CC BY
73
190
2013. Вып. 4
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
УДК 349.7 Г.Р. Хабибуллина
К ВОПРОСУ О КРИТЕРИЯХ ПРИНЦИПА ПРАВОВОЙ ОПРЕДЕЛЁННОСТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОНСТИТУЦИОННЫХ И УСТАВНЫХ СУДОВ
В судебной практике региональных органов конституционной юстиции особое внимание уделяется таким критериям принципа правовой определённости, как непротиворечивость правовых норм и их согласованность, которые в федеративном государстве предопределяются принципом разграничения предметов ведения и полномочий.
Ключевые слова: принцип правовой определенности, непротиворечивость правовых норм, согласованность правовых норм.
Конституционные и уставные суды субъектов Российской Федерации расширяют содержательные границы принципа правовой определенности, ясности и недвусмысленности норм, дополняя его элементами «непротиворечивости» [1] и «согласованности с системой действующего правового регулирования» [2], необходимыми для его эффективного действия в условиях федеративной организации государственной власти.
Принцип правовой определенности, ясности и недвусмысленности, особенно в части непротиворечивости и согласованности с системой действующего правового регулирования, имеет разнообразные формы (критерии) выражения, где исходным следует признать принцип разграничения предметов ведения и полномочий.
Так, в Постановлении Конституционного суда Республики Карелия от 17 мая 2006 г. [3] неотъемлемым условием (критерием) принципа правовой определенности в федеративном государстве признается принцип разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации, закрепленный в ч. 1 ст. 11 Конституции Российской Федерации и ч. 2 ст. 7 Конституции Республики Карелия.
В Постановлении Конституционного суда Республики Бурятия от 21 мая 2007 г. [4] для обоснования судебного решения приводится содержание ст. 1 Федерального закона от 6 октября 1999 г. №184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», согласно которой деятельность органов государственной власти субъектов Российской Федерации осуществляется в соответствии с Конституцией Российской Федерации и в соответствии с закрепленными принципами, в том числе принципом разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации.
Руководствуясь принципом разграничения предметов ведения и полномочий в Российской Федерации, обусловливающим степень определенности, ясности и недвусмысленности правовых норм на федеральном и региональном уровнях организации публичной власти, а также качеств непротиворечивости и согласованности норм с системой действующего правового регулирования, конституционные и уставные суды формируют нормативно значимые выводы о соотношении спорного нормативного предписания с конституционным институтом разграничения предметов ведения в Российской Федерации в сфере действия рассматриваемой правовой нормы и т.п.
Например, в Постановлении Конституционного суда Республики Бурятия от 26 октября 2007 г. [5] устанавливается, с одной стороны, принадлежность спорной правовой нормы конституционному институту разграничения предметов ведения в Российской Федерации (исключительного ведения Российской Федерации и ее субъектов в части регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина, совместного ведения в Российской Федерации в части защиты прав и свобод человека и гражданина, социальной защиты), а с другой - отмечается, что отнесение защиты прав и свобод человека и гражданина, социальной защиты к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации означает, что ответственность за состояние дел в указанных сферах возлагается как на Российскую Федерацию, так и на каждый из ее субъектов. Поэтому, осуществляя правовое регулирование, федеральный законодатель, как следует из основанной на ст. 11 (ч. 3), 72, 76 (ч. 2 и 5) и ст. 94 Конституции Российской Федерации правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
2013. Вып. 4
(Постановление от 9 января 1998 г. №1-П, Определение от 4 февраля 1997 г.13-О), вправе устанавливать конкретные полномочия и компетенцию органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской Федерации в соответствующей сфере, а значит, и определять в рамках регулирования системы социальной защиты конкретные формы участия в ее реализации органов государственной власти субъектов Российской Федерации.
Правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, изложенная в Постановлении от 9 января 1998 г. №1-П [6], применяется конституционными и уставными судами и для обоснования соблюдения принципа правовой определенности при передаче органам государственной власти субъектов Российской Федерации части полномочий, которые ранее реализовывались федеральными органами государственной власти.
В частности, в Постановлении Конституционного суда Республики Бурятия от 21 мая 2007 г. констатируется, что федеральный законодатель передал субъектам Российской Федерации полномочия по установлению мер социальной поддержки тех или иных категорий граждан исходя из того, что конкретные вопросы здравоохранения и социальной защиты, согласно ст. 72 (п. «ж» ч. 1) Конституции Российской Федерации, находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов.
Обеспечению верховенства принципа правовой определенности служат и те решения региональных органов конституционной юстиции, в которых подтверждается легитимность обращения субъектов Российской Федерации к институту опережающего правотворчества.
К примеру, в своем Постановлении от 26 декабря 2007 г. [7] Конституционный суд Республики Карелия отметил, что, действуя в пределах представленных ему полномочий, законодатель Республики Карелия был вправе самостоятельно осуществлять правовое регулирование при отсутствии соответствующего федерального закона либо в случаях неурегулирования в федеральном законе тех или иных общественных отношений; однако при этом необходимо было соблюдать конституционные требования о непротиворечивости законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации федеральным законам и о соблюдении прав и свобод человека и гражданина на всей территории Российской Федерации.
Аналогичная по смыслу правовая конструкция элементов непротиворечивости и согласованности норм, составляющих содержание принципа формальной определенности, закрепляется в Постановлении Конституционного Суда Республики Коми от 19 декабря 2011 г. [8], где суд указал, что в силу Конституции Российской Федерации законодатель субъекта Российской Федерации может самостоятельно осуществлять правовое регулирование по вопросам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов при отсутствии соответствующего федерального закона, соблюдая при этом конституционное требование о непротиворечии законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации федеральным законам и о соблюдении прав и свобод человека и гражданина.
Не менее значимым критерием выражения требований о непротиворечивости и согласованности норм в системе действующего законодательства выступает принцип осуществления собственного правового регулирования общественных отношений вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, а также принцип самостоятельного осуществления органами государственной власти субъектов Российской Федерации принадлежащих им полномочий.
Так, в Постановлении Конституционного суда Республики Коми от 4 февраля 2013 г. [9] констатировалось, что вопросы, связанные с защитой конкуренции, в том числе с предупреждением и пресечением монопольной деятельности и недобросовестной конкуренции, находятся на основе пп. «ж» и «о» ст. 71 Конституции Республики Коми, ст. 1,2 и 3 Федерального закона «О защите конкуренции», иных федеральных законов в ведении Российской Федерации и, соответственно, не принадлежат Республика Коми, другим субъектам Российской Федерации для осуществления собственного правового регулирования.
Что касается принципа самостоятельного осуществления органами государственной власти субъектов Российской Федерации принадлежащих им полномочий, то результаты его исследования в сочетании с принципом разграничения предметов ведения и полномочий, принципом осуществления собственного правового регулирования общественных отношений выступают составной частью содержания итоговых решений конституционных и уставных судов.
192
2013. Вып. 4
Г.Р. Хабибуллина
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
В частности, в Постановлении Конституционного суда Республики Коми от 23 мая 2012 г. [10] для обоснования правомерности принятия республиканским законодателем Закона Республики Коми от 12 ноября 2004 г. №55-РЗ «О социальной поддержке населения в Республике Коми» суд указал, что согласно подп. 24 п. 2 Федерального закона от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» решение вопросов социальной поддержки граждан пожилого возраста и инвалидов, ветеранов труда отнесено к полномочиям органов государственной власти субъектов Российской Федерации по предметам совместного ведения, осуществляемого за счет средств бюджета Российской Федерации (за исключением субъекта из федерального бюджета).
Таким образом, элементы непротиворечивости и согласованности норм с системой действующего правового регулирования, составляющие содержание принципа правовой определенности в федеративном государстве, имеют следующие критерии выражения: принцип разграничения предметов ведения и полномочий, принцип осуществления субъектами Российской Федерации собственного правового регулирования общественных отношений, принцип самостоятельности осуществления органами государственной власти субъектов Российской Федерации принадлежащих полномочий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Постановление Конституционного суда Республики Татарстан от 26 апреля 2011 года №43-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Порядка предоставления единого месячного социального проездного билета и единого месячного детского социального проездного билета в Республике Татарстан от 7 апреля 2009 года № 161 (в ред. от 30 декабря 2010 года), в связи с жалобой некоммерческих парт-нерств «Ассоциация перевозчиков Закамья» и «Союз автотранспортных перевозчиков» // СПС «Гарант».
2. Постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 8 ноября 2007 года по делу о проверке соответствия Конституции Республики Карелия некоторых положений абзаца 2 части 3 Закона Республики Карелия «Об образовании» в связи с обращением прокурора Республики Карелия // Вестн. Конституционного Суда Республики Карелия. 2007. №3 (8).
3. Постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 17 мая 2006 года по делу о проверке соответствия Конституции Республики Карелия некоторых положений абзаца 3 статьи 3 Закона Республики Карелия «О социальной поддержке отдельных категорий граждан и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Республики Карелия» в связи с обращением гражданки Полевой Марии Ивановны// Вестн. Конституционного Суда Республики Карелия. 2006. №1(4).
4. Постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от 21 мая 2007 года о проверке конституционности части второй статьи 2 Закона Республики Бурятия «Об установлении размера, условий и порядка возмещения расходов, связанных с предоставлением мер социальной поддержки по оплате коммунальных услуг специалистам, проживающим, работающим в сельской местности, рабочих поселках (поселках городского типа) на территории Республики Бурятия» // Бурятия. 2007. №93.
5. Постановление Конституционного Суда Республики Бурятия от 26 сентября 2007 года о проверке соответствия конституционности пункта 1 Постановления Правительства Республики Бурятия «О региональных стандартах стоимости жилищно-коммунальных услуг в Республике Бурятия»// Бурятия. 2007. №204.
6. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 9 января 1998 года №1-п «По делу о проверке конституционности Лесного Кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 1998. №3. Ст. 429.
7. Постановление Конституционного Суда Республики Карелия от 26 декабря 2007 года по делу о проверке соответствия Конституции Республики Карелия отдельных положений части 2 статьи 35 и части 10 статьи 12 Закона Республики Карелия «О выборах депутатов представительных органов и глав муниципальных образований, членов выборных органов местного самоуправления в Республике Карелия» в связи с обращением гражданина Богушова Алексея Владимировича // Вестн. Конституционного Суда Республики Карелия. 2007. №3(8).
8. Постановление Конституционного Суда Республики Коми от 19 декабря 2011 года по делу о проверке конституционности статьи 2 Закона Республики Коми от 30 апреля 2008 года №24-ФЗ «О пенсионном обеспечении депутатов, членов выборного органа местного самоуправления, выборных должностных лиц, осуществляющих свои полномочия на постоянной основе» по жалобе гражданина И.Л. Игнатова. URL: http://ksrk.rkomi.ru/ left/ resheniya/ itogpol/ reshen 2001/10186/
9. Постановление Конституционного Суда Республики Коми от 4 февраля 2013 года по делу о толковании статей 11 и 35 Конституции Республики Коми по запросам Совета муниципального образования сельского поселения «Койгородок», Совета муниципального образования сельского поселения «Койдин», Совета му-
ЭКОНОМИКА И ПРАВО
2013. Вып. 4
ниципального образования «Куниби», Совета муниципального образования сельского поселения «Подзь». URL: http://ksrk.rkomi.ry/page/ 8225 10. Постановление Конституционного Суда Республики Коми от 23 мая 2012 года по делу о проверке конституционности абзаца первого части 1 статьи 12 Закона Республики Коми от 12 ноября 2004 года №55-РЗ «О социальной поддержке населения в Республике Коми» по жалобе В.И. Гурьева. URL: http://ksrs/rkomi.ru/ left|resheniya itogpol/ reshen 2012/ 11659
Поступила в редакцию 16.04.13
G.R. Khabibullina
To the question about criteria of the principle of legal determination in the activity of constitutional and statutory courts
In the regional judicial practice, specific emphasis is directed at such criteria of principles of legal definition as the consistency of rules of law and their coordination, either of the criteria is predetermined by the principle of demarcation in respect of the authority matter and powers.
Keywords: principle of legal certainty, consistency of rules of law; coordination of rules of law.
Хабибуллина Гульнара Рушановна, Khabibullina G.R.,
кандидат юридических наук, доцент candidate of law, associate professor
Казанский (Приволжский) федеральный университет Kazan (Volga) Federal University
420008, Россия, г. Казань, ул. Кремлевская, 18 420008, Russia, Kazan, Kremlyovskaya st., 18
E-mail: Goulnara.Khabibullina@kpfu.ru E-mail: Goulnara.Khabibullina@kpfu.ru
