CC BY
68
Коммуникационный менеджмент и стратегическая коммуникация в
государственном управлении
Базаркина Д.Ю.
К вопросу о коммуникационном противодействии терроризму в обеспечении национальной и международной безопасности (на материалах Европейского Союза)
В условиях мирового экономического кризиса распространение пропаганды террористических организаций приобретает новую актуальность, что заставляет по-новому оценить коммуникационные стратегии, направленные на борьбу с терроризмом. Манипулятивное использование идеи коренных общественных изменений присуще террористам разных направлений, о чем свидетельствуют тексты Анвара аль-Авлаки, Андерса Брейвика, «Неформальной анархистской федерации» в Италии и т. д. В то же время идеи преобразований, высказываемые террористическими организациями, представляют собой искаженные в интересах террористов положения марксистской идеологии или абсолютизированные в террористической пропаганде фрагменты концепций национального освобождения. Это довольно успешно позволяет террористам вводить в заблуждение большое количество людей, недовольных существующей политической и экономической системой, провоцируя их на применение насилия. Пожалуй, только фашистская идеология служит органичной основой для деятельности ряда праворадикальных организаций.
Различные стратегии реагирования на террористическую деятельность, предлагаемые специалистами по связям с общественностью, журналистике, политологии и т. п., после апробации в европейских странах показали как свои преимущества, так и объективные слабости. В частности, обсуждение проблемы терроризма в рамках «религиозного» дискурса не привело к активному равномерному вовлечению представителей различных религий и конфессий в борьбу с распространением террористической пропаганды.
На наш взгляд, в качестве меры по минимизации этнорелигиозной радикализации можно предложить рассмотрение терроризма как силы, враждебной трудовому многокультурному населению Европы. Разумеется, осуществлять такую концепцию следует исключительно в рамках последовательной коммуникационной стратегии, направленной на позиционирование секулярного государства (только в таком государстве реально постепенное объединение усилий европейских и иностранных работников для достижения общего экономического процветания).
Конечно, для воплощения в жизнь данной стратегии необходимо соответствие заявлений властей их реальным поступкам - наличие равных условий труда, при которых общим критерием отбора кадров станет их квалификация, а также возможностей повышения этой квалификации.
Интересны предложения, сделанные исследователями в области паблик рилейшнз, в частности, руководителем «Русской школы РЯ» Ю.Я. Любашевским. Он предлагает внедрение идеи неотвратимости возмездия за акт терроризма, в том числе и асимметричного - «в сторону усиления». Отказ от возмездия расценивается как предоставление терроризму возможности морального подъема. Исследователь предлагал разоблачить мифы, существующие вокруг терроризма, продвигать образ Усамы бен Ладена как врага человечества, прежде всего арабского мира, акцентировать внимание на том, что бен Ладен не имеет права издавать фетвы, а делает это в своекорыстных целях1. Однако для распространения подобных сообщений необходимо выделение различных целевых аудиторий в соответствии с их уровнем обеспеченности, образования и психологическими мотивациями. Кроме того, само обсуждение проблемы в религиозном контексте представляется нам тупиковым, так как коммуникационная стратегия террористических групп, к примеру, «религиозного» толка, манипулирующая ценностями исламской религии, опирается на отсутствие формального авторитетного лидера в исламском мире, каким в католическом мире является папа римский. Это позволяет лидерам террористических организаций представлять себя улемами (уважаемыми учеными - знатоками Корана и шариатского права) и вызывать интерес разного рода аудиторий (здесь можно вспомнить выступления Анвара аль-Авлаки перед студентами исламских учебных заведений Великобритании). Противоречия, существующие между различными течениями той или иной религии, в ряде случаев мешают найти ключевые послания, общие для всех конфессий, и однозначно обезопасить религиозные ценности от манипуляций.
Осознание манипулятивной сущности террористической пропаганды возможно, в той или иной мере, только при соответствующей работе по разъяснению широкой аудитории внутренних противоречий и неточностей в концепциях сторонников этнорелигиозного терроризма. В качестве показательного примера можно привести развернутую цитату из книги журналиста М.В. Зыгаря, вплотную занимавшегося проблемой терроризма:
1 Любашевский Ю.Я. РЯ-антитеррор // Политические технологии и РЯ против международного терроризма: Материалы «круглого стола» (Москва, Институт Европы РАН 28 ноября 2001 г.). Доклады ИнститутаЕвропы РАН №88. М., 2002.
- Знаешь, в арабском есть такая пословица: «Противоречь, и о тебе узнают», - рассказывает Ишмурат. - Мне кажется, в этом суть тех людей, которые избирают себе радикальное религиозное течение. В любом обществе есть такие люди: если все за, всегда найдется один или двое, кто против. Так и салафиты - они же не составляют большинство. Это небольшая, но очень шумная группа людей крайних взглядов. И взгляды их зачастую основываются на плохих знаниях. Вот смотри, они, например, ориентируются на шейха Кардауи (в России он стал широко известен совсем недавно, после того как издал фетву, признающую войну в Чечне джихадом). Но его же работы они совсем не знают! Слышал я, например, такую историю: будто бы шейх Кардауи увидел сон. И в этом сне Аллах говорит ему: «Только пять человек в этом мире следуют по моему пути».
Шейх спрашивает: «Я среди них?» Аллах отвечает: «Нет!» «А кто же эти люди?»
- продолжает Кардауи. На что Аллах начинает перечислять: «Первый - это Осама бен Ладен...» И тут шейх Кардауи проснулся. Вот такую историю рассказывают. Но самое главное что? Купиться на этот вымысел могут только необразованные люди!
- Почему? - не понимаю я.
- Потому что раньше именно шейх Кардауи написал очень большую книгу о том, что сны нельзя толковать как пророчества, что они не имеют особого смысла, на них нельзя полагаться!2
Целесообразной коммуникационной стратегией мы считаем продвижение идеи универсальности терроризма независимо от его идеологии, а также подчеркивание регрессивности, варварства нового витка «религиозных войн» в XXI в., какими видят их террористы, манипулирующие исламскими, христианскими или иными религиозными ценностями. К тому же, на наш взгляд, необходима выработка сообщений, мотивирующих потенциальные целевые аудитории пропаганды террора к развитию критического восприятия действительности. Эта задача адекватна и для европейской, и для сегодняшней российской ситуации, так как «для жизни индустриальной страны нужно массовое овладение инструментами рационального мышления - адекватным современной реальности языком, навыками логических умозаключений, «духом расчетливости» (меры), навыками рефлексии и проектирования. Все эти инструменты и навыки были сильно повреждены в ходе тяжелого длительного кризиса»3.
В случае ультралевого терроризма представляется возможным уменьшение угрозы путем широких политических дискуссий, в которых участвуют сторонники различных современных трактовок марксизма, для того чтобы отделить классический
2 ЗыгарьМ. В. Война и миф. М.; СПб., 2007. С. 41-42.
3 Кара-Мурза С.Г.Дюжина фундаментальных угроз для России // Чекист. Ру - информационноаналитическое сетевое издание. URL: www.chekist.ru/article/4029
марксизм, а также те его трактовки, предполагающие исследование объективных закономерностей развития общества и государства, в том числе факторов складывания революционных ситуаций, от ультралевой идеологии, не учитывающей объективных процессов. В определенной мере стимулировать эти дискуссии способны публичное отстранение, отказ журналистского сообщества и официальных лиц от стереотипов восприятия легального протестного движения, от наклеивания ярлыка «пропаганды тоталитаризма» в современном левом движении и т. п.
Описанные стратегии соответствуют задачам предотвращения и минимизации террористической угрозы до совершения терактов, а также задачам противодействия тому направлению радикализации, которое приводит к террористической деятельности представителей экстремистских групп и не подготовленную к манипуляциям часть протестного движения, главным образом, молодежь.
В вопросе минимизации ущерба непосредственно от террористической деятельности нужно коснуться основных этапов проявления коммуникационного эффекта терроризма. По мнению Э. Сильке4, успешные террористические кампании условно можно разделить на четыре основных фазы:
1. Провокация. Террористы осуществляют насильственные действия с целью вызвать бурную реакцию у официальных властей. Обычно одна из первых предпринимаемых после теракта мер состоит в том, чтобы приостановить или ограничить нормальное функционирование силовых структур и судебных учреждений. С продолжением насильственных действий или при их особых масштабах регулирование общественной жизни, вероятнее всего, будет проводиться в условиях «чрезвычайного положения», а инструкции, передаваемые тревожным службам разного уровня, - подразумевать «чрезвычайные полномочия». Террористы все еще называются в официальных заявлениях преступниками, но их случай больше не рассматривается как обычное преступление.
На этой стадии «чрезвычайные полномочия», предоставляемые властям, чаще всего подаются террористической пропагандой как повод для развязывания репрессий. К примеру, авторы ряда немецкоязычных интернет-сайтов так называемой «джихадистской»5 направленности (манипулирование ценностями ислама) постоянно
4 The Psychology of Counter-Terrorism / ed. by A. Silke. London; New York, 2011. P. 5.
5 Определение, принятое в западной литературе, на наш взгляд, нуждается в уточнении, так как само слово «джихад» является религиозным и историческим термином, применение которого в отношении террористических организаций типа «Аль-Каиды» неправомерно и чревато обострением отношений между представителями различных религий
транслируют сообщение о любых действиях полиции как о репрессивных мерах в отношении не террористов, а именно мусульман. Предполагаемое котнтрсообщение, на наш взгляд, должно апеллировать к одинаковой уязвимости мусульман и немусульман (в случае ультраправого терроризма «образца» А. Брейвика - христиан и нехристиан, европейцев и иммигрантов и т. п.) перед угрозой терроризма. В связи с этим необходима разработка таких посланий, которые содержали бы позитивный призыв к действию, но вместе с тем подчеркивали бы не религиозные и этнические особенности террористов, а общие черты людей, призываемых бороться с терроризмом, качества, которые возможно выделить у максимального количества групп населения Европы, такие как стремление к прогрессу, самореализации и т. п. Целесообразным представляется введение в общественную дискуссию точки зрения на экономический ущерб от террористической деятельности, также затрагивающий максимальный спектр общественных групп.
2. Эскалация. В случае, если террористам удалось спровоцировать государственные власти на определенные уступки, теракты становятся более жестокими, что, в свою очередь, приводит к дальнейшему усилению мер безопасности. По наблюдениям экспертов, в таких ситуациях государство предпринимает все более серьезные, часто исключительные меры, «в том числе и очевидно незаконные тактики в поиске победы»6. В данном случае имеется в виду сбор разведданных различными средствами. Автор настоящего исследования не ставит себе целью выработку рекомендаций для разведки, так как не обладает должной подготовкой, однако следует указать на важность подготовки плана коммуникации с общественностью для ситуаций, в которых слухи или отрывочные данные о разведоперациях становятся предметом обсуждения в СМИ, тем более - в манипулятивных целях.
3. Вина. В условиях эскалации террористической деятельности и ответных мер властей, которые неизбежно преподносятся как репрессивные, обе стороны разворачивают информационные кампании с целью возложить ответственность на противника. Эта фаза характеризуется высоким риском для правительственных структур потерять доверие граждан, в особенности если на стадиях провокации и эскалации конфликта не велось адекватного коммуникационного обеспечения контртеррористической операции.
4. Испытание выносливости, изматывание. Это заключительная фаза, на которой террористы стремятся сломить волю и моральные принципы властных структур и граждан государства, подвергшегося атаке. В условиях информационной войны цель
6 The Psychology of Counter-Terrorism. P.5.
террористической организации - показать, что террористы имеют моральные основания для своей практики, а также располагают большими возможностями продолжать борьбу, нежели государственные власти. В ситуации, когда это удается, силовые структуры начинают поиск альтернативных решений проблемы, что полностью разрушает стихийно вырабатывавшуюся стратегию.
Распространенной ошибкой кризисных коммуникаций считают их запаздывание по сравнению с распространением коммуникационного эффекта терроризма. На стадии провокации еще не формируется адекватный ответ властей, что может стать дополнительным фактором уступок по отношению к террористам. Например, теракты в Мадриде 11 марта 2004 г. и те сообщения, которые транслировались правящими кругами Испании, показали несостоятельность коммуникации правительства при отсутствии выверенного плана кризисной коммуникации. Поиск виновного и попытки возложить ответственность за теракт, совершенный «Аль-Каидой», на ЭТА до окончания расследования доказывают, что без единой государственной коммуникационной стратегии нарушается одно из главных правил взаимодействия со СМИ - запрет на какие-либо предположения до поступления достоверной информации. В такой ситуации происходит как дальнейшее падение доверия к правительству, так и повышение внимания СМИ к его просчетам и ошибкам (не говоря уже о попытках представителей политической элиты реализовать свои собственные политические интересы под видом государственных, что в принципе недопустимо).
При этом нельзя забывать о том, что контртеррористическая деятельность должна иметь комплексный характер, и коммуникационная стратегия государственных властей не должна вступать в противоречие с другими формами борьбы с терроризмом, такими как:
- введение специального антитеррористического законодательства;
- создание контртеррористических подразделений в государственных структурах (включая полицию и вооруженные силы);
- использование военной силы (при необходимости);
- введение специальной системы наказаний за терроризм;
- взаимодействие со СМИ;
- попытки мирного урегулирования проблемы7.
7 Д^. P. 3.
Необходимо также указать на такое обязательное условие коммуникационного менеджмента в кризисных ситуациях и в процессе подготовки к ним, как адресность информационных потоков, при которой коммуникации должны быть точно направлены на те целевые аудитории, более всех остальных нуждающиеся в непротиворечивой аутентичной информации. При разработке коммуникационной стратегии обобщаются статистические данные о целевой аудитории (пол, возраст, национальность, семейное положение, экономические условия, культурная и религиозная принадлежность и т. п.). Среди целевых аудиторий террористической пропаганды наиболее подробно рассмотрены именно «религиозные радикалы», в частности, в Великобритании. В качестве примера можно привести исследования Э. Баккера, изучившего «религиозные» группы террористов и сочувствующих им в этой стране.
Примечателен тот факт, что на основе сведений о социально-экономическом статусе членов групп нельзя заключить, что террористические сети формируются людьми с одинаковым уровнем жизни; напротив, «религиозные» группы чаще всего образуют люди разного уровня достатка. То же самое касается профессии: во многих случаях «этнорелигиозные» террористические сети включают людей самых разных профессий и родов занятий. К примеру, из тех, кто осуществлял неудавшееся нападение на посольство Соединенных Штатов в Париже, один человек служил в элитном армейском батальоне, двое были чернорабочими, а еще один был программистом, работающим на местное правительство.
При изучении семейного положения членов данных групп также не было выявлено никаких принципиальных различий или сходств между членами различных групп. Женатые, разведенные или холостые мужчины были распространены равномерно по всему «религиозному» спектру. Нет, например, ни одной сети, в которой почти все участники были бы женаты. Только в одной из самых «молодых» сетей все участники были холостыми мужчинами на момент ареста. Эта сеть, однако, единственная имела гомогенную структуру по признаку семейного положения8.
Полученная экспертами информация показывает, что во всех «религиозных» сетях преданность активных участников повышалась по мере развития организации. Участники демонстрировали усиление религиозности по сравнению с их детством и юностью. 28 исследованных сетей также очень похожи по возрастным показателям участников. Многие организации состоят из людей, принадлежащих к одной
8 Bakker E. Jihadi Terrorists in Europe, Their Characteristics, and the Circumstances in Which They Joined the Jihad: An Exploratory Study. The Haguel, 2006. P. 32.
возрастной группе. Так, члены одной из групп, арестованных в Германии, все были очень молоды (между 19 и 22 годами).
Что касается места вербовки, исследования показывают, что большинство сетей было сформировано в странах, где проживало основное количество активных участников. В некоторых случаях есть и своего рода «международные связи», на основании чего заключили, что частичная радикализация и вербовка проходили как в Великобритании, так и за ее пределами. Однако можно утверждать, что место вербовки и место проживания более или менее совпадают. Например, сеть, обнаруженная после террористических актов в Лондоне, состояла из британских граждан, которые присоединились к террористам и их сторонникам, живя в Великобритании. Вообще, место вербовки часто различается среди членов сети. То же самое замечено в отношении страны проживания. Например, члены «Группы Хофстад» (Hofstad Group) проживают в Нидерландах, и большая часть группы, если не все ее члены, присоединились к организации в той же самой стране. Такие же закономерности были выявлены для сети, вовлеченной в неудавшийся теракт в Лондонском метро 21 июля, и ряда других сетей. При рассмотрении национальности членов «религиозных» групп складывается более разнообразная картина, главным образом потому, что около четверти арестованных в Европе террористов имеют двойное гражданство. Как следствие, некоторые сети включают представителей множества различных наций, в то время как другие более гомогенны в этом отношении9.
Эти и подобные материалы позволяют сделать выводы об общих чертах основной целевой аудитории террористической пропаганды - потенциальных и реальных рекрутов «религиозных» террористических организаций:
- относительно сходные возрастные характеристики, которые дают возможность составить психологический портрет;
- высокий показатель религиозности; поэтому контртеррористическая стратегия, на наш взгляд, должна избегать провоцирования всякого рода религиозных дискуссий, аргументы в которых чаще всего недоказуемы, равно как и неопровержимы;
- культурные особенности (в зависимости от условий в стране формирования сети и других факторов) «картины мира» рекрутов и т. д.
На основе указанных и других сходных черт аудиторий целесообразно формулирование сообщений правительственной коммуникации, которые
9 Ibid. P. 33.
демонстрируют важность для национальных и наднациональных властей (иногда в ЕС отмечаются разночтения в сообщениях на разных уровнях) проблем, волнующих аудитории и слои населения, откуда выходят их представители. При этом будут уместны периодические выступления с данными сообщениями в открытых дискуссиях, где рекомендуется избегать тенденциозных оценок в выводах и, вместе с тем поддерживать качество дискуссии на высоком уровне. Для этого необходим подбор адекватных задаче экспертов, общественных деятелей и т. п., которые инициировали бы обсуждение террористической проблемы.
Вопросами, которые бы обсуждались в СМИ, могли бы стать, например, компромиссное решение проблем европейских мигрантов, военное присутствие ЕС в Афганистане и Ираке. Открытая дискуссия на эти темы предполагают активное участие основных «групп риска», из которых обычно производится набор рекрутов террористических ячеек, в легальном обмене мнениями по актуальным проблемам (разумеется, с недопущением призывов к террористической деятельности). В дальнейшем (только при наличии подходящих кандидатур и очевидной эффективности такой меры в интересах всех граждан) возможен подбор неформальных лидеров, лояльных идеям контртеррористической коммуникационной стратегии, на роль рупора европейских общественных институтов в радикализирующемся молодежном сообществе. Все это реализуемо при сочетании коммуникационного менеджмента с реальными позитивными изменениями в положении целевой аудитории в обществе, при которых помощь в преодолении влияния террористической пропаганды обрела бы престиж.
В целом механизмы коммуникационного менеджмента используются в странах ЕС и на уровне наднациональных органов власти менее сбалансированно, чем это необходимо в комплексном противодействии террористической угрозе, однако тенденция к унификации коммуникационных стратегий отмечается повсеместно, к чему, на наш взгляд, частично привел мировой экономический и политический кризис.
Список литературы:
1. Зыгарь М.В. Война и миф. М.; СПб., 2007.
2. Кара-Мурза С.Г. Дюжина фундаментальных угроз для России // Чекист. Ру -информационно-аналитическое сетевое издание. Ц^: www.chekist.ru/article/4029.
3. Любашевский Ю.Я. PR-антитеррор // Политические технологии и PR против международного терроризма: Материалы «круглого стола» (Москва, Институт Европы РАН 28 ноября 2001 г.). Доклады Института Европы РАН №88. М., 2002.
4. Bakker E. Jihadi Terrorists in Europe, Their Characteristics, and the Circumstances in Which They Joined the Jihad: An Exploratory Study. The Hague, 2006.
5. The Psychology of Counter-Terrorism / ed. A. Silke. London; New York, 2011.
