CC BY
649
Сер. 2. 2007. Вып. 3
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
П.А. Атанов
К ВОПРОСУ О «ПРИЗВАНИИ ВАРЯГОВ»
Древнейший этап связей Северной и Восточной Европы завершается двумя вехами: походом русов на Константинополь в 861 г. и «призванием» варягов. Упомянутое призвание отражает, в свою очередь, наступление нового этапа формирования древнерусской прото-государственности, на котором создаются суперсоюзы с характерной для них публичной властью. Последняя неизбежно усилилась вследствие «призвания» иноземного вождя1.
Главным источником по вопросу о «призвании» Рюрика является летописное «Сказание о призвании варягов». Значение этого источника полно и удачно оценил A.A. Хлевов: «Это наиболее живое свидетельство, рисующее своего рода мизансцену ранней русской истории». Ученый отмечает, что вряд ли какое-либо другое известие в европейской анна-листике вызвало столь же бурный резонанс, как известие о призвании варяжских князей. Определяя его значимость в историографическом аспекте, ученый подчеркивает, что оно до начала XVIII в. было единственным источником по истории славяно-скандинавских связей и в последующие столетия оставалось источником основным, да и в наши дни не потеряло своего значения, Характеризуя летописный рассказ о призвании как источник, он видит в этом рассказе готовую версию процесса принятия славяно-финской конфедерацией иноплеменного руководства, что, по его мнению, ставит Повесть Временных лет (ПВЛ) в ряд историографических исследований. A.A. Хлевов указывает, что Рюрик в летописи - однозначно скандинав, и подчеркивает, что это не мешает ему способствовать идее величия, основанного им государства2.
По вопросу о первой столице этого государства (протогосударства) в летописных данных нет единства. По одним записям Рюрик оказался сначала в Ладоге, по другим - в Новгороде. В.В. Фомин дает версии В.Н. Татищева и А.Н. Манкиева по этому вопросу. Татищев впервые выдвинул версию о Ладоге как о первоначальной столице Рюрика, Манкиев первым стал утверждать, что первоначальной столицей Рюрика был Новгород. Вторая точка зрения преобладала3. Но к настоящему времени показано, что Ладожская версия первоначальна и достоверна. А.Г. Кузьмин пришел к выводу, что новгородский летописец переделывал и сокращал текст, сходный с текстом в Ипатьевском и Радзивиловском списках ПВЛ4. Исследователь обратил внимание на происхождение начальных текстов Новгородской I летописи от памятников XIII в. - Еллинского летописца 2-й редакции и Хронографической палеи5.
Именно с Ладогой связаны такие события, как «изгнание» и «призвание» варягов. Здесь надо принимать во внимание то, что Ладога незадолго до рассматриваемых событий была, как отметил Н.И. Петров, главной опорной базой группы выходцев из Скандинавии, совершающих набеги на население Поозерья6. Они собирали дань с подвластных им восточнославянских и финно-угорских племен, что и зафиксировали русские летописи. Это вызывало противодействие со стороны местных племен и не могло не сплачивать их, вместе боровшихся против норманов. Такая совместная борьба и привела к созданию суперсоюза, публичная власть в котором к концу IX в. была у словен. Объединившись в этот суперсоюз,
© П.А. Атанов, 2007
славянские и финно-угорские племена изгнали варягов7. Об этом изгнании под 862 годом сообщает Новгородская I летопись: «И въсташа Словене и Кривици и Меря и Чудь на Варягы и изгнаша я за море и начата владети сами собе и городы ставити»*. Об изгнании варягов сообщает и ПВЛ: «И изъгнаша варягы за море и не дата им дани»9.
Сообщения летописей находят подтверждение в археологических данных. Функционирование V яруса Земляного городища Старой Ладоги связано с деятельностью и господствующим положением этносоциума Шюэ во главе с «хаканом». Этот ярус датируется 840-860 гг., т. е. его верхняя датировка примерно совпадает по времени с изгнанием варягов. Причем V ярус отделен от VI прослойкой пожара10. Такое совпадение свидетельствует о том, что Ладогу сожгли восставшие восточные славяне и финны, потому что она была оплотом норманского владычества на севере Восточной Европы. Ладожский каганат был, таким образом, уничтожен.
Однако создать на его месте устойчивое протогосударственное образование на первых порах не удалось. Единственным мотивом к объединению была борьба против ладожских норманов. Когда эта борьба завершилась победой, мотив ослаб (нельзя сказать, что его полностью не стало, так как сохранялась угроза набегов новых отрядов варягов). С другой стороны, каждому союзу племен было особенно выгодно иметь свою власть над занимающей ключевое стратегическое положение Ладогой и системой укрепленных поселений на волховском участке балтийско-волжского пути. Возможно поэтому, в суперсоюзе вспыхнула междоусобная война.
О внутренних войнах в суперсоюзе сообщают летописи: «И почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста род на род, и быша усобице в них, и воевати сами на ся почаша», - свидетельствует ПВЛ11. «Ивъсташа сами на ся воеватъи и бысть межи ими рать велика и усобица, и въсташа град на град, и не беше в них правды», - повествует Новгородская I летопись.12
Исчерпывающе объясняет характер этих войн И.Я. Фроянов. Ученый склоняется к версии, что термин «род» в данных известиях обозначал княжеский род, княжескую династию, а также указывает, что «грады» - это племенные центры, в которых размещалась местная знать: князья и старейшины. Отсюда И.Я. Фроянов делает вывод: «Вспыхнувшие войны - это прежде всего войны правителей различных племен за господство в регионе, за руководящую роль в межплеменном союзе»13.Так как господствующим союзом племен в суперсоюзе были словене, то закономерно полагать, что именно словенская знать обратилась за помощью к варягам.
Имела место и другая причина «призвания» варягов. Внутренние войны ослабили суперсоюз, чем могли воспользоваться шведские викинги, осуществлявшие экспансию на Север Восточной Европы. Действенной силой в борьбе с ними могли быть датские викинги, не настроенные к тому же враждебно к восточноевропейским протогосударственным образованиям и проявлявшие активность в Западной Европе. В связи с этим представляется убедительной точка зрения Г.С. Лебедева, который говорил о поиске словенской знатью союзников против некоторых племенных сил и находников-варягов14.Такими союзниками и стали датские варяги. Именно данная расстановка сил в Балтийском регионе и скрывается за «призванием» варягов.
Об этом «призвании» ПВЛ сообщает: «Яркоша: Поищем сами в собе князя, иже бы володел нами и рядил по ряду по праву. Идоша за море к Варягом, к Руси. Сице бо ся звахут тьи Варягы Русь, тако се друзии зовутъся Свее, друзии же Оурмане, Анъгляне, друзии инеи Готе, тако и си. .Ркоша Русь, Чюдъ, Словене, и Кривичи и вся земля наша
велика и обидна, а наряда в ней нет. Да пойдете княжит и и володети нами. И изъбра-шася трие брата с роды своими, пояша по собе всю Русь, и придоша к Словеном первее и срубиша город Ладогу и cede старейший Рюрик, вЛадозе, а другий, Синеус на Белеозере, о третий Трувор в Изборьсце»15.
Что представляет собой Рюрик как историческая личность? И был ли он известен в Европе до «призвания»?
О Рерике Ютландском, опираясь на данные западных источников, пишут А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов, Г.С. Лебедев, как об одном из мелких датских конунгов, который владел Дорестадом во Фрисландии до 850-х годов. В 850-х годах он обосновался в Южной Ютландии и контролировал выход к Северному морю для Хедебю, которое было крупнейшим центром скандинаво-славянской торговли на Балтике. Ученые допускают возможность участия Рерика в блокаде Бирки, основного торгового конкурента Хедебю16. Именно такой опытный предводитель, как Рерик Ютландский, был способен подавить сопротивление враждебных словенам союзов племен и защитить местное население от набегов шведских варягов. Очевидно, Рюрик смог обеспечить безопасность Ладоги. А.Н. Кирпичников подчеркивает, что до конца X в. скандинавы не нападали на область Ладоги и Новгорода, предпочитая торгово-транспортные и межгосударственные связи17.
Рюрик - вполне историческая личность. Можно ли то же самое сказать о Синеусе и Труворе? А.Н. Кирпичников замечает, что согласно «Сказанию о призвании варягов» братья Рюрика умерли бездетными в 864 г. Исследователь констатирует, что поиски их имен в древнескандинавской ономастике не привели к ясному результату18. Следовательно, Синеуса и Трувора невозможно отождествить с какими-либо реальными личностями.
В.В. Фомин, рассматривая этот вопрос, ссылается на мнение Н.М. Карамзина. Последний, обращая внимание на летописные известия об основании Киева тремя братьями, о двух братьях-родоначальниках радимичей и вятичей, о прибытии на Русь трех братьев-варягов, подвергал сомнению подобные примеры братства19. Представляется, что здесь надо говорить о фольклорных истоках легенды о «призвании варягов». В.Я. Пет-рухин, ссылаясь на такие источники, отмечает, что они были показаны еще К. Тиандером, который отнес летописный пассаж к «переселенческим сказаниям» о двух или трех братьях, возглавлявших переселение трети своего племени в далекие земли и делящих эти земли на три части. Сам В.Я. Петрухин обращает внимание на то, что космологическое тернарное деление идеально вписывалось в контекст ПВЛ, начинавшийся с общего космографического введения - расселения потомков трех сыновей Ноя и с легенды об основании Киева тремя братьями20.
У новгородских летописцев были дополнительные причины для введения в повествование Синеуса и Трувора. И.Я. Фроянов говорит о нормах традиционного мировоззрения древних людей, об их склонности искать у истоков этнической или политической жизни племен овеянные мифологической дымкой фигуры героев. Ученый отмечает, что для новгородцев такими героями были Рюрик, Синеус и Трувор. Этим обстоятельством исследователь объясняет сообщение летописца о том, что новгородцы произошли «от рода варяжска». И.Я. Фроянов обнаруживает здесь и противопоставление новгородцев киевлянам, почитающим своих предков Кия, Щека, Хорива. Одни - потомки Кия и его братьев, другие - потомки Рюрика и его братьев. Ученый отмечает, что новгородские патриоты, выдумав трех братьев-родоначальников, уравняли Новгород с Киевом21.При этом надо учитывать, что новгородский летописец исключил сообщение ПВЛ о приходе Рюрика, Синеуса и Трувора в Ладогу. Здесь встает вопрос о выборе имен для братьев Рюрика.
B.B. Фомин приводит предположение Е.А. Рыдзевской, которое представляется резонным. Она полагала, что летописец взял из народных преданий имена каких-то варяжских вождей, за которыми скрываются «конкретные исторические фигуры», и носителей этих имен превратил в братьев Рюрика в целях династической унификации22.
О реальности самого факта призвания И .Я. Фроянов пишет: «Призвание, думается, было, но не на княжение, а для помощи в войне и не трех мифических братьев, а одного варяжского конунга с дружиной»23.
Что сделал Рюрик для того, чтобы эта помощь была эффективной? Косвенно отвечает на этот вопрос ПВЛ, которая сообщает, что призванные братья «срубиша город Ладогу»24. Ладога как город была основана в конце VIII в. и функционировала как укрепленное поселение. Во время изгнания варягов оно было сожжено. С другой стороны, для защиты от шведских викингов и борьбы за господство в суперсоюзе нужна была надежная крепость. Ее и основал Рюрик. А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов, Г.С. Лебедев, сравнивая упомянутое летописное известие с сообщениями ПВЛ об основании Новгорода, Полоцка, Ростова и Белоозера, приходят к выводу о проведении единой согласованной акции, в ходе которой представители княжеской администрации в союзе с племенной верхушкой возвели во всех основных центрах Верхней Руси подчиненные центральной власти укрепления25. Одним из таких укреплений и стала Ладожская крепость. А.Н Кирпичников подчеркивает, что твердыня обеспечивала безопасность судоходства и самого города, что она должна была прежде всего защищать горожан от разбойничьих набегов викингов. Автор отмечает, что эта задача была решена успешно26.
Вместе с тем Ладога стала формироваться как крупный торгово-ремесленный центр. В 860-870-х годах зафиксировано увеличение поступления восточного серебра в Скандинавию и на Готланд. В.М. Потин связывает этот факт с укреплением политических и экономических связей Руси со Скандинавией, которое, как отмечает исследователь, известно как «призвание варягов»27.
Установлено, что в Ладоге в это время стал формироваться особый торгово-ремесленный класс. А.Н. Кирпичников пишет о расширении территории города, занявшего оба берега Ладожки, устье которой стало служить естественной общегородской гаванью. Сообщая о раскопках, которые показали, что городская земля была разделена на равные по площади парцеллы, ученый пишет, что эти парцеллы заселили торговцы-ремеслен-ники. Такой универсальный по своим занятиям класс береговых жителей, по его мнению, обеспечил невиданный тогда подъем благосостояния Ладоги. Проводя аналогию между ладожскими парцеллами и сходными парцеллами, которые были открыты археологами в Рибе (Дания), А.Н. Кирпичников обращает внимание на определенный порядок городского землепользования и распределения стандартных участков. Это расширение ладожского поселения ученый склонен связывать с деятельностью Рюрика или Олега28. Есть основания полагать, что именно тогда произошло становление Ладоги (открытого торгово-ремесленного поселения).
Каковы следы пребывания в Ладоге Рюрика и где их надо искать? А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов, Г.С. Лебедев связывают появление курганного могильника в урочище Плакун с приходом Рюрика. Рассматривая погребения в курганах Плакуна, археологи отмечают, что зд^сь раскопано около 15 курганов, в 7-8 из которых находились погребения по обряду сожжения в ладье. Археологи обратили внимание на одно погребение в деревянной камере, датируемое около 880 г., отмечая свершение нового обряда, характерного для раннефеодальной знати и представленного в это же время в Бирке и Хедебю29. Возможно, это
погребение Рюрика, особенно если учитывать летописную дату его смерти - 879 год30. Спорной является характеристика этой знати как феодальной, но замечание ученых по поводу аналогий в Бирке и Хедебю ценно. Исследователи датируют весь могильник 850-925 гг. Отмечая скромные по составу материалы Плакуна (бусы, ладейные заклепки, обломки гребней, единичные находки оружия), исследователи констатируют, что они соответствуют представлениям о положении Рюрика и его дружины, цитируя данные Никоновской летописи, сообщающей, что варяги, откликнувшись на предложение славян и чуди, «едва избрашася»м. Урочище Плакун - красноречивое свидетельство пребывания и правления Рюрика в Ладоге.
Дальнейшая деятельность Рюрика связана с Новгородом. ПВЛ в Ипатьевской редакции сообщает: «По двою же лету оумре Синеус, и брат его Трувор и прия Рюрик власть всю один, и пришед к Илъмерю, и сруби город над Волховом, и прозваша и Новгород»*1. Ильменские словене, в отличие от ладожских, к Рюрику не обращались. Поэтому надо полагать, что в верховьях Волхова он утвердился насильственным путем.
В.В. Фомин приводит точку зрения В.О. Ключевского, который утверждал, что варяжская легенда - «не народное предание, а только составленная по народному преданию ученая теория русского книжника начала XII в.», который превратил «следствия захвата в причины призвания князей, скандал княжеской узурпации покрыл политической проблемой народного договора с князем»33. Надо признать, что относительно известия летописей о призвании Рюрика в Новгород это утверждение справедливо.
Рюрику пришлось преодолевать сопротивление местной знати. В Никоновской летописи говорится: «Оскорбишася Новгородцы, глаголюще: яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его. Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго, и иных многих изби Новгородцев, съветников его»34.
Конфликт, описанный летописью, исчерпывающе объясняет И.Я. Фроянов. Вадим Храбрый, по его мнению, - словенский военный предводитель, вождь или князь. Ученый видит в лице советников Вадима местных старейшин и в связи с этим подчеркивает, что Рюрик, убив Вадима и соправительствующих с ним старейшин, сам становится князем. Отсюда исследователь делает вывод, что скорее всего захват власти и убийства представителей высшего эшелона власти были разовыми. После этого убийства уже не существовало никаких препятствий для захвата Рюриком власти, так как у словен, как и у многих других племен и народов, законным властителем в то время считался тот, кто победил правителя в единоборстве35.
По летописным данным Рюрик утвердился в Новгороде. Надо, правда, заметить, что сам факт существования Новгорода спорен для того времени. Новгород, по E.H. Носову, сформировался к рубежу X-XI вв.36 Рюриково городище предшествовало Новгороду, что указывало на ведущую роль именно этого поселения в районе истока Волхова в IX-X вв.37 E.H. Носов видит на Рюриковом городище слои второй половины IX-X вв.38 Автор связывает с существованием Рюрикова городища и появление топонима «Hölmgardr». Возникновение данного названия E.H. Носов датирует концом VIII - началом IX в.39
Ученый говорит о существовании в дальнейшем «парных» центров - Рюрикова городища и Новгорода, и связывает окончательный упадок Городища с основанием детинца в 1044 г. В это время, по E.H. Носову, и появляется термин «Городище», обозначающий «заброшенное место». Ранее ученый полагал, что именно по отношению к детинцу впервые было употреблено название «Новгород». Но теперь исследователь подчеркивает, что летописные своды XI в., лежащие в основе Начального свода, соотносят название «Нов-
город» с событиями более ранними и подразумевают весь город, а не только крепость. Ученый не допускает возможности того, что летописцы только проецировали новое название на все летописные известия о событиях, в том числе и времен Рюрика. Исходя из этого автор делает вывод о бытовании наименования «Новгород» и до возведения детинца, до появления топонима «Городище», но замечает, что название «Новгород» стало употребляться позднее наименования «Hólmgardr». При этом археолог обращает внимание на то, что на территории детинца нет слоев ранее третьей четверти X в. На основании этой совокупности данных летописей, топонимики, археологии, E.H. Носов делает вывод, что Городище - это древний летописный Новгород. Комментируя летописные известия об утверждении Рюрика в Новгороде, ученый утверждает, что в истоке Волхова во второй половине IX в. резиденция Рюрика могла быть только на Городище40. Исследователь приводит археологические свидетельства установления здесь княжеской резиденции. Он говорит о мощных дерево-земляных укреплениях, возведенных на поселении в IX в. Археолог отмечает их близость по своему характеру древнейшим укреплениям киевского детинца. Он подчеркивает, что для сооружения подобного оборонительного укрепления требовалась значительная концентрация усилий и средств местного общества41. Н.И. Петров обращает внимание на резкое падение плотности застройки в Ладоге в это же время, что, по его мнению, свидетельствует о переносе резиденции Рюрика из Ладоги в Верховья Волхова42. Княжеской резиденцией называет Городище и И.В. Дубов43.
E.H. Носов сравнивает материальную культуру Рюрикова городища с культурой Ладоги и Новгорода. Он обращает внимание на то, что на Городище гораздо ярче, чем в Ладоге, выступает комплекс скандинавской культуры, выраженной в многочисленных находках бронзовых украшений, культовых предметов, в том числе молоточков Тора, амулетов, находках оружия44. E.H. Носов обращает внимание на четкое различие между этническим обликом Рюрикова городища и Новгорода. Он указывает на различия между этими центрами, прежде всего по числу находок общебалтских и скандинавских типов, отмечая, что такие находки встречаются в Новгороде в несопоставимо меньшем количестве, чем на Городище45.
Ученый видит на Городище более 100 скандинавских предметов. Археолог замечает, что на Рярриковом городище рельефно представлен комплекс находок, относящихся к мужскому костюму: кольцевидные булавки с длинной иглой, подковообразные фибулы IX-X вв. Говоря о кольцеобразных булавках, исследователь отмечает, что более половины из них украшены звериным или плетеным орнаментом, в то время как даже в Скандинавии на поселениях господствуют простые типы. E.H. Носов подчеркивает, что по числу скандинавских находок Рюриково городище и Гнездово являются самыми представительными в Восточной Европе и непосредственно следуют за такими центрами Скандинавии, как Бирка и Хедебю46. E.H. Носов пишет, что на Рюриковом городище скандинавы - княжеские дружинники, торговцы, ремесленники, частично жившие семьями, составляли значительную часть постоянного населения47.
Функционирование княжеской резиденции на Рюриковом городище нашло отражение и в сведениях восточных авторов о трех центрах русов: «Куяве» («Куябе»), «Славе» («Славии») и «Арсе» («Арте», «Артании», «Артабе», «Тании», «Уртабе»). Большинство исследователей видят в Куябе Киев, в Славии - либо Новгород, либо центр на месте или рядом с будущим Новгородом (последнее вернее), в Арсе - Тмутаракань, но позже стало утверждаться мнение о существовании Арсы на Северо-Востоке будущей Руси.
Среди этих центров особое место занимает «Славия». По данным Идриси, Славия - самый главный город. Сопоставляя это указание со сведениями русской летописи
А.П. Новосельцев отмечает, что согласно этим сведениям до захвата Киева Олегом и перенесения туда резиденции главным городом «Руси» был Новгород. Это, по мнению исследователя, и зарегистрировали арабские осведомители того времени (50-80-е годы IX в.), назвавшие русов ас-Славия высшими и главными48.
Ценное наблюдение ученого нуждается только в одной поправке. В 850-е годы и в начале 860-х столицей русов была Ладога. В верховьях Волхова русы правили примерно со 2-й половины 860-х до начала 880-х годов.
Власть Рюрика не ограничивалась только Поволховьем. По данным ПВЛ его легендарные братья княжат соответственно в Изборске и Белоозере, а после их смерти Рюрик раздает своим «мужам» Полоцк, Ростов и Белоозеро. В контексте повествования о власти Рюрика упоминается и Муром49. А.Н. Кирпичников говорит о раздаче своим мужам кри-вического Полоцка, мерянского Ростова, а также Мурома и Белоозера в землях муромы и веси. Этим, по А.Н. Кирпичникову, очерчивается первое на Севере Восточной Европы устойчивое государственное образование, которое возникло на месте конфидерации славянских и финских племен50.
Согласно ПВЛ данниками руси были чудь, меря, весь, литва, зимогола, корсь, нарова, ливонцы, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь51. Значение территории, заселенной этими племенами, невозможно недооценить. А.Н. Кирпичников, И.В. Дубов, ПС. Лебедев подчеркивают, что в середине IX в. Верхняя Русь - это уже сложившаяся историческая реальность и полноправный участник Балтийского региона. Ученые говорят о русах, берущих с подчиненного населения дань пушниной и сбывающих меха в обмен на восточные товары и серебро. Они, по А.Н. Кирпичникову, И.В. Дубову, Г.С. Лебедеву, были заинтересованы и в обращении товаров, и в стабильном выходе к источникам серебра52. Авторы отмечают, что центры Верхней Руси обеспечивали функционирование речных торговых путей по Западной Двине, Неве, Волхову с выходами на Волгу или Оку. Ученые обращают внимание на важность этих путей для Балтийского региона53.
О раздаче городов Рюриком сообщает летопись: «И прия власть Рюрик, и раздая мужем своим грады, овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро»54. И.Я. Фроянов допускает, что здесь речь идет о пожаловании рюриковым «мужам» даней с перечисленных городов. Вместе с тем исследователь считает вероятным и то, что летописец начала XII в., поместивший в летопись легенду о «призвании» варягов, переносил современные ему порядки в прошлое55.
Однако не все города, упоминаемые в «Сказании о призвании варягов», были подконтрольны Рюрику. А.Н. Кирпичников обращает внимание на то, что в Изборске не найдено характерного комплекса скандинавских изделий и делает вывод о сомнительности появления там знатного скандинава56.
Полоцк, как полагает И.Я. Фроянов, попал в новгородскую летопись по причине яростной вражды между Новгородом и Полоцком во второй половине XI - начале XII в. и был представлен как второразрядный город, подчиненный новгородскому князю57. Версия об искусственном включении Полоцка в летопись подтверждается характером полоцкого предания о Рогволоде. Е, А. Рыдзевская рассматривает предание о Рогволоде-норманне как только династическое. При этом она опирается на П.В. Голубовского, который говорит о возникновении в Полоцке династического сказания о собственном местном княжеском роде варяжского происхождения, равном Рюриковичам по достоинству58. Следовательно, есть вероятность того, что Полоцк, может быть до времен Владимира Святославича, не подчинялся потомкам Рюрика.
\
Но кривичи, на землях которых вырос Полоцк, входили в состав суперсоюза, попавшего под власть Рюрика. Поэтому есть основания говорить о подчиненности призванному князю если не самого Полоцка, то другого опорного пункта в западнокривических землях. Косвенно об этом свидетельствует поход Аскольда на полочан в 865 г.59 Этот поход был для киевского правителя важен в контексте конфликта с державой Рюрика, и если поло-чане находились под властью Рюрика, то в таком случае поход Аскольда надо признать успешным, так как в Полоцке в дальнейшем не княжили Рюриковичи до тех пор, пока Владимир не покорил его.
В 869 г. Аскольд предпринял поход против кривичей60. Предположительно результатом этого похода стало завоевание Смоленска, поскольку в этом городе позже пришлось утверждать свою власть Олегу61.
Район Белого озера, очевидно, приобрел важное значение в восточной торговле во времена либо Рюрика, либо Олега. Топография куфических монет в Восточной Европе, по наблюдению Л.А. Голубевой и С.И. Кочкуркиной, показывает, что в IX в. путь с верхней Волги к устью Невы проходил не через Белое озеро, а по Шексне, Мологе, Мете и Волхову. Ученые отмечают наличие в это время в Белозерье только одного клада куфических монет. Но исследователи подчеркивают, что в конце IX в. уже в верхнем течении Шексны оседают куфические монеты62. Возможно, Рюрик и Олег стали способствовать торговле на северном отрезке Шексны.
Принимая во внимание то, что земля веси также входила в державу Рюрика, логично предположить существование здесь со второй половины IX в. варяжского опорного пункта для укрепления в этом районе власти «призванного» конунга. Предположительно, таким опорным пунктом мог быть Крутик (поселение у Белого озера). Некоторые из стеклянных бус, найденные на этом поселении, сходны по типу с бусами IX в., обнаруженными в Ладоге и Скандинавии63. Л.А. Голубева и А.С. Кочкуркина допускают возможность появления наиболее ранних типов на Крутике в связи со скандинавскими поселенцами и в результате торговых контактов64. При этом ученые датируют поселение IX -X вв.65 Здесь наедена сферическая весовая гирька в горизонте второй половины IX в. Самые ранние находки весовых гирек в нашей стране датируютя также второй половиной IX в. и обнаружены в Ладоге и на Рюриковом городище66. Возможно, это связано с тем, что Рюрик, укрепившийся в Поволховье, распространил свою власть и на район Белоозера. Поэтому представляется ценным наблюдение Л.А. Голубевой и С.И. Кочкуркиной, которые указали на одновременное появление сферических гирек в Швеции и на связь их находок в Северной и Восточной Европе с активной ролью скандинавов в международной торговле по волжскому пути67.
Если говорить о пожаловании Рюриком Ростова, то представляется, что уместнее вести речь о Сарском городище. И.В. Дубов видит здесь значительное количество скандинавских находок. Вместе с тем исследователь говорит, что выходцев из Скандинавии не было на землях Владимирских курганов и Сарского городища. Ученый предполагает, что вещи северного происхождения попали сюда опосредованным путем, возможно, вследствие вхождения этого региона в систему Волжского торгового пути и в результате дальних торговых связей68.
Но в дальнейшем был открыт сезонный лагерь «гостей», получивший название «Сарское 2», наличие которого предположительно можно связать с присутствием скандинавов. Об этом археологическом памятнике пишет А.Е. Леонтьев. Постройки содержат многочисленные столбовые ямы, в расположении которых нет какой-либо системы,
что свидетельствует, по А.Е. Леонтьеву, о наличии временных сооружений. Археолог говорит об отсутствии долговременных кострищ и очагов, о существовании очага за пределами лагеря. Наконец, ученый отмечает, что сам лагерь был поставлен на песке, и это - естественное расположение для всех недолговременных стоянок69.
А.Е. Леонтьев констатирует, что здесь мало керамики, не найдены такие обычные для поселений предметы, как пряслица, единичны украшения и нет следов производственной деятельности. Вместе с тем он видит в данном памятнике много предметов военного снаряжения и вещей мужского инвентаря. Говоря о хронологии находок в Сарском 2, исследователь пишет, что трехлопастные наконечники стрел бытовали до середины X в., наконечник пояса датируется второй половиной IX - началом X в. и что другие предметы, имея более широкий хронологический диапазон бытования, вполне обычны для указанного времени. При этом А.Е. Леонтьев отмечает отсутствие в коллекции определимых мерянских вещей70.
На основании всего этого археологического материала А.Е. Леонтьев говорит, что обитателями лагеря были, скорее всего, пришлые купцы или дружинники. Археолог отмечает близость лагеря к основному поселению, отсутствие укреплений и делает отсюда вывод о мирном характере отношений с местным населением. Он подчеркивает, что расположение подобного лагеря у подножия племенного центра является прямым подтверждением внешних связей мери71. Если учесть, что на Сарском 2 найдены предметы, бытовавшие и во времена Рюрика, то можно допустить, что появление лагеря связано с установлением власти «призванного» князя в этом районе. Однако Е.А. Леонтьев констатирует, что в истории Сарского городища возникновение и недолгое существование сезонной стоянки было только кратким эпизодом72. Говоря в целом о древнерусской колонизации этого края, исследователь указывает на отсутствие ее следов во времена «призвания» варягов. Однако ученый находит объяснение различию между летописной и археологической периодизацией. Он отмечает, что политический акт включения мери в состав державы Рюрика еще не означал начало колонизации. По А.Е. Леонтьеву, речь шла об установлении дани и о выполнении, возможно, союзнических обязательств. Исследователь подчеркивает, что этносоциальная структура финских племен при этом не затрагивалась73. Итак, территория, заселенная мерью, контролировалась Рюриком.
Надо сказать, что и существование такого варяжского опорного пункта, как Рюри-ково городище, и сезонного лагеря «гостей» у Сарского городища отражают специфику скандинавской экспансии. A.A. Хлевов, сообщая о раскопках в Киеве, Смоленске, Новгороде, Полоцке, Белоозере, констатирует, что скандинавские находки датировались достаточно поздним временем - X и XI вв. Ученый отмечает, что главный результат этих раскопок - воссозданная история урбанизации Руси, которая показала, что «традиционным» русским городам предшествовала совсем иная структура протогородских центров, с которыми прежде всего и была сопряжена активность скандинавов74.
Думается, что именно такие центры надо иметь в виду, рассматривая сообщения восточных авторов о трех центрах русов. Если учитывать эти сообщения в контексте деятельности Рюрика, то, кроме главного центра русов, Славии, необходимо обратить внимание и на Арсу. Говоря об «Арсе», А.П. Новосельцев подчеркивает, что ее отождествление с Ростовом - Белоозеро согласуется с рассказом русской летописи о Рюрике и его братьях75.
Действительно, установление своей власти в районе, где непосредственно начинался Волжский путь, было вполне логичным мероприятием и летопись сообщает
/
об утверждении власти Рюрика в мерянской земле76. С другой стороны, утверждение здесь новых правителей не могло быть не замечено осведомителями восточных авторов.
В.В. Фомин обращает внимание на наблюдение К.Ф. Тиандера, который видит кардинальные изменения, произошедшие на севере Восточной Европы в результате призвания варягов. К.Ф. Тиандер утверждал, что историческая правда заключается в том, что варяги-норманны подчинили себе Северо-Западную Русь и что в дальнейшем произошло объединение варяжских областей под одной властью77.
Таким образом, на Севере Восточной Европы образовалось новое протогосударст-во - протогосударственное образование, подвластное Рюрику. Оно охватило территорию, через которую проходили ответвления Волжского, Днепровского и Двинского путей. Правда, доступ к Двинскому пути был утрачен после походов Аскольда на полочан и кривичей, но контроль над ответвлениями пути «из варяг в греки» и «из варяг в арабы» был сохранен. Эти ответвления находились под контролем варяжской «Руси», которая продолжила начатое этносоциумом «Ююб» формирование основ древнерусской государственности. Это касается, в частности, власти князя. И.Я. Фроянов говорит: «С превращением отдельных пришельцев-варягов в древнерусских князей тенденции к отрыву княжеской власти от народа* наметившиеся в восточно-славянском обществе, получили новый импульс». Здесь же он пишет, что «причиной этого послужило то, что варяги являли собой инородное тело, которому надлежало прижиться в чужой среде. Вот эта инородность и способствовала углублению упомянутых тенденций. Не надо, разумеется, чрезмерно переоценивать данный факт, ибо варяжские князья весьма скоро ассимилировались со славянами. Но какую-то роль, пусть даже минимальную, он все-таки сыграл»78.
Оборотной стороной ассимиляции станет трансформация понятия «Русь», первоначально обозначавшего воинов-варягов, из профессионального термина в этническое самоназвание восточных славян. Эта трансформация окончательно произойдет при потомках Рюрика. Именно в контексте подобного изменения надо понимать сообщение ПВЛ: «Ио тех варяг (прибывших с Рюриком. - П.А.) прозвася Русская земля...»19.
Итак, формирование первичной древнерусской протогосударственности на Севере Восточной Европы привело к образованию в 860-е годы «протогосударства Рюрика». В дальнейшем этот процесс приобретет более глобальный характер и охватит все восточнославянские земли.
1 Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. СПб., 1992. С.73.
2 Хлевов А.А. Норманская проблема в отечественной исторической науке, СПб., 1997. С.4.
3 Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. М., 2005. С.277.
4 Кузьмин А.Г. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань, 1969. С. 67. s Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 104.
6 Петров Н.И. Поволховье и ильменское Поозерье в IX - X вв. СПб., 1996, С.33-34.
7 Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. С.68-69,73.
8 Новгородская I летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С.106.
9 Ипатьевская летопись //ПСРЛ. М.,2001. Т.Н. Стб,14.
10 Петров Н.И. Поволховье и ильменское Поозерье в IX - XI вв. С.25,47.
11 Ипатьевская летопись. Стб.14.
12 Новгородская I летопись старшего и младшего изводов. С. 106.
13 Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. С.74.
14 Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985. С.212.
15 Ипатьевская летопись. Стб.14.
16 Кирпичников А.Н., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени)// Славяне и скандинавы / Отв. ред. Е.А. Мельникова. М., 1986. С. 193.
17 Кирпичников А.Н., Сарабъянов В.Д. Старая Ладога - древняя столица Руси СПб., 1996. С. 87.
18 Там же. С. 84.
19 Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С,277.
20 Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. М.; Смоленск, 1995. С.53-54.
21 Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. С.94.
22 Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С. 289-290.
23 Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. С.98.
24 Ипатьевская летопись. Стб.14.
25 Кирпичников А.Н., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени). С. 193-194.
26 Кирпичников А.Н., Сарабъянов В.Д. Старая Ладога - древняя столица Руси. С.90.
27 Потин В.М. Русско-скандинавские связи по нумизматическим данным. Л., 1970. С. 69.
28 Кирпичников А.Н., Сарабъянов В.Д. Старая Ладога - древняя столица Руси. С. 91-93.
29 Кирпичников А.Н., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени). С. 194.
30 Ипатьевская летопись. Стб. 16,
31 Кирпичников А.Н., Дубов КВ., Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени). С. 194.
32 Ипатьевская летопись. Стб.14.
33 Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С.276,
34 Летописный сборник, именуемый Патриаршей, или Никоновской летописью //ПСРЛ. T.IX. М.,2000. С.9.
35 Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. С. 102 - 103.
36 Носов E.H., Горюнова В. М., Плохое A.B. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья (новые материалы и исследования) // Труды Ин-та истории материальной культуры.. СПб., 2005. T.XVIII С. 31.
37 Там же. С. 29.
38 Там же. С. 28.
39 Там же. С. 32.
40 Там же. С. 31.
41 Там же. С. 29.
42 Петров Н.И. Поволховье и ильменское Поозерье в IX-XI вв. С.47.
43 Дубов И.В. Новые источники по истории Древней Руси. Л., 1990. С.50.
44 Носов E.H., Горюнова В.М., Плохое A.B. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья (новые материалы и исследования). С. 30.
45 Там же. С. 28.
46 Там же. С. 30.
47 Там же, С, 28.
48 Новосельцев А.П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VT-IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С.417.
49 Ипатьевская летопись. Стб.14-15.
50 Кирпичников А.Н., Сарабъянов В.Д. Старая Ладога - древняя столица Руси. С. 84.
51 Ипатьевская летопись. Стб. 8.
52 Кирпичников А.Н., Дубов И.В., Лебедев Г.С. Русь и варяги (русско-скандинавские отношения домонгольского времени). С. 205,
53 Там же. С. 200.
54 Ипатьевская летопись. Стб.14.
55 Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. Л., 1985. С.86.
56 Кирпичников А.Н., Сарабьянов В.Д. Старая Ладога - древняя столица Руси. С. 87.
57 Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. С.90.
58 Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия в IX-XIV в. в. М„ 1978. С.213,214.
59 Летописный сборник, именуемый Патриаршей, или Никоновской, летописью. С.9.
60 Там же.
61 Фроянов И.Я. Мятежный Новгород. С. 108-110.
62 Голубева Л.А., Кочкуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX-X вв.). Петрозаводск, 1991. С. 105.
63 Там же. С. 113-116.
64 Там же. С. 117.
65 Там же. С. 116.
66 Там же. С. И 7.
67 Там же.
68 Дубов И.В. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего Средневековья (историко-археологические очерки). Л., 1982. С. 48.
69 Леонтьев. А.Е. Археология мери (К предыстории Северо-Восточной Руси). М., 1996. С. 99.
70 Там же. С. 100-102.
71 Там же. С. 103.
72 Там же.
73 Там же. С. 272.
74 Хлевов A.A. Норманская проблема... С.65.
" Новосельцев А.П. Образование Древнерусского государства и первый его правитель // Вопросы истории. 1991. №2-3. С.9.
76 Ипатьевская летопись. Стб.14-15.
77 Фомин В.В. Варяги и варяжская Русь. С.288.
75 Фроянов И.Я. Киевская Русь: Очерки социально-политической истории. С.20. 79 Ипатьевская летопись. Стб.14.
Статья принята к печати 5 мая 2007 г.
