CC BY
15К вопросу о парадигмальных основаниях современной информационной войны
Кафтан Виталий Викторович,
д.ф.н., профессор, заместитель руководителя Департамента массовых коммуникаций и медиабизнеса по научной работе Финансового университета при Правительстве Российской Федерации E-mail: VVKaftan@fa.ru
Осмоловская Дарья Валерьевна,
студент Финансового университета при Правительстве Российской Федерации E-mail: DVOsmolovskaya@fa.ru
Статья посвящена исследованию методологических оснований коммуникативной деятельности в современной информационной войне. Раскрывается необходимость утверждения в науке принципа мультипарадигмальности как наиболее эффективного методологического инструмента, обеспечивающего проведение исследований в области информационного противоборства. На основе анализа основных моделей ведения современной информационной войны делается вывод, о том, что парадигмальными основаниями для ее организации выступают доминирующие в научно-исследовательском сообществе и теоретически разработанные эпистемы.
Ключевые слова: парадигма, эпистема, информационно-коммуникативные технологии, информационная война, децепция, АСТ, гуманитаристика, «человек-машина».
Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финансового университета при Правительстве РФ.
Любая сознательная, результативная, сложнооргани-зованная деятельность, в том числе и информационная война, невозможны без научных оснований. Под научными основаниями понимается система обоснованных, эмпирически подтверждённых идей, описывающих реальную действительность с какой-либо позиции. Именно научные основания придают практическому опыту осмысленный теоретический характер, позволяют понять причины и следствия информационной войны, особенности применяемых методов, форм и приемов, а также технологий ее ведения, возможные перспективы дальнейшего развития.
Для описания специфики научных оснований американский философ науки Т. Кун ввёл понятие «парадигма» (от др. греч. параб£^|на - образец, модель), под которой понимается не только некая наиболее общая теория, разъясняющая сущность и содержательные черты изучаемого явления, а кроме того, образцы мышления научного сообщества по поводу исследований в определенной сфере бытия, ценностные ориентиры научной работы и стандарты с помощью которых осуществляются научные построения и обобщения [4].
Так, например, в конце ХХ века, благодаря динамичному развития средств массовой коммуникации возникает новая коммуникативная парадигма - косвенного или контекстного управления, согласно которой, поскольку человек связан миллионом незримых взаимосвязей с другими людьми, сообществами, организациями, государством, постольку имеется возможность мягкого информационного влияния на его коммуникации для достижения собственных управленческих целей.
Суть информационной войны с точки зрения коммуникативной парадигмы состоит в перепрограммировании картины мира противоборствующей стороны. По мнению М. Маклюэна истинно тотальной войной является война посредством информации [9]. Ее незаметно ведут электронные средства коммуникации - это постоянная и жестокая война, в ней участвуют буквально все [8].
Согласно мнению М. Кастельса, информация - это власть, а контроль над средствами коммуникации -средство осуществления власти. «Наиболее фундаментальная форма власти состоит в способности формировать человеческое сознание. Битва за изменение и применение норм в обществе происходит вокруг формирования человеческого сознания, поэтому коммуникация -эпицентр этой битвы» [2].
Лакатос считал, что именно научное сообщество делает рациональный выбор из множества возможных вариантов, какая именно «парадигма» будет признана на конкретном этапе в качестве основной. Однако, в ла-катосовской позиции, не совсем ясен механизм указанного выбора.
Французский философ-постмодернист М. Фуко, предложил свой подход к анализу научных оснований. Будучи историком идей и психиатром, Фуко попытался понять, как относились к безумным в разные времена и пришел к выводу, что на каждом из исторических этапов среди ученых господствует определенный дискурс, который определяет тему, правила высказывания,
сз о
сг
=Е
0
1
-1 У
"О
=Е СГ
в то время как альтернативные разговорные практики маргинализируются и подавляются, именно в этом и состоит власть знания - эпистема (от др. греч. ¿пютпмп -точное знание).
Так, в Средневековье, человек с психическими отклонениями не считался больным, а господствующий дискурс состоял в том, что он одержим бесами и его надо не лечить, а с помощью специального подготовленного священника - экзорциста, изгонять из него этих злобных духов.
В середине XIX в., когда психиатрия получила научно-теоретическое обоснование и практическую базу, господствующий дискурс состоял в необходимости назначения лечения для безумного человека, трансформирующегося в психического больного, которое состояло как в применении лекарственных препаратов, так и в физическом воздействии (обливание холодной водой, удары электрическим током).
В первой трети ХХ в. когда на основе учения З. Фрейда о неврозах, причиной которых считаются проблемы, происшедшие с клиентом в его детско-подростковом возрасте, появилась профессия психоаналитика, установилась эпистема, в рамках которой, больного следует не лечить медикаментозно, а проводить сеанс беседы, в котором попытаться выявить причину отклонений и поговорив о ней, тем самым оказать помощь [12].
Другими словами, эпистема означает языковое превосходство одной парадигмы над другой, языковое управление полем научным смыслов.
В последние годы, перехода в науке к постнекласси-ческому типу рациональности, под влиянием открытий в квантовой физике и разработки принципа комплемен-тарности, концепций нестандартного развития, синергетики и управляемого хаоса, ученые все чаще говорят о необходимости утверждения в науке мультипарадиг-мальности.
В рамках мультипарадигмального подхода, поскольку главной целью информационной войны следует считать воздействие на человека, его сознание и поведение, постольку различные парадигмы информационной войны выстраиваются на специфическом понимании человека.
Имеет смысл выделить несколько различных парадигм информационной войны: децепции, механицист-ской, гуманитарной, акторно-сетевой. Рассмотрим их более подробно.
Парадигма децепции
Выступает одной из первых, возникла еще задолго до появления самого этого термина в Древнем Китае. Китайская философия основным предметом своего рассмотрения считала понимание человека, его места в обществе, а также возможности организации государственного управления людьми. Так, интегрирующей идеей, объединяющей различные подходы, стала позиция полководца Сунь-цзы (IV в. до н.э.), который с одной стороны отдавал должное значению человека в жизни общества и государства (гуманность), а с другой предлагал, опираясь на знание особенностей человеческого мышления и поступков (гуманитарность) управлять ими на основе обмана.
Китайский полководец считал, что «война - путь обмана», что в условиях неопределенности, необходимо «побеждать замыслом», стремится к «достижению £2 победы над противником, не сражаясь с ним», т.е. ос" новной упор делать не на непосредственно боевых дей-^ ствиях, а на введении врага в заблуждение, в «туман ~ войны», добиваясь своих целей без физического пора-аЁ жения врага.
Для этого он призывал к разложению всего хорошего, что имеется у врага: обесценивать его традиции и обычаи, разжигать столкновения среди граждан враждебной страны, в том числе между молодежью и стариками, дискредитировать правительственные органы и их решения (их подкуп и вовлечение в коррупционные схемы); раздачи денег и обещаний «так как они приносят прекрасные результаты» [10].
В настоящее время рассматриваемая парадигма, уже не являясь господствующей, сохраняет свое значение. Социально-политическая нестабильность, становясь стратегической характеристикой международных отношений, вызвало к жизни желание и благодаря новым средствам коммуникации, создала и возможности для трансформации субъекта децепции. Все чаще, от государственных органов, политиков, военачальников, инициатива в навеивании тумана войны переходит к множественным, а зачастую и анонимным субъектам, среди которых видную роль играют глобалистские ТНК и НКО, независимые структуры безопасности и частные вооруженные компании [11, с. 98-99]. При этом, все существовавшие ранее правила и ограничения в этой деятельности, строго соблюдаемые противниками даже в эпоху Холодной войны, цинично попираются и даже высмеиваются, а обман с помощью глобальных сетевых медиа становится всеобъемлющим и не оставляет для людей, интересующихся проблемой, буквально даже щёлки, чтобы взглянуть на истинное положение дел.
Механицистская парадигма
В Эпоху Просвещения возникает понимание человека как очень сложного механизма. В 1747 г. французский философ Ж. де Ламетри написал книгу: «Человек-машина», в котором он сравнивал людей с самым точным имеющемся в то время агрегатом, которым выступали швейцарские часы [6].
В военной сфере человек выступал своеобразным винтиком военной машины, поэтому на поле битвы господствовало линейное построение войск, а важное место в военной подготовке занимали строевая подготовка и парады, в ходе которых от военных подразделений добивались четких и синхронных движений, по сути превращая их в автоматические устройства.
К. фон Клаузевиц разработал определение войны, согласно которому «война - общественно-политическое явление, продолжение политики насильственными средствами», она представляет собой разновидность общественно-государственной деятельности и формируется общественными отношениями - типом общества, которым она ведется, а также способом правления.
В рамках механицистско-линейного видения, война имеет тринитарную структуру, которую составляют: правительство (ответственно за объявление и окончание войны, руководство боевыми действиями), армия (участвующая непосредственно в сражениях на поле боя и способствующая достижению политических целей), народ (который несет основную тяжесть войны, не только обеспечивая армию всем необходимым, но и поставляя для нее живую силу). В качестве наглядного образца войны немецкий мыслитель использует схватку двух борцов, каждый из которых стремится с помощью физического насилия («ибо морального насилия вне понятий о государстве и законе не существует») довести другого до крайности и принудить выполнить его волю [5, с. 20-23].
Информация в таком понимании войны играет второстепенную роль, нося вспомогательный характер, выступая одним из видов обеспечения ведения боевых дей-
ствий (наряду с материальным, техническим, инженерным, медицинским и другими видами).
Во время Холодной войны между СССР и США, носившем в основном информационный характер, среди советских специалистов господствовала марксистская оценка войны (усовершенствованная теория войны Клаузевица), согласно которой война есть форма вооруженного насилия, «продолжение политики иными средствами». То есть основное внимание уделялось силовой составляющей военного конфликта, отсюда некоторое пренебрежительное отношение к возможностям нефизического, информационного влияния, хотя очевидно, что насилие бывает только физическим, ведь духовное насилие, когда в рабском подчинении находится не только труд человека, но порабощено само его сознание, является наиболее разрушительным.
Основным средством противодействия военно-информационному воздействию противника было глушение, с помощью специальных передатчиков помех, вражеских радиостанций, основного в те времена медиа («Голос Америки», «Свобода», «Би-би-си», «Немецкая волна» и др.), вещавших на десятках языков народов СССР и использующих в своей деятельности искаженно трактуемые факты о событиях в стране, зачастую скрываемых официальными источниками информации. Радиоголоса, отстаивая «свободу слова» привлекали внимание аудитории по принципу «запретного плода».
Гуманитарная парадигма
В первой трети ХХ века, благодаря динамичному развитию философии прагматизма (У. Джеймс, Дж. Дьюи), аналитической философии (Л. Витгенштейн, Д. Остин) и, социо-гуманитарных наук (Чикагская школа социологии: А. Смолл, Р. Парк, У. Томас, Дж. Мид), а также учения об управлении (школа человеческих отношений Э. Мейо) возникает отношение к человеку как сложному существу, обладающему не только биолого-психологическими и социальными особенностями, но и знаково-символическими структурами мышления и языка, которые необходимо учитывать в любом виде деятельности, в том числе и в военной.
Одним из способов воплощения гуманитарного отношения к человеку является гуманитарная война (гуманитарная интервенция). Концепция гуманитарной войны была разработана учеными и политиками США и НАТО в 1990-х гг., после гибели СССР для экономического и политического освоения территорий, оставшихся без советского контроля, в целях утверждения мирового лидерства и переустройства мира под предлогом защиты и поддержки населения нестабильной в политическом отношении стране, установления демократии в «тоталитарных государствах». В качестве тумана войны, вооруженного вторжения на территорию суверенного государства для свержения правительства, поставившего страну на грань гуманитарной катастрофы, использовалось оказание гуманитарной помощи и воспрепятствование геноциду одной из этно-религиозных групп населения [3].
Согласно американской исследовательнице Д. Джон-стон, гуманитарная война проходит несколько этапов. На первом, западные страны оказывают поддержку выхода из состава некоего государства определенного меньшинства, генерируя тем самым состояние нестабильности в регионе. На втором - правительство, пытаясь противодействовать хаосу принимает радикальные меры против повстанцев, иногда переходящие в массовые репрессии. На третьем - ключевую роль играют НКО и сотрудники международных гуманитарных организаций, которые предают огласке преступления правящего
режима, характеризуя их в иностранной печати как геноцид и требуя военное вмешательство «прогрессивных сил». На четвертом - происходит интервенция, в обособленной части страны устанавливается марионеточное правительство, которое заключает международные договора о военно-экономической помощи. Между тем, население в зоне конфликта продолжает оставаться жертвами взаимной ненависти, усиливающейся из-за драматизации событий медиа [1].
Акторно-сетевая парадигма
Связана с распространившейся в начале XXI века позиции антиантропоцентризма, согласно которой, человек является искусственно привилегированным объектом. Эта позиция возникла в рамках спекулятивного реализма, вызванного к жизни неопределенным онтологическим статусом вновь возникающих гибридных объектов, отмеченных вторжением человека в геологические и экологические процессы, сращиванием человека и техники, трансгуманистическими перспективами человечества, развитием искусственного интеллекта, динамичным внедрением новых цифровых технологий и искусственных нейронных сетей.
Представитель спекулятивного реализма Г. Харман заявляет, что ныне существующим трем объектам онтологии сегодня добавляется четвертый. Первые три - это вертикальные онтологии, одна - признание существования всеобщего единства мироздания, другая - множественного основания (мира микрочастиц), третья - человека как середины между двумя предыдущими мирами, с позиции которого «верх» и «низ» полагаются. Четвертая онтология - горизонтальна и признает бесчисленность онтологических центров, в котором человек лишь один из них и все онтологические объекты равноправны и ни один из них не может занимать привилегированной позиции [13].
Б. Латур указывает, что в конструировании социальной реальности активно участвуют не только сами люди и социальные образования (общности, группы, организации и институты), но и вещи (материальные объекты), образующие множественное акторно-сетевое пространство. В такого рода акторе-сети, происходит постоянная пересборка социального, которую производят акторы (люди) и актанты (не-человека), подсоединяя других участников коммуникации посредством некоторых устанавливаемых между ними связей (ассоциаций) [7].
Таким образом, под парадигмальными основаниями информационной войны следует понимать наличие определенных теоретически разработанных позиций-эпистем, включающих особое видение модели острого конфликта в коммуникативной сфере, методов его познания и дальнейшей трансформации, каждая из которых имеет главенствующую роль на определенном этапе развития научного знания об объекте, и продолжает сохранять свое значение в настоящее время, дополняя научное поле исследования и расширяя возможности прикладного использования теоретических знаний входе научного сопровождения информационного противоборства. Наиболее значимыми эпистемами в условиях развития современной информационной войны в этой связи выступают философские идеи и концепции децеп-ции, механицизма, гуманитаристики и акторно-сетевой теории.
Литература
1. Джонстон Д. Бернар Кушнер: пиар-доктор «гуманитарных интервенций» // Контрудар / Под ред.
сз о
сг ш
0
1
-1 У
"О ш
сг
А. Кохбурна и Д. Ст. Клера. 2007. 4 июня. [Электронный ресурс] - URL: https://www.warand-peace.ru/ru/ analysis/view/17331/ (дата обращение: 01.02.2023).
2. Кастельс М. Власть коммуникации. - М.: Изд. дом ВШЭ, 2016.
3. Кафтан В.В. Теории и технологии современной информационной войны. - М.: КноРус, 2022. - 288 с.
4. Кун Т. Структура научных революций. - М.: Наука, 1975.
5. Клаузевиц К. О войне. - М., 2007. - С. 20-23.
6. Ламетри Ж.О. Человек-машина // Ламетри Ж.О. Сочинения. - М.: Мысль, 1976.
7. Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию. - М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014.
8. Маклюэн М., Фиоре К. Война и мир в глобальной деревне. - М.: ACT: Астрель, 2012. - 226 с.
9. Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека. - М.: Кучково поле, 2007. - 464 с.
10. Сунь-цзы. Искусство войны. Стратегия и тактика победителя. - М.: Эксмо; СПб.: Terra Fantastica, 2003. -792 с.
11. Ракитянский Н.М. Опыт системного анализа или размышления над книгой Е.В. Егоровой-Гантман «В тумане войны. Наступательные военные коммуникативные технологии» // Информационные войны. 2010. № 4. С. 98-99.
12. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. - СПб.: A-cad, 1994.
13. Харман Г. Четвероякий объект. Метафизика вещей после Хайдеггера. - Пермь: Гиле Пресс, 2015. -147 с.
ON THE QUESTION OF PARADIGMATIC
FOUNDATIONS MODERN INFORMATION WARFARE1
Kaftan V.V., Osmolovskaya D.V.
Financial University under the Government of the Russian Federation
The article is devoted to the study of the methodological foundations
of communicative activity in modern information warfare. The necessity of establishing the principle of multiparadigmality in science
as the most effective methodological tool for conducting research in the field of information warfare is revealed. Based on the analysis of the main models of modern information warfare, it is concluded that the paradigmatic grounds for its organization are the dominant epistems in the research community and theoretically developed. The article was prepared based on the results of research carried out at the expense of budgetary funds under the state assignment of the Financial University under the Government of the Russian Federation.
Keywords: paradigm, episteme, information and communication technologies, information warfare, deception, AST, humanitarian-ism, "man-machine".
References
1. Johnston D. Bernard Kushner: PR doctor of "humanitarian interventions" // Kontrudar / Edited by A. Kohburn and D. St. Clair. 2007. June 4. [Electronic resource]. - URL: https://www.warand-peace.ru/ru/analysis/view/17331/ (date of appeal: 01.02.2023).
2. Castels M. The power of communication. - M.: Publishing House of the HSE, 2016.
3. Kaftan V.V. Theories and technologies of modern information warfare. - M.: KnoRus, 2022. - 288 p.
4. Kuhn T. The structure of scientific revolutions. - M.: Nauka, 1975.
5. Clausewitz K. About the war. - M., 2007. - pp. 20-23.
6. Lametri Zh.O. Man-machine // Lametri Zh.O. Essays. - M.: Thought, 1976.
7. Latour B. The reassembly of the social: an introduction to actor-network theory. - M.: Publishing House of the Higher School of Economics, 2014.
8. McLuhan M., Fiore K. War and peace in the global village. - M.: ACT: Astrel, 2012. - 226 p.
9. McLuhan M. Understanding media: external human extensions. - M.: Kuchkovo field, 2007. - 464 p.
10. Sun Tzu. The art of war. Strategy and tactics of the winner. - M.: Eksmo; St. Petersburg: Terra Fantastica, 2003. - 792 p.
11. Rakityansky N.M. The experience of system analysis or reflections on the book by E.V. Egorova-Gantman "In the Fog of War. Offensive military communication technologies" // Information wars. 2010. No. 4. pp. 98-99.
12. Foucault M. Words and things. Archeology of the Humanities. -St. Petersburg: A-cad, 1994.
13. Harman G. Chetveroyakiy object. The metaphysics of things after Heidegger. - Perm: Gile Press, 2015. - 147 p.
cj _ _
1 The article was prepared based on the results of research carried out at the expense of budget funds under the state cn assignment of the Financial University under the Government of the Russian Federation.
