CC BY
467. Минец Д. В. «Хочу того, чего не бывает»: о концептуальной доминанте личности в «Contes d'amour» З. Н. Гиппиус // Когнитивные исследования языка / Гл. ред. серии Н. Н. Болдырев. Вып. XVIII: Язык, познание, культура: методология когнитивных исследований: материалы Международного конгресса по когнитивной лингвистике. 22-24 мая 2014 г. / Отв. ред. вып. Е. И. Голованова. Москва-Тамбов-Челябинск, 2014. С. 537-540.
8. Минец Д. В. Концепты идентичности в «Сводных тетрадях» М. И. Цветаевой: гендерный аспект // Казанская наука. Казань: Изд-во Казанский Издательский Дом, 2012. № 2. С. 178-183.
9. Минец Д. В. Письмо как вербализация женского опыта: к проблеме лингвогендерного анализа (на материале писем Н. А. Захарьиной к А. И. Герцену 1835 - 1838 гг.) // Слово. Словарь. Словесность: Литературный язык вчера и сегодня (к 200-летию со дня рождения А. И. Герцена). Материалы Всероссийской научной конференции. Санкт-Петербург, РГПУ им. А. И. Герцена, 14 - 16 ноября 2012 г. / Отв. ред. В. Д. Черняк. СПб.: Сага, 2012. С. 103-108.
10. Минец Д. В. Способы репрезентации психопатической языковой личности в тексте (на материале «Тетрадей» В. Нижинского) // Череповецкие научные чтения - 2014: Материалы Всероссийской научно-практической конференции: В 3 ч. Ч. 1: Литературоведение, лингвистика, СМИ, история, философия, социология, политология / Отв. ред. Н. П. Павлова. Череповец: ЧГУ, 2015. С. 113-115.
11. Минец Д. В. Концепты категоризации как способ построения авторской идентичности в «Петербургском дневнике» З. Н. Гиппиус: гендерный аспект // Слово и текст в культурном сознании эпохи: Сборник научных трудов. Часть 8 / Отв. ред. Е. Н. Ильина. Вологда: Легия, 2011. С. 165-169.
12. Минец Д. В. Гендерная интерференция в записках Н. А. Дуровой «Кавалерист-девица. Происшествие в России» // Женская история и современные гендерные роли: переосмысливая прошлое, задумываясь о будущем: Материалы Третьей международной научной конференции РАИЖИ (Российской ассоциации исследователей женской истории). 1 - 3 ноября 2010 г., Череповец. М.: ИЭА РАН, 2010. Т. 1. С. 413-418.
13. Савкина И. Идентичность и модели женственности в дневнике «приживалки» (Елисавета Попова «Из московской жизни сороковых годов») // Гендер: язык, культура, коммуникация. Доклады Второй международной конференции. М., 2002. С. 278.
14. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 2006.
К вопросу о переключении кодов Багана Р. Ж.
Багана Роланд Жеромович /Bagana Roland Zheromovich - магистрант, кафедра английской филологии и межкультурной коммуникации, Институт межкультурной коммуникации и международных отношений Белгородский государственный национальный исследовательский университет, г. Белгород
Аннотация: статья посвящена проблеме определения терминов «код» и «переключение кодов». Рассматриваются точки зрения отечественных и зарубежных лингвистов, определяется природа этого явления, а также типы переключения кодов.
Ключевые слова: переключения кодов, билинга, билингвизм, выбор кода, иноязычный элемент.
В последнее десятилетие проблема переключения кодов (далее - ПК) широко обсуждается в отечественной и зарубежной лингвистике. Этот факт объясняется возросшим интересом к проблемам языкового контакта, неотъемлемой частью которого является ПК. В связи с усилением тенденции глобализации и активной миграции народов, возникают новые языковые контакты, которые способствуют расширению сферы взаимодействия языковых кодов.
Для начала следует пояснить, что подразумевается под понятием «код». Каждое языковое сообщество пользуется определенными средствами общения - языками, их диалектами, жаргонами, стилистическими разновидностями языка. Любое такое средство можно назвать кодом. В самом общем смысле код - это средство коммуникации: естественный язык (русский, английский, сомали и т. п.), искусственный язык типа эсперанто или типа современных машинных языков, азбука Морзе, морская флажковая сигнализация и т. п. «В лингвистике кодом принято называть языковые образования: язык, территориальный или социальный диалект, городское койне, пиджин, лингва-франка и т. д. Наряду с термином «код» употребляется и термин «субкод». Он обозначает разновидность, подсистему некоего общего кода, коммуникативное средство меньшего объема, более узкой сферы использования и меньшего набора функций, чем код. Например, такие разновидности современного русского национального языка, как литературный язык, территориальный диалект, городское просторечие, социальный жаргон - это субкоды, или подсистемы, единого кода (национального языка)» [1, с. 24].
Активные исследования в данной области стали проводиться в 50-х годах ХХ века, и были связаны с деятельностью У. Вайнрайха и Э. Хаугена.
У. Вайнрайх заметил, что в течение всей жизни миллионы людей овладевают двумя или несколькими языковыми системами в той или иной степени и умеют пускать в ход каждую в отдельности - в зависимости от требований обстановки [2, с. 25-60]. Э. Хауген видел в данном явлении ситуацию сосуществования двух языковых систем, для которой характерно проникновение в языковую систему лингвистического, не «ассимилированного» элемента из чужого языка [Небайкина, 1993. С. 104]. С тех пор этот термин интерпретируется по-разному в зависимости от того, на чем делается акцент исследователя. Так, например, Й. Бехерт понимает под ПК «переход говорящего с одного языка на другой в рамках одного высказывания» [6, с. 59], а Д. Кристал - «переключение с одного языка на другой в процессе коммуникации билингвов, которые нерегулярно пользуются вторым языком или хорошо его знают» [7, с. 11]. Г. Н. Чиршева определяет кодовое переключение как специфическую способность билингва успешно участвовать в двуязычном типе коммуникации, осуществляя выбор языка в соответствии с экстралингвистическими факторами. Билингв умеет соединять в одном высказывании единицы двух языков, не нарушая при этом грамматические нормы ни одного из них [4, с. 29].
Существует мнение, что билингвы обращаются к ПК, поскольку не могут выразить свои мысли на одном языке. В определенной степени это соответствует действительности, и неспособность говорящего выразить свою мысль на одном языке вынуждает его переключиться на другой язык, чтобы компенсировать этот недостаток. Непроизвольное переключение на другой язык может происходить, если говорящий расстроен, устал или отвлечен.
С другой стороны, «способность к переключению кодов свидетельствует о достаточно высокой степени владения языком (или подсистемами языка) и об определенной коммуникативной и общей культуре человека. Механизмы кодовых переключений обеспечивают взаимопонимание между людьми и относительную комфортность процесса речевой коммуникации. Напротив, неспособность индивида варьировать свою речь в зависимости от условий общения, приверженность лишь одному коду (или субкоду) воспринимаются как аномалия и могут приводить к коммуникативным конфликтам» [1, с. 30].
В зависимости от ситуации З. Д. Попова и И. А. Стернин выделяют пять типов кодового переключения с одного языка на другой:
1) при обращении к лицу другой национальности;
2) при изменениях в протекании речевого акта при тех же собеседниках;
3) при изменении регистра речи (при переходе к доверительному разговору, при выражении смущения, раздражения);
4) при цитировании чужих высказываний;
5) при случайном или ошибочном соскальзывании на второй, хорошо известный язык [3, с. 194].
Фактором, обусловливающим переключение кодов, может быть изменение роли самого говорящего. Так, например, в роли отца (при общении в семье) или в роли соседа по дому говорящий может использовать родной для него диалект, а обращаясь в органы центральной власти, вынужден переключаться на более или менее общепринятые формы речи. Если такого переключения не произойдет, представители власти не поймут говорящего, и он не достигнет своей цели (не удовлетворит просьбу, останется не рассмотренной жалоба и т. п.) иначе говоря, потерпит коммуникативную неудачу.
Тема общения также влияет на выбор кода. По данным исследователей, занимающихся проблемами общения в условиях языковой неоднородности, «производственные» темы члены языковых сообществ предпочитают обсуждать на том языке, который имеет соответствующую специальную терминологию для обозначения различных технических процессов, устройств, приборов и т. п. Но как только тема с производственной меняется на бытовую, «включается» другой языковой код или субкод - родной язык или диалект собеседников. В одноязычном обществе при подобной смене кода происходит переключение с профессионального языка на общеупотребительные языковые средства [1, с. 32].
Другими словами, ПК является не только лингвистическим, но и социолингвистическим явлением [5, с. 2]. ПК может служить для выражения солидарности говорящего с определенной социальной группой. Когда слушатель отвечает на переключение кода таким же переключением, между говорящим и слушателем устанавливается определенная связь; в то же время ПК может быть использовано и для того, чтобы исключить из разговора нежелательных слушателей, которые не владеют языком, на который переключаются собеседники.
Иногда ПК служит для выражения отношения говорящего к слушателю. Там, где одноязычные выражают свое отношение, варьируя регистр речи, для этой же цели двуязычные часто используют ПК.
ПК может служить для того, чтобы произвести на слушателя впечатление, поскольку в случае, если двуязычные собеседники привыкли общаться на определенном языке, переключение с одного языка на другой оказывается для собеседника неожиданным и вызывает «спецэффект».
Исходя из вышесказанного, Д. Кристал делает вывод, что ПК может быть использовано билингвами в качестве «социолингвистического средства» или «приема» (sociolinguistic tool).
Мы придерживаемся позиции Дж. Гамперса и Э. Эрнандеса-Чавеса о том, что введение любых иноязычных элементов нельзя рассматривать как переключение. О переключении кодов можно говорить, когда в текст другого языка вносятся фразы или целые предложения, сохраняющие свою собственную внутреннюю синтаксическую структуру. Однословные наименования, высказанные на другом языке, представляют собой обычное использование заимствований (либо вошедших в словарь языка-реципиента, либо окказиональных иноязычных вкраплений).
Литература
1. Беликов В. И., Крысин Л. П. Социолингвистика: учеб. для вузов. М.: Изд-во РГГУ, 2001. 439 с.
2. Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Новое в лингвистике, 1972. Вып. 6. С. 25-60.
3. Попова З. Д., Стернин И. А. Общее языкознание: учебное пособие для университетов. Воронеж, 2004. 208 с.
4. Чиршева Г. Н. Введение в онтобилингвологию. Череповец, 2000. 86 с.
5. Auer P. Bilingual conversation. - Philadelphia / Amsterdam: John Benjamins, 1984. 348 p.
6. Bechert J. Einfuhrung in die Sprachkontaktforschung, W. Widgen. Darmstadt: Wiss. Buchges, 1991. 178 p.
7. Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1987. 480 p.
Языковое планирование в современной лингвистике
Багана Р. Ж.
Багана Роланд Жеромович /Bagana Roland Zheromovich - магистрант, кафедра английской филологии и межкультурной коммуникации, Институт межкультурной коммуникации и международных отношений, Белгородский государственный национальный исследовательский университет, г. Белгород
Аннотация: статья посвящена уточнению термина «языковое планирование», проанализированы синонимические обозначения понятия. Рассматриваются три основных уровня языкового планирования, разграничиваются понятия «языковая политика» и «языковое планирование».
Ключевые слова: языковое планирование, общество, Франция, Африка, языковая политика.
Термин языковое планирование (language planning) впервые был употреблен в небольшой статье Э. Хаугена, опубликованной в 1959 году. Первоначально, этот несколько расплывчатый термин покрывал такие понятия как норма языка, культура языка, языковая эстетика. Автор рассматривал процесс планирования как один из видов человеческой деятельности, который возникает из потребности найти решение некоторой проблемы. Деятельность эта, согласно Э. Хаугену, может быть абсолютно неформальной, но может быть организованной и преднамеренной. Она может осуществляться как частными лицами, так и официальными учреждениями. Социальное планирование в нашем обществе - это деятельность с весьма определенными задачами, хотя разные страны находят ее приемлемой в специфических сферах в самой разной степени [2, с. 444].
В дальнейшем термин языковое планирование был уточнен. Под языковым планированием американский лингвист понимал любое воздействие на язык, осуществляемое со стороны определенных организаций или частных лиц и имеющее официальный или неофициальный характер.
Кроме того, именно Э. Хауген предложил опыт типологии языковых проблем, различая: а) выбор нормы; б) кодификацию нормы; в) внедрение нормы в языковое сообщество; г) приспособление языка к выполнению им новых функций.
Несколько позже понятие «языковое планирование» наиболее четко было сформулировано Х. Клоссом (1969), который предложил различать «corpus planning»
