CC BY
134
7. Крейдлин, Г.Е. Мужчины и женщины в коммуникации: тендерный аспект кинесики / Г.Е. Крейдлин // Вопросы филологии. - 2004. - № 1. - С. 81 - 88.
8. Крейдлин, Г.Е. Семантические типы жестов / Г.Е. Крейдлин // Лики языка: К 45-летию научной деятельности Е.А. Земской / под ред. М.Я. Гловинской и др. - М., 1998.
9. Николаева, Ю.В. Функциональные и семантические особенности иллюстративных жестов в устной речи (на материале русского языка) / Ю.В. Николаева
// Вопросы языкознания. - 2004. - № 4. - С. 48 - 67.
Принятые сокращения
ГГ - Салтыков-Щедрин, М.Е. Господа Головлевы / М.Е. Салтыков-Щедрин. - Ижевск, 1986.
ИОГ - Салтыков-Щедрин, М.Е. История одного города / М.Е. Салтыков-Щедрин. - М., 1950.
УДК 81'1 =81 '366.5+81 '367.622
В.А. Лаврентьев
К ВОПРОСУ О КАТЕГОРИИ ЛИЦА ИМЕНИ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОГО
В статье анализируется категория лица имени существительного: приводятся аргументы в пользу ее выделения, определяется ее статус, описываются семантические и грамматические особенности, сопоставляются лицо субстантивное и лицо глагольное, лицо субстантивное и лицо местоименное.
Лицо, личность-неличность, одушевленность, категория, имя существительное.
The paper analyzes the category of noun person: gives arguments for its usefulnesss, defines its status, describes its semantic and grammatical features, compares substantive vs verbal and substantive vs pronoun person.
Person, personal-not personal, animateness, category, noun.
Лицо является фундаментальным понятием грамматической системы русского языка, однако вопросы о статусе, содержании, объеме, формах выражения лица нельзя считать до конца решенными. «Лицо» является многозначным лингвистическим термином, и, как отмечает Е.В. Клобуков, «за соответствующей звуковой оболочкой стоят омонимичные термины» [6, с. 107]. Действительно, термин «лицо» ученые понимают по-разному: «и как один из элементов, формирующих предикативность, и как основу противопоставления личности-безличности, и как систему форм глагола и местоимений, и как противопоставленность лица и нелица у имен существительных» [4, с. 230], в связи с чем необходимо четко дифференцировать понятия «лицо синтаксическое» и «лицо морфологическое», а на морфологическом уровне «лицо глагольное», «лицо местоименное» и «лицо субстантивное». Анализу глагольного и местоименного лица посвящено большое количество исследований, лицо же существительного является недостаточно разработанной лингвистической проблемой. Субстантивное лицо не заняло должного места и в функционально-семантическом поле пер-сональности, разработанном А.В. Бондарко [12], хотя, как полагает Е.В. Клобуков, «иерархическую доминанту поля составляет оппозиция концептов "Лицо" и "Не-лицо"» [6, с. 115]. Сам термин «субстантивная категория лица» признается не всеми языковедами. Так, А.В. Исаченко считает, что «русский язык не знает грамматической категории (" класса") лиц, что существительные со значением лица полностью совпадают с существительными, составляющими класс живых существ ("одушевленных")» [5, с. 67]. Однако термин «категория лица» применительно к
существительным мы находим в трудах признанных авторитетов (А. А. Шахматова [16], В.В. Виноградова [3] и др.) и современных ученых (А.Б. Копелиович [7], М.Р. Новиковой [9] и др.). По мнению М.Р. Новиковой, «именная категория лица - одна из самых динамично развивающихся категорий имени» [9, с. 44]. Все сказанное доказывает актуальность статьи.
Мы считаем оправданным выделение в системе категорий существительного категории лица, при этом нами учитывается тот факт, что субстантивное лицо нередко определяется учеными, признающими субстантивное лицо категорией, как категория семантическая, не лишенная, однако, некоторой грам-матичности [6].
На основе соотнесенности с лицом и не-лицом все существительные в современном русском языке делятся на две группы: существительные, обозначающие лицо (личные), и существительные, обозначающие не-лицо (неличные). К существительным первой группы относятся названия людей мужского и женского пола: учитель-учительница, журналист-журналистка и др. При этом, как отмечает А. С. Бе-лоусова, «применительно к классу русских имен лиц осуществимо построение полной лексической классификации ... путем естественного безостаточного разбиения анализируемого лексического класса на основании выявления инвариантного значения и его последующей дифференциации. Возможно также представление класса имен лиц в виде последовательно сужающихся множеств и подмножеств, доходящих до конечных лексических рядов» [2, с. 189]. К именам существительным второй группы относятся названия всех других живых существ, а также названия предметов и явлений объективной дейст-
вительности: коза, муха, река, луг и др.
Лексическое содержание лица в личных существительных выражается в том, что такие существительные, называя лицо, «ассоциируются с действиями, поступками, поведением» их носителей [1, с. 146], обозначают активного субъекта-деятеля, способного сознательно воздействовать на окружающую его природу, т.е. они обозначают человека. Отсюда следует, что лицо в существительных представляет собой языковое явление, крепко связанное со своей лексикологической базой. Граница, проводимая между лицом и не-лицом, соответствует границе, проводимой между человеком и всеми остальными живыми существами, явлениями и предметами действительности. Необходимо отметить, что в языке имеется относительно небольшая группа слов, объединяющая названия религиозно-мифических, сказочных существ (эльф, леший, ангел и т.п.), которые, с одной стороны, не обозначают человека, с другой стороны, обозначают активного субъекта-деятеля, способного «сознательно» воздействовать на окружающую природу. Все это дает основание полагать, что лицо в существительных есть результат обобщения лексического материала, т. е. представляет собой в большей степени явление лексическое.
В учебной литературе отмечается, что личные существительные составляют особую группу «по значению, словообразовательным и грамматическим [выделено нами. - В.Л.] особенностям» [14, с. 96], т.е., несмотря на тесную связь со своей лексикологической базой, лицо в именах существительных обнаруживает грамматичность, так как содержит абстракцию, в основе которой лежит противоположение двух взаимоисключающих значений (лица и не-лица), находящих свое выражение в особенностях склонения, в словообразовательных средствах, в возможности заменяться личными местоимениями 1-го и 2-го лица, выступать в функции обращений. Действительно, русский язык располагает определенным набором грамматических и лексико-грамматических средств выражения лица в существительных. Если в определенный период развития древнерусского языка основным грамматическим средством выражения лица в существительных была форма винительного падежа, равного форме родительного падежа, то по мере развития категории одушевленности-неодушевленности этот признак (род. п. = вин. п.) стал основным формальным показателем именно категории одушевленности-неодушевленности, а потому утратившим свою разграничительную силу между лицом и одушевленностью. В связи с этим форма родительного-винительного имен существительных в современном русском языке является обязательным, но имплицитным грамматическим признаком лица, так как наличие названного признака у существительных является показателем одушевленности, но не показателем принадлежности этого существительного только к личным именам: такое существительное может обозначать и лицо, и не-лицо (живое существо, но не человека). Именно этот факт дает основание некоторым ученым полагать, что катего-
рия лица у имени существительного полностью «поглощена» категорией одушевленности-неодушевленности [5], однако, как справедливо заметил В.В. Виноградов, категория одушевленности-неодушевленности не поглотила, а вобрала в себя категорию лица [3, с. 81], что не одно и то же. Вхождение одной (более узкой) категории в другую (более широкую) еще не говорит о том, что более узкая категория перестает существовать. Примером тому может служить сосуществование в грамматической системе современного русского языка категорий личности-безличности и лица глагола. В.М. Никитевич писал, что «самой высокой ступенью абстракции грамматического лица является не взаимное противоположение трех форм лица, а противоположение форм, указывающих на наличие субъекта (личные глаголы), и форм, указывающих на отсутствие субъекта (безличные глаголы)» [8, с. 204]. Грамматическая личность и грамматическая безличность представляют собой не отдельные соотносительные грамматические категории, а два полюса одного явления, одной грамматической категории. При этом бинарное строение данной категории в глаголе выявляется не на основе отталкивания личного и безличного значений от какого-то нулевого негативного значения, а в результате расщепления и раздвоения единого абстрактного значения. В глаголе, в сфере форм грамматической личности, имеется система форм, обслуживающая процесс общения говорящего со слушающим. Эта система личных форм и значений представляет собой другую грамматическую категорию, за которой традицией закрепляется название «категория лица глагола». А.В. Петров отмечает, что «на базе грамматической категории лица русского глагола, которая указывает на производителя действия и составляет трехчленную парадигму, в языковой практике сформировалась оппозиция глагольных форм на оси «личность - безличность», выражающая отношение к лицу как наличие/отсутствие лица-деятеля» [10, с. 18], т.е. категория личности-безличности сформировалась на базе категории лица, а затем категория лица глагола стала составной частью категории личности-безличности. Подобным образом дело обстоит и с категориями лица и одушевленности-неодушевленности: сначала у существительных появилась категория лица, причем появилась она именно как категория грамматическая (в старославянском языке, отмечает Г. А. Хабургаев, «развитие категории лица связано с появлением необходимости различать формы субъекта и объекта» [13, с. 185]), а на ее базе развилась более широкая категория одушевленности-неодушевленности. Полагаем, что наличие одной грамматической категории в другой, как это имеет место в глаголе и существительном, представляет определенную закономерность, наблюдаемую не только в структуре языка, но и во многих других явлениях объективного мира.
Субстантивное лицо связано с категорией рода. А.Б. Копелиович отмечает, что у существительных «категория лица - отдельная категория, которая, тем не менее, столь тесно с родом связана, что может
вполне по отношению к нему рассматриваться как категория-спутник» [7, с. 23]. Действительно, у личных существительных род носит ярко выраженный мотивированный характер, ср.: дядя (лицо мужского пола) и птица, муха (самка и самец).
В современном русском языке основными показателями лица в существительных, отличающими его от категории одушевленности-неодушевленности и отграничивающими личные существительные от неличных, являются следующие грамматические и лек-сико-грамматические признаки: 1) форма им.п. ед.ч. существительных мужского рода на -а: воевода, мужчина, юноша и т.п.; 2) уменьшительно-ласкательные и просторечные собственные имена мужчин и женщин на -а (-я): Коля, Таня, Ванька и др.; 3) форма им.п. мн.ч. на -е существительных мужского рода с суффиксом -ин в ед.ч.: англичане, дворяне, крестьяне и др.; 4) формы мн.ч. им.п. на -ья, -овья, образуемые от существительных мужского рода, обозначающие, как правило, лиц по родству и свойству: друзья, зятья, сыновья и др.; 5) архаичная форма им.п. мн.ч. на -и в двух словах: соседи, черти; 6) субстантивированные прилагательные мужского рода, обозначающие лиц мужского пола: глухонемой, военный и др. (исключение представляют здесь субстантивированные прилагательные мужского рода, обозначающие не лиц, а устарелые названия монет: целковый, золотой, пятиалтынный), и субстантивированные прилагательные женского рода ед. ч. им. п. (редкие случаи) типа горничная; 7) для обозначения лиц мужского и женского пола в русском языке используются различные словообразовательные средства; личные существительные, в отличие от неличных, характеризуются большей словообразовательной активностью, особенно это касается существительных, обозначающих лиц по профессии. Суффиксы лица являются многочисленными: суффиксов лица только при образовании отглагольных существительных, по данным «Русской грамматики», насчитывается более 30 [11, с. 142 - 165]. Вообще же списки суффиксов со значением лица нельзя считать закрытыми, поскольку «процесс формирования суффиксальной системы продолжается»: появляются новые суффиксы, в то же время некоторые существующие суффиксы теряют «активность» [9, с. 46]; 8) существительные «общего рода», которые, не меняя своей формы, служат обозначением лиц мужского и женского пола: неряха, левша, сластена и др.
Двойственный характер субстантивного лица выражается и в его функции в языке: с одной стороны, категория лица является в большей степени лексической, так как служит средством образования слов со значением лица путем присоединения к имеющимся в языке производящим основам определенных суффиксов лица; с другой стороны, лицо выполняет чисто грамматические функции, так как служит средством разграничения и дифференциации грамматических значений, в частности, средством разграниче-
ния грамматического значения лица и не-лица, субъекта и объекта. Ряд грамматических особенностей будет назван при сопоставлении субстантивного лица с лицом глагола и местоимения. Сказанное о субстантивном лице позволяет считать это явление лек-сико-грамматической категорией.
Таким образом, на уровне частей речи мы считаем возможным выделение трех категорий лица: лица глагольного, лица местоименного и лица субстантивного, однако степень и характер связи категорий лица в морфологии не одинаковы: связь глагольной категории лица с местоименной является исключительно тесной и грамматически обусловленной, а связь с лицом имен существительных не так очевидна.
Соотносительность категории лица в существительных с категорией лица в глаголах выражается в том, что, как и в глаголах, категория лица в существительных имеет непосредственное отношение к деятелю, к человеку; именно по этому признаку глаголы в русском языке делятся на гомические (называющие процесс, производителем которого является человек): рассказывать, читать, лелеять и негоми-ческие (называющие процесс, не связанный с человеком): кипеть, пороситься, холодать и т.п. [15, с. 432 - 435], что объясняет дефективность парадигмы ряда глаголов. В этом проявляется связь категории лица в глаголе с категорией лица в существительном. Сравнение этих категорий посредством сопоставления ряда других признаков показывает, что категория лица в глаголе и категория лица в существительном представляют собой самостоятельные категории, четко отграниченные друг от друга. Во-первых, если глагольное лицо указывает на отношение процесса к лицу, то субстантивная категория лица обозначает само лицо с присущим ему каким-либо активным признаком. По мнению А. А. Шахматова, «категория лица существительных - это признак, входящий в само лексическое значение данного имени и отличающий одушевленные предметы от неодушевленных, точнее, лицо от предмета» [16, с. 446]. Во-вторых, «в области имен существительных категория лица подчинена категории одушевленности, а категория одушевленности входит в общую категорию предмета (предметности). В глаголе, напротив, предмет, являющийся источником действия, грамматически изображается как личный деятель. Он подчинен категории лица» [3, с. 373]. В-третьих, в отличие от категории лица в глаголе, в категории лица имен существительных нет системы трех грамматических лиц (т.е. нет соотношения говорящий - собеседник - неучастник коммуникации), нет противопоставления личности и безличности. В-четвертых, субстантивное лицо отличается от глагольной категории своим статусом, субстантивная категория лица носит лексико-грамматический характер, степень абстракции в ней имеет иную природу, чем в словоизменительной категории лица глагола.
Местоимение и имя существительное как части речи близки друг другу (обе являются именными), но местоименное лицо как грамматическая категория находится в тесной связи с категорией лица глагола. Эта связь гораздо прочнее, нежели связь с субстантивным лицом.
Категория лица местоимения основана на оппозиции «говорящий - собеседник - тот (то), о ком (чем) говорят»; категория лица имени существительного базируется на противопоставлении человек -нечеловек.
Существительные, в отличие от местоимений, не могут (грамматически) выражать лицо говорящее, но в то же время личные местоимения первого лица могут заменять лишь личные существительные: - Ага, -задумчиво сказал Татарский. - Но я [местоимение я заменяет личное имя существительное Татарский] не понял, какое отношение все это имеет к рекламе (В. Пелевин). Исключение составляют личные существительные, выполняющие функцию приложений при личных местоимениях 1-го лица: Я, старый охотник, не раз ночевал в лесу (Г. Скребицкий). Если существительное выполняет функцию обращения [это могут быть только личные существительные, случаи типа Так вот ты какая, Москва! (Б. Полевой); Распрямись ты, рожь высокая, Тайну свято сохрани (Н. Некрасов) всегда связаны с метафорическим или метонимическим переносом или олицетворением], оно указывает на собеседника, т.е. на 2-е лицо: Не твори, Федот, разбой, А возьми меня с собой. Как внесешь меня в светелку - Стану я твоей судьбой (Л. Филатов). В большинстве же случаев существительные указывают на 3-е лицо, причем не важно, личное существительное или неличное: Татарский за долю секунды сосчитал, сколько будет десять процентов от двадцати тысяч, сглотнул и по-собачьи посмотрел на Морковина (В. Пелевин); Да и губернская столица не бог весть какой Вавилон - в описываемый момент все ее население составляло двадцать три тысячи пятьсот одиннадцать человек обоего пола (Б. Акунин).
Местоименное и субстантивное лицо относятся к категориям лексико-грамматического типа, хотя субстантивное лицо представляет собой явление в большей степени лексическое. Та и другая категории указывают на само лицо (кроме притяжательных местоимений, которые указывают на принадлежность тому или иному лицу), в отличие от глагола, у которого категория лица показывает, с кем (чем) из трех лиц соотносится обозначаемый им процесс. Выше мы указывали на тесную связь субстантивного лица с одушевленностью-неодушевленностью. Отметим, что с последней связано и лицо местоимения: местоимения 1-го и 2-го лица могут заменять только лич-
ные существительные (местоимения 2-го лица в ряде случаев могут заменять неличные одушевленные существительные, называющие домашних животных), а местоимения 3-го лица могут заменять любые имена существительные: одушевленные (личные и неличные) и неодушевленные.
Таким образом, есть все основания выделять субстантивную категорию лица: есть план содержания и есть план выражения, в то же время глагольное, местоименное и субстантивное лицо - разные категории, имеющие разное содержание, грамматические показатели, назначение в языке.
Список литературы
1. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл: логико-семантические проблемы / Н.Д. Арутюнова. - М., 1976.
2. Белоусова, А.С. Имена лиц и их синтаксические свойства / А.С. Белоусова // Слово и грамматические законы языка. Имя. - М., 1989. - С. 131 - 205.
3. Виноградов, В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове) / В.В. Виноградов. - М., 1986.
4. Востоков, В.В. Система грамматических значений простого предложения в современном русском языке: дис. ... д-ра филол. наук / В.В. Востоков. - М.,2000.
5. Исаченко, А.В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Морфология. Ч. 1 / А.В. Исаченко. - Братислава, 1965.
6. Клобуков, Е.В. О соотношении центра и периферии в функционально-семантическом поле персональности / Е.В. Клобуков // Традиционное и новое в русской грамматике. -М., 2001. - С. 107 - 119.
7. Копелиович, А.Б. Именная категория лица в ее отношении к грамматическому роду / А.Б. Копелиович. - Владимир, 1997.
8. Никитевич, В.М. Грамматические категории в современном русском литературном языке / В.М. Никитевич. - М., 1963.
9. Новикова, М.Р. Именная категория лица (на материале индоевропейских языков): дис. . канд. филол. наук / М.Р. Новикова. - Владимир, 1998.
10. Петров, А.В. Безличность как семантико-граммати-ческая категория русского языка / А.В. Петров. - Архангельск, 2007.
11. Русская грамматика. Т. 1. - М., 2005.
12. Теория функциональной грамматики. Персональ-ность. Залоговость / отв. ред. А.В. Бондарко. - Л., 1991.
13. Хабургаев, Г.А. Старославянский язык / Г.А. Хабур-гаев. - М., 1974.
14. Шанский, Н.М. Современный русский язык. Ч. 2: Словообразование. Морфология / Н.М. Шанский, А.Н. Тихонов. - М., 1981.
15. Шарандин, А.Л. Русский глагол: комплексное описание / А.Л. Шарандин. - Тамбов, 2009.
16. Шахматов, А.А. Синтаксис русского языка / А.А. Шахматов. - Л., 1941.
