CC BY
37К вопросу о категории конституционно-правовой ответственности в современной российской юридической науке Щербакова О. В.
Щербакова Ольга Васильевна / Shcherbakova Olga Vasilievna - аспирант, кафедра конституционного и международного права, Юридический институт Северо-Кавказский федеральный университет, г. Ставрополь
Аннотация: в статье анализируются проблемы научного определения категории и развития института конституционно-правовой ответственности в современной России. Рассматриваются современное состояние, теоретические и доктринальные проблемы, пробелы нормативного закрепления, тенденции развития конституционно-правовой ответственности как категории юриспруденции и правового института в российской правовой системе. Обосновываются изменения в конституционном законодательстве, связанные с нормативным закреплением конституционно-правовой ответственности.
Abstract: the article analyzes the problems of the scientific definition of the category and development of the institution of constitutional and legal responsibility in modern Russia. We consider the current state of theoretical and doctrinal issues, gaps regulatory consolidation, development trends of the constitutional and legal responsibility as a category of law and legal institutions in the Russian legal system. Settle changes in constitutional law related to regulations fixing the constitutional and legal responsibilities.
Ключевые слова: конституционная ответственность, конституционно-правовая ответственность, юридическая ответственность, право.
Keywords: constitutional responsibility, constitutional and legal LIABILITY, legal liability, right.
Феномен юридической ответственности есть неотъемлемая часть права, как социального явления. Категория юридической ответственности есть неотъемлемая часть юридической теории и правовой доктрины. Ответственность (позитивная) есть неотъемлемая часть правомерного поведения. Ретроспективная (негативная) ответственность - основа обеспечения законности и правопорядка. Несколько утрируя, можно сказать, что именно юридическая ответственность и делает из социальных норм правовые, является одним из важнейших признаков объективного права в его классическом понимании. Всё это позволяет говорить о неизменной актуальности исследования вопросов юридической ответственности.
Достаточно характерным для современной российской правовой науки является следующее определение: «юридическая ответственность - наиболее строгий и предельно формализованный вид социальной ответственности. Наказание за правонарушения, особенно за преступления, как правило, предусматривается и объявляется всему обществу заранее. Человек знает, что ему грозит, если он преступит тот или иной закон, нарушит ту или иную правовую норму. При других видах социальной ответственности этого нет» [1]. Таким образом, мы видим здесь следующие признаки юридической ответственности формализация, ретроспективность, строгость. Безусловно, формализация является тем, что отличает именно юридическую ответственность (не исключая достаточную степень формализации, возможную для иных видов социальной ответственности), однако два других признака могут быть приняты с определенными оговорками. Ответственность не столько «строгое», сколько «широкое» явление и вмещает меры от предупредительных до весьма суровых; ретроспективность же - признак только одной ипостаси ответственности, пусть и наиболее значимой - ретроспективной ответственности.
Одной из существенных проблем института конституционно-правовой ответственности на современном этапе развития конституционно-правовой науки является проблема нормативных источников конституционно-правовой ответственности. Нормы конституционно-правовой ответственности не систематизированы, в законодательстве не имеется перечня мер и санкций конституционно-правовой ответственности, не всегда возможно отграничение конституционно-правовой ответственности от других видов публично-правовой ответственности.
Весьма интересное решение для разрешения «проблемы несистемности» предлагает Н. М. Колосова, указывая на возможность принятия «рамочного» федерального конституционного закона, содержащего нормы, систематизирующие конституционно-правовые отношения в рассматриваемой сфере [2, с. 46]. Теоретически это, безусловно, вполне возможно. Однако для реализации этой конституционно-правовой новеллы необходимо сначала принять один или несколько Законов о поправке к Конституции Российской Федерации. Это путь непростой, но вполне реализуемый, и, полагаем, перспективный.
Что же касается проблемы отделения конституционно-правовой ответственности от иных видов публично-правовой ответственности, то важнейшим будет отнесение юридически-значимого (неправомерного) действия к тому или иному виду правоотношений. При этом состав субъектов ответственности и характер мер ответственности будет играть роль далеко не всегда. Так, например, М. И. Цапко указывает на универсальность следующего критерия разграничения конституционно -правовой и административно-правовой ответственности в части применения такой меры публично-правовой ответственности, как отмена правового акта органа публичной власти: «Укажем демаркационную линию между конституционно -правовой и административной ответственностью [...]: мерой конституционно -правовой ответственности будет выступать отмена нормативно-правового акта, мерой административной ответственности - отмена правового акта управления» [3, с. 15]. То есть в данном случае критерием будет выступать не субъект публично-правовой ответственности (орган публичной власти) и не мера публично-правовой ответственности (отмена акта), а характер самого акта - нормативный или индивидуальный (акт управления).
Отметим, также, два обстоятельства, значимых для понимания крайне непростого положения, сложившегося в конституционно-правовой науке относительно рассматриваемой категории. Во-первых, очевидно, что «обособление данного вида юридической ответственности обусловлено также, особым предметом и методом регулирования; важными функциями государственного права, особой значимостью конституционных норм и процедурой их реализации в жизни общества» [4]. Во-вторых, конституционно-правовая ответственность является также элементом конституционно-правового статуса субъектов избирательных правоотношений и по поводу элементного состава и сущности правового статуса в науке, места в нем конституционно-правовой ответственности и её характеристики, как элемента статуса не прекращается давняя и достаточно острая дискуссия [5, с. 67].
Таким образом, основные категориальные проблемы конституционно-правовой ответственности лежат в плоскости недостаточности законодательного регулирования института конституционно-правовой ответственности.
Литература
1. Теория государства и права. В 2 ч. / Под ред. М. Н. Марченко. М.: Зерцало, 2011.
2. Колосова Н. МКонституционная ответственность в Российской Федерации: Ответственность органов государственной власти и иных субъектов права за нарушение конституционного законодательства Российской Федерации. М.: Городец, 2000.
3. Цапко М. И. К вопросу об административной ответственности органов публичной власти // Государственная власть и местное самоуправление, 2016. № 9. С. 13-16.
4. Конституционно-правовая ответственность: Проблемы России, опыт зарубежных стран / Под ред. Авакьяна С. А. М.: Изд -во Моск. ун-та, 2001.
5. Мухачев И. В., Цапко М. И. Конституционно-правовой статус юридической науки в ситуации концептуальной неопределенности // Общество и право, 2012. № 5 (42). С. 66-71.
Дискуссионные вопросы определения момента начала законодательной инициативы Сторожева Е. С.
Сторожева Елена Сергеевна / Storozheva Elena Sergeevna - магистрант, кафедра конституционного и муниципального права, Институт права Волгоградский государственный университет, г. Волгоград
Аннотация: в данной статье анализируются различные подходы к определению начального этапа реализации права законодательной инициативы в рамках законотворческого процесса. Приводятся мнения, встречающиеся в юридической литературе, относительно самого определения законодательной инициативы. Раскрывается содержание широкого и узкого понимания законотворческой инициативы на данном этапе. Автор приводит выводы относительно того, что именно считать фактическим началом реализации права законодательной инициативы. Abstract: this article examines the different approaches to determining the initial stage of the legislative initiative as part of the legislative process. Cites the opinion found in legal literature with respect to the definition of legislative initiative. The content of the broad and narrow understanding of the legislative initiative at this stage. The author provides conclusions about what is regarded as the actual beginning of the realization of the right of legislative initiative.
Ключевые слова: законодательная инициатива, законодательный процесс, субъект законодательной инициативы, разработка законопроекта.
Keywords: legislative initiative, the legislative process, the subject of legislative initiative, to develop the bill.
Вопрос о начале и окончании процесса реализации права законодательной инициативы не имеет до сих пор четкого нормативного закрепления, как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов РФ. На сегодняшний день среди ученых нет единства мнений в определении момента начала и окончания данной стадии.
В дореволюционный период М. А. Рейснер писал о том, что «инициатива (законодательный почин) реализуется путем внесения в законодательный орган проекта закона, который далее следует по иным стадиям» [1, с. 36]. В свою очередь, А. Д. Градовский говорил о «законодательном предложении, которое может быть затем облечено в форму проекта, а может быть отклонено законодателем по мотиву нецелесообразности» [1, с. 36].
Следует отметить тот факт, что приведенные определения законодательной инициативы отмечают лишь права инициатора (в первую очередь его право внесения проекта), а соответствующие данному правомочию обязанности законодательного органа не указывают. Данное упущение восполнено в определении, предложенном М. Б. Горенбергом, в соответствии с которым законодательная инициатива
