CC BY
6DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_64 УДК 349.418
К ВОПРОСУ О ПРАВОВОМ СОПРОВОЖДЕНИИ ЭКСПЛУАТАЦИИ ЗЕМЕЛЬ СЕЛЬКОХОЗЯЙСТВЕННОГО НАЗНАЕНИЯ И ПРАКТИКИ ИХ ЗАЩИТЫ НА ТЕРРИТОРИИ КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ TO THE QUESTION OF LEGAL SUPPORT OF OPERATION OF AGRICULTURAL APPOINTMENT LANDS AND PRACTICE OF THEIR PROTECTION IN THE TERRITORY OF KRASNOYARSK REGION
АЙСНЕР Лариса Юрьевна,
кандидат культурологии, доцент, Красноярский государственный аграрный университет, г. Красноярск, Россия. 660049, Россия, г. Красноярск, пр. Мира, 90. E-mail: [email protected];
НАУМОВ Олег Дмитриевич,
кандидат философских наук, доцент, Красноярский государственный аграрный университет, г. Красноярск, Россия. 660049, Россия, г. Красноярск, пр. Мира, 90. E-mail: [email protected];
НЕДЕЛИНА Марина Геннадьевна,
старший преподаватель, Красноярский государственный аграрный университет, г. Красноярск, Россия. E-mail: [email protected];
Aisner Larisa Yuryevna,
candidate of cultural studies, associate professor Krasnoyarsk State Agrarian University, Krasnoyarsk, Russia. 90 Mira Ave., Krasnoyarsk, 660049, Russia. E-mail: [email protected];
Naumov Oleg Dmitrievich,
Ph.D., associate professor Krasnoyarsk State Agrarian University, Krasnoyarsk, Russia. 90 Mira Ave., Krasnoyarsk, 660049, Russia. E-mail: [email protected];
Nedelina Marina Gennadievna,
senior lecturer Krasnoyarsk State Agrarian University, Krasnoyarsk, Russia. 90 Mira Ave., Krasnoyarsk, 660049, Russia. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: На основе нормативно-правовой базы рассматривается вопрос о правовом сопровождении эксплуатации земель сельскохозяйственного назначения, а также практики их защиты на территории Красноярского края. Посредством аналитики отчетной документации уполномоченных инстанций репрезентируется комплексный анализ о количественном составе земель сельскохозяйственного назначения на территории Красноярского края. Формулируются проблемы их охраны, предлагаются меры по улучшению.
Abstract: Based on the regulatory framework, the issue of legal support for the exploitation of agricultural land, as well as the practice of their protection in the Krasnoyarsk Territory, is being considered. Through analytics of the reporting documentation of the authorized authorities, a comprehensive analysis of the quantitative composition of agricultural land in the Krasnoyarsk Territory is represented. The problems of their protection are formulated, and measures for improvement are proposed.
Ключевые слова: земля, земельное право, правовое сопровождение, земли сельскохозяйственного назначения, охрана земель, Красноярский край, продовольственная безопасность.
Keywords: land, land law, legal support, agricultural land, land protection, Krasnoyarsk Territory, food security.
Дата направления статьи в редакцию: 02.04.2021
Дата публикации: 30.06.2021
С точки зрения действующего сегодня массива законодательных актов федерального и локального уровней, земля рассматривается в качестве уникального объекта правовой регуляции. Такой подход к решению данного вопроса обусловлен исключительным характером рассматриваемого объекта, который, в фокусе восприятия законодателя и правоприменителя, трактуется с нескольких точек зрения. Во-первых, с позиций экологии, земля представляет собой природный объект, являющийся составной частью окружающей среды. Во-вторых, с позиций экономики она рассматривается в качестве объекта хозяйственной деятельности, выступая, тем самым, одним из ключевых факторов производства. В этом смысле, земля - это ресурс, позволяющий удовлетворить разнообразные потребности субъектов производственных отношений. В-третьих, рассматриваемый фактор производства может быть истолкован в качестве объекта собственности. Исходя из сказанного, напрашивается вывод о том, что в данный период времени в Российской Федерации земля может быть как в частной, так и в государственной, а также муниципальной и иных формах собственности. Кроме того, принимая во внимание многогранность описываемого объекта, законодатель обращает внимание на различия в способах и назначениях использования земли, выделяя тем самым земельные площади разнообразного назначения. Принципом такого рода классификации является целевое использование имеющегося фонда земельных ресурсов. Учитывая специфику изменений в экономической жизни страны, законодатель выделил следующие классификационные категории: земли сельскохозяйственного назначения, земли населенных пунктов, земли промышленности, энергетики, транспорта, связи, радиовещания, телевидения, информатики, земли для обеспечения космической деятельности, земли обороны, безопасности и земли иного специального назначения [4].
Подробное разграничение целевого назначения земельного фонда, принадлежащего государству и выступающего одним из важнейших объектов правового регулирования, помимо особой важности земли, рассматриваемой в качестве стратегического ресурса в обеспечении повседневной жизнедеятельности людей, указывает также и на важность правового сопровождения эксплуатации земельных ресурсов.
Проведенный анализ нормативно-правовой базы, регулирующей земельные отношения в Россйиской Федерации показывает, что земля, в качестве объекта правового регулирования, рассматривается правовыми актами, издаваемыми инстанциями, представляющими практически все уровни действующей власти: от федеральной до местной. К наиболее важным нормативно-правовым актам, регулирующим на сегодняшний день земельные отношения, следует отнести Конституцию Российской Федерации [2]. Наряду с высшим нормативно-правовым актом прямого действия, призванным декларировать основные принципы правоприменительной деятельности, к основным нормативно-правовым актам в сфере земельных правоотношений также относятся Земельный кодекс Российской Федерации [4], а также ряд федеральных законов (далее -ФЗ): ФЗ от 10.01.2002 №7-ФЗ «Об охране окружающей среды» [7], ФЗ от 24.07.2002 №101 «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» [8], ФЗ от 18.06.2001 №78 «О землеустройстве» [9]. Региональный уровень правового регулирования описываемых правоотношений представлен такими нормативными актами, как Закон Красноярского края от 04.12.2008 г. №7-2542 «О регулировании земельных отношений в Красноярском крае» [1], а также иными нормативными документами, прямо или косвенно затрагивающими вопросы о мерах санкционного воздействия в отношении нарушителей правил охраны и использования земель.
Трансформация земельного законодательства [3], продиктованная необходимостью адекватного реагирования на меняющуюся социально-экономическую ситуацию в стране, на сегодняшний день не завершена. Необходимость внесения оперативных изменений в существующую нормативно-правовую базу в виде законодательных дополнений и уточнений продиктована следующими обстоятельствами: важность профилактики и предотвращение нарушений в сфере земельных отношений, оперативность правоприменения, недопущение возникновения правовых коллизий.
Принимая во внимание положение статьи 7 Земельного кодекса Российской Федерации, а также логически вытекающий из нее принцип равнозначности важности выделяемых законодателем категорий земель, вопрос о правовом регулировании и сопровождении эксплуатации земель сельскохозяйственного назначения в настоящее время становится особенно актуальным.
В настоящее время, такая постановка вопроса обусловлена многочисленными дискуссиями, спровоцированными реализацией Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации и соответствующего Указа Президента Российской Федерации об ее утверждении от 20.01.2020 г. №20 [10]. Данные документы подтверждают тот факт, что современное российское государство в лице правительства и других уполномоченных на то институтов, говоря о сельскохозяйственной деятельности, осознает важность последней в осуществлении стратегического планирования и дальнейшего развития отрасли, а также социально-экономического развития государства в целом.
В свете сказанного, вопрос о правовом сопровождении эксплуатации и защиты земель сельскохозяйственного назначения, сталкивающийся с участившимися случаями невозможности их охраны на законодательно закрепленном уровне, нуждается в более детальном рассмотрении. К наиболее важным, из описываемого комплекса проблем следует отнести следующие: использование земельных участков без оформленных в установленном порядке правоустанавливающих документов на землю собственниками зданий, строений, сооружений, расположенных на таких земельных участках; самовольное занятие земельных участков; невыполнение предписаний об устранении ранее выявленных нарушений; использование земельных участков не по целевому назначению; не приведение земельных участков в состояние, пригодное для использования по целевому назначению; уклонение от проведения проверок; неуплата административных штрафов и пр.
Отдельного внимания заслуживают действия, попадающие под квалификацию уголовных преступлений, а именно: сделки с искажением учетных данных; нарушение правил и режимов особо охраняемых зон; осуществление работ без соблюдения мер защиты и охраны окружающей среды; несоблюдение ветеринарных и санитарно-эпидемиологических требований, влекущих за собой порчу земли и пр.
Проведя анализ статистических данных Управления Россельхознадзора по Красноярскому краю - федерального органа государственного управления, ответственного за систематическое наблюдение за исполнением требований земельного законодательства на территории региона, было установлено, что в период с 2018 по 2020 годы на территории Красноярского края уменьшилось общее количество проводимых контрольно-надзорных мероприятий. Вследствие этого существенно возросло количество совершаемых правонарушений. При этом, основные факты нарушения действующего земельного законодательства связаны с такими формами противоправного поведения, как: нецелевое использование/неиспользование земель, несоблюдение устанавливаемых законом требований в отношении содержания земельного фонда и неосуществление мероприятий по защите и охране земель сельскохозяйственного назначения. Статистические данные Россельхознадзора по Красноярскому краю отображены в таблицах [5, 6]:
Таблица 1 Статистика проведения надзорных мероприятий Управления Россельхознадзора по Красноярскому краю
2018 г. 2019 г. 2020 г.
Плановые/внеплановые проверки 72/534 71/586 9/181
Административные обследования 315 123 162
Плановые обследования 269 425 583
Всего надзорных мероприятий 1309 1226 954
Таблица 2 Количество правонарушений в сфере земельных отношений, выявленных на территории Красноярского края
2018 2019 2020
Количество выявленных правонарушений 1225 987 1128
Из них в сфере земельных отношений 988 779 1081
Обобщая приведенные статистические данные, можно прийти к заключению о том, что в сфере охраны земель сельскохозяйственного назначения на территории Красноярского края существуют некоторые сложности, выражающиеся в недостаточном уровне обеспечения правовой защиты данного объекта и связанных с ним правоотношений. В связи с этим, уполномоченному органу государственного контроля и надзора -Россельхознадзору может быть рекомендовано осуществлять запланированные проверки и обследования территорий, охватывая большее количество площадей сельскохозяйственных угодий, не увеличивая при этом число надзорных мероприятий.
Представляется, что реализация данного предложения позволит существенно повысить вероятность фиксации правонарушений в сфере использования земель сельскохозяйственного назначения, повысить качество правового сопровождения их эксплуатации, а также минимизировать риски, связанные с нецелевым содержанием имеющихся земельных фондов.
Библиогра фия:
1. Закон Красноярского края от 04.12.2008 г. №7-2542 «О регулировании земельных отношений в Красноярском крае». [Электронный ресрус]. -Режим доступа: URL http://krskstate.ru/docs/0/doc/5008 (дата обращения: 01.04.2021).
2. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020). [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (дата обращения: 01.04.2021).
3. Тотмин М. Д., Фролов Е. Н. Основные проблемы земельного права // Молодой ученый. - 2018. - №49. - С.178-180. [Электронный ресрус]. - Режим доступа: URL https://moluch.ru/archive/235/54509/ (дата обращения: 01.04.2021).
4. Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 N 136-Ф3 (ред. От 18.03.2020). [Электронный ресрус]. - Режим доступа: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_33773/ (дата обращения: 01.04.2021).
5. Постановление Правительства РФ от 02.01.2015 №1 (ред. от 14.09.2020) «Об утверждении Положения о государственном земельном надзоре». Информационно-правовое обеспечение системы «КонсультантПлюс» [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_173212/92d969e26a4326c5d02fa79b8f9cf4994ee5633b/ (дата обращения: 01.04.2021).
6. Сайт Управления Россельхознадзора по Красноярскому краю [Электронный ресурс]. URL: http://www.ukrsn.ru/ (дата обращения: 01.02.2021).
7. Федеральный закон «Об охране окружающей среды» от 10.01.2002 N 7-ФЗ (последняя редакция). [Электронный ресрус]. - Режим доступа: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34823/ (дата обращения: 01.04.2021).
8. Федеральный закон «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» от 24.07.2002 №101-ФЗ (последняя редакция). [Электронный ресурс]. - Режим доступа: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_37816/ (дата обращения: 01.04.2021)
9. Федеральный закон «О землеустройстве» от 18.06.2001 №78 (последняя редакция). [Электронный ресрус]. - Режим доступа: URL http://docs.cntd.ru/document/901789647 (дата обращения: 01.04.2021).
10. Указ Президента РФ от 21.01.2020 N 20 «Об утверждении Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации». [Электронный ресурс]. Режим доступа: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_343386/ (дата обращения: 01.04.2021).
References (transliterated):
1. Zakon Krasnoyarskogo kraya ot 04.12.2008 g. №7-2542 «O regulirovanii zemel'nyh otnoshenij v Krasnoyarskom krae». [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: URL http://krskstate.ru/docs/0Zdoc/5008 (data obrashcheniya: 01.04.2021).
2. Konstituciya Rossijskoj Federacii (prinyata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993 s izmeneniyami, odobrennymi v hode obshcherossijskogo golosovani-ya 01.07.2020). [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (data obrashcheniya: 01.04.2021).
3. Totmin M. D., Frolov E. N. Osnovnye problemy zemel'nogo prava // Molodoj uchenyj. - 2018. - №49. - S.178-180. [Elektronnyj resrus]. - Rezhim dostupa: URL https://moluch.ru/archive/235/54509/ (data obrashcheniya: 01.04.2021).
4. Zemel'nyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 25.10.2001 N 136-FZ (red. Ot 18.03.2020). [Elektronnyj resrus]. - Rezhim dostupa: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_33773/ (data obrashcheniya: 01.04.2021).
5. Postanovlenie Pravitel'stva RF ot 02.01.2015 №1 (red. ot 14.09.2020) «Ob utverzhdenii Polozheniya o gosudarstvennom zemel'nom nadzore». Infor-macionno-pravovoe obespechenie sistemy «Konsul'tantPlyus» [Elektronnyj resurs]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_173212/92d969e26a4326c5d02fa79b8f9cf4994ee5633b/ (data obrashcheniya: 01.04.2021).
6. Sajt Upravleniya Rossel'hoznadzora po Krasnoyarskomu krayu [Elektronnyj resurs]. URL: http://www.ukrsn.ru/ (data obrashcheniya: 01.02.2021).
7. Federal'nyj zakon «Ob ohrane okruzhayushchej sredy» ot 10.01.2002 N 7-FZ (poslednyaya redakciya). [Elektronnyj resrus]. - Rezhim dostupa: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34823/ (data obrashcheniya: 01.04.2021).
8. Federal'nyj zakon «Ob oborote zemel' sel'skohozyajstvennogo naznacheniya» ot 24.07.2002 №101-FZ (poslednyaya redakciya). [Elektronnyj resurs]. -Rezhim dostupa: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_37816/ (data obrashcheniya: 01.04.2021)
9. Federal'nyj zakon «O zemleustrojstve» ot 18.06.2001 №78 (poslednyaya redakciya). [Elektronnyj resrus]. - Rezhim dostupa: URL http://docs.cntd.ru/document/901789647 (data obrashcheniya: 01.04.2021).
10. Ukaz Prezidenta RF ot 21.01.2020 N 20 «Ob utverzhdenii Doktriny prodovol'stvennoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii». [Elektronnyj resurs]. Rezhim dostupa: URL http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_343386/ (data obrashcheniya: 01.04.2021).
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_67
О ПРАВОВОЙ ПРИРОДЕ ПАТРОНАЖА И ПОКРОВИТЕЛЬСТВА ABOUT THE LEGAL NATURE OF PATRONAGE AND PATRONAGE
ДОЙНИКОВ Павел Игоревич,
кандидат юридических наук, доцент кафедры Экологического и природоресурсного права
Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА).
125993, Россия, Москва, ул. Садовая-Кудринская ул., 9.
E-mail: [email protected];
DOYNIKOV Pavel Igorevich,
Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Environmental and Natural Resource Law O. E. Kutafin University (MSLA).
125993, Russia, Moscow, Sadovaya-Kudrinskaya str., 9. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: Животные содержащиеся и экспонируемые в зоопарках, цирках, зверинцах, океанариумах и других досугово-развлекательных объектах, животные, содержащиеся в домашних условиях, животные, оказавшиеся без дома, животные, состоящие на службе в правоохранительных органах, являются чувствующими существами, способными испытывать боль, эмоциональные и физические страдания. С цивилитарно-либертарных позиций, не корректно отождествлять высших животных, способных при принятии решений руководствоваться не инстинктами, а интеллектом и накопленным жизненным опытом, чувствующих существ, обладающих естественными правами, закрепленными в законодательстве многих государств, с объектами вещных прав и права собственности. Целесообразно предложить законодателю, установить для высших животных, не находящихся в собственности государства, правовой режим находящимися у покровителя, патрона на титуле «патронажа и покровительства», схожего правовой природой с опекой и попечительством. Предлагаемый титул, призван урегулировать отношения, возникающие при установлении, осуществлении и прекращении патронажа и покровительства над дикими животными в неволе, домашними животными, служебными животными, бездомными животными. Патронажем, целесообразно называть форму устройства и владения бездомными животными и служебными животными, при котором физические и юридические лица, а также уполномоченные органы исполнительной власти, являются законными представителями и владельцами(патроном) вышеназванных животных, и совершают в их интересах все юридически значимые действия. Основными задачами органов патронажа и покровительства должны являться: защита прав и интересов животных, нуждающихся в установлении над ними патронажа или покровительства, либо животных, находящихся под патронажем и покровительством; надзор за деятельностью патронов и покровителей, а также организаций, в которых животные находятся на службе, либо животных, используемых в культурно-зрелищных целях и животных без владельцев; контроль за соблюдением прав, и выполнением требований к содержанию и использованию животных находящихся под патронажем и покровительством.
Abstract: Animals kept and exhibited in zoos, circuses, menageries, aquariums and other leisure and entertainment facilities, animals kept at home, animals without a home, animals serving in law enforcement agencies are sentient beings capable of experiencing pain, emotional and physical suffering. From a civilitarian-libertarian standpoint, it is not correct to identify higher animals capable of being guided not by instincts, but by intelligence and accumulated life experience, sentient beings with natural rights enshrined in the legislation of many states, with objects of property rights and property rights when making decisions. It is advisable to propose to the legislator to establish for higher animals that are not owned by the state, a legal regime with a patron, a patron on the title of "patronage and patronage", similar in legal nature to guardianship and guardianship. The proposed title is intended to regulate relations arising from the establishment, implementation and termination of patronage and patronage of wild animals in captivity, pets, service animals, stray animals. Patronage, it is advisable to call the form of arrangement and ownership of stray animals and service animals, in which individuals and legal entities, as well as authorized executive authorities, are the legal representatives and owners (patron) of the above-mentioned animals, and perform all legally significant actions in their interests. The main tasks of patronage and patronage bodies should be: protection of the rights and interests of animals in need of patronage or patronage over them, or animals under patronage and patronage; supervision of the activities of patrons and patrons, as well as organizations in which animals are in service, or animals used for cultural and entertainment purposes and animals without owners; control over the observance of rights, and compliance with the requirements for the maintenance and use of animals under patronage and patronage.
Ключевые понятия: патронаж; покровительство; дикие животный; домашние животные; бездомные животные; служебные животные; цивилизм; естественные права; правовая природа; природа животных;
Keywords: patronage; patronage; wild animals; pets; stray animals; service animals; civilization; natural rights; legal nature; nature of animals;
Дата направления статьи в редакцию: 10.04.2021
Дата публикации: 30.06.2021
Животные, содержащиеся и экспонируемые в зоопарках, цирках, зверинцах, океанариумах и других досугово-развлекательных объектах, животные, содержащиеся в домашних условиях, животные, оказавшиеся без дома, животные, состоящие на службе в правоохранительных органах1, являются чувствующими существами, способными испытывать боль, эмоциональные и физические страдания. Эти естественно правовые аксиомы, нашли отражение в нормах Федерального закона от 27.12.2018 N 498-ФЗ «Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». К сожалению, на сегодняшний момент, его нормы не распространяются на животных живущих в дикой природе, животных, используемых в сельском хозяйстве, живые организмы, полученные в результате генно-инженерной деятельности. В связи с тем, что развитие Российского государства к циливилистическому обществу, из социализма, через капитализм к цивилизму, более высокой, более справедливой, более гуманной ступени развития общечеловеческой цивилизации2, где реальным циви-литарным субъективным правом будут высшие животные, делает факт расширения субъектов распространения вышеназванных принципов гуманного и нравственного обращения с животными, делом времени.
С цивилитарно-либертарных позиций, не корректно отождествлять высших животных, способных при принятии решений руководство-
1 Анисимов А.П. Права животных в российском и зарубежном праве. Аграрное и земельное право. 2016 г. №1. С.103-108., Дойников П.И. О предмете и методах фауни-стического права России. Право и государство: теория и практика. 2020. № 3 (183), Бабинцев И.И., О.А. Берзинь О.А., Шнягина Е.Н. Об особенностях определения правового режима животных "Российский юридический журнал", 2020, N 2
2 Нерсесянц В.С. Национальная идея России во всемирно-историческом прогрессе равенства, свободы и справедливости. Манифест о цивилизме. М., 2001 г.
ваться не инстинктами, а интеллектом и накопленным жизненным опытом, чувствующих существ, обладающих естественными правами1, закрепленными в законодательстве многих государств2, с объектами вещных прав и права собственности. Целесообразно предложить законодателю, установить для высших животных, не находящихся в собственности государства, правовой режим находящимися у покровителя, патрона на
- 3
титуле «патронажа и покровительства», схожего правовой природой с опекой и попечительством .
Предлагаемый титул, призван урегулировать отношения, возникающие при установлении, осуществлении и прекращении патронажа и покровительства над дикими животными в неволе, домашними животными, служебными животными, бездомными животными.
Патронажем, целесообразно называть форму устройства и владения бездомными животными и служебными животными, при котором физические и юридические лица, а также уполномоченные органы исполнительной власти, являются законными представителями и владельца-ми(патроном) вышеназванных животных, и совершают в их интересах все юридически значимые действия.
Покровительством предлагается называть форму устройства, владения дикими животными в неволе и домашними животными, при котором физические и юридические лица, а также уполномоченные органы исполнительной власти(покровители), обязаны содействовать осуществлению защиты прав обозначенных животных, охранять их от злоупотреблений и жестокого обращения со стороны третьих лиц.
Соответственно патронируемыми, предлагается называть домашних, бездомных, служебных животных и диких животных в неволе, в отношении которых установлены патронаж и покровительство.
К задачам государственного регулирования патронажа и покровительства следует отнести: своевременное выявление животных, правовой статус которых предусматривает установления над ними патронажа или покровительства, защита основных прав патронируемых, обеспечение достойного обращения с патронируемыми; обеспечение исполнения покровителями и патронами возложенных на них полномочий; обеспечение государственной поддержки физических и юридических лиц, правоохранительных органов, осуществляющих деятельность по защите прав, направленных на достойное обращение с патронируемыми, и стимулирование подобных мероприятий.
В этой связи В.С. Нерсесянц отмечал, «понятие права здесь означает до законотворческий и вне законотворческий комплекс объективных закономерностей, требований и правил социальной, общественно-политической жизни, который первичен и определяет смысл, содержание, характер и цели официального законодательства»4, в этот комплекс необходимостей и закономерностей, необходимо включит естественные права животных.
Деятельность по патронажу и покровительству должна осуществляться в соответствии с принципами, основанными на нравственности и гуманности. К таким принципам относятся: свободное принятие гражданами обязанностей по патронажу и покровительству, свободный отказ от исполнения патроном и покровителей своих обязанностей; контроль за осуществлением деятельности по патронажу и покровительству; обеспечение защиты прав и законных интересов патронируемых.
Органами патронажа и покровительства должны являться органы исполнительной власти, на которые возложены обязанности по государственному надзору в области обращения с животными5.
Основными задачами органов патронажа и покровительства должны являться: защита прав и интересов животных, нуждающихся в установлении над ними патронажа или покровительства, либо животных, находящихся под патронажем и покровительством; надзор за деятельностью патронов и покровителей, а также организаций, в которых животные находятся на службе, либо животных, используемых в культурно-
зрелищных целях и животных без владельцев; контроль за соблюдением прав, и выполнением требований к содержанию и использованию жи-
6
вотных находящихся под патронажем и покровительством .
К полномочиям органов исполнительной власти, осуществляющих надзор и контроль в области обращения с животными, необходимо отнести: выявление и учет животных, нуждающихся в установлении над ними патронажа и покровительства; установление патронажа и покровительства; осуществление надзора за деятельностью патронов и покровителей, а также за нахождением животных в приютах, в которые они помещены на содержание; освобождение патронов и покровителей от исполнения своих обязанностей; подбор, учет, подготовка граждан и юридических лиц выразивших желание стать патронами и покровителями бездомных животных; проверка условий содержания патронируемых животных, соблюдения патронами и покровителями требований к содержанию и использованию животных; информирование граждан и юридических лиц, выразивших желание стать патронами и покровителями о возможностях установления владения животными; оказание помощи опекунам и покровителям в реализации и защите прав патронируемых; ведение учета патронов и покровителей, в Единой государственной системе учета животных и лиц владеющих животными.
По мнению В.А. Четвернина «право есть необходимый регулятор межчеловеческих отношений, который отличается от закона тем, что
1 Четвернин В. А. Современные концепции естественного права. М., 1988 г. с.16-35.
2В Испании См., https://lenta.ru/news/2008/06/26/right/, в США См., https://www.newsru.com/world/21apr2015/chimps.html, в Швейцарии См., https://tass-ru.turbopages.org/tass.ru/s/obschestvo/9479323, в Новой Зеландии https://legislation.govt.nz/act/public/1978/0080/latest/DLM25111.html
3 Нечаева А.М. О Федеральном законе «Об опеке и попечительстве». «Законы России: опыт, анализ, практика», 2009 г., N 7.
4 Нерсесянц В.С. Право и закон. М., 1983 г. С. 361-362.
5 Комментарий к Федеральному закону от 27 декабря 2018 г. N 498-ФЗ "Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации. отв. ред. Горохов Д.Б. 2020 г. с.
6 Постановление Правительства РФ от 30.12.2019 N 1937 "Об утверждении требований к использованию животных в культурно-зрелищных целях и их содержанию", Приказ МЧС России от 07.11.2019 N 656 "Об утверждении порядка обращения со служебными животными в учреждениях и организациях Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий", Приказ ФСИН России от 31.12.2019 N 1210 "Об утверждении Порядка обращения со служебными животными в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы Российской Федерации", Приказ ФТС России от 30.07.2019 N 1243 "Об утверждении Порядка обращения со служебными животными в таможенных органах Российской Федерации", Приказ МВД России от 25.06.2019 N 415 "Об утверждении порядка обращения со служебными животными", Постановление Правительства РФ от 23.11.2019 N 1504 "Об утверждении методических указаний по организации деятельности приютов для животных и установлению норм содержания животных в них".
право всегда истинно, разумно, естественно, действительно, человечно»1, в том числе и по отношению к животным.
Патроны и покровители являются законными представителями своих патронируемых животных, вправе выступать в защиту их прав и законных интересов, а также охраняют патронируемых животных от злоупотреблений со стороны третьих лиц2.
В интересах патронируемых органы патронажа и покровительства могут предусматривать отдельные действия, которые патрон или покровитель совершать не вправе, в том числе могут запретить патрону или покровителю изменять место содержания животного, а также в целях учета индивидуальных особенностей предъявляемых к требованиям к содержанию и использованию животных, установить такие требования,
3
которые определяют конкретные условия содержания отдельных видов животных .
При осуществлении своих прав и обязанностей патроны и покровители должны иметь право на предоставление им на приоритетных основаниях социальной, юридической, психологической, медицинской, ветеринарной, педагогической помощи.
Патронируемые животные не находятся в собственности патронов и покровителей. В их отношении, устанавливается правовой режим патронажа и покровительства.
Надзор за деятельностью патронов и покровителей должен осуществляется органами патронажа и покровительства по месту содержания животного, либо по месту жительства патронов и покровителей. Порядок организации и осуществления надзора за деятельностью патронажа и покровительства устанавливается Правительством Российской Федерации.
Лица, которым стало известно об угрозе жизни или здоровью животного, находящегося под патронажем или покровительством, о нарушении его прав и законных интересов, обязаны сообщить об этом в орган патронажа и покровительства, по месту содержания патронируемого животного или прокурору. При получении указанных сведений орган патронажа и покровительства обязан принять необходимые меры по защите прав патронируемого животного и в письменной форме уведомить об этом заявителя.
Патроны и покровители должны нести ответственность за нарушения требований к содержанию и использованию животных. Патроны и покровители должны отвечать за вред, причиненный по их вине здоровью патронируемого животного, в соответствии с предусмотренными гражданским законодательством правилами об ответственности за причинение вреда.
При обнаружении ненадлежащего исполнения патроном или покровителем обязанностей по охране жизни и здоровья патронируемого животного, выраженном в болезни, увечье или смерти животного, патроны и покровители несут уголовную ответственность, либо административную ответственность за свои действия или бездействие в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, законодательством субъектов Российской Федерации4.
Дикие животные, содержащиеся или используемые в условиях неволи с нарушением требований содержания и использования, подлежат конфискации. Конфискованные дикие животные в неволе, подлежат возвращению в среду их обитания. В случае, если возвращение указанных животных в среду их обитания невозможно, дальнейшее обращение с указанными животными осуществляется в соответствии с порядком, установленным Правительством Российской Федерации5. В связи с тем, что по мнению В.А. Четвернина «право правильно по содержанию, а не по юридической форме и поэтому не всякий закон, точнее, не всякое юридическое решение, законодательное или судебно-административное, будучи формально корректным, содержит в себе право»6.
За деятельностью органов патронажа и покровительства, должен осуществляться контроль, уполномоченных законодательством Российской Федерации и законами субъектов Российской Федерации органов и должностных лиц7, а также общественными объединениями и иными
8
некоммерческими организациями в соответствии с их уставами, а также гражданами .
Вред, причиненный патронируемым животным в результате незаконных действий или бездействия органов патронажа и покровительства либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего законодательству акта органа патронажа и
9
гражданским законодательством .
Патронаж и покровительство могут прекращаться случае смерти патрона или покровителя либо патронируемого животного, по истечении срока действия акта о назначении патрона или покровителя, при освобождении, а равно отстранении патрона или покровителя от исполнения своих обязанностей.
Патрон и покровитель могут быть освобождены от исполнения своих обязанностей по их просьбе. Орган патронажа и покровительства, может освободить патрона или покровителя от выполнения своих обязанностей, как вариант на время, если противоречия возникают, между интересами патронируемого животного и интересами патрона, либо покровителя.
Орган патронажа и покровительства должен быть вправе отстранить патрона или покровителя от исполнения возложенных на них
1 Четвернин В. А. Указ. Соч. с.7.
2 Хорьков В.Н., Курилех Ю.С. Некоторые аспекты правового регулирования организации деятельности приютов для животных: постановка проблемы. "Современное право", 2020 г., N 12.
3 Хорьков В.Н., Курилех Ю.С. Новое законодательство об ответственном обращении с животными: достоинства и недостатки. "Современное право", 2019 г., N 9
4 Хорьков В.Н., Аллес М.В. Спорные вопросы административно-правового регулирования содержания животных в Федеральном законе "Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" "Административное право и процесс", 2019 г., N 10.
5 Постановление Правительства РФ от 12.12.2019 N 1659 "Об утверждении Правил обращения с конфискованными дикими животными в неволе, возврат которых в среду их обитания невозможен".
6 Четвернин В.А. Указ. Соч. с.7.
7 Постановление Правительства РФ от 30.11.2019 N 1560 «Об утверждении Правил организации и осуществления государственного надзора в области обращения с животными».
8 Гриб В.В. Проблемы и тенденции развития правовых основ об общественном контроле: пять лет спустя. "Российская юстиция", 2019 г., N 9.
9 Статья 1069. Ответственность за вред, причиненный государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами. "Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая)" от 26.01.1996 N 14-ФЗ.
обязанностей. Отстранение патрона или покровителя от исполнения возложенных на них обязанностей допускается: в связи исполнением возложенных на них обязанностей ненадлежащим образом, нарушения законных интересов и прав патронируемого животного, в связи с тем, что осуществлении патронажа и покровительства в корыстных целях, а равно оставлении патронируемого животного без надзора и необходимой помощи, выявлении органом патронажа и покровительства существенных нарушений требований к содержанию и использованию животных1.
Права и обязанности патрона либо покровителя прекращаются, с момента принятия органом патронажа и покровительства, акта об освобождении патрона либо покровителя от исполнения возложенных на них обязанностей, либо об их отстранении от исполнения возложенных на них обязанностей.
Акт органа патронажа и покровительства об освобождении патрона или покровителя от исполнения возложенных на них обязанностей либо об их отстранении от исполнения возложенных на них обязанностей может быть оспорен лицом, в отношении которого он принят, в судебном порядке.
Важнейшую ценностную составляющую патронажа и покровительства, можно охарактеризовать, как «содержание закона, затрагивающее жизненно важные аспекты существования человека в современном капиталистическом обществе, должно критически оценивается с позиции знания о должном праве, естественном праве 2, представляется необходимым, легализация естественных прав животных в законодательстве РФ.
Для нужд патронируемых животных и патронов либо, покровителей в законодательстве Российской Федерации и законодательстве субъектов Российской Федерации, должны быть предусмотрены виды государственной поддержки, в виде пособий и выплат.
Суммы пособий и иных выплат, предназначенных для содержания патронируемых животных, принадлежат патронам и покровителям, расходуются на питание и иные нужды патронируемого животного.
Средства выделяемые, через выплаты и пособия для поддержания жизнедеятельности патрона и покровителя, принадлежат патрону или покровителю и расходуются, и расходуются на собственные нужды.
Нормативно-правовыми актами субъектов РФ, могут быть предусмотрены собственные виды поддержки патронажа и покровительства, не установленные на федеральном уровне. В связи с тем, что «право именовалось естественным постольку, поскольку оно якобы вытекает из
3
природы, природы человека, природы вещей и даже универсального вселенского порядка» , в том, числе природы животных.
Библиогра фия:
1. Анисимов А.П. Права животных в российском и зарубежном праве // Аграрное и земельное право. 2016 г. №1.
2. Бабинцев И.И., О.А. Берзинь О.А., Шнягина Е.Н. Об особенностях определения правового режима животных // "Российский юридический журнал", 2020, N 2.
3. Волчецкая Т.С., Хорьков В.Н. Административно-правовые аспекты содержания домашних кошек в Российской Федерации // "Административное право и процесс", 2020 г., N 12.
4. Дойников П.И. О предмете и методах фаунистического права России // Право и государство: теория и практика. 2020. № 3 (183),1
5. Комментарий к Федеральному закону от 27 декабря 2018 г. N 498-ФЗ "Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации / отв. ред. Горохов Д.Б. 2020.
6. Нерсесянц В.С. Право и закон. М., 1983.
7. Нерсесянц В.С. Национальная идея России во всемирно-историческом прогрессе равенства, свободы и справедливости. Манифест о цивилиз-ме. М., 2001 г.,
8. Нечаева А.М. О Федеральном законе «Об опеке и попечительстве» // «Законы России: опыт, анализ, практика», 2009 г., N 7.
9. Хорьков В.Н., Курилех Ю.С. Новое законодательство об ответственном обращении с животными: достоинства и недостатки // "Современное право", 2019 г., N 9.
10. Хорьков В.Н., Аллес М.В. Спорные вопросы административно-правового регулирования содержания животных в Федеральном законе "Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // "Административное право и процесс", 2019 г., N 10.
11. Хорьков В.Н., Курилех Ю.С. Некоторые аспекты правового регулирования организации деятельности приютов для животных: постановка проблемы // "Современное право", 2020 г., N 12.
12. Четвернин В. А. Современные концепции естественного права. М., 1988.
13. https://lenta.ru/news/2008/06/26/right/
14. https://www.newsru.com/world/21apr2015/chimps.html
15. https://tass-ru.turbopages.Org/tass.ru/s/obschestvo/9479323
16. https://legislation.govt.nz/act/public/1978/0080/latest/DLM25111.html
References (transliterated):
1. Anisimov A.P. Prava zhivotnyh v rossijskom i zarubezhnom prave // Agrarnoe i zemel'noe pravo. 2016 g. №1.
2. Babincev I.I., O.A. Berzin' O.A., SHnyagina E.N. Ob osobennostyah opredeleniya pravovogo rezhima zhivotnyh // "Rossijskij yuridicheskij zhurnal", 2020, N 2.
3. Volcheckaya T.S., Hor'kov V.N. Administrativno-pravovye aspekty soderzhaniya domashnih koshek v Rossijskoj Federacii // "Administrativnoe pravo i process", 2020 g., N 12.
4. Dojnikov P.I. O predmete i metodah faunisticheskogo prava Rossii // Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika. 2020. № 3 (183),
5. Kommentarij k Federal'nomu zakonu ot 27 dekabrya 2018 g. N 498-FZ "Ob otvetstvennom obrashchenii s zhivotnymi i o vnesenii izmenenij v ot-del'nye zakonodatel'nye akty Rossijskoj Federacii / otv. red. Gorohov D.B. 2020.
6. Nersesyanc V.S. Pravo i zakon. M., 1983.
7. Nersesyanc V.S. Nacional'naya ideya Rossii vo vsemirno-istoricheskom progresse ravenstva, svobody i spravedlivosti. Manifest o civiliz-me. M., 2001 g.,
8. Nechaeva A.M. O Federal'nom zakone «Ob opeke i popechitel'stve» // «Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika», 2009 g., N 7.
9. Hor'kov V.N., Kurilekh YU.S. Novoe zakonodatel'stvo ob otvetstvennom obrashchenii s zhivotnymi: dostoinstva i nedostatki // "Sovremennoe pravo", 2019 g., N 9.
10. Hor'kov V.N., Alles M.V. Spornye voprosy administrativno-pravovogo regulirovaniya soderzhaniya zhivotnyh v Federal'nom zakone "Ob otvet-stvennom obrashchenii s zhivotnymi i o vnesenii izmenenij v otdel'nye zakonodatel'nye akty Rossijskoj Federacii" // "Administrativnoe pravo i process", 2019 g., N 10.
11. Hor'kov V.N., Kurilekh YU.S. Nekotorye aspekty pravovogo regulirovaniya organizacii deyatel'nosti priyutov dlya zhivotnyh: postanovka problemy // "Sovremennoe pravo", 2020 g., N 12.
12. CHetvernin V. A. Sovremennye koncepcii estestvennogo prava. M., 1988.
13. https://lenta.ru/news/2008/06/26/right/
14. https://www.newsru.com/world/21apr2015/chimps.html
15. https://tass-ru.turbopages.org/tass.ru/s/obschestvo/9479323
16. https://legislation.govt.nz/act/public/1978/0080/latest/DLM25111.html
1 Волчецкая Т.С., Хорьков В.Н. Административно-правовые аспекты содержания домашних кошек в Российской Федерации. "Административное право и процесс", 2020 г., N 12.
2 Четвернин В.А. Указ. Соч. с. 7.
3 Четвернин В.А. Указ. Соч. с.8.
Конституционное право; конституционный судебный процесс; муниципальное право
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_71
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗГРАНИЧЕНИЯ КОМПЕТЕНЦИИ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ОРГАНОВ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ Current problems of delineation of competence of state authorities of subjects of the Russian Federation and bodies of local self-government
СЕРГЕЕВ Алексей Аронович,
доктор юридических наук, главный научный сотрудник Московского государственного областного университета, профессор Академии труда и социальных отношений. 105005, Россия, г. Москва, ул. Радио, 10А. E-mail: [email protected];
Sergeev A.A.,
doctor of juridical sciences, chief researcher of the Moscow state regional university, professor of the Academy of labor and social relations. 10A Radio str., Moscow, 105005, Russia. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В статье рассматривается развитие принципов и моделей разграничения компетенции региональной и муниципальной власти в России. Делается вывод о том, что перераспределение полномочий между органами местного самоуправления и органами государственной власти субъекта РФ не идет вразрез с мировой практикой. Закон о поправке к Конституции РФ от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ подтвердил генеральную линию на интеграцию государственной власти и местного самоуправления и создал предпосылки для усиления такой интеграции.
Abstract: The article considers the development of principles and models for the division of competence between regional and municipal authorities in Russia. It is concluded that the redistribution of powers between local self-government bodies and state authorities of the subject of the Russian Federation does not run counter to world practice. The Law on Amendment to the Constitution of the Russian Federation of March 14, 2020 1-ФКЗ confirmed the general line on integration of state power and local self-government and created prerequisites for strengthening such integration.
Ключевые слова: субъект РФ, местное самоуправление, перераспределение полномочий.
Keywords: subject of the Russian Federation, local self-government, redistribution of powers.
Дата направления статьи в редакцию: 19.04.2020
Дата публикации: 30.06.2021
В новейшей истории России можно выделить, по меньшей мере, четыре модели разграничения компетенции региональной государственной власти и муниципальной власти. Несмотря на их различия, пристальный анализ показывает, что изменение российского законодательства не было хаотическим и бессистемным. В нем прослеживается определенная логика, стремление обеспечить эффективность и экономию в решении местных задач публичной власти, о чем говорится в ст. 4 Европейской хартии местного самоуправления.
Закон от 6 июля 1991 г. «О местном самоуправлении в РСФСР» четко и подробно определял полномочия органов местной власти каждого уровня. Практические работники старшего поколения до сих пор хорошо отзываются о той четкости и конкретности Закона. Но при реализации Закона 1991 г. выяснилась необходимость учета региональной специфики, невозможность полной унификации регулирования полномочий для всей территории России. Поэтому Федеральный закон от 28 августа 1995 г. № 154-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» определил в ст. 6, что законами субъектов РФ могут устанавливаться дополнительные вопросы местного значения, не предусмотренные федеральными законами. Эта вторая модель организации местной власти предполагала широкое усмотрение регионального законодателя, давала возможность в каждом субъекте РФ выстроить свою схему разграничения компетенции.
Однако большинство муниципальных образований в современной России являются дотационными и это, видимо, изменится не скоро. Чрезмерная пестрота в организации муниципальной власти препятствовала выстраиванию единой справедливой модели бюджетного выравнивания обеспеченности муниципалитетов. Поэтому появился одноименный действующий Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ, закрепивший курс на унификацию местного самоуправления и обеспечение согласованности работы государства и местной власти в проведении единой социальной политики.
Особую остроту в период разработки Федерального закона № 131-ФЗ имела проблема так называемых необеспеченных мандатов органов местного самоуправления. Федеральный и региональные законодатели нагружали муниципалитеты дополнительными обязанностями, но не всегда успевали адекватно повысить объемы местных бюджетных ресурсов, необходимых для исполнения этих обязанностей. Поэтому в ч. 1 ст. 18 Федерального закона № 131-ФЗ было записано, что перечень вопросов местного значения не может быть изменен иначе как путем внесения изменений и дополнений в данный Федеральный закон, за исключением отдельных случаев, прямо им предусмотренных. Этим фактически был введен реестр расходных обязательств органов местного самоуправления, что должно было защитить местные бюджеты от необеспеченных мандатов.
Правовой механизм перераспределения полномочий между органами местного самоуправления и органами государственной власти субъекта РФ появился в Федеральном законе № 131-ФЗ в 2014 году (ч. 1.2 ст. 17). Одновременно были расширены права субъектов РФ по регулированию организации и осуществления местного самоуправления. Можно назвать это четвертой (модифицированной) моделью разграничения
компетенции регионов и муниципалитетов.
Хотя новелла была изложена в Законе весьма лаконично, тем не менее достаточно быстро и в доктрине, и на практике появилась ясность относительно главного содержания указанного механизма. Речь не идет о передаче полномочий от региона муниципалитету, для этого есть специальные нормы ч. 2 ст. 132 Конституции РФ и гл. 4 Федерального закона № 131-ФЗ о наделении органов местного самоуправления отдельными государственными полномочиями. Речь идет исключительно о передаче отдельных полномочий органов местного самоуправления органам государственной власти субъекта РФ.
Передача полномочий от муниципалитетов региону должна осуществляться не в добровольном порядке, не по соглашению, а в силу издания закона субъекта РФ о передаче полномочий. Передаваемые полномочия исключаются из зоны ответственности муниципального образования. Не предусматривается возможность передачи денежных средств из местных бюджетов в бюджеты субъектов РФ для финансирования переданных полномочий. Не предусматривается возможность того, чтобы для субъекта РФ были обязательны какие-либо муниципальные нормативные правовые акты по тому вопросу местного значения, к которому относятся переданные полномочия. Напротив, в части регулирования переданных полномочий ранее принятые муниципальные правовые акты утрачивают силу после вступления в силу актов субъектов РФ о порядке осуществления переданных полномочий. Об этом прямо говорится в ч. 4 ст. 17 Федерального закона № 131 -ФЗ.
На практике возник правомерный вопрос. Насколько конституционно решение федерального законодателя, санкционировавшего изъятие законом субъекта РФ полномочий по вопросам местного значения, то есть сужение компетенции муниципальных образований?
Конституция РФ называет предметы совместного ведения Федерации и ее субъектов и тем самым дает хотя бы общее представление о компетенции региональной государственной власти. Определение компетенции местной власти Конституция оставляет законодателю. Так, например, более десяти лет опека и попечительство являлись вопросами местного значения. Федеральный закон от 29 декабря 2006 г. № 258-ФЗ установил государственную природу соответствующих полномочий и поручил их осуществление органам государственной власти субъектов РФ. И это решение не было воспринято как нарушение Конституции РФ или ущемление прав муниципалитетов.
Как справедливо отмечал в одной из своих последних работ В.И. Васильев, Конституция РФ, видимо, установила слишком высокую планку для организации местного самоуправления, закрепила не вполне реальную для данных исторических условий меру децентрализации управления. Пора признать, что мы просто не можем и в краткосрочной, и в среднесрочной перспективе достигнуть этой высоты, т. е. выстроить местное самоуправление по европейским стандартам1.
Нахождение оптимального уровня для исполнения тех или иных публичных полномочий всегда основывается на соображениях управленческой и экономической целесообразности. Децентрализация полномочий может приводить к неэффективному управлению, неоправданным издержкам, и даже (как показывает практика) к высоким коррупционным рискам, например, при регулировании землепользования, застройки территорий, распределения земель.
Закон о поправке к Конституции РФ от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» дополнил статью 132 Конституции РФ частью 3, установившей, что органы местного самоуправления и органы государственной власти входят в единую систему публичной власти в Российской Федерации и осуществляют взаимодействие для наиболее эффективного решения задач в интересах населения, проживающего на соответствующей территории. Этим была подтверждена генеральная линия на интеграцию государственной власти и местного самоуправления и одновременно были созданы предпосылки для усиления такой интеграции.
Уточнение компетенции муниципалитетов, в том числе путем изъятия у них некоторых полномочий, ранее осуществлявшихся в качестве относящихся к вопросам местного значения, не идет вразрез ни с мировой практикой, ни с нормами Конституции РФ. Такое изъятие, если оно имеет рациональное обоснование, например, позволяет повысить эффективность управления инфраструктурой урбанизированных территорий, обеспечить реализацию проектов развития, сосредоточить ресурсы для решения наиболее важных задач, не свидетельствует о нарушении прав местного самоуправления.
Вполне нормальное явление и дифференциация распределения полномочий между субъектом РФ и муниципалитетами в зависимости от особенностей регионов, избранной в них стратегии управления. Такая дифференциация может основываться на диспозитивных нормах федерального закона, дозволяющих регионам в отдельных, прямо указанных случаях отступать на основании законов субъектов РФ от общей схемы разграничения компетенции.
Вызывает недоумение попытка толковать рассматриваемый правовой механизм передачи полномочий от муниципалитетов регионам как осуществление органами государственной власти субъектов РФ полномочий по вопросам местного значения. К сожалению, такой п одход сегодня находит распространение и в доктрине и в официальном правоприменении. Между тем согласно Конституции РФ вопросы местного значения решаются исключительно органами местного самоуправления, но не органами государственной власти (ст. 130, ч. 1 ст. 132). Как неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, вопросы местного значения могут и должны решать именно органы местного самоуправления или население непосредственно, а не органы государственной власти, что следует из прямого предписания Конституции РФ2.
Увы, даже в судебных решениях сегодня можно встретить противоположную позицию: «перераспределение полномочий органов местного самоуправления по решению вопросов местного значения в пользу органов государственной власти не прекращает их статус полномо-
1 Васильев В.И., Постников А.Е., Помазанский А.Е. Развитие демократических принципов и институтов на муниципальном уровне. М.: Норма, 2017, с. 88.
2 Постановления от 24.01.1997 № 1-П, от 15.01.1998 № 3-П, от 30.11.2000 № 15-П; определения от 09.06.2004 № 231-О, от 09.12.2014 № 2744-О.
чий по решению вопросов местного значения. Они по-прежнему остаются полномочиями, осуществление которых направлено на решение вопросов местного значения. Государственными они с точки зрения уровня публичной власти не становятся. Государственными становятся лишь органы, которые после перераспределения должны их осуществлять»1.
Получается, что полномочие с санкции федерального законодателя передано законом субъекта РФ с муниципального уровня на региональный. Органы местного самоуправления за его исполнение больше не отвечают, не выделяют финансы из местного бюджета, не регулируют порядок исполнения полномочия. Оно исполняется органами государственной власти субъекта РФ, но, по логике суда, остается полномочием по решению вопроса местного значения. При этом игнорируется запрет на то, чтобы вопросы местного значения решались органами государственной власти, который следует из прямого предписания Конституции РФ и многократно подтверждался Конституционным Судом РФ.
Можно предположить, что трактовка закона, предполагающая, что полномочия органов местного самоуправления передаются на уровень субъекта РФ якобы без изменения их статуса полномочий по решению вопросов местного значения, появилась с единственной практической целью: обосновать отрицание возможности последовательного применения субъектом РФ механизма передачи полномочий на уровень субъекта РФ и механизма наделения органов местного самоуправления указанными полномочиями в качестве отдельных государственных полномочий субъекта РФ (ч. 1.2 ст. 17 и ст. 19 Федерального закона № 131-Ф3). Это предположение подтверждается судебной практикой2.
Такой запрет законодатель мог прямо сформулировать в тексте Федерального закона № 131 -ФЗ, однако его там нет. И это отсутствие нельзя заменить толкованиями, сомнительными с позиций их конституционности и не соответствующими буквальному смыслу текста закона.
Между тем практика показывает, что такой комплексный механизм, позволяющий субъекту РФ своим законом перевести собственное полномочие муниципалитета в разряд делегированных государством полномочий, востребован в регионах. Он позволил бы органам государственной власти субъекта РФ осуществлять координацию исполнения органами местного самоуправления соответствующих полномочий, финансировать исполнение этих полномочий за счет субвенций из бюджета субъекта РФ, обеспечить единообразие правового регулирования исполнения полномочий, особенно в тех случаях, когда полномочия связаны с предоставлением услуг гражданам и юридическим лицам, имеют важное социальное значение, объективно нуждаются в унификации регулирования и т.п. Споры, по которым выносились указанные выше судебные решения, касались именно этой проблемы.
Правомерен вопрос, не будут ли нарушены нормы Конституции РФ и ущемлены права местного самоуправления в том случае, если субъект РФ будет изымать у муниципалитетов полномочия, а затем наделять их этими же полномочиями? На наш взгляд, такой механизм вполне допустим и может найти закрепление в Федеральном законе № 131-Ф3. Если субъекту РФ разрешается полностью изымать полномочия, то почему нельзя переводить их в статус делегированных государством? Ведь это будет осуществляться с санкции федерального законодателя.
Судебная практика признала право субъекта РФ изымать своим законом полномочия в конкретной сфере не в полном их объеме, указанном в отраслевом федеральном законе, а также возможность участия органов местного самоуправления в осуществлении переданных на уровень субъекта РФ полномочий3. Так чем же можно обосновать отрицание возможности оставлять полномочия у муниципалитетов, но с обеспечением их субвенциями, едиными правилами исполнения, изданными на уровне субъекта РФ, и осуществлением контроля за их исполнением?
Ведь не ставим же мы под сомнение право федерального законодателя сократить установленный сегодня перечень вопросов местн ого значения или объем полномочий муниципалитета при их решении. А передача полномочий на уровень субъекта РФ допустима только в случаях, прямо указанных в федеральных законах. Можно привести любопытное дополнение к уже приведенному выше примеру о передаче в 2006 году федеральным законодателем сферы опеки и попечительства с муниципального уровня на уровень субъекта РФ. Вскоре после этого в некоторых регионах эти вопросы вновь вернулись на муниципальный уровень, но уже в качестве отдельных государственных полномочий субъекта РФ, делегированных региональным законом. И при этом никто не заявлял о нарушении прав местного самоуправления.
Вывод о том, что перераспределенные полномочия становятся государственными полномочиями субъекта РФ и не могут оставаться в компетенции муниципальных образований, подтверждается также положениями бюджетного законодательства. Осуществление полномочий по вопросам местного значения порождает расходные обязательства муниципальных образований (ст. 86 Бюджетного кодекса РФ (далее - БК РФ)), но не расходные обязательства субъектов РФ (ст. 85 БК РФ). Пункт 1 ст. 85 БК РФ содержит закрытый перечень возможных случаев возникновения расходных обязательств субъектов РФ, в иных случаях они возникать не могут.
Статья 85 БК РФ не допускает возможность возникновения расходных обязательств субъектов РФ при осуществлении органами государственной власти субъектов РФ полномочий по вопросам местного значения. Нельзя признать допустимым толкование, которое приводит к противоречию с нормами федерального закона, в данном случае - БК РФ. Между тем в бюджетных правоотношениях (п. 1 ст. 1 БК РФ) иные федеральные законы не могут противоречить БК РФ (часть вторая ст. 2 БК РФ).
Согласно абзацу второму п. 6 ст. 85 БК РФ органы государственной власти субъекта РФ вправе устанавливать и исполнять расходные обязательства, связанные с решением вопросов, не отнесенных к компетенции федеральных органов государственной власти, органов местного самоуправления и не исключенных из компетенции органов государственной власти субъекта РФ федеральными законами, законами субъекта РФ, только при наличии соответствующих средств бюджета субъекта РФ (за исключением межбюджетных трансфертов). Данная норма ст. 85 БК РФ является единственной нормой указанной статьи, дозволяющей субъекту РФ финансировать исполнение собственных факультативных пол-
1 Апелляционное определение Судебной коллегии по административным делам Верховного Суда РФ от 30.08.2016 № 46-АПГ16-10
2 Апелляционное определение Судебной коллегии по административным делам Верховного Суда РФ от 10.04.2019 № 33-АПА19-4.
3 Апелляционное определение Судебной коллегии по административным делам Верховного Суда РФ от 18.12.2018 № 57-АПГ18-15.
номочий субъекта РФ.
Только эта норма (притом что ст. 85 БК РФ содержит закрытый перечень оснований возникновения расходных обязательств субъектов РФ) применима к финансированию из бюджета субъекта РФ перераспределенных полномочий. При ее отсутствии не было бы и основания для такого финансирования. Следовательно, финансирование из бюджета субъекта РФ исполнения перераспределенных полномочий возможно только при условии, что эти полномочия не являются полномочиями, направленными на решение вопросов местного значения, перестают с момента принятия закона субъекта РФ о перераспределении полномочий относиться к компетенции органов местного самоуправления и становятся государственными полномочиями субъекта РФ.
Библиогра фия:
1. Васильев В.И., Постников А.Е., Помазанский А.Е. Развитие демократических принципов и институтов на муниципальном уровне. М.: Норма, 2017. 288 с.
2. Шугрина Е.С. Кто осуществляет полномочия по решению вопросов местного значения, или Опять о перераспределении полномочий // Конституционное и муниципальное право. 2016. № 11. С. 71 - 75.
References (transliterated):
1. Vasil'ev V.I., Postnikov A.E., Pomazanskij A.E. Razvitie demokraticheskih principov i institutov na municipal'nom urovne. M.: Norma, 2017. 288 s.
2. SHugrina E.S. Kto osushchestvlyaet polnomochiya po resheniyu voprosov mestnogo znacheniya, ili Opyat' o pereraspredelenii polnomochij // Konstitucionnoe i municipal'noe pravo. 2016. № 11. S. 71 - 75.
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_75
«МЕНЬШИНСТВО» КАК ПРИЗНАННАЯ ПРАВОВАЯ КАТЕГОРИЯ: СПОСОБЫ КЛАССИФИКАЦИИ МЕНЬШИНСТВА "MINORITY" AS A RECOGNIZED LEGAL CATEGORY: WAYS TO CLASSIFY A MINORITY
МУРАВЬЁВА Ольга Витальевна,
аспирант кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ). 119991, Россия, г. Москва, ул. Ленинские горы, 1. E-mai l: m uraveva. lawfaculty@mai l.ru;
Muraveva Olga,
PhD Lomonosov Moscow State University, Faculty of Law. 1 Leninskie Gory str., Moscow, 119991, Russia. E-mai l: m uraveva. lawfaculty@mai l.ru
Краткая аннотация: Статья посвящена вопросам классификации конституционно-правовой категории «меньшинство». Рассмотрена возможность легального закрепления данного понятия, соотношение понятий «большинство» и «меньшинство», а также вопрос признания группы лиц в качестве меньшинства на национальном и международном уровне.
Abstract: The article examines the classification of the legal concepts of "minority". The author is considering the possibility of the legalization of the concept "minority" and the relationship between "majority" and "minority," and also the recognition of a group of persons as a minority at the national and international levels.
Ключевые слова: меньшинство, большинство, классификация меньшинства, самоопределение меньшинства, самоидентификация, право народов на самоопределение.
Keywords: minority, majority, classification of minority, self-determination of minority, self-identification, right of peoples to self-determination.
Дата направления статьи в редакцию: 12.04.2021
Дата публикации: 30.06.2021
«Меньшинство» - понятие достаточно условное, относительное и чрезвычайно коллизионное. Тем не менее, нельзя не отметить важность данного понятия для правовой науки, в особенности в области конституционного права.
Чаще всего в конституционном праве прибегают к понятию «меньшинство», говоря о политических партиях («партия меньшинства», «правительство меньшинства»), данный термин применяют, говоря об избирательном процессе («большинство избирателей проголосовало «за», следовательно, меньшинство избирателей проголосовали «против»). Но в последнее время понятие меньшинство все чаще употребляется в ином контекст: когда речь идет об интересах определенной группы лиц, проживающей в государстве и стремящейся защитить свои права законными способами.
Так что же представляет собой «меньшинство»? Есть ли легально закрепленное определение данного понятия? Стоит отметить, что в действующем российском законодательстве не встречается законодательно закрепленной дефиниции рассматриваемого понятия. А вот в материалах законопроектной работы можно обнаружить попытки определить понятие «меньшинство» и даже принять закон о правах меньшинства[1]. Используется рассматриваемое понятия в международно-правовых актах[2], а также непосредственно в рамках деятельности международных организаций. Так в рамках системы ООН была предпринята попытка определить понятие «меньшинство». В 1977 году Специальным докладчиком Подкомиссии Организации Объединенных Наций по предупреждению дискриминации и защите меньшинств Франческо Капоторти, было сформулировано определение понятия «меньшинство», согласно которому меньшинство представляет собой группу меньшей численности по сравнению с остальной частью населения государства, занимающую не доминирующее положение, члены которой, являясь гражданами государства, имеют этнические, религиозные или языковые особенности, отличные от особенностей остальной части населения, и проявляют, хотя бы только имплицитно, чувство солидарности, имеющее целью сохранить их культуру, традиции, религию или язык[3].
Теперь следовало бы обратиться непосредственно к классификации меньшинства, выделить их виды, а также попытаться представить авторский подход классификации меньшинства и остановиться на вопросе признания меньшинства в качестве такового.
Одной из первых научных работ в сфере юриспруденции, которая бы затрагивала вопрос о правовой категории «меньшинство» стала работа Г.Еллинека «Право меньшинства», написанная им в начале ХХ века - в 1906 году. Данная работа является уникальным трудом своего времени и до сих пор сохраняется ее научная ценность.
Г.Еллинек в своем труде «Право меньшинства» затрагивал вопрос о понятии меньшинства и предлагал выделять две группы меньшинства - организованное и неорганизованное. Важно учитывать, что указанная классификация применялась Г.Еллинеком в контексте существования политического меньшинства и участия такого меньшинства в политической жизни страны.
Полагаю, что классификация, предложенная Г.Еллинеком, актуальна и в настоящее время, и не только с точки зрения участия меньшинства в политической сфере. Так, приведенную классификацию можно адаптировать к существующим в государстве и обществе отношениям. Например, если группа лиц, обладает прочным осознанием коллективной идентичности, определяет себя как меньшинство, признана таковым со стороны государства, компактно проживает на определенной территории, стремится к сохранению своих культурных, религиозных, лингвистиче-
ских особенностей, то в таком случае она может быть рассмотрена как организованное меньшинство, в то время как группа лиц, которая не самоидентифицирует себя в качестве меньшинства, не в полной мере сохраняет представление об общих корнях, проживает рассредоточено на территории государства, однако в перспективе может быть признана государством в качестве меньшинства - может быть рассмотрена как еще не окончательно сложившееся меньшинство - неорганизованное меньшинство.
Не ограничиваясь существующей классификацией, предложенной Г.Еллинеком, обозначу свой способ классификации меньшинства:
С точки зрения истории формирования и нормативно-правового признания группы лиц, можно выделить:
1) Традиционное (или общепринятое/общепризнанное/легальное) меньшинство - это меньшинство, которое исторически сложилось в обществе, обычно признанное социумом, большинством государств и международным сообществом в качестве такового, получило нормативную регламентацию прав и обязанностей в актах международного права и национального законодательства. К таким меньшинствам можно отнести национальное, этническое, расовое, религиозное и языковое меньшинство.
Нетрадиционное (или необщепринятое/необщепризнанное) меньшинство - это такое меньшинство, которое на сегодняшний день активно борется за свои права, однако не признано международным сообществом в качестве такового и, соответственно, ни в актах международного права, ни в национальном законодательстве, не получило должной регламентации и защиты прав. Самым ярким примером рассматриваемой категории меньшинства можно назвать сексуальное меньшинство.
2) По критерию признания меньшинства международным сообществом можно выделить:
• меньшинство, признанное и охраняемое на международном уровне;
• меньшинство, признанное отдельными государствами и/или международными организациями;
• не признанные на международном уровне.
3) По критерию расселения меньшинства на территории отдельно взятого государства можно выделить меньшинство:
• общегосударственное;
• региональное;
• локальное (местное).
4) По сферам общественной жизни можно выделить меньшинство:
• политическое;
• идеологическое;
• экономическое;
• социальное (в том числе, гендерное[4], возрастное[5], сексуальное, меньшинство, инвалиды[6], лица без гражданства, лица с двойным гражданством, иностранные граждане, беженцы, переселенцы, мигранты[7] и иные);
• биологическое (трансгендеры и транссексуалы)[8];
• духовное (в том числе религиозное, культурное меньшинство).
Также хотелось бы отметить, что в доктрине предлагается подразделять меньшинство на количественное и психологическое[9]. Под количественным меньшинством подразумевается группа населения, уступающая другим аналогичным группам по численному составу, а под психологическим меньшинством понимается группа лиц, члены которой, будучи нередко даже количественным большинством, имеют более низкий, или подчинённый, по сравнению с другими частями населения, социальный статус[10].
Несмотря на попытку перечислить виды меньшинства и постараться дать всеобъемлющую классификацию, важно отметить, что нельзя закрепить виды меньшинства раз и навсегда, так как различные факторы - политические, социальные, духовные, биологические и иные -могут вносить изменения в процесс динамически развивающихся общественных отношений. Так одни виды меньшинства могут возникать, иные -по истечении времени - исчезать. Также стоит помнить о том, что понятия «большинство» и «меньшинство» - неразрывно связаны между собой. Взаимодействие между указанными понятиями можно было бы представить точно также как и сообщающиеся сосуды, поскольку из одного постепенно может «проистекать» другое, в результате чего те, кого ранее могли считать меньшинством - перейдут в разряд большинства. Аналогичным образом не исключен и обратный процесс - большинство может стать меньшинством.
Приведенный нами абстрактный пример соотношения понятий «большинство» и «меньшинство» демонстрирует насколько данные понятия не постоянны и достаточно изменчивы.
Не менее интересным и важным является вопрос о том, кем должно быть признано меньшинство в качестве такового? Что в данном случае первично: самоопределение группы в качестве меньшинства - то есть, внутренний процесс, или же внешний процесс - то есть признание группы меньшинством со стороны социума, а в перспективе и государством? Однозначного ответа на данный вопрос мы также не найдем, поскольку в каждом конкретном случае вопрос будет решаться применительно к конкретной ситуации. Более того, выше было отмечено, как важно учитывать то обстоятельство, что положение меньшинства и большинства в обществе - достаточно изменчивы.
Полагаю, что при рассмотрении вопроса о признании меньшинства в качестве такового, первичным, все-таки является «внутренний» процесс - самоопределение группы меньшинства.
В качестве примера такой самоидентификации выступает право народов на самоопределение, которое впервые было закреплено в пункте 2 статьи 1 Устава ООН [11]. Впервые за всю историю человечества официально было установлено, что народ имеет право сам решать свою судьбу, и это право должно в обязательном порядке соблюдаться и уважаться как другими народами, так и мировым сообществом в целом.
Положения данного правового принципа впоследствии были развиты в рамках иных международно-правовых актов, а также в конституциях большинства государств. Так в Конституции Российской Федерации правовой принцип самоопределения народов закреплен в части 3 статьи 5, где установлено, что федеративное устройство Российской Федерации основано на ее государственной целостности, единстве системы государственной власти, разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации [12]. В России право на самоопределение может быть реализовано только в рамках государственных границ, путем применения как территориальных форм самоопределения (если у группы лиц имеется стремление к своей государственности), так и посредством экстерриториальной формы самоопределения (право учреждения национально-культурной автономии, в соответствии с положениями Федерального закона от 17.06.1996 №74-ФЗ «О национально-культурной автономии»), предусмотренных действующим законодательством. При этом односторонний выход из состава Российской Федерации не допустим.
По мнению С.А. Авакьяна, право на самоопределение нужно понимать как право на самоуправление, на самостоятельное решение вопросов своей жизни, право определить свою судьбу в государственно-правовом плане. «Право на самоопределение по современной концепции и конституционному законодательству России - это право: народов (следовательно, и однонациональных и многонациональных групп граждан) на выбор формы своего бытия в Российской Федерации; на самоуправление своей жизнью, делами территории, на которой они компактно проживают» [13].
Более того, право на самоопределение тесным образом связано с процессом самоидентификации группы лиц, то есть - осознанием своей самобытности, идентичности. «Самоидентификация является предпосылкой самоопределения...поскольку без осознания себя единой общностью, выделяемой среди других подобных субъектов, коллективное волеизъявление практически невозможно» [14]. Полагаю, что указанный правовой принцип применим не только в контексте права народов на самоопределение, но по аналогии или в качестве руководства может быть использован меньшинствами для осознания себя в качестве группы лиц, нацеленной защищать свои права. Более того, указанный правовой принцип стоит учитывать, при разработке дефиниции понятия «меньшинство». При этом не стоит упускать из вида тот факт, что государство, а вместе с ним и общество, развиваются, а соотношение сил в обществе также подвержено естественному изменению. Именно по этой причине важно прибегать к своевременному нормативно-правовому регулированию общественных отношений и учитывать положение меньшинства в обществе.
Подводя итог, следует отметить, что в случае принятия специального нормативного правового акта, регламентирующего права меньшинства, законодательное определение понятия «меньшинство» должно быть всесторонним. В таком нормативно-правовом акте было бы не лишним закрепить отдельные виды и классификацию меньшинства, в целях регулирования прав указанной категории граждан и защиты их прав, предоставления гарантий, а также - наделения их соответствующими обязанностями.
Библиография:
1. URL:http://asozd2.duma.gov.ru/arhiv%5Ca_dz_2.nsf/ByID/DF8D9A613893FF8E43256EE9004CFD5C?OpenDocument (Дата обращения - 21.09.2019).
2. Права меньшинств: Международные стандарты и руководство по их соблюдению (HR/PUB/10/3) // E/CN.4/Sub.2/384/Rev.1, пункт 568; Дехканов С.А. Международно-правовые критерии меньшинств // Вестник РУДН. Серия: Юридические науки. 2010. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/mezhdunarodno-pravovye-kriterii-menshinstv (дата обращения: 21.09.2019)
3. Права меньшинств: Международные стандарты и руководство по их соблюдению (HR/PUB/10/3) // E/CN.4/Sub.2/384/Rev.1, пункт 568.
4. Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин // Дискриминация вне закона. - С. 75; Конвенция о политических правах женщины // Дискриминация вне закона - С. 89.
5. Европейская социальная хартия. Принята 18 октября 1961 г. // Дискриминация вне закона: сб. документов / отв. ред. А.Я. Капустин. -М.: Юристъ, 2003. - С. 328.
6. Межамериканская конвенция об устранении всех форм дискриминации лиц с ограниченной дееспособностью 1988 г. // Там же. -С. 374; Декларация о правах инвалидов // Там же. - С. 41.
7. Симонов В. А., Симонова В. В. Меньшинство в конституционном праве многонациональной России (социальный и политический аспекты) // Вестник ОмГУ. Серия. Право. 2009. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/menshinstvo-v-konstitutsionnom-prave-mnogonatsionalnoy-rossii-sotsialnyy-i-politicheskiy-aspekty (дата обращения: 15.01.2021).
8. Права женщин и мужчин в России: реализация конституционного принципа равенства: монография / под ред. Г.Н. Комковой. М., Проспект, 2019. 216 с.
9. Симонов В. А., Симонова В. В. Меньшинство в конституционном праве многонациональной России (социальный и политический аспекты) // Вестник ОмГУ. Серия. Право. 2009. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/menshinstvo-v-konstitutsionnom-prave-mnogonatsionalnoy-rossii-sotsialnyy-i-politicheskiy-aspekty (дата обращения: 25.09.2019).
10. Симонов В. А., Симонова В. В. Меньшинство в конституционном праве многонациональной России (социальный и политический аспекты) // Вестник ОмГУ. Серия. Право. 2009. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/menshinstvo-v-konstitutsionnom-prave-mnogonatsionalnoy-rossii-sotsialnyy-i-politicheskiy-aspekty (дата обращения: 25.09.2019).
11. URL: http://www.un.org/ru/sections/un-charter/chapter-i/index.html (Дата обращения 18.01.2018).
12. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ, от 14.03.2020 N 1-ФКЗ) // Официальный текст Конституции РФ с внесенными поправками от 14.03.2020 опубликован на Официальном интернет-портале правовой информации http://www.pravo.gov.ru, 04.07.2020.
13. Авакьян С.А. Конституционное право России: учеб. курс. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2010. Т. 2. С. 103-104.
14. Сосковец И.В. Реализация конституционного принципа самоопределения народов // Вестник ОмГУ. Серия. Право. 2010. №2. С.43-47.
15. Конституционный лексикон: Государственно-правовой терминологический словарь / С. А. Авакьян — М.: Юстицинформ, 2015. — С. 447-448.
16. Алебастрова И.А. Большинство и меньшинство в конституционном государстве: этнический аспект // Lex russica. 2017. №1. С. 39
17. Андриченко Л.В. Правовой статус национальных меньшинств и коренных малочисленных народов в Российской Федерации. М., ОАО Издательский дом Городец, 2005. 384 с.
References (transliterated):
1. URL:http://asozd2.duma.gov.ru/arhiv%5Ca_dz_2.nsf/ByID/DF8D9A613893FF8E43256EE9004CFD5C?0penDocument (Data obrashcheniya -
21.09.2019).
2. Prava men'shinstv: Mezhdunarodnye standarty i rukovodstvo po ih soblyudeniyu (HR/PUB/10/3) // E/CN.4/Sub.2/384/Rev.1, punkt 568; Dekhkanov S.A. Mezhdunarodno-pravovye kriterii men'shinstv // Vestnik RUDN. Seriya: YUridicheskie nauki. 2010. №3. URL: https://cyberlemnka.ru/artide/n/mezhdunarodno-pravovye-kriterii-menshinstv (data obrashcheniya: 21.09.2019)
3. Prava men'shinstv: Mezhdunarodnye standarty i rukovodstvo po ih soblyudeniyu (HR/PUB/10/3) // E/CN.4/Sub.2/384/Rev.1, punkt 568.
4. Konvenciya o likvidacii vsekh form diskriminacii v otnoshenii zhenshchin // Diskriminaciya vne zakona. - S. 75; Konvenciya o politicheskih pravah zhen-shchiny // Diskriminaciya vne zakona - S. 89.
5. Evropejskaya social'naya hartiya. Prinyata 18 oktyabrya 1961 g. // Diskriminaciya vne zakona: sb. dokumentov / otv. red. A.YA. Kapustin. -M.: YUrist", 2003. - S. 328.
6. Mezhamerikanskaya konvenciya ob ustranenii vsekh form diskriminacii lic s ogranichennoj deesposobnost'yu 1988 g. // Tam zhe. -S. 374; Deklaraciya o pravah invalidov // Tam zhe. - S. 41.
7. Simonov V. A., Simonova V. V. Men'shinstvo v konstitucionnom prave mnogonacional'noj Rossii (social'nyj i politicheskij aspekty) // Vestnik OmGU. Seriya. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/menshinstvo-v-konstitutsionnom-prave-mnogonatsionalnoy-rossii-sotsialnyy-i-politicheskiy-aspekty (data obrashcheniya:
Pravo. 2009. 15.01.2021).
Pravo. 2009. №2. 25.09.2019).
10.
Pravo. 2009. №2. 25.09.2019).
11. 12.
Prava zhenshchin i muzhchin v Rossii: realizaciya konstitucionnogo principa ravenstva: monografiya / pod red. G.N. Komkovoj. M., Prospekt, 2019. 216 s. Simonov V. A., Simonova V. V. Men'shinstvo v konstitucionnom prave mnogonacional'noj Rossii (social'nyj i politicheskij aspekty) // Vestnik OmGU. Seriya. URL: https://cyberleninka.rU/article/n/menshinstvo-v-konstitutsionnom-prave-mnogonatsionalnoy-rossii-sotsialnyy-i-politicheskiy-aspekty (data obrashcheniya:
Simonov V. A., Simonova V. V. Men'shinstvo v konstitucionnom prave mnogonacional'noj Rossii (social'nyj i politicheskij aspekty) // Vestnik OmGU. Seriya. URL: https://cyberleninka.rU/article/n/menshinstvo-v-konstitutsionnom-prave-mnogonatsionalnoy-rossii-sotsialnyy-i-politicheskiy-aspekty (data obrashcheniya:
URL: http://www.un.org/ru/sections/un-charter/chapter-i/index.html (Data obrashcheniya 18.01.2018).
Konstituciya Rossijskoj Federacii (prinyata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993 s izmeneniyami, odobrennymi v hode obshcherossijskogo golosovaniya 01.07.2020) (s uchetom popravok, vnesennyh Zakonami RF o popravkah k Konstitucii RF ot 30.12.2008 N 6-FKZ, ot 30.12.2008 N 7-FKZ, ot 05.02.2014 N 2-FKZ, ot 21.07.2014 N 11-FKZ, ot 14.03.2020 N 1-FKZ) // Oficial'nyj tekst Konstitucii RF s vnesennymi popravkami ot 14.03.2020 opublikovan na Oficial'nom internet-portale pravovoj informacii http://www.pravo.gov.ru, 04.07.2020.
13. Avak'yan S.A. Konstitucionnoe pravo Rossii: ucheb. kurs. 4-e izd., pererab. i dop. M., 2010. T. 2. S. 103-104.
14. Soskovec I.V. Realizaciya konstitucionnogo principa samoopredeleniya narodov // Vestnik OmGU. Seriya. Pravo. 2010. №2. S.43-47.
15. Konstitucionnyj leksikon: Gosudarstvenno-pravovoj terminologicheskij slovar' / S. A. Avak'yan — M.: YUsticinform, 2015. — S. 447-448.
16. Alebastrova I.A. Bol'shinstvo i men'shinstvo v konstitucionnom gosudarstve: etnicheskij aspekt // Lex russica. 2017. №1. S. 39
17. Andrichenko L.V. Pravovoj status nacional'nyh men'shinstv i korennyh malochislennyh narodov v Rossijskoj Federacii. M., OAO Izdatel'skij dom Gorodec,
Финансовое право; налоговое право; бюджетное право
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_79 УДК 346
ФИНАНСОВАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ГОСУДАРСТВА: СУЩНОСТЬ, СТРУКТУРА И ВИДЫ Financial security of the state: essence, structure and types
КАЛАТОЗИ Деви Гивиевич,
аспирант кафедры финансового права Российского государственного университета правосудия. 117418, Россия, г. Москва, ул. Новочеремушкинская, 69. E-mail: [email protected];
Kalatozi Devi Givievich,
graduate student of the Department of Financial Law of Russian State University of Justice. 69 Novocheremushkinskaya str., Moscow, 117418, Russia. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: в статье раскрываются сущность, структура и классификация финансовой безопасности государства. Сделан вывод о том, что элементами (слагаемыми) данного термина выступают: субъекты (государство, общество, личность), объекты (национальные интересы, блага и ценности), правовые средства (инструменты) по нейтрализации (предотвращению) угроз (деструктивных факторов). Причем следует иметь в виду то, что словосочетание «финансовая безопасность» охватывается объемом понятия «экономическая безопасность», который, в свою очередь, выступает частью еще более широкой категории - «национальная безопасность».
Abstract: the article discloses the essence, structure and classification of the financial security of the State. The conclusion is drawn that of this term act as the elements (composed): subjects (the state, society, the personality), objects (national interests, the benefits and values), legal means (tools) on neutralization (prevention) of threats (destructive factors). It should be borne in mind that the phrase «financial security» is covered by the scope of the concept of «economic security», which in turn is part of an even broader category - «national security».
Ключевые слова: финансовая безопасность, экономическая безопасность, национальная безопасность, национальные интересы, противодействие угрозам, правовой порядок.
Keywords: financial safety, economic security, national security, national interests, counteraction to threats, legal order.
Дата направления статьи в редакцию: 10.03.2020
Дата публикации: 30.06.2021
Жизнь полна опасностей, и все же человеческий род продолжает существовать, развиваться, добиваться все новых успехов на путях исторического прогресса. Происходит это потому, что человек способен, хотя и не сразу, зачастую не безболезненно, осознать степень угроз, возникающих и помимо его воли, и сотворенных им самим. Он способен выработать, принять меры, чтобы устранить либо уменьшить одни риски и более или менее надежно защититься от других.
Во всяком случае, жизненно важное значение укрепления состояния защищенности как отдельного человека, так и общества в целом сложно переоценить. Поддержание устойчивых условий личной и общественной эволюции потребовало уже в те далекие исторические времена объединения людей в социум, создания соответствующих институтов государства, внимательного изучения данного социального явления крупнейшими мыслителями различных эпох.
Так, известный американский психолог, основоположник иерархической модели мотивации личности (так называемой «пирамиды потребностей») А. Маслоу (1908-1970 гг.) сразу-же следом за базовыми нуждами (физиологическими позывами, к которым относятся голод, жажда, половые инстинкты) называл одну из самых фундаментальных, насущных и мощных составляющих человеческой жизнедеятельности - потребность в безопасности (в стабильности, защите, свободе от страха, тревоги и хаоса). [7, с. 63]
В энциклопедическом словаре Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, изданном в России еще в 1890-1907 гг., содержатся, без сомнения, справедливые и по сей день положения о том, что безопасность личная и имущественная является главнейшим залогом человеческого развития. Отсутствие гарантий неприкосновенности личности и собственности означает неизвестность того, пожнет ли сеющий, достанутся ли продукты производящему, будет ли человек завтра пользоваться тем, что сберегает сегодня. Сохранить то, что создал, может лишь тот, кто имеет больше силы, чем имеют другие, предпочитающие хищничество труду и полезной деятельности. Фактически имущество, честь, свобода и самая жизнь слабого находится во власти сильного. Таковы реалии вне общественных связей и государственного управления (либо при наличии дефектов в последнем). В необходимости охраны, защиты названных благ государственный аппарат находит свое ключевое разъяснение, основную цель и назначение существования. Для достижения этой цели государство облекается принудительной властью, на основании которой оно проводит границу между дозволенным и недозволенным, требует от частных лиц воздержания от известных действий и соблюдения правил. [11, с. 304-308]
Современные представления о познаваемом феномене необычайно разнообразны.
Так, согласно толковому словарю В.И. Даля, безопасный означает «неопасный, неугрожающий, не могущий причинить зла или вреда».
[2, с. 105]
Существует большое количество оригинальных дефиниций безопасности, где в качестве стержневого определения используются такие характеристики, как система, комплекс отношений, защищенность, способность, совокупность факторов и др. [5, с. 67]
В философии категория «безопасность» традиционно выступает формой выражения жизнестойкости и стабильности объектов мате-
риального мира, среди которых значатся жизнь и здоровье людей, овеществленные результаты их труда, инфраструктура, имущество, деньги. [1]
Очевидно, что дискуссии по поводу рассматриваемой узловой категории не могут не отражаться на концепции понимания профильных вопросов, в частности, в аспекте финансов.
В Современном экономическом словаре безопасность финансовая трактуется как «создание условий устойчивого, надежного функционирования финансовой системы страны, государства, региона, предотвращающих возникновение финансового кризиса, дефолта, деструкцию финансовых потоков, сбои в обеспечении основных участников экономической деятельности финансовыми ресурсами, нарушение стабильности денежного обращения». [9, с. 43]
В юридической литературе также имеет место быть плюрализм мнений относительно правовой природы и особенностей изучаемого
явления.
Вместе с тем пристальный анализ доктринальных положений, содержащихся в массиве научных публикаций, обусловил вывод о том, что, несмотря на некоторое различие в трактовках финансовой безопасности, их авторы в подавляющем большинстве, как правило, придерживаются единого концептуального подхода и выделяют две ключевые составляющие названной финансово-правовой категории - «состояние защищенности» и «жизненно важные интересы».
К примеру, Н.Г. Долматова формулирует тезис о том, что финансовая безопасность (на макроуровне) - это состояние защищенности государства от внутренних и внешних угроз в процессе осуществления им финансовой деятельности, которое позволяет обеспечить устойчивое развитие финансовой системы страны. [3]
Согласно позиции И.И. Кучерова финансовая безопасность - это состояние защищенности финансовой системы, основанное на финансовой устойчивости государства, которое позволяет осуществлять непрерывное и достаточное финансовое обеспечение всех его полномочий и функций посредством формирования публичных фондов денежных средств, включая золотовалютные резервы. [6]
Е.В. Каранина полагает, что финансовая безопасность - это защищенность финансовых интересов на всех уровнях финансовых отношений; определенная степень независимости, стабильности и стойкости финансовой системы страны в условиях влияния на нее внешних и внутренних дестабилизирующих факторов (угроз). [4, с. 11]
Следует отметить, что упомянутые научные формулировки согласуются с легальными дефинициями экономической и национальной безопасности, предусмотренными в Стратегии экономической безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента Российской Федерации от 13.05.2017 № 208),1 а также в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента Российской Федерации от 31.12.2015 № 683).2 Указанные акты являются базовыми документами стратегического планирования, определяющими национальные интересы, приоритеты, цели, задачи и меры в области внутренней и внешней политики по поддержанию поступательного развития страны на долгосрочную перспективу.
Привлекает внимание интерпретация Н.А. Поветкиной финансовой безопасности посредством использования конструкции финансовой устойчивости, характеризующейся сбалансированностью публичных финансов, наличием необходимых денежных, валютных, золотых и т.д. резервов в целях достижения национальной идеи и социальной гармонии.
При этом, собственно, под финансовой устойчивостью ученый предлагает преимущественно понимать правовой режим, заключающийся в нормативно закрепленном финансово-правовом порядке, основанном на реализации особого сочетания правовых средств его обеспечения (совокупности средств-установлений и средств-технологий), направленных на противодействие негативным факторам (угрозам, рискам), а также достижение положительной динамики финансово-экономического прогресса и социального благополучия. [8, с. 51]
С учетом обозначенных философско-теоретических и правовых предпосылок полагаю возможным определить структуру финансовой безопасности, состоящую из следующих слагаемых:
а) субъекты - государство, общество, личность;
б) объекты - национальные интересы, блага и ценности, которым может быть причинен вред социальными, техногенными, природными условиями окружающей среды;
в) угрозы (вызовы) - вредоносные физические, химические, биологические проявления (факторы) социального, техногенного, природного характера, создающие опасность объективно значимым государственным и общественным финансовым потребностям;
г) правовые средства (инструменты), направленные на защиту институтов финансовой системы, а также сохранение и укрепление их устойчивости, финансового суверенитета. [10, с. 17]
Вместе с тем пониманию исследуемого явления как финансово-правовой категории будет способствовать классификация последней по различным основаниям.
Причем, прежде всего, важно иметь в виду то, что словосочетание «финансовая безопасность» охватывается объемом термина «экономическая безопасность», который, в свою очередь, выступает частью еще более широкого понятия - «национальная безопасность».
Так, состояние экономической защищенности достигается исключительно при финансовой устойчивости. Это подтверждается и тем об-
1 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2017. № 20. Ст. 2902.
2 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2016. № 1 (часть 2). Ст. 212.
стоятельством, что в п. 15 Стратегии экономической безопасности Российской Федерации установлено, что одним из основных направлений государственной политики по обеспечению экономической безопасности является сбалансированное развитие национальной финансовой системы.
Кроме того, утрата государством финансовой состоятельности сопряжена с его неспособностью осуществлять финансирование мероприятий в области обороны, экологии и рационального природопользования, сельского хозяйства, здравоохранения, демографии, образования, науки, технологий, в том числе информационных, культуры, невозможностью покрывать насущные социальные расходы, что существенно препятствует реализации национальных интересов и создает реальную угрозу для стабильности всей страны. Одним словом, финансовые ресурсы занимают такое же место в структуре национальной безопасности, что и кислород на пастбище жизни.
В конечном счете механизмы укрепления финансовой устойчивости и национальной защищенности функционируют в едином контексте достижения цивилизованного социально-экономического развития и имеют общую цель - обеспечение социальной гармонии, а также прав, свобод человека и гражданина как фундаментальной конституционной ценности, отраженной в ст. 2 Конституции России.
При этом в данном случае особенно четко проявляется эффект обратных связей, заключающийся в необходимости поддержания национальной безопасности, которая, в свою очередь, кардинально влияет на состояние и динамику публичных финансов.
Следовательно, возникает взаимозависимость, взаимопроникаемость и взаимообусловленность названных категорий. Национальные интересы и государственные финансово-экономические потребности находятся в некоем симбиозе, детерминируя характер и специфику общественных отношений по аккумулированию, распределению и использованию фондов денежных средств. Сказанное позволяет выделять финансовую безопасность как составляющую понятий экономической и национальной безопасности.
В зависимости от критерия уровня обеспечения финансовой стабильности таковая дифференцируется на личную и коллективную (общественную, государственную, международную); по признаку среды - внутреннюю и внешнюю.
Собственно, видовое многообразие финансовой безопасности, ориентированное на ключевые институты финансовой системы, включает в себя:
- бюджетную безопасность;
- налоговую безопасность;
- безопасность в кредитно-банковской сфере;
- безопасность денежно-валютного обращения;
- безопасность страхового дела;
- безопасность фондового рынка.
Итак, подводя итоги, стоит отметить, что безопасность есть непременное условие бытия. В этой связи крайне важной была и остается на всем протяжении существования человечества проблема поддержания безопасных, упорядоченных политических, финансово-экономических, социальных, культурных условий повседневной жизнедеятельности каждого индивида. Люди, живущие в мирном, стабильном, отлаженно функционирующем обществе, могут не бояться хищников, жары, морозов, преступных посягательств, дефолтов им не угрожают ни хаос, ни притеснения тиранов. Только в таком преимущественно устойчивом состоянии возможны гармоничное развитие творческого потенциала личности, поступательный общественный прогресс, строительство подлинно правового государства.
Соответственно, успешная эволюция России как суверенной страны невозможна без обеспечения ее безопасности, в частности, финансовой.
Вместе с тем изучение генезиса, сущности и основных подходов к данному социальному явлению в отечественной и западной философской, экономической и правовой мысли позволяет утверждать о том, что анализируемое понятие, его содержательная характеристика еще находятся в стадии становления и осмысления.
При этом дабы преодолеть поверхностную и фрагментарную фиксацию лишь внешних признаков термина финансовой безопасности, которая нередко присуща современным юридическим исследованиям, представляется теоретически обоснованным, а также практически продуктивным интерпретировать упомянутый феномен как результат, так и процесс (в статическом и динамическом аспектах) претворения в жизнь правовых предписаний в области укрепления финансовой стабильности.
К тому же, без сомнения, остается актуальной весьма тернистая и кропотливая проблема достижения оптимального, органического соотношения всех системообразующих частей, параметров финансовой устойчивости как в масштабах целого социума (на макроуровне), так и в пределах отдельных участников гражданского оборота (на микроуровне).
Таким образом, с учетом изложенных философских, научных и правовых аргументов, на мой взгляд, допустимо сформулировать следующие выводы.
1. Финансовая безопасность (на макроуровне) - установленный (санкционированный, контролируемый) уполномоченными органами публичной власти во взаимодействии с институтами гражданского общества правовой порядок формирования, распределения и использования централизованных и децентрализованных фондов денежных средств, обеспечивающий состояние защищенности (противодействие) от внутренних и внешних угроз, а также устойчивое функционирование (развитие) финансовой системы, реализацию национальных интересов и сохранение финансового суверенитета страны. В затрагиваемом контексте являются насущными разработка и принятие стратегии финансовой безопасности Российской Федерации.
2. Структура финансовой безопасности предполагает идентификацию ее элементов (слагаемых):
- субъектов (государства, общества, личности);
- объектов (национальных интересов, благ и ценностей);
- угроз (вредоносных факторов);
- правовых средств (инструментов).
3. Восхождение от наиболее емкой, абстрактной категории «безопасность» к ее конкретным видовым проявлениям в рамках настоящего исследования может быть схематично проиллюстрирована так: безопасность ^ национальная безопасность ^ экономическая безопасность ^ финансовая безопасность.
Библиогра фия:
1. Баишева М.И. Понимание безопасности личности как ценности в трудах античных философов // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. № 2;
2. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. М., 2007. Т. 1;
3. Долматова Н.Г. Понятие финансовой безопасности государства как объекта правового регулирования // Финансовое право. 2014. № 5;
4. Каранина Е.В. Финансовая безопасность (на уровне государства, региона, организации, личности): монография. Киров: ФГБОУ ВО «ВятГУ»,
2015;
5. Кондрат Е.Н. Правонарушения в финансовой сфере России. Угрозы финансовой безопасности и пути противодействия: монография. М.: ИД «Форум», 2014;
Кучеров И.И. Слагаемые финансовой безопасности и ее правовое обеспечение // Журнал российского права. 2017. № 6;
7. Маслоу А. Мотивация и личность. 3-е изд. / Пер. с англ. СПб.: Питер, 2008;
8. Поветкина Н.А. Финансовая устойчивость Российской Федерации. Правовая доктрина и практика обеспечения. М.: Контракт, ИЗиСП, 2016;
9. Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. 6-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2017;
10. Стахов А.И. Административно-публичное обеспечение безопасности в Российской Федерации: монография. М.: Закон и право, ЮНИТИ-ДАНА,
11. Энциклопедический словарь / Под ред. И.Е. Андреевского. В 86 т. СПб., 1891. Т. 3 (5). References (transliterated):
1. Baisheva M.I. Ponimanie bezopasnosti lichnosti kak cennosti v trudah antichnyh filosofov // Gumanitarnye, social'no-ekonomicheskie i ob-shchestvennye nauki. 2015. № 2;
2. Dal' V.I. Tolkovyj slovar' zhivogo velikorusskogo yazyka. V 4 t. M., 2007. T. 1;
3. Dolmatova N.G. Ponyatie finansovoj bezopasnosti gosudarstva kak ob"ekta pravovogo regulirovaniya // Finansovoe pravo. 2014. № 5;
4. Karanina E.V. Finansovaya bezopasnost' (na urovne gosudarstva, regiona, organizacii, lichnosti): monografiya. Kirov: FGBOU VO «VyatGU», 2015;
5. Kondrat E.N. Pravonarusheniya v finansovoj sfere Rossii. Ugrozy finansovoj bezopasnosti i puti protivodejstviya: monografiya. M.: ID «Forum», 2014;
6. Kucherov I.I. Slagaemye finansovoj bezopasnosti i ee pravovoe obespechenie // ZHurnal rossijskogo prava. 2017. № 6;
7. Maslou A. Motivaciya i lichnosf. 3-e izd. / Per. s angl. SPb.: Piter, 2008;
8. Povetkina N.A. Finansovaya ustojchivost' Rossijskoj Federacii. Pravovaya doktrina i praktika obespecheniya. M.: Kontrakt, IZiSP, 2016;
9. Rajzberg B.A., Lozovskij L.SH., Starodubceva E.B. Sovremennyj ekonomicheskij slovar'. 6-e izd., pererab. i dop. M.: INFRA-M, 2017;
10. Stahov A.I. Administrativno-publichnoe obespechenie bezopasnosti v Rossijskoj Federacii: monografiya. M.: Zakon i pravo, YUNITI-DANA, 2006;
11. Enciklopedicheskij slovar' / Pod red. I.E. Andreevskogo. V 86 t. SPb., 1891. T. 3 (5).
2006
Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_83 УДК 343.791.22/4/3
К ВОПРОСУ О ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ «ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ТЕРРОРИЗМА»
И «ЭКОЛОГИЧЕСКОГО АКТИВИЗМА» ON THE QUESTION OF DIFFERENTIATION OF "ECOLOGICAL TERRORISM"
AND "ENVIRONMENTAL ACTIVISM"
ПИРМАТОВА Айпери Абдимиталиповна,
старший преподаватель кафедры административного и таможенного права Ошского государственного юридического института. 714018, Кыргызская Республика, г. Ош, ул. Салиева, 40В. E-mail: [email protected];
Pyrmatova Iiperi Abdimitalipovna,
Senior Lecturer Department of Administrative and Customs Rights of the Osh State Law Institute. 714018, Kyrgyz Republic, Osh, ul. Salieva, 40B. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В статье автором рассматривается вопрос «экологического терроризма» и его соотношение с «экологическим активизмом». Указывается, что основным из признаков экологического терроризма, также, как и терроризма в целом является устрашение, наличие повышенной опасности, насилие, идеология. При этом большая часть экотерроризма совершаются с целью заявления о себе, своей организации. В случае же с экологическим активизмом, речь идет о радикальных действиях «зеленых» в защиту окружающей среды, направленных на защиту окружающей среды, экологии в целом, исчезающих видов животных и растений. Делается вывод о том, что экологический терроризм и экологический активизм как два абсолютно разных явления, а применение термина «экологический терроризм» для характеристики деятельности защитников окружающей среды недопустимо.
Abstract: The article by the author addresses the issue of "ecological terrorism" and its ratio with "environmental activism". It is indicated that the main of the signs of environmental terrorism, as well as terrorism, as a whole is the intimidation, the presence of increased danger, violence, ideology. At the same time, most of the ecoterrorism are committed in order to apply for themselves, their organization. In the case of environmental activism, we are talking about the radical actions of the "green" in protecting the environment, aimed at protecting the environment, ecology in general, disappearing species of animals and plants. It is concluded that environmental terrorism and environmental activism as two absolutely different phenomena, and the use of the term "environmental terrorism" for the characteristics of the activities of the environmentalists is unacceptable.
Ключевые слова: терроризм, экологический терроризм, экологический активизм, преступление, насилие, устрашение, опасность, цель.
Keywords: terrorism, environmental terrorism, environmental activism, crime, violence, frustration, danger, goal.
Дата направления статьи в редакцию: 03.05.2021
Дата публикации: 30.06.2021
Понятия «терроризм» и «экологический терроризм» рассматриваются как целое и часть, то есть экотерроризм является типом терроризма, к нему в полной мере применимы сущностные признаки терроризма: насилие, устрашение, специальная цель, повышенная общественная опасность и идеология [1, с. 104].
Так, все совершенные экологические террористические акты осуществляются путем насилия, аналогичными замышлялись и теракты предотвращенные. Физический и психический виды насильственного воздействия находят отражение также в общественной опасности практически всех преступных посягательств [2, с. 16-23], в том числе и экологического терроризма.
Мы согласны с тем, что насилие может называться террористическим только тогда, когда оно совершается ради устрашения или посредством устрашения [3, с. 170-176]. По проявлениям экологического терроризма мы констатируем обязательное наличие устрашения: либо как одной из специальных террористических целей (примеры: теракт «Аум Синрике» в токийском метро в 1995 году, распространение спор сибирской язвы в конвертах почтовых отправлений в 2001 году на территории США и некоторых других государств), либо как одного из средств достижения специальной террористической цели (примеры: планируемый ядерный теракт Д. Дудаева в 1992 году, размещение в 1995 году чеченскими террористами контейнера с радиоактивным цезием-137 в Измайловском парке Москвы). В экологическом терроризме признак устрашения, по нашему мнению, выражен очень ярко. Террористы рассчитывают на реакцию в виде чувства страха, паники, безысходности. И такая реакция имеет место. В доказательство можно привести некоторые данные, полученные в результате проведенного с января по декабрь 1996 года известным японским писателем X. Мураками и его помощниками С. Осигавой и X. Такахаси социологического исследования в форме интервьюирования жертв терактов «Аум Синрике» в токийском метро [4, с. 11-20].
Об устрашении как сущностном признаке экотерроризма свидетельствуют также данные проведенных социологических исследований Д.И. Тисленко [1, с. 104].
Все эти данные, по нашему мнению, повышают значимость устрашения как содержательного признака экотерроризма.
Специальная цель, выделяемая рядом авторов как сущностный элемент для терроризма в целом, находит отражение и в актах экологического терроризма, при этом во всех возможных проявлениях признака:
• воздействие на принятие решения либо совершение действия (бездействие) органом власти, органом местного самоуправления, международной организацией, юридическим лицом, социальной группой или физическим лицом (примеры: угроза распыления зарина в метро чи-
лийской столицы г. Сантьяго в 1995 году);
• устрашение (примеры: попытка аэрозолирования с самолета вакцинных штаммов бактерий в США в 1999 году, распространение сибирской язвы в почтовых конвертах в 2001 году);
• привлечение внимания к определенным взглядам (пример: подготовка правоэкстремистской группы «Орден восходящего солнца» к загрязнению культурами возбудителей тифа систем водоснабжения Чикаго, Сент-Луиса и других городов запада США или аэрозолирова-нию указанных культур с самолета в 1972 году).
Экологическому терроризму свойственна также повышенная общественная опасность. Объекты эколого-террористического воздействия - окружающая среда, безопасность человечества, общественная безопасность, жизнь и здоровье человека, право каждого на благоприятную окружающую среду, что говорит об особом характере общественной опасности экологического терроризма [5, с. 116-123].
Прецеденты экотерактов свидетельствуют о наличии в них идеологического элемента. Очевидно, что каждый из них был «пропитан» ключевой террористической идеей (устрашением населения или посредством устрашения достижением иной специальной цели путем применения насилия), а многие имели и дополнительное идеологическое обоснование:
• левое, революционное: приготовление группы Баадер - Майнхоф (ФРГ) к совершению теракта с помощью иприта в 1975 году;
• ультраправое: приготовление правоэкстремистской группы «Орден восходящего солнца» (США) к загрязнению культурами возбудителей тифа систем водоснабжения Чикаго, Сент-Луиса и других городов запада США или аэрозолированию указанных культур с самолета в 1972 году; приготовление правого крыла политического патриотического движения в штате Миннесота США «Союз Патриотов Миннесоты» к рассылке чиновникам почтовых отправлений, обработанных аэрозолем рицина или покрытых пленкой, содержащей диметилсульфоксид; приготовление к аэрозолированию с самолета вакцинных штаммов возбудителей сибирской язвы, чумы и других бактерий Л. Гаррисом, связанным с группами белого превосходства («Христианская Самобытность» и др.) в США в 1999 году;
• религиозное: теракт «Аум Синрике» в токийском метро в 1995 году.
Полагаем, что на современном этапе, применительно к экологическому терроризму, мы можем говорить не только о наличии идеи насилия ради устрашения, политического или религиозного идеологического мотивирования, но также и о собственно эколого-террористической идеологии - идеологии насилия в отношении природной среды и жизненно важных интересов человека ради устрашения населения или достижения иной специальной цели. Подтверждение этому - деятельность крупнейших современных террористических организаций («Аль Каида», «Аум Синрике», «Бригады мучеников аль-Аксы») по разработке ядерного, радиологического, химического, бактериологического оружия, а также их явная нацеленность на совершение экологических террористических актов [6, с. 9-12].
Наличие сущностных признаков терроризма позволяет заключить, что экотерроризм является видом терроризма.
Однако существует специфический признак для рассматриваемого нами вида терроризма - экологически опосредованный характер воздействия. Данный уникальный элемент обусловлен особенностью структуры общественной опасности экологического терроризма: непосредственное воздействие (или угрозе воздействия) что влечет причинение вреда другим охраняемым уголовным законом ценностям. Это -лишь один критерий сути данного признака: сквозь призму объекта уголовно-правовой охраны. Более полное значение элемента экологической опосредованности раскрывается также в его взаимодействии с иными сущностными признаками: во-первых, с признаком насилия, а во-вторых, с признаками устрашения и специальной цели.
Так, на уровне связки с фактором насилия экологически опосредованный характер воздействия четко просматривается в деянии: насилие человеку причиняется не напрямую, а через разрушение экологии. В.И. Морозов и В.Г. Пушкарев объясняют особенность экологического терроризма экологически опасным способом совершения его практических проявлений, обращая внимание тем самым, по нашему мнению, на наличие экологичности именно в деянии [7, с. 122-124]. Таким образом, еще одним аспектом уникальности экологического терроризма в рамках анализируемого признака является критерий объективной стороны.
Для аргументации специфичности экологического терроризма указания только на экологически опасный способ, как предлагают В.И. Морозов и В.Г. Пушкарев, на наш взгляд, недостаточно: при таком подходе не учитывается экологичность устрашения и специальной цели. Речь идет об осознании экологически опасного насилия, обязательном выражении экологической опосредованности воздействия (как раз через элементы устрашения и специальной цели) в умысле террориста, что выступает критерием субъективной стороны. Так, применительно к признаку устрашения, отметим важность уровня ценности (значимости), а, соответственно, террористической уязвимости тех или иных составляющих окружающей среды.
Таким образом, экологическому терроризму свойственны все содержательные элементы терроризма (насилие, устрашение, специальная цель, повышенная общественная опасность и идеология), а также специальный признак - экологически опосредованный характер воздействия, включающий критерии объекта уголовно-правовой охраны, объективной стороны и субъективной стороны. Опираясь на предложенную нами ранее дефиницию терроризма, полагаем возможным дать определение экологического терроризма исходя из выделенных признаков:
Существует несколько подходов к классификации экологического терроризма. Наиболее распространено его деление на такие виды, как ядерный, (радиологический), химический и биологический (бактериологический) [8, с. 30-32]. Действительно, при террористических актах на ядерных объектах (атомных электростанциях, предприятиях по переработке ядерного топлива), предприятиях химической промышленности и биологических лабораториях, использовании террористами для устрашения населения и достижения иных целей радиоактивных, химических, биологических средств (оружия, веществ, отходов и др.), окружающая среда, как правило, претерпевает негативные изменения. Следовательно,
говорить о данных типах терроризма как частных случаях экотерроризма допустимо.
Возможны ядерные (радиологические), химические и биологические (бактериологические) теракты, не опасные для окружающей среды. Вполне вероятно прямое террористическое использование ядерного (радиологического), химического или биологического (бактериологического) вещества, то есть без загрязнения окружающей среды. Пример: убийство путем инъекции спорами сибирской язвы или радиологическим веществом чиновника (бактериологический либо радиологический теракт налицо, а сущностный признак экотерроризма - экологически опосредованный характер воздействия - отсутствует).
Таким образом, указанные типы терроризма выступают частными проявлениями экологического терроризма только при экологически опасном воздействии, то есть при таком использовании соответствующих средств или атаках на соответствующие объекты, что происходит высвобождение (радиологического), химического или биологического (бактериологического) вещества.
Не исключены экотеракты, не являющиеся ядерными (радиологическими), химическими и биологическими (бактериологическими).
Экологически опасное насильственное устрашение может иметь место без применения названных средств. Пример: поджог террористами имеющего серьезное рекреационное значение лесного массива, находящегося в пределах особо охраняемой природной территории.
Итак, ядерный (радиологический), химический или биологический (бактериологический) типы терроризма не могут выступать во всех случаях в строгом смысле частями по отношению к экологическому терроризму как целому. Кроме того, данная классификация не охватывает все возможные разновидности экологического терроризма, то есть является неполной. В связи с этим, полагаем, эта классификация (без учета критерия объекта уголовно-правовой охраны) не может лежать в основе криминализации экологического терроризма.
Отдельного внимания заслуживает проблема отграничения экологического терроризма от экологического активизма.
Экологический активизм - движение, выражающееся в радикальных акциях «зеленых» в защиту окружающей среды [9]. Свою задачу экологические активисты видят в замедлении или остановке эксплуатации естественных ресурсов, привлечении общественного внимания к проблемам охраны окружающей среды, среди которых массовая заготовка леса, потеря ареала обитания диких животных, опыты над животными и др.
В некоторых источниках встречаются случаи употребления термина «экологический терроризм» («экотерроризм») для характеристики экологического активизма. У ряда террологов, в выступлениях представителей правоохранительных органов, в материалах СМИ. Мы не можем рассматривать экологический активизм в качестве синонима экологическому терроризму, по следующим причинам: деятельность «зеленых» в защиту природной среды не обладает всеми сущностными признаками экологического терроризма.
Элемент насилия в акциях экологов имеет место далеко не всегда, отсутствуя в таких довольно частых деяниях, как выпуск на свободу подопытных животных, блокада различных предприятий и объектов инфраструктуры, а среди принципов деятельности организаций экологических активистов «недопущение физического или устного нападения», «обязанность принять все необходимые меры предосторожности для недопущения нанесения вреда любому» [10, с. 115].
Фактор устрашения представлен в экологическом активизме в не свойственной для терроризма форме: его адресатами выступают, как правило, те же лица, на которых направлена специальная цель -хозяйствующие субъекты, по мнению «зеленых», наносящие вред природной среде, или чиновники, поддерживающие, на взгляд экологических активистов, экономическое развитие в ущерб экологическим интересам (в то время как для терроризма, что мы отмечали выше, характерно либо устрашение населения как самоцель, либо устрашение одних лиц с целью оказать воздействие на других лиц, по схеме «организатор - исполнитель -жертва - адресат»).
Экологический активизм не отличается и повышенной общественной опасностью, поскольку, как правило, действия «зеленых» угрожают только собственности, принося реальный вред или упущенную выгоду хозяйствующим субъектам, загрязняющим природную среду.
В то же время, от радикальных акций экологических активистов могут страдать люди (например, при посягательствах на чиновников, лоббирующих неблагоприятные для окружающей среды программы, руководителей компаний, проводящих опыты над животными и т.п.), то есть в ряде случае можно говорить о таком объекте уголовно-правовой охраны, как жизнь и здоровье, а значит, и о таком элементе, как насилие. Следовательно, в отношении некоторых проявлений экологического активизма допустимо полагать, что они близки по своему характеру с терроризмом: в них при определенных сценариях прослеживаются признаки насилия, устрашения, специальной цели, идеологии. В данном случае на первый план выходит специфический для экологического терроризма признак - экологически опосредованный характер воздействия, который по сути представляется основным и единственным для всех проявлений экотерроризма и экоактивизма разграничивающим фактором с уголовно-правовой точки зрения:
- по критерию объекта: окружающая среда, как правило, отсутствует в числе объектов посягательств экологических активистов, в то время как экологический терроризм выступает угрозой указанной ценности всегда;
- по критерию объективной стороны: ущерб действиями «зеленых», например, собственности причиняется напрямую, а экологические теракты совершаются экологически опасным способом (дополнительные объекты страдают опосредованно);
- по критерию субъективной стороны: устрашение и иные специальные цели, в отличие от экотерактов, при практических проявлениях экологического активизма не связаны с уровнем экологического сознания и степенью значимости экологических интересов в обществе.
Применение термина «экологический терроризм» к акциям защитников окружающей среды инициировано искусственно. Данный процесс, как отмечается в литературе, исходит из среды крупного бизнеса США, сопровожден соответствующими РК-кампаниями в СМИ, лоббирован на самый высокий уровень (вплоть до Конгресса и ФБР). В результате такой подмены понятий:
- уменьшается истинное значение категории «терроризм»;
- дискредитируется сущность общественной деятельности по защите окружающей среды;
- создается возможность дополнительного (с антитеррористической мотивировкой) влияния власти на функционирование экологических ЫКО, что, безусловно ограничивает политический плюрализм;
- осуществляется явный перевес ценности охраны собственности, интересов бизнеса над экологическими интересами граждан.
В науке характеристика экологического терроризма как радикальной деятельности «зеленых» широкого отражения не находит.
Научная дефиниция экотерроризма (в общем виде) как формы терроризма, особенность которого заключается в негативном воздействии на окружающую среду, более распространена, что прослеживается в работах ряда современных исследователей
Таким образом, можно сделать вывод, о том, что необходимо различать экологический терроризм и экологический активизм как два абсолютно разных явления, а применение термина «экологический терроризм» для характеристики деятельности защитников окружающей среды недопустимо.
Распространенное деление экологического терроризма на такие виды, как ядерный, (радиологический), химический и биологический (бактериологический), недопустимо считать полноценной классификацией экотерроризма, поскольку, во-первых, возможны ядерные (радиологические), химические и биологические (бактериологические) теракты, не опасные для окружающей среды, а во-вторых, не исключены экотеракты, не являющиеся ядерными (радиологическими), химическими и биологическими (бактериологическими). Говорить о данных типах терроризма как частных случаях экотерроризма допустимо только при экологически опасном воздействии. Экологические теракты для правильности их деления можно квалифицировать следующим образом:
• теракты, посягающие на компоненты естественной природной среды и не затрагивающие среду обитания человека;
• теракты, происходящие непосредственно в среде обитания человека.
В некоторых источниках встречаются случаи употребления термина «экологический терроризм» («экотерроризм») для характеристики экологического активизма (радикальных действий «зеленых» в защиту окружающей среды). Необходимо различать экологический терроризм и экологический активизм как два абсолютно разных явления, а применение термина «экологический терроризм» для характеристики деятельности защитников окружающей среды недопустимо, поскольку, во первых, деятельность «зеленых» в защиту природной среды не обладает всеми сущностными признаками экологического терроризма, во-вторых, применение термина «экологический терроризм» к акциям защитников окружающей среды инициировано искусственно, в-третьих, научная дефиниция экотерроризма (в общем виде) как формы терроризма, особенность которого заключается в опасном для экологии способе совершения терактов, более распространена.
Библиогра фия:
1. Тисленко, Д.И. Экологический терроризм: уголовно-правовые и криминологические проблемы: дисс. ... канд. Юрид. наук: 12.00.08 - Тамбов,
2011.- 250 с.
2. Абдукаримова Н.Э., Эрдолатов Ч.С., Токторов А.Э., Алиев А.Т. — К вопросу о структурном построении организованной преступности // Полицейская и следственная деятельность. - 201S. - № 2. - С. 16 - 23. DOI: 10.25136I2409-7S10.201S.2.2677S URL: https:IInbpublish.comIlibrary_read_article.php?id=2677S
3. Исаева К.А., Сейлханова С.А. Основные факторы, влияющие на активизацию криминальной деятельности ОПГ в сфере терроризма и незаконного оборота оружия в отдельных странах СНГ II Актуальные проблемы российского права. 2018. № 4 (89). С. 170-177.
4. Замилов, А. Подземка / А. Замилов, X. Mураками, Ф. Тумахович - M.: ЭКШО, -2006. -591c.
5. Исаева К.А., Токторов А.Э. Современные теоретические воззрения на понятие "национальная безопасность" II Вестник Таджикского государственного университета права, бизнеса и политики. Серия общественных наук. 2019. № 2 (79). С. 116-123.
6. Жаккар Р. Секретные ахривы «Аль-Каиды». Разоблачающие материалы о последователях бен Ладена. Пер. с фр. Н. Качахидзе. M.: СТОЛИЦА-ПРИНТ, 2007. - 320 с.
7. Mорозов В.И., Пушкарев В.Г. Экологический терроризм: понятие, сущность, квалификация// Уголовное право, 2007. № 2. С. 122 - 124.
S. Mалофеев В.И., Mалофеев И.В. Экологический терроризм и его социальный последствия // Отечественный журнал социальной работы, 2002.
№1. с. 2S - 34.
9. Яминева Ю.Б., Хвощев KE. Современный мир: возрастание угроз экологического терроризма [Электронный ресурс] // Кафедра политологии Южно- Уральского государственного университета (сайт). URL: http:IIwww.polit.susu.ac.ruIenviroterrorism.shtml (дата обращения: 08.08.2007 г.)
10. Дикаев СУ. Террор, терроризм и преступления террористического характера (криминологическое и уголовно-правовое исследование). СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. 464 с.
References (transliterated):
1. Tislenko, D.I. Ekologicheskij terrorizm: ugolovno-pravovye i kriminologicheskie problemy: diss. ... kand. YUrid. nauk: 12.00.0S - Tambov, 2011.- 250 s.
2. Abdukarimova N.E., Erdolatov CH.S., Toktorov A.E., Aliev A.T. — K voprosu o strukturnom postroenii organizovannoj prestupnosti II Policejskaya i sledstvennaya deyatel'nost'. - 201S. - № 2. - S. 16 - 23. DOI: 10.25136I2409-7S10.201S.2.2677S URL: https:IInbpublish.comIlibrary_read_article.php?id=2677S
3. Isaeva K.A., Sejlhanova S.A. Osnovnye faktory, vliyayushchie na aktivizaciyu kriminal'noj deyatel'nosti OPG v sfere terrorizma i nezakonnogo oborota oru-zhiya v otdel'nyh stranah SNG // Aktual'nye problemy rossijskogo prava. 2018. № 4 (89). S. 170-177.
4. Zamilov, A. Podzemka I A. Zamilov, H. Murakami, F. Tumahovich - M.: EKSMO, -2006. -591c.
5. Isaeva K.A., Toktorov A.E. Sovremennye teoreticheskie vozzreniya na ponyatie "nacional'naya bezopasnost'" II Vestnik Tadzhikskogo gosudarstvennogo universiteta prava, biznesa i politiki. Seriya obshchestvennyh nauk. 2019. № 2 (79). S. 116-123.
6. ZHakkar R. Sekretnye ahrivy «Al'-Kaidy». Razoblachayushchie materialy o posledovatelyah ben Ladena. Per. s fr. N. Kachahidze. M.: STOLICA-PRINT, 2007. - 320 s.
7. Morozov V.I., Pushkarev V.G. Ekologicheskij terrorizm: ponyatie, sushchnost', kvalifikaciyaII Ugolovnoe pravo, 2007. № 2. S. 122 - 124.
S. Malofeev V.I., Malofeev I.V. Ekologicheskij terrorizm i ego social'nyj posledstviya II Otechestvennyj zhurnal social'noj raboty, 2002. №1. s. 28 - 34.
9. YAmineva YU.B., Hvoshchev K.E. Sovremennyj mir: vozrastanie ugroz ekologicheskogo terrorizma [Elektronnyj resurs] II Kafedra politologii YUzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta (sajt). URL: http:IIwww.polit.susu.ac.ruIenviroterrorism.shtml (data obrashcheniya: 0S.0S.2007 g.)
10. Dikaev SU. Terror, terrorizm i prestupleniya terroristicheskogo haraktera (kriminologicheskoe i ugolovno-pravovoe issledovanie). SPb.: Iz-datel'stvo R. Aslanova «YUridicheskij centr Press», 2006. 464 s.
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_87
ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ СОСТАВА ФАЛЬШИВОМОНЕТНИЧЕСТВА
ПО СТ. 186 УК РФ Problems of qualification of the composition of counterfeiting under Art. 186 of the Criminal Code of the Russian Federation
РЯБЧЕНКО Оксана Николаевна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии
Института права, социального управления и безопасности Удмуртского государственного университета. 426034, Удмуртия, г. Ижевск, ул. Университетская, 4. E-mail: [email protected];
Ryabchenko Oksana Nikolaevna,
PhD in Law, associate Professor of the Department of Criminal Law and Criminology of the Institute of Law, Social Management and Security, Udmurt State University. Udmurtia, 426034, Izhevsk, st. Universitetskaya, 4. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: Как показывает судебно-следственная практика, наиболее проблематичными для правоприменителя являются вопросы определения признаков предмета и субъективной стороны представленной группы преступления ввиду размытости и неясности их формулировок, а также смежности состава фальшивомонетничества и мошенничества. Неверная трактовка положений, лежащих в основе состава преступления, зачастую приводит к необоснованному привлечению к уголовной ответственности. Именно поэтому внимание в нашем исследовании видится приоритетным акцентировать на некоторых примечательных вопросах квалификации фальшивомонетничества по признакам предмета и «субъективного вменения», что служит целью работы. Обозначенная цель реализуется посредством задач: детального изучения существенных признаков состава фальшивомонетничества как важной уголовно-правовой характеристики ст. 186 УК РФ, рассмотрения дискуссионных вопросов квалификации по субъективным признакам и по признакам предмета преступления, обзора судебно-следственной практики по наиболее примечательным аспектам квалификации рассматриваемого состава.
Abstract: As the judicial and investigative practice shows, the most problematic for a law enforcement officer are the issues of determining the features of the subject and the subjective side of the presented crime group due to the vagueness and ambiguity of their wording, as well as the contiguity of the composition of counterfeiting and fraud. Incorrect interpretation of the provisions underlying the corpus delicti often leads to unjustified criminal prosecution. That is why attention in our study seems to be a priority to focus on some remarkable issues of qualification of counterfeiting on the basis of the subject and "subjective imputation", which serves as the purpose of the work. The designated goal is realized through the following tasks: a detailed study of the essential features of the composition of counterfeiting as an important criminal law characteristic of Art. 186 of the Criminal Code of the Russian Federation, consideration of controversial issues of qualification on subjective grounds and on the basis of the subject of a crime, a review of forensic practice on the most notable aspects of qualification of the composition in question.
Ключевые слова: уголовное право, преступления, уголовная ответственность, квалификация, проблемы квалификации, мошенничество, предмет преступления, подделка денег, фальшивки, признаки фальшивомонетничества.
Keywords: criminal law, crimes, criminal liability, qualification, qualification problems, fraud, subject of crime, counterfeiting of money, counterfeiting, signs of counterfeiting.
Дата направления статьи в редакцию: 20.03.2021
Дата публикации: 30.06.2021
С момента изобретения человечеством денег (VII-VIII век до н.э.) минули уже тысячи лет; ровно столько же времени назад мир столкнулся с таким негативным явлением, как фальшивомонетничество. На протяжении всего своего существования людям было свойственно желание обогащения, и наряду с практикой использования первых монет человек пытался обойти закон: подделывал деньги путем уменьшения содержания в них драгоценных металлов (золота, серебра) при той же номинальной стоимости. С расцветом цивилизации появляются все новые и изощренные способы подделки денег, некоторые из которых не теряют популярность по сей день [17, с. 4].
Рассуждая о фальшивомонетничестве, следует сказать, что это исторически закрепившееся название преступления, предусмотренного составом статьи 186 Уголовного кодекса Российской Федерации. По существу, фальшивомонетничество представляет собой изготовление, хранение, перевозку в целях сбыта или сбыт поддельных денег или ценных бумаг. Невзирая на то, что изучаемое преступление уходит корнями в глубокое прошлое, в условиях процветания рыночной экономики в современном государстве оно особенно актуально.
Вопросы квалификации фальшивомонетничества, несмотря на наличие большого количества научных трудов, сложившейся судебно-следственной практики и в конечном счете разъяснений высшей судебной инстанции, и по сей день не утрачивают свою актуальность.
Существенные признаки ст. 186 УК РФ как важная уголовно-правовая характеристика
Анализируя разъяснение высшей судебной инстанции о фальшивомонетничестве, можно выделить ряд весомых признаков, не указанных в диспозиции ст.186 УК РФ, без которых нельзя говорить о составе изучаемого преступления. Итак, что касается предмета преступного посягательства ст.186 УК РФ:
1) внешняя схожесть поддельных денег с оригиналом. Фальшивые деньги должны быть неотличимы лицом -непрофессионалом от настоящих невооруженным глазом, иметь идентичные основные реквизиты - цвет, форму, размер, номинал, порядковый номер купюры и т.п.;
2) возможность находиться в обращении в течение определенного количества времени, как правило недолгого, что предполагает их некоторую невозможность быстрой идентификации как поддельных денег большим количеством лиц ввиду указанной схожести;
3) способность поддельных денег играть роль средства платежа - выступать эквивалентом при обмене на товары, работы,
услуги, размене, а также при дарении, продаже, даче взаймы и т.д.;
4) подделка должна имитировать настоящие деньги, которые реально находятся в обращении, не изъяты из обращения, являются современными и действующими. В связи с этим предметом преступления не являются изъятые из обращения и отмененные реформами советские деньги и монеты старой чеканки, имеющие только коллекционную ценность;
5) подделка денежных знаков может быть как полной, так и частичной, что означает уголовно наказуемыми не только изготовление фальшивых денег с нуля, но и переделку номинала, номера, серии и иных реквизитов;
6) изготовление поддельных денег неофициальными, специально не уполномоченными на то субъектами [21, с. 40];
7) умысел виновного лица должен быть направлен на введение поддельных денег в финансовый оборот, а не просто на обман ограниченного круга лиц; лицо осознает, что фальшивые денежные знаки попадут в систему денежного обращения, будут использоваться огромным количеством физических и юридических лиц, и желает этого;
8) наличие специфических подготовительных операций для создания фальшивки, которыми могут выступать поиск, хранение специального оборудования [20, с. 19];
9) в конце концов, рассматриваемое преступление характеризуется подрывом устойчивости денежной валюты и затрудняет денежное обращение, подрывает экономическую безопасность государства, создает реальную угрозу дестабилизации политической, социально-экономической, нравственно-психологической сфер гражданского общества, в чем заключается его повышенная общественная опасность в условиях становления рыночной экономики [2, 20, с. 9].
Вопросы квалификации фальшивомонетничества по признакам «субъективного вменения»
Ч. 2 ст. 5 Уголовного кодекса Российской Федерации прямо запрещает объективное вменение, то есть возможность привлечения лица к уголовной ответственности за невиновное причинение вреда [1]. Но законодателем не упоминается фундаментальный правовой принцип -принцип «субъективного вменения». Указанный термин встречался в трудах Г. Гегеля как «субъективный момент вменения» [18 с. 162]. В юридической литературе толкование термина неоднозначно: в то время как одни деятели науки признают субъективное вменение и принцип вины синонимами, правовыми принципами, другие толкуют его шире - как стадию правоприменения [19]. Законодатель в ч. 1 ст. 5 УК РФ указывает на принцип вины в качестве концентрированного выразителя принципа субъективного вменения: правоприменитель вменяет лицу тот или иной состав преступления, учитывая лишь те обстоятельства деяния, которые осознавались лицом, совершившим деяние [1]. Что касается фальшивомонетничества, преступление имеет место тогда, когда лицо, оперирующее поддельными деньгами, считает их настоящими, и, стало быть, объективные критерии средств платежа находятся во власти субъективного восприятия.
Представляется необходимым отметить, что состав фальшивомонетничества довольно смежен с составом мошенничества, и в соответствии с позицией Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 8 апреля 1994 г. N 2 «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг» отграничение данных преступлений осуществляется в своей основе по признакам субъективной стороны [2]. Обратимся к примерам судебной практики.
Итак, как следует квалифицировать деяние лица, которое дарит фальшивые денежные знаки другому, предупреждая его о поддельности банковских билетов?
Так, К. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.186 УК РФ. Он подарил С. фальшивую денежную купюру, указав на ее поддельность. Несмотря на свою осведомленность, С. не раз пробовал расплатиться данной купюрой, но продавцами выявлялась подделка. Вскоре С. был задержан с указанной купюрой в банке. К. был признан судом виновным в сбыте поддельных банковских билетов [3].
Но как усмотреть, был ли в данном случае сбыт? Обратимся к субъективной стороне преступления. К. предупредил С. о фальшивости данной купюры, подарил не в целях ее дальнейшего использования, то есть не желал вводить ее в финансовый оборот, что четко указывает на отсутствие прямого умысла. А.А. Лихолетов и М.А. Бугера подчеркивают, что также при безразличном отношении К. к последующим действиям С. усматривается косвенный умысел со стороны К., поэтому состав преступления отсутствует [4, с. 66]. Н.А. Лопашенко полагает, что виновный может не только не желать, но и не исключать поступление фальшивых денег в оборот. Иными словами, профессор убеждена в том, что фальшивомонетничество возможно в том числе с косвенным умыслом: лицо может осознавать общественную опасность деяния и относиться к нему безразлично. Не соглашаясь с изложенной позицией, еще раз отметим, что совершение данного преступления предусмотрено только с прямым умыслом [5, с. 597].
Другой интересный казус. Работая главным кассиром, Р. обнаружила в кассе поддельные банкноты. Спустя время при инкассации она вложила в инкассаторскую сумку данные фальшивые банкноты, а в кассу положила подлинные. При этом она не имела намерения вводить фальшивые деньги в финансовый оборот, поскольку не сомневалась в изобличении подделки. Как и в предыдущем случае, лицо должно осознавать, что поддельные деньги попадут в финансовый оборот, и желать этого, а не просто допускать, что они могут попасть в обращение [6].
Таким образом, для квалификации действий как фальшивомонетничество виновное лицо должно действовать исключительно с прямым умыслом: осознавать, что совершает изготовление поддельных денег в целях сбыта либо сбывает их, имея желание, намерение ввести фальшивки в реальный денежный оборот.
Кроме того, неотъемлемым критерием квалификации деяния как фальшивомонетничества является установление цели. Именно цель позволяет отграничивать исследуемый состав от мошенничества. Любопытный случай из судебной практики: Б. рекламировал изобретение профессионального способа подделки банковских билетов, за что был задержан по подозрению в фальшивомонетничестве. Он наглядно изменял
реквизиты на купюрах, обманывал граждан в целях рекламы, поэтому указанные действия были переквалифицированы на мошенничество, средством которого выступали фальшивые купюры [7, с. 9]. Подтверждением служит мнение А. Н. Ватунина о том, что в юридической литературе высококачественное изготовление поддельных денежных знаков далеко не всегда имеет своей целью сбыт [8, с. 15].
Разделяя позицию П. С. Яни заметим, что Пленум Верховного суда Российской Федерации ничего не сказал о тех случаях, когда лицо искренне уверено в силу разных причин, допустим, плохого зрения, в том, что используемые им при расчётах заведомо для него фальшивые деньги практически неотличимы в обычных условиях от настоящих, в то время как в действительности выявить подделку не составляет труда. Речь идет об ошибке в предмете преступного посягательства. Несмотря на то, что такая подделка является грубой, это не может рассматриваться как желание обмана ограниченного круга лиц. Такие действия следует квалифицировать как покушение на фальшивомонетничество [9, с. 20]. Отсюда следует, что даже при отсутствии подлинного предмета преступного посягательства деяние виновного лица должно быть квалифицировано по направленности умысла с учётом стадии совершения преступления. В нашем случае - учитывая направленность умысла лица на введение поддельных денег в финансовый оборот, не доведенный до конца по независящим от него обстоятельствам. Мысль о том, что квалификация по объективным признакам поддельных денег определяется субъективным восприятием, находит свое подтверждение.
Проблематика определения признаков предмета фальшивомонетничества. Оценочный характер критериев «существенное сходство» и «явное несоответствие»
В соответствии с п. 3 Постановления Пленума Верховного суда № 2 от 24.04.1994 г. неотъемлемыми признаками предмета преступления, предусмотренного ст.186 Уголовного Кодекса Российской Федерации - поддельных денежных купюр, монет, ценных бумаг служат:
а) их существенное сходство по форме, размеру, цвету и другим основным реквизитам с подлинными, находящимися в обращении денежными знаками или ценными бумагами;
б) отсутствие явного несоответствия фальшивой купюры подлинной, исключающего ее участие в денежном обращении [2].
Но что такое существенное сходство? И в каких случаях можно говорить о явном несоответствии подделки настоящей купюре?
Представляется верным определение Н.С. Пономаревой, которое гласит, что «существенное сходство» заключается в «наличии на поддельном денежном знаке основных реквизитов, схожих с находящимися в денежном обращении подлинными денежными знаками, определяемых как при визуальном осмотре, так и при специальном криминалистическом исследовании сходства поддельных и подлинных денежных знаков, позволяющих лицу воспринимать поддельный денежный знак в качестве подлинного» [10, с. 21].
Примечателен вопрос о квалификации действий лица в случае, когда для лица, которому поддельные денежные знаки сбывают, они существенно схожи с подлинными только в определенных условиях (темнота, слепота, спешка, дальность и т.п.). Ведь не определив существенной схожести, можно говорить о мошенничестве или об отсутствии преступного деяния. Так, например, О. и Л. успешно сбывали поддельные денежные купюры в ларьках в вечернее время, после чего в светлое время суток продавцами выявлялись подделки. Поскольку в условиях нормальной освещенности продавцы обнаружили явные фальшивки, содеянное образует состав мошенничества [11]. Ввиду наличия в обыденной жизни подобных ситуаций и вследствие туманности формулировок в кратком разъяснении Пленума Верховного суда, в теории уголовного права чрезвычайно не хватает конкретизации критериев существенного сходства и явного несоответствия применительно к изучаемому составу.
Попытки уточнить данные критерии неоднократно предпринимались в юридических исследованиях. Таковыми, по мнению Д.И. Старченко, С.А. Крячкова, В.В. Загайнова, выступает вышеуказанная возможность нахождения поддельной купюры в обращении, ее видимое невооруженным глазом сходство с оригиналом [12, с. 484; 13, с. 7], способность выступить в роли средства платежа [9, с. 22], а также имитация настоящих, современных, находящихся в обращении денежных знаков [2].
Но взглянем на проблему через призму современных реалий. Фальшивые денежные купюры, предназначенные для сбыта людям, с настоящими, как правило, внешне неотличимы, в то время как фальшивые купюры, предназначенные для сбыта в устройствах автоматической обработки наличности - банкоматах, терминалах, обычно существенного визуального сходства с подлинными банкнотами не имеют. В некоторых случаях очевидны и явные несоответствия. Стало быть, некоторые фальшивые банковские билеты, предназначенные для сбыта автоматизированному считывающему устройству, а в конечном счете - для ввода в финансовый оборот - не подпадают под признаки предмета фальшивомонетничества: такие денежные билеты не отвечают требованиям существенного сходства с подлинными, а зачастую к тому же явно не соответствуют им.
По словам И.С. Звягина, имели место случаи, когда поддельные купюры имели профессиональные имитации машиночитаемых признаков и, в связи с этим, могли восприниматься банкоматом или терминалом как подлинные, вводиться финансовый оборот, хотя сами являлись обычными черно-белыми копиями с подлинными фрагментами [14, с. 105]. Анализ судебной практики по делам о фальшивомонетничестве показывает, что, несмотря на отсутствие признаков предмета рассматриваемого состава, имеют место быть случаи квалификации указанных ситуаций по ст.186 УК РФ. Согласимся с точкой зрения Н.С. Пономаревой о том, что выделенные проблемы правоприменения чаще всего можно связать с неполнотой или неверной оценкой доказательств, нежели назвать следствием пробелов рассматриваемой уголовно-правовой нормы [15, с. 92].
Однако отметим, что официальное толкование Пленума Верховного суда относительно преступного посягательства ст.186 УК РФ имеет следующий недостаток. В качестве объекта сбыта фальшивого банковского билета законодатель рассматривает исключительно человека, в то время как им может выступать специальное считывающее устройство - платежный терминал, банкомат, принимающие наличность. В подобных случаях у фальшивомонетчика в приоритете качественная имитация машиночитаемых признаков, и купюрам совершенно необязательно иметь такое существенное сходство, которое установлено высшей судебной инстанцией.
Объяснить это можно следующим. В настоящий момент последние законодательные изменения в ст.186 УК РФ вносились целое де-
сятилетие назад, а в официальное разъяснение Пленума Верховного суда - 14 лет назад [16, с. 114]. Но реальная жизнь не стоит на месте, и, прогрессируя с каждым днем, порождает подобные правоприменительные проблемы. Это - причина, требующая дополнения постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации в части толкования и корректировки признаков предмета преступного посягательства - существенного сходства и явного несоответствия поддельных и подлинных денежных билетов.
Видится целесообразным и практически ценным обобщить приведенные итоги в схеме, которая раскрывает проблематичные вопросы квалификации фальшивомонетничества, отграничивая изучаемый состав от мошенничества в вариации наиболее распространенных казусов. Приведенная схема демонстрирует прямое влияние субъективного вменения и сущностных признаков предмета фальшивомонетничества на результаты квалификации по ст.186 УК РФ [9].
Библиогра фия:
1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 24.02.2021) II СПС «Консультант-Плюс».
2. «О судебной практике по делам об изготовлении или сбыте поддельных денег или ценных бумаг»: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.04.94 г. № 2 II СПС «Консультант-Плюс».
3. Приговор Енотаевского районного суда Aстраханской области от 16.03.2011. URL: http:llsudact.ru (дата обращения: 08.03.2021).
4. Лихолетов A.A., Бугера МА Отдельные проблемы квалификации изготовления, хранения, перевозки или сбыта поддельных денег или ценных бумаг II Aлтайский юридический вестник. — 2019. — № 4 (28). — С.65-Т0.
5. Лопашенко Н. A. Преступления в сфере экономической деятельности: теоретический и прикладной анализ : монография I Н. A. Лопашенко. -Москва : Юрлитинформ, 2015. - (Уголовное право). Ч. 2. - 201 б. - 636 с.
6. Aпелляционный приговор Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 06.09.2018 по делу № 22-66S2/201S. URL: http:ll bsr.sudrf.ru (дата обращения: 15.03.2021).
7. Долгополов КА, Ширяев A.O Уголовно-правовая характеристика преступления, предусмотренного ст.186 УК РФ II Научный вестник государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Невинномысский государственный гуманитарно-технический институт». — 201S. — № 3-4. — С. 8-11.
8. Ватутин A. Н. Подделка денег, ценных бумаг и иных платежных документов: уголовно-правовые и криминологические аспекты : автореферат дис. ... кандидата юридических наук : 12.00.08 I Рост. юрид. ин-т МВД РФ. - Ростов-на-До ну, 2006. - 27 с.
9. Яни П.С. Вопросы квалификации фальшивомонетничества II Законность. — 2015. — № 2 (964). — С. 20-24.
10. Пономарева Н.С. Проблемные вопросы уголовно-правовой квалификации фальшивомонетничества II Российский следователь. 200Т. №2. С. 21-24.
11. Определение надзорной инстанции - президиума Омского областного суда от 3 августа 2009 г. № 44У240Ю9. - Бюллетень судебной практики Омского областного суда № 3(40), 2009.
12. Старченко Д.И., Крячков СА. К вопросу о разграничении фальшивомонетничества и мошенничества II Aллея науки. - 201Т - № 15. — С. 482-4S5.
13. Загайнов В.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика изготовления или сбыта поддельных денег или ценных бумаг : по материалам Восточно-Сибирского региона : автореферат дис. ... кандидата юридических наук : 12.00.08 I Загайнов Владимир Владимирович; [Место защиты: Байкал. гос. ун-т экономики и права]. - Иркутск, 2008. - 24 с.
14. Звягин И.С. Критерии разграничения фальшивомонетничества и мошенничества при криминальном обороте поддельных денежных билетов // Вестник Воронежского института МВД России. — 2015. — №4. — С. 104-109.
15. Пономарева Н.С. Некоторые аспекты развития уголовного законодательства в области противодействия сбыту поддельных денежных знаков II Вестник Воронежского института ФСИН России. — 2016. — № 1. — С. 88-93.
16. Никифорова Е.Н., Черных П.Е. О некоторых проблемах квалификации преступления, предусмотренного ст.186 УК РФ II Современные закономерности и тенденции развития наук криминального цикла. — 2020. — С. 113-11!
17. Гюнтер В. Aфёры с фальшивыми деньгами. Из истории подделки денежных знаков. 1990. http:IIwww.fa.ruIorgIdivImuseumlSiteAssetsIPagesIallIВермуш%20Г.%20Aфёры%20с%20фольшивыми%20деньгами.pdf
18. Гегель Георг Вильгельм Фридрих Философия права : [Пер. с нем.] I Георг Вильгельм Фридрих Гегель; ^вт. вступ. ст., с. 3-43, и примеч. В. С. Нерсесянц]; AH СССР, Ин-т философии. - Москва : Мысль, 1990. - 524 с.
19. Якушин В. A. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве [Текст] I В. A. Якушин. - Тольятти, 1998. - 290 с.
20. Максимова И. Е. Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (фальшивомонетничество): криминологический и уголовно-правовой аспекты : автореферат дис. ... кандидата юридических наук: 12.00.08 I Дальневост. гос. ун-т. - Владивосток, 2005. - 26 с.
21. Aлиев С.З. Уголовно-правовая характеристика фальшивомонетничества: проблемы теории и практики II Вестник Московского университета Им. С.Ю. Витте. Серия 2: Юридические науки. — № (8)3. — 2016. — С. 39-4Т.
References (transliterated):
1. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 24.02.2021) Il SPS «Konsul'tant-Plyus».
2. «O sudebnoj praktike po delam ob izgotovlenii ili sbyte poddel'nyh deneg ili cennyh bumag»: Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda Rossijskoj Federacii ot 2S.04.94 g. № 2 Il SPS «Konsul'tant-Plyus».
3. Prigovor Enotaevskogo rajonnogo suda Astrahanskoj oblasti ot 16.03.2011. URL: http://sudact.ru (data obrashcheniya: 0S.03.2021).
4. Liholetov A.A., Bugera M.A. Otdel'nye problemy kvalifikacii izgotovleniya, hraneniya, perevozki ili sbyta poddel'nyh deneg ili cennyh bumag // Altajskij yuridicheskij vest-nik. — 2019. — № 4 (28). — S.65^0.
5. Lopashenko N. A. Prestupleniya v sfere ekonomicheskoj deyatel'nosti: teoreticheskij i prikladnoj analiz : monografiya / N. A. Lopashenko. - Moskva : YUrlitinform, 2015.
- (Ugolovnoe pravo). CH. 2. - 2015. - 636 s.
6. Apellyacionnyj prigovor Sudebnoj kollegii po ugolovnym delam Sverdlovskogo oblastnogo suda ot 06.09.2018 po delu № 22-65S2/201S. URL: http:// bsr.sudrf.ru (data obrashcheniya: 15.03.2021).
Т. Dolgopolov K.A., SHiryaev A.S. Ugolovno-pravovaya harakteristika prestupleniya, predusmotrennogo st.1S6 UK RF // Nauchnyj vestnik gosudarstvennogo avtonom-nogo obrazovatel'nogo uchrezhdeniya vysshego professional'nogo obrazovaniya «Nevinnomysskij gosudarstvennyj gumanitarno-tekhnicheskij institut». — 201S. — № 3-4. — S. S-11.
S. Vatutin A. N. Poddelka deneg, cennyh bumag i inyh platezhnyh dokumentov: ugolovno-pravovye i kriminologicheskie aspekty : avtoreferat dis. ... kandidata yuridicheskih nauk : 12.00.0S / Rost. yurid. in-t MVD RF. - Rostov-na-Donu, 2006. - 21 s.
9. YAni P.S. Voprosy kvalifikacii fal'shivomonetnichestva // Zakonnost'. — 2015. — № 2 (964). — S. 20-24.
10. Ponomareva N.S. Problemnye voprosy ugolovno-pravovoj kvalifikacii fal'shivomonetnichestva // Rossijskij sledovatel'. — 200Т. — №2. — S. 21—24.
11. Opredelenie nadzornoj instancii - prezidiuma Omskogo oblastnogo suda ot 3 avgusta 2009 g. № 44U240I09. - Byulleten' sudebnoj praktiki Omskogo oblastnogo suda № 3(40), 2009.
12. Starchenko D.I., Kryachkov S.A. K voprosu o razgranichenii fal'shivomonetnichestva i moshennichestva // Alleya nauki. — 201Т. — № 15. — S. 4S2-4S5.
13. Zagajnov V.V. Ugolovno-pravovaya i kriminologicheskaya harakteristika izgotovleniya ili sbyta poddel'nyh deneg ili cennyh bumag : po mate-rialam Vostochno-Sibirskogo regiona : avtoreferat dis. ... kandidata yuridicheskih nauk : 12.00.0S / Zagajnov Vladimir Vladimirovich; [Mesto zashchity: Bajkal. gos. un-t ekonomiki i prava].
- Irkutsk, 200S. - 24 s.
14. Zvyagin I.S. Kriterii razgranicheniya fal'shivomonetnichestva i moshennichestva pri kriminal'nom oborote poddel'nyh denezhnyh biletov // Vestnik Voronezhskogo insti-tuta MVD Rossii. — 2015. — №4. — S. 104-109.
15. Ponomareva N.S. Nekotorye aspekty razvitiya ugolovnogo zakonodatel'stva v oblasti protivodejstviya sbytu poddel'nyh denezhnyh znakov // Vestnik Voronezhskogo in-stituta FSIN Rossii. — 2016. — № 1. — S. SS-93.
16. Nikiforova E.N., CHernyh P.E. O nekotoryh problemah kvalifikacii prestupleniya, predusmotrennogo st.1S6 UK RF // Sovremennye zakono-mernosti i tendencii razvitiya nauk kriminal'nogo cikla. — 2020. — S. 11З-11Т.
1Т. Gyunter V. Afyory s fal'shivymi den'gami. Iz istorii poddelki denezhnyh znakov. 1990.
http://www.fa.ru/org/div/museum/SiteAssets/Pages/all/Vermush%20G.%20Afyory%20s%20fol'shivymi%20den'gami.pdf
1S. Gegel' Georg Vil'gel'm Fridrih Filosofiya prava : [Per. s nem.] / Georg Vil'gel'm Fridrih Gegel'; [Avt. vstup. st., s. 3-43, i primech. V. S. Nersesyanc]; AN SSSR, In-t filoso-fii. - Moskva : Mysl', 1990. - 524 s.
19. YAkushin V. A. Sub"ektivnoe vmenenie i ego znachenie v ugolovnom prave [Tekst] / V. A. YAkushin. - Tol'yatti, 199S. - 290 s.
20. Maksimova I. E. Izgotovlenie ili sbyt poddel'nyh deneg ili cennyh bumag (fal'shivomonetnichestvo): kriminologicheskij i ugolovno-pravovoj aspekty : avtoreferat dis. ... kandidata yuridicheskih nauk: 12.00.0S / Dal'nevost. gos. un-t. - Vladivostok, 2005. - 26 s.
21. Aliev S.Z. Ugolovno-pravovaya harakteristika fal'shivomonetnichestva: problemy teorii i praktiki // Vestnik Moskovskogo universiteta Im. S.YU. Vitte. Seriya 2: YUridicheskie nauki. — № (8)3. — 2016. — S. З9-4Т.
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_91
К ВОПРОСУ ОБ ОРГАНИЗОВАННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПРЕСТУПНОСТИ
(ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ) TO THE QUESTION OF ORGANIZED ECONOMIC CRIME (THEORETICALLY ASPECT)
МАМЫТОВА Алия Байсаловна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета Кыргызского национального университета имени Жусупа Баласагына. 720033, Кыргызская Республика, г. Бишкек, ул. Фрунзе, 547. E-mail: [email protected];
Mamytova Alia Baysalovna,
Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Criminal Law and Criminology of the Law Faculty of the KNU named after ZHUSUP Balasagyna. 547 Frunze str., Bishkek, Kyrgyz Republic, 720033. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: автором дана характеристика понятия «организованная экономическая преступность». При проведении исследования автором использованы такие методы научного анализа, как: индукция, дедукция, анализ, синтез, контент-анализ. Акцентируется внимание на том, что в современном мире в свете происходящих в мире событий организованная преступность взяла «шефство» над легальной и нелегальной экономической деятельности, при этом она присутствует практически во все сферы деятельности общества и государства, и зачастую это происходит в силу того, что члены таких преступных группировок внедрились в государственные службы, занимают высокие должности, а порою и ответственные политические посты. С учетом особенности экономического развития, автором предпринята попытка категоризации рассматриваемых преступлений, на основе которого определена их влияние на экономическую безопасность в целом, а также высказано мнение, о том, что на сегодня организованная преступность давно перешагнула границы одного государства, что дало ей толчок трансформироваться в транснациональную преступность.
Abstract: The author is given a characteristic of the concept "Organized Economic Crime". When conducting a study by the author, such methods of scientific analysis are used as: induction, deduction, analysis, synthesis, content analysis. The attention is focused on the fact that in the modern world in the light of the events occurring in the world, organized crime took the "patronage" above the legal and illegal economic activity, while it is present in almost all areas of the Company's activities and the state, and often this happens due to the fact that Members of such criminal gangs were introduced into public services, occupy high positions, and sometimes responsible political posts. Taking into account the peculiarities of economic development, the author attempted to categorize the crimes under consideration, on the basis of which their influence on economic security as a whole was determined, and the view was expressed, that today organized crime has long stepped over the borders of one state, which gave her a push to transform into Transnational crime.
Ключевые слова: организованная преступность, экономика, преступление, экономическая деятельность, развитие, легальная деятельность.
Keywords: organized crime, economics, crime, economic activity, development, legal activity.
Дата направления статьи в редакцию: 24.04.2021
Дата публикации: 30.06.2021
Сегодня уже не секрет, что организованная преступность, имеющая отношение к экономике, трансформировалась в нашей стране в особую отрасль предпринимательства (бизнеса), отдельную сферу экономической деятельности, осуществляемой преступниками и направленной на удовлетворение антиобщественных и остродефицитных потребностей граждан.
Организованная преступность поразила практически все сферы жизни нашего общества - политическую, экономическую, социальную и т.д. Она все больше проникает в государственные и правоохранительные органы. Групповые и мелкие банды образца 90х годов XX века трансформировались в строго вертикальные системы, обладающие не только межрегиональными, но и международными связями, и сегодня в XXI веке преобразовались в транснациональную преступность, курирующие все большие отрасли жизнедеятельности, в функционирование которой вовлекаются все больше и больше должностных лиц и лиц, представляющую политическую элиту страны.
Организованные преступные группы и сообщества сегодня действую практически в каждом государстве и давно стали «пандемией», такие группировки и сообщества существуют во всех без исключения крупных городах, нагло действуют в приграничных районах [1, с. 63-64].
В науке на сегодня не выработано полного, точного и общепризнанного определения понятий, как организованной преступности, так и организованной экономической преступности. Между тем многие ученые при исследовании пограничных асоциальных явлений - экономической преступности и организованной преступности указывают на организованную экономическую преступность как на предмет углубленного криминологического изучения.
В основе сущности рыночной экономики уже заложены преступные проявления в экономической сфере хозяйствования. Так И.И. Кар-пец, утверждал, что там, где рыночная экономика функционирует давно и исправно, - она с такой же неизбежностью, как любая другая система, рождает преступность [2, с. 355-382]. Таким образом, экономическая преступность - естественное продолжение экономических кризисов, а экономические кризисы - естественное состояние рыночной экономики.
В.Г. Гриб определяет организованную преступность в виде широкого функционирования устойчивых с иерархической структурой, управляемых сообществ (организаций), занимающихся преступной деятельностью как промыслом и связанных, в конечном счете, с системой обращения преступного капитала в сфере экономических и социальных отношений, имеющих в своем составе, в отличие от других криминальных образований, круг лиц, не участвующих в конкретных преступлениях, но обеспечивающих результативность противоправной деятельности в
целом [1, с. 63-64]. Подобный взгляд на рассматриваемый нами вид преступности не нов. Он уже давно признан в законодательстве других стран. Так, в Законе США 1968г. о контроле над преступностью организованная преступность характеризуется как «противозаконная деятельность высокоорганизованной и дисциплинированной ассоциации, занимающейся поставкой запрещенных законом услуг» [3, с. 15].
Похожий взгляд на названный вид преступности имеет место и в документах ООН. Генеральный секретарь ООН в 1993 году в докладе «Воздействие организованной преступной деятельности на общество» указал на организованную преступность как на деятельность преступников, объединившихся на экономической основе для предоставления законных услуг и товаров в незаконной форме [4, с. 218]. Примыкает к такому взгляду и наиболее распространенная на Западе точка зрения, согласно которой организованная преступность представляет собой постоянно действующее предприятие, рационально работающее для получения прибыли путем незаконной деятельности [5]. Она занимается «применением принципов свободного предпринимательства в незаконной форме» [4].
Большое количество ученых, теоретиков и практиков, посвятило свои работы теме исследования экономических преступлений. Среди них американский ученый Эдвин Сатерленд, впервые выделивший в рамках экономической преступности преступность «белых воротничков», сформировав концепцию «респектабельного преступника»; Джозеф Т. Уэллс, который с 1988 года является основателем и председателем правления ассоциации сертифицированных экспертов по мошенничеству (ACFE), крупнейшей в мире организации по борьбе с мошенничеством, долгое время работавший в аудиторской компании Coopers и в Федеральном бюро расследований, изучая экономические преступления, написавший 23 книги и множество статей по этой теме, а также занимающийся образовательными и исследовательскими проектами в данной сфере [6].
В настоящее время, преступные группировки в странах СНГ занимаются как «белым» бизнесом в легальной экономике, так и «черным» криминальным предпринимательством в теневой экономике. Взаимодействие между этими криминальными явлениями осуществляется посредством «отмывания» доходов организованной преступности, которая стимулирует развитие теневой экономики и повышение финансовой активности криминальных группировок [7, с. 61-70]. Таким образом, организованная преступность организует и контролирует преступную финансовую деятельность. В результат этого зачастую банки заняты больше финансированием «черного» бизнеса теневой экономики, ограничивая при этом финансирование легального законного бизнеса. Особенность организованной преступности в странах СНГ заключается, прежде всего, в том, что она обрела финансовую опору в незаконном бизнесе [7, с. 61-70].
В отличие от стран СНГ в странах Запада нелегальную экономическую деятельность (нелегальный бизнес) понимают более широко. К ней относят и нелегальную дополнительную работу на легальном рабочем месте, и нелегальное частное предпринимательство, и преступные формы извлечения дохода: взятки, коррупцию, вымогательство, операции с наркотиками и другими запрещенными товарами, а также краж, грабежи и прочее. Организованная преступность в названых странах, базируется на доходах от торговли наркотиками, проституции и т.п. [8, с. 226230].
В криминологической науке также можно встретить широкий взгляд на понятие организованной экономической преступности. Так, в организованную экономическую преступность включают экономическую и общеуголовную преступность, имеющую отношение к экономике. Представляется, что такой подход малопродуктивен, ибо известно, что «организованная преступность как слияние организаций имеет набор взаимосвязанных целей: максимализация преступных доходов, отмывание «грязных» денег, поддержка осужденных или скрывающихся от правосудия членов организации, сращивание государственной властью. Экономическая преступность имеет, как правило, одну цель - получение преступных доходов». Их отличие друг от друга, еще и «в характере разделения труда преступной организации. В экономической преступности доминирующие позиции имеет горизонтальное разделение труда. Функцию организатора и координатора действий участников различных составляющих преступной работы может выполнить даже один из исполнителей [9, с. 123-132]. Напротив, в организованной преступности доминирующие позиции занимает вертикальное разделение труда [8, с. 226-230].
Наиболее часто выявляемые экономические преступления- это незаконное присвоение активов, взяточничество и мошенничество при закупках. То есть это преступления, осуществляемые сотрудниками компаний, а точнее руководящими сотрудниками компаний.
В мировой практике сложилось четкое выделение такого вида экономических преступлений, его состава, методов, мотивации преступника. Это так называемые корпоративные мошенничества.
Преступления в сфере экономики по корпоративным мошенничествам сделать это сложно и не всегда возможно. Однако, в связи с возрастающей опасностью экономических преступлений и их вероятными отрицательными последствиями, необходимо оптимизировать корпоративные системы контроля, а для этого необходимо максимально детально понимать, с какой именно опасностью есть возможность столкнуться. Именно оценка риска мошенничества является первым действием в комплексе мер по предотвращению преступления.
Изложенное позволяет утверждать, что организованная экономическая преступность или организованная преступность в сфере экономики представляет собой сложный феномен, включающий в себя совокупность преступлений, совершаемых как в сфере легального («белого бизнеса»), так и в сфере нелегального бизнеса теневой экономики («черного бизнеса»). Что же касается преступлений, наиболее часто встречающиеся в субъектах экономической деятельности, сложно выявляются (что, по большому счету, присуще всем экономическим преступлениям) и зачастую не подпадают под действие уголовного кодекса. Именно поэтому, пока законодатель будет вносить изменения, приводящие уголовный кодекс в соответствие с требованиям современных экономических реалий, предприятиям необходимо обеспечить такую систему внутреннего контроля, которая путем оценки рисков и изучения выявленных мошенничеств, выявлению факторов, способствовавших их совершению, мотивации мошенников и условий, при которых правонарушения стали возможны, позволит избежать подобных ситуаций в будущем и уменьшить не-
гативные последствия, как финансовые так и нефинансовые. Библиогра фия:
1. Гриб В.Г. О научном обеспечении проблем борьбы с организованной преступностью и коррупцией // Актуальные проблемы борьбы с организованной преступностью и терроризмом. Сборник материалов научно-практической конференции, посвященной 15-летию создания Службы по борьбе с организованной преступностью и НИЛ-3 ВНИИ МВД России, 17 декабря 2003 г.. - М.: ВНИИ МВД России, 2003. - С. 63-66.
2. Карпец И.И. Преступность: иллюзии и реальность // Право и власть. Человек, право, государство. Человек, закон и правосудие. - М.: Прогресс, 1990. - С. 355-382
3. Гангстеризм в США: сущность и эволюция / Никифоров А.С.; Отв. ред.: Решетников Ф.М. - М.: Наука, 1991. - 168 с.
4. Основы борьбы с организованной преступностью. Монография / Коннов А.И., Куликов В.И., Овчинский А.С., Овчинский В.С., и др.; Под ред.: Ов-чинский В.С., Эминов В.Е., Яблоков Н.П. - М.: Инфра-М, 1996. - 400 с.
5. Современное американское уголовное право / Никифоров Б.С., Решетников Ф.М.; Отв. ред.: Власихин В.А. - М.: Наука, 1990. - 256 с.
6. Joseph T. Wells. Corporate fraud handbook / Joseph T. Wells - New Jersey: Wiley, 2013. - P. 432.
7. Исаева К.А., Абдукаримова Н.Э., Сейлханова С.А. — Основные факторы, детерминирующие совершение отдельных видов преступлений орга-
низованной преступностью в Кыргызской Республике // Юридические исследования. - 2018. - № 1. - С. 61 - 70. DOI: 10.25136/2409-7136.2018.1.23913 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=23913
8. Абдукаримова Н.Э. К вопросу о правовом обеспечении деятельности правоохранительных органов Кыргызской Республики на современном этапе // Известия Иссык-Кульского форума бухгалтеров и аудиторов стран Центральной Азии. 2020. № 2 (29). С. 226-230.
9. Исаева К.А., Камалова К.Л.Н., Шимеева Ж.Ш. Некоторые аспекты комплексной характеристики криминальной деятельности организованной преступности в сфере экономики стран СНГ на современном этапе // Lex russica (Русский закон). 2017. № 11 (132). С. 123-132.
References (transliterated):
1. Grib V.G. O nauchnom obespechenii problem bor'by s organizovannoj prestupnost'yu i korrupciej // Aktual'nye problemy bor'by s organizovannoj prestu pnostyu i terror-izmom. Sbornik materialov nauchno-prakticheskoj konferencii, posvyashchennoj 15-letiyu sozdaniya Sluzhby po bor'be s organizovannoj prestupnost'yu i NIL-3 VNII MVD Rossii, 17 dekabrya 2003 g.. - M.: VNII MVD Rossii, 2003. - S. 63-66.
2. Karpec I.I. Prestupnost': illyuzii i real'nost' // Pravo i vlast'. CHelovek, pravo, gosudarstvo. CHelovek, zakon i pravosudie. - M.: Progress, 1990. - S. 355-382
3. Gangsterizm v SSHA: sushchnosf i evolyuciya / Nikiforov A.S.; Otv. red.: Reshetnikov F.M. - M.: Nauka, 1991. - 168 c.
4. Osnovy bor'by s organizovannoj prestupnost'yu. Monografiya / Konnov A.I., Kulikov V.I., Ovchinskij A.S., Ovchinskij V.S., i dr.; Pod red.: Ov-chinskij V.S., Eminov V.E., YAblokov N.P. - M.: Infra-M, 1996. - 400 c.
5. Sovremennoe amerikanskoe ugolovnoe pravo / Nikiforov B.S., Reshetnikov F.M.; Otv. red.: Vlasihin V.A. - M.: Nauka, 1990. - 256 c.
6. Joseph T. Wells. Corporate fraud handbook / Joseph T. Wells - New Jersey: Wiley, 2013. - P. 432.
7. Isaeva K.A., Abdukarimova N.E., Sejlhanova S.A. — Osnovnye faktory, determiniruyushchie sovershenie otdel'nyh vidov prestuplenij orga-nizovannoj prestupnost'yu v Kyrgyzskoj Respublike // YUridicheskie issledovaniya. - 2018. - № 1. - S. 61 - 70. DOI: 10.25136/2409-7136.2018.1.23913 URL: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=23913
8. Abdukarimova N.E. K voprosu o pravovom obespechenii deyatel'nosti pravoohranitel'nyh organov Kyrgyzskoj Respubliki na sovremennom etape // Izvestiya Issyk-Kul'skogo foruma buhgalterov i auditorov stran Central'noj Azii. 2020. № 2 (29). S. 226-230.
9. Isaeva K.A., Kamalova K.L.N., SHimeeva ZH.SH. Nekotorye aspekty kompleksnoj harakteristiki kriminal'noj deyatel'nosti organizovannoj pre-stupnosti v sfere ekonomiki stran SNG na sovremennom etape // Lex russica (Russkij zakon). 2017. № 11 (132). S. 123-132.
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_94 УДК 343.2/.7
СТАТЬИ 280 И 282 УК РФ: ИНСТРУМЕНТ ЗАЩИТЫ ГОСУДАРСТВА ИЛИ ВЫЗОВ СОВРЕМЕННОМУ ОБЩЕСТВУ Articles 280 and 282 of the criminal code of the Russian Federation: a tool for protecting the state or a challenge to modern society
СИТНИКОВА Марина Петровна,
соискатель степени кандидата юридических наук кафедры уголовного права и криминологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ). 119991, Россия, г. Москва, ул. Ленинские горы, 1. E-mail: [email protected];
Sitnikova Marina Petrovna,
applicant degree of candidate of legal Sciences Department of criminal law and criminology Moscow state University them. M. V. Lomonosov. 119991, Moscow, Leninskie Gory, d. 1. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация. В данной работе автор рассматривает экстремистскую деятельность на примере статей 280 и 282 УК РФ, задаваясь вопросом о сущности существования таковых. Используя сравнительный, статистический метод, а также метод анализа документов автор выделяет положительные и отрицательные моменты нахождения рассматриваемых уголовно-правовых норм в действующем антиэкстремистском законодательстве. Результатом работы является вывод о необходимости отделения ненаказуемой правомерной идеологии от наказуемой противоправной экстремистской деятельности.
Abstract. In this paper, the author examines extremist activity on the example of articles 280 and 282 of the criminal code of the Russian Federation, asking about the essence of their existence. Using a comparative, statistical method, as well as a method of analyzing documents, the author highlights the positive and negative aspects of finding the considered criminal law norms in the current anti-extremist legislation. The result of the work is the conclusion that it is necessary to separate non-punishable legitimate ideology from punishable illegal extremist activities.
Ключевые слова. Идеология, экстремизм, экстремистская деятельность, преступления экстремистской направленности.
Keywords. Ideology, extremism, extremist activity, crimes of extremist orientation.
Дата направления статьи в редакцию: 05.05.2020
Дата публикации: 30.06.2021
Экстремизм (от лат. extremus-крайний) - это приверженность в политике к крайним взглядам и мерам. Сегодня он всё большее влияния оказывает на все сферы жизни человеческого сообщества, подрывая стабильность существования в настоящем и уверенность в завтрашнем дне. Экстремизм представляет серьезную угрозу для многонационального российского общества, поскольку влечет за собой потенциальную опасность в виде нарушения нормального функционирования жизнедеятельности государства.
В соответствии со ст.1 Всеобщей декларации прав человека[1] люди рождаются свободными и равными в своих правах, обладают неотъемлимым достоинством и это находится под защитой государства.
Конституция РФ[2] гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина, дает ему право на свободу мысли и слова, запрет на принуждение к отказу от них. Одновременно Основной закон запрещает какое-либо воздействие, возбуждающее ненависть или вражду по принципу превосходства одной группы над другой (ст.29), а также на насильственное изменение основ конституционного строя (гл.1).
Уголовный кодекс РФ[3] предусматривает ответственность за совершение противоправных деяний, которые содержат признаки составов преступлений экстремистской направленности.
Базовым законом, направленным на борьбу с экстремизмом в России, является ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»^]. В ст. 1 Закона перечисляются виды экстремистской деятельности, понятие которой согласно позиции законодателя идентично понятию экстремизма.
При исследовании вопроса об экстремизме в уголовно-правовой доктрине существуют разные точки зрения. Так, М.Е. Родина говорит о существовании наказуемого экстремизма, который соответствует понятию экстремистская деятельность, и ненаказуемого («бытового») экстремизма, который не входит в рамки экстремистской деятельности[5].
А.В. Ростокинский к экстремизму относит только уголовно-наказуемые деяния[6]. По нашему мнению, такой подход ученого не соответствует положениям действующего российского законодательства, которое включает как уголовно-наказумые, так и административные правонарушения.
Данные статистики МВД России показывают следующую динамику совершения преступлений экстремистской направленности: 2015г. - 1329 (27,7%), 2016г. - 1450 (9,1%), 2017г. - 1521 (4,9%), 2018г. -1265 (-16,8 %), 2019г. - 585 (-53,8 %)[7]. Однако многие из них вызывают огромный общественный резонанс, поражая глупостью, формируя недоверие к правоохранной системе России.
Детальное рассмотрение законодательных норм наталкивает на мысль, что вся нелепость антиэкстремистских статей является закономерным следствием их применения. Так, например, неясность диспозиций ст.280 УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» и ст.282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» приводит к откровен-
ным их злоупотреблениям и ведет к тому, что выраженные словесно или графически действия граждан могут быть интерпретированы настолько широко, насколько это удобно для квалификации соответствующих действий как экстремистских. Так, например, сотрудники Института криминалистики Центра специальной техники ФСБ России А.П. Коршиков и А.М. Осокина, давая ответ на вопрос о том, имеются ли с позиции лингвистической квалификации в перечисленных видеозаписях призывы к осуществлению незаконной экстремистской деятельности, в своем заключении (№ 3/458 от 01.09.2019г.) по делу Е.С. Жукова обнаружили призывы к насильственным методам захвата власти в видеозаписях о ненасильственных методах протеста[8]. Похоже, что ст.ст.280 и 282 УК РФ становятся неким фильтром от неугодных взглядов, мнений и направлены на навязывание правильных политических и религиозных убеждений. Попробуем разобраться в обозначенной проблематике на примере вышеуказанных статей.
В докладе правозащитной группы «Агора» о свободе Интернета сообщается, что только в 2018г. за онлайн-высказывания в России было возбуждено 384 уголовных дела, 49 из которых окончились реальными тюремными сроками [9]. В основе подобного рода высказываний лежит мысль, содержащая отражение человеком окружающего мира. Она формируется окружением и опытом, которые могут носить вредный для общественных отношений характер. Мысль выражается словом, а оно выступает рычагом воздействия на волю других людей и может навредить их благу. И именно этого законодатель всячески пытается избежать путем ограничения с целью предотвращения насилия и несправедливости. В принципе, такую позицию государства мы можем понять и принять.
Однако, рассматривая интересующие нас статьи через призму согласованности официальных действий с провозглашенным законом, обратимся к цели создания таковых. Так, ст.ст. 280 и 282 УК РФ помещены в раздел «Преступления против государственной власти» и главу «Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства» УК РФ. В апрельском ежегодном докладе генерального прокурора Совету Федерации РФ отмечалось, что 75% преступлений экстремистской направленности выявлены в социальной сети «ВКонтакте». На основании этого вопрос о соответствии антиэкстремистских статей УК РФ цели своего существования вызывает сомнение - нам не хотелось бы думать, что юморные изображения и комментарии в социальной сети представляют реальную угрозу основам конституционного строя и безопасности государства.
Как отмечают правозащитники, обвинения в «экстремизме» до сих пор остаются наиболее массовым инструментом уголовно-правового давления на пользователей социальных сетей. При этом большинство выявленных преследований обращаются не только против активистов, но и рядовых граждан, которые случайно попали в поле зрения правоохранителей[10]. В контексте нашего исследования интересны случаи, когда к ответственности по данным статьям привлекаются лица, пытающиеся привлечь общественность и руководство страны к решению возникающих проблем: в последнее время в сети Интернет актуализировалась волна возмущения населения на экспансию со стороны других государств в виде попыток завладеть ресурсами нашей страны. В глобальной Сети можно встретить множество информации (статей и видеоматериалов) на тему вырубки леса китайцами, постройки поселков для их рабочих, которые содержат призывы населения и руководства страны к решению ситуации.
Анализируя статью о публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности, мы невольно вспоминаем о свободе мысли и остроте полемики, которые всегда были частью нашей общественной жизни. Самостоятельная публикация или комментарий в Интернет-пространстве - вариант публичного действия в социальных сетях, поскольку пользователь напрямую высказывает собственное мнение и позицию по какому-либо вопросу. Однако в современном мире выделяются особые виды общественной коммуникации в сети Интернет под названием «репост» и «лайк».
Репост - это цитирование информации из первоисточника, без сопровождения его какими-либо комментариями и без выражения собственного отношения по поводу содержания исходной публикации. Под репостом можно понимать цитату, которая не всегда предполагает одобрение оригинальной публикации и ее эмоциональную поддержку со стороны пользователя. При этом цитируемая информация может казаться для него имеющей общественную значимость и заслуживающей распространения.
Под лайком подразумевается условное одобрение опубликованного материала, о чем говорит и прямой перевод слова лайк — «нравиться». Но на самом деле кнопка «мне нравится» может быть нажата пользователем и по иным мотивам, например, он может пометить публикацию, чтобы вернуться к ней позже, или хочет следить за развитием событий в комментариях. Не стоит исключать и вариант, когда пользователь мог кликнуть по этой кнопке случайно.
Зачастую люди даже не вкладывают никакого смысла в то, что они «репостят» и «лайкают». Они не пишут постов и статей на большую аудиторию, не рассылают никаких сообщений, у них нет цели пропаганды и публичной демонстрации. Но именно эти, ни в чем неповинные люди получают реальные тюремные сроки или штрафы[11].
Репост и лайк является средством выражения внимания либо простым цитированием, поэтому они не могут рассматриваться в качестве позиции, призыва или активного действия, побуждающего кого-либо к совершению правонарушения.
На данном этапе следует вспомнить о «Стратегии противодействия экстремизму в РФ до 2025г.»[12], принятой в 2018г. В неё был включен ранее нигде законодательно не упоминавшийся термин «идеология экстремизма (экстремистская идеология)», которая представляет собой определенную систему взглядов и идей, указанных в законе. Предполагается, что понятия «экстремизм» и «идеология экстремизма» идентичны и, по сути, именно идеологической направленностью должен отличается экстремизм от экстремистской деятельности.
Конституция РФ также указывает, что в России «не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду»[2]. Статья 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого
достоинства» устанавливает уголовную ответственность за нарушение вышеупомянутого конституционного запрета. Существование данной статьи в отечественном уголовном праве обусловлено объективными предпосылками, т.к. в нашем государстве всегда была проблема возбуждения национальной и религиозной вражды.
По утверждению А.В. Жеребченко возбуждение ненависти и вражды между представителями расовых, национальных, религиозных групп выступает катализатором агрессивности, делает активные действия ожесточеннее[13] . В научной литературе отмечается, что подобного рода действия способны привести к крайне трагичным и разрушительным последствиям, вплоть до революций[14].
Тем не менее, в декабре 2018г. произошла частичная декриминализация ст.282 УК РФ, суть которой в том, что привлечь лицо к уголовной ответственности по ст.282 УК РФ стало можно только после того, как человека уже привлекали к аналогичной административной ответственности в течение одного года[15]. В Кодексе об административных правонарушениях РФ[16] также появилась ст. 20.3.1 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». Причиной для возбуждения стали те же действия, что и по ст. 282 УК РФ, но с оговоркой, что эти действия не содержат уголовно-наказуемого деяния. К ним можно отнести публикации, унижающие достоинство человека по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии.
Первые случаи привлечения граждан к административной ответственности за это деяние не заставили себя долго ждать. Здесь показателен случай, произошедший в селе Ояш Новосибирской области, где педагог местной школы Н. Оганисян посоветовала матери одного из учеников выучить русский язык. Из показаний свидетелей следует, что работник образования назвала родителя «оскорбительным словом для граждан Средней Азии», порекомендовав отправиться домой. Впоследствии оскорбленные родители обратились с заявлением в прокуратуру. Действия учителя квалифицировали по ст. 20.3.1 КоАП РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоин-ства»[17]. Похоже, что правоохранительные органы так и не отказались от порочной практики надуманного привлечения к юридической ответственности лиц за возбуждение ненависти или вражды, а равно унижение человеческого достоинства.
Такая система привлечения к уголовной ответственности после повторного правонарушения в течение 12 месяцев не является чем -то новым для уголовного законодательства и уже закреплена в УК РФ по другим составам (например, ст. 151.1 УК РФ). Правки касаются в основном лишь нарушений, совершенных в информационном пространстве (в т.ч. сети Интернет), которое сегодня превратилось в мощный инструмент манипуляции сознанием и поведением людей. Оно предоставляет экстремистским объединениям новые возможности по обеспечению формирования автономных ячеек: практика последних лет показывает, что борьба с экстремизмом за последние четыре года активно стала переходить из реального мира в виртуальный[18].
Поэтому, рассматривая проблему применения ст.282 УК РФ с одной стороны, мы не можем сказать, что её реформирование и перевод в разряд административных правонарушений являются вполне оправданным, т.к. создается угроза национальной безопасности, поскольку лица, которые преследуют цель разжигания межнациональной, межрасовой или межрелигиозной вражды, смогут избежать уголовной ответственности и продолжить реализовывать свои преступные намерения, обладающие значительной опасностью для общества и государства. Более того, рассматриваемое деяния относится к группе преступлений экстремистской направленности, а, как известно, экстремистская деятельность является плацдармом для развития терроризма.
С другой стороны, частичная декриминализация ст.282 УК РФ повлияла на спад статистики по категории преступлений экстремистской направленности, хотя и нарушила принцип справедливости, т.к. некоторые аналогичные деяния, закрепленные в Особенной части УК РФ, продолжают оставаться преступными. В связи с этим председатель президиума Московской городской коллегии адвокатов «Форт» С. Бадашмин, несмотря на всяческие одобрения деятельности законодателя, приведшие к изменению ч. 1 ст. 282 УК РФ, обращает внимание на то, что без внимания осталась ч. 1 ст. 280 УК РФ, которая тесно граничит со ст. 282 УК РФ и позволяет правоприменителю в дальнейшем злоупотреблять своим правом при квалификации деяний, а также ст. 148 УК РФ, в которой говорится об оскорблении чувств верующих[19].
Мы также считаем, что частично декриминализовать лишь одну ст. 282 УК РФ недостаточно, поскольку правоприменители в своей деятельности с целью повышения статистики и раскрываемости уголовных дел будут избегать административной ответственности, квалифицируя деяния по ст. 282 УК РФ. Так, бывший сотрудник ЦПЭ сообщил, что он должен был выявлять в неделю порядка пяти преступлений экстремистской направленности в социальных сетях, поэтому мы можем только догадываться о масштабах заведенных дел по ст. 282 УК РФ [20].
Сам же статус подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления по ст. 282 УК РФ в соответствии с ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма»[21] имеет серьезные последствия для лица, поскольку является поводом к блокировке его счетов и активов в кредитных организациях как лица, включенного в единый федеральный список экстремистов. В соответствии с п. 2 ст. 6 данного Закона операция с денежными средствами или иным имуществом подлежит обязательному контролю в случае, если хотя бы одной из сторон является организация или физическое лицо, в отношении которых имеются полученные в установленном в соответствии с Законом порядке сведения об их причастности к экстремистской деятельности. Подпункт 6 п. 1 ст. 7 Закона обязывает организации, осуществляющие операции с денежными средствами или иным имуществом, применять меры по замораживанию (блокированию) денежных средств или иного имущества лиц, включенных в число экстремистов, незамедлительно. То есть даже если лицо не будет осуждено по ст. 282 УК РФ на время следствия его счета и активы могут быть заблокированы. Такое лицо останется без средств к существованию, а в случае, если все денежные средства лица находятся в безналичной форме оно не сможет нанять себе защитника, который бы соответствовал требованиям для представления его интересов в рамках уголовного дела.
Блокировка счетов и активов лица является довольно серьезной мерой противодействия преступной деятельности, но в случае, когда
речь идет о том, содержится ли в публикации графического изображения или видеозаписи состав преступления, предусмотренный ст. 282 УК РФ - оно явно несоразмерно общественной опасности совершенного лицом деяния.
Таким образом, закономерным следствием некоторых норм антиэкстремистского законодательства являются противоречивые реш е-ния судов по преступлениям экстремистской направленности. Однако подобное может привести к подрыву доверия граждан к судебной системе, правоохранительным органам, государству и самое главное - к потере уважения к закону.
Данная работа не ставит под сомнение, что экстремистские идеи, взгляды, призывы могут быть антигуманными, и мы не оправдывает подобные идеологии. Однако, на наш взгляд, куда большую опасность для общества, чем экстремистская идеология, представляет антиэкстремистское законодательство, посягающее на основные блага и абсолютные права граждан.
Провести грань между экстремизмом и допустимой формой жизни людей - задача достаточно сложная и она требует немедленного решения. Поэтому итогам наших рассуждений является умозаключение о необходимости исключения интеллектуального экстремизма из-под уголовной ответственности. Однако данное положение выходит за рамки нашей работы, поэтому мы лишь ограничимся постановкой проблемы для дальнейшего исследования соответствующей тематики.
Библиография:
1. Всеобщая декларация прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Aссамблеи ООН резолюцией 217A ( III) от 10 декабря 1948г.) // Российская газета от 10 декабря 1998г.;
2. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 21.07.2014г. №11-ФКЗИ Собрание законодательства РФ от 04.08.2014. №31. Ст. 4398.;
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996г. №63-ФЗ (ред. от 07.04.2020) ПСобрание законодательства РФ от 17 июня 1996г. №25 ст.2954;
4. ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002г. №114-ФЗ (с изм. от 02 декабря 2019г. №421-ФЗ)И Собрание законодательства РФ от 29 июля 2002г. №30. Ст.3031.;
5. Родина М.Е. Экстремизм и экстремистская деятельность как политико-правовые категории II Российский следователь. 2016. № 20. С. 26-29;
6. Ростокинский АВ. Преступления экстремистской направленности как проявления субкультурных конфликтов молодежных объединений: уголовно-правовые и криминологические проблемы: Aвтореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. 48 с.;
7. Статистика и аналитика Il https://xn--b1aew.xn--p1ai/Deljatelnost/statistics;
8. «Основным идеалом является смена власти в России: что эксперт ФСБ посчитал экстремизмом в видеоблоге Егора Жукова»!! https://novayagazeta.ru/articles/2019/09/11/S1925-osnovnym-idealom-yavlyaetsya-smena-vlasti-v-rossii;
9. Свобода интернета 2018: делегирование репрессий. Доклад Международной «A^bi» [Сайт Международной правозащитной группы «Агора», 05.02.2019]//https://agora.legal/articles/Doklad-Mezhdunarodnoi-Agory-«Svoboda-interneta-201S-delegirovanie-repressiy»I18 ;
10. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2018 году. Доклад Информационно-аналитического центра «Сова»И www.sova-center.ru;
11. Шелудько М.Л., Бабаева A.A. Декриминализация статей 280 и 282 УК РФЮсновные тенденции развития российского законодательства: сборник материалов по итогам XIII Региональной научно-практической конференции. 2019.С.518-521;
12. Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года» (утв. Президентом РФ 28.11.2014 № Пр-2753)// www.consultant.ru;
13. Жеребченко A. В. Социальная обусловленность установления уголовной ответственности за возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства II Прикладная юрид. психология. 2012. № 2.С.146.;
14. Ратинов A. Р., Кроз М. В., Ратинова Н. A. Ответственность за разжигание вражды и ненависти. Психолого-правовая характеристика I под ред. A. Р. Рати-нова. М., 2005. С.14;
15. Законопроект № 558345-7 «О внесении изменения в статью 282 Уголовного кодекса Российской Федерации» (об уточнении ответственности за действия, связанные с возбуждением ненависти либо вражды, а также с унижением человеческого достоинства). [Электронный ресурс]И http://sozd.parliament.gov.ru/bill/55S345-7;
16. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 №195-ФЗ (ред. от 01.04.2020)ИСобрание законодательства РФ от 07.01.2002. №1 (ч.1). ст.1.;
17. В Новосибирской области против учительницы возбудили дело об экстремизме после ссоры на родительском собрании // https://www.novayagazeta.ru;
18. Куприенко Е.Е. Интернет как инструмент террористических и экстремистских организаций II Институт Ближнего Востока [официальный сайт]И http://www.iimes.ru/?p=3S31 ;
19. О некоторых парадоксах применения ст. 282 УК РФ «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» II https://www.pravorub.ru/articles/42366.html ;
20. Залюбовин И. Монолог бывшего «эшника» II Сноб: журнал [Электронный ресурс] II https://snob.ru/entry/166619 ;
21. ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» от 07.08.2001 №115-ФЗ (ред. от 07.04.2020)ИСобрание законодательства РФ от 13.08.2001. № 33 (часть I). Ст.3418.
References (transliterated):
1. Vseobshchaya deklaraciya prav cheloveka (prinyata na tret'ej sessii General'noj Assamblei OON rezolyuciej 211A (III) ot 10 dekabrya 194Sg.) // Rossijskaya gazeta ot 10 dekabrya 199Sg.;
2. Konstituciya Rossijskoj Federacii (prinyata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993) (s uchetom popravok, vnesennyh Zakonami RF o popravkah k Konstitucii RF ot 21.07.2014g. №11 -FKZII Sobranie zakonodatel'stva RF ot 04.08.2014. №31. St. 4398.;
3. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13 iyunya 1996g. №63-FZ (red. ot 07.04.2020) IISobranie zakonodatel'stva RF ot 17 iyunya 1996g. №25 st.2954;
4. FZ «O protivodejstvii ekstremistskoj deyatel'nosti» ot 25 iyulya 2002g. №114-FZ (s izm. ot 02 dekabrya 2019g. №421-FZ)// Sobranie zakonodatel'stva RF ot 29 iyulya 2002g. №30. St.3031.;
5. Rodina M.E. Ekstremizm i ekstremistskaya deyatel'nost' kak politiko-pravovye kategorii // Rossijskij sledovatel'. 2016. № 20. S. 26-29;
6. Rostokinskij A.V. Prestupleniya ekstremistskoj napravlennosti kak proyavleniya subkul'turnyh konfliktov molodezhnyh ob"edinenij: ugolovno-pravovye i kriminologicheskie problemy: Avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. M., 200S. 4S s.;
I. Statistika i analitika // https://xn--b1aew.xn--p1ai/Deljatelnost/statistics;
8. «Osnovnym idealom yavlyaetsya smena vlasti v Rossii: chto ekspert FSB poschital ekstremizmom v videobloge Egora ZHukova»II https://novayagazeta.ru/articles/2019/09/11/S1925-osnovnym-idealom-yavlyaetsya-smena-vlasti-v-rossii;
9. Svoboda interneta 2018: delegirovanie repressij. Doklad Mezhdunarodnoj «Agory» [Sajt Mezhdunarodnoj pravozashchitnoj gruppy «Agora»,
05.02.2019]//https://agora.legal/articles/Doklad-Mezhdunarodnoi-Agory-«Svoboda-interneta-201S-delegirovanie-repressiy»I18 ;
10. Nepravomernoe primenenie antiekstremistskogo zakonodatel'stva v Rossii v 201S godu. Doklad Informacionno-analiticheskogo centra «So/a»ll www.sova-center.ru;
II. SHelud'ko M.L., Babaeva A.A. Dekriminalizaciya statej 2S0 i 2S2 UK RF//Osnovnye tendencii razvitiya rossijskogo zakonodatel'stva: sbornik materialov po itogam XIII Regional'noj nauchno-prakticheskoj konferencii. 2019.S.51S-521;
12. Strategiya protivodejstviya ekstremizmu v Rossijskoj Federacii do 2025 goda» (utv. Prezidentom RF 28.11.2014 № Pr-2753)// www.consultant.ru;
13. ZHerebchenko A. V. Social'naya obuslovlennost' ustanovleniya ugolovnoj otvetstvennosti za vozbuzhdenie nenavisti libo vrazhdy, a ravno unizhenie che-lovecheskogo dostoinstva II Prikladnaya yurid. psihologiya. 2012. № 2.S.146.;
14. Ratinov A.R., Kroz M.V., Ratinova N.A. Otvetstvennost' za razzhiganie vrazhdy i nenavisti. Psihologo-pravovaya harakteristika / pod red. A. R. Ratinova. M., 2005. S.14;
15. Zakonoproekt № 558345-7 «O vnesenii izmeneniya v stat'yu 282 Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii» (ob utochnenii otvetstvennosti za dejstviya, svyazannye s vozbuzhdeniem nenavisti libo vrazhdy, a takzhe s unizheniem chelovecheskogo dostoinstva). [Elektronnyj resurs]// http://sozd.parliament.gov.ru/bill/55S345-7;
16. Kodeks Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah ot 30.12.2001 №195-FZ (red. ot 01.04.2020)//Sobranie zakonodatel'stva RF ot 07.01.2002. №1 (ch.1). st.1. ;
17. V Novosibirskoj oblasti protiv uchitel'nicy vozbudili delo ob ekstremizme posle ssory na roditel'skom sobranii // https://www.novayagazeta.ru;
1S. Kuprienko E.E. Internet kak instrument terroristicheskih i ekstremistskih organizacij // Institut Blizhnego Vostoka [oficial'nyj sajt]// http://www.iimes.ru/?p=3S37 ;
19. O nekotoryh paradoksah primeneniya st. 282 UK RF «Vozbuzhdenie nenavisti libo vrazhdy, a ravno unizhenie chelovecheskogo dostoinstva» II https://www.pravorub.ru/articles/42366.html ;
20. Zalyubovin I. Monolog byvshego «eshnika» II Snob: zhurnal [Elektronnyj resurs] II https:llsnob.rulentryl166679 ;
21. FZ «O protivodejstvii legalizacii (otmyvaniyu) dohodov, poluchennyh prestupnym putem, i finansirovaniyu terrorizma» ot 07.08.2001 №115-FZ (red. ot
07.04.2020)IISobranie zakonodatel'stva RF ot 13.08.2001. № 33 (chast' I). St.3418.
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_98 УДК 343.713
ПОНЯТИЕ ВЫМОГАТЕЛЬСТВА И ЕГО ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ THE DEFINITION OF THE CRIME OF EXTORTION AND ITS PUBLIC DANGER
ФАРАДЖОВА Гюльшан Сабит кызы,
диссертант Центра Судебной Экспертизы Министерства Юстиции Азербайджанской Республики. AZ1000, г. Баку, ул. Хагани, 14. E-mail: [email protected];
Farajova Gulshan Sabit kizi,
Doctoral student of the Forensic Expertise Center of the Ministry of Justice of the Republic of Azerbaijan. AZ1000, Baku, Khagani str., 14. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В статье было сформулировано понятие вымогательства, рассмотрено место данного преступления в системе преступлений против собственности и проанализированы элементы, характеризующие общественную опасность вымогательства. Автор изучил характер общественных отношений, подвергающихся посягательству при совершении вымогательства, рассмотрел элементы состава данного преступления и выявил отличия между основным составом рассматриваемого деяния и составами с квалифицирующими признаками в контексте их общественной опасности.
Abstract: In article, the definition of extortion and the place of this crime among the other crimes against property are determined; the elements that characterized the public danger of the crime are analyzed. The character of public relations that are damaged as a result of crime is revealed. Difference of public danger between the main composition and the composition with aggravating circumstances of extortion is explained.
Ключевые слова: вымогательство, общественная опасность, понятие преступления, состав преступления. Keywords: extortion, public danger, definition of crime, composition of crime.
Дата направления статьи в редакцию: 17.05.2021
Дата публикации: 30.06.2021
Статья 14 Уголовного Кодекса Азербайджанской Республики (далее - УК АР) именуется «понятие преступления». Согласно данной статье: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние (действие или бездействие), запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания.
Не является преступлением деяние (действие или бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного уголовным законом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, то есть не причинившее и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству».
Согласно вышерассмотренной дефиниции преступления, можно выделить следующие признаки последнего:
1. Общественная опасность;
2. Противоправность - закрепленность деяния в Уголовном Кодексе;
3. Неотвратимость наказания - если деяние признается преступлением, оно должно быть наказано;
4. Виновность - преступление совершается умышленно, либо по неосторожности. Лицо, совершившее преступление, всегда должно иметь психическое отношение к своему деянию;
5. Аморальность - данный признак преступления является основным фактором, влияющим на эффективность наказания и имеет важные особенности. Как правило аморальное поведение также считается противоправным. Естественно, это во многом зависит от понятия морали, сформировавшегося в конкретном обществе. Вместе с тем факт того, что преступление всегда является аморальным актом остается в силе. Каждое преступление должно считаться аморальным. Для обеспечения эффективности наказания, при криминализации деяния законодатель должен учесть моральную оценку данного деяния в обществе. При однозначном негативном отношении в обществе к лицу, совершившему преступление, эффективность общепредупредительной функции уголовной нормы возрастает.
Отсутствие одного из перечисленных признаков в деянии исключает возможность оценки последнего в качестве преступления. Преступный характер отдельно взятого деяния определяется его общественной опасностью. Если деяние причиняет вред, либо создает опасность причинения вреда объектам уголовно-правовой охраны, оно считается общественно опасным. Общественно опасное деяние может быть проявлено как в действии, так и в бездействии.
Признак общественной опасности является материальным признаком преступления, и отражается в потенциале причинения вреда общественным отношениям, охраняемым законом [4, с. 38]. Данный признак имеет объективный характер и существует независимо от каких-либо суждений. Так, иногда возможны случаи, когда деяние является общественно опасным, но при этом так же имеются основания, исключающие криминальность данного деяния, например: необходимая оборона, крайняя необходимость и т. д. Хоть такие основания исключают преступность совершенного деяния, но они не в силах исключить общественную опасность последнего. Потому что, как было отмечено нами выше, общественная опасность является качеством, указывающим на возможность причинения вреда общественным отношениям, и характеризуется наличием ущерба. Если деянием создается опасность для общественных отношений, либо существуют реальные основания для создания такой опасности, то данное деяние уже является общественно опасным. Но чтобы данное деяние могло быть признано в качестве преступления, требуется наличие и иных признаков. Отсюда следует вывод, что все преступления общественно опасны, но не все общественно опасные деяния
являются преступлением. Следует также не отождествлять общественную опасность деяния и общественную опасность преступления. Иными словами, если при совершении виновным лицом общественно опасного деяния создается состав преступления, то общественная опасность данного деяния не является единственным фактором, определяющим общественную опасность преступления. Так как степень общественной опасности и характер преступления определяются на основе нижеследующих:
- объект, на который направлено деяние;
- личность человека (нескольких людей), совершившего данное деяние;
- способы и средства совершения деяния;
- место и время совершения деяния;
- личность потерпевшего.
При определении общественной опасности и характера преступления учитываются все вышеперечисленные факторы. Именно по этой причине в Уголовном Кодексе одно и то же деяние может быть закреплено как в основном составе, так и в составе, предусматривающим отягчающие обстоятельства. Например, вымогательство в основном составе относится к категории тяжкого преступления, но при совершении организованной группой уже классифицируется как особо тяжкое. В рассматриваемом примере деяние не меняется, также не меняется его общественная опасность, но общественная опасность преступления уже возрастает.
Статья 182 Уголовного Кодекса Азербайджанской Республики называется «Вымогательство». Согласно дефиниции, закрепленной в данной статье, вымогательство - это требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения иных действий имущественного характера под угрозой применения насилия, либо распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких родственников, а равно под угрозой уничтожения принадлежащего им имущества. Анализ диспозиции данной статьи показывает, что общественная опасность вымогательства заключается в потенциале причинения вреда этого деяния не одному, а нескольким видам общественных отношений. Так, при совершении вымогательства виновное лицо создает угрозу для следующих объектов:
- право на собственность и иные имущественные блага;
- здоровье личности;
- честь и достоинство личности (личная неприкосновенность).
При этом первый из вышеуказанных является непосредственным объектом преступления, а иные - дополнительными. В юридической литературе в качестве дополнительного объекта вымогательства также рассматривается «умственная неприкосновенность» граждан [15, с. 6-7]. Под «умственной неприкосновенностью» понимается защита личности от негативных последствий в психическом состоянии, возможных при совершении психологического давления в процессе совершения преступления. Но, мы считаем, что данный вид вреда, охватывается видом вреда здоровью и не нуждается в отдельном упоминании.
Общественная опасность преступления также определяется степенью «важности» объекта посягательства. Различают 4 вида объекта преступного посягательства:
1. Общий объект;
2. Родовой объект;
3. Видовой объект;
4. Непосредственный объект [5, с. 140].
Под общим объектом преступления подразумеваются общественные отношения в целом. Родовой объект охватывает однородные общественные отношения и является более детализированной категорией. Преступления систематизируются по разделам Особенной части уголовного законодательства именно на основе родового объекта. Видовой объект является еще более детализированной категорией и охватывает общественные отношения близкие по характеру внутри родового объекта. На основе данного критерия преступления систематизируются по главам Особенной части уголовного законодательства. Особенная часть Уголовного Кодекса Азербайджанской Республики структурирована на основе данного критерия. Так, учитывая объекты преступлений и степень общественной опасности деяний, разделы УК АР были построены законодателем в следующей последовательности:
- Преступления против мира и безопасности человечества;
- Преступления против личности;
- Преступления в сфере экономики;
- Преступления против общественной безопасности и общественного порядка;
- Преступления против государственной власти;
- Преступления против военной службы.
Под объектом преступления понимаются общественные отношения, а предметом преступления считается объект, на который непосредственно направлено преступное посягательство.
В качестве родового объекта вымогательства выступают экономические отношения. Экономические преступления посягают на экономику, права, свободы, интересы участников экономических отношений, мешают нормальной деятельности экономического механизма, причиняют вред перечисленным социальным ценностям [14, с. 81].
Видовым объектом вымогательства являются отношения собственности. Таким образом, вымогательство считается преступлением
против собственности.
Статья 12 Конституции Азербайджанской Республики называется «Высшая цель государства». Согласно данной статье:
«I. Обеспечение прав и свобод человека и гражданина, достойного уровня жизни гражданам Азербайджанской Республики - высшая цель государства.
II. Права и свободы человека и гражданина, перечисленные в настоящей Конституции, применяются в соответствии с международными договорами, участницей которых является Азербайджанская Республика».
Исходя из вышеназванных принципов можно сделать вывод о том, что, как и некоторые другие права, право на собственность является одним из природных прав личности. Так как собственность является основным фактором, обеспечивающим достойный уровень жизни человека.
В качестве предмета рассматриваемого преступления выступают имущество, права на имущество, иные действия имущественного
характера.
Согласно положениям ст. 135 Гражданского Кодекса Азербайджанской Республики, имущество является совокупностью любых вещей и нематериальных имущественных благ. Вещи могут быть движимыми и недвижимыми. К недвижимым вещам относятся земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе леса, многолетние насаждения, здания, сооружения. Все вещи, не относящиеся к недвижимым вещам, признаются движимыми. Права и требования, которые могут быть переданы другим лицам либо которые предусмотрены для материальной выгоды их владельца, либо для передачи права требовать что-либо от других лиц, являются нематериальными имущественными благами.
Термин «иные имущественные действия», используемый в диспозиции рассматриваемого преступления, подразумевает осуществление потерпевшим таких действий, требование осуществления которых направлены в пользу виновного, либо иного лица, также осуществление которых, приносит материальную выгоду виновному, либо третьему лицу, или же освобождает виновное, либо третье лицо от затрат, ожидаемых в случае осуществления ими данных действий.
Говоря об объекте вымогательства, следует сфокусировать внимание на том, что перечисленные объекты вымогательства всегда должны принадлежать другому лицу. Так, если лицо умышленно совершит действия, предусмотренные в диспозиции ст. 182 УК АР, с целью вернуть себе имущество, принадлежащее ему на основе права собственности, но по тем или иным причинам не находящегося в его фактическом владении, состав вымогательства не возникнет. В таких случаях действия виновного лица могут быть квалифицированы статьей 322 (Самоуправство) УК АР, если будут иметь место иные элементы состава преступления.
Объективная сторона вымогательства проявляется в следующей форме:
- в требовании передачи чужого имущества или права на имущество, либо совершения иных действий имущественного характера;
- в угрозе (как способ совершения преступления) применения насилия, либо распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких родственников, а равно под угрозой уничтожения, принадлежащего им имущества.
Как видно вымогательство совершается путем угроз, иными словами, виновный пытается реализовать свои требования путем угрозы совершения того или иного действия. Следует отметить, что в рассматриваемом контексте угроза имеет психологический характер и преследует цель сломить волю потерпевшего и заставить его осуществлять те или иные действия. Для возникновения состава преступления такая угроза должна быть реальной, в частности потерпевший должен верить в реальность поступающих угроз. При вымогательстве можно отличать следующие виды угроз:
- угроза применения насилия над личностью потерпевшего, либо его близких родственников;
- угроза распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких родственников;
- угроза уничтожения имущества, принадлежащего потерпевшему, либо его близким родственникам.
Как видно из диспозиции вымогательства, данное преступное деяние проявляется в форме действия и для завершения преступления является достаточным наличие общественно опасного действия. Наличие общественно опасного результата не имеет значения для завершения преступления в рассматриваемом случае.
Среди вышеперечисленных видов угроз, угроза распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких родственников, является самым актуальным и трудно поддающимся профилактике видом угрозы в современном периоде. К сожалению, судебная практика свидетельствует о том, что данная угроза, посягающая непосредственно на личную неприкосновенность человека, в большинстве случаев достигает своей преступной цели. Как известно, личная неприкосновенность является конституционным правом, имеющим незыблемый и неотъемлемый характер, и обеспечивает охрану личной жизни. Согласно положениям ст. 32 Конституции АР, именуемой «Право на личную неприкосновенность», каждый имеет право хранить тайну личной и семейной жизни. Кроме случаев, предусмотренных законом, вмешательство в личную и семейную жизнь запрещается. Каждый обладает правом на защиту от незаконного вмешательства в личную и семейную жизнь. Сбор, хранение, использование и распространение сведений о чьей-либо частной жизни без его согласия не допускаются. За исключением случаев, установленных законом, никто не может без его ведома и вопреки возражениям подвергнуться слежению, видео- и фотосъемкам, записи голоса и другим подобным действиям, за исключением установленных законом случаев.
При воплощении в жизнь угроз, направленных на достижение преступной цели, при совершении вымогательства создается совокупность преступлений. Так, например, согласно ст. 156 УК АР, незаконное собирание, распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, а также продажа или передача другому лицу документов, материалов видео- и фотосъемок, звукозаписей
с такими сведениями создает состав преступления «Нарушение неприкосновенности частной жизни».
Следует отметить, что право на уважение частной и семейной жизни является универсальным правом, закрепленным в ст. 8 Европейской Конвенции по правам человека. Данный факт выступает в качестве главного фактора, обуславливающего необходимость борьбы с вымогательством. Вымогательство как преступление охватывает в себе преступные действия, ставящие под угрозу общественные отношения в сфере собственности, здоровья и личной неприкосновенности личности.
Общественная опасность данного преступления также заключается в том, что при совершении вымогательства угрозам подвергаются не только потерпевшие лица, но и их близкие родственники (их родители, дети, усыновленные, усыновители, муж и жена, родные и сводные братья и сестры, дедушки, бабушки, внуки).
Библиогра фия:
1. Azerbaycan Respublikasinin Konstitusiyasi. Baki, Hüquq Yayin Evi, 2020, 64 s.
2. Azerbaycan Respublikasinin Cinayet Mecellesi. Baki, Hüquq Yayin Evi, 2020, 771 s.
3. Azerbaycan Respublikasinin Mülki Mecellesi. Baki, Hüquq Yayin Evi, 2020, 925 s.
4. Azerbaycan Respublikasinin Cinayet Mecellesinin kommentariyasi. "Digesta" ne§riyyati, Baki, 2008-ci il, 106 s.
5. Semenderov F.Y. Cinayet hüququ. Ümumi hisse.Ali mektebler ügün derslik. Baki, "Digesta" ne§riyyati, 2009. 700 s.
6. Безверхов А.Г. Имущественные преступления. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2002. - 359 с.
7. Белоцерковский С.Д. Рэкет в России. - М.: Криминологическая Ассоциация, 1999. - 121с.
8. Бойцов А.И. Преступления против собственности. - СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2002 г. - 775 с.
9. Борзенков Г.Н., Комиссаров В.С. Курс уголовного права. Том3. Особенная часть. - М.: «Зерцало-М»,2002.- 650 с
10. Верина Г.В. Преступления против собственности: проблемы квалификации и наказания. - Саратов: СГАП, 2001. - 216 с.
11. Винокурова Н.С. Актуальные проблемы уголовно-правовой характеристики вымогательства //Российский следователь.2005.-№4. С.220
12. Елец Е.А. Уголовно-правовые и криминологические аспекты вымогательства. Автореф. дис... канд. юр. наук. - Краснодар, 2000. - 360 с.
13. Завидов Б.Д., Гусев О.Б., Коротков А.П. Уголовно-правовой анализ грабежа, разбоя и вымогательства // Адвокат.-2002.-№7 С.250
14. Медведев А.М. Экономические преступления: понятие и система // Сов. гос. и право. 1992. №1. С.78-84
15. Куц В.Н. Ответственность за вымогательство по советскому уголовному праву: Автореф.дис. канд. юр. наук. Харьков,1986.
16. Клепицкий И.А. Недвижимость как предмет хищения и вымогательства // Государство и право.-2000.-№12.С.98.
17. Корягина О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика вымогательства. Автореф. дис. канд юр. наук.- М., 1998. - 240 с.
18. Корягина О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика вымогательства. Автореф. дис. канд юр. наук.- М., 1998. - 180 с.
19. Криминология: учебник для вузов/ Под общ. ред. А.И. Долговой. - 3-е изд, перераб. и доп. - М.: Норма, 2010. - 912 с.
References (transliterated):
1. Azerbaycan Respublikasinin Konstitusiyasi. Baki, Hüquq Yayin Evi, 2020, 64 s.
2. Azerbaycan Respublikasinin Cinayet Mecellesi. Baki, Hüquq Yayin Evi, 2020, 771 s.
3. Azerbaycan Respublikasinin Mülki Mecellesi. Baki, Hüquq Yayin Evi, 2020, 925 s.
4. Azerbaycan Respublikasinin Cinayet Mecellesinin kommentariyasi. "Digesta" ne§riyyati, Baki, 2008-ci il, 106 s.
5. Semenderov F.Y. Cinayet hüququ. Ümumi hisse.Ali mektebler ügün derslik. Baki, "Digesta" ne§riyyati, 2009. 700 s.
6. Bezverhov A.G. Imushchestvennye prestupleniya. - Samara: Izd-vo «Samarskij universitet», 2002. - 359 s.
7. Belocerkovskij S.D. Reket v Rossii. - M.: Kriminologicheskaya Associaciya, 1999. - 121s.
8. Bojcov A.I. Prestupleniya protiv sobstvennosti. - SPb.: Izd-vo «YUridicheskij centr Press», 2002 g. - 775 s.
9. Borzenkov G.N., Komissarov V.S. Kurs ugolovnogo prava. Tom3. Osobennaya chast'. - M.: «Zercalo-M»,2002.- 650 s
10. Verina G.V. Prestupleniya protiv sobstvennosti: problemy kvalifikacii i nakazaniya. - Saratov: SGAP, 2001. - 216 s.
11. Vinokurova N.S. Aktual'nye problemy ugolovno-pravovoj harakteristiki vymogatel'stva //Rossijskij sledovatel'.2005.-№4. S.220
12. Elec E.A. Ugolovno-pravovye i kriminologicheskie aspekty vymogatel'stva. Avtoref. dis... kand. yur. nauk. - Krasnodar, 2000. - 360 s.
13. Zavidov B.D., Gusev O.B., Korotkov A.P. Ugolovno-pravovoj analiz grabezha, razboya i vymogatel'stva // Advokat.-2002.-№7 S.250
14. Medvedev A.M. Ekonomicheskie prestupleniya: ponyatie i sistema // Sov. gos. i pravo. 1992. №1. S.78-84
15. Kuc V.N. Otvetstvennost' za vymogatel'stvo po sovetskomu ugolovnomu pravu: Avtoref.dis... kand. yur. nauk. Har'kov,1986.
16. Klepickij I.A. Nedvizhimost' kak predmet hishcheniya i vymogatel'stva // Gosudarstvo i pravo.-2000.-№12.S.98.
17. Koryagina O.V. Ugolovno-pravovaya i kriminologicheskaya harakteristika vymogatel'stva. Avtoref. dis. kand yur. nauk.- M., 1998. - 240 s.
18. Koryagina O.V. Ugolovno-pravovaya i kriminologicheskaya harakteristika vymogatel'stva. Avtoref. dis. kand yur. nauk.- M., 1998. - 180 s.
19. Kriminologiya: uchebnik dlya vuzov/ Pod obshch. red. A.I. Dolgovoj. - 3-e izd, pererab. i dop. - M.: Norma, 2010. - 912 s.
DOI 10.47643/1815-1337_2021_6_102 УДК 343.59
ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ ВАНДАЛИЗМА И ЕГО ОТГРАНИЧЕНИЯ ОТ ХУЛИГАНСТВА QUESTIONS OF QUALIFICATION OF VANDALISM AND ITS DIFFERENTIATION FROM HOOLIGANISM ТЕПЛЯКОВ Владимир Петрович,
старший преподаватель кафедры общеправовых дисциплин
ФГКОУ ВО «Дальневосточный юридический институт Министерства внутренних дел Российской Федерации». 680000, Россия, Хабаровский край, г. Хабаровск, пер. Казарменный, 15. E-mail: [email protected];
Teplyakov Vladimir Petrovich,
Senior Lecturer of the Department of General Legal Disciplines, Federal State Educational Institution of Higher Education «Far Eastern Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation». 680000, Russia, Khabarovsk Krai, Khabarovsk, lane. Barracks, 15. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В статье проанализированы наиболее существенные уголовно-правовые признаки вандализма, позволяющие отличить его от уголовно наказуемого хулиганства, затрагиваются причины латентности вандализма. Автором на основе приведенных примеров критически оценивается практика квалификации вандализма в совокупности с хулиганством и приводятся конкретные рекомендации по решению выявленных проблемных вопросов квалификации вандализма.
Abstract: The article analyzes the most significant criminal-legal signs of vandalism, which allow us to distinguish it from criminally punishable hooliganism, and touches on the reasons for the latency of vandalism. Based on these examples, the author critically assesses the practice of vandalism qualification in conjunction with hooliganism and provides specific recommendations for solving the identified problematic issues of vandalism qualification.
Ключевые слова: вандализм, хулиганство, общественный порядок, осквернение, порча, общественный транспорт, общественное место, латентность, квалификация, конкуренция норм.
Keywords: vandalism, hooliganism, public order, desecration, damage, public transport, public place, latency, qualification, competition.
Дата направления статьи в редакцию: 10.04.2021
Дата публикации: 30.06.2021
Вопросы содержания, структуры и динамики преступлений, совершенных в общественных местах, являются предметом постоянного внимания и обсуждения в научных исследованиях и публикациях [7, 9, 15]. О результатах работы полиции по обеспечению общественного порядка ежегодно докладывает Министр внутренних дел Российской Федерации [10, 11], так как именно на полицию возложена обязанность обеспечивать общественный порядок в общественных местах, что закреплено в статье 12 Федерального закона «О полиции» [1].
Пристальное внимание со стороны правоприменителя, законодателя и науки к проблемам и результатам охраны общественного порядка вызвано значимостью этого объекта для общества, так как именно общественный порядок поддерживает в местах вероятного массового нахождения людей такой режим взаимоотношений в обществе, в ходе которого все члены общества, как физические лица, так и различные социальные группы людей, общественные организации и юридические лица, имеют возможность осуществления своих законных прав, интересов и обязанностей в условиях общественного спокойствия и взаимного соблюдения интересов оппонентов. Соответственно, при выполнении этой обязанности сотрудники полиции сталкиваются с различными административными правонарушениями и преступлениями, посягающими непосредственно на общественный порядок, в том числе и с вандализмом. Актуальность исследования проблемы вандализма в настоящей статье обусловлена недостаточной официальной оценкой степени его распространенности в современном обществе, в связи с наличием проблемных вопросов при его квалификации и отграничении от других правонарушений. Так, согласно сведениям формы федерального статистического наблюдения № 4-ЕГС [5], за 12 месяцев 2020 г. сотрудниками правоохранительных органов зарегистрировано 2044221 преступление, из них 2501 по фактам вандализма (см. табл.), что составило 0,12% от общего числа зарегистрированных преступлений. За 12 месяцев 2019 г. зарегистрировано 2024337 преступлений, из них 2498 по фактам вандализма, что также составило 0,12% от общего числа зарегистрированных преступлений. Такая же доля вандализма зафиксирована и за 12 месяцев 2018 г.
Таблица
О количестве зарегистрированных преступлений и основных результатах их расследования, согласно отчету формы № 4-ЕГС
Год Зарегистрировано Направлено в суд Прекращено Приостановлено по ч.1 ст. 208 УПК РФ [2]
п.1 п.2 п.3 п.4
Всего преступлений 2020 2044221 795423 229394 941446 14331 7975 1995
2019 2024337 812735 232441 895020 16816 3368 2272
2018 1991532 864353 218321 839890 16317 4201 2436
Вандализм 2020 2501 347 280 1777 14 1 1
2019 2498 291 230 1925 14 2 0
2018 2482 270 195 1915 6 4 2
Хулиганство 2020 1773 767 246 638 25 12 9
2019 2005 793 196 846 31 7 9
2018 2091 791 198 929 31 9 12
Такая подозрительно низкая доля зарегистрированного вандализма в общей структуре преступности, на фоне повсеместно распространенных фактов осквернения зданий и различных сооружений (см. фото № 1), порчи имущества в общественном транспорте и в общественных местах (см. фото № 2), свидетельствует о достаточно высоком уровне латентности рассматриваемого вида преступлений. Необходимо отметить, что уголовно-правовые признаки вандализма, закрепленные в диспозиции ч. 1 ст. 214 УК РФ [3], не содержат каких-либо указаний на размер материального вреда, причиненного в результате порчи (повреждения) имущества или осквернения зданий (сооружений). Однако, изучение отказных материалов указывает на то, что как правило, именно сведения об ущербе являются для правоприменителя основанием для принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела по фактам вандализма. Из этого следует, что если материальный ущерб не является обязательным признаком вандализма, хотя и подлежит доказыванию согласно требованиям п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ [2], то фактов вандализма должно регистрироваться и расследоваться гораздо больше. Этот вывод подтверждается публикациями в средствах массовой информации о том, что от вандализма в России страдает каждый город [16], и результатами целенаправленных рейдов по общественным местам с целью выявления вандализма. Например, специалистами Государственной административно-технической инспекции Правительства Санкт-Петербурга проверены фасады зданий и на трети из 1,5 тысячи объектов были найдены оскорбительные граффити [12]. Также, на то, что случаи вандализма не полностью учитываются статистикой, указывает А.С. Скороходова и в качестве примера приводит, что в США за вандализм ежегодно арестовывается около 200 тыс. человек [9, с.69]. Однако, как видно из представленной таблицы, на территории России в суд в 2020 году направлено уголовных дел о вандализме всего по 347 факту (в 2019 году - 291, в 2018 году - 270), в то время как по хулиганству 767 (в 2019 году - 793, в 2018 году - 791).
Фото № 1. Осквернение зданий [12] Фото № 2. Порча имущества [13]
Одной из причин высокого уровня латентности вандализма, одновременно с нежеланием свидетелей и собственников испорченного имущества и оскверненных зданий (сооружений) обращаться в правоохранительные органы, видится в наличии проблемных вопросов квалификации вандализма, из-за которых у правоприменителей возникают сложности в выявлении и отграничении рассматриваемого преступления от иных правонарушений. С этой точки зрения, наиболее близким по отношению к вандализму является хулиганство.
Указанное преступление, как и вандализм, посягает непосредственно на общественный порядок, который, как разъясняет А.И. Коро-беев, «представляет собой систему общественных отношений сложившихся на основе соблюдения норм права, направленных на поддержание общественного спокойствия и нравственности, взаимного уважения и надлежащего поведения граждан в общественных местах, отношений в сфере социального общения» [8, с.164]. Так как непосредственный объект для этих правонарушений является общим, то правоприменителю следует отграничивать вандализм от хулиганства по признакам объективной стороны указанных преступлений.
В первую очередь рассмотрим уголовно-правовые признаки хулиганства, закрепленные в диспозиции ч. 1 ст. 213 УК РФ, которая описывает указанный состав преступления как грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу [3]. Учитывая понятие общественного порядка и диспозицию анализируемого преступления, хулиганские действия по своему содержанию нарушают общепринятые правила взаимного уважения и надлежащего поведения людей в сфере социального общения и в общественных местах настолько грубо и демонстративно, что из-за этого нарушаются общественное спокойствие и нравственность, то есть у людей появляется беспокойство от действий правонарушителя. При этом законодателем определено, что данное деяние может быть признано преступлением только при обязательном наличии хотя бы одного из трех альтернативных признаков, предусмотренных пунктами «а, б, в» указанной нормы, определяющих орудие хулиганства (оружие или предметы, используемые в качестве оружия), его мотив (политическая, идеологическая, расовая, национальная или религиозная ненависть или вражды; ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы) и место совершения (железнодорожный, морской, внутренний водный или воздушный транспорт; любой иной транспорт общего пользования).
Согласно разъяснений пункта 1 постановления ПВС РФ от 15.11.2007 № 45, уточняется, что «Явное неуважение лица к обществу выражается в умышленном нарушении общепризнанных норм и правил поведения, продиктованном желанием виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним» [4]. Таким образом, хулиганству свойственно открытое, то есть публичное, совершение преступных действий, что отличает его от вандализма, для которого характерны тайные, не публичные действия.
Обращает на себя внимание и то, что уголовно-правовое описание объективных признаков состава хулиганства по своему содержанию гораздо шире и подразумевает более многообразные проявления хулиганских действий, чем описание уголовно-наказуемого вандализма, ограничивающее объект уголовно-правовой охраны не только местом совершения преступления (общественный транспорт, иные общественные места), но также предметом вандализма (здание, иные сооружения, имущество) и способом его совершения (осквернение, порча). В то же время,
усматривается, что законодательное описание уголовно-наказуемого хулиганства, совершаемого на транспорте общего пользования, по своему содержанию и терминологии схоже с описанием вандализма, совершаемого в форме порчи имущества на общественном транспорте, в связи с чем и выявляются проблемные вопросы в разграничении указанных преступлений. Например, если правонарушитель умышленно разобьет оконные стекла (разрежет обивку сидений) в салоне маршрутного автобуса или в вагоне пассажирского поезда, то по каким уголовно-правовым нормам квалифицировать действия виновного лица: по статье 214 или 213 УК РФ, или по совокупности указанных статей?
Чтобы ответить на этот вопрос, предлагается обратиться к судебной практике. Так, по приговору Кингисеппского городского суда от 21.12.2018 [16], гражданин Е. признан виновным в совершении хулиганства, при следующих обстоятельствах: 05.09.2018 в период времени с 04 часов 28 минут по 04 часа 32 минуты гражданин Е., находясь на железнодорожном переезде железнодорожной станции Веймарн, умышленно, из хулиганских побуждений, грубо нарушая общественный порядок и проявляя явное неуважение к обществу, имея желание противопоставить себя окружающим, демонстрируя пренебрежительное, циничное отношение к окружающим, находясь на объекте железнодорожного транспорта, в отсутствие повода, не реагируя на замечания дежурной по станции, умышленно бросал стеклянные бутылки в железнодорожный состав, в продолжение своих преступных действий, вывел из строя акустический извещатель сигнального светофора «Б», причинив материальный ущерб на общую сумму 10 649 рублей 89 копеек.
Действия осужденного, выразившиеся в совершении хулиганства, совершенном на железнодорожном транспорте, суд квалифицировал по п. «в» ч. 1 ст. 213 УК РФ, при этом состава вандализма, предусмотренного ч.1 ст. 214 УК РФ, не установлено.
В схожей ситуации, по обвинительному приговору Сестрорецкого районного суда от 16.03.2017 [15], гражданин М. признан виновным в совершении и вандализма, и хулиганства, при следующих обстоятельствах: 11.12.2016 около 01 часа 40 минут гражданин М., находясь на автобусной остановке, имея умысел на порчу автобуса общественного пользования, умышленно, из хулиганских побуждений, пренебрегая общепринятыми нормами поведения и общественными интересами, нарушая при этом общественный порядок, действуя публично и демонстративно, выражая явное неуважение к обществу, противопоставляя себя окружающим, высказывая оскорбления, нецензурно выражаясь в присутствии гр. ФИО1, используя стеклянную бутылку в качестве оружия, бросил ее в окно автобуса, чем разбил стекло окна и причинил АО «Третий парк» материальный ущерб на общую сумму 9 847 рублей.
Действия осужденного суд квалифицировал по п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ. Кроме того, суд дополнительно усмотрел в его действиях вандализм и квалифицировал действия осужденного по совокупности с ч.1 ст. 214 УК РФ. Данное решение примечательно тем, что действия виновного, совершенные в отношении одного объекта преступления, в одно время, в одном месте, в отношении одного предмета преступления и одним орудием, суд квалифицировал по совокупности преступлений, но при этом оценивая хулиганство суд не указал признак преступления, предусмотренный п. «в» ч. 1 ст. 213 УК РФ.
В похожей ситуации, по приговору мирового судьи Истринского судебного района от 02.02.2017 [17], гражданин Ц. признан виновным в совершении вандализма, при следующих обстоятельствах: 27.08.2016 примерно в 03 часа 00 минут гражданин Ц., находясь на платформе железнодорожной станции, имея прямой умысел, направленный на порчу имущества на общественном транспорте, осознавая общественную опасность и противоправный характер своих действий, действуя умышленно из хулиганских побуждений, с целью порчи имущества, осознавая, что его действия являются очевидными для машиниста электропоезда, нанес стеклянной бутылкой удар по стеклопакету окна аварийного выхода вагона № 8 электропоезда ЭД4М-0475 сообщением «Москва-Рижская - Новоиерусалимская», разбив, таким образом, стеклопакет окна аварийного выхода вагона № 8 электропоезда ЭД4М-0475, причинив своими преступными действиями ОАО «Центральная пригородная пассажирская компания» имущественный ущерб на сумму 3135 рублей 65 копеек.
Действия осужденного, суд квалифицировал по ч.1 ст. 214 УК РФ, при этом состава хулиганства, предусмотренного п. «а, в» ч.1 ст. 213 УК РФ, не установлено.
Как видим, судебная практика достаточно противоречива, даже учитывая то, что в пункте 15 постановления ПВС РФ от 15.11.2007 № 45 содержится пояснение непосредственно по вопросам квалификации вандализма и разъясняется, что «В тех случаях, когда наряду с вандализмом (статья 214 УК РФ) лицо совершает хулиганство, ответственность за которое предусмотрена статьей 213 УК РФ, содеянное следует квалифицировать по совокупности названных статей Уголовного кодекса РФ» [4].
На первый взгляд, согласно разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, которые, несомненно, обладают высоким уровнем научно-практической значимости, следует, что вышеуказанные деяния должны быть квалифицированы по совокупности статей 213 и 214 УК РФ. Однако, чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо дополнительно учесть выработанные наукой уголовного права правила квалификации преступлений при конкуренции уголовно-правовых норм. Очевидно, что при квалификации факта порчи имущества на общественном транспорте (в общественном месте), совершенного публично (открыто), усматривается конкуренция двух уголовно-правовых норм, одна из которых (ч. 1 ст. 214 УК РФ) охватывает совершенное деяние частично, так как не содержит признак публичности, а другая (п. «в» ч.1 ст. 213 УК РФ) охватывает его в полном объеме, несмотря на то, что не содержит конкретных признаков, характеризующих предмет посягательства. В таком случае необходимо применять норму «целое». Это связано с тем, что такая норма наиболее полно охватывает признаки совершенного деяния, а норма «часть» становится одним из признаков состава преступления, например способом или стадией, как в ситуациях, когда тайное хищение чужого имущества переходит в открытое хищение. Значит, в рассматриваемой ситуации действия виновного лица, совершенные в отношении одного объекта преступления, в одно время, в одном месте и в отношении одного предмета преступления, необходимо квалифицировать только по п. «в» ч. 1 ст. 213 УК РФ. Такая квалификация преступных действий логична, понятна и наказание за них будет справедливо, потому что явное, демонстратив-
ное нарушение общепринятых правил поведения людей в обществе обладает более высокой общественной опасностью, чем тайное нарушение таких правил, и законодателем за такое хулиганство предусмотрено более строгое наказание (лишение свободы на срок до пяти лет), чем за вандализм (арест на срок до трех месяцев).
Подводя итог, рассмотрения некоторых вопросов о квалификации вандализма и его отграничения от хулиганства, предлагается сформулировать следующие основные выводы:
1) Если правонарушитель умышленно, тайно от окружающих лиц или в отсутствие людей, разрежет обивку сидений в салоне маршрутного автобуса или разобьет оконные стекла в вагоне пассажирского поезда, то его действия необходимо квалифицировать как вандализм.
2) Если он совершает указанные действия публично, то есть в присутствии других лиц, или его действия, начатые как тайные, стали публичными, и он их не прекратил, то действия правонарушителя полагается квалифицировать как хулиганство, так как его действия несут явно демонстративный характер с пренебрежительным отношением к окружающим лицам.
3) Если правонарушитель выполнит такие же действия, но в здании железнодорожного вокзала или в помещении общественного питания, то его действия, вне зависимости от тайности или публичности их совершения, следует квалифицировать как вандализм, и это связано с тем, что диспозицией ст. 213 УК РФ не предусмотрена уголовная ответственность за хулиганство вне транспорта общего пользования, при условии отсутствия квалифицирующих признаков, предусмотренных пп. «а,б» ч. 1 ст. 213 УК РФ.
Кроме того, полагаем целесообразным внести в пункт 15 постановления ПВС РФ от 15.11.2007 № 45 дополнения о том, что если вандализм является частью объективной стороны хулиганства, то содеянное следует квалифицировать только по ст. 213 УК РФ.
Библиогра фия:
1. О полиции: федеральный закон от 07.02.2011 № 3-ФЗ (ред. от 06.02.2020) // СПС «КонсультантПлюс».
2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 18.02.2020) // СПС «КонсультантПлюс».
3. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 18.02.2020) // СПС «КонсультантПлюс».
4. О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 // СПС «КонсультантПлюс».
5. Об утверждении форм федерального статистического наблюдения № 1-ЕГС, № 2-ЕГС, № 3-ЕГС, № 4-ЕГС: приказ Генпрокуратуры России от 02.07.2012 № 250 (ред. от 27.12.2019) // СПС «КонсультантПлюс».
6. Бицадзе Г.Э. Состояние и тенденции уличной преступности в Российской Федерации // Вестник Всероссийского института повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации. 2019. № 2 (50). С. 24-29.
7. Нуянзин С.В., Тришкин С.В., Ивлев В.Б. и др. О влиянии миграционных процессов на состояние преступности в России // Научный портал МВД России. 2019. № 4 (48). С. 50-58.
8. Полный курс уголовного права: в 5 т. Т. IV: Преступления против общественной безопасности: учеб. / под ред. А. И. Коробеева. СПб.: Юрид. центр «Пресс», 2008. 674 с.
9. Скороходова А. С. Вандализм // Социологический журнал. 1999. № 3-4. C. 49-67.
10. Выступление Министра внутренних дел Российской Федерации генерала полиции Российской Федерации Владимира Колокольцева на расширенном заседании коллегии МВД России. сайт Рамблер. URL: https://news.rambler.ru/other/41792742-vystuplenie-ministra-vnutrennih-del-rossiyskoy-federatsii-generala-politsii-rossiyskoy-federatsii-vladimira-kolokoltseva-na-rasshirennom-zasedanii-kollegii-mvd-rossii/ (дата обращения 26.03.2021).
11. Заседание коллегии МВД России. сайт Президент России. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/62860 (дата обращения
01.03.2020).
12. В центре Петербурга обнаружили 500 незаконных граффити. URL: https://nevnov.ru/824277-v-centre-peterburga-obnaruzhili-500-nezakonnykh-graffiti (дата обращения 09.03.2021).
13. Софья Макеева Закон выжидания: как справиться с вандалами. URL: https://iz.ru/861673/sofia-makeeva/zakon-vyzhidaniia-kak-spravitsia-s-vandalami (дата обращения 09.03.2021).
14. Вандализм в России, страдает каждый город. URL: https://zen.yandex.ru/media/zauglom/vandalizm-v-rossii-stradaet-kajdyi-gorod-5de421958f011100ae5a1 cd6 (дата обращения 09.03.2021).
15. Сестрорецкий районный суд Санкт-Петербурга. URL: https://srt--spb.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=381577853&delo_id=1540006&new=&text_number=1 (дата обращения 17.03.2021).
16. Кингисеппский городской суд Ленинградской области. URL: https://king isepp--lo.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=82576953&delo_id=1540006&new=&text_number=1 (дата обращения 17.03.2021).
17. Мировой судья судебного участка №61 Истринского судебного района Московской области. URL: http://61.mo.msudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&op=sd&number=114286083&case_number=113139388&delo_id=1540006 (дата обращения 17.03.2021)
References (transliterated):
1. O policii: federal'nyj zakon ot 07.02.2011 № 3-FZ (red. ot 06.02.2020) // SPS «Konsul'tantPlyus».
2. Ugolovno-processual'nyj kodeks Rossijskoj Federacii: federal'nyj zakon ot 18.12.2001 № 174-FZ (red. ot 18.02.2020) // SPS «Konsul'-tantPlyus».
3. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii: federal'nyj zakon ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 18.02.2020) // SPS «Konsul'tantPlyus».
4. O sudebnoj praktike po ugolovnym delam o huliganstve i inyh prestupleniyah, sovershennyh iz huliganskih pobuzhdenij: postanovlenie Plenuma Verhov-nogo Suda RF ot 15.11.2007 № 45 // SPS «Konsul'tantPlyus».
5. Ob utverzhdenii form federal'nogo statisticheskogo nablyudeniya № 1-EGS, № 2-EGS, № 3-EGS, № 4-EGS: prikaz Genprokuratury Rossii ot 02.07.2012 № 250 (red. ot 27.12.2019) // SPS «Konsul'tantPlyus».
6. Bicadze G.E. Sostoyanie i tendencii ulichnoj prestupnosti v Rossijskoj Federacii // Vestnik Vserossijskogo instituta povysheniya kvalifi-kacii sotrudnikov Ministerstva vnutrennih del Rossijskoj Federacii. 2019. № 2 (50). S. 24-29.
7. Nuyanzin S.V., Trishkin S.V., Ivlev V.B. i dr. O vliyanii migracionnyh processov na sostoyanie prestupnosti v Rossii // Nauchnyj portal MVD Rossii. 2019. № 4 (48). S. 50-58.
8. Polnyj kurs ugolovnogo prava: v 5 t. T. IV: Prestupleniya protiv obshchestvennoj bezopasnosti: ucheb. / pod red. A. I. Korobeeva. SPb.: YUrid. centr «Press», 2008. 674 s.
9. Skorohodova A. S. Vandalizm // Sociologicheskij zhurnal. 1999. № 3-4. C. 49-67.
10. Vystuplenie Ministra vnutrennih del Rossijskoj Federacii generala policii Rossijskoj Federacii Vladimira Kolokol'ceva na rasshirennom zasedanii kollegii MVD Rossii. sajt Rambler. URL: https://news.rambler.ru/other/41792742-vystuplenie-ministra-vnutrennih-del-rossiyskoy-federatsii-generala-politsii-rossiyskoy-federatsii-vladimira-kolokoltseva-na-rasshirennom-zasedanii-kollegii-mvd-rossii/ (data obrashcheniya 26.03.2021).
11. Zasedanie kollegii MVD Rossii. sajt Prezident Rossii. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/62860 (data obrashcheniya 01.03.2020).
12. V centre Peterburga obnaruzhili 500 nezakonnyh graffiti. URL: https://nevnov.ru/824277-v-centre-peterburga-obnaruzhili-500-nezakonnykh-graffiti (data obrashcheniya 09.03.2021).
13. Sofya Makeeva Zakon vyzhidaniya: kak spraviísya s vandalami. URL: https://iz.ru/861673/sofia-makeeva/zakon-vyzhidaniia-kak-spravitsia-s-vandalami (data obrashcheniya 09.03.2021).
14. Vandalizm v Rossii, stradaet kazhdyj gorod. URL: https://zen.yandex.ru/media/zauglom/vandalizm-v-rossii-stradaet-kajdyi-gorod-5de421958f011100ae5a1 cd6 (data obrashcheniya 09.03.2021).
15. Sestroreckij rajonnyj sud Sankt-Peterburga. URL: https://srt--spb.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=381577853&delo_id=1540006&new=&text_number=1 (data obrashcheniya 17.03.2021).
16. Kingiseppskij gorodskoj sud Leningradskoj oblasti. URL: https://kingisepp--lo.sudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&srv_num=1&name_op=doc&number=82576953&delo_id=1540006&new=&text_number=1 (data obrashcheniya 17.03.2021).
17. Mirovoj sud'ya sudebnogo uchastka №61 Istrinskogo sudebnogo rajona Moskovskoj oblasti. URL: http://61.mo.msudrf.ru/modules.php?name=sud_delo&op=sd&number=114286083&case_number=113139388&delo_id=1540006 (data obrashcheniya 17.03.2021)
