CC BY
62
© 2007 г. А.И. Исмаилова
К ВОПРОСУ О ХОДЕ И ОСНОВНЫХ ЭТАПАХ ВОССТАНИЯ В ЧЕЧНЕ В 1877 году
Из всех выступлений горцев, проходивших в 60 -70-х гг. XIX в. на Северо-Восточном Кавказе, самым крупным и широкомасштабным было восстание 1877 г
Грандиозность выступления, влияние его на международную ситуацию и в особенности на политическое положение региона привлекали внимание всех поколений историков. Дореволюционная историография отрицала народный, освободительный характер восстания. Главными его причинами считались влияние Османской империи, враждебная воинственность представителей духовенства, фанатизм и свободолюбие горцев. В работах того периода отсутствуют суждения авторов о каких-либо социально-экономических причинах восстания [1, 2].
Из советских ученых этой проблемы в своих трудах касались А.А. Тахо-Годи, А.И. Иванов, местный исследователь Т.Т. Мальсагова, которые характеризовали восстание горцев 1877 г. как национально-освободительное и прогрессивное [3-5]. Тема продолжает привлекать внимание и нынешних исследователей-кавказоведов, так как многие аспекты все еще нуждаются в углубленном изучении и освещении.
В нашей работе делается попытка, опираясь в основном на архивные материалы, изучить ход и основные этапы восстания горцев в 1877 г.
Сигнал к восстанию был подан в горах Чечни (Ичкерии) на другой день после объявления войны Россией Турции. В ночь на 13 апреля 1877 г. около 60 человек из разных селений 2-го участка Веденского округа собрались в лесных чащобах близ аула Саясан и приняли присягу «разорвать всякие сношения с существующей властью» и «объявить себя независимыми» [2, с. 15]. Во главе движения встал провозглашенный имамом 27-летний чеченец Али-бек-Хаджи Алданов [6, л. 2-3].
В первые же дни к восставшим присоединились беноевцы, зандаковцы и жители других аулов. К 21 апреля восстанием было охвачено 47 аулов Ичкерии с населением в 18 тыс. чел. Одновременно разворачивались события и в Чаберлое [6, л. 4, 7].
Обстановка для развития народного движения складывалась довольно благоприятная. Полки и батальоны царских войск не были укомплектованы; прибытия первых партий запасных солдат ожидали лишь к 25 апреля. Штабквартиры и все без исключения казачьи станицы по рекам Асса и Сунжа, даже расположенные в важнейших стратегических пунктах, как, например, Умахан-Юртовская, прикрывавшая переправу в нижнем течении р. Сунжи, оставались совершенно незащищенными.
При правильной организации восставшие могли бы прежде всего лишить связи Петровск и Темир-
Хан-Шуру, Хасав-Юрт, Грозный и Владикавказ, перекрыть проезд по почтовым дорогам и прервать сообщение между административными центрами, а затем, спустившись на плоскость, прервать железнодорожное движение. Руководители восстания, хоть и понимали выгоды своего положения, но не учли всех деталей обстановки, не выработали ясного плана действий, а главное, не сумели захватить в свои руки переправы и связь, чего так боялось царское командование.
20 апреля отряды Алибека-Хаджи спустились по р. Аксай, привлекая на свою сторону новые аулы и направляясь к Герзель-Аулу с целью поднять население Кумыкской плоскости. Но в ночь на 21 апреля они изменили направление и перешли с р. Аксай от аула Ишхой на р. Гумс вниз по ее течению к аулу Маюртуп. Оттуда они намеревались спуститься в наиболее многолюдные пункты Большой Чечни, население которой готово было примкнуть к движению, и занять аулы Шали и Автуры [6, л. 7, 23].
22 апреля под Маюртупом произошла встреча восставших с царскими отрядами: умахан-юртовским под начальством полковника Милова и эрсеноевским под начальством полковника Нурида. Только превосходство вооружения и наличие артиллерии спасли царские части от разгрома. Повстанцы несколько раз бросались в атаку, но были отбиты ружейным и пушечным огнем. Полковник Нурид занял позиции у аула Курчалой, а затем -Герменчук [6, л. 12-14]. Алибек-Хаджи вместо того, чтобы немедленно двинуться на плоскость, 26 апреля направился к Умахан-Юрту, вернулся оттуда к Маюртупу и только 28 апреля подошел к Шали. Эта задержка была одной из крупнейших ошибок, допущенных руководителем движения, которая «произвела чрезвычайно сильное нравственное впечатление на участвовавших в нем (восстании. - А.И.) горцев, несколько замедлило его ход и охладило сочувствие, которое питали к нему жители Большой Чечни» [2, с. 18].
Между тем и царские войска находились не в лучшем положении. «Разбросанные на громадном пространстве между реками Сунжею, Аргуном и Сулаком до Андийского хребта, были прикованы к своим укреплениям, не рискуя удалиться от них, по своей малочисленности, на более или менее значительное расстояние» [2, с. 18].
Тем не менее царское командование успело привести из Владикавказа в Чечню Таманский пехотный полк и под его конвоем тысячу чинов запаса. Одновременно к Грозному стягивались все запасные части из окрестных станиц. Спешно приводились в порядок царские укрепления, усиливались гарнизоны, делались запасы снаряжения и велась усиленная агитация в пользу царского правительст-
ва среди верхушки чеченского населения. Царизм знал на кого делать ставку для достижения своих целей и в своих расчетах не ошибся. Так называемые «влиятельные туземцы и почетные лица» -старшины, муллы, торговцы и крупные землевладельцы - в начале движения занимали колеблющуюся позицию. Они посылали депутации к начальнику области и подавали адреса на имя русского «падишаха» с заверениями в своих верноподданнических чувствах. Однако открыто противостоять движению они не решались, не будучи уверены в силах царизма. «Покажите силу, и мы ваши», - неоднократно заявляли они царскому командованию [1, с. 12, 16]. К концу апреля царские власти успели сосредоточить на плоскости значительные силы и перерезать путь восставшим.
Победой под Шали, к примеру, царское командование обязано было не перелому в настроении масс, а открытому переходу на сторону царизма шалинской верхушки, убедившейся в силе царских войск. В решительные дни 27 и 28 апреля старшина Шалинского аула Борщик Хамбулатов собрал всех мулл, хаджей, улемов и других «почетных лиц» аула и убедил их, что для них выгоднее оставаться верными царскому правительству и не пускать в аул восставших горцев.
Предательство шалинской верхушки было оценено царской администрацией. В телеграмме главнокомандующему после победы под Шали начальник области сообщал: «Чечня торжествует свое спасение» [7, л. 17]. Борщику «был пожалован чин прапорщика милиции и дарована пожизненная пенсия (около 400 р. в год); кроме того, распоряжением начальника области он был зачислен в милицию на офицерскую ваканцию, что прибавило ему еще до 600 р. в год содержания» [1, с. 24].
С середины мая 1877 г. начался второй этап движения, который продолжался до конца июля. Он характеризовался новым соотношением борющихся сил и новыми методами борьбы.
К указанному моменту царское командование успело сосредоточить в Чечне крупные воинские силы. Всего в начале мая в Терской области было собрано 28 пехотных батальонов и команд в количестве 24409 чел., 16 казачьих сотен в составе 2261 чел., 11 сотен постоянной местной милиции и 104 орудия. Для военных действий против восставших командование выделило 84 роты и 8,5 казачьих сотни при 32 орудиях [8, с. 21-22]. Кроме того, теперь царское командование могло рассчитывать на активную поддержку со стороны чеченской верхушки, проявившей уже в первый период восстания готовность стать на защиту интересов самодержавия.
Подготовка к наступлению велась в течение десяти дней. Для организации отрядов из местной милиции и «вразумления непокорных безумцев» вперед были направлены «почетные лица» Чечни во главе с генералом Арцу-Чермоевым. Отряды
милиции формировались из князей, старшин и «почетнейших» людей аулов [8, с. 48].
10 мая началось генеральное наступление царских войск на Ичкерию с трех сторон: из Грозного направилась колонна под начальством командующего войсками Терской области генерала Свисту-нова, из Хасав-Юрта двинулся отряд во главе с полковником Батьяновым и из Дагестана - части под управлением полковника Накашидзе.
Но в то время, как царские войска готовились стянуть железное кольцо вокруг восставших аулов Ичкерии, командир Кабардинского полка полковник Батьянов получил известие (14 мая), что (дагестанские) аулы Алмак, Дылым, Костала и Миатли восстали [8, с. 62-63]. Он немедленно сообщил об этом начальнику области: «Салатавия (аулы Бурту-най, Алмак, Дылым) в полном восстании, принимаю меры, но на мою помощь в Ичкерии не рассчитывайте» [1, с. 210].
Царскому командованию пришлось изменить план действий и бросить главные силы против Са-латавии. Подавление восстания, продолжавшееся всю вторую половину мая, было проведено с чрезвычайной жестокостью. Аулы Алмак, Дылым и Буртунай с их хуторами были уничтожены [7, л. 34 об.]. Поголовно все жители (до 3000 душ) подлежали выселению в северные или средние губернии России. Особенно горячо настаивал на этом начальник Дагестанской области князь Меликов. Для охраны такого количества выселяемых требовалась большая военная сила. После некоторых колебаний местное командование решило выселить 200 чел. из наиболее активных участников восстания, которые и были направлены под конвоем в глубь России [6, л. 33-34].
С этого момента жестокие меры по отношению к восставшим горцам все усиливаются. Сжигание аулов, высылка населения, уничтожение посевов -вот основные методы борьбы, которые царское командование применяет с беспощадной последовательностью [6, л. 33-34].
Несмотря на жестокие репрессии царского командования, восстание не затихает, а наоборот, продолжает развиваться, принимая характер подлинно народно-освободительного движения.
3 июня 1877 г. полковник Нурид доносил командующему войсками, что население Чечни разбилось на две партии: «Одна - желающая спокойствия, другая - требующая восстания. Последняя партия в Шали настойчиво требует соединения с нею первой, упрекая за прошлую измену оказанием помощи русским» [8, с. 13].
6 июня полковник Лохвицкий сообщал из Ша-тоя: «Бдительно следя за настроениями населения, я пришел к тому убеждению, что восстание в недалеком будущем должно повториться, но в гораздо больших размерах, чем было в мае месяце» [9, л. 238]. Под влиянием таких сообщений царское командование решило возобновить попытку окружить и захватить главарей восстания с помощью мест-
ной милиции. Объявлено было о формировании отрядов милиции из охотников Хасав-Юртовского, Веденского, Аргунского и Грозненского округов с целью поимки или уничтожения Алибека-Хаджи и членов его отрядов. Охотникам-милиционерам было назначено по 10 р. в месяц и, кроме того, фураж для лошадей. «Милиция обязывалась уничтожить не только засевших в лесу абреков, но и всех аулов». При этом было обещано, что «за каждого пойманного или убитого таким образом человека они будут получать по 25 рублей вознаграждения. За главных же абреков - Алибека-Хаджи, Султан-Мурада и Даду Залмаева - за первого несколько тысяч рублей, а за второго и третьего - по нескольку сот. В случае доставления этих абреков живыми вознаграждение будет еще увеличено» [8, с. 65-66]. Однако, как отмечалось в рапорте командующего войсками от 5 июля 1877 г. (№ 751), охотников нашлось очень немного [6, л. 71 об.].
Генерал Свистунов должен был сознаться, что «поимка или уничтожение Алибека самими жителями» - неосуществимая идея, так как, пояснял он в том же рапорте, «надо признать за положительный факт, что все без исключения чеченское население, если не прямо сочувствует и желает успеха Алибеку, то по крайней мере видит в нем несчастного, которому приходится страдать за предпринятое им святое дело религии и которому поэтому, хотя втайне, помочь обязан каждый правоверный. При таком положении дела нам приходится силою наших войск и администрации сдерживать только массу населения от явного участия в деле восстания. Настроение населения вообще становится весьма напряженным; сдерживать его все труднее» [6, л. 74-75]
В начале июля 1877 г. в Чечне распространились слухи, что Сванетия находится в тайных сношениях с абхазцами и турками и что Турция намеревается двинуть на Северный Кавказ отряды горских переселенцев с целью поднять общее восстание горских народов против России [6, л. 76-79].
В этот решающий момент произошел открытый переход на сторону царизма не только всей чеченской верхушки, но и местного мусульманского духовенства, на фанатизм которого так часто ссылались официальные историографы царизма. «Почетные люди Мехкетов (с. Махкеты. - А.И ), - писал начальник Веденского округа полковник Авалов генералу Свистунову 4 июля, - явились ко мне с уверениями в том, что сами жители покончат с взбунтовавшимися» [8, с. 90].
О предательской роли духовенства красочно рассказывает один из царских историков, хорошо изучивший движение: «Муллы, хаджи и улемы много раз собирались у князя Эристова, являлись и к начальнику области. Беседы велись исключительно на почве Корана, который, благодаря ловкой диалектике кадиев, как нельзя лучше послужил нашим целям». «Да будет проклят тот, кто во вред своим ближним поднимает руку против сильного»,
- провозглашали, опираясь на Коран, духовные авторитеты в крае, и вскоре по всей Чечне с высоты мечетей загремела мощная, горячая проповедь на тему этого слова пророка. «Силен падишах России, силен поставленный им правитель наш, и да будет проклят безумец, дерзающий поднять руку против него», - повторяли улемы на сходбищах [1, с. 25]. «Партия Алибека, - писал полковник Авалов 7 июля, - сожгла дом Хатунинского старшины и его родственников» [8, с. 94]. 16 июля полковник Лохвицкий сообщил из Аргунского округа, что Алибек арестовал всех старшин Чаберлоевского общества [8, с. 127]. Документальный материал о восстании передает немало фактов избиения и убийства аульных старшин. В свою очередь царское командование, опиравшееся на крупные военные силы и активную поддержку всей местной знати и духовенства, стало на путь беспощадного террора.
Вот несколько выдержек из распоряжений командующего войсками ген. Свистунова, которые достаточно красноречиво свидетельствуют о методах «усмирения» горцев:
1. «Теперь остается одно, - говорится в письме к полковнику Авалову от 3 июля (№№ 106), - действовать силою оружия и не против скрывающейся партии, а против аульных обществ» [8, с. 89].
2. В письме от 9 июля (№№ 125) к тому же полковнику Авалову предлагается аулы Махкеты, Тау-зень и Хатуни, жители которых ушли в леса, «разорить в конец, т.е. отнять у народа все средства» [8, с. 96].
3. В письме от 20 августа (№№ 236) начальнику Аргунского округа предлагалось объявить всем селениям, что «в случае не только принятия мятежников каким-либо аулом, но малейшего в нем беспорядка или ослушания властям, вы будете присылать в Грозный аманатов такого аула, а я их буду расстреливать» [8, с. 140]. В распоряжениях генерал-майору Смекалову, главному усмирителю движения, неизменно повторяется требование: «Ради бога, только не отходите назад, а продвигайтесь хотя понемногу вперед, беспощадно уничтожая перед собой все и всех... Силы наши все будут прибывать; только без сожаления косите все, бейте и вешайте беспощадно» [8, с. 194-195].
В начале июля восстали жители бассовских (р. Басс) аулов. Со всех сторон стали поступать сведения о разрастающемся движении, которое в связи с общим отступлением войск на кавказско-турецком фронте грозило охватить Ичкерию, Аух, Большую и Малую Чечни, Ингушетию и Кабарду [6, л. 90].
12 июля против бассовских аулов были двинуты значительные отряды войск. Но жители с семействами и всем движимым имуществом скрылись в лесах. Карательная экспедиция уничтожила аулы, а посевы вытравила и вытоптала. На Аргун были брошены значительные части местных войск и войск Дагестанской области под начальством князя Накашидзе. «Усмирение» Аргуна заняло всю вторую половину июля и проведено было с обычной жесто-
костью. Князь Накашидзе доносил о своих действиях: «Я не ручаюсь, но мне кажется, что я навел такую панику на жителей, что они не попытаются повторить сделанные ими беспорядки» [8, с. 171].
Другой предводитель царских карательных отрядов, полковник Лохвицкий, писал 17 июля: «Наказание Чаберлоевскому обществу я думаю сделать следующее: 1) со всего участка, исключая Шароев-ские общества, теперь же взыскать штраф, полагая на двор по 5-ти рублей; 2) всех главных виновников в приглашении к себе Алибека-Хаджи и в оказании ему помощи арестовать; 3) арестовать семейства и имущества тех лиц, кои не явятся с повинною; 4) разорить до основания селения Нижелой, Ригахой и Нуй-Хой и 5) весь участок обязать теперь же в самый краткий срок сделать широкую просеку от Бо-соевской горы к р. Шаро-Аргуну на пространство слишком 6-ть верст» [9, л. 328-329].
Аулы и посевы Чаберлоевского участка были сплошь уничтожены; такая же участь постигла многие аулы Шатоевского и Евдокимовского участков. Жители скрылись в лесах.
Несмотря на всю жестокость карательных экспедиций, движение нарастало с неослабевающей силой. Основной удар готовился в Ичкерии. Подготовку вели здесь центороевский житель Сулейман и брат Алибека-Хаджи Алимхан.
10 августа Алибек-Хаджи со своим отрядом появился в Центорое, а оттуда двинулся в Беной. Восстание быстро охватило весь Даргинский участок. В телеграмме от 14 августа (№ 218) генерал Свистунов сообщал полковнику Милову: «Положение дел самое серьезное. Вся Ичкерия в полном восстании» [10]. В телеграмме от 16 августа в ставку главнокомандующего он писал: «Ичкеринцы... восстали почти поголовно, обнаруживают давно небывалую дерзость появились под самым укреплением Ведено» [11]. Военные действия против восставших открылись 14 августа. В этот день царские войска захватили аул Дышны-Ведень, расположенный у стен самой крепости, и высоты Гамердука, господствующие над Ведено и занятые отрядами Алибека-Хаджи, Султан-Мурада и Сулеймана. По заявлению генерала Смекалова, горцы оказали им упорное сопротивление. В ауле восставшие горцы пользовались каждой саклей, каждым прикрытием и геройски отстаивали позиции, несмотря на убийственный артиллерийский огонь.
О характере предпринятой им карательной экспедиции свидетельствуют распоряжения генерала Свистунова. «Имейте в виду, - писал он 18 августа генералу Смекалову, - что цель наша должна заключаться в том, чтобы выслать из всех аулов неблагонадежных людей и сослать их навсегда с семействами в Россию; взятие же аманатов должно составить только переходную меру. Вообще очень много набирать их стеснительно. Беной же и Зандак надо поголовно выселить в Сибирь, или, если эти подлецы не пожелают, выморить всех зимой как тараканов и уничтожить голодом. Зандаковских аманатов, кото -
рых прошу я выслать всех в отдаленные губернии, пришлите сюда, как только можно, им будет нужно назначить надежный конвой. При этом вести их не со связанными, а буквально со скрученными позади спины руками, так, чтобы ладонь левой приходилась и была привязана крепко к самому плечу правой и наоборот. По дороге не развязывать ни под каким предлогом и в случае малейшего сопротивления одного немедленно перебить всех. Прибавить должен: очень желал бы, чтобы именно это последнее и случилось» [12].
Уничтожение аулов и хлебов повлекло за собой то, что «вся Ичкерия с семействами и имуществом переселилась в леса». «Вследствие этого, - писал генерал Смекалов начальнику области, - делаются затруднительными всякие требования, обращаемые непосредственно к жителям: говорить и приказывать не с кем и некому» [8, с. 200]. Таким образом, регулярной царской армии в 25 тыс. человек, поддерживаемой местной верхушкой, восставшие могли противопоставить лишь слабые разрозненные отряды в сотни человек, лишенные вооружения и продовольственной базы.
Сентябрь и октябрь 1877 г. были последним этапом жестокой расправы царизма с горной Чечней, поднявшей знамя борьбы за национальную независимость [4, с. 291]. К середине октября восстание в Чечне было окончательно подавлено. 16 октября генерал Свистунов сообщал телеграммой главнокомандующему, что область совершенно очищена от мятежников и военные действия прекратились.
Таким образом, превосходство царских войск, разрозненность выступлений горцев и распыленность их сил, ошибки в руководстве восстанием, деморализация вследствие частых неудач привели к поражению горцев. В результате восстания погибли сотни чеченцев, были казнены лидеры горцев, тысячи борцов за свободу сосланы в Сибирь вместе с семьями, в душах горцев властвовало чувство безысходности и несправедливости, они понесли существенные материальные потери.
Литература
1. А.С. Очерк восстания горцев Терской области в 1877 году. СПб., 1896.
2. Ковалевский П.И. Восстание в Чечне и Дагестане в 1877 - 1878 годах. СПб., 1912.
3. Тахо-Годи А. К пятидесятилетию восстания Чечни и Дагестана в 1877 году // Новый Восток. 1926. № 12.
4. Иванов А.И. Восстание в Чечне и Дагестане в 1877 году // Исторические записки АН СССР. М., 1941. Вып. 10.
5. Мальсагова Т.Т. Восстание горцев в Чечне в 1877 году. Грозный, 1968.
6. ЦГА РСО, ф. Походного штаба войск Терской области. 1877 - 1878 гг., д. 18, л. 2-3.
7. Там же, д. 4, ч. 1, л. 17.
8. Материалы для описания русско-турецкой войны 10. ЦГА РСО, ф. Походного штаба..., д. 3, ч. 2, л. 3. 1877 - 1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре 11. Там же, д. 4, ч. 2, л. 4.
с планами. Тифлис, 1910. Т. 6. Ч. 1. С. 21-22. 12. Там же, д. 7, ч. 2, л. 19.
9. ЦГА РСО, ф. Походного штаба., д. 4, ч. 1, л. 34 об.
Чеченский государственный университет 25 октября 2006 г.
