CC BY
33Часть первая Проблемы древней и современной истории
Радостева Г.И., исторический факультет Научный руководитель: Подосенова Ю.А.
Научный консультант: к.с.н., Лысенко О.В.
К вопросу о песенном фольклоре археологов КАЭЭ
Фольклору археологов посвящено достаточно много работ: В.Д. Белецкого, A.C. Башарина, М.В. Вениг и др. Усвоив опыт упомянутых исследователей, попытаемся рассмотреть данную проблему на примере субкультуры Камской археолого-этнографической экспедиции.
Для начала необходимо определиться, что именно следует относить к фольклору. Исследователь A.C. Башарин отмечает, что «в современной фольклористике, несмотря на отсутствие нового единого, скорректированного определения фольклора, существует большое количество наработок по уточнению и расширению критериев фольклорности» (www.archaeology.ru). Одним из важных критериев является линейная цепочная передача произведения от носителя к потенциальному носителю: исполнитель 1 - слушатель (2) - исполнитель 2 -слушатель (3) - исполнитель 3 и т.д. Самый характерный вид такой передачи -в процессе непосредственного коммуникативного акта: исполнитель поет песню, слушатель запоминает и сам становится способен воспроизводить ее в меру своего исполнительского таланта (www.archaeology.ru).
Следствием линейного распространения является следующий признак фольклорности - вариативность. Это, как утверждает A.C. Башарин, самый яркий показатель фольклорности. Если это песня, то вариативность может присутствовать во всех трех ее составляющих: в тексте, мелодии и особенностях исполнения.
Другим важным признаком фольклорности произведения является «психологическая установка носителей», отношение к нему. Текст «воспринимается не только и не столько как художественное произведение, но как вид комму-никативно-необходимого сообщения» (www.archaeology.ru). То есть в тексте происходит процесс единения, идентификации.
Среди песен, поющихся в экспедиции, довольно много таких, которые соответствуют этим признакам: и передаются они линейно (от исполнителя к слушателю), и поются вариативно (к примеру, у песни «Там за Танаис рекой...» существует около десятка вариантов исполнения), и особая психологическая установка к этим песням существует. Надо отметить, что зачастую автор каких-либо археологических песен теряется, забывается в силу перечисленных выше причин, и так называемые авторские песни переходят в категорию фольклора.
Рассмотрев основные критерии фольклорности, мы можем остановиться на следующих вопросах:
- во-первых, вопрос об источнике формирования песенного репертуара КАЭЭ;
- во-вторых, о факторах, влияющих на его формирование;
- в-третьих, вопрос о его существовании (как он меняется, пополняется, расширяется и т. д.).
Каковы же источники формирования песенного фольклора КАЭЭ? По утверждению ряда археологов старшего поколения, к ним можно отнести:
1. Бардовские песни (песни Городницкого: «Снег», «На материк»; песни Кукина: «Гостинница», «Сенильга»; песни Визбора: «Милая моя» и т.д.).
2. Дворовый или так называемый городской фольклор («Фонарики», «Шестнадцать столовых ножей», «Цилиндром на солнце сверкая» и т.д.).
Как утверждает исследователь археологического фольклора М. Вениг, период формирования песенного репертуара большинства экспедиций (1950-60 гг.) совпал с периодом формирования бардовской, самодеятельной песни и расцветом городского песенного фольклора. И поскольку, эти песни были в большей степени представлены в интеллигентской и студенческой среде, они явились основными источниками формирования песенного репертуара экспедиций.
3. Студенческие песни («Через тумбу-тумбу», «Дубинушка»). Здесь надо отметить, что изменение студенческого фольклора находит отражение и в археологическом фольклоре. К примеру, студенты зачастую переделывают какие-либо бардовские, народные и пр. песни на археологическую тематику: «Ваше Благородие, мисс Археология» или «Комары летят над хозпалаткой».
4. Так называемые «общеархеологические» песни (песни, которые уже на протяжении многих лет поются в большинстве российских археологических экспедиций): «Я не знаю, где встретиться...», «Орел шестого легиона», «Аки-нак» или «Там, за Танаис рекой...» и др.
5. С развитием русского рока в экспедицию проникают песни исполнителей данного направления (песни гр. Чайф, Наутилус, Машина времени, ДДТ и т.д.). Но здесь нужно отметить, что как правило, они не задерживаются более 2-3-х сезонов.
6. Авторские песни археологов, которые сегодня тоже обретают признаки фольклорности (песни Д. Васильева: «Ах, отвал!», «Редикарская», «А Пермь так далеко», «Мама забери меня домой»; К. Завалина «Археологическая богиня». «Про покемонов», «Молодой МНС»; В. Шабалова «И вновь разведка» и т.д.).
Что можно сказать относительно факторов, влияющих на формирование песенного репертуара КАЭЭ? Уже упоминавшаяся исследовательница М. Вениг, останавливается на следующих общих факторах:
1. Состав экспедиции. Археологические экспедиции, как правило, неоднородны по составу: различны возраст, род занятий, внепрофессиональные интересы ее участников, что позволяет репертуару развиваться во многих направлениях. «Текучесть» состава экспедиции - немаловажный фактор, влияющий на репертуар (www.a-pesni.golosa.info/dvor/a-archeo.htrn).
Безусловно, КАЭЭ не составляет исключение. Новые люди приносят новые песни, некоторые из которых достаточно прочно приживаются.
2. Песенные пристрастия начальника или центрального поющего звена экспедиции, которые чаще всего определяют репертуар коллектива и являются основными «ценителями» при отборе новых песен (www.a-pesni. golosa, info/dvor/a-archeo. htm).
Зачастую в экспедиции приживаются те песни, которые по тем или иным причинам нравятся начальнику экспедиции или собственно исполнителям песен (в КАЭЭ это песни В. Шабалова, Д. Васильева и т.д.)
3. Личные песенные привязанности участников экспедиции (песни того или иного конкретного автора, туристские песни, рок, народные и псевдонародные песни, «блатные» песни и т.п.). Особенно сильно личные песенные привязанности влияют на репертуар экспедиции в тех случаях, когда в экспедицию выезжает какой-то сложившийся коллектив (например, студенты одного курса) (www.a-pesni.golosa.info/dvor/a-archeo.htm).
4. Кроме того, фактором, влияющим на формирование песенного репертуара, можно назвать тематику песен. В экспедиции приживаются те песни, которые тем или иным образом удовлетворяют «душевные потребности» поющих. Как правило, среди песенного фольклора археологов можно выделить следующие мотивы (по М. Вениг): мотив вина и винопития, «туристские» мотивы, общая идея которых - «мы не в городе», историческая тематика, песни, объединенные фигурой маргинального героя, песни, посвященные собственно археологам и археологии (www.a-pesni.golosa.info/dvor/a-archeo.htm).
И, наконец, рассмотрим песенный репертуар в его развитии. Вообще, нужно заметить, что песенный репертуар экспедиции меняется в зависимости от ее состава, по принципу: новые люди - новые песни. Однако каждый новичок старается, как правило, прислушиваться к тем песням, которые поют «бывалые», и при возможности запомнить их. Это один из способов идентификации себя как археолога.
По утверждению археологов старшего поколения, песенный репертуар, который сформировался изначально в КАЭЭ, молодыми археологами сегодня не поется, хотя он не исчез, а сжался (то есть поется в определенном узком кругу археологов). Но, тем не менее, проведенное нами исследование показало, что в КАЭЭ существует некоторый круг песен, который передается из поколения в поколение. Их, на наш взгляд, можно отнести к разряду «традиционные». В этот список вошли следующие песни:
- «Я не знаю, где встретиться»;
- «Там, за Танаис-рекой...» или «Акинак»
- «Черт побери!..»
- «С Шамилем...»
- «Орел шестого легиона»
- «И вновь разведка...»
- «Ребята, я в поле хочу...»
- «В деканат пришла петиция...»
Почему же эти песни оказались столь «живучими»? В чем их ценность? Чтобы ответить на эти вопросы, мы провели структурный анализ вышеперечисленных песен. Основные вопросы, которые мы перед собой ставили: какова тематика песни? кто является основным действующим лицом? Какие действия им совершаются? Какие символы отражаются в этих песнях? В результате анализа мы получили:
Тематика: 5 собственно археологических (то есть это песни об археологах и экспедиции), 2 на историческую тематику, 1- вымышленная история.
Главным действующим лицом песен является либо археолог (5 песен из 8), либо какой-то исторический персонаж (2 песни), либо просто лирический герой (1).
Действия, которые совершаются в песне - это тяжелый труд (5 из 8), распитие горячительных напитков (5 из 8), пение песен (6 из 8), прохождение испытаний (6 из 8), хождение по дорогам (4 из 8).
Основные символы: иоле, вино (выпивка вообще), ночь, костер, песни, труд, братство, земля, дорога.
В результате получилось, что во всех этих песнях отражаются ценностные ориентиры археологов, их быт (даже в песнях на историческую тематику). В этом кроется одна из причин, по которым они попали в разряд традиционных.
Таким образом, мы пришли к выводу о том, что песенный фольклор археологов КАЭЭ изменяется, как и любой другой, с течением времени: появляются новые люди - привносят новые песни, некоторые из них забываются по тем или иным причинам, некоторые приживаются, но существует некоторый круг песен, которые действительно можно назвать традиционными: они передаются из поколения в поколение.
Список литературы
Башарин, А., Вениг, М., Белецкий, С. Далекое прошлое Пушкиногорья / А. Башарин, М. Вениг, С. Белецкий //www.a-pesni.golosa.info/dvor/a-archeo.htm
Башарин, A.C. Песенный фольклор археологических экспедиций / A.C. Башарин //www.archaeology.ru
Надымов В.Н., исторический факультет Научный руководитель: к.и.н., доцент О.В. Игнатьева
Образ «ящера» в металлопластике пермского звериного стиля: проблема составления типологии образа
Среди различных персонажей, которые можно увидеть на металлических бляшках пермского звериного стиля большое внимание привлекает к себе изображение некоего животного, похожего на крокодила или доисторического динозавра. С легкой руки исследователя Ф.А. Теплоухова оно было названо «ящером» (Теплоухов, 1893, с. 10). Этот самый «герой» вместе с образом чело-века-лося стал «классикой» жанра чудских бляшек периода «золотого века»
