CC BY
94
Нарыкова Светлана Петровна
докторант кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России (тел.: +78612281218)
К вопросу о понимании социальной реальности
как объекта политической власти
В статье рассматриваются основные подходы к пониманию социальной реальности, общие черты и отличия в понимании социального бытия в рамках социально-философского и социологического подходов. Это общее и особенное рассматривается сквозь приму сходства и различия социального реализма и социального номинализма в социальном познании. Данные подходы анализируются на примере понимания политической власти как методологического средства упорядочивания имеющихся социально-философских и социологических концепций власти.
Ключевые слова: социальное познание, методология, политическая власть, социальная реальность, реализм, номинализм, концепции власти.
S.P. Narykova, Doctoral Candidate of a Chair of Philosophy and Sociology of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; tel.: +78612281218.
To the question of comprehension of social reality as object of the political power
In article the main approaches to comprehension of social reality, common features and differences in understanding of social existence within social and philosophical and sociological approaches are considered. This the general and special is considered through the prism of similarity and distinction of social realism and social nominalism in social knowledge. These approaches are analyzed on the example of understanding of the political power as methodological means of ordering of the available social and philosophical and sociological concepts of the power.
Key words: social knowledge, methodology, political power, social reality, realism, nominalism, power concepts.
Рассмотрение социальной реальности и объяснение закономерностей функционирования как общества в целом, так и его отдельных сегментов зависит от теоретико-методологической базы, на которой оно осуществляется. Предельным основанием теоретико-методологической базы рассмотрения социальной реальности служит ее укорененность в той или иной сфере рационального знания. По этой причине можно выделить два основных вида знания, в рамках которых осуществляется исследование социального бытия, - философское и научное знание. Первое, как правило, при исследовании общества конкретизируется в социально-философское знание, а второе - в социологическое.
Для социально-философского познания понятие «общество» является предельно широкой категорией, которая ограничивается, с одной стороны, понятием «природа», а с другой - понятием «индивид» и включает в себя всю совокупность собственно социальных, экономических, политических, культурных и иных процессов, протекающих в жизни человеческого рода.
Социальное (или общество в целом), представляя главный предмет социально-философского анализа, позволяет сформулировать целостную картину социальной жизни, выявить универсальные закономерности ее развития и установить основные принципы взаимодействия ее важнейших сфер. Признание общества в целом главным предметом социально-философского познания приводит к тому, что наиболее гармоничными для него теоретико-методологическими установками служат системный анализ и социальный реализм.
В свою очередь, социально-научное познание, прежде всего социология, исходит из понимания социального как совокупности особого рода отношений, не сводимых ни к политическим, ни к экономическим, ни к иным отношениям. Специфика собственно социальных отношений связана с положением индивида и социальных групп как в горизонтальной, так и в вертикальной социальных структурах. По этой причине социологическое исследование социальной реальности, как правило, имеет эмпирический и социально-номиналистический характер.
285
Социально-философский и социологический подходы к рассмотрению социальной реальности имеют свои сильные и слабые стороны. К числу сильных сторон социально-философского подхода следует отнести возможность установления места социальной реальности в структуре целостной картины мира, а также выяснения ее значимости для индивидуального человеческого существования. Таким образом, социально-философский подход не столько познает, сколько осмысляет социальную реальность. Данное обстоятельство является как главным достоинством, так и основным недостатком социально-философского подхода. Достоинство заключается в возможности ставить и решать познавательные и жизненно важные задачи. Недостаток же состоит в неизбежной ценностной нагруженности, приводящей к подчинению результатов познания частным интересам индивидов, социальных классов, групп, национальных общностей, конфессий и т.д.
Сильной стороной социологического подхода, несомненно, служит его стремление создавать образы социальной реальности, исходя из эмпирического материала, а не с помощью умозрительных допущений. Благодаря этому социологические картины жизни общества имеют высокую степень достоверности. Вместе с тем, индуктивный характер социологических конструкций, наряду с их эмпиризмом, не позволяет создать целостный образ социальной реальности, поскольку исследователь в силу многообразия социальных явлений вынужден прерывать эмпирическое рассмотрение и переходить к обобщениям. В силу данного обстоятельства социологические картины социальной реальности, во-первых, исходят из узкого понимания социального, а во-вторых, основаны на неполной индукции. Если социологическое познание конструирует целостный образ социальной реальности, то это, как правило, означает выход за рамки собственно социологической парадигмы. По этой причине социально-онтологические картины, создаваемые социологической наукой, обычно носят функциональный характер, который не позволяет индивиду ответить на важнейшие жизненные вопросы, связанные с существованием в социальном мире.
Как следует из сказанного, внутренние достоинства и ограничения философского и научного подходов к исследованию социальной реальности требуют их совмещения в рамках целостного социального познания. Данный теоретико-методологический синтез, несмотря на наличие достаточно жесткой демаркационной линии между социально-философским и социологическим
конструированием социальной реальности, находит свое применение на протяжении всей истории социального познания.
Посему представляется необходимым проследить связь между реалистическими и номиналистическими социально-онтологическими картинами, различными интерпретациями социальных изменений и важнейшими подходами к пониманию политической власти. Естественно, предложенная модель взаимосвязи носит схематический характер и имеет своей целью выявить наиболее типичные способы решения проблемы сущности политической власти в транзитивном обществе. Эта модель не претендует на исчерпывающее описание всех возможных концепций данного феномена. Таким образом, предлагаемую схему определения места политической власти в структуре социально-онтологических концепций следует рассматривать как методологическое средство упорядочивания имеющихся социально-философских и социологических концепций власти.
Итак, согласно социальному реализму простейшими элементами социального бытия являются не индивиды, а различного рода общности: группы, классы, коллективы и т.п. Это означает, что человек становится человеком только благодаря своей принадлежности к интерсубъективному пространству - социальной реальности, которая носит сложный, в том числе иерархический, характер. Специфика человека как личности формируется на основе его умения осваивать различные социальные роли и достигать социальных статусов в определенных областях социального пространства. Таким образом, человеческая личность не есть исходный пункт формирования человеческой реальности. Простая механистическая совокупность индивидов не порождает общество. Напротив, различного рода сообщества людей возникают в силу реализации индивидами единых ценностей, норм, требований, правил поведения, связанных с достижением определенных целей. Поэтому для социального реализма подлинным предметом познания служит социальное целое и его важнейшие структурные части.
Одним из примеров понимания предмета социального познания в социальном реализме может служить определение социологии, даваемое французским социологом Ж. Гурвичем. Для него социология - это наука, которая «изучает целостные социальные феномены в ансамбле их аспектов и их движения, заключая их в диа-лектизированные микросоциальные, групповые и глобальные типы в процессе их становления и разрушения» [1, р. 27]. Избрание социальных
286
целостностей в качестве предмета социального познания остро ставит перед реализмом проблему объяснения социальных изменений.
Трудность решения данной проблемы заключается в том, что реализм отказывается от рассмотрения индивида в качестве самостоятельного, деятельностного начала. В свою очередь, признание идеального начала субъектом социальных изменений означает возврат социального познания к метафизическому способу мышления. Если социальный реализм отказывается занять последовательную идеалистическую позицию и признавать наряду с эмпирическим субъектом существование абсолютного или трансцендентального субъекта, то единственным выходом для него служит утверждение безличностного характера социальной реальности. В этом случае объяснение социальных изменений получает не актуалисти-ческий, а строго номонологический и, по сути, механистический характер. Разница между этими двумя способами объяснения состоит в том, что актуализм признает волевые акты индивидов главной движущей силой эволюционного или революционного развития социальной системы, тогда как номонологизм настаивает на подчиненности социальных изменений закономерностям функционирования социального целого. В отличие от социального актуализма, социальный номонологизм в большей степени, нежели функционализм, является телеологич-ным, поскольку социальные изменения ставятся в прямую зависимость от определенной цели: воспроизводство определенных элементов системы, преодоление затруднений и т.д.
Логическим продолжением социального реализма и социального номонологизма служит системный подход к пониманию характера политической власти. Согласно данному подходу власть исходит от социального целого, а потому имеет безличностный характер. В наиболее ярком виде социально-реалистическое обоснование власти было представлено Г. Моска. В своей работе «Элементы политической науки» он пишет: «Всякая политическая организация одновременно и добровольна, и принудительна. Она добровольна, поскольку исходит из природы человека, что было замечено, начиная с Аристотеля, и в то же время она принудительна, так как человек не смог бы жить иначе. Это естественно и спонтанно, и в то же время неизбежно, что там, где есть люди, будет и общество, а там, где есть общество, будет также и государство, то есть правящее меньшинство и управляемое им большинство» [2, р. 79].
Из приведенного фрагмента ясно следует, что «природа человека», согласно итальянскому социологу, обладает по отношению к индивиду объективным существованием. Данное, парадоксальное, на первый взгляд, высказывание подтверждается тщетностью попыток построения бесклассового общества, избавленного от насильственного подчинения одного человека другому. С точки зрения Моска, даже если индивид или крупная социальная группа, политическая партия, религиозная конфессия захотят создать такого рода общество, то они неизбежно столкнутся с «природой человека», которая при реализации данной утопии породит класс правителей и класс угнетаемых. Укорененность социального неравенства в природе людей Моска назвал формулой политической власти, которую он определил как стремление «управлять и чувствовать себя управляемым не только на основе материальной и интеллектуальной силы, но и в силу морального принципа» [2, р. 110].
Безличностный характер политической власти в социологии Моска доказывается не только ее надындивидуальностью, но еще и тем, что ее подлинным агентом выступает не конкретный человек, а социальный тип, под которым он понимает общность психологии и социальных установок поведения представителей одной социальной страты, связанных общностью языка и культуры. Социальный тип, при определенных социально-политических и экономических условиях завоевавший гегемонию в государстве, становится правящим или политическим классом. Таким образом, социальный реализм Моска в полной мере согласуется как с номонологиче-ским характером социальных изменений, частным случаем которого является «политическая формула», так и с системно-функциональной природой политической власти в целом.
Завершая краткий анализ социально-реалистического обоснования политической власти, представляется целесообразным процитировать известного немецкого социолога и мыслителя Н. Элиаса, который суммировал критические замечания в адрес данного направления социального познания следующим образом: «Индивид здесь вообще не играет никакой роли. Мыслительной моделью служат в первую очередь определенные формы рассмотрения, характерные для естественных наук... Но, как это часто бывает, эти естественнонаучные мыслительные формы легко и незаметно перемешиваются здесь в единое целое с религиозными и метафизическими конструкциями. Общество представляется чем-то вроде надындивиду-
287
альной органической сущности, которая через юность, зрелость и старость неизбежно движется навстречу своей смерти. Примером того могут служить идеи Шпенглера... даже если в наше время опыт уже не подсказывает никакой всеобщей теории естественно необходимого подъема и заката обществ... общим - для. позиции . этого лагеря все равно продолжает оставаться стремление объяснить исторические и социальные образования и процессы, исходя из действий анонимных и надындивидуальных сил. Дело представляется таким образом, будто определенные социальные объединения одержимы неким общим надындивидуальным духом, тогда как, например, говорят о "Духе Греции" или "Духе Франции". здесь остается неясным, как можно построить мост от этих образований к отдельным людям» [3, с. 16-17].
Продолжая мысль Элиаса, можно сказать, что социальный реализм в понимании природы власти не может указать, каким образом сверхличностная воля социального целого связана с повседневным мышлением индивида, вынужденного принимать конкретные политические решения. Именно это затруднение привело классического социального реалиста Гегеля к введению понятия «хитрость разума». Напомним, что с помощью данного понятия Гегель утверждал, что Абсолютный Дух, стремясь достичь своей цели посредством индивидов, внушает им, что, совершив то или иное деяние, он достигает своих частных выгод. Конечно, историческая оценка политического действия существенным образом отличается от оценки в процессе его принятия и совершения, однако допущение провиденциализма в современной социально-философской политической мысли является некорректным.
В противоположность социальному реализму социальный номинализм полагает, что простейшим элементом общественного бытия являются не различного рода общности, но индивиды, личности. Отсюда с логической необходимостью следует, что макрообразования социальной реальности, такие как социальная страта, социальный класс, коллектив, организация, есть не что иное, как результат совместных действий людей. Отстаивая принципы номинализма в социальной онтологии и социальном познании, М. Вебер писал: «Социология рассматривает отдельного индивида и его действия как первичную единицу, как атом (если считать допустимым это само по себе сравнительное сравнение). такие понятия, как "государство", "сообщество", "феодализм" и т.п. в социологическом понимании означают - если выразить это в
общей форме - категории определенных видов совместной деятельности людей, и задача социологии заключается в том, чтобы свести их к "понятному" поведению, а такое сведение всегда означает только одно - сведение к поведению участвующих в этой деятельности отдельных людей» [4, с. 507].
Выбор представителями социального номинализма индивидуального начала в качестве субстанции социальной реальности имеет важные теоретико-методологические последствия. В первую очередь, речь идет об интересе к микросоциальным процессам и явлениям: логике мышления и поведения людей в различных социальных отношениях, мотивам, целям и ценностным ориентирам их действий в социально значимых ситуациях. Не менее важным для социального номинализма является объяснение процесса формирования социальной реальности. При этом объяснению подлежит не только возникновение различного рода общностей, но и природа идеальных предметов, регулирующих и направляющих социальные действия людей. Первая задача решается социальным номинализмом путем признания социальных образований в качестве результатов деятельности, а вернее, взаимодействия индивидов. В противоположность реализму, полагающему, что основанием объективного существования социальных институтов и макросоциальных процессов служит объективация присутствующего в человеке идеального начала, социальный номинализм настаивает, что идеальное есть результат обобщения получаемого индивидом опыта. Признание эмпирической обусловленности как социальных явлений, так и идеальных предметов приводит к тому, что социальный номинализм интересует не столько цель, сколько причина возникновения отдельных общественных предметов и процессов и социальной реальности в целом. При этом термин «причина» в силу избрания номинализмом социального действия в качестве простейшего элемента социальной реальности следует понимать субъективно, как мотив актора.
Отсюда следует, что социальная реальность в целом с точки зрения номинализма есть не что иное, как переживание социальных действий. Ярче всего номиналистическое понимание социальной реальности было выражено А. Щюцем в его работе «Методология социальных наук»: «Социальный мир, в котором я живу, будучи связанным многочисленными отношениями с другими людьми, является для меня объектом, который я интерпретирую как значимый. Он наделен для меня смыслом, но точно также я
288
уверен в том, что он наделен смыслом и для других людей тоже. Далее, я предполагаю, что мои действия, ориентированные на других людей, будут пониматься ими аналогично тому, как я понимаю поступки других людей, ориентированные на меня. Более или менее наивно я предполагаю существование общей схемы соотнесения для действий моих и других людей. Более всего меня интересует не внешнее выражение поведения других, не выполняемые ими жесты или телесные движения, а их намерения, а это означает, что, прежде всего, меня интересуют мотивы-для, ради которых они действуют, и мотивы-потому что, на которых основаны их действия» [5, с. 109-110].
Признание социальной реальности в качестве совокупности различных видов социальных действий делает невозможным однозначное установление универсальных закономерностей. По этой причине социальные изменения в номинализме связываются с осознанием своих прав и интересов. Превращение субъектов в главную движущую силу социальных изменений потребовало от представителей социального номинализма обращения к анализу социального мышления и поведения индивида. При этом структура социального мышления и поведения рассматривается в качестве внутреннего механизма социального развития. Это означает, что логика развития социального мышления людей играет в номинализме ту же роль, что и закономерности развития социальной системы в реализме.
Рассмотрение индивида в качестве элемента социальной реальности и субъекта социальных изменений делает закономерным выбор номинализма в пользу атрибутивно-реляционной концепции политической власти. Согласно данной концепции природа политической власти представляет собой актуализацию определенной способности человека: воли, силы убеждения, способности быть полезным и т.д. В качестве примера атрибутивно-реляционного понимания власти можно привести концепцию американского политолога Г. Моргентау [6], которая хотя и получала наименование политического реализма, основана, тем не менее, на принципах социального номинализма.
Так, согласно Моргентау, человек представляет собой сложное и противоречивое существо, одним из аспектов которого является воля к власти. Данное стремление и является основанием для существования политика как автономной сферы социального бытия. В свою очередь, субъектами политической жизни высту-
пают национальные государства, отстаивающие на международной арене свои интересы, под которыми Моргентау понимает стремление к могуществу. Борьба субъектов международной политики не определяется ни универсальными законами развития социальной жизни, ни сверхтребованиями морали, и потому она, с одной стороны, непредсказуема, а с другой - не позволяет игрокам политической сцены рассматривать себя в качестве воплощения абсолютного разума или добра. Таким образом, согласно Моргентау политическая жизнь - это установление строгого баланса сил действующих субъектов.
Завершая краткий анализ номиналистического обоснования политической власти, следует подчеркнуть, что его главный недостаток заключается в неспособности объяснить логику функционирования макросоциальных явлений и процессов посредством обращения к деятельности индивида. Критикуя социальных номиналистов за неспособность решить данную задачу, Н. Элиас подчеркивал: «Когда они изучают различные виды литературы, то ищут того человека, который дал образец другим. Когда они сталкиваются с образованиями, для которых этот вид объяснения затруднителен -такими, как язык или государство, то ведут себя так, как будто эти исторические образования можно объяснить таким же точно образом, как и те, что были планомерно созданы отдельными людьми для определенных целей. Например, они утверждают, что цель языка - это достижение взаимопонимания между людьми или что цель государства - поддержание порядка, словно бы язык или организация определенных человеческих объединений в форме государств были в ходе человеческой истории действительно планомерно созданы отдельными людьми для определенных целей. Довольно часто они просто остаются в недоумении перед миром социальных явлений, который очевидно нельзя объяснить при помощи этого образца, такими к примеру, как изменение стиля в искусстве или процесс цивилизации» [3, с. 15-16]. Проецируя критику номиналистического объяснения макросоциальных явлений и процессов на обоснование политической власти в данном способе мышления, можно утверждать, что оно успешно описывает механизм борьбы политических сил, но не может раскрыть логику эволюции политического процесса. Тогда как понимание последней имеет принципиальное значение для установления роли политической власти в процессе трансформации социальных структур.
289
1. Gurvitch G. Traite de sociologie. Paris, 1962.
2. Mosca G. Elementi di scienza politica. Bari, 1953.
3. Элиас Н. Общество индивидов. М., 2001.
4. Вебер М. Избр. произведения. М., 1990.
5. Щюц А. Методология социальных наук // Щюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом. М., 2004.
6. Morgenthau Hans J. Politics among nations. The struggle for power and peace. 2nd ed. New York, 1955.
1. Gurvitch G. Traite de sociologie. Paris, 1962.
2. Mosca G. Elementi di scienza politica. Bari, 1953.
3. Elias N. Society of individuals. Moscow, 2001.
4. Weber M. Sel. works. Moscow, 1990.
5. Shhjuc A. Methodology of the social sciences // Shhjuc A. Favorite: the World, a glowing sense. Moscow, 2004.
6. Morgenthau Hans J. Politics among nations. The struggle for power and peace. 2nd ed. New York, 1955.
290
