CC BY
148
УДК 93/99:2(470)
К ВОПРОСУ О КРИТЕРИЯХ КАНОНИЗАЦИИ СВЯТЫХ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ: АГИОГРАФИЯ И ЛИТЕРАТУРА
© 2015 Игумен Дамаскин (Орловский)
канд. ист. наук,
ст. науч. сотрудник лаборатории локальной истории кафедры истории государства и права e-mail: [email protected]
Курская государственная сельскохозяйственная академия имени профессора И. И. Иванова
В статье анализируется историческое значение агиографии, изучающей жития святых как церковно-исторический жанр, описываются характерные особенности агиографии, отличающие её от жизнеописаний подвижников благочестия. На примерах истории Русской Православной Церкви доказывается важность соблюдения принципов канонизации святых и внешних церковных правил. Рассматривается сформировавшаяся в Х1Х веке практика признания отдельными авторами на основании личных воззрений святыми людей, не канонизованных Русской Православной Церковью, так называемая псевдоканонизация, и делается вывод о пагубности подобного явления.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь, критерии канонизации святых, периоды канонизации, агиография, литература, псевдоканонизация.
Одним из существенных вопросов русской агиологии и памятников агиографии является первичное определение - кто является в Русской Православной Церкви святым, прославленным с соблюдением внешних церковных правил и в соответствии с критериями канонизации, принятыми в Русской Церкви, и, соответственно, что является агиографией и что литературным памятником древнерусской письменности. Для Русской Церкви этот вопрос приобрел особую остроту во второй половине Х1Х столетия, когда вместе с умножением печатных изданий и увеличением числа желающих не столько изучать этот вопрос, сколько собирать сведения о подвижниках, стало умножаться и число ошибок. Для ученых, изучающих агиографические источники, это имеет немалое значение, так как, изучая тексты о подвижниках, они изучают тексты или с житиями прославленных Церковью святых, или - подвижников благочестия.
Канонизации подвижников благочестия, каковых в Русской Православной Церкви подавляющее большинство, независимо от причины смерти подвижника (например, насильственной) и того, какое он занимал иерархическое положение, совершались или к общецерковному почитанию, или к местному - в пределах одной или нескольких епархий. Однако критерии причисления подвижников благочестия к лику святых оставались одними и теми же.
Канонизация святых в Русской Православной Церкви делится на несколько периодов: от начала христианства на Руси до Макариевских соборов 1547 и 1549 гг.; период Макариевских соборов; от Макариевских соборов до учреждения Святейшего синода в 1721 г.; от времени учреждения Святейшего синода до падения абсолютистской монархии; канонизации, совершенные в 1918 г. на Священном соборе Православной Российской Церкви и совершающееся до настоящего времени.
От первых канонизаций до Макариевских Соборов включительно, в период, охватывающий более 500 лет, Русской Православной Церковью было канонизовано: по
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
Голубинскому - 61 [Голубинский 1998: 109], по архиепископу Сергию (Спасскому) -72 [Архиепископ Сергий 1997, Т. 1: 607-610] подвижника благочестия (причина этой разницы была в том, что архиепископ Сергий имел большую информацию от епархиальных архиереев о том, кто в действительности канонизован, каковой не было у Голубинского); по Васильеву, до несколько более позднего периода, до XVIII в., было канонизовано 102 подвижника благочестия [Васильев 1893: 250-251]. Всего от первых канонизаций в России по 1902 г. было канонизовано 382 подвижника благочестия, почитаемых общецерковно и местно, то есть только в отдельных епархиях [Верный Месяцеслов... 1903; Собрание писем... 2001: 483-484].
В Х1Х столетии Русская Православная Церковь столкнулась с серьезной угрозой для целостности и чистоты своего церковного предания. Большим злом явились псевдоканонизации, совершенные писателями, публиковавшими жития
неканонизованных подвижников благочестия, как канонизованных святых. Это злоупотребление проявилось уже в первой половине Х1Х столетия; против него выступил митрополит Московский Филарет (Дроздов), писавший одному из высокопоставленных чиновников Святейшего синода А.Н. Муравьеву 26 декабря 1835 г., что «архимандрит Соловецкий канонизует святых» [Письма митрополита... 1869: 29], имея в виду, «что архимандрит Соловецкий Досифей в своем описании Соловецкого монастыря, представленном в цензуру, самовольно назвал святыми некоторых усопших Соловецких иноков» [Голубинский 1998: 532].
Наиболее емко и четко эту проблему описал архиепископ Владимирский и Суздальский Сергий (Спасский). «В литературе о русских святых доселе обращал на себя внимание знающих людей большой недостаток, - писал он. - Святые, чтимые молебнами и торжественными литургиями, не отличались <...> писателями от тех усопших, которые по богоугодной жизни <...> считаются за угодников Божиих, но по которым поются панихиды и заупокойные литургии или даже ничего не поется. Наибольшее влияние на писателей о русских святых имел <...> Филарет, архиепископ Черниговский, своею книгою: “Русские святые, чтимые всей Церковью или местно” (издания 1861-1865 годов). Но в эту книгу внесено им до 85 таких усопших, которые не канонизованы и чтутся панихидами и заупокойными литургиями или по которым ничего не поется1. <...> Его книге, по доверию и по невозможности проверить ее, стали следовать и другие писатели. Стали вносить имена неканонизованных даже в календари и месяцесловы <...>. Последующие писатели стали еще более наполнять свои пространные сочинения о русских святых именами считавшихся за святых из разных рукописных старинных святцев, из исторических памятников литературы и особенно из “Книги глаголемой: Описание о российских святых”, в которой помещены
1 Исследователь истории канонизации русских святых В. Васильев в опубликованной им в 1893 г. работе отмечал, что в свое время архиепископ Черниговский Филарет обещал проверить «Описание о российских святых», послужившее ему основным пособием для определения, канонизован ли подвижник или нет, и предоставить акты о канонизации, но не выполнил своего обещания, т.к. никаких актов не обнаружил (Васильев В. История канонизации Русских святых. М., 1893. С. 12). Еще раньше, в 1856 г., митрополит Московский Филарет писал в Святейший синод относительно предполагаемого проекта издания этих житий: «Немало нужно осмотрительности, чтобы составить правильный список святых и отделить чистые источники жизнеописаний от смешанных; потому что кроме святых, общепризнанных по древнему преданию и по определению церковному, есть местно чтимые, по преданиям неопределенным и не получившим правильного церковного утверждения», т.е. неканонизованные подвижники, по которым совершались панихиды или ничего не совершалось (Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам. М., 1886. Т. 4. С. 139). Архиепископ Черниговский Филарет не внял этому предупреждению и, не вполне ориентируясь в сути вопроса, смешал святых с неканонизованными подвижниками, чем ввел читателей в заблуждение. Пример того, как иногда благое намерение приводит к духовно разорительным последствиям.
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015.
№ 2 (34)
Игумен Дамаскин (Орловский). К вопросу о критериях канонизации святых Русской Православной Церкви: агиография и литературы
такие, время кончины коих и место погребения неизвестны и которые давно совершенно забыты христианами даже тех местностей, в которых жили, а в последнее время писатели стали помещать в своих произведениях чтимых усопших даже Х1Х века (имеется в виду книга Е. Поселянина «Русские подвижники Х1Х века» - прим. авт.) и почти современных нам» [Верный Месяцеслов... 1903: 55-56].
Другой вопрос, столь же серьезный, вставал в свое время с точным установлением того, канонизован ли тот или иной подвижник для местного почитания или нет. Если об общецерковно чтимом святом, на канонизацию которого в период с XVIII до начала XX столетия давалось благословение Святейшего синода, своевременно извещались епархиальные архиереи, то канонизация местночтимого святого, совершенная епархиальным архиереем по благословению Святейшего синода, могла остаться, по мнению епископа Ковровского Афанасия (Сахарова), и не известной, что могло привести к тому, что одному и тому же святому в одной епархии Русской Церкви служились молебны, а в другой - панихиды. Такое положение становилось все более чревато пагубными последствиями, разрешить эту проблему могла только высшая церковная власть, какой являлся в то время Святейший Синод.
Инициатором этого важнейшего церковного дела стал общепризнанный глава русских агиологов, архиепископ Владимирский и Суздальский Сергий (Спасский; 1830-1904), более тридцати пяти лет занимавшийся агиологией и оставивший труды, научное значение которых остается актуально для Русской Церкви до настоящего времени [Архиепископ Сергий 1997]. Благодаря всей своей предыдущей научной деятельности, только архиепископ Сергий и мог подготовить материалы для решения этого вопроса. В 1876 г. он опубликовал капитальное исследование «Полный месяцеслов Востока», в котором были представлены практически все сведения, касающиеся этого вопроса.
«Замечательной чертой, обеспечивающей научное значение “Полного
месяцеслова Востока”, - писал о нем профессор Московской Духовной академии А.А. Спасский, - является историко-критический метод, господствующий на всем протяжении сочинения. Автор повсюду стоит на высоте современных требований исторической критики, и это тем более дорого, что материал, подлежащий его изучению, представляет собой область, где наиболее царствует легенда. Встречаясь с подложным житием, автор спокойно отмечает его подложность, позднейшее -позднейшим и недостоверным» [Богословский вестник 1905: 221-222]. Ученый критик отмечал, что даже, если после кончины архиепископа Сергия появятся какие-либо древние рукописи, «они едва ли изменят в каких-либо существенных чертах те общие выводы, к которым пришел Высокопреосвященный Сергий в своем месяцеслове» [Там же: 224].
Вполне естественно, что именно ему в 1886 г. было поручено Святейшим синодом сделать тщательный пересмотр, дополнение и исправление «Месяцеслова всех святых, празднуемых Православной Греко-Восточной Церковью», издаваемого Синодальной типографией с благословения Святейшего синода, а в 1888 г. - пересмотр Лицевых святцев для Синодальной типографии. Перечисляя ошибки, иногда весьма существенные, которые были допущены в предыдущем издании, архиепископ Сергий отметил, что в Лицевых святцах «есть такие святые, которых в показанные дни не найдено не только в печатных, но и в рукописных святцах греческих и славянских» [РГИА 1491: 5 об.]. Лицевые святцы были напечатаны, хотя и не без трудностей. Уже после получения от Святейшего синода благословения на их издание они долго пролежали в канцелярии, и лишь настоятельные запросы ученого, обеспокоенного их исчезновением, побудили скорейшим образом передать их в Синодальную типографию для напечатания [РГАДА 238: 5].
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
В 1889 г. архиепископу Сергию Святейшим синодом было поручено рассмотреть и исправить Христианский месяцеслов с краткими историческими сказаниями о всех святых, издаваемый Московской синодальной типографией. Святейший синод одобрил предложение архиепископа Сергия не вносить имена грузинских святых, как непривычные по звучанию для русских, в издаваемый Месяцеслов в дни памяти, чтобы не подать русским священникам повода воспользоваться этими именами при крещении, а также и потому, что «относительно канонизации некоторых грузинских святых ничего неизвестно» [РГИА 1452: 15 об.]. В следующем, 1890 г., архиепископу Сергию было поручено рассмотрение печатных листов исправленного им в 1886 г. Месяцеслова всех святых.
Таким образом, вопрос об определении имен канонизованных Церковью русских святых имел довольно долгую предысторию, и становилась все более актуальной необходимость его скорейшего разрешения. Существенным для понимания актуальности и важности вопроса является ознакомление с мотивацией архиепископа Сергия, которую он изложил в письме Святейшему синоду 27 июня 1901 г. «После многолетних занятий восточною и в частности русскою агиологиею, - писал архиепископ, - считаю долгом представить благовниманию Святейшего Синода относительно русских святых следующее.
Известны две книги, которыми руководятся пишущие о русских святых, это Словарь исторический о святых, прославленных в Российской Церкви, первое издание которого в 1836 году приписывается князю Эристову, второе издание его, исправленное и дополненное, сделано в 1862 году. Другое капитальное сочинение о святых, это Русские святые, чтимые всею Церковью или местно, Филарета архиепископа Черниговского. Оно издано в 1861-1865 годах. В обоих сочинениях есть <...> неканонизованные <...>. Видно, что сами авторы, пользуясь рукописными святцами и другими источниками, <...> не знали, что по этим святым поются панихиды, а последующие писатели всех святых, приведенных в этих двух сочинениях, признают за канонизованных, и они вносятся даже в календари Гатцука, Ступина и других, а потому неведующими священниками им могут совершаться молебны, тогда как на месте упокоения им поются панихиды или даже ничего не поется.
По епархиям Российской Империи разослан указ о том, чтобы священники давали имена крещаемым по Месяцеслову всех святых, празднуемых Православной Восточной Церковью, изданному в последнее время в 1891 году и разосланному по всем церквям Империи. Я, как просматривавший этот Месяцеслов, по поручению Святейшего Синода, и редактировавший самое издание его, следил во Владимирской епархии: насколько исполняется этот указ. Оказалось, что молодые священники его уже не знают, и самих означенных месяцесловов в некоторых церквях не имеется, а они затеряны, а другие не внесены в опись церковного имущества, в новооткрываемые же приходы не выписываются. <...>
Число <...> неканонизованных, вносимых в календари из вышеозначенных книг, должно быть немало. <...>
Профессор Голубинский, издавший книжку о канонизации русских святых, нашел невозможным в настоящее время частному лицу составить полный и верный список русских святых без официального посредства церковной власти. <...> С таким заявлением профессора нельзя не согласиться, а между тем настоит надобность принять меры к отличению местно чтимых святых молебнами от чтимых панихидами. В последнее время стали являться сочинения о русских святых без различения их; в них вносятся многие и такие <...>, которым и панихид не совершалось и не совершается, и памяти об них в местах их жизни и погребения в народе никакой не существует, а они вносятся в сочинения о святых из древних рукописных святцев, особенно же из книги
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015.
№ 2 (34)
Игумен Дамаскин (Орловский). К вопросу о критериях канонизации святых Русской Православной Церкви: агиография и литературы
глаголемой: описание о российских святых XVII-XVIII века и из разных исторических памятников. Из таких сочинений известностью пользуются три: <...> Источники Русской Агиографии Николая Барсукова 1882 года. <...> Святая Русь архимандрита Леонида 1891 года. <...> Сочинение преосвященного Димитрия, архиепископа Тверского: Месяцеслов святых всею Русскою Церковью или местно чтимых <...>. И у него нет точного разграничения святых местно чтимых молебнами от чтимых панихидами и даже панихидами не чтимых. <...>
Итак, настоит надобность точного определения святых чтимых молебнами, а не панихидами, посредством собрания о том сведений от епархиальных преосвященных по распоряжению Святейшего Синода, то есть, предложить епархиальным преосвященным доставить списки святых той или другой епархии, чтимых торжественными литургиями и молебнами, а не заупокойными литургиями и панихидами, тогда определятся и те, которые внесены писателями в сочинения наравне со святыми. <...>
Этим бы прекратилась возможность возведения неканонизованных святых в канонизованные местными настоятелями монастырей и церквей, на основании того, что <...> пишутся святыми <...> в календарях без различения от канонизованных. <...>
Обнародование списка святых, коим поются молебны, а не панихиды, вывело бы писателей о святых на верный путь, и особенно полезно было бы для цензоров. <...> Могут они требовать и от писателей полных сочинений о святых, чтобы о святых, по коим поются панихиды, писали, что <...> они неканонизованы, что отчасти и делал архимандрит Леонид, но многих неканонизованных не написал по неведению, что они неканонизованы, и других ввел в заблуждение. Надобно остановить произвольную канонизацию святых, делаемую писателями <...> по неведению, особенно же обратить внимание на составление календарей, имеющих широкое распространение в народе...» [РГИА 2497: 8, 10-11].
Указом от 10 августа 1901 г. Святейший синод распорядился, чтобы все правящие архиереи Русской Церкви предоставили списки всех местночтимых святых, канонизованных во вверенных им епархиях, которые и были присланы, и таким образом было высказано по этому вопросу суждение всего епископата Русской Православной Церкви.
Многие ученые, писавшие о русских святых и занимавшиеся изучением памятников агиографии, зачастую вполне удовлетворяясь собственным субъективным взглядом на отличия канонизованных святых от подвижников благочестия, не доходили до необходимости осознания ответа на главный вопрос - кто же в Русской Церкви в действительности канонизован, а кого считает святым тот или иной писатель на основании личных воззрений. Однако некоторые ученые, кто тщательно проводимыми исследованиями был наиболее подготовлен к восприятию проблем агиографии, уже в то время стали все настоятельнее говорить о необычайной важности решения этого вопроса, который мог быть разрешен, исходя из существовавших в Русской Церкви критериев канонизации подвижников благочестия, «при
существовании полного Месяцеслова всех Русских святых, изданного от Святейшего Синода» [Голубинский 1998: 139].
Определением Святейшего синода от 26-27 марта 1903 г. поручалось «Московской Синодальной типографии напечатать <...> в количестве 50-ти тысяч экземпляров “Верный Месяцеслов всех Русских святых” с указателем <...> по отпечатании этой книги потребное количество экземпляров <...> разослать в распоряжение Епархиальных Начальств для снабжения ими всех православных церквей империи» [РГИА 2497: 59].
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
Архиепископ Сергий (Спасский) скончался 20 ноября 1904 г., завершив важнейший для Русской Церкви труд; о его научном труде писалось тогда: «Ни один народ, ни одна Церковь не владеет столь упорядоченным, научно-обоснованным и полным собранием своих святых. Это - труд, которым должна гордиться Русская Церковь» [Богословский вестник 1905: 224].
В настоящее время мы можем сказать с определенностью: не совершись в свое время это важнейшее для Русской Церкви дело, мы бы уже никогда не смогли определить, кто из подвижников в Русской Церкви является канонизованным святым и кто нет: святые для сознания верующих попросту бы потерялись среди имен подвижников, запечатленных в разного рода календарях, литературных сочинениях и трудах ученых.
В 1956-1958 гг. епископ Афанасий (Сахаров) продолжил работу по упорядочению Месяцеслова, будучи председателем Календарно-богослужебной комиссии при Священном синоде Русской Православной Церкви.
В 1956 г. он писал в Издательский отдел Московской Патриархии: «В отношении Русских святых нам должно руководствоваться “Верным Месяцесловом всех Русских святых”, изданным по благословению Свят[ейшего] Синода в 1903 г.» [Русское православие 2001: 483].
Это положение сохранялось до конца 1970-х гг., затем ситуация резко изменилась, когда возникла старая, казалось бы изжитая проблема, решенная в свое время Святейшим синодом изданием в 1903 г. Верного Месяцеслова, - помещение в печатных сборниках вместе с именами канонизованных святых имен неканонизованных подвижников, исходя из индивидуальных взглядов составителей. Так во 2-й и 3-й тома «Настольной книги священнослужителя», вышедшие в 1978 и 1979 гг. [Настольная книга... 1978, 1979], было внесено около 150 имен неканонизованных усопших из издававшихся в Х1Х в. сборников, что и стало началом последующего хаоса в области агиографии, по самому своему названию предполагающей изучение житий святых и теряющей свое значение как науки вместе с утратой границ между канонизованными святыми, подвижниками благочестия и просто деятелями, подвизавшимися на церковном поприще.
Впоследствии в список Русских святых к Минее за месяц май, вышедшей в 1987 г. [Минея 1987], было внесено более 400 имен неканонизованных усопших, известных только по синодикам, по которым служились панихиды, некоторые из них в Русской Церкви никогда не почитались и не могли почитаться, так как в сведениях о их жизни отсутствуют факты, соответствующие критериям канонизации в Русской Церкви.
Для того чтобы в настоящее время определить, кто из подвижников благочестия в действительности канонизован, а кто внесен из синодиков и книг, где имена святых смешаны с именами неканонизованных подвижников, нужно точно знать, какие документы в Русской Церкви имеют обязательный канонический характер для решения этого вопроса.
Церковным документом на начало ХХ столетия, включавшим всех канонизованных к этому времени русских святых, являлся «Верный Месяцеслов всех русских святых, чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно», изданный по постановлению Святейшего синода в 1903 г. В 1904 г Святейший синод внес последние коррективы, касающиеся имен трех подвижников.
Для последующего периода ХХ и начала ХХ1 столетия церковными документами, подтверждающими канонизацию, являются постановления Святейшего синода, Поместных и Архиерейских соборов, Священного синода и Святейшего Патриарха.
Общецерковные канонизации от 1903 г., когда все русские святые были известны поименно, совершались Святейшим синодом (до 1917 г.), Священным собором
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015.
№ 2 (34)
Игумен Дамаскин (Орловский). К вопросу о критериях канонизации святых Русской Православной Церкви: агиография и литературы
Православной Российской Церкви (1917-1918 гг.), далее Поместными или Архиерейскими соборами, в обязанности которых входит «причтение <...> к лику общецерковных святых» (в формулировке Поместного собора 1918 г.) (Священный Собор... 1918: 26), «канонизация святых» (в формулировке Архиерейского собора 2013 г.) (Устав Русской. 2013: 13).
К местному почитанию, в соответствии с определением Священного собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг., «прославление совершается по благословению Святейшим Патриархом со Священным Синодом» (Священный Собор. 1918: 25), а после постановления Священного синода от 1-2 октября 1993 г. -по благословению Святейшего Патриарха: «После рассмотрения Синодальной
комиссией (имеется в виду Синодальная комиссия по канонизации святых Русской Православной Церкви - прим. авт.) материалов, присланных епархиальным Преосвященным, при наличии достаточных оснований для канонизации, Святейший Патриарх благословляет причислить к лику святых местночтимого подвижника и почитание его в пределах данной епархии, о чем сообщается заинтересованной епархиальной власти» [Собрание документов... 2014: 35].
Столь же важным в изучении истории канонизации святых Русской Церкви, и в частности отличия канонизованного святого от почитаемого подвижника, наряду с имеющимся (или отсутствующим) решением о канонизации церковной власти, является определение критериев канонизации, существующих в Русской Церкви. Нелишне будет отметить, что критерии, на основании которых совершались канонизации в Русской Церкви, были на всем протяжении ее истории единообразны.
Для канонизации подвижника были необходимы следующие условия: свидетельства о благочестивой жизни, народном почитании и чудотворениях.
Одни сведения о благочестивой жизни подвижника никогда не были достаточны для церковного прославления, так как все они, будучи свидетельствами человеческими, носили субъективный характер и никогда не могли охватить всей жизни подвижника.
В случаях, когда имелись сведения о благочестивой жизни и народное почитание, это не было достаточным для церковного прославления подвижника, если не было свидетельств о чудесах. Причем чудеса главным образом разумелись не те, что совершились при жизни подвижника, а те, что совершились после его кончины. По существу основным и главным критерием, в соответствии с которым совершалось церковное прославление подвижника в Русской Церкви, были чудотворения. Необходимые для церковного прославления подвижника чудеса рассматривались как с точки зрения их убедительности, так и относительно их множественности. С точки зрения убедительности чудес рассматривались серьезность болезни и засвидетельствованная невозможность исцеления с помощью врачей или каких-либо земных средств. Относительно числа таких бесспорных чудес имелось в виду то, что они не должны были быть единичными.
Первенствующее значение чуда для церковного прославления святого носило объективный характер. Хотя благочестивая жизнь подвижника и имеет значение при его прославлении, однако в оценке жизни подвижника всегда присутствует элемент субъективности, так же как и в оценке его духовных качеств и добродетелей, поэтому требовались независимые, объективные факты, каковыми были чудотворения, удостоверенные свидетелями и подтвержденные церковным расследованием. Внутренней духовной жизни подвижника, по определению, не может знать никто из людей, кроме самого человека и Бога, и тем более ее никто не может проследить в течение всей жизни подвижника и до последней минуты.
В соответствии с существовавшими в Русской Православной Церкви в течение тысячи лет критериями, Священный собор Православной Российской Церкви
ИСТОРИЧЕСКИЕ НА УКИ И АРХЕОЛОГИЯ
3 сентября 1918 г. принял соответствующее определение, зафиксировав это положение и поставив предел в возможности по-иному решать этот вопрос. «Для причтения угодника Божия к лику местночтимых святых, - определила высшая церковная власть, - необходимо, чтобы богоугодная жизнь праведника была засвидетельствована даром чудотворения по кончине его и народным почитанием его» [Священный Собор... 1918: 25]. Таким образом, богоугодная жизнь подвижника свидетельствуется не только и даже не столько современниками подвижника, сколько посмертными чудотворениями, которые и являются свидетельством праведности его жизни. Сам по себе духовный подвиг и прижизненные чудеса, совершавшиеся по молитвам подвижника, не являются достаточными для его канонизации. В.О. Ключевский в исследованиях делает вывод, что в «древней Руси известно было правило, которое требовало для церковного признания открывшихся мощей, “да сотворят три чудеса: глух да прослышит, нем проглаголет, слеп да прозрит; и аще сотворят чудеса; то от Бога и от св[ятых] апостол; аще не сотворят тех чудес, то не примите их”» [Ключевский 1998: 423-424].
В связи с таким значением чудес, без наличия которых невозможно было прославление, обязательным условием предполагавшейся канонизации было
исследование случаев исцелений, для удостоверения их подлинности, а также то, что они не должны быть единичными.
После известий о начавших совершаться чудесах в храме, где был погребен под спудом святитель Димитрий, митрополит Ростовский, скончавшийся в 1709 г., спустя почти 50 лет, в 1757 г. в Ростов была направлена Святейшим синодом комиссия, которая провела тщательное расследование относительно совершившихся на могиле чудес. Были опрошены сами исцеленные, кто от какой болезни был исцелен, сколько времени болел, и насколько болезнь была тяжелой. И только после того, как такие свидетельства были собраны в достаточном количестве и засвидетельствовано, что слепые видят, болевшие тяжелыми и неисцелимыми болезнями исцелились, состоялась канонизация святителя.
При канонизации Иннокентия, епископа Иркутского, скончавшегося в 1731 г. и канонизованного в 1804 г., было зафиксировано 85 случаев чудесных исцелений.
При канонизациях самым тщательным образом собирались свидетельства о чудотворениях и исследовалось, насколько они достоверны, для чего создавались специальные комиссии. Например, при исследованиях, предварявших канонизацию святителя Питирима Тамбовского (1913 г.), была создана в соответствии с указом Святейшего синода комиссия, которая должна была произвести «тщательное исследование случаев чудотворений, совершившихся по молитвенному пред Богом предстательству святителя Питирима» [РГИА 262: 8]; перед ней стояла задача опросить и собрать письменные показания как лиц, получивших исцеления, так и лиц, бывших очевидцами этих исцелений. Всего было произведено исследование 56 случаев исцелений, из них, однако, только 34 оказались «подкреплены на следствии вполне убедительными доказательствами» [РГИА 262: 8 об.].
В начале ХХ столетия при подготовке к канонизации и исследованиях случаев исцелений принимали участие врачи. Удостоверение чудес, совершившихся по молитвам к Патриарху Ермогену (1913 г.), происходило по показаниям свидетелей и заявлениям врачей [Патриарх Ермоген 1997: 228].
При причислении к лику святых на Священном соборе Православной Российской Церкви в 1918 г. святителя Софрония Иркутского в таком обследовании и экспертизе также принимали участие врачи. Причем особое внимание было уделено случаям неисцелимых заболеваний, когда «и диагноз и тяжесть их удостоверены врачами, а выздоровление - вопреки полученным предположениям - следовало непосредственно за молитвенным обращением к святителю» [РГИА 36: 71 об.].
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015.
№ 2 (34)
Игумен Дамаскин (Орловский). К вопросу о критериях канонизации святых Русской Православной Церкви: агиография и литературы
Во все время до 1991 г. все сколько-нибудь значимые мероприятия, происходившие в Церкви, предварительно согласовывались с государством, включая и предполагаемые канонизации, и потому все канонизации, происходившие в последние два десятилетия советской власти, зафиксированы документально. И мы можем с уверенностью утверждать, что после 1918 г. и до 1990 г. Русской Православной Церковью было прославлено 15 подвижников. Патриарх Пимен, на время патриаршества которого можно было бы списать «нелегальные канонизации», не пошел на шаг, противоречивший его церковному сознанию, который неминуемо привел бы к тому, что святые стали бы почти неузнаваемыми в толпе больших и малых исторических деятелей. Очень важно для агиографии, науки, имеющей дело с житиями святых, а не только с обширным перечнем имен и высокого или низкого качества литературными текстами, разобраться в вопросе, в котором разобрались русские ученые-агиографы, такие как архиепископ Сергий (Спасский), профессор
Е. Голубинский, В. Васильев и другие, и в котором разобралась в то время - кто в Русской Церкви канонизован и кто нет - высшая церковная власть.
Библиографический список
Архиепископ Сергий (Спасский). Полный месяцеслов Востока. Т. 1. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия» Русской Православной Церкви, 1997. 738 с.
Богословский вестник. Т. 1. М.: Изд-е Москов. духовной акад., 1905. № 1.
Васильев В. История канонизации Русских святых. М.: Университетская типография, Страстной бульвар, 1893. 256 с.
Верный Месяцеслов всех Русских святых чтимых молебнами и торжественными литургиями общецерковно и местно, составленный по донесениям Святейшему Синоду преосвященных всех епархий в 1901-1902 годах. М.: Синодальная типография, 1903. 72 с.
Голубинский Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М.: Университетская типография, Страстной бульвар, 1903. 597 с.
Ключевский В.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М.: Наука, 1998. 512 с.
Минея. Май. Часть третья. М.: Издание Московской Патриархии, 1987. 520 с.
Настольная книга священнослужителя. Т. 2. М.: Изд. Московской Патриархии,
1978. 800 с.
Настольная книга священнослужителя. Т. 3. М.: Изд. Московской Патриархии,
1979. 800 с.
Патриарх Ермоген / сост. Е.А. Смирнова. М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия» Русской Православной Церкви, 1997. 400 с.
Письма митрополита Московского Филарета к А.Н. Муравьеву. 1832-1867. Киев: Тип. И. и А. Давиденко, 1869. Х11, 692 с.
Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Ф. 1184. Оп. 2. Д. 238.
Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 169. Д. 1491; Оп. 170. Д. 1452; Оп. 182. Д. 2497; Оп. 205. Д. 262; Ф. 833. Оп. 1. Д. 36.
Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание определений и постановлений. Вып. четвертый. М.: Издание Соборного Совета, 1918. С. 25-26.
Собрание документов Русской Православной Церкви. Том II. Часть I. М.: Изд-во Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2014. 656 с.
Собрание писем святителя Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, исповедника и песнописца. М.: Правило веры, 2001. 752 с.
Устав Русской Православной Церкви. М.: б.и., 2013. 100 с.
