CC BY
970
Проблемы ор ганизации и функционирования адвокатуры
Захаренков Д.Н.
к вопросу о кодексе профессиональной этики адвоката
Цель: Определить юридическую природу Кодекса профессиональной этики адвоката и его место в законодательстве об адвокатуре.
Методы: Использовались системно-структурный и формально-юридический методы. результаты: Статья посвящена изучению проблемы неоднозначности статуса Кодекса профессиональной этики адвоката в системе законодательства об адвокатуре. Автором рассматриваются основные подходы ученых к определению природы КПЭА, а также делается попытка обосновать правовой характер Кодекса, сопоставив его с нормативным правовым актом.
Новизна/оригинальность/ценность: Статья обладает определенной научной ценностью и практической значимостью.
Ключевые слова: Кодекс этики, нормативный правовой акт, адвокатская этика, дисциплинарное производство.
Zakharenkov D.N.
about the code of professional ethics of lawyer
purpose: Determination of the legal nature of the Code of professional ethics of advocate and his place in the legislation on the bar.
Methodology: The author applied system-structural and formal-legal methods.
Results: The article deals with the problem of the uncertainty of the status of the Code of professional ethics of lawyer in the system of the legal profession legislation. The author explores the main approaches of scientists to the definition of the nature of the CPEL, as well as attempts to justify the legal nature of the Code, by comparing it with a regulatory legal act.
Novelty/originality/value: Article has a certain scientific and practical value. Keywords: The code of ethics, normative legal act, lawyer ethics, disciplinary proceedings.
Согласно пункту 1 статьи 4 Федерального закона № 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» (далее - Закон об адвокатуре) законодательство об адвокатской деятельности и адвокатуре основывается на Конституции Российской Федерации и состоит из настоящего Федерального закона, других федеральных законов, принимаемых в соответствии с федеральными законами нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации и федеральных органов исполнительной власти, регулирующих указанную деятельность, а также из принимаемых в пределах полномочий, установленных настоящим Федеральным законом, законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации. Вместе с тем Закон об адвокатуре, являясь основным документом в этой сфере, почти полностью обходит вниманием широкую группу локальных нормативных актов, принятых корпоративными органами адвокатуры и регулирующих вопросы организации и деятельности адвокатуры. Исключение составляет лишь Кодекс профессиональной этики адвоката (далее - Кодекс этики, КПЭА) - наиболее масштабный локальный акт адвокатского сообщества, ссылка на который содержится в пункте 2 статьи 4 Закона об адвокатуре.
Однако формулировка вышеобозначенной статьи оставляет неопределенной юридическую природу КПЭА, с одной стороны, прямо указывая на него в федеральном законе, с другой - вынося его отдельным пунктом за перечень иных актов статьи 4. В связи с этим на практике особо остро обсуждается вопрос статуса Кодекса профессиональной этики адвоката среди иных правовых актов, регулирующих адвокатскую деятельность.
Между тем значение Кодекса этики в регулировании адвокатской деятельности огромно, поскольку КПЭА является первым официальным актом адвокатского сообщества, регламентирующим нравственные обязательства адвоката. Как отмечает Н.М. Кипнис, в России до 2003 года отсутствовали писаные правила адвокатской этики, что затрудняло для адвокатов выбор этически корректного поведения, поэтому каждая коллегия адвокатов самостоятельно решала, каким образом контролировать соблюдение адвокатами норм профессиональной этики [10].
Целью настоящего исследования является определение юридической сущности Кодекса профессиональной этики адвоката и его места в законодательстве об адвокатуре. В философии под сущностью предмета понимается совокупность его необходимых свойств и внутренних
евразийская -
> 1 (26) 2017 <
- адвокатура
устойчивых определяющих связей, которые характеризуют его природу.
Рассматривая сущность Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого 31 января 2003 года первым Всероссийским съездом адвокатов - высшим органом адвокатского сообщества, в первую очередь следует обратить внимание на то, что он является одним из подвидов профессиональных этических кодексов, а именно сводом нравственно-этических предписаний, устанавливающих наиболее оптимальный вариант исполнения представителями профессий (адвокатами) своих обязанностей. Кодексом также закреплены основания привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности и порядок осуществления дисциплинарного производства.
В юридической науке довольно распространена точка зрения, согласно которой только государственные органы либо народ посредством референдума вправе принимать нормативные правовые акты: законы и подзаконные акты. Однако по мнению ряда ученых-юристов, таких как С.Н. Братановский [8], Н.И. Матузов, А.В. Маль-ко [20] и другие, локальные нормативные акты, принимаемые общественными объединениями или организациями, могут быть отнесены к группе подзаконных актов.
В.Н. Хропанюк в классификации подзаконных актов выделяет внутриорганизационные подзаконные нормативные правовые акты - такие нормативные правовые акты, которые издаются различными организациями для регламентации своих внутренних вопросов и распространяются на членов этих организаций [27]. В свою очередь С.С. Алексеев одним из видов нормативных правовых актов называет локальные нормативные акты, определяя их как юридические документы, содержащие нормы права, принимаемые субъектами управления на предприятии, в организации и т. д. [2].
И тот факт, что Кодекс как локальный нормативный акт принят не государством, а органами самоуправления адвокатуры, нисколько не уменьшает его ценности, а наоборот, свидетельствует о высоком уровне развития корпоративного сознания адвокатского сообщества, способного добровольно и самостоятельно накладывать на всех своих членов дополнительные обязательства и ответственность за их несоблюдение.
Для ответа на вопрос, может ли Кодекс профессиональной этики адвоката считаться подзаконным актом и, соответственно, частью законодательства об адвокатуре, необходимо обратиться к основным требованиям, предъявляемым к тако-
го рода актам. Среди ученых нет единого мнения относительно того, какие черты присущи нормативному акту и как они толкуются, однако в свете поднятой проблемы заслуживающим внимания представляется определение, данное Н.И. Ма-тузовым и А.В. Малько: нормативный правовой акт - это правовой акт, принятый полномочным на то органом и содержащий правовые нормы [20].
Первой основополагающей чертой нормативного правового акта является его принятие компетентным субъектом. Как мы уже отмечали ранее, считается, что достаточной компетенцией в сфере создания нормативных актов обладают только народ или государственные органы. Именно эта позиция была взята законодателем за основу при разработке статьи 4 Закона об адвокатуре.
Вместе с тем такой узкий подход не вписывается в концепцию демократического государства. Общественные отношения с участием специальных субъектов (адвокатов, действующих на основе принципов самоуправления и независимости) не должны регулироваться полностью актами государственных органов: некоторые аспекты деятельности самоуправляемых организаций разумно передать в ведение их корпоративных органов. В сфере организации и деятельности адвокатуры к ним относятся, в первую очередь, формулирование нравственно-этических критериев осуществления обязанностей, контроль за выполнением и привлечение к ответственности за их нарушение. По мнению Е.Г. Тарло, государство в лице конкретного чиновника не может определять этические нормы профессии, свод профессиональных этических норм может быть выработан лишь в итоге достаточно длительного и широкого обсуждения проекта всей адвокатской общественностью [12]. Добавим также, что если бы вопросом привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности занимались государственные органы, то над каждым адвокатом фактически нависла бы угроза стать подконтрольным и потерять свою роль независимого профессионального советника, способного оказать квалифицированную юридическую помощь. Закономерным шагом стало возложение на Всероссийский съезд адвокатов -высший орган Федеральной палаты адвокатов, решения которого обязательны для всех членов адвокатского сообщества, - полномочий по принятию нормативного кодифицированного этического акта (пп. 2 п. 2 ст. 36 Закона об адвокатуре). Таким образом, Всероссийский съезд адвокатов как орган самоуправления адвокатуры, будучи наделенным правом на принятие Кодекса этики
eurasian -
> 1 (26) 2017 <
- advocacy
в соответствии с законом, приобрел статус компетентного субъекта.
Здесь необходимо сделать оговорку, что органы самоуправления общественных организаций все же не обладают полной свободой и независимостью в своей деятельности; локальные нормативные акты, как и все иные подзаконные акты, должны полностью соответствовать законодательству и создаются, как правило, в развитие его положений. В частности, согласно пункту 1 статьи 2 КПЭА одной из основных задач Кодекса этики является дополнение правил, установленных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, без претензий на главенство перед ними.
Второй определяющей чертой нормативного правового акта является наличие в нем правовых норм - предписаний общего характера и постоянного действия, рассчитанных на многократное применение [20]. Рассмотрим подробнее индивидуальные признаки нормы права.
Процесс формирования правовых норм именуется в науке правотворчеством - специфической, требующей особых знаний и умений интеллектуальной деятельностью, связанной с созданием или изменением существующих в государстве правовых норм [2]. Автор этого определения С.С. Алексеев выделяет в отечественной теории права следующие виды правотворчества: 1) правотворчество компетентных государственных органов; 2) «непосредственное правотворчество народа» (референдум); 3) санкционирование норм, при котором процесс их создания проходит вне государственных органов [2].
Правовые нормы, содержащиеся в локальных нормативных актах, образуются на основании третьего вида правотворчества, обязательным для них будет наличие санкций со стороны государства, без них они не будут иметь юридической силы, а значит нормативный акт не будет действовать. Эта точка зрения находит свое отражение, в частности, в работах М.Н. Марченко: нормативно-правовые акты, издаваемые общественными органами и организациями, обычно не содержат правовых норм, однако в особых случаях, например при предварительной или последующей санкции (разрешения) государства, они приобретали юридическую силу [19]. О санкционировании государством правовых норм говорит и А.В. Мицкевич [22]. На практике санкционирование создания правовых норм как раз и происходит через наделение компетентных субъектов полномочиями в соответствии законодательством, что отсылает нас к первому признаку подзаконного норматив-
ного акта, который соблюден для Кодекса этики адвоката.
Существенной особенностью правовой нормы является ее общеобязательность: она непременно должна соблюдаться всеми участниками правоотношений, которые ей регулируются. Более того, поскольку юридическая норма деперсонифици-рована, то есть адресована не конкретному индивиду, а всем лицам либо отдельному кругу лиц, определенному видовыми признаками (супруги, учащиеся, юристы и другие), она не исчерпывается разовым исполнением, а ориентирована на применение в большом количестве ситуаций с разными участниками. Что же касается норм, содержащихся в Кодексе этики, они, безусловно, являются обязательными для всех адвокатов, как на основании закона (пп. 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатуре и адвокатской деятельности в РФ»), так и на основании самого Кодекса (ст. 1 КПЭА).
Однако вопрос природы норм Кодекса профессиональной этики адвоката в юридической науке неоднозначен и до сих пор вызывает острую дискуссию. Помимо изложенных выше факторов это вызвано также спецификой содержания Кодекса. Так, в Разделе первом (Принципы и нормы профессионального поведения адвоката) находят отражение обязательные требования адвокатской этики - составной части юридической этики, представляющей собой свод правил представителей адвокатской профессии. Предметом изучения юридической этики является анализ природы, сущности, структуры и функций морали в профессиональной деятельности юриста.
В свою очередь, мораль представляет собой форму общественного сознания и его реализации на практике, утверждающую общественно необходимый тип поведения людей и служащую общесоциальной основой его регулирования [3]. Это роднит мораль с другим социальным регулятором - правом. Но, несмотря на то, что мораль и право выполняют похожие функции и в своей деятельности крайне часто переплетаются, они представляют собой две совершенно разных системы правил поведения, в связи с чем проблематично определить принадлежность норм Раздела первого КПЭА к одной из них, для этого необходимо дифференцировать нормы права и нормы морали.
Анализируя особенности норм адвокатской этики, мы видим, что они схожи с правовыми по многим общим чертам. Ранее мы уже говорили о том, что нормы Раздела первого КПЭА, как и правовые нормы, являются следствием правотворческой деятельности, они создаются или
санкционируются государством, тогда как мораль формируется спонтанно в процессе практической деятельности общества, для нее не нужно согласие государственных органов.
Объединяет нормы адвокатской этики и нормы права общеобязательный характер, а также уровень ответственности. Нормы права обеспечиваются аппаратом государственного принуждения, в случае их несоблюдения следуют конкретные санкции, установленные нормативными правовыми актами, равно как и за нарушение правил профессиональной этики адвокаты несут определенные «неблагоприятные юридические последствия» [18], вплоть до прекращения статуса адвоката. В то же время соблюдение норм морали так или иначе остается на усмотрение субъекта общественных отношений и обеспечивается силой общественного мнения, «побуждая, а не принуждая к совершению требуемых действий» [29].
Адвокатская этика и право совпадают и по способу фиксации: в отличие от норм морали, обычно выраженных в вербальной форме или же существующих в сознании людей, и нормы права, и нормы адвокатской этики выражены в документальной форме - в писаных юридических актах.
Тем не менее, некорректным будет утверждение, что нормы Раздела первого Кодекса этики адвоката являются по своей природе чисто правовыми; содержательный аспект норм КПЭА заключается в том, что они устанавливают основанные на нравственных началах ориентиры должного поведения адвоката - этические принципы, которые по своему содержанию приближены к моральным, нравственным принципам.
С точки зрения П.П. Алексеева, нравственные принципы представляют собой форму нравственного сознания, наиболее обобщенно и существенно выражающую моральные требования, предъявляемые обществом или отдельным классом к поведению людей [1]. Принципы адвокатской этики также обращены к нравственной сущности адвоката, выражают направленность его поведения, однако в отличие от моральных принципов они охватывают не всех людей и не любую ситуацию, а только адвокатов при осуществлении профессиональной деятельности. И хотя правила адвокатской этики строятся на высоких началах добросовестности, честности и гуманизма, они не всегда совпадают с нравственными правилами общей этики: особенности адвокатской деятельности служат причиной возникновения специфических, присущих только адвокатам нравственных требований, которые подчас расходятся с господствующими в обществе представлениями о морали.
Одним из таких расхождений является добросовестная защита адвокатом доверителя. Являясь его профессиональным нравственным долгом, она в то же время может встретить неодобрение общества, усматривающего в ней лишь попытку виновного лица избежать справедливого наказания. Напротив, с позиции общественного мнения, не будет безнравственным публичное заявление адвоката о доказанности вины доверителя, действительно виновного в совершении того или иного преступления. Для адвоката же такие действия недопустимы в силу прямого запрета ст. 9 Кодекса.
Отсюда следует, что нормы Раздела первого КПЭА, содержащие в себе правила адвокатской этики, с одной стороны, имеют много общих черт с нормами права, с другой - приближены по своему содержанию к нормам морали и этики. Данная точка зрения находит отражение и в работах Е.В. Орешина [23], однако, на наш взгляд, не оправдана изложенная автором необходимость формирования профессиональной корпоративной этики в качестве самостоятельного нормативного регулятора. Представляется, что нормы адвокатской этики на основании их сущностных свойств могут быть отнесены к нормам права.
Сказанное не означает полное отрицание нравственной составляющей в природе нормы адвокатской этики. Мораль и право находятся в постоянном взаимодействии, в своей реализации опираясь друг на друга. Построение истинно демократического государства невозможно без правовой системы, фундаментом которой является соблюдение нравственных норм. Поскольку одного общественного давления бывает недостаточно, чтобы сдержать вредные проявления страстей и устранить возможность общественных столкновений, мораль требует закрепления в законе тех или иных нравственных норм в целях придания им твердости и устойчивости [29].
В современном законодательстве присутствует масса примеров взаимопроникновения моральных правил в правовые нормы: ст. 21 Конституции РФ (недопустимость умаления достоинства личности); ст. 10 ГК РФ (презумпция добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений); ст. 3 ТК РФ (запрещение дискриминации в сфере труда); ст. 158 ГПК РФ, ст. 257 УПК РФ (обязательность уважения к суду) и другие. Аналогично и нравственные принципы адвокатской этики находят свое выражение как в Законе об адвокатуре (ст. 7 (адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не
eurasian
1 (26) 2017
- advocacy
запрещенными законодательством Российской Федерации средствами)), так и в Кодексе этики адвоката. Таким образом, можно определить нормы Раздела первого КПЭА как правовые нормы, наполненные обязательствами и правилами морально-нравственного характера, этическими принципами.
Отличительной особенностью КПЭА по сравнению с этическими кодексами представителей иных профессий является подробное регламентирование вопросов дисциплинарной ответственности. Вопрос определения сущности норм Раздела второго КПЭА (Процедурные основы дисциплинарного производства) в отличие от норм, содержащих этические принципы адвоката, представляется менее спорным, но все же нуждающимся в уточнении.
Рассматриваемый Раздел содержит общие правила проведения дисциплинарного производства в отношении адвоката, а именно устанавливает порядок рассмотрения и разрешения жалоб, представлений, обращений в отношении адвокатов (статья 19 КПЭА). Определение понятия дисциплинарного производства является отправной точкой в изучении специфики норм, его регулирующих.
В науке об адвокатуре под дисциплинарным производством в отношении адвоката понимается совокупность норм, регулирующих процедуру привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности или освобождения от нее специально уполномоченными на то органами профессионального сообщества [6]. Эти нормы затрагивают различные стороны дисциплинарного производства (от определения допустимых поводов для возбуждения дисциплинарного производства до регламентации деятельности органов адвокатского самоуправления при рассмотрении дисциплинарного дела), тем самым приобретая характер процессуальных норм - правил поведения организационно-процедурного характера, регламентирующих порядок, формы и методы реализации норм материального права [4] (в данном случае - норм адвокатской этики).
Кроме того, равно как и нормы адвокатской этики, нормы дисциплинарного производства КПЭА создаются в результате правотворческой деятельности, общеобязательны для всех участников специальных правоотношений, а также зафиксированы в письменной форме, следовательно, и они могут быть отнесены к правовым нормам, так как соответствуют основным требованиям.
Таким образом, на наш взгляд, являясь локальным нормативным актом адвокатского со-
общества и при этом сочетая в себе основные черты нормативного правового акта (принят компетентным субъектом, получившим соответствующее полномочие через законодательный акт, и содержит обязательные для всех участников адвокатских правоотношений правовые нормы, регулирующие вопросы адвокатской этики и дисциплинарного производства), Кодекс профессиональной этики адвоката может быть определен как подзаконный нормативный правовой акт в системе источников нормативного регулирования адвокатской деятельности.
В юридической науке концепция правовой природы Кодекса профессиональной этики адвоката прослеживается в работах ряда видных ученых-адвокатов. Так, Г.М. Резник отождествляет Кодекс этики с иными законодательными актами, говоря о том, что КПЭА принят по прямому предписанию закона, т. е. его нормы имеют такое же обязывающее значение, как закон [25]. В свою очередь, Н.М. Кипнис по сути приравнивает Кодекс (писаные правила адвокатской этики) к правовому акту, когда называет органы самоуправления адвокатского сообщества, полномочные рассматривать дела о дисциплинарных проступках адвокатов на основании норм КПЭА, правоприменяющими органами [10]. Поддерживает концепцию правового характера Кодекса и Ю.С. Пилипенко, отмечая, что данный правовой акт, хотя и является корпоративным, однако в силу публично-правовой значимости института адвокатуры и отсылки к нему Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре непосредственно соотносится с системой законодательства, регулирующего адвокатскую деятельность [23]. Правовым актом Кодекс этики адвоката называют в своих трудах Е.О. Бусурина [7], В.А. Вайпан [9] и А.Г. Кучерена [15]. По мнению С.Э. Либановой, КПЭА является формально определенным источником права [17].
Отдельно стоит отметить позиции А.В. Зре-лова [13], М.С. Степашиной [26], которые рассматривают Кодекс профессиональной этики адвоката как акт, дополняющий правила, установленные законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, но не являющийся одним из его элементов. Частью Закона об адвокатуре предлагают считать Кодекс этики Н.Ф. Кузнецова [14] и Ю.П. Гармаев [11].
Интересен и взгляд Р.Г. Мельниченко, который не признает правовой характер отдельных норм Раздела первого КПЭА, но все же в целом определяет Кодекс этики как источник права [21]. Близкой к нему является точка зрения Г.П. Чер-
нышова: «Кодекс избрал промежуточное состояние - он придал многим моральным принципам правовое значение. Однако он не облек эти принципы в правовую форму, чем чрезвычайно затруднил их применение» [28]. Напротив, В.В. Лазарев не включает КПЭА в законодательство об адвокатуре, но при этом выделяет в нем как правовые нормы, так и этические нормы материального характера [16].
Некоторые ученые склонны определять Кодекс этики как неправовой акт. К ним относится, в частности, А.А. Малиновский, считающий, что Кодекс является нормативным, но не правовым актом, так как принимается негосударственными законотворческими органами [18]. Л.Н. Бардин называет очевидным тот факт, что, даже будучи названным в Законе об адвокатуре, Кодекс профессиональной этики адвоката не приобрел тем самым ни одного параметра нормативного правового акта [5].
Некорректно было бы не упомянуть и о позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении КС РФ от 16.12.2010 № 1580-0-0. Рассмотрев жалобу гражданина С.М. Лябихова, Конституционный Суд РФ установил, что Кодекс профессиональной этики адвоката является корпоративным нормативным правовым актом [30], тем самым подтвердив, что Кодекс, как локальный нормативный акт адвокатского сообщества, может быть признан правовым актом. Аналогичный вывод был установлен и в Определении Конституционного Суда РФ от 25.02.2013 № 278-0 [31].
Кроме того, стоит отметить, что и многие другие локальные нормативные акты органов адвокатского самоуправления играют важную роль в регулировании организации и деятельности адвокатуры, а потому, по нашему мнению, также заслуживают получения статуса нормативных правовых актов при наличии всех соответствующих признаков. К примеру, одним из таких актов является Устав Федеральной палаты адвокатов, утвержденный первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 года.
В свою очередь, чтобы закрепить статус нормативных правовых актов для Кодекса профессиональной этики адвоката и иных локальных нормативных актов органов адвокатского самоуправления, рекомендуем дополнить пункт 1 статьи 4 ФЗ «Об адвокатуре и адвокатской деятельности» и изложить его в следующей редакции: «...а также из принимаемых в пределах полномочий, установленных настоящим Федеральным законом, законов, иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации и локальных
нормативных правовых актов органов адвокатского самоуправления», поставив локальные нормативные акты адвокатского сообщества в один ряд с другими источниками нормативно-правового регулирования адвокатской деятельности.
Пристатейный библиографический список
1. Алексеев П.П. Право и этика. М.: Лаборатория книги, 2012.
2. Алексеев С.С. Теория государства и права: учебник для юрид. факультетов и вузов / авт. колл.: С.С. Алексеев, С.И. Архипов и др. М., 1998.
3. Аминов И.И., Дедюхин К.Г. Адвокатская этика: учебник / под ред. Г.Б. Мирзоева, Н.Д. Эриашвили. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015.
4. Байтин М.И. Нормы права // Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н.И. Матузова,
A.В. Малько. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2001.
5. Бардин Л.Н. Необходимо объединять усилия // Юридическая и правовая работа в страховании. 2007. № 2. С. 138-143.
6. Бусурина Е.О. Дисциплинарная ответственность адвоката в правозащитной деятельности: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013.
7. Бусурина Е.О. Дисциплинарная ответственность судей и адвокатов: сравнительный анализ // Адвокатская практика. 2012. № 4. С. 40-48.
8. Братановский С.Н., Джамбалаев Я.Р., Епифанов А.Е. Теория государства и права. Курс лекций: учеб. пособ. для студ вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция». М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2013.
9. Вайпан В.А. Настольная книга адвоката: Постатейный комментарий к Федеральному закону об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации. М.: Юстицинформ, 2006.
10. Воскобитова Л.А. Адвокат: навыки профессионального мастерства / под ред. Л.А. Воскобитовой, И.Н. Лукьяновой, Л.П. Михайловой. М.: Волтерс Клу-вер, 2006. С. 592.
11. Гармаев Ю.П. Комментарий к кодексу профессиональной этики адвоката // Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
12. Елисеев И.В. Избранные труды российских и французских адвокатов (XIX - начало XX в.) / сост.: И.В. Елисеев, Р.Ю. Панкратов. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. С. 9.
13. Зрелов А.П. Структура законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре // Адвокат. 2008. № 7. С. 21-25.
14. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу «Основы квалификации преступлений» / науч. ред. и предисл. акад.
B.Н. Кудрявцева. М.: Городец, 2007.
15. Кучерена А.Г. Научно-практический комментарий к Федеральному закону от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» / под общ. ред. д-ра юрид. наук, проф. А.Г. Кучерены. М.: Деловой двор, 2009 [Электронный ресурс]. URL: http://base.garant.ru/5647132/.
eurasian -
> 1 (26) 2017 <
- advocacy
16. Лазарев В.В. Общетеоретические положения, подлежащие учету в оценке предложений по внесению изменений и дополнений в КПЭА // Вестник Федеральной палаты адвокатов РФ. 2013. № 1. С. 187-189.
17. Либанова С.Э. Корпоративные нормы в свете защиты конституционных прав и свобод // Адвокат. 2011. № 6. С. 13-20.
18. Малиновский А.А. Кодекс профессиональной этики: понятие и юридическое значение // Журнал российского права. 2008. № 4. С. 39-44.
19. Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник / под ред. М.Н. Марченко. М.: Зерцало, 2004.
20. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: учебник. 4-е изд., испр. и доп. М.: Дело, 2015.
21. Мельниченко Р.Г. О проблеме смешения правовых и моральных норм в кодексе профессиональной этики адвоката // Закон. 2012. № 9. С. 147-151.
22. Морозова Л.А. Теория государства и права. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Российское юридическое образование, 2010.
23. Орешин Е.В. Юридическая природа норм адвокатской этики // Бизнес в законе. 2014. № 2. С. 210-213.
24. Пилипенко Ю.С. Научно-практический комментарий к Кодексу профессиональной этики адвоката. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Норма, 2016
25. Резник Г.М. Корпоративная независимость адвокатуры: гарантии и правовое регулирование // Вестник Федеральной палаты адвокатов РФ. 2006. № 3 (13).
26. Степашина М.С. Комментарий к Федеральному закону от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (постатейный) / под ред. А.Б. Смушкина, В.Н. Барба-рича // Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
27. Хропанюк В.Н. Теория государства и права: учебник для высш. учеб. завед. / под ред. В.Г. Стрекозо-ва. 5-е изд., стереотип. М.: Омега-Л, 2011.
28. Чернышов Г.П. Где мораль становится правом // ЭЖ-Юрист. 2004. № 25.
29. Шавеко Н.А. Право и мораль. Соотношение в общетеоретическом аспекте. 2-е изд., изм. и доп. Ижевск, 2014.
30. Определение КС РФ от 16.12.2010 № 1580-О-О [Электронный ресурс]. URL: http://www.zakonrf.info/ konstitucia/125.
31. Определение КС РФ от 25.02.2013 № 278-О [Электронный ресурс]. URL: http://uristu.com/library/ konstitut-sud/konstitut_big_14258.
References (transliterated)
1. Alekseev P.P. Pravo i jetika. M.: Laboratorija knigi, 2012.
2. Alekseev S.S. Teorija gosudarstva i prava: uchebnik dlja jurid. fakul'tetov i vuzov / avt. koll.: S.S. Alekseev, S.I. Arhipov i dr. M., 1998.
3. Aminov I.I., Dedjuhin K.G. Advokatskaja jetika: uchebnik / pod red. G.B. Mirzoeva, N.D. Jeriashvili. M.: JuNITI-DANA, 2015.
4. Bajtin M.I. Normy prava // Teorija gosudarstva i prava: kurs lekcij / pod red. N.I. Matuzova, A.V. Mal'ko. 2-e izd., pererab. i dop. M.: Jurist#, 2001.
5. Bardin L.N. Neobhodimo ob#edinjat' usilija // Ju-ridicheskaja i pravovaja rabota v strahovanii. 2007. № 2. S. 138-143.
6. Busurina E.O. Disdplinamaja otvetstvennost' ad-vokata v pravozashhitnoj dejatel'nosti: dis. ... kand. jurid. nauk. M., 2013.
7. Busurina E.O. Disdplinamaja otvetstvennost' sudej i advokatov: sravnitel'nyj analiz // Advokatskaja praktika. 2012. № 4. S. 40-48.
8. Bratanovskij S.N., Dzhambalaev Ja.R., Epifanov A.E. Teorija gosudarstva i prava. Kurs lekcij: ucheb. posob. dlja stud vuzov, obuchajushhihsja po special'nosti «Jurisprudencia». M.: JuNITI-DANA: Zakon i pravo, 2013.
9. Vajpan V.A. Nastol'naja kniga advokata: Postate-jnyj kommentarij k Federal'nomu zakonu ob advokatskoj dejatel'nosti i advokature v Rossijskoj Federacii. M.: Jus-ticinform, 2006.
10. Voskobitova L.A.Advokat: navyki professional'nogo masterstva / pod red. L.A. Voskobitovoj, I.N. Luk'janovoj, L.P. Mihajlovoj. M.: Volters Kluver, 2006. S. 592.
11. Garmaev Ju.P. Kommentarij k kodeksu professio-nal'noj jetiki advokata // Dostup iz sprav.-pravovoj siste-my «Konsul'tantPljus».
12. Eliseev I.V. Izbrannye trudy rossijskih i francuzskih advokatov (XIX - nachalo XX v.) / sost.: I.V. Eliseev, R.Ju. Pankratov. SPb.: Jurid. centr Press, 2004. S. 9.
13. Zrelov A.P. Struktura zakonodatel'stva ob advo-katskoj dejatel'nosti i advokature // Advokat. 2008. № 7. S. 21-25.
14. Kuznecova N.F. Problemy kvalifikacii prestuplenij: lekcii po speckursu «Osnovy kvalifikacii prestuplenij» / nauch. red. i predisl. akad. V.N. Kudrjavceva. M.: Goro-dec, 2007.
15. Kucherena A.G. Nauchno-prakticheskij kommen-tarij k Federal'nomu zakonu ot 31 maja 2002 g. № 63-FZ «Ob advokatskoj dejatel'nosti i advokature v Rossi-jskoj Federacii» / pod obshh. red. d-ra jurid. nauk, prof. A.G Kuchereny. M.: Delovoj dvor, 2009 [Jelektronnyj resurs]. URL: http://base.garant.ru/5647132/.
16. Lazarev V.V. Obshheteoreticheskie polozhenija, podlezhashhie uchetu v ocenke predlozhenij po vneseniju izmenenij i dopolnenij v KPJeA // Vestnik Federal'noj pal-aty advokatov RF. 2013. № 1. S. 187-189.
17. Libanova S.Je. Korporativnye normy v svete zashh-ity konstitucionnyh prav i svobod // Advokat. 2011. № 6. S. 13-20.
18. Malinovskij A.A. Kodeks professional'noj jetiki: ponjatie i juridicheskoe znachenie // Zhurnal rossijskogo prava. 2008. № 4. S. 39-44.
19. Marchenko M.N. Teorija gosudarstva i prava: uchebnik / pod red. M.N. Marchenko. M.: Zercalo, 2004.
20. Matuzov N.I., Mal'ko A.V. Teorija gosudarstva i prava: uchebnik. 4-e izd., ispr. i dop. M.: Delo, 2015.
21. Mel'nichenko R.G. O probleme smeshenija pra-vovyh i moral'nyh norm v kodekse professional'noj jetiki advokata // Zakon. 2012. № 9. S. 147-151.
22. Morozova L.A. Teorija gosudarstva i prava. 4-e izd., pererab. i dop. M.: Rossijskoe juridicheskoe obrazovanie, 2010.
23. Oreshin E.V. Juridicheskaja priroda norm advokatskoj jetiki // Biznes v zakone. 2014. № 2. S. 210-213.
24. Pilipenko Ju.S. Nauchno-prakticheskij kommentarij k Kodeksu professional'noj jetiki advokata. 3-e izd., pererab. i dop. M.: Norma, 2016
25. Reznik G.M. Korporativnaja nezavisimost' ad-vokatury: garantii i pravovoe regulirovanie // Vestnik Federal'noj palaty advokatov RF. 2006. № 3 (13).
26. Stepashina M.S. Kommentarij k Federal'nomu zakonu ot 31 maja 2002 g. № 63-FZ «Ob advokatskoj dejatel'nosti i advokature v Rossijskoj Federacii» (postate-jnyj) / pod red. A.B. Smushkina, V.N. Barbaricha // Dostup iz sprav.-pravovoj sistemy «Konsul'tantPljus».
27. Hropanjuk V.N. Teorija gosudarstva i prava: ucheb-nik dlja vyssh. ucheb. zaved. / pod red. V.G. Strekozova. 5-e izd., stereotip. M.: Omega-L, 2011.
28. Chernyshov G.P. Gde moral' stanovitsja pravom // JeZh-Jurist. 2004. № 25.
29. Shaveko N.A. Pravo i moral'. Sootnoshenie v obsh-heteoreticheskom aspekte. 2-e izd., izm. i dop. Izhevsk, 2014.
30. Opredelenie KS RF ot 16.12.2010 № 1580-0-0 [Jele-ktronnyj resurs]. URL: http://www.zakonrf.info/konstitu-cia/125.
31. Opredelenie KS RF ot 25.02.2013 № 278-O [Jelek-tronnyj resurs]. URL: http://uristu.com/library/konstitut-sud/konstitut_big_14258.
АГ
«Новая адвокатская газета» - корпоративное издание нового типа, появление которого обусловлено коренными переменами, произошедшими в адвокатском сообществе России после принятия Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации». Являясь органом Федеральной палаты адвокатов РФ, издание не преследует цель выступать в роли указующего или направляющего перста, представляя интересы той или иной части корпорации или группы лиц, а позиционирует себя как выразитель интересов всей российской адвокатуры. Принципиальное значение при этом имеет
закрепленная Законом организация адвокатского сообщества, основанная на обязательном членстве каждого адвоката в адвокатской палате субъекта федерации, являющейся в свою очередь членом ФПА РФ. Рассматривая в качестве высших ценностей адвокатского сообщества заложенные в Законе принципы независимости, самоуправления, корпоративности и равноправия адвокатов, газета оценивает события государственной и общественной жизни и действия тех или иных лиц с точки зрения соответствия данным принципам. Выступая органом корпорации юристов-профессионалов, газета рассматривает профессионализм как главное качество адвоката и уделяет первостепенное внимание проблемам учебы и практического опыта коллег в различных отраслях права.
Основными направлениями издания являются:
- оперативное информирование о деятельности и решениях ФПА;
- освещение взаимоотношений адвокатуры с государственными и общественными институтами;
- освещение корпоративной жизни адвокатских палат;
- рассказ о созданных адвокатами прецедентах в национальной и международной судебной практике, публикация наиболее интересных решений судов;
- ответы на вопросы, волнующие адвокатов и адвокатские образования;
- взаимодействие с информационными изданиями адвокатских палат;
- поддержка общественно значимых инициатив адвокатов и адвокатских образований;
- информирование о наиболее важных событиях из жизни иностранной адвокатуры, о сотрудничестве российских и зарубежных адвокатских образований и адвокатов.
Адрес редакции: 119002, г. Москва, пер. Сивцев Вражек, д. 43 Тел.: (495) 787-28-35 Тел./факс: (495) 787-28-36 E-mail: advgazeta@mail.ru, press@advpalata.com
