CC BY
1230
Соков Илья Анатольевич - кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры международных отношений и зарубежного регионоведения Волгоградского государственного университета. 400062, г. Волгоград, ул. Маршала Василевского, д.2, кв.49.
Тел.: (8442) 46-76-74. E-mail: [email protected]
К ВОПРОСУ О ПРЕДПОСЫЛКАХ И НАЧАЛЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ МЕЖДУ ЗАПАДОМ И ВОСТОКОМ
Первые ростки холодной войны между Западом и Востоком появились на американской политической почве задолго до известной речи У. Черчилля в Фултоне о «железном занавесе». Поэтому не случайно, бывший британский премьер-министр выбрал США, а не Великобританию местом этого судьбоносного заявления. Достаточно вспомнить, что на следующий день после нападения Германии на СССР американский сенатор и будущий президент США Гарри С. Трумэн сказал: «Если мы видим, что Германия выигрывает войну, мы должны помочь России, и если Россия побеждает, мы должны помочь Германии, и таким образом позволить им убивать друг друга столько, сколько возможно» [See: 19]. Сенатор Роберт А. Тафт выразился еще более определенно: «Победа коммунизма была бы намного более опасной для Соединенных Штатов, чем победа фашизма»[7, P.18].
Безусловно, эти слова отражали только определенную консервативную часть американского общества, но они показательны в том плане, что благодатная почва для создания напряженных послевоенных отношений между этими державами уже была. В то же время официальный Вашингтон 24 июня 1941 г. в лице госсекретаря К. Хэлла сделал заявление о том, что США готовы направить всю возможную помощь СССР, подобную той, что они направляли Великобритании.
Необходимо добавить, что большинство католического населения США было настроено против оказания помощи СССР, искренне полагая, что «Сталин -большая угроза миру» и президенту Ф. Рузвельту пришлось в ноябре 1941 г. направить Майрона К. Тэйлора в качестве личного посла Римскому папе Пию XII, чтобы предотвратить оппозицию католической иерархии ленд-лизу для Советского Союза [9, P.140].
Следует заметить, что даже после окончания Второй мировой войны многие американцы полагали, что только благодаря ленд-лизу, СССР смогла победить
Германию, в то время как британские и американские стратеги уже 1943 г. после Сталинграда и битвы под Курском были убеждены в том, что СССР сможет победить Германию и без второго фронта, об открытии которого они постоянно просили своих союзников с 1941г.
Известно, что видимыми причинами холодной войны в 1945 г. стали недовольства западных союзников европейским послевоенным устройством, который заключался в создании буферной зоны для СССР из восточноевропейских государств, с лояльными политическими режимами. Но здесь следует напомнить недальновидность западной дипломатии в решении послевоенного мира: еще в начале войны, в декабре 1941 г. И.В. Сталин предлагал британскому министру иностранных дел Энтони Идену и личному представителю американского президента в Москве Гарри Ллойду Гопкинсу заключить любые соглашение о послевоенных границах. Предложения СССР сводились: к признанию границ на 22 июня 1941 г., восстановление Чехословакии и Югославии, Австрии и Албании, передаче Восточной Пруссии в Польшу, отделение Рейнской области и возможно Баварии от Г ермании в качестве независимых государств и получение натуральной компенсации от Г ермании (станков и оборудования).
Все эти предложения были вполне реалистичными и минимальными для СССР, не затрагивающими политические изменения в Восточной Европе. Но меморандум, подготовленный консервативным католиком Джеймсом К. Данном и Реем Атертоном, отклонял предложения советской стороны и рекомендовал вести переговоры о послевоенной мироустройстве после окончания войны, которая «должна закончиться ослаблением Советского Союза ...поэтому лучше взять устойчивое отношение теперь, а не позже после того, как дипломатическое отступление ослабило бы западное положение» [5, P.39].
Вторая ошибка уже военной дипломатии западных союзников заключалась в постоянном переносе сроков открытия второго фронта в западной Европе и начала боевых действий с «южного подбрюшья» континента. Такая стратегия не только не позволила иметь значительные территориальные приобретения захваченных Г ерманией территорий, но и фактически опоздать к взятию фашистской цитадели -Берлина.
Достаточным подтверждением этого тезиса является письмо Яна Смэтса, премьер-министра Южно-африканской республики, написанное им 3 сентября 1943 г. Уинстону Черчиллю. Оно поднимало достаточно неудобные вопросы: «Наше
сравнительное (с успехами СССР - И.С.)наступление на земле является незначащим и у него очень неудовлетворительная скорость. .Обычному человеку должно казаться, что Россия выигрывает войну. Если это впечатление продолжится, то каково будет наше послевоенное положение в мире по сравнению с Россией? Может последовать огромное изменение в нашем мировом статусе, и это поставит Россию дипломатическим хозяином мира. .если мы не появимся из войны на условиях равенства, наше положение будет и неудобно, и опасно» [3, К209].
Третьим, достаточно весомым фактором, способствующим появлению недопонимания и возможности нарушений принятых договоренностей, стало отступление от высоких принципов Атлантической хартии и допущения торга в отношении Болгарии, Румынии, Греции и Балканских государств. А принятие в конце войны концепции «четырех полицейских», как основы для строительства ООН и послевоенного мира, практически похоронило ее принципы. Президент США хотел, чтобы большая часть власти в ООН находилась не в Генеральной Ассамблее, а в Совете Безопасности, которым бы управляли крупные державы [4, К2Щ
Объясняя компромиссные итоги Ялтинских соглашений сенаторам в Белом Доме, президент говорил: «.у русских была власть в Восточной Европе, было очевидно, что невозможно иметь перерыв (в отношениях - И.С.) с ними и поэтому, единственный реальный курс состоял в том, чтобы использовать имеющее, мы должны были повысить качество ситуации» [17, P.214].
На вопрос корреспондентов Нью-Йорк Таймс о необходимости соблюдения принципов Атлантической хартии, президент, шутя ответил: «Никто никогда не подписывал этот документ. Нет никакой копии ., насколько я знаю. У меня ее нет. Так называемый документ означал только наброски с очень многими исправлениями, некоторые почерком Черчилля, некоторые [моим], небрежно написанные на клочках бумаги»[17, P.228]. Позднее, на пресс-конференции ФДР уже серьезно пояснил, что принципы Атлантической хартии применимы для долгосрочной цели, а не для непосредственной дипломатии, «Атлантическая хартия стоит как цель, ... как десять христианских заповедей» [14, P.267].
Возможность торга предопределило иметь дополнительные голоса главным союзникам по антигитлеровской коалиции при создании ООН: Великобритании -
6, СССР - 3, США - 2 голоса, а также устроить торг по использованию абсолютного права вето, на котором настаивал Советский Союз.
Но все же вышеперечисленные факторы могли только усиливать возникшее недопонимание, но не вели к открытию холодной войны. К тому же, Ялтинские договоренности по возрождению государственных институтов освобожденных европейских стран «на основе собственного выбора, с формированием временной правительственной власти, с представительством всех демократических элементов населения, учреждению правительств через свободные выборы, отвечающих желанию людей»[17, P.230] вели к двойному стандарту понимания демократии союзниками по антигитлеровской коалиции, а также к различному пониманию механизма реализации установленных принципов. Но союзники при подписании Ялтинской декларации считали, что уточнение этого механизма могло привести к разногласиям по завершению разгрома Германии и Японии, и зная, что на карту поставлено слишком много, не стали уточнять, за исключением Германии, каков должен быть процесс возрождения каждой европейской страны.
Что касается канадской внешней политики, в условиях соперничества «Большой Тройки», то Канада проявляла «неосведомленную невинность» (umnformedmnocence)[16, P.235], хотя канадский премьер-министр М. Кинг знал еще с первой квебекской конференции 1943 г., что американская стратегическая оценка показала, что «послевоенное положение России будет доминирующим. .Россия - решающий фактор во время войны, ей нужно дать всевозможную помощь и оказать возможную поддержку, чтобы получить ее дружбу» [15, P. 248249].
Этот фактор предположительного послевоенного советского доминирования, а также имевшиеся успешные предвоенные перелеты советских летчиков через Северный полюс в Канаду и США создали новые требования в объединенной американо-канадской политике по обороне Североамериканского континента. Не случайно, что именно в дни работы Квебекской конференции, 24-25 августа 1943 г. появилась тридцать вторая рекомендация Постоянного Объединенного Совета по Обороне (PJBD) о распределении контроля между двумя странами в деятельности американских военных авиабаз и контроля воздушных трасс в предарктике и Арктике, исключая канадский контроль воздушных трасс вдоль Аляскинско-канадской магистрали и авиабаз в Ньюфаундленде и Лабрадоре [8, P. 304].
Важным для понимания вопроса усиления обороны на канадском Севере может служить отчет верховного британского комиссара М. Макдональда от 29 августа 1944 г. о его посещении американских авиабаз министру по делам доминионов Великобритании виконту Крэнборну. Аэродром в заливе Фробишер им описывается как «чудо американской национальной великолепной дерзости, образности, энергии, механического умения и расточительности» [11, P.275]. Американцы создали жилой комплекс на 800 чел. Каждый дом оборудован ванной и душем с горячей и холодной водой, небольшой библиотекой и радиоприемником. В поселке имеется радиостанция для связи с «Лондоном, Нью-Йорком, Москвой, Берлином, Токио и любым другим крупным центром». «Помимо взлетнопосадочных полос, операционного здания, ангара, мастерской . имеется больница на 25 коек с современной операционной, рентгеном и стоматологическим кабинетом, магазин, кафе, кинотеатр, концертный зал, прачечная, парикмахерская и турецкая баня. В магазине имеется машина для приготовления крема и автомат по продаже газированной воды. .Иногда последние художественные фильмы из Голливуда могут быть здесь прежде, чем они будут в Нью-Йорке или Чикаго» [11, P.276].На авиабазе трехразовое питание «с супами, яйцами, свининой, домашней птицей, мясом, овощами, конфетами, и т.д., все в необходимом количестве и приятно по качеству, то же самое в Черчилле, на острове Саутгемптон и других авиабазах» [11, P.276].
Далее М. Макдональд переходит к описанию назначения американских авиабаз. «Эти аэродромы были, конечно, построены в стратегических целях .в случае следующей войны у них, .есть стратегическое значение для обороны или нападения на врагов североамериканских народов» [11, P.278].В заключение отчета британский верховный комиссар указывает на то, что «по причинам соблюдения суверенитета и высокой политики, канадское правительство решило приобрести у американцев авиабазы .за сумму почти 32000000 долл. США»[11, P.278].Последующим соглашением было определено и выплачено Канадой за американские северные аэродромы 31 631 310 долл. США[11, P.281].
Из дальнейших отчетов М. Макдональда видно, что начиная с октября 1944 г. американские власти оказывали давление на Канаду по организации совместной континентальной обороны в северном направлении, готовы были поставить свои самолеты и запчасти к ним, а также навигационное оборудование, которое может использоваться в северных широтах в сумме до 700 млн. долл. США [11, P.284].
Именно, благодаря этому давлению, канадцы в январе-феврале 1945 г. провели военные учения «Эскимос» (Exercise "Eskimo") на севере провинции Саскачеван, где присутствовали американские и британские наблюдатели [12, P.29-38]. В учениях участвовали 1750 чел. военного персонала и 569 ед. военной техники, в том числе и бронемашины, которые должны были в условиях в среднем 45 см. снежного покрова совершить марш-бросок на 183 мили в северной части холмистой равнины Принца Альберта. Сценарий учений заключался в борьбе с воображаемым противником: «японцы решили напасть в советской Сибири с диверсионным рейдом в северную Канаду» [12, P.30].
Следующие военные учения под кодовым названием «Белый медведь» (Exercise "PolarBear") проводилась в северной части Британской Колумбии в феврале-марте 1945 г., где использовались приблизительно 1150 солдат и 313 офицеров 6-ой канадской дивизии. В учениях кроме бронетехники, участвовали артиллерия и самолеты в сложных условиях бездорожья прибрежного плато и горных троп. Ученьям предшествовала четырехнедельная подготовка в Уэллсе, Британская Колумбия [12, P.35].
Третьи военные учения «Лемминг» (Exercise "Lemming") на канадском севере были проведены с 22 марта по 6 апреля 1945 г. В их задачу входил марш-бросок бронированной техники по крайнему северу на расстояние общей протяженностью 638 миль. В задачи этого учения входила отработка навыков проведения военных операций «в условиях не зимней, а арктической войны» [12, P.36]. Состав участников был скромным: 17 канадских офицеров и иностранные наблюдатели. В результате проведенного «учения Лемминг» был сделан определенный вывод, что «недоступность Арктики - только следующий миф, и военные операции на бесплодных заснеженных территориях, которые представляют одну треть Канады, могут быть столь же беспрепятственными, как операции на ливийских пустынях» [12, P.38].
Таким образом, в условиях неоконченной Второй мировой войны канадское политическое и военное руководство, которое постоянно заявляло, что не собирается участвовать в военных операциях по разгрому Японии ни в составе британских, ни американских военных сил, проводила военные учения на канадской севере, готовясь к возможной арктической войне.
С решительными победами Советской Армии в Европе начала складываться новая геополитическая обстановка, с которой на Западе не все хотели считаться.
Прежде всего, это касалось руководства Великобритании. Премьер-министр У. Черчилль понимал, что плоды от европейской войны получат как западные союзники, так и СССР, и своей задачей считал необходимость минимизировать возможные для Запада потери. В США, Конгресс, традиционно конкурирующий и критикующий действия президентской администрации, был также недоволен ялтинскими договоренностями Ф. Рузвельта по послевоенному устройству Европы. Считая, что американская экономическая помощь союзникам в Европе была значительной, если не определяющей для победы над Германией, противники СССР прикладывали все свои усилия по ограничению ее послевоенного влияния в Европе. Американский государственный департамент в этих условиях разделился на сторонников президента Ф. Рузвельта, желавшего построить всеобщий и крепкий послевоенный мир между государствами с различными идеологическими установками на основе концепции «Четырех полицейских» (к ним относились К. Хэлл, Джозеф Дэвис, Г. Гопкинс, генерал Маршал, Стимсон, АрчибальтМаклеиш и др.), и сторонников реакционной части консерваторов и демократов, видевших в СССР опасность растущему американскому влиянию в мире (А. Гарриман, Дж. Кеннан, Джеймс Бирнс, Дин Ачесон, Генри Уоллес и др.).Именно АвереллГарриман и Дин Ачесон в марте 1945 г. советовали американскому президенту не допускать русских к переговорам в Берне о сдаче немецких сил в Италии.
В то время, Ф. Рузвельт, стремясь закончить размолвку по Берну, телеграфировал И. Сталину: «В любом случае, не должно быть взаимного недоверия, и незначительные недоразумения такого характера не должны возникать в будущем» [4, P.310].
Американский посол в Москве А. Гарриман первые месяцы нового 1945 г. жил под впечатлением своей выношенной идеи, что действия Рузвельта «были под влиянием чувства страха перед Советским Союзом» [4, P.310], которую он через два дня после смерти американского президента донес до нового президента Г. Трумэна.
Трудности, которые испытывал Ф. Рузвельт в проведении своей внешней политики, Маккензи Кинг почувствовал из разговора с президентом в последней с ним встрече в Белом Доме 13 марта 1945 г. Доверительный разговор о событиях на Ялтинской конференции и принятых там обязательствах канадский премьер-министр получил полностью[13, P. 326]. Но он также узнал и о том, что
интерпретация ялтинских договоренностей союзниками проводится по-разному: не только с позиций конкуренции, но и порой с позиций конфронтации.
Президент принимал огромные усилия для того, чтобы СССР наравне с другими 50-ю государствами могла принять участие в учредительной конференции ООН. Для этого специально был выбран Сан-Франциско, а не Вашингтон или Нью-Йорк, чтобы показать значимость Азиатского и Тихоокеанского региона для устойчивого послевоенного мира.
Последующее посещение больного гос.секретаря США К. Хэлла в военноморском госпитале, также пополнило информацией М. Кинга о росте сопротивления проводимой политике президента. КорделлХэлл сказал канадскомупремьер-министру о том, что в Вашингтоне пытаются ревизировать не только ялтинские, но и тегеранские договоренности с русскими, и поэтому «он решил издать документы (по Тегерану - И.С.) сразу, иначе они не будут изданы в течение пятидесяти лет» [13, P. 332].
Маккензи Кинг чутко чувствовал наступившие политические изменения в Вашингтоне после смерти президента Ф. Рузвельта и поэтому сторонился встреч и посещений Белого дома. Узнав о разговоре 23 апреля 1945 г. между Молотовым и Трумэном, в котором американский президент выговорил в грубой форме советскому наркому, «что было позволительно по отношению к представителю американской банановой республики» [18, April, 23 1945], М. Кинг долго не принимал официальные приглашения нового американского президента, и если не считать краткой встречи в аэропорту Сан-Франциско, впервые встретился официально с Г Трумэном уже после окончания Второй мировой войны, 30 сентября 1945 г.
Еще не кончилась конференция в Сан-Франциско и не была принята капитуляция Германии, а в Вашингтоне 1 мая 1945 г. в лучших традициях будущей холодной войны посол А. Г арриман в интервью журналистам говорил «о Советах не как о полицейских поддерживающих мир, как Рузвельт чаще всего изображал их, а скорее как о международных преступниках» [4, P.313]. В то же самое время, «британские военные планировщики, многие из которых уже считали Россию врагом, разрабатывали план действий при непредвиденных обстоятельствах, чтобы напасть на Советский Союз в том же самом году» [4, P.314]. В Вашингтоне и Лондоне не только изменился подход к разрешению возникающих проблем, но и тон, с которым западные союзники стали разговаривать с СССР. Вслед за
в
американским президентом, отчитавшего 23 апреля наркома Молотова, 18 мая 1945 г. британский премьер-министр У. Черчилль в недопустимо резкой форме провел разговор с советским послом Ф.Т. Гусевым.
Чтобы «заставить Советы уважать энергию и мужество новой команды» американцы решили прервать поставки по ленд-лизу. Г. Трумэн 9 мая 1945 г. отдал распоряжение прекратить отгрузку по ленд-лизу СССР, а также вернуть те суда, которые были уже в пути [10, P.71-86]. Соответственно, Канада была вынуждена принять те же самые меры.
16 июля 1945 г. в день успешного испытания первой американской атомной бомбы в Нью-Мексико Г арри Трумэн отменил встречу со И. Сталиным в Потсдаме, назначенную до начала конференции. «Гордыня и бомба тогда увеличили размолвку. Бомба и гордыня, переплетаясь различными способами, продолжали мешать советникам Трумэна найти ключ по сотрудничеству Большой тройки и предотвратить атомную гонку вооружений» [4, p.359].
Успехи и провалы Потсдамской конференции в силу нового атомного фактора были так или иначе окрашены прошедшим ядерным испытанием. Американцы и британцы могли более твердо вести переговоры по сокращению компенсаций от Германии в пользу СССР, утверждая, что немцы нуждаются в продовольственном и промышленном импорте для своего выживания. Кроме того, предложенный принцип получения компенсаций от установленных зон занятия союзниками, существенно сокращал возможный объем для русских, потому что основной промышленный потенциал Г ермании находился в западных зонах.
Проведенные же атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, нарушили равновесие послевоенного мира. Атомный шантаж, фактически нивелировал, по мнению западных союзников политические успехи Кремля, полученные в результате военных побед в Европе, он же стал новым огромным шагом на пути развертывания холодной войны.
Канадско-советские отношения в конце войны были достаточно противоречивы. Канада старалась выполнять, принятые на себя обязательства по ленд-лизу, и канадский посол в Москве Дана Уилгрессв начале 1945 г. констатировал, что поставка канадского продовольствия в Россию была существенной помощью, «хотя большая часть гражданского населения существовала на диете значительно ниже минимальных западных стандартов пищи» [2, P.17]. Он же отмечал, что послевоенная Россия для поднятия своей
экономики нуждается «в двух существенных условиях: длительном
международном мире и готовности советских людей продолжать интенсивно работать для выполнения дальнейших пятилетних планов, вызывающих дрожь у среднего советского гражданина» [6, ^^,23 1944]. Крепкий мир нужен был и торговой державе - Канаде. Но канадско-советские отношения значительно изменились после того, как ДанаУилгресс уехал из СССР для того чтобы участвовать в составе канадской делегации на конференции в Сан-Франциско.
Во время конференции в Сан-Франциско второй секретарь канадского посольства в Москве Арнольд Смит прислал телеграмму на имя Маккензи Кинга с оценкой политической ситуации в СССР, которая значительно отличалась от взглядов посла ДанаУилгресса. В телеграмме говорилось, что «период медового месяца сотрудничества между Западными державами и Советским Союзом - по крайней мере, в течение нескольких лет - закончен, .набожная надежда на дружественное сотрудничество с Советским Союзом была теперь предрешена ввиду тоталитарной природы советской экономики и советской цивилизации» [2, Р.22]. Канадский премьер-министр решил не осложнять и без того хрупкие канадско-советские отношения и посоветовал А. Смиту написать статью в журнал ForeignAffairs под псевдонимом. Смит вместо этого выбрал формат рецензии на книгу в 1П:етайопаШшта1, чтобы «познакомить дезинформированных либералов, прогрессистов и интеллектуалов с самым дорогостоящим мошенничеством этого столетия - либеральными мифами о жизни и отношениях в советском Союзе» [2, P.24].
Следует обратить внимание на то, что «инициатива» канадского дипломата А. Смита по созданию условий для развязывания холодной войны была предпринята почти на год раньше, чем известная «длинная телеграмма» Дж. Кеннана.В целом, и СССР, и Канада на учредительной конференции в Сан-Франциско по созданию ООН сосредоточили основные усилия своей дипломатии на включение в проект Устава положений о целях и структуре организации, прав и полномочий различных Советов, создаваемых в структуре ООН [1, С26].
В заключение следует отметить, что планирование Западом мероприятий по послевоенному противостоянию СССР началось после военных успехов Советской Армии в 1943 г. и вскрытой нарастающей форме проходило до 13 апреля 1945 г. , даты смерти Ф.Д, Рузвельта. Затем, с приходом в Белый дом Г. Трумэна и получения ядерного оружия, противостояние принимает открытую форму,
давление оказывается всевозможными средствами, вплоть до отказа прежних договоренностей или изменения их интерпретации.
* * *
1. КонференцияОбъединенныхНацийвСан-Франциско (25 апреля — 26 июня 1945 г.). Сб. документовМ., 1980, 589с.
2. Canadian-Soviet Relations 1939-1980 Ed. by Aloysius Balawyder Ontario: Mosaic Press "Publishers for Canadian Communities", 1981. 222 р.
3. Churchill, W. The Second World War, Boston: Houghton Mifflin, Vol. V, 1951, 749р.
4. Costigliola, F. Roosevelt’s lost alliances: how personal politics helped start the Cold War Princeton: Princeton
University Press, 2012. 533р.
5. Dallin, D.J. Soviet Russia's Foreign Policy, 1939-1942, Yale University Press and Oxford University Press, 1947.412p.
6. Department of External Affairs, File 5314-40, Wilgress to Secretary of State for External Affairs, June 23, 1944.
7. Dulles F.R. The Road to Teheran. Princeton: Princeton University Press, 1944. 332p.
8. Dziuban, S.W. Special Studies Military Relations between The United States And Canada 1939-1945 (U.S.
Army in World War II)United States Government Printing, 1991. 846p.
9. Fleming D.F. The Cold War and its Origins 1917-1960 New York: Garden City, Dobleday& Company, Inc. Vol. I. 1961, 540p.
10. Gormly, J.L. From Potsdam to the Cold War Wilmington, DE: Scholarly Resources, Rowman& Littlefield Publishers, 1997. 242p.
11. Grant, S.D. Sovereignty or Security? Government Police in the Canadian North, 1936-1950 Vancouver: UBC Press, 1994. 385p.
12. Halliday, H.A. Recapturing the North Exercises “Eskimo,” “Polar Bear” and “Lemming,” 1945 // Canadian Military History, Volume 6, Number 2, Autumn 1997, P. 29-38
13. Pickersgill, J.W. and Forster, D.F. The Mackenzie King Record Vol. 2 1944-1945 Toronto: University of Toronto Press, 1968. 496с.
14. Press Conferences of FDR, December 19, 1944, Р. 266-
270/http://www.presidency.ucsb.edu/ws/?pid=16483#axzz2g3nwQB1a (accessed Mach 14, 2013)
15. Sherwood, R.E. Roosevelt and Hopkins: An Intimate History Enigma Books, 2008. 880 р.
16. The Canadian Way of War: Serving the National Interest Edited by Colonel Bernd Horn Dundurn Press Limited, 2006. 409р.
17. The Diaries of Edward R. Stettinius, Jr., 1943-1946 ed. by Thomas M. Campbell and George C. Herring, New York: Franklin Watts, 1975. 544р.
18. The Diaries of William Lyon Mackenzie King. / http://www.collectioncanada.ca/education/king/index-e.html (accessed Mach 14, 2013)
19. The New York Times, July 24, 1941.
