CC BY
12DOI 10.47643/1815-1337_2023_4_285
УДК 343.1
К ВОПРОСУ О НОВОЙ МОДЕЛИ ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА И УЧАСТИИ ПРОКУРОРА В ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМ СЛЕДСТВИИ On the issue of a new model of pre-trial proceedings and the participation of the prosecutor in the preliminary investigation ВЛАСОВ Дмитрий Алексеевич,
помощник судьи, Четвертый апелляционный суд общей юрисдикции. 603950, Россия, г. Нижний Новгород, просп. Гагарина, д. 17 А, пом. П1. E-mail: Vlasvedmi@yandex.ru;
Vlasov Dmitry Alekseevich,
Assistant Referee, Fourth Court of Appeal of General Jurisdiction. 603950, Nizhny Novgorod, ave. Gagarina, d. 17 A, room. P1. E-mail: Vlasvedmi@yandex.ru
Краткая аннотация: в рамках данной статьи автором будет проанализирована следственная модель отечественного уголовного процесса и формы участия прокурора в предварительном следствии. Автором в рамках данной статьи дается объяснение того, что направление взаимодействия прокурора со следователем заключается в решении задач обвинения, а так же на применение норм уголовного процессуального закона, но не на применение норм уголовного права.
Abstract: within the framework of this article, the author will analyze the investigative model of the domestic criminal process and the forms of participation of the prosecutor in the preliminary investigation. The author, within the framework of this article, explains that the direction of interaction between the prosecutor and the investigator is to solve the problems of the prosecution, as well as to apply the norms of the criminal procedural law, but not to the application of the norms of criminal law.
Ключевые слова: прокурор, следователь, предварительное следствие, следственная модель, обвинительная власть.
Keywords: prosecutor, investigator, preliminary investigation, investigative model, accusatory power.
Для цитирования: Власов Д.А. К вопросу о новой модели досудебного производства и участии прокурора в предварительном следствии // Право и государство: теория и практика. 2023. № 4(220). С. 285-287. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_4_285.
For citation: Vlasov D.A. On the issue of a new model of pre-trial proceedings and the participation of the prosecutor in the preliminary investigation // Law and state: theory and practice. 2023. No. 4(220). pp. 285-287. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2023_4_285.
Статья поступила в редакцию: 19.03.2023
Несмотря на то, что была осуществлена перестановка полномочий и сил в органах, осуществляющих досудебное производство, а так же были созданы новые структуры, которые не существовали ранее в классической - советской модели, тип правоприменения остался прежним - следственным. В дополнении вышесказанному необходимо отметить, что принятое законодателем решение по изменению курса правового развития, а так же отсутствие полноценной концепции правовой организации процесса, отрицательно сказались на правовом механизме участия прокурора в предварительном следствии. Далее, следует отметить, что бессистемное формирование законотворцами элементов механизма противодействия преступности привело к снижению уровня эффективности работы правоприменительного механизма. К числу этих недостатков следует добавить: создание трудностей в сфере управления системой органов, ведущих досудебное производство[1], и как следствие этому -нарастание дезорганизации в управленческой и правовой среде; формирование площадки, как условие для увеличения уровня конкуренции между прокурором и органами предварительного следствия; существенное снижение степени взаимодействия всех правоохранительных органов в деятельности по раскрытию и расследованию преступлений.
Еще одними факторами, умаляющим эффективность механизма правоприменения, являются стихийные изменения характера преступности. К примеру, на сегодняшний день, происходит реальное падение уровня традиционных видов преступности, но совершается рост в геометрически-прогрессивных масштабах числа «информационных преступлений», хотя значительным остается и рост латентности данного вида преступлений[2].
К сожалению, создание законодателем поля для реализации идей либерально-демократического толка на фоне роста внутренних противоречий системы, привело к расшатыванию концептуальных основ существующей правовой модели досудебного производства и механизма взаимодействия участников, органов уголовного преследования, прокурора и субъектов, осуществляющих предварительное следствие.
Считаем необходимым отметить важность анализа ключевых факторов, препятствующих осуществлению реформирования правовой организации участия прокурора в предварительном следствии по идеологии состязательного типа процесса. Следует начать с того, что ключевой проблемой науки уголовного процесса является воспроизведение на доктринальном и на практическом уровне определенных научных концепций, но, к сожалению, дальнейшего развития и фундаментального изучения, направленного на поиски их пробелов и противоречий, не происходит. Необходимо добавить, что наука уголовно-процессуального права не позволяет в полной степени развиваться и выражаться демократическим институтам, которые существуют в данной системе, и в то же время они далеки от идеала, что препятствует ее нормальному функционированию и дальнейшему развитию[3].
Многие российские ученые вступают в дискуссию по поводу оптимизации правового механизма взаимодействия прокурора и следователя.
По мнению профессора А.С. Александрова, нынешняя система уголовного процесса переживает кризис, обусловлено это тем, что теоретико-методологические основы учения о следственном типе процесса не отвечают требованиям современности[4, с. 2-12].
Спроецировав вышесказанное на изучаемые нами проблемы взаимодействия прокурора и следователя на стадии досудебного производства, мы приходим к выводу о том, что только через переосмысление теоретико-методологической базы следственно-правовой организации досудебного производства, будет сформулирована новая продуктивная модель взаимодействия прокурора и органа, осуществляющего рассле-
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2023. № 4(220)
дование по уголовному делу.
Следует отметить тот факт, что в качестве фундамента отечественного представления о сущности уголовного судопроизводства выступает следственная модель. Прямая ориентация на следственную модель организации процессуальной деятельности обусловлена достижениями советских ученых-правоведов. Одним из достижений которых является формулировка основополагающего понятия «механизм правового регулирования», который используется и по сей день в трудах процессуалистов современности. Согласно мнению советских ученых-правоведов и некоторых современников научной мысли[5, с. 61, 62], понятия «механизм уголовно-правового регулирования» и «механизм уголовно-процессуального регулирования»[6, с. 5-11] имеют почву для самостоятельного существования, т.к. каждый из них имеет персональные стандарты правоприменения для урегулирования общественных отношений, складывающихся в уголовно-правовой и уголовно-процессуальной сферах [7, с. 107], а так же для достижения целей государства и российского общества[8, с. 48-61].
По нашему мнению, существующий сегодня на уровне мировоззрения нормативизм (юридический позитивизм), утратил позитивную потенцию[9, с.96-99], направленную на благополучное развитие государства и общества, и стал некой преградой для плавного перехода к состязательной модели правоприменения.
Основными идеологемами нормативизма и происходящей из него следственной доктрины являются: (1) государство подразумевается как целостная «функционирующая корпорация», где действительного разделения властей не существует, т.е. согласующаяся совокупность чиновников аппарата государства, а так же судьи, уполномочены осуществлять главную правоохранительную функцию государства - защиту общества и складываемых в нем общественных отношений от преступных посягательств; (2) правоприменение представляет собой точное толкование и применение закона компетентными государственными органами, в нашем случае - правоохранительными органами: суд, прокуратура, органы предварительного следствия и т.д. Данная система носит замкнутый характер, т.к. внутри нее постоянно происходят процессы по обмену информацией и принятию конкретных решений в ключе применения закона. Инородные элементы, определенные в лице адвоката-защитника и, в том числе, обвиняемого, зачастую напрямую не отторгаются, а придаются игнорированию[10, с. 300-301]. Достаточно правильно отождествлять правоприменителей с государственными органами вне зависимости от их ведомственной принадлежности, т.к. отсюда вытекает то, что орган предварительного следствия является правоприменителем, наряду с прокурором и судом. Далее, следует дополнить, что существующее взаимодействие между прокурором и органом, осуществляющим предварительное следствие, формируется на основе внесудебного правоприменения^, с.193].
Категория «механизм уголовно-процессуального регулирования», или, как еще называют российские ученые-юристы, «структура уголовно-процессуальной деятельности»[12, с. 129], связан с применением (реализацией) уголовно-процессуального закона. Например, М.П. Пронина считает, что уголовный процесс является по отношению к уголовному праву «внешней формой» применения норм уголовного права[13, с. 193-198]. Из этого следует то, что прокурор взаимодействует со следователем в процессе применения норм уголовного закона. На основании вышесказанного мы приходим к выводу о том, что принципиальное различие между прокурором и следователем в связи с традиционными теоретическими представлениями о правоприменении и механизме уголовно-процессуального регулирования отсутствует. В компетентность данных субъектов входит деятельность, связанная с толкованием и применением закона, более того, в этом ключе компетенция судьи мало чем отличается.
Необходимо принять важность факта о том, что направление взаимодействия прокурора со следователем заключается в решении задач обвинения, а так же на применение норм уголовного процессуального закона, но не на применение норм уголовного права. Цель взаимодействия данных субъектов заключается в работе по приведению в действие судебного механизма, на основе которого будет возможно применение норм уголовного закона к конкретному случаю. Предметом взаимодействия следователя с прокурором является уголовное преследование (обвинение), а равно - деятельность по раскрытию преступления и по изобличению преступника.
Нам представляется возможным определить внутренние задачи субъектов взаимодействия обвинительной системы. Они таковы: регистрация и проверка сообщения о преступлении; раскрытие и расследование преступления (совершение следственных и иных процессуальных действий); привлечение к уголовному преследованию (задержание, применение иных мер принуждения процессуального характера); получение обвинительных доказательств; формулирование и предъявление обвинения; принятие мер по обеспечению судебного разбирательства и исполнения возможного решения суда о применении уголовного закона; пресечения преступления и деятельности, направленной на то, чтобы избежать уголовной ответственности; обеспечение безопасности участников процесса (как источников информации); профилактика преступлений. Решение данных задач составляет предмет для взаимодействия прокурора с органом предварительного следствия на современном этапе, а так же формирует содержание деятельности по противодействию преступности.
В качестве фактора, который бы определял сущность взаимодействия прокурора и следственных органов, должен быть принцип разделений властей. Образование в системе государственных органов Следственного Комитета Российской Федерации послужило началом активной законотворческой деятельности. Впоследствии в УПК РФ был введен целый комплекс норм гарантирующих процессуальную самостоятельность следователя, также была преобразована современная правовая конструкция досудебного производства. Системообразующим элементом данной концепции выступает учение об объективной истине, которое воплощено во многих законопроектах, предлагаемых СК РФ[14]. Суть данных предложений заключается в: (1) полном выведении прокурора из стадии досудебного производства; (2) наделении руководителя следственного органа ролью «центрального управляющего»; (3) делегировании следователю судебной функции; (4) доказывании следователем объективной истины по уголовному делу, посредством полного, всестороннего и объективного расследования; (5) формирование единого следственного органа.
Необходимо отметить, что проект построения единого следственного органа должен был быть реализован в 2010-2012 гг. Положительную оценку данному проекту давали многие представители общественности, а так же некоторые авторитетные лица, например, П. В. Краше-
нинников[15], но и, конечно, инициативу его реализации поддерживалась руководством СК РФ[16].
Мы считаем, что следственная модель, как основа реализации досудебного производства, учитывая ее достижения, поражения и пользу отечественному уголовному процессу, уже исчерпала собственный потенциал и ей на смену должна прийти новая модель правовой организации досудебного производства и взаимодействия органов, осуществляющих функцию уголовного преследования.
Начиная поиски новой модели досудебного производства, мы остановились на учении С.А. Шейфера о «прокурорско-следственной власти» [17, с.22]. Изучив ряд работ данного автора по рассматриваемой им теории, мы пришли к выводу о том, что данная концепция представляет из себя разновидность учения о следственной организации досудебного производства и взаимодействия органов прокуратуры и следствия. Хотя автор этой теории полагает, что она представляет из себя смешанный вид следственно-прокурорской власти, при этом он утверждал, что в качестве определенного вида «судебной власти» выступает следственная власть, а также то, что следователь обязан устанавливать объективную истину. Выходит, что данное сочетание власти прокурора и следователя подразумевает в себе «судебную» составляющую, что противоречит постулатам учения об «обвинительной власти» [17, с.26]. Мнение С.А. Шейфера свелось к тому, что необходимо сформировать единую службу расследования, которая будет при этом независимой, хотя будет находиться под надзорной деятельностью прокуратуры и контролем судебных органов[17, с.27]. К тому же, он отметил важность обеспечения эффективной системы взаимодействия следователя, руководителя следственного органа и прокурора, где следователь и руководитель следственного органа уполномочены на взаимный контроль друг друга при осуществлении расследования по уголовному делу. Прокурор, в свою очередь, осуществляет надзорную функцию, проверяет уголовное дело на наличие нарушений действующего законодательства и принимает решение о направлении дела в суд. Проблема независимости следователя от руководителя следственного органа характеризуется представителями научной сферы и практики как «низкая», т.к. следователь при отстаивании профессиональных интересов по конкретному уголовному делу, зачастую принимает точку зрения руководителя следственного органа, касаемо процесса расследования по делу. По мнению, В.В. Горюно-ва, факторами усугубляющими положение следователя являются: (а) недостаток обеспечения следственного аппарата квалифицированными кадрами, (б) высокая «текучесть» кадрового состава и (в) деятельность следователя подвергается многочисленному ведомственному контролю[18, с.14].
Резюмирую вышесказанное, мы пришли к выводу, что следственная организация уголовного процесса не имеет способностей к самоконтролю и детальной корректировки, возникающих системных проблем, и обладает коррупционным потенциалом. По нашему мнению, необходимо дать возможность органам прокуратуры осуществлять контроль над формированием доказательственной базы, путем оперативного вмешательства в деятельность следственных органов. Библиогра фия:
1. Концепции комплексной организационно-управленческой реформы правоохранительных органов РФ, подготовлена Институтом проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге для Комитета гражданских инициатив совместно с фондом «ИНДЕМ» С. 23. URL:http://www.enforce.spb.ru/images/Issledovanya/IRL_KGI_Reform_final_11.13...
2. URL:http://www.interfax.ru/russia/576166
3. Медведев Д.А. Россия, вперед! // РГ. 2009. 11 сентября.
4. Александров А.С. Духless русского уголовно-процессуального права // Уголовное судопроизводство. 2010. № 1. С. 2-12.
5. Галкин Б.А. Советский уголовно-процессуальный закон. М., 1962.
6. Власова С.В. Концептуальная теоретическая модель уголовно-процессуального механизма применения уголовного закона // Вестник Уральского юридического института МВД России. №2(26). 2020. С. 5-11.
7. Алексеева Л.Б., Ларин А.М.,Строгович М.С. Советский уголовно-процессуальный закон и проблемы его эффективности. М., 1979.
8. Бахта А.С. Механизм уголовно-процессуального регулирования: монография. Хабаровск, 2010.
9. Власова С.В. Уголовно-право-процессуальная организация противодействия экономической преступности в новую эпоху: монография. М.: Юрлитинформ, 2022.
10. Давлетов А.А. О значении одного термина в судьбе современного уголовного процесса России // Проблемы современного отечественного уголовного процесса, судебной и прокурорской деятельности: монография. Москва: Юрлитинформ, 2016.
11. Власов Д.А. О некоторых полномочиях прокурора по надзору за органами предварительного следствия и дознания // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 2(38). С. 193.
12. Муравьев К.В. Оптимизация уголовного процесса как формы применения уголовного закона : дисс. ...доктора юрид. наук. Омск, 2018.
13. Пронина М.П. Особенности правоприменения в уголовном законе // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 4(40). С. 193-198.
14. Законопроект № 440058-6 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу». URL:http: //asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/(Spravka)?OpenAgent&RN=440058-6&02.
15. Интервью П. Крашенинникова Российской газете // РГ. № 212 от 21 сентября 2010 года.
16. Интервью А. Бастрыкина Российской газете // РГ. № 200 от 7 сентября 2010 года.
17. Шейфер С.А. Прокурорская и следственная власть: сущность и проблемы взаимоотношения /Уголовное судопроизводство в 3 т. Т. 2 / отв. ред. Н.А. Колоколов. М., 2016.
18. Горюнов В.В. Процессуальная самостоятельность следователя в свете реформы следственного аппарата // Российский следователь. 2012. № 19. С. 13-16. References:
1. The concept of a comprehensive organizational and managerial reform of law enforcement agencies of the Russian Federation, prepared by the Institute of Problems of Law Enforcement at the European University in St. Petersburg for the Committee of Civil Initiatives in cooperation with the INDEM Foundation S. 23. URL:http://www.enforce.spb.ru/images/Issledovanya/IRL_KGI_Reform_final_11.13...
2. URL:http://www.interfax.ru/russia/576166
3. Medvedev D.A. Russia, go ahead! // RG. 2009. September 11.
4. Alexandrov A.S. Dukhlov of the Russian criminal procedural law // Criminal proceedings. 2010. No. 1. pp. 2-12.
5. Galkin B.A. Soviet Criminal Procedure Law. M., 1962.
6. Vlasova S.V. Conceptual theoretical model of the criminal procedure mechanism for the application of criminal law // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. No. 2(26). 2020. pp. 5-11.
7. Alekseeva L.B., Larin A.M., Strogovich M.S. Soviet Criminal procedure law and problems of its effectiveness. M., 1979.
8. Bakhta A.S. Mechanism of criminal procedure regulation: monograph. Khabarovsk, 2010.
9. Vlasova S.V. Criminal law-procedural organization of countering economic crime in the new era : monograph. Moscow : Yurlitinform, 2022.
10. Davletov A.A. On the meaning of one term in the fate of the modern criminal process in Russia // Problems of modern domestic criminal process, judicial and prosecutorial activity: monograph. Moscow: Yurlitinform, 2016.
11. Vlasov D.A. On some powers of the prosecutor to supervise the bodies of preliminary investigation and inquiry // Legal science and practice. Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2017. No. 2(38). p. 193.
12. Muravyev K.V. Optimization of the criminal process as a form of application of the criminal law : diss. ...doctors of law. sciences'. Omsk, 2018.
13. Pronina M.P. Features of law enforcement in criminal law // Legal science and practice: Bulletin of the N. Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2017. No. 4 (40). pp. 193-198.
14. Draft Law No. 440058-6 "On Amendments to the Criminal Procedure Code of the Russian Federation in Connection with the Introduction of the institution of Establishing Objective Truth in a Criminal Case." URL:http: //asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/(Spravka)?openAgent&RN=440058-6&02.
15. Interview of P. Krasheninnikov to the Russian newspaper // RG. No. 212 of September 21, 2010.
16. Interview of A. Bastrykin to the Russian newspaper // RG. No. 200 of September 7, 2010.
17. Shafer S.A. Prosecutorial and investigative power: the essence and problems of mutual relations /Criminal proceedings in 3 vols. Vol.2 / ed. N.A. Kolokolov. M., 2016
18. Goryunov V.V. Procedural independence of the investigator in the light of the reform of the investigative apparatus // A Russian investigator. 2012. No. 19. pp. 13-16.
