CC BY
92
ИСТОРИЯ, ВЛАСТЬ И МАССОВОЕ СОЗНАНИЕ
УДК94(436) .04/.07
К ВОПРОСУ О КОНТАКТАХ ГУСИТОВ И КОНСТАНТИНОПОЛЯ В НАЧАЛЕ 50-Х ГГ. XV ВЕКА
А.Н. Галямичев
СГУ им. Н.Г. Чернышевского кафедра всеобщей истории e-mail: [email protected]
В настоящей статье рассматриваются свидетельства о контактах между представителями чешской гуситской церкви и руководящими кругами православной церкви Византийской империи в начале 50-х гг. XV в., их политический контекст и историческое значение.
Ключевые слова: гуситское движение, Византия, Иржи Подебрад.
TO THE QUESTION OF THE CONTACTS OF THE HUSSITES AND CONSTANTINOPLE IN THE EARLY 50'S. XV CENTURY
A.N. Galyamichev
(Saratov, Russia)
e-mail: [email protected]
This article examines evidence of contacts between representatives of the Czech Hussite Church and the leading circles of the Orthodox Church of the Byzantine Empire in the early 50]s. XV century, their political context and historical significance.
Key words: the Hussites, Byzantine, Irzhi Podebrad.
Настоящая статья продолжает начатые в предыдущем выпуске сборника размышления над событиями средневековой истории Чехии в русле проблемы «Запад на Востоке, Восток на Западе»1. Материал для них даёт гуситская эпоха, во времена которой
1 См.: Галямичев А.Н. Балканы, Византия и Ближний Восток в политике Карла IV Люксембурга // История и историческая память: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. А.В. Гладышева. Саратов, 2016. Вып. 13/14. С. 43-50.
103
контакты Чехии и переживавшей глубокий кризис Византии были крайне затруднены.
Чехию от Константинополя отделяет значительное расстояние, которое в эпоху Средневековья было гораздо более труднопреодолимым, чем сегодня, не только по причине неразвитости транспорта и путей сообщений, но и вследствие произошедшего в 1054 г. разделения церквей. Нельзя при этом не вспомнить и о том, что в середине XIV в. на пути возможных контактов стран Центральной Европы и Византии встала османская экспансия на Балканах.
Тем не менее, контакты гуситов и шедшей навстречу своей гибели Византией всё же имели место.
Первоначально это были невольные встречи посланцев гуситской Чехии и Константинополя на Базельском соборе. Это первое знакомство не было отмечено возникновением взаимных симпатий.
Более того, известно, что посланцы восточной церкви выразили свой протест после того, как папа Евгений IV позволил себе сравнить их с чешскими гуситами2.
В свою очередь, гуситы, несмотря на то, что идея причащения под обоими видами, ставшая знаменем гуситского движения, казалось бы, должна была способствовать их сближению с православной церковью, не предпринимали в Базеле попыток установить контакты с посланцами Константинополя.
Однако к рубежу 1440-х и 1450-х гг. положение дел существенно изменилось, и чешские гуситы попытались установить прямые контакты с Константинополем.
Как полагает большинство авторов специальных исследований, к этому их подтолкнули следующие обстоятельства: избранный в 1435 г. пражским архиепископом видный деятель гуситского движения Ян Рокицана не был посвящён в этот высокий сан по причине решительного несогласия римского папы, не желавшего допускать усиления влияния гуситской церкви и настаивавшего на замещении должности пражского архиепископа представителем католического духовенства.
Вследствие этого в чешских землях, как отмечают исследователи, возникла серьёзная проблема: не посвящённый в сан
2 Ра1аску F. Dëmy паго^ сезкеИо V СесИасИ а V Могауё. 6 ^ Praha: КуаБ-тска а Натр1, 1939. D. IV. Б. 413.
архиепископа Ян Рокицана не имел права рукополагать священников, и в силу этого Чехия была лишена возможности пополнять ряды духовенства, что для общества XV века представляло собой вопрос, имевший характер насущнейшей необходимости.
Поэтому в 1451 г. в Константинополь был отправлен представитель гуситов, называемый в разных источниках как Пётр Пат-рис, Константин Ангеликус или даже Константин Англикус3.
Последнее написание, а также тот факт, что Константин Анг-ликус назывался в источниках магистром, дало основание для предположений о том, что в качестве гуситского посла в Константинополь прибыл знаменитый Пётр Пейн (или, как его называли в Чехии Пётр Инглиш) - последователь Джона Виклифа и лоллардов, переехавший в Чехию и ставший в годы гуситских войн одним из самых видных предводителей гуситов, который неоднократно принимал участие в дипломатических миссиях и выступал от имени гуситов на Базельском соборе4.
Вопрос об идентификации посланника гуситов остаётся открытым в силу крайней скудости свидетельств источников, однако несомненно, что в начале 1450-х годов он добрался до Кон-стантинополя5 и вступил в переговоры с самым влиятельным из
3 См.: Сметанин В.А. Константинополь как центр славяновизантийского эпистолярного общения в первой половине XV в. // Общество и государство на Балканах в средние века. Калинин, 1980. С. 52.
4 См.: Пальмов И.С. Вопрос о чаше в гуситском движении. СПб., 1881. С. 186.
5 Сохранилось живописное описание появления гуситского посланника в Константинополе, которое принадлежит перу очевидца этих событий, итальянца Убертино Пускуло: «В город Константина прибыл некий чех-еретик, один спасшись от костра, когда сожгли его товарищей: не человек, а чудовище, в котором бешеный волк скрывался под одеждой овцы. Увидев весь мир вокруг себя замкнутым, трепеща праведной казни, которая его ожидала, куда бы он ни обратился, он, в надежде найти убежище, ушёл к грекам, как зверь бежит в загон, и в греческих стенах искал приюта своим преступлениям. Он является к старим из монахов и показывает, что всем сердцем ненавидит римского первосвященника; и добровольно восхваляет он нечестивые догматы греков и свидетельствует, что сам держится их мнений и, изобретая злобные обвинения и лживые попрёки, осмеивает отца и пастыря благочестивого народа (т.е. папу — А.Г.). Его принимает еретик Схоларий, которого после бедствий войны греки вознеси и поставили себе в руководители заблуждения и ереси. Он дерзкому пришельцу подкрепляет изнемогшие от голода члены, он превозносит злодея похвалами и даёт ему приют в монастыре» (Чех-гусит в Константинополе (Рассказ очевидца като-
105
представителей константинопольского духовенства в это время -монахом Геннадием Схоларием.
Геннадий Схоларий не был патриархом6, но патриарх Григорий III, являвшийся сторонником Флорентийской унии, был вынужден покинуть Константинополь и скрывался в Риме, поскольку народ и духовенство единодушно отвергли её.
Геннадий Схоларий подверг испытанию правоверие посла гуситов и дал ему наставление в вере7. К высказанной посланником гуситской Праги просьбе он отнёсся весьма благосклонно и в составленном 18 января 1452 года письме отвечал гуситам: «Через вашего брата, сына нашей церкви, Константина Англика, доставщика данных посланий, учителя и достопочтенного священника, мы удостоверились яснее, что вы не поглощены новшествами, рождёнными благодаря некоторым в церкви Христовой, но опираетесь на фундамент веры, переданной нам от нашего повелителя и его учеников, эта священная церковь пришла к заключению написать вам и побудить к унии с ней, не ради той унии, заключённой во Флоренции, которую именовали, как и следует, пожалуй, отложением от истины, - поэтому мы не приняли её, но, вернее, совсем объявили недействительной, - но согласно незыблемому закону истины, в котором одном мы можем соединиться истинно и непоколебимо»8.
Таким образом, константинопольская церковь выразила желание заключить унию с чешской церковью, причём в качестве предварительного условия было выдвинуто требование согласия «во всём» с православной церковью.
Выполнение этого требования открывало путь к посвящению Яна Рокицаны в сан архиепископа: «Ведь мы надеемся на Бога, что вы во всём будете единодушны с нами, и после этого мы с величайшим радением и любовью позаботимся о духовных пасты-
лика) // Гильфердинг А.Ф. Гус. Его отношение к православной церкви. СПб., 1871. С. 59).
6 Таковым он стал уже после взятия турками Константинополя и падения Византии.
7 Высказывались предположения, что посланец гуситов перешёл в православие и именно тогда получил новое крестное имя Константина (Смета-нин В.А. Константинополь как центр славяно-византийского эпистолярного общения в первой половине XV в. С. 52).
8 Сметанин В.А. Византийское общество XIII — XV веков по данным эпистолографии. Свердловск, 1987. С. 247.
106
рях и епископах ваших душ, которые будут направлять вас словом истины и не будут удручать образом жизни»9.
Письмо Геннадия Схолария было доставлено в Прагу, и 29 сентября 1452 г. гуситы составили ответ10, в котором говорилось о том, что в письме константинопольской церкви они увидели новое чудесное свидетельство безграничной любви Бога к гуситам (подобное личному заступничеству Вечного Спасителя во время гуситских войн, позволившему отразить нападения неисчислимых врагов11), «когда ваша благосклонность почтила нас писанием, исполненным любви и неожиданной приязни, через магистра Константина, возлюбленного во Христе учителя, верного друга, помощника и посла нашего»12.
В ответе гуситов в духе теории и практики эпистолярного общения того времени («сопровождающий письмо вместе с посланием передавал устно некоторые сведения, которые опасались предать огласке в случае вскрытия письма посторонним»13) не содержалось конкретных положений, но самое главное, как подчёркивалось в письме, было вложено в «тайники его сердца» (in arca-norum cordis ejus). По-видимому, гуситы давали принципиальное согласие на выполнение выдвинутых Геннадием Схоларием условий.
Вместе с тем в ответном послании выражалась и настоятельная просьба гуситов как можно скорее перейти от слов к делу: «Мы, насколько можем, хотим просить вас от души, чтобы вы на самом деле (re ipsa) возбудили своё сострадание и благосклонность вашу к нам и излили на нас свою любовь»14.
По этой причине данному документу, как и контактам гуситов с православной церковью вообще, огромное значение придавали русские историки славянофильского направления середины
9 Сметанин В.А. Византийское общество. С. 248.
10 Текст этого послания, а также сходного с ним по содержанию письма гуситов в Константинополь, составленного 14 ноября того же года, опубликован на латинском языке в кн.: Пальмов И.С. Вопрос о чаше в гуситском движении. С. 571-573.
11 «... aeternus salvator custodivit et defendit njs, eductoque gladio suo et intento multoties agmina hostium et copias externarum gentium» (Вечный Спаситель сберёг и защитил нас, обнажив свой меч и прогнав многочисленные полчища врагов и войска чужеземных народов).
12 Пальмов И.С. Вопрос о чаше в гуситском движении. С. 572.
13 Сметанин В.А. Византийское общество С. 58.
14 Пальмов И.С. Вопрос о чаше в гуситском движении. С. 572.
107
- второй половины XIX в., которые видели сущность гуситского движения в попытке восстановления в Чехии православия. По их мысли, православие пустило глубокие корни ещё во времена миссионерской деятельности св. Кирилла и Мефодия в Великой Моравии и, несмотря на столетия господства западной церкви, утвердившей своё верховенство в Х в., продолжало жить в затаённых глубинах духовной жизни народа.
«Мы имеем документ, относящийся к тому времени, когда гу-ситство, после отражения пяти крестовых походов Западной Европы, находилось в своём полном цвете, и успело совершенно выяснить и установить своё учение, - этот документ не представляет собой только частного мнения отдельных лиц, - а есть соборное деяние константинопольского патриархата, подписанное, между прочим, и предстоятелем церкви болгарской, митрополитом Тырновским», - отмечал А.Ф. Гильфердинг15.
Таким образом, в этих контактах русские историки-славянофилы увидели завершение гуситского движения, достижение им высшей конечной цели. С их точки зрения, гуситская идеология, освободившись от таборитского радикализма («встречавшиеся с чехами в Базеле представители греческой церкви не могли видеть в них ничто иное, как «нововводителей», «революционеров» и даже (с их точки зрения) «безбожников»16) и, получив признание иерархов православной церкви, обрела свою совершенную форму. Значимость факта единения гуситов и православной церкви казался настолько значимым, что оставалась в тени даже его практическая безрезультатность: контакты гуситов и православной церкви прекратились с падением Константинополя и гибелью Византии 29 мая 1453 года.
Представляется, что такого рода трактовка событий не даёт возможности составить их полную картину, причём главным препятствием на этом пути выступает рассмотрение событий церковной истории в отрыве от истории общества. Невольно возникает вопрос - а что было бы с гусизмом как идеологией, если бы не воинские подвиги таборитов, во главе с Яном Жижкой и Прокопом Великим отразивших пять крестовых походов, а затем перешедших в контрнаступление, которое заставило феодально-
15 Гильфердинг А.Ф. Гус. Его отношение к православной церкви. С. 2.
16 Там же. С. 42.
католическую Европу вступить с гуситами в переговоры и подписать Базельские компактаты?
Эта черта - рассмотрение контактов гуситов и Константинополя с сугубо церковно-исторической точки зрения свойственна не только рассуждениям А.Ф. Гильфердинга, но и работам тех исследователей, которые не были склонны переоценивать степень православия гуситов, а писали о вынужденности их обращения к восточной церкви17.
Оценивая эти события, следует, как нам представляется, внимательно рассмотреть политическую ситуацию, сложившуюся в конце 1440-х - начале 1450-х гг. в Чехии. Нельзя, на наш взгляд, согласиться и с тем, что за рамками рассмотрения остаётся ключевая фигура чешской истории этого периода - Иржи из Подеб-рад, с 1444 г. - глава Восточно-чешского ландфрида, а с 1458 г. -«гуситский король».
Между тем, начало контактов гуситов и Константинополя относится именно к тому времени, когда он сумел в обстановке бес-королевья, в разгар борьбы между ландфридами - территориальными политическими союзами панов и шляхты отдельных областей страны, выступавшими под религиозными (католическими или гуситскими) знамёнами, сразу после пресечения предпринятой кардиналом-легатом Хуаном Карваялом попытки похитить и вывезти из Чехии Базельские компактаты, сумел в ночь со 2 на 3 сентября 1448 г. овладеть Прагой и тем самым заявить о своих притязаниях на политическое верховенство в стране18.
Вместе с предводителем гуситского ландфрида в Прагу прибыл и Ян Рокицана, один из видных деятелей умеренного крыла гуситского движения, ещё в 1435 г. избранный пражским архиепископом, но с 1437 до 1448 г. вынужденный находиться в изгнании19. Как было отмечено выше, он не был признан папской курией, не желавшей признавать легитимность Базельских компак-
17 Пальмов И.С. Вопрос о чаше в гуситском движении. СПб., 1881. С. 186195; Paulova M.M. L'Empire byzantine et les Tchèques avant la chute de Constantinople // Byzantinoslavica. 1953. T. 14. P. 158-225; Salac A. Constantinople et Prague en 1452 (Pourparlers en vue d'union des Eglises) // Rozpravy Ceskoslovenské Akademie ved. Praha, 1958. Roc. 68. Ses. 11. 111 s.
18 См.: Лаптева Л.П. История Чехии периода феодализма (V — середина XVII в.). М., 1993. С. 92-93.
19 Пальмов И.С. Иоанн (Ян) из Рокицан // Православная богословская энциклопедия. СПб., 1906. Т. 7. С. 89.
татов и, тем более, видеть гусита в качестве пражского архиепископа.
В 1451 г. Папа и император предприняли решительное наступление на чешских гуситов. На сейм, проходивший в июле этого года в Бенешове прибыл в качестве посла императора Фридриха III пламенный оратор, итальянский гуманист Эней Сильвий Пикколомини (будущий папа Пий II), который провёл личные переговоры с Иржи из Подебрад. Вслед за этим в землях Чешского королевства появился знаменитый проповедник, монах-францисканец Иоанн Капистран, проповеди которого имели большой успех в городах Моравии20. Иоанн Капистран призывал к началу нового крестового похода против гуситов, выступал против признания Базельских компактатов и называл Яна Рокицану ересиархом. Резкость высказываний Иоанна Капистрана показалась чрезмерной даже папскому кардиналу-легату (с 1451 г.) в Германии, выдающемуся мыслителю и политическому деятелю Николаю Кузанскому, который, тем не менее, так же, как и Капи-стран не был склонен признавать Базельские компактаты и пытался укрепить позиции приверженцев католицизма в Чехии21.
Сложившаяся в 1451 г. обстановка была настолько сложной, что Иржи из Подебрад решил прибегнуть к крайнему средству воздействия на политических противников, дав согласие на установление контактов с Константинополем. Ни он, ни Ян Рокица-на, не были активными сторонниками такого рода действий. Инициатива, по-видимому, исходила от руководства пражской гуситской консистории во главе с другом Яна Гуса Петром из Младеновиц. Как полагает Ф. Палацкий, они с 1447 г. заявляли о возможности обращения к восточной церкви и предприняли шаги по установлению контактов с ней22.
Важно отметить, что посланник гуситов явился в Константинополь без каких-либо официальных документов, подтверждавших его миссию. Кроме того, между получением письма из Константинополя и написанием ответа прошло несколько месяцев, наполненных бурными событиями, напряжёнными дипломати-
20 По сообщениям католических источников, только в Оломоуце Капистран вернул в лоно католицизма 3032 гуситов и исцелил 94 больных (Palacky F. Op. cit. S. 433). В 1690 г. Иоанн Капистран был причислен к лику святых.
21 Palacky F. Op. cit. S. 435.
22 Ibid. S. 413.
ческими переговорами. В.А. Сметанин справедливо отметил, что отсрочка с составлением ответа была обусловлена сложной внутренней обстановкой в Чехии23, но воздержался от конкретизации этой сложности.
Между тем Иржи из Подебрад удалось осенью 1451 — весной 1452 г. добиться существенных уступок со стороны императора Фридриха III, который готовился к римскому походу и стремился обеспечить надёжный тыл со стороны Чехии. В апреле 1452 г. Иржи из Подебрад, с согласия императора, был провозглашён на сейме регентом Чешского королевства24.
В начале сентября 1452 г. Иржи из Подебрад решил другую важную проблему - он сумел овладеть Табором, где продолжали тлеть остатки гуситского радикализма, сторонники которого представляли определённую опасность для внутренней стабильности королевства25.
Однако позиция римской курии и чешских католиков в вопросе о пражском архиепископе оставалась неизменной. В этих условиях и был составлен ответ на послание константинопольской церкви, в котором выражалась готовность принять условия Константинополя в деле заключения унии, но вместе с тем - пожелание как можно быстрее перейти от слов к делу.
Думается, что эти действия были в значительной мере рассчитаны как способ воздействия на позиции папы и императора.
Нельзя исключить, что контакты гуситов с Константинополем сыграли свою роль в смягчении позиций Запада по отношению к гуситам. Однако они рассматривались Иржи из Подебрад и Яном Рокицаной как одно (наряду со многими другими) из средств решения жизненно важных вопросов.
Поэтому падение Константинополя и прекращение контактов с восточной церковью не могло оказать существенного влияния на развитие событий в Чехии. 28 октября 1453 г. гуситы добились очередного крупного успеха: в Праге был коронован Ла-дислав Погробек26, причём - что очень важно - не на основе права
23 Сметанин В.А. Константинополь как центр славяно-византийского эпистолярного общения в первой половине XV в. С. 53.
24 Лаптева Л.П. История Чехии периода феодализма. С. 93.
25 История Чехии / под ред. В.И. Пичеты. М., 1947. С. 92.
26 Ладислав Погробек (Посмертный) (1440 — 1457) — король Чехии с октября 1453 г., последний представитель Альбертинской линии династии Габсбургов, претендовавший на чешский престол как сын и наследник ко-
111
наследования, а на основе утвердившегося в годы гуситских войн права избрания чешскими сословиями короля. Регентом при малолетнем короле оставался Иржи из Подебрад.
В дальнейшем, в условиях резко изменившейся после внезапной смерти Ладислава в 1457 г. обстановки, Иржи из Подебрад был избран чешскими сословиями королём Чехии и правил страной до 1471 года.
Таким образом, историю контактов гуситов с Константинополем следует, на наш взгляд, рассматривать в более широком историческом контексте, нежели в рамках истории одной только церкви.
Самое же главное состоит, как нам представляется, в том, что в обстановке революционных потрясений в гуситской Чехии сформировался новый тип политического мышления, свободный от предрассудков и конфессинальной закостенелости. Пожалуй, наиболее отчётливо это выражено в словах Иржи из Подебрад, сказанных им во время переговоров с Энеем Сильвием Пикколо-мини в 1452 г.: «Если компактаты не придут в исполнение, не быть миру и согласию. Если мы возьмёмся за оружие, вы сами нам их предложите, но тогда мы их не примем. Нас не так мало, как вам кажется: в соседних странах имеем мы много единомышленников, которые только того и ждут, чтобы мы обнажили меч. А меч добывает всё, что не поддаётся требованиям, зиждущимся на праве»27.
Важно при этом отметить, что Иржи из Подебрад вовсе не был склонен решать политические проблемы с помощью меча. Скорее наоборот. Недаром главное, с чем сегодня принято связывать наследие гуситского короля - это предложенный им в 1464 г. проект создания союза европейских государств для отражения турецкой агрессии, который предполагал соглашение равноправных сторон, оставляя в прошлом верховенство двух главных носителей универсалистских тенденций в политической жизни средневековой Европы - империи и папства28.
роля Альбрехта Австрийского, умершего в 1439 г., до рождения сына. До коронации жил в Вене, находясь под опекой императора Фридриха III.
27 Цит. по кн.: Дювернуа А.Л. Юрий Подебрад, избранник чешского народа. М., 1868. С. 11.
28 О проекте и его судьбе см.: игЪапек R. Vëk podëbradsky. Б. IV: СееИу za кга^ат Дпка z Podëdrad. Ье1а 1460 — 1464. Praha, 1962. Б. 576-770.
112
