CC BY
205
Главная Наука Общество Оборона Блог Научное издание ВАК Контакты Наши авторы Энциклопедия
2013-1(1) 2014-1(2) 2014-2(3) 2015-1(4) 2015-2(5) 2016-1(6) 2016-2(7) 2016-3(8) 2016-4(9) 2017-1(10) 2017-2(11) 2017-3(12) 2017-4(13) 2018-1(14) 2018-2(15) 2018-3(16) 2018-4(17)
НАУКА. ОБЩЕСТВО. ОБОРОНА
f
Популярное
Россия на пути
укрепления
государственности
Япония: роль и место в развязывании Второй мировой войны и политика СССР
Московский морской кадетский корпус "Навигацкая школа"
Без знания прошлого нет будущего
Военно-историческая наука действительно в упадке
Патриотические сводки от Владимира Кикнадзе
Рубрики
Противодействие фальсификациям
Наука. Общество. Оборона (noo-iournal.ru). - 2014. - № 2 (3)
Белоусов И.И.,
доктор исторических наук
Belousov I.I.,
doctor of historical sciences
К вопросу о принятии политических и военных решений при вводе советских войск в Афганистан
On the question of political and military solutionswhen the Soviet troops in Afghanistan
Аннотация. Статья посвящена 35-летию ввода советских войск на территорию Демократической Республики Афганистан. Рассматривается процесс принятия политических и военных решений по оказанию помощи народу Афганистана.
Ключевые слова: война, политика, войска, Советский Союз, Афганистан, США, Совет Обороны, Политбюро, Генеральный штаб/
Summury. Article is devoted to the 35 anniversary of the Soviet invasion of the territory of the Democratic Republic of Afghanistan. The process of political and military decisions to assist the people of Afghanistan.
Keywords: war, policy, the troops, the Soviet Union, Afghanistan, USA, Defense Council, the Political Bureau, the General Staff.
В декабре 2014 г. исполняется 35 лет со дня ввода советских войск в Афганистан. Эта военная операция, предполагавшаяся как краткосрочная с целью оказания помощи дружественному народу Афганистана, переросла в длительную «необъявленную войну» Советского Союза не только с моджахедами, но и с их западными покровителями, в первую очередь США. «Намерения советского правительства были скромны: планировалось установить контроль над главными городами и дорогами, стабилизировать работу правительства, переобучить афганскую армию и милицию и через полгода или год вывести войска. Но вместо этого СССР увяз в кровавой войне, и на то, чтобы выпутаться из нее, потребовалось девять лет и пятьдесят два дня» [3, с. 20].
Развитие современных военных и политических процессов в мире наглядно подтверждает, что по-прежнему в качестве одного из главных инструментов достижения политических целей выступает военная сила, а войны и вооруженные конфликты остаются важной составной частью мировой политики и в XXI веке.
Советский Союз неоднократно в интересах обеспечения национальной безопасности и достаточно эффективно применял Вооруженные Силы, демонстрируя высокий уровень организации военно-политического руководства со стороны органов государственной власти. Отечественный опыт применения военной силы в интересах нашего государства свидетельствует о том, что успех напрямую зависел от качества деятельности органов государственной власти и военного управления.
Изучение этого опыта может иметь практическое значение, в связи с тем, что в настоящее время наблюдается нестабильное развития геополитической ситуации на фоне заметного нарастания глобального и регионального политического кризиса в странах Африки, Ближнего Востока и Центральной Азии. Россия может оказаться втянутой в новые военные конфликты разной степени интенсивности, и развитие (уточнение) общего алгоритма принятия и реализации решений военно-политического характера является безусловным приоритетом. В этой связи необходимо учитывать опыт осуществления управленческой и координирующей деятельности властных структур в период пребывания ограниченного контингента советских войск в Афганистане.
Решение на применение группировки войск (сил) в локальном вооруженном противоборстве являлось серьезным политическим актом и осуществлялось высшей государственной властью СССР. Алгоритм принятия государственных решений такого уровня предполагал, обсуждение наиболее важных вопросов, связанных с обороноспособностью страны на заседаниях Политбюро ЦК КПСС и принятие решений, которые определяли приоритетные направления в данной сфере.
отечественной истории
Кадры и наука ОПК России
Миграционные и демографические риски
Олимпиада по военной истории
Наши партнеры
Постановления Политбюро ЦК КПСС, как правило, излагали общий анализ и оценку международной обстановки, намечали пути усиления противостояния странам Запада, уточняли или корректировали положения советской военной доктрины, критически оценивали текущее состояние обороноспособности страны, формировали задачи государства по обеспечению безопасности на последующие годы и т.д. Постановления готовились в аппарате ЦК КПСС, с привлечением руководителей Министерства обороны и других заинтересованных ведомств.
Следует отметить, что первоначальные решения на применение группировок советских войск в сопредельных или удаленных странах обычно принимались на высшем политическом уровне. Их замыслы вырабатывались чаще всего на уровне нескольких, наиболее влиятельных, членов Политбюро ЦК КПСС. При этом значительную роль играли индивидуальные позиции партийных лидеров.
По аналогичной схеме принималось решение и на ввод советских войск в Афганистан, в котором к началу 1979 г. сложилась кризисная ситуация. Для принятия адекватных этой обстановке и взвешенных решений при Политбюро ЦК КПСС под председательством министра иностранных дел СССР А.А. Громыко была создана специальная комиссия по Афганистану. В состав комиссии входили Ю.В. Андропов, Д.Ф. Устинов и Б.П. Пономарев.
В этой связи уместно сказать о роли и месте в структуре органов государственного управления, в процессе выработки и принятия решений такого органа, как Совет обороны СССР на разных этапах его существования. Отметим, впервые после Великой Отечественной войны Совет обороны СССР был образован на основании постановления Президиума ЦК КПСС от 7 февраля 1955 г. под председательством 1-го секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущёва. Это был постоянно действовавший совещательный орган, на который возлагалось рассмотрение вопросов, связанных с Вооружёнными Силами СССР и обороной страны.
В работе Совета обороны предусматривалось обязательное участие всех членов Президиума ЦК КПСС. На его заседания приглашались также руководители государственных органов и организаций, другие лица, имевшие отношение к обсуждавшимся вопросам.
Совет обороны СССР проводил свои заседания, как правило, с определенной периодичностью. В случае необходимости, как это было, например, при принятии решений о направлении советских ракет и войск на Кубу 18 мая 1962 г., и вводе советских войск в Афганистан, он мог собираться и на внеочередные заседания. Его рабочим органом являлся Генеральный штаб ВС СССР (ответственным секретарём был заместитель начальника Генерального штаба -начальник Главного оперативного управления ГШ (с февраля 1979 г. - заместитель начальника Генерального штаба).
При Совете обороны был образован Военный Совет в составе министра обороны (председатель), начальника ГШ, главнокомандующих и командующих видами и родами войск, военных округов и флотов, начальников некоторых главных управлений Министерства обороны. В ноябре 1957 г. Военный совет был преобразован в Главный военный совет при Совете обороны. В его состав были введены все члены и кандидаты в члены Президиума ЦК КПСС. Военный совет (Главный военный совет) рассматривал и решал вопросы развития и строительства видов ВС и родов войск, боевой и мобилизационной готовности, боевой и политической подготовки, воинской дисциплины, подготовки и расстановки руководящих кадров и другие.
В соответствии с Конституцией СССР 1977 г. Совет обороны СССР действовал на основе Положения о Совете обороны, а также совместных решений ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР. Он осуществлял разработку военной политики, вопросов военного строительства, экономического обеспечения обороны СССР, а также координировал все мероприятия государства по вопросам обороны и мобилизации. На него возлагалось практическое руководство осуществлением программ КПСС и Советского правительства по укреплению обороны страны, её военного потенциала и мобилизационной готовности. Решения Совета обороны в зависимости от значимости оформлялись как решения Политбюро ЦК КПСС, Указы Президиума Верховного Совета СССР, постановления Совета Министров СССР или как совместные.
Однако как показало исследование архивных материалов Совета обороны СССР, в частности по проблеме ввода и применения советских войск в Афганистане, Совету обороны уже не отводилась столь важная роль в выработке решений, как это было в 50 - 60-е годы, несмотря на то, что в тот период это был лишь совещательный орган.
Совет обороны в 70-е годы фактически не был привлечен к решению вопроса ввода и применения войск в Афганистане. Об этом свидетельствует протоколы заседаний Совета обороны, хранящиеся в Центральном архиве Министерства обороны (ЦАМО РФ). Ни на одном его заседании в период с 1976 по 1990 гг. не рассматривались проблемные вопросы, связанные с вводом войск и их пребыванием в ДРА. (В марте 1991 г. Совет обороны СССР был преобразован в Совет обороны при Президенте СССР, деятельность которого регламентировалась Указом Президента СССР от 1 октября 1991 г. Указом М.С. Горбачёва №УП-3162 от 25 декабря 1991 г. в связи с распадом СССР Совет обороны при Президенте СССР был упразднён).
Кроме того, не на все заседания Политбюро ЦК КПСС по Афганистану приглашался начальник Генерального штаба, а Генеральный штаб в тот период был рабочим органом Совета обороны. Это свидетельствует о недооценке руководством страны в конце 1970-х - 1980-х гг. роли и места этого органа государственной власти, в практической работе, по крайней мере, в вопросе по Афганистану. Хотя в соответствии с Конституцией 1977 г. Совету обороны отводилась весомая роль в разработке и осуществлении военной политики, важное место в структуре органов государственного управления и на него возлагались ответственные задачи. Однако в тот период более важную роль в решении афганских вопросов играла Комиссия Политбюро ЦК КПСС по Афганистану.
Следует отметить, что отношения Советского Союза с Демократической Республикой Афганистан регулировались договорами, заключенными в 1921 г. и в 1931 г. и носили дружественный характер, независимо от правящих политических режимов. Обстановка в Афганистане начала осложняться с 1973 г., когда в результате переворота была свергнута монархия, а двоюродный брат короля М. Дауд был объявлен президентом Афганистана. В конфликт оказалась вовлеченной афганская армия, среди офицеров которой были сторонники Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). Именно лидеры партии НДПА Н.Тараки, X. Амин, Б. Кармаль, объявив о своей марксистской ориентации, 27 апреля 1978 г., убив М.Дауда, захватили власть в стране. Этот переворот в СССР был объявлен «апрельской революцией». Приход к власти в Афганистане политической силы, заявившей о приверженности марксизму и социализму, был воспринят в Москве как возможность «дальнейшего укрепления и расширения социалистического содружества».
В мемуарах Г.М. Корниенко, занимавшего в то время пост первого заместителя министра иностранных дел СССР отмечено: «...наши партийные идеологи и международники в лице, прежде всего М.А. Суслова и Б.Н. Пономарева, сразу же стали рассматривать Афганистан как социалистическую - в близкой перспективе страну... Им Афганистан виделся «второй Монголией», перепрыгивающей из феодализма в социализм» [14, с. 108]. В декабре 1978 г. в Москве был подписан советско-афганский договор, в котором говорилось, что стороны будут прилагать все усилия для защиты мира и безопасности в Азии [19, с. 393].
В марте 1979 г. обстановка в Афганистане существенно ухудшилась. В результате грубейших ошибок национального правительства практически во всех слоях афганского общества началось активное противодействие его политике. Наибольшую опасность для НДПА представляли набиравшие силы радикальные исламистские движения разных оттенков.
В этот период начались восстания в афганских провинциях. Самое крупное из них, в Герате, было подавлено с немалыми потерями, в том числе и среди советских военных советников. В связи с этими событиями Н. Тараки и Х. Амин многократно настаивали на оказании прямой советской военной помощи [17, с. 63 - 120]. Однако на заседании Политбюро ЦК КПСС 17 - 19 марта 1979 г., где обсуждалась эта проблема, большинство выступило против ввода советских войск в Афганистан. В частности, Ю.В. Андропов заявил: «Ввести войска - это, значит, бороться против народа, давить народ, стрелять в народ. Мы будем выглядеть как агрессоры, и мы не можем допустить этого» [11, с. 51]. Л.И. Брежнев присоединился к этой точке зрения только в конце заседания.
Комиссия при Политбюро ЦК КПСС по Афганистану представила на заседание Политбюро 12 апреля 1979 г. записку и план действий, включавший мероприятия по укреплению афганской армии, поставкам оружия, оказанию экономической помощи, особенно сельским районам, расширению политической базы афганского правительства. В постановлении вновь говорилось о правильности решений, принятых 17-19 марта [19, с. 394].
Ситуация коренным образом изменилась после переворота, совершенного Х. Амином. В середине сентября 1979 г. Н. Тараки был убит, но и власть Х. Амина не отличалась устойчивостью. Дальнейшее развитие ситуации в Афганистане - вооруженные выступления исламистской оппозиции, мятежи в армии, внутрипартийная борьба - вызвали серьёзное беспокойство у советского руководства. Оно настороженно следило за деятельностью Х. Амина во главе Афганистана, зная его амбиции и жестокость в борьбе за достижение личных целей. При Х. Амине в стране развернулся террор не только против исламистов, но и против членов НДПА, бывших сторонниками Н. Тараки. Репрессии коснулись и армии, главной опоры НДПА, что привело к падению её и без того низкого морального боевого духа, вызвало массовое дезертирство и мятежи.
На фоне этих событий советское руководство опасалось, что дальнейшее обострение ситуации в Афганистане приведет к падению режима НДПА и приходу к власти враждебных СССР сил. Более того, по линии КГБ поступала информация о связи Х. Амина в 60-е годы с ЦРУ и о тайных контактах его эмиссаров с американскими официальными представителями после убийства Н. Тараки. В результате было решено готовить свержение Амина и замену его более лояльным СССР лидером. В качестве такового рассматривался Б. Кармаль, чью кандидатуру поддерживал председатель КГБ Ю.В. Андропов.
В октябре и ноябре 1979 г. в Кремле проходили непрерывные обсуждения афганского вопроса. К концу ноября все члены комиссии, включая Ю.В. Андропова, начали склоняться к принятию
радикального военного варианта. Во исполнение наметившегося плана уже с конца ноября в Кабул под разными предлогами и легендами стали прибывать офицеры спецподразделений КГБ, а в начале декабря туда был отправлен специальный отряд ГРУ Генерального штаба численностью 500 человек.
Существует несколько суждений о причинах, побудивших высшее советское руководство изменить точку зрения на положение в Афганистане. По мнению академика Н.П. Шмелева, в основе этого лежали, прежде всего, идеологические догмы, а также стремление удержать положение и власть в Афганистане [5, с. 119]. Генерал армии М.А. Гареев во главу угла ставит геополитические интересы СССР на юге страны [10, с. 17]. По мнению академика Г.А. Арбатова значительные политические надежды возлагались на Б. Кармаля, которым планировали заменить Х. Амина [1, с. 230 - 232].
В своих воспоминаниях генерал В.И. Варенников отметил: «Причиной и поводом к принятию такого решения было не просто стремительное развитие событий. И не только убийство Тараки в октябре 1979 г. Главным было то, что, по данным нашего КГБ, Амин (после безуспешного и многократного обращения к Москве с просьбой ввести войска) начал заигрывать с американцами. Конечно, Амин не был американским агентом, как кое-кто поговаривал в КГБ, но игру свою он с ними начал. Нам же, кроме того, нельзя было больше спокойно смотреть на развязанный Амином террор против своего народа. В основе решения советского руководства лежал расчет на то, что присутствие наших войск в Афганистане позволит остудить горячие головы сторонников Амина, да и оппозиционных сил и, наконец, исключит возможные поползновения американцев, стабилизирует обстановку» [4, с. 134].
Еще более широкий спектр доводов приводит бывший главнокомандующий Сухопутными войсками ВС СССР генерал армии И.Г. Павловский [18, с. 90 - 91].. Своё значение сыграл ряд новых факторов, которые затрудняли советскому руководству предвидеть развитие событий после ввода советских войск в Афганистан. К этим факторам относились: резкое усиление влияния исламского фундаментализма; упрочение американских позиций; обострение отношений с Китаем и неожиданно быстрые темпы военно-стратегического сближения США и КНР.
Высшие руководители государства принимали решение о развертывании на территории ДРА оперативной группировки Вооруженных сил СССР с учетом отношений Советского Союза с США и ближайшими соседями на юге. Динамика их развития в 1979 г. свидетельствовала о нарастании тенденций, которые рассматривались как чреватые самыми негативными последствиями. Бывший английский посол в Москве сэр Родрик Брейтвейт отметил: «Советские опасения по поводу безопасности республик Средней Азии имели некоторое основание. Они подтвердились впоследствии, когда моджахеды, а затем и «Талибан» начали действовать в Таджикистане и Узбекистане вместе с исламской оппозицией» [3, с. 106].
Наибольшее беспокойство первых лиц партии и государства вызывало резкое изменение военно-политической обстановки по всему периметру внешних границ, общие итоги развития которой в том году были в пользу США. Событийный ряд политических акций, направленных в конечном итоге против СССР выглядел следующим образом.
В январе 1979 г. вьетнамская армия вступила на территорию Кампучии и свергла прокитайский режим «красных кхмеров». В ответ Китай развернул на границе с Вьетнамом 550-тысячную группировку своей армии, и в феврале она вторглась на территорию СРВ. Наступление китайских войск провалилось. Однако события в Индокитае привели к дальнейшему обострению отношений между Советским Союзом и КНР, которые весной - летом 1979 г. вылились в прямое военное противостояние на суше и на море.
Спустя два месяца, 26 марта 1979 г. в Кэмп-Дэвиде было подписано соглашение между Египтом и Израилем, означавшее окончательный переход в недавнем прошлом ключевого партнера СССР в арабском мире в сферу влияния Соединенных Штатов.
В августе 1979 г. в Пекин прибыл вице-президент США У. Мондейл, который пообещал Китаю крупные кредиты, в том числе и для приобретения оружия. Он не скрывал, что основным условием американской помощи является сохранение руководством КПК антисоветской направленности внешней политики КНР О серьезности этих заявлений свидетельствовало резкое изменение политики Соединенных Штатов в отношении Тайваня: было заявлено о выводе с него американских войск. А уже в ноябре 1979 г. было объявлено о подготовке визита в КНР министра обороны США Г. Брауна для ведения переговоров о военном сотрудничестве между Соединенными Штатами и Китаем.
Между тем возможности для урегулирования внутриафганского кризиса без вмешательства извне в течение всего 1979 г. неуклонно сокращались. Напряженность возрастала как в столице Афганистана, так и в провинциях. С марта по декабрь 1979 г. афганские лидеры 19 раз обращалось к Советскому Союзу с просьбами об оказании военной помощи и вводе различных контингентов советских войск в ДРА. Кроме того, были личные обращения к советским руководителям во время телефонных переговоров.
Таким образом, к декабрю 1979 г. международная обстановка и ситуация внутри Афганистана уже не позволяла советскому руководству уклониться от принятия принципиального решения. Наиболее значимым доводом в пользу ввода советских войск в Афганистан стало решение министров иностранных дел и обороны НАТО на встрече 12 декабря 1979 г. в Брюсселе о размещении новых американских ракет средней дальности в Западной Европе.
В тот же день, после получения этой информации, состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором было принято окончательное политическое решение на ввод советских войск.
Бывший первый заместитель министра иностранных дел СССР Г.М. Корниенко утверждает, что окончательное политическое решение принималось «узким кругом советских руководителей: Брежневым, Сусловым, Андроповым, Устиновым, Громыко. Упоминавшегося в некоторых публикациях Косыгина ... там не было - он в эти дни болел. Таким образом, роковое решение было принято даже неполным составом Политбюро ЦК КПСС, хотя затем задним числом было оформлено рукописное постановление Политбюро, на котором расписались все его члены» [14, с. 110].
К сожалению, в момент принятия решения на ввод советских войск в Афганистан оказался не востребованным опыт участия США в войне во Вьетнаме, не в полной мере учитывался национальный менталитет и обычаи коренного афганского населения, не оценивались возможные последствия, связанные со значительными затратами на ведение боевых действий и потерями личного состава.
На сегодня может показаться парадоксальным факт отсутствия в архивах документов высшей государственной власти, в которых бы ставилась задача военному ведомству на организацию подготовки войск к вводу в Афганистан. Перед Генеральным штабом не была поставлена задача на разработку плана ввода войск. И такого плана не существовало.
Все указания высшего руководства страны по данному вопросу министр обороны Д.Ф. Устинов отдавал устно руководителям Генерального штаба.
Вместе с тем необходимо отметить, что среди военных руководителей не было единства взглядов по этой проблеме. 10 декабря начальник Генерального штаба маршал Н.В. Огарков возражал против принятия решения о вводе войск, но министр обороны Маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов заявил ему: «Вы что будете учить Политбюро? Вам надлежит только выполнять приказания ...» [17, с. 109 - 110].
Начальник Генерального штаба в этот же день пытался еще раз убедить Л.И. Брежнева, Ю.В. Андропова, А.А. Громыко, Д.Ф. Устинова о нецелесообразности применения военной силы в ДРА. Он предупреждал о возможности втягивания войск в боевые действия по всей стране и предлагал решать проблему политическими методами.
Бывший посол в США, Секретарь ЦК КПСС А.Ф. Добрынин в своих воспоминаниях также отмечал, что «высшие чины генералитета - Огарков, Ахромеев, Варенников - даже обратились к министру обороны Устинову. В ответ они услышали раздраженный окрик: «Не рассуждать. Выполняйте решение Политбюро» [12, с. 455].
Кроме того Генеральный Секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев и члены «малого Политбюро», принимавшего решение, не сочли нужным придать постановлению Политбюро легитимность. Принятие такого важного решения на применение военной силы было прерогативой высшего органа государственной власти. Именно Верховный Совет СССР должен был принимать решения об использовании контингентов Вооруженных сил СССР при необходимости выполнения страной международных обязательств по поддержанию мира и безопасности. Однако, вопреки Конституции СССР, не было издано даже Указа Президиума Верховного Совета СССР. Совет министров СССР также никаких документов по вопросу ввода группировки советских войск в Афганистан не рассматривал. Возможно, что все это было связано с обеспечением скрытности при проведении спланированных военных приготовлений.
Однако и Совет обороны СССР также не участвовал в выработке и принятии этого важного военно-политического решения.
Как перед свершившимся фактом были поставлены и те военные руководители, которые в соответствии со своими функциональными обязанностями изучали афганские события, тщательно разбирались в реалиях военно-политической обстановки в сопредельном государстве и выражали большие сомнения о целесообразности ввода советских войск.
Позже, в январе 1980 г., оценивая Постановление о вводе советских войск, Л.И. Брежнев в интервью корреспонденту газеты «Правда», подчеркнул: «Для нас было непростым решение направить в Афганистан советские военные контингенты. Но ЦК партии и Советское правительство действовали с полным осознанием своей ответственности, учитывали всю совокупность обстоятельств. Единственная задача, поставленная перед советским контингентом, - содействие афганцам в отражении агрессии извне. Они будут полностью выведены из Афганистана, как только отпадут причины, побудившие афганское руководство обратиться с просьбой об их вводе» [2, с. 72].
Через несколько месяцев, в июне 1980 г. Пленум ЦК КПСС выработал постановление, в котором отмечалось, что «Пленум ЦК полностью одобряет принятые меры по оказанию всесторонней помощи Афганистану в деле отражения вооруженных нападений и вмешательства извне, цель которых - задушить афганскую революцию и создать проимпериалистический плацдарм военной агрессии на южных границах СССР. Пленум высказывается за политическое урегулирование положения, сложившегося вокруг Афганистана, который проводит политику неприсоединения. Для этого требуется, как заявило правительство ДРА, полное прекращение агрессии против страны и надежные гарантии против подрывных действий из-за рубежа»[15, с. 472].
Несмотря на то, что четких задач перед Вооруженными Силами государственным руководством не было поставлено, органы военного управления в сложившейся обстановке действовали грамотно и эффективно.
Мероприятия по созданию группировки войск проводились на основе устных указаний Министра обороны СССР, члена Политбюро ЦК КПСС маршала Д.Ф. Устинова. 10 декабря в войска была направлена секретная директива № 312/12/00133 [16, с. 40]. В соответствии с распоряжениями Министра обороны Генеральный штаб начал проводить организационно-мобилизационные мероприятия в Туркестанском и Средне-Азиатском военных округах. До конца декабря 1979 г. в органы военного управления видов вооруженных сил и военных округов Генеральный штаб направил около 30 директив. При этом развёртывание осуществлялось по существовавшим штатам.
В результате были развернуты и доукомплектованы около 100 воинских частей и соединений. Были развернуты: управления 40-й армии, смешанного авиационного корпуса, 4 мотострелковые дивизии, десантно-штурмовая бригада, артиллерийская бригада, зенитная ракетная бригада, отдельный мотострелковый полк, части связи, инженерные, тыловые части и учреждения. Из запаса было призвано более 50 тысяч офицеров, сержантов и солдат. Из народного хозяйства в войска поступило более 8 тысяч автомобилей [6, с. 213].
Таким образом, можно сделать вывод, что органы военного управления оказались готовы к быстрому и эффективному проведению организационно-мобилизационных мероприятий при подготовке к вводу войск в Афганистан. Мобилизационное развертывание, проводимое в Туркестанском и Среднеазиатском военных округах, стало самым крупным за послевоенный период.
Не менее важными и актуальными по своим последствиям являются вопросы боевого применения частей и соединений созданной группировки.
На совещании с руководящим составом Министерства обороны СССР 24 декабря 1979 г. Д.Ф. Устинов объявил о решении ввести войска в Афганистан и в тот же день подписал соответствующую директиву. В ней определялась крайне нечеткая задача вводимому ограниченному контингенту по «оказанию интернациональной помощи дружественному афганскому народу и созданию благоприятных условий для воспрещения возможных антиафганских акций со стороны сопредельных государств» [13, с. 43].
Следует отметить, что из этой директивы не вытекала задача вести боевые действия с оппозицией афганскому правительству. Группировка нацеливалась на отражение возможного внешнего нападения. Поэтому и структура войск основывалась на штатном расписании. Более того, уже в феврале 1980 г. Л.И. Брежнев поручил проработать вопрос о возможности вывести войска из Афганистана после оказания необходимой помощи его правительству и укрепления власти в стране до конца 1980 г. [9, с. 56]. Но под давлением Д.Ф. Устинова, Ю.В. Андропова, Б.П. Пономарева и других членов Политбюро, ссылавшихся на сложную международную обстановку, обострение отношений с США, на возможность подрыва престижа и авторитета СССР в мире, на возможное ухудшение отношений с Афганистаном и другие мотивы, от этого решения отказался со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Позднее оценивая эти действия советского руководства, генерал армии В.И. Варенников писал: «Однако самое интересное в политике США того времени в связи с афганскими событиями было то, что США... делали всё, чтобы наши войска ни в коем случае не покинули Афганистан. Американцы лезли из кожи, чтобы активизировать оппозицию в Афганистане и железной хваткой принудить советские войска воевать, а не располагаться гарнизонами, тем более, чтобы мы и не подумали осуществить обещание Л. И. Брежнева вывести наши войска через несколько недель, данное им еще в начале ввода наших войск.
Выбрасывание огромных денег, бесчисленного вооружения, боеприпасов, различного имущества, подключение других стран (особенно Пакистана и Саудовской Аравии), создание по соседству с Афганистаном мощной инфраструктуры для подготовки отрядов моджахедов -такова была центральная линия действий американской администрации. «Холодная война» вступила в новый этап своего развития» [4, с. 138].
Самым активным образом готовилась оппозиция: лидеров контрреволюционных организаций уже весной 1979 г. консультировали и наставляли политики и дипломаты США, Пакистана,
Ирана, Китая и других стран. Были созданы учебные центры по подготовке мятежников на территории Пакистана, а затем Ирана и Китая. Т
олько в июне - ноябре 1979 г. (до ввода советских войск) в пакистанских учебных лагерях прошли подготовку свыше 30 тысяч наёмников [2, с. 73].
К сожалению, именно к такой войне, войне с повстанцами, партизанами и террористами, в которую так упорно втягивали Советский Союз армия не подготавливалась.
Советские Вооружённые Силы целенаправленно готовились к другой войне. В конце 70-х годов международная обстановка советским правительством оценивалась как весьма сложная и противоречивая. «В основе её обострения, - подчёркивал Л.И. Брежнев на торжественном заседании в Баку, - лежат нежелание наиболее твёрдолобых империалистических кругов трезво оценить сложившееся в мире соотношение сил, совершенно нереальные и опасные для мира расчёты добиться военного превосходства над странами социализма и диктовать им свою волю» [8, с. 56].
Исходя из такой оценки, и строилась вся военная политика, вырабатывались доктринальные установки, разрабатывалась теория, осуществлялась практика строительства и применения Вооружённых Сил СССР. Советские войска готовились к противоборству с регулярными, профессионально подготовленными, оснащенными передовой техникой стратегическими группировками противника.
Тематика применения Вооружённых Сил в локальных войнах, тем более против незаконных вооружённых формирований в руководящих и уставных документах не рассматривалась и на практике не отрабатывалась.
Опыт борьбы с повстанческими, партизанскими и бандитскими формированиями, приобретенный в СССР, несмотря на ее специфику, не был использован.
В этой связи напрашивается параллель с уставными документами США. Так, Полевой устав армии США FM 90-8, который является основным боевым документом, определяющим организацию и ведение противопартизанских действий в условиях конфликтов низкой категории, целиком посвящён противопартизанским операциям. При этом повстанческое движение в своём развитие американцы делят на три фазы: первые две включают партизанские действия мелкими подразделениями, а под третьей фазой повстанческого движения понимается широкомасштабная манёвренная война.
В изданной в США книге «Пелена: секретные войны ЦРУ в 1981 - 1987 гг.» говорится: «Столкнувшись с вступлением советских войск в Афганистан, администрация Картера вступила в третью фазу своей тайной операции в этой стране, развязав наиболее серьёзную и крупномасштабную операцию поддержки повстанческих сил» [6, с. 167]. Столь чёткое деление этапов развития афганской оппозиции лишний раз свидетельствует об американском сценарии её «развития и организации».
Единственное учение, на котором проблема использования советских войск на территории других государств частично рассматривалась, было учение «Юг-80», когда в Афганистане уже действовали советские войска.
На этих учениях предполагалось отрабатывать организации и проведения крупной стратегической операции на Южном направлении. При этом в качестве первоочередной задачи планировалось вводом войск «Северных» в Иран (согласно существующей договоренности с этой страной), сорвать использование противником его территории в качестве плацдарма против СССР, обеспечить надежную оборону южных границ, ДРА и безопасность других стран региона с прогрессивными режимами.
Важно отметить, что «необъявленная война» в Афганистане стала для Советского Союза первой крупномасштабной военно-политической операцией нового типа после окончания Второй мировой войны. Ранее военные действия предпринимались для сохранения и поддержания дружественных правительств в странах социалистического содружества (Венгрия, Чехословакия) или же носили замаскированный и локальный характер в странах Африки, Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии. Использование советской военной силы при осуществлении военных акций в этих странах обходилось без тяжелых внутригосударственных и международных последствий для СССР.
Советские войска оказались не подготовленными к партизанской войне с мелкими мобильными группами по всей стране и к осуществлению тактики контрпартизанской борьбы. Попытки советского командования организовать наступление крупными частями и соединениями по правилам ведения классических боевых действий имели определенный успех только на начальном этапе, в дальнейшем ожидаемых результатов не принесли.
При подготовке к «необъявленной войне» в Афганистане высшее политическое руководство СССР недооценило весь многоплановый комплекс проблем и осложнений, вытекающих из
принятия решения Политбюро о вводе советских войск в Демократическую Республику Афганистан.
К аргументированным доводам и возражениям руководителей Генерального штаба (Н.В. Огарков, С.Ф. Ахромеев, В.И. Варенников) и главнокомандующего сухопутными войсками (И.Г. Павловский) Политбюро не прислушалось и должного внимания этим разумным предложениям не уделило. Более весомыми стали аргументы основанные на идеологических соображениях. Здесь следует отметить, что члены Политбюро действовали с их точки зрения в интересах обеспечения безопасности южных рубежей Советского государства, укрепления позиций в Азии. Кроме того важной целью было дело спасения и укрепления ростков социализма в Афганистане.
Например, в указаниях советским послам отмечалось, что «как это случалось и в прошлом, наскоки наших классовых и идеологических противников не должны остановить нас в том, чтобы быть на высоте защиты широких интересов нашей безопасности, безопасности наших союзников и друзей, в том числе таких государств, как Афганистан, народ которого выражает неуклонную волю и впредь твердо идти по пути сотрудничества со странами социализма, по пути революционных преобразований общества на прогрессивных и демократических началах» [20, с. 7].
Таким образом, компетентные заключения и рекомендации ряда высших военачальников расценивались советским политическим руководством как недопонимание и недооценка в военных кругах всей социально-политической значимости революционных процессов, происходивших в ДРА.
Как показала история нашей страны решение о вводе ограниченного контингента в Афганистан было признано ошибочным на II съезде Народных депутатов СССР. В постановлении съезда указывалось, что это решение заслуживает морального и политического осуждения, и что принималось оно с нарушением конституционных норм [7, с. 616].
Однако эта «морально-политическая» оценка съездом декабрьских событий 1979 г. не должна распространяться на деятельность органов военного управления и военного командования различных уровней, которые при осуществлении ввода группировки советских войск в Афганистан действовали довольно успешно и эффективно в соответствии с поставленными задачами.
К сожалению, государственное, партийное и военное руководство не смогли выбрать благоприятный момент (после первых успешно проведенных боевых действий) для своевременного вывода, как это предполагалось при вводе ограниченного контингента советских войск, что привело к его участию в «необъявленной войне» на долгие годы.
Список литературы и источников
1. Арбатов Г.А. Свидетельство современника. М.: Международные отношения. 1991.
2. Афанасьев А.А. Афганистан: почему это произошло. // Коммунист вооружённых сил. 1991. № 12.
3. Брейтвейт, Родрик. Афган: русские на войне. М., 2013.
4. Варенников В.И. Неповторимое: Генеральный штаб Вооруженных Сил. М.: Советский писатель. 2002. Т. 4.
5. Ватлин А. История войны и мира. //Свободная мысль.1996. № 12.
6. Война в Афганистане. М.: Воениздат. 1991.
7. Второй съезд народных депутатов СССР Стенографический отчет. 12-24 декабря 1989 г., Т. IV. М., 1989.
8. Гареев М.А. Актуальные проблемы советской военной науки. // Военная мысль. 1978. №12.
9. Гареев М.А. Афганская страда. М.: Инсан. 2002.
10. Гареев М.А. Почему и как мы вошли в Афганистан //Ориентир. 1994. № 6.
11. Громов Б.В. Ограниченный контингент. М.: Прогресс, 1994.
12. Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно. М., 1996.
13. Как принималось решение. // Военно-исторический журнал. 1991. № 7.
14. Корниенко Г.М. Как принимались решения о вводе советских войск в Афганистан и их выводе. // Новая и новейшая история. 1993. № 3.
15. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов. М., 1987. Т. 13.
16. Ляховский А. К положению в «А». // Родина. 1999. № 2.
17. Ляховский А.А. Трагедия и доблесть Афгана. М.: ГПИ ИСКОНА, 1995.
18. Павловский И. Семь доводов против. // Родина. 2000. № 3.
19. Пихоя Р.Г. Советский Союз: История власти (1945-1991). М.: РАГС, 1998.
20. Секретные документы из особых папок: Афганистан. // Вопросы истории. 1993. № 3.
Наука. Общество. Оборона (noo-ioumal.ru). - 2014. - № 2 (3)
