CC BY
114
А.А. Юнусов
к вопросу о полномочиях суда при оценке доказательств
В статье рассматриваются теоретические вопросы исключения доказательств по инициативе суда и сторон при подготовке уголовного дела к судебному разбирательству.
Ключевые слова: суд, доказательства, доказывание, полномочия суда, ходатайства сторон, допустимость доказательств, исключение доказательств, инициатива суда.
нимались усилия по определению реальных полномочий суда в реализации тех или иных элементов процесса доказывания на этом этапе, определению его предмета или пределов, процессуальных средств доказывания и т.п. В итоге практически каждый исследователь, анализируя процессуальную форму подготовки дела к судебному заседанию по УПК РСФСР (1922, 1923, 1960 гг.), признавал крайне ограниченные возможности суда и сторон по собиранию, процессуальной фиксации, проверке или оценке доказательственной информации на этом этапе.[2] При этом, однако, практически не ставился под сомнение тот факт, что суть и основное содержание названной деятельности составляет познание (изучение) судом действительных обстоятельств дела, поступившего в суд; определение достаточности собранных (по сути, обвинительных) доказательств для рассмотрения дела в суде; оценка системы собранных доказательств на предмет их относимости, допустимости и достаточности. И хотя до новелл 2001 года уголовно-процессуальное законодательство России не предусматривало возможностей для исключения доказательств по делу на этом этапе по признаку их явной недопустимости для процесса доказывания или по причине явной «неотносимости» к действительным обстоятельствам дела (к предмету доказывания), критерии подобной оценки неизбежно проявляли себя во внутреннем убеждении судей, принимающих итоговые решения на этом этапе. К примеру, через (оценочную, по сути) категорию достаточности доказательств для рассмотрения дела
Принимая решение об исключении доказательств по делу, поставленных под сомнение и о назначении предварительных слушаний по данному поводу, суд, прежде всего, руководствуется положениями норм п. 1 ч. 2 ст. 229, ст. 234-235 и ч. 4 ст. 236 УПК. Вместе с тем, учитывая характер вопросов, которые могут стать предметом непосредственного исследования суда и сторон в ходе данного судебного заседания, не менее обязательной для этого заседания является вся система норм так или иначе связанная с регламентацией: сути и содержания доказательств и процесса доказывания в уголовном процессе России; характеристики элементов процесса доказывания, особенно, в части касающейся критериев (проверки и оценки) доказательств на предмет относимости, допустимости, достоверности и достаточности.[1]
Подобная постановка вопроса объективно вызвана тем, что именно с введением данного повода для назначения и реализации предварительных слушаний по делу характер деятельности суда и сторон, реализуемой на этом этапе, оказался неразрывно связан с центральным (основным) институтом уголовно-процессуального права России: доказательствами и доказыванием.
Нельзя сказать, что именно в данном контексте вопрос о предмете, пределах и (возможных) процессуальных формах доказывания на этом этапе уголовно-процессуальной деятельности вообще не ставился в теории российской уголовно-процессуальной науки. Напротив, практически каждым исследователем данного института предпри-
в суде, в том числе побуждая последних к направлению дела на дополнительное расследование, к прекращению производства по делу и т. п. итоговым решениям.
Не предусматривая, до законодательных новелл 2001 года, и процессуальных возможностей для непосредственного исследования доказательств по делу на этом этапе (предусмотренный нормами УПК РСФСР 1960 года вызов отдельных участников для объяснений по сути заявленных ими ходатайств, ни в коей мере не ставил под сомнение незыблемость этого правила стадии предания суду (назначения судебного заседания), не менее категорично запрещал законодатель суду входить в оценку достоверности представленных сведений. Соответственно практически каждый исследователь данного института считал напомнить о том, что суд не вправе оценивать на этом этапе доказательства, имеющиеся в материалах уголовного дела, на предмет их достоверности, поскольку это неизбежно связано с непосредственным исследованием доказательственной информации по делу и, следовательно, отнесено исключительно к компетенции суда в стадии рассмотрения и разрешения дела по существу. А если точнее, то к ее центральному этапу - судебному следствию.[3]
В итоге этот вопрос оказался столь «изучен» в теории российской уголовно-процессуальной науки, что искать какие либо новые, кардинально иные подходы к его осмыслению считалось бесплодной затеей.[4] Тем неожиданней оказались новеллы, предложенные законодателем, в нормах главы 34 УПК РФ (2001 г.). Возможно, сам того не желая, законодатель практически «снял» ограничения по непосредственному исследованию доказательств в ходе подготовки дела к судебному разбирательству по правилам предварительных слушаний (гл. 34 УПК), во всяком случае, в той ситуации, когда они проводятся по основаниям п. 1 ч. 2 ст. 229 УПК.
Устно и непосредственно исследуя вопросы связанные с разрешением ходатайств сторон об исключении из дела поставленных под сомнение доказательств, суд, при активном участии сторон и по правилам состязательной процедуры, теперь вправе не только исследовать само (оспоренное)
доказательство, имеющееся в материалах уголовного дела, но и непосредственно проверить его на предмет допустимости и достоверности, обращаясь, к примеру, к процедурам допроса свидетелей, могущих сообщить о порядке получения названных сведений, или к оглашению и исследованию непосредственно в ходе названных слушаний необходимых материалов уголовного дела (ч. 8 ст. 234, ч. 3 ст. 235 УПК).
При этом названная деятельность суда и сторон, безусловно, в той или иной мере включает в себя все элементы (единого) процесса доказывания.[5] Прежде всего, (более) нельзя отрицать, что суд и стороны участвуют в собирании доказательств на этом этапе, так как новые, имеющие значение для правильного разрешения дела, сведения могут быть получены как посредством (названных выше) допросов свидетелей, могущих дать показания о порядке и условиях получения названных сведений, так и посредством приобщения к делу тех (письменных) документов, на которые указывают стороны (ч. 7 ст. 234, ч. 3 ст. 235 УПК). Соответственно процессуальная фиксация названных сведений объективно должна найти свое отражение как в протоколе судебного заседания, составляемого в ходе (и по итогам) предварительных слушаний, так и в процессуальных решениях, принимаемых судом на этом этапе.[6]
Практически сняты ограничения в рамках предварительных слушаний и с такого элемента процесса доказывания как проверка (собранных) доказательств, поскольку, отныне, суд имеет достаточные возможности как к проверке источника и порядка получения оспоренных сведений, так и сами (достаточные) процессуальные средства проверки (ст. 87 УПК).
Несмотря на некоторое умолчание законодателя в этих вопросах, мы полагаем, что элементы непосредственной проверки представленных сведений вполне допустимы не только при решении вопроса об исключении, поставленных по сомнение доказательств, но и при реализации предварительных слушаний, назначенных по иным основаниям ч. 2 ст. 229 УПК.
Тот факт, что деятельности суда на этом этапе имманентно присущи элементы оценки доказательств, в ограниченных, правда,
пределах, признавалось исследователями еще при анализе норм УПК РСФСР 1960 года.[3] Нормы УПК РФ 2001 года во многом сняли и имевшиеся ограничения. В ходе предварительных слушаний, реализуемых в связи с наличием сомнений (суда или сторон) в допустимости отдельных из доказательств, суд, уже, вправе оценить как оспоренные (или поставленные по сомнение личной инициативой суда), так и неразрывно связанные с решением этого вопроса (поскольку в ходе предварительных слушаний суд не вправе предрешать тех вопросов, которые станут предметом исследования непосредственно в ходе рассмотрения дела по существу (гл. 36-39 УПК), мы принципиально настаиваем на том, что критерии подобной оценки должны быть ограничены исключительно теми сведениями, которые необходимы для решения именно этой процессуальной задачи), сведения на предмет их относимости,допустимостиидостоверности.
Предоставленные суду возможности, полагаем, вполне достаточны для определения (оценки) допустимости представленных сведений с позиций: законности источника их получения; надлежащей процессуальной формы их собирания и (или) фиксации; надлежащего субъекта доказывания. В свою очередь, непосредственное восприятие в ходе предварительных слушаний судом и сторонами показаний свидетелей, допрошенных в ходе данного заседания, и исследование (сторонами и судом) оглашенных в суде документов, позволит суду, в случае действительной к тому необходимости, оценить достоверность как проверяемых, так и «проверяющих» сведений.
Известно и то, что впервые непосредственно в нормах УПК РФ законодателем установлены (определенные) критерии признания доказательств недопустимыми (ч. 3 ст. 7, ч. 2 ст. 75 УПК), хотя исчерпывающего перечня возможных нарушений он, правомерно, не закрепляет.[7]
Обобщение практики вынесения постановлений о допустимости доказательств по уголовным делам, рассмотренным в Татарстане, свидетельствует, во-первых, о том, что стороны уже обращаются к разрешению этого вопроса в своих интересах именно на этапе подготовки дела к судебному разбирательству, субъективно поверив,
в эффективность предусмотренных законодателем процедур. Во-вторых, начинает нарабатываться определенный алгоритм действий и решений суда и сторон, связанных с рассмотрением и разрешением такого рода ходатайств.[8]
Рассмотрим в данной связи (теоретическую и практическую) составляющие оптимальности действий суда и сторон, связанных с разрешением вопроса о допустимости оспоренных сведений (доказательств) по правилам норм главы 34 УПК.
По буквальному смыслу норм ч. 8 ст. 234 и ч. 3 ст. 235 УПК, при исследовании вопроса о допустимости доказательств в ходе судебного заседания (мы признаем некоторую условность термина «доказательства» в названной ситуации, ибо по буквальному смыслу речь, по-видимому, должна идти лишь о проверяемых сведениях, но никак не доказательствах, тем более - судебных. Как известно, в нормах УУС 1864 г. законодатель строго различал собственно «доказательства» и «судебные» доказательства»), [9] реализуемого по правилам предварительных слушаний, могут быть допрошены в качестве свидетелей любые лица, которым что-либо известно об обстоятельствах производства следственных (процессуальных) действий или изъятия и приобщения к уголовному делу документов, за исключением лиц, обладающих свидетельским иммунитетом. Напомним, в соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда РФ названное ограничение во многом снято, так как нормы ч. 8 ст. 234 УПК (по своему конституционно-правовому смыслу во взаимосвязи с иными нормами УПК РФ) не исключают возможность допроса лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, об обстоятельствах производства следственных или процессуальных действий или изъятия и приобщения к уголовному делу документов при условии их согласия на это. [10] Остановимся, на этом моменте, ибо по смыслу ч. 8 ст. 234 УПК подобный допрос возможен только «...по ходатайству сторон». Однако, по смыслу ч. 3 ст. 235 УПК, уже, «.суд вправе допросить свидетеля», без какого-либо упоминания на ходатайства сторон в этом вопросе. При этом законодатель не уточняет, по ходатайству обеих сторон возможен подобный допрос или
достаточно согласия (ходатайства) лишь одной стороны. Неясно также является ли названное ходатайство необходимым условием для подобного допроса в той ситуации, когда предварительные слушания назначены по инициативе суда, желающего проверить источник или процессуальную форму получения тех или иных доказательств, а стороны (сторона) возражают против такого допроса.
Аналогии в этом вопросе к нормам ст. 275-276 или 278-281 УПК, как представляется, контрпродуктивны, поскольку они, во-первых, не учитывают особенностей процессуальной формы реализации предварительных слушаний, не определившей порядок представления и непосредственного исследования доказательств в подобном заседании (как известно, в соответствии с ч. 1 ст. 234 УПК при реализации названных слушаний для суда и сторон обязательны лишь требования норм глав 33, 35 и 36 УПК. Между тем, порядок представления и исследования доказательств в судебном заседании определен, уже, нормами гл. 37 УПК); во-вторых, особенностей предмета исследования суда и сторон в подобном заседании, которое объективно не может подменять своим назначением и процедурами разрешение тех вопросов, которые подлежат рассмотрению и разрешению судом лишь в стадии разбирательства дела по существу.
Конечно, в виду явной пробельности нормативного регулирования в данном вопросе на этапе предварительных слушаний, вопрос об исключении доказательств по делу можно и отложить, с тем, чтобы вернуться к его рассмотрению в процессе разбирательства дела по существу (гл. 36-39 УПК). Но, во-первых, и в этом случае порядок представления и исследования доказательств, определяют исключительно стороны (ч. 1 ст. 274 УПК), которые (исходя из собственных интересов) могут и не поставить этот вопрос на разрешение суда. Во-вторых, при подобном подходе к названным ходатайствам сторон правомочие суда по исключению доказательств на этом этапе может превратиться в простую и теоретическую, по сути, формальность, лишенную практической своей составляющей. На опасность такого подхода во многом указывают и результаты проведенного нами исследования,
в том числе и явное сокращение подобных ходатайств на этом этапе.
На наш взгляд, предусмотренный законом, порядок исследования допустимости оспоренных доказательств не может быть «заблокирован» (субъективным) несогласием одной из сторон, в силу тех или иных обстоятельств незаинтересованной в допросе свидетелей на этом этапе.
В данной связи формулировка ч. 8 ст. 234 УПК, как представляется, должна быть изменена и изложена в следующей редакции: «При исследовании допустимости доказательств по инициативе суда или ходатайству одной из сторон в качестве свидетелей могут бытьдопрошенылюбые.. .(далеепотексту)».
В том же, на наш взгляд, несколько противоречивом контексте сформулированы законодателем и нормы ч. 1 ст. 235 УПК. По буквальному смыслу указанной нормы ходатайство об исключении из перечня, указанного в обвинительном заключении (акте), любого из доказательств может быть заявлено исключительно заинтересованной стороной. О возможных правомочиях судьи в этом вопросе законодатель не упоминает вообще. Только к ходатайствам (заинтересованных) сторон адресованы и предписания законодателя, регламентирующие необходимость вручения копии названного ходатайства сторонам. Как быть с реализацией названных предписаний закона в той ситуации, когда решение о назначении предварительных слушаний по названному основанию (поводу) принимается по личной инициативе суда, ставящего под сомнение отдельные сведения (имеющие статус доказательств), остается только догадываться.
Нам могут возразить, что проблема явно надумана; что законодатель оказался исчерпывающе точен в изложении названной нормы, указывая лишь на стороны как единственно управомоченных субъектов внесения подобных ходатайств на этом этапе; что суд не вправе инициировать этот во-прос.[11]
Позволим себе не согласиться. Во-первых, нормы ч. 1 ст. 229 УПК прямо указывает на безусловное правомочие суда по собственной инициативе назначить предварительные слушания по данному поводу. Во-вторых, исходя из общеправового принципа законности, суд объективно не может
быть превращен в простого «статиста» при решении столь принципиальных вопросов процесса, и на это явно указывают нормы ч. 1 ст. 17 и ч. 4 ст. 88 УПК.
В частности, в соответствии с ч. 4 ст. 88 УПК суд вправе признать доказательство недопустимым как по ходатайству сторон, так и по собственной инициативе в порядке, установленном статьями 234 и 235 УПК. [12] В порядке ст. 234 и 235 УПК - это, как известно, по правилам предварительных слушаний.
Полагаем, реализация этого императива должна быть исчерпывающе урегулирована и применительно к положениям главы 34 УПК, для чего нормы ч. 1 ст. 235 УПК следует изложить в следующей редакции (после слов «. в день представления ходатайства в суд»): «Предложения об исключении доказательств по делу на этом этапе могут быть сформулированы и по личной инициативе суда. В этом случае они должны быть исчерпывающе изложены в постановлении судьи о назначении предварительных слушаний, копия которого немедленно направляется заинтересованным сторонам».
Соответственно названным предложениям, ч. 2 ст. 235 УПК, на наш взгляд, должна быть дополнена указанием на то, что: «Ходатайство об исключении доказательств или предложения судьи по этим вопросам, сформулированные в соответствии с частью 1 настоящей статьи, должны содержать указание на: .(дальше по тексту)».[13]
С состязательной формой процесса не согласуется и норма ч. 3 ст. 235 УПК, по буквальному смыслу которой, исключительно судья вправе допросить в ходе предварительных слушаний, реализуемых с целью проверки допустимости оспоренных доказательств, того или иного свидетеля, вызванного в суд и обладающего сведениями о процессуальной форме их получения. О праве иных заинтересованных лиц (участников названных слушаний) участвовать в подобном допросе (в своих интересах) законодатель даже не упоминает. По сути, отражая (продолжая) собой публичную идеологию российского уголовного судопроизводства, названная норма, как бы ставит под сомнение состязательную форму предварительных слушаний и, отчасти, сам принцип состязательности уголовного
судопроизводства России. Оценить ее иначе как технический, по форме, просчет в законодательной технике, вероятно, нельзя, поскольку при состязательной форме процесса стороны, безусловно, должны обладать равным (суду) правом допросить как «своего» свидетеля, так и свидетелей, вызванных в суд другой стороной или личной инициативой суда . Иная трактовка названной ситуации, полагаем, в принципе недопустима.
Поэтому нормы ч. 3 ст. 235 УПК в этом вопросе, на наш взгляд, также должны быть изменены и изложены в следующей редакции: «Суд и стороны вправе допросить свидетеля и приобщить или ходатайствовать о приобщении к уголовному делу.. .(далее по тексту). .При этом последовательность допроса свидетеля определяется по правилам ч. 3 ст. 278 настоящего Кодекса».
В нормах ч. 4 ст. 235 УПК законодатель строго распределил бремя доказывания тех или иных притязаний сторон, связанных с исследованием вопроса о допустимости доказательств по делу на этапе предварительных слушаний. Так, бремя опровержения доводов стороны защиты, утверждающей, что (оспоренное) доказательство получено с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства, лежит на прокуроре. В остальных случаях бремя доказывания лежит на стороне, заявившей ходатайство. Касается ли последнее положение суда при назначении им предварительных слушаний по данному основанию по собственной инициативе законодатель, естественно, не поясняет. Между тем, с предложениями суда (судьи) по вопросу об исключении отдельных из доказательств может не согласиться любая из заинтересованных в этом сторон. Обязан ли суд в данной ситуации также обосновывать и исчерпывающе мотивировать свое несогласие с источником, процессуальной формой или содержанием, поставленных под сомнение доказательств (сведений), не перелагая бремя доказывания в этом вопросе на стороны, по буквальному смыслу норм гл. 34 УПК понять достаточно сложно.
Насколько стороны согласятся с «вменением» подобной обязанности, выполнят ее достаточно эффективно и т. п. - это уже другой вопрос. Проблема, в другом: в состязательном уголовном судопроизводстве
суд не вправе навязывать свое мнение в по- виться и вновь инициировать рассмотрение
добных вопросах процесса в императивном этого вопроса в своих интересах в стадии
порядке, никак не обосновывая его, исполь- судебного разбирательства (гл. 36-39 УПК). зуя (ex officio) исключительно властно-рас- В данной связи и этот вопрос, полага-
порядительные правомочия органа власти. ем, должен найти свое (исчерпывающее)
Поэтому заинтересованным сторонам, на нормативное отражение в нормах главы
наш взгляд, должно быть предоставлено 34 УПК. К примеру, в виде дополнения к
право: предварительно выслушать, оценить, нормам ч. 4 ст. 235 УПК, распределяющим
возможно, оспорить аргументы суда в этих бремя доказывания, в виде следующей нор-
принципиальных вопросах, тем более что мы закона (после слов: «...бремя доказыва-
стороны знают, что они вновь могут стать ния лежит на стороне, заявившей ходатай-
предметом исследования в ходе разбира- ство»): «Если предложения об исключении
тельства дела по существу (ч. 7 ст. 235 УПК). доказательств сформулированы по личной
И хотя окончательное решение данного во- инициативе суда, именно суд должен обо-
проса по существу принадлежит к исклю- сновать эти предложения в ходе судебного
чительному правомочию суда, но именно заседания, реализуемого по правилам главы
на основе, высказанных судом аргументов, 34 настоящего Кодекса». стороны могут более тщательно подгото-
литература
1. Юнусов А.А. Теория и практика эффективной подготовки уголовного дела к судебному разбирательству (к разработке концепции), Монография.-Казань: ЗАО «Новое знание», 2005. С.199-230.
2. См.: Лукашевич В.З. Гарантии прав обвиняемого в стадии предания суду. С.59-64; Вы-дря М.М. Предание суду как гарантия законности привлечения к уголовной ответственности. С.42-52; Михайлова Т. А. Предание суду в советском уголовном процессе. С.14-18, 26-46; и др.
3. Лукашевич В.З. Гарантии прав обвиняемого в стадии предания суду. С.62-63.
4. См.: Горский Г.Ф., Кокорев Л.Д., Элькинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1978. 304 с.
5. См.: Ковтун Н.Н. О роли суда в доказывании по уголовным делам в свете конституционного принципа состязательности процесса // Государство и право. 1998. № 6. С.59-63; Галоганов Е.А. Роль суда как субъекта доказывания в уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2003. № 1. С. 36-38; Победкин А.В. Некоторые вопросы собирания доказательств по новому уголовно-процессуальному законодательству России // Государство и право. 2003. № 1. С.57-64.
6. См.: Белкин А.Р. Теория доказывания: Научно-методическое пособие. М.: Норма, 1999. 429 с.; Шейфер С.А. Собирание доказательств в советском уголовном процессе: методологические и правовые проблемы. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1986. 172 с.
7. См.: Боруленков Ю. Допустимость доказательств // Законность. 2003. № 9. С.30; Кипнис Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. М.: Юрист, 1995. 128 с.; Костаков А.А. Допустимость и относимость доказательств. Л., 1991; и др.
8. Юнусов А.А. Теория и практика эффективной подготовки уголовного дела к судебному разбирательству (к разработке концепции): монография. Казань: ЗАО «Новое знание», 2005. С.199-230.
9. См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. II. СПб: Изд-во «Альфа», 1996. С. 409; Познышев С.В. Элементарный учебник русского уголовного процесса. М., 1913. С.97-98.
10. См.: Постановление Конституционного Суда РФ № 13-П от 29 июня 2004 года по делу о проверке конституционности положений статей 7, 15, 107, 234 и 450 Уголовно-процессуального кодекса РФ в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. № 4. С.92.
11. См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / отв. ред. П.А. Лупин-ская. М.: Юристъ, 2003. С.446.
12. См.: Шигуров А.В. Подготовка уголовного дела к судебному заседанию в российском уголовном процессе // дис. .канд. юрид. наук. Саранск, 2004. С.48-49.
13. Юнусов А.А. Теория и практика эффективной подготовки уголовного дела к судебному разбирательству (к разработке концепции), Монография.-Казань: ЗАО «Новое знание», 2005. С.199-230.
