CC BY
318
Юрий Сергеевич ПИЛИПЕНКО,
доктор юридических наук, профессор кафедры адвокатуры и нотариата Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), вице-президент Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации
К ВОПРОСУ О ПРЕДЕЛАХ ДИСЦИПЛИНАРНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
АДВОКАТА
Статья содержит анализ возможности привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности не только за недобросовестное оказание помощи доверителю, но и за противоправное и (или) аморальное поведение в иных (помимо адвокатской) сферах деятельности.
Ключевые слова: Кодекс профессиональной этики адвоката; предмет дисциплинарного разбирательства; неисполнение решений органов адвокатской палаты; неисполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем; проступок адвоката, который порочит его честь и достоинство или умаляет авторитет адвокатуры; адвокатская деятельность и деятельность адвоката; профессиональные обязанности адвоката.
YU. S. PILIPENKO,
Doctor of Law, professor of chair of advocacy and notarial body of Moscow State University of Law by the name O.E. Kutafin (MSLA), Vice-President of the Federal
Chamber of Advocates of the Russian Federation
ON THE MATTER OF DISCIPLINARY LIABILITY
OF THE ADVOCATE
The article contains the analysis of the possibility to bring the advocate to disciplinary liability for negligent assistance rendered to the principal as well as for illegal and (or) immoral conduct in other (beside advocacy) spheres of activity. Keywords: Advocate's Code of Professional Ethics, subject of disciplinary proceedings, non-fulfillment of decisions of the bodies of the chamber of advocates, non-fulfillment of professional duties to the principal by the advocate, the advocate's deed that discredits his honor and dignity or harms the authority of the Bar, advocacy and the advocate's activity, professional duties of the advocate.
Работе состоявшегося в апреле 2013 г. VI Всероссийского съезда адвокатов предшествовала оживленная дискуссия в профессиональной среде о наличии оснований для дисциплинарной ответственности за пределами узко понимаемой адвокатской деятельности. Сейчас, по итогам Съезда, можно сделать уверенный вывод, что большинство членов адвокатского сообщества не сомневается в существовании таких оснований.
Иными словами, позиция, согласно которой дисциплинарная ответственность адвоката возможна исключительно за проступки, совершаемые в процессе собственно адвокатской деятельности, не нашла в адвокатской среде широкой поддержки. В том числе потому, что позиция эта не подкреплена положениями © Ю. С. Пилипенко, 2014 действующего Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской
Пилипенко Ю. С.
^ШИПЗВРСЭИТТВ'й1/^ к вопросу о пределах дисциплинарной ответственности адвоката
имени С.Е. Кутафина (МГЮА)
деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее — Закон об адвокатской деятельности) и Кодекса профессиональной этики адвоката (далее — Кодекс).
Чтобы убедиться в этом, необходимо прежде всего обратиться к нормам, определяющим признаки поведения адвоката, за которое он подлежит дисциплинарной ответственности.
Анализ п. 2 ст. 18 и п. 2 ст. 19 Кодекса позволяет выделить предметы дисциплинарного разбирательства в отношении адвоката. Данные предметы, не являясь формально составами правонарушений, по сути, определяют сферы противоправного поведения адвоката. К ним, согласно указанным нормам Кодекса, относятся:
1) неисполнение решений органов адвокатской палаты, причинившее палате существенный вред;
2) неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, причинившее последнему существенный вред;
3) поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство;
4) поступок адвоката, который умаляет авторитет адвокатуры.
Рассмотрим перечисленные случаи с точки зрения возможности совершения соответствующих проступков в ходе адвокатской деятельности и (или) вне ее.
Неисполнение решений органов адвокатской палаты в качестве предмета дисциплинарного разбирательства имеет достаточно узкую сферу: это отношения адвоката и соответствующей адвокатской палаты, возникающие в связи с исполнением (в случае нарушений со стороны адвоката — неисполнением) адвокатом решений палаты.
Обязанность адвоката исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта РФ, ФПА РФ, принятые в пределах их компетенции, закреплена в пп. 4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатской деятельности.
Очевидно, что неисполнение адвокатом решений органов адвокатской палаты имеет место вне сферы адвокатской деятельности. Ведь под адвокатской деятельностью, согласно п. 1 ст. 1 Закона об адвокатской деятельности, понимается квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе адвокатами доверителям в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.
Совершение адвокатом действий, направленных на исполнение данной обязанности, не является собственно адвокатской деятельностью, потому что эти действия не направлены на оказание юридической помощи доверителям.
Вместе с тем бесспорно, что обязанность адвоката по исполнению решений органов адвокатской палаты обусловлена профессиональным статусом субъекта рассматриваемой обязанности. Но само исполнение соответствующих решений является обязанностью уж точно не адвокатской, а профессиональной, вытекающей из членства в палате.
Обратимся теперь к такому предмету дисциплинарного разбирательства, как неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем. Этот предмет связан непосредственно с адвокатской деятельностью, то есть с оказанием доверителю юридической помощи.
На первый взгляд кажется, что такие нарушения возможны только в ходе адвокатской деятельности, то есть при оказании доверителю юридической помощи. Однако это не так.
В качестве подтверждения этого тезиса можно использовать, например, такой институт, как адвокатская тайна. Из п. 2 ст. 6 Кодекса следует, что срок хранения адвокатской тайны не ограничен во времени, то есть адвокат обязан сохранять соответствующую тайну и после выполнения поручения доверителя.
Представим ситуацию, в которой адвокат уже после исполнения поручения неправомерно разглашает сведения, ставшие ему известными в связи с оказанием юридической помощи. Понятно, что правоотношение между адвокатом и доверителем по оказанию квалифицированной юридической помощи прекращено и осталось в прошлом. Вместе с тем между указанными лицами сохранилось поверенное отношение, которое является самостоятельным видом правовой связи между ними1. Нарушение адвокатом режима тайны в отношении бывшего доверителя допускается им не в ходе адвокатской деятельности (поскольку помощь этому лицу адвокат больше не оказывает), однако профессиональным нарушением все же является. Более того, такое нарушение в силу п. 2 ст. 18 и п. 2 ст. 19 Кодекса служит предметом дисциплинарного разбирательства.
В связи со сказанным важно отметить, что в п. 2 ст. 6 Кодекса соблюдение профессиональной тайны названо безусловным приоритетом не адвокатской деятельности, а деятельности адвоката, то есть и такой деятельности, которая не направлена на оказание юридической помощи доверителю.
Более того, из содержания указанной нормы вытекает, что субъектом обязанности по сохранению адвокатской тайны (а значит, и дисциплинарной ответственности в случае нарушения режима тайны) может быть даже лицо, чей адвокатский статус приостановлен или прекращен2. Деятельность такого лица, вне всяких сомнений, адвокатской не является, однако соответствующие обязанности по соблюдению режима адвокатской тайны Кодекс ему предписывает исполнять.
Еще один предмет дисциплинарного разбирательства — поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство. Он может быть совершен адвокатом как в ходе адвокатской деятельности, так и вне ее рамок. Данная посылка основана на нормах Кодекса, предусматривающих обязанности адвоката, связанные с сохранением его чести и достоинства.
Так, в силу п. 1 ст. 4 Кодекса адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и достоинство, присущие их профессии. Отсюда следует, что адвокат обязан сохранять честь и достоинство как при оказании доверителю юридической помощи (то есть в ходе адвокатской деятельности), так и в отношениях с адвокатской палатой (то есть в ходе иной профессиональной деятельности), а также в иных отношениях, субъектом которых он является.
Иными словами, и при осуществлении непосредственно адвокатской деятельности, и перед телекамерой, и в сугубо частной жизни адвокат должен одинаково заботиться о сохранении его чести и достоинства.
Сохраняя честь и достоинство, адвокат, как и любой человек, соблюдает мораль и нравственные правила. Совершая поступок, который порочит его честь и достоинство, адвокат попирает нормы морали и нравственности. И за это Кодекс предписывает привлекать его к дисциплинарной ответственности.
Подробнее о дифференциации правоотношения по оказанию юридической помощи и поверенного правоотношения: Пилипенко Ю. С. Адвокатская тайна: законодательный, этический, правоприменительный аспекты. М., 2009. С. 155-159.
Подробнее: Пилипенко Ю. С. Научно-практический комментарий к Кодексу профессиональной этики адвоката. М., 2013. С. 89.
Пилипенко Ю. С.
^ШИПЗВРСЭИТТВ'й1/^ к вопросу о пределах дисциплинарной ответственности адвоката
имени d.E. Кутафина (МГЮА)
Указание на то, что честь и достоинство, которые обязан сохранять адвокат, присущи его профессии, не должно вводить в заблуждение. В п. 1 ст. 4 Кодекса речь идет вовсе не о том, что честь и достоинство делятся на адвокатские и общечеловеческие и адвокат обязан соблюдать лишь первые. Невозможно быть аморальным, но честным; нельзя быть безнравственным, но при этом сохранять достоинство. «Присущность» чести и достоинства профессии имеет иную, и очень важную, нагрузку.
Адвокат является членом корпорации, которая в целом представляет собой институт гражданского общества (п. 1 ст. 3 Закона об адвокатской деятельности).
В этом качестве адвокат должен чувствовать свою ответственность не только перед корпорацией, но и перед обществом в целом. Адвокат это не просто лицо, получившее высшее профессиональное образование, не просто практикующий юрист, знающий и теорию права, и особенности применения действующего законодательства. Это человек, обладающий, как правило, более широким набором профессиональных и житейских навыков, чем обычный гражданин. Поэтому адвокат должен не только осознавать, что сама принадлежность к профессии обязывает его сохранять честь и достоинство, но и соблюдать соответствующее требование.
Еще одной нормой Кодекса, устанавливающей обязанность адвоката сохранять честь и достоинство, является п. 4 ст. 9, согласно которому осуществление адвокатом иной деятельности (помимо выполнения профессиональных обязанностей по принятым поручениям) не должно порочить честь и достоинство адвоката. Из анализа данного правила следуют три важных вывода.
Вывод первый. Понятия «адвокатская деятельность» и «деятельность адвоката», как уже отмечалось, не являются тождественными. Указание в рассматриваемой норме на иную деятельность адвоката свидетельствует о том, что такая деятельность отнюдь не исчерпывается собственно оказанием помощи доверителям (адвокатской деятельностью).
Вывод второй. Честь и достоинство адвокат обязан сохранять не только в процессе адвокатской деятельности, но и при любой иной деятельности (как публичной, так и частной).
Вывод третий. Отнесение обязанностей, исполняемых в ходе выполнения поручений (то есть в адвокатской деятельности), к профессиональным в совокупности с дифференциацией адвокатской деятельности и иной деятельности адвоката, а также с признанием наличия у адвоката обязанностей, не связанных с оказанием квалифицированной юридической помощи, позволяет говорить о наличии общего понятия «профессиональные обязанности адвоката», которое включает в себя как разновидность обязанности в процессе осуществления адвокатской деятельности.
Соответственно и деятельность адвоката делится на собственно адвокатскую (оказание юридической помощи доверителю), профессиональную (связанную с реализацией профессиональных прав3 и выполнением профессиональных обязанностей) и иную (касающуюся личной жизни, реализации творческого, научного потенциала и т.д.). При этом сохранение чести и достоинства является обязательным для адвоката во всех указанных сферах деятельности.
Например, в п. 1 ст. 2 Закона об адвокатской деятельности предусмотрено профессиональное право адвоката совмещать адвокатскую деятельность с работой в качестве руководителя адвокатского образования, а также с работой на выборных должностях в адвокатской палате субъекта Российской Федерации, Федеральной палате адвокатов Российской Федерации, общероссийских и международных общественных объединениях адвокатов.
>
И наконец, о таком предмете дисциплинарного разбирательства, как поступок адвоката, умаляющий авторитет адвокатуры.
О том, что этот поступок может быть совершен адвокатом не только в ходе адвокатской деятельности (то есть при оказании юридической помощи доверителю), но и в процессе любой другой деятельности (профессиональной и иной), которую осуществляет адвокат, однозначно говорится в п. 4 ст. 9 Кодекса.
Резюмируя сказанное о предметах дисциплинарного разбирательства, предусмотренных п. 2 ст. 18 и п. 2 ст. 19 Кодекса, можно сделать следующие выводы.
1. Деятельность адвоката делится на адвокатскую (оказание юридической помощи доверителям), другую профессиональную (не связанную с выполнением обязанностей по принятым поручениям, но обусловленную профессиональным статусом) и иную (непрофессиональную, то есть творческую, научную, частную и т.д.).
2. Три из четырех указанных предметов разбирательства обусловлены как адвокатской, так и иной (профессиональной и не только) деятельностью. Неисполнение же адвокатом решений адвокатской палаты к адвокатской деятельности в принципе не относится.
3. Как минимум два предмета дисциплинарного разбирательства (поступок адвоката, порочащий его честь и достоинство, и поступок, умаляющий авторитет адвокатуры) неразрывно связаны с нарушением адвокатом норм морали и нравственности.
Противники распространения дисциплинарной ответственности за пределы адвокатской деятельности могут сослаться на положения п. 2 ст. 4 Закона об адвокатской деятельности, согласно которым Кодекс устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности.
Однако на самом деле приведенная норма Закона лишь подтверждает вывод о том, что дисциплинарной ответственности адвокаты подлежат не только за нарушения, допущенные в ходе оказания юридических услуг доверителям.
Во-первых, правило п. 2 ст. 4 Закона об адвокатской деятельности существует не само по себе, а в качестве части того правового регулирования, которое предлагает вся ст. 4 в целом. Данная статья посвящена главным образом не Кодексу, а более широкому понятию — законодательству об адвокатской деятельности.
Следовательно, суть нормы п. 2 состоит не в том, чтобы жестко ограничить отношения, регулируемые Кодексом, а в том, чтобы показать: Кодекс регулирует адвокатскую деятельность.
Иное восприятие могло быть оправдано, если бы ст. 4 Закона именовалась «Кодекс профессиональной этики адвоката», если бы речь в ней шла только об указанном акте и если бы она включала лишь следующую норму: «Принятый в порядке, предусмотренном настоящим Федеральным законом, Кодекс профессиональной этики устанавливает обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности».
Таким образом, из логического4 толкования п. 2 ст. 4 Закона об адвокатской деятельности следует, что к предмету регулирования Кодекса отнесены не
Здесь представляется разумным следовать классификации видов толкования норм права по методу, предложенному Н. М. Коркуновым: логическим является соотнесение нормы с иными положениями данного акта, тогда как систематическим — соотношение с положениями иных актов данной правовой системы (Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. СПб., 2004. С. 419-420).
Пилипенко Ю. С.
^ШИПЗВРФИТТВ'й1/^ к вопросу о пределах дисциплинарной ответственности адвоката
имени d.E. Кутафина (МГЮА)
только правила поведения адвоката в ходе оказания доверителям юридической помощи.
Во-вторых, если обратиться к систематическому толкованию (и тем самым выйти за пределы Закона об адвокатской деятельности), можно увидеть, что Кодекс наряду с правилами оказания юридических услуг включает многие другие правила.
Дело в том, что ст. 4 Закона об адвокатской деятельности является достаточно общей и касается всех адвокатов. Между тем Кодекс устанавливает не только обязательные для каждого адвоката правила поведения в ходе адвокатской деятельности, но и требования, предписанные лишь некоторым адвокатам, чаще всего не связанные с их адвокатской деятельностью. К таким адвокатам относятся:
а) адвокаты, избранные на должность в адвокатской палате субъекта РФ или ФПА РФ. В отношении указанных лиц Кодекс содержит общее правило о том, что исполнение ими соответствующих полномочий относится к профессиональным обязанностям (п. 2 ст. 9). Кроме того, Кодекс определенным образом конкретизирует правовой статус некоторых адвокатов данной категории:
— устанавливает ряд обязанностей адвокатов — членов совета адвокатской палаты субъекта РФ. Например, обязанность давать разъяснения обратившимся в совет адвокатам, которые не уверены, как действовать в сложной этической ситуации (п. 4 ст. 4), и все процедурные обязанности, вытекающие из участия в рассмотрении советом дисциплинарных дел;
— устанавливает обязанности адвокатов — членов квалификационной комиссии соответствующей адвокатской палаты; в частности, не разглашать ставшие известными в ходе разбирательства сведения, составляющие тайну (п. 1 ст. 23);
— регламентирует процедуры возбуждения и отказа в возбуждении дисциплинарного производства президентом адвокатской палаты субъекта РФ (п. 1 и 2 ст. 21), а также закрепляет ряд обязанностей президента как председателя квалификационной комиссии по должности — вести заседание комиссии и обеспечивать порядок в ходе заседания (п. 10 ст. 23), подписывать протокол заседания комиссии (п. 11 ст. 23), предлагать формулировки по вопросам голосования (п. 12 ст. 23);
— устанавливает, что вице-президент вносит в адвокатскую палату субъекта РФ представление, являющееся поводом для возбуждения дисциплинарного производства (пп. 2 п. 1 ст. 20);
— предусматривает обязанность секретаря квалификационной комиссии подписывать протокол заседания комиссии (п. 11 ст. 23);
б) адвокаты — руководители адвокатских образований. Кодекс регулирует статус указанных лиц следующим образом:
— закрепляет обязанность принимать меры для надлежащего исполнения адвокатами обязанностей по оказанию юридической помощи бесплатно и по назначению, а также по выполнению решений органов адвокатской палаты субъекта РФ и ФПА РФ (п. 8 ст. 15);
— относит к профессиональным обязанностям исполнение указанными лицами соответствующих полномочий (п. 2 ст. 9);
в) адвокаты-партнеры. В отношении этих лиц Кодекс содержит следующие указания:
— они должны руководствоваться правилом о распространении режима адвокатской тайны на всех партнеров (п. 8 ст. 6);
ВВОИТИН
44 ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКИ
— в случае возникновения необходимости оказания юридической помощи лицам с различными интересами или при потенциальной возможности конфликта интересов адвокаты-партнеры обязаны получить согласие всех сторон на продолжение исполнения поручения и обеспечить равные возможности для правовой защиты этих интересов (п. 2 ст. 11);
г) адвокаты, работающие в коллегиях или бюро. В отношении них Кодекс содержит запрет склонять лицо, пришедшее в адвокатское образование к другому адвокату, к заключению соглашения об оказании юридической помощи.
В-третьих, перечисляя некоторые предметы регулирования Кодекса, п. 2 ст. 4 Закона об адвокатской деятельности указывает, что Кодекс устанавливает порядок и основания привлечения адвоката к ответственности. Порядок привлечения адвоката к ответственности — это регламент дисциплинарного производства, установленный разделом II Кодекса. Под основанием же привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности следует понимать совершение адвокатом соответствующего нарушения.
Иными словами, Закон об адвокатской деятельности предусматривает, что Кодекс регламентирует предметы дисциплинарного разбирательства5 в отношении адвоката. Мы уже выяснили, что к таковым относятся: поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство или умаляет авторитет адвокатуры; неисполнение обязанностей перед доверителем, неисполнение решений органов адвокатской палаты.
Как уже отмечалось, три из четырех предметов разбирательства могут быть связаны и с адвокатской, и с иной деятельностью адвоката; неисполнение же решений адвокатской палаты как таковое к адвокатской деятельности не относится.
Таким образом, профессиональное и доктринальное толкование п. 2 ст. 4 Закона об адвокатской деятельности позволяет взглянуть на указанную норму не буквально, а с точки зрения логического и систематического подхода и лишний раз согласиться с Е. Н. Трубецким в том, что при крайне лаконичном изложении законодательного материала «должно иметь место толкование распространительное»6.
Если обратиться к историческому опыту (не будем забывать, что Кодекс, согласно преамбуле, принят в том числе для развития традиций присяжной адвокатуры), можно увидеть, что юрисдикция советов присяжных поверенных в Российской империи распространялась на поступки поверенных, совершенные не только в ходе адвокатской деятельности.
Прежде всего необходимо отметить, что согласно ст. 354 Учреждения судебных установлений от 20 ноября 1864 г. желающий вступить в присяжные поверенные должен был, помимо юридического образования и судебной практики под началом присяжного поверенного, иметь «нравственные качества».
Требования к нравственным качествам присяжных поверенных устанавливались как на уровне органов государственной власти, так и самой адвокатской корпорацией.
При этом предмет разбирательства не следует путать с предметом требований заявителя (п. 7 ст. 19, пп. 1 п. 3 ст. 21, пп. 3 п. 9 ст. 23, пп. 3 п. 1 ст. 25 Кодекса), под которым согласно п. 4 ст. 23 Кодекса традиционно для процессуальных норм понимается суть требований.
Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. М., 1906. С. 115.
5
Пилипенко Ю. С.
^ШИПЗВРСЭИТТВ'й1/^ к вопросу о пределах дисциплинарной ответственности адвоката
имени С.Е. Кутафина (МГЮА)
Так, Сенат в 1870 г. указал, что «вообще действия присяжного поверенного, несогласные с понятием нравственности, подведомы надзору и взысканию совета» (имеется в виду совет присяжных поверенных).
На общем собрании присяжных поверенных, состоявшемся 15 октября 1872 г., большинством голосов было принято решение (по обращению одного из присяжных поверенных), согласно которому «провести точную границу между адвокатской и не адвокатской деятельностью чрезвычайно трудно; что для присяжных поверенных, кроме нравственности специальной, необходима и нравственность общая, а следовательно, необходим и контроль как за той, так и за другой; что широко применяя свою дисциплинарную власть, совет задается не педагогической целью, стремится не к исправлению отдельных лиц, а к поднятию общего уровня всего сословия и к установлению правильных взглядов на обязанности присяжного поверенного»7.
Сказанное подтверждается также многочисленной практикой советов присяжных поверенных в Российской империи, свидетельством чему могут служить следующие выдержки из постановлений указанных советов, приведенные в книге А. Н. Маркова «Правила адвокатской профессии в России»8.
«[1109] Совет не призван и не может простирать свой надзор на деяния присяжных проверенных в сфере жизни личной и домашней и в сфере их отношений семейных и частных... Но, как скоро вследствие огласки, приобретенной тем или другим путем, деяние частной жизни члена известной корпорации становится предметом критики общественного мнения, в ущерб доброму имени виновника, так с этого момента и те факты частной жизни не могут оставаться безразличными для корпорации, к которой виновник принадлежит, и потому могут и должны стать предметом оценки сословного суда.
[1114] Совет не может не выразить своего возмущения по поводу того, что присяжный поверенный, нося звание присяжного поверенного, был настолько неразборчив в своей частной деятельности, что не только вступил в члены общества, по характеру своему клуба, не имевшего ничего общего с общественными интересами, но и принял в нем руководящую роль председателя.
[1115] Появление в публичном месте в состоянии опьянения само по себе составляет проступок, допущение же при этом оскорбительных выражений заслуживает порицания.
[1129] Присяжный поверенный фиктивно отметился выбывшим из города с целью избежать взыскания с него по исполнительному листу. Прием этот, как направленный к введению в заблуждение взыскателя и судебного пристава, представляется наименее извинительным для присяжного поверенного, призванного содействовать, а не препятствовать правильному отправлению правосудия.
[1131] Когда интимная супружеская жизнь становится предметом публичной огласки, когда члену сословия инкриминируются действия, противные требованиям общей, а следовательно, и профессиональной нравственности, когда, таким образом, на глазах всех падает тень на достоинство сословного звания, — Совет не только вправе, но и обязан осуществить присвоенное ему право надзора.
С.-Петербургская присяжная адвокатура: Деятельность С.-Петербургских совета и общих собраний присяжных поверенных за 22 года (1866-1888 гг.) / сост. присяж. поверенный Я. В. Макалинский. СПб. : Типография Н. А. Лебедева, 1889. С. 262.
Марков А. Н. Правила адвокатской профессии в России. Опыт систематизации постановлений советов присяжных поверенных по вопросам профессиональной этики. М., 1913. 11Р1_: http://oldlawbook.narod.rU/Markov.htm#45
>
[1141] Общее собрание присяжных поверенных СПб. округа, состоявшееся 1 марта 1909 года, единогласным постановлением признало несовместимой азартную игру с званием присяжного поверенного и большинством голосов постановило, что за азартную игру в клубах и общественных местах совет имеет право подвергать членов сословия ответственности в дисциплинарном порядке вплоть до исключения их из сословия».
С точки зрения иностранного опыта немалый интерес имеет проведенное Международным отделом ФПА РФ исследование того, как в зарубежных странах устанавливаются пределы распространения профессиональной этики адвоката и как понимается характер адвокатской деятельности. «Абсолютно во всех подвергнутых анализу юрисдикциях адвокат рассматривается как официальное лицо, наделенное особым общественным доверием и являющий собой образец законопослушности. Адвокатская деятельность по своей сути не может ограничиваться процессуальной работой и консультированием в "рабочее время". Адвокат остается верным закону и адвокатскому долгу на протяжении всей своей профессиональной жизни»9.
Согласно проведенному исследованию, рассмотренные юрисдикции можно поделить на две группы:
1) страны, в которых правила профессиональной этики распространяются на действия адвоката в профессиональной и публичной сферах;
2) страны, в которых правила профессиональной этики распространяются на действия адвоката в профессиональной, публичной и частной сферах.
К первой группе относятся, например, Венгрия, Гонконг, Ирландия, Хорватия, Швеция.
Вторую группу составляют, в частности:
— США (согласно п. 4 преамбулы Типовых правил профессиональной этики Американской ассоциации юристов, поведение адвоката должно отвечать требованиям закона как при оказании им юридических услуг клиентам и осуществлении своей профессиональной деятельности, так и в личной жизни);
— Канада (в силу п. 1 гл. 1 Кодекса профессиональной этики адвокатов Канадской ассоциации 1974 г. руководящий орган адвокатуры вправе обратить внимание на сугубо частную или внеслужебную деятельность адвоката, если ставится под вопрос честь юридической профессии, профессиональная честность или компетентность адвоката);
— Германия (как следует из положений Федерального закона об адвокатуре от 01.08.1959, адвокат в рамках своей профессии и вне их должен быть достойным того уважения и доверия, которых требует положение адвоката);
Латвия (в соответствии со ст. 1.2 Кодекса профессиональной этики адвокатов Латвийской республики от 21.05.1993 адвокат обязан во всех ситуациях профессиональной и частной жизни избегать поведения, которое может покрыть стыдом его профессию или вызвать сомнения в его репутации, порядочности и честности);
— Литва (п. 4 Общих положений Кодекса профессиональной этики адвокатов Литвы предусматривает дисциплинарную ответственность адвокатов за действия, подрывающие общественное доверие и репутацию профессии юриста (в том числе неуважительное поведение в общественных местах или по отношению к окружающим людям и употребление наркотиков));
Магута П. Пределы дисциплинарной ответственности // Новая адвокатская газета. 2013. № 6. С. 4-7.
Пилипенко Ю. С.
^ШИПЗВРФИТТВ'й1/^ к вопросу о пределах дисциплинарной ответственности адвоката
имени d.E. Кутафина (МГЮА)
— Филиппины (согласно правилу 7.03 Кодекса профессиональной ответственности, адвокат не должен совершать действий, отрицательно сказывающихся на его профессиональных способностях, а также вести себя скандальным образом в общественной или в частной жизни, чтобы не дискредитировать представителей юридической профессии).
Также ко второй группе юрисдикций можно отнести Австрию, Данию, Францию и ряд других государств.
Очевидно, что в большинстве правовых систем действие профессиональных правил и дисциплинарной ответственности практически всегда распространяются и на профессиональную, и на публичную сферы, а в некоторых случаях — и на частную.
Как представляется, приведенных доводов достаточно для недвусмысленного вывода о том, что привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности возможно не только за недобросовестное оказание помощи доверителю, но и за противоправное и (или) аморальное поведение в иных сферах деятельности.
