CC BY
93
УДК 343
К ВОПРОСУ О ГАРАНТИЯХ ПРАВ И ЗАКОННЫХ ИНТЕРЕСОВ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
IN CLAUSE OF GUARANTEE OF RIGHTS AND PRIVATE INTERESTS OF JURIDICAL PERSONS IN THE CRIMINAL PROCESS
М.Р. САФАРАЛЕЕВ (M.R. SAPHARALEEV)
В статье проанализированы некоторые особенности уголовно-процессуальных гарантий прав и законных интересов юридических лиц, а также формулируется определение данного понятия, описываются существующие подходы к пониманию сущности и содержания гарантий.
Ключевые слова: гарантии правосудия, гарантии прав и интересов личности, гарантии прав и интересов юридического лица, принципы уголовного процесса.
In article some features of criminally-remedial guarantees of the rights and legitimate interests of legal bodies are analysed, and also definition of the given concept is formulated, existing approaches to understanding of essence and the maintenance of guarantees are described.
Key words: guarantees of justice, guarantee of the rights and interests of the person, guarantee of the rights and interests of the legal person, criminal trial principles.
Все гарантии в уголовном судопроизводстве принято подразделять на гарантии правосудия, т. е. гарантии публичного интереса, направленные на обеспечение правопорядка, и гарантии прав и законных интересов личности, ограждающие её от произвола со стороны властных субъектов. Эти разновидности гарантий тесно взаимосвязаны, но их отождествление недопустимо, ибо, по справедливому мнению ряда ученых, ведет к размыванию целей уголовного судопроизводства, снижению эффективности борьбы с преступностью [1].
В связи с этим подавляющее большинство предпринятых в данной сфере исследований посвящено соответственно гарантиям правосудия [2] либо гарантиям прав личности [3]. Представляется, что с учетом современных реалий необходимо уточнить приведенную выше классификацию гарантий на гарантии правосудия и гарантии прав и законных интересов личности. А именно, вторую группу гарантий следует расширить за счет включения в неё гарантии прав и законных интересов юридических лиц. Последним
до настоящего времени уделялось незаслуженно мало внимания.
Между тем многие наработки, касающиеся гарантий прав и законных интересов личности вполне применимы и к юридическим лицам. В частности, по аналогии может быть сформулировано определение указанной категории, однако в литературе отсутствует единая позиция по данному вопросу.
Наиболее общие определения гарантий предлагаются представителями теории права. Так, Е.А. Лукашева под юридическими гарантиями понимает правовые средства и способы, с помощью которых в обществе обеспечивается гражданам реализация прав и свобод [4]. Н.В. Витрук под гарантиями юридических прав и законных интересов личности понимает те условия и средства, которые обеспечивают не только их фактическую реализацию, но и надежную охрану (защиту) для всех трудящихся [5].
В уголовно-процессуальной науке также сформулированы различные определения рассматриваемого понятия, авторы которых акцентировали внимание на тех или иных
© Сафаралеев М.Р., 2010
особенностях уголовно-процессуальных гарантий. Так, М.С. Строгович особо отметил такой признак, как законодательное закрепление, определив процессуальные гарантии охраны прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства как установленные законом средства, которыми охраняются и обеспечиваются права и законные интересы участвующих в уголовном процессе лиц [6].
Авторы книги «Очерк развития науки советского уголовного процесса» считают общепринятым более широкое определение гарантий, под которыми они понимают установленные законом средства и способы, содействующие успешному осуществлению правосудия, защите прав и законных интересов личности [7].
Весьма обоснованным представляется рассмотрение уголовно-процессуальных гарантий как единой системы. Исходя из этого, под процессуальными гарантиями предлагается понимать установленные нормами уголовно-процессуального закона различные по своему конкретному содержанию средства, в совокупности своей обеспечивающие участвующим в деле лицам возможность реализовывать предоставленные им права [8]. Аналогичного подхода придерживается В.Ю. Мельников, определяя процессуальные гарантии как органическую целостность процессуальных средств и способов, взаимодействующих между собой при обеспечении прав и законных интересов участников уголовного процесса в целях установления истины по уголовному делу [9].
На основании приведенных примеров видно, что гарантии определяются через схожие, но не тождественные категории -«условия», «средства», «способы». В обыденном понимании условиями называют обстоятельства, от которых что-либо зависит, правила, установленные в какой-либо области, обстановку, в которой происходит, осуществляется что-либо. Под средствами, как правило, понимаются приемы, способы действия для достижения чего-либо. Под способом понимается действие или система действий, применяемых при исполнении какой-нибудь работы [10]. В связи с этим использование термина «способ» для определения процессуальных гарантий представляется
не совсем удачным, поскольку действие, а точнее, возможность его осуществления, является предметом гарантии. Таким образом, наиболее приемлемым является определение гарантий через условия и средства обеспечения реализации прав и законных интересов.
Юристам пока не удалось выработать четкие признаки понятия юридических (процессуальных) гарантий. Наиболее перспективным следует признать подход, при котором в качестве основного общего признака гарантий выделяется направленность тех или иных условий и средств на обеспечение фактической реализации прав и законных интересов в уголовном судопроизводстве.
На основании изложенного, попытаемся сформулировать пригодное для использования в настоящей работе определение понятия «уголовно-процессуальные гарантии прав и законных интересов юридического лица». Под ними считаем возможным понимать установленные уголовно-процессуальным законом различные по своему содержанию средства и условия, образующие единую систему, обеспечивающие фактическую реализацию прав и законных интересов юридического лица при его вовлечении в уголовное судопроизводство.
В литературе существуют самые разные суждения о сущности и составе процессуальных гарантий. Однако их авторы также не упоминают о возможности распространения отстаиваемых выводов на юридических лиц. Полагаем, что рассмотрение этих позиций все же необходимо, поскольку позволит использовать имеющиеся достижения уголовно-процессуальной науки для определения сущности и состава процессуальных гарантий юридических лиц в уголовном судопроизводстве.
Согласно одной точке зрения, в качестве процессуальных гарантий следует рассматривать не одно процессуальное средство, а систему средств - процессуальные нормы, институты, принципы [11]. По мнению М.С. Строговича, высказанному им ещё применительно к УПК РСФСР, «любой институт советского уголовного процесса, любой процессуальный принцип выступает как процессуальная гарантия - гарантия правильного расследования уголовного дела, гарантия справедливого его разрешения» [12]. С одной
стороны, такой подход не лишен логики, поскольку какое-либо одно средство не может обеспечить действительную реализацию всех прав и законных интересов. С другой стороны, такое понимание процессуальных гарантий, по мнению некоторых ученых, как бы растворяет их в уголовном процессе, отождествляет гарантии с самим процессом [13] либо с уголовно-процессуальными правоотношениями [14].
В литературе предпринимались попытки показать в качестве гарантий одну или несколько сторон уголовного процесса, а не всё уголовное судопроизводство [15].
Авторы монографии «Общественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве» в качестве гарантий выделили процессуальные нормы, закрепленные в них права и обязанности, принципы уголовного процесса, уголовно-процессуальную форму, деятельность участников судопроизводства, систему контроля за законностью процессуальных действий, юридическую ответственность, процессуальное принуждение и санкции [16].
Л.М. Володина относит к числу гарантий в судопроизводстве уголовно-процессуальную форму, обязанности органов и должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, институт обжалования действий и решений органов и должностных лиц, ведущих процесс [17].
Предпринимались попытки обосновать исключительную значимость отдельных указанных элементов для сущности процессуальных гарантий, и напротив, доказать нецелесообразность отнесения к гарантиям тех или иных категорий. В частности, по мнению Е.Г. Мартынчика, не следует относить к гарантиям права участников процесса, поскольку наличие прав ещё ничего не гарантирует, именно права являются объектом гарантий [18]. В данном случае, на наш взгляд, необходимо иметь ввиду, что гарантии образуют единую систему, в которой одни права могут являться гарантиями соблюдения других. Субъективное право в данном случае может выступать как непосредственно правомочие действовать определенным образом (объект гарантий) и как средство обеспечения фактической реализации другого субъективного права (гарантия).
По этой же причине представляется целесообразным включать в систему процессуальных гарантий обязанности и юридическую ответственность. Однако следует иметь ввиду, что выделяя в качестве гарантии субъективное право, мы говорим о возможности определенного поведения этим же субъектом (чьи права и интересы гарантируются указанным правом), а говоря об обязанности и ответственности, мы понимаем под ними обязанность и ответственность других лиц, прежде всего властных субъектов уголовного процесса.
А вот отнесение к процессуальным гарантиям деятельности должностных лиц и органов, осуществляющих судопроизводство, представляется неуместным. Несмотря на мнение некоторых авторов о том, что повышение эффективности процессуальной деятельности во многом расширяет уголовнопроцессуальные гарантии [19], такой подход вряд ли может быть применен к юридическим гарантиям и правовому статусу того или иного субъекта. В данном случае более уместно говорить о четкой правовой регламентации всех процессуальных действий, другими словами, о порядке деятельности должностных лиц и органов, осуществляющих судопроизводство, как о гарантии реализации прав и законных интересов участников процесса. В свою очередь, этот порядок, включающий и различные формы контроля за процессуальными действиями и решениями, является ни чем иным, как уголовнопроцессуальной формой. Её отнесение к числу уголовно-процессуальных гарантий представляется вполне обоснованным, тем более, что признается таковой рядом авторитетных ученых [20].
Полагаем, что неоправданно относить к числу гарантий процессуальные нормы и институты, закрепляющие права и обязанности. Во-первых, как было отмечено выше, все юридические гарантии (а не только права, обязанности, ответственность и т. д.) закреплены в нормах права и правовых институтах, но не все процессуальные нормы и институты могут служить гарантиями прав и законных интересов. Во-вторых, права и законные интересы гарантируются не самими процессуальными нормами и институтами, а закрепленными в них предписаниями.
Не вызывает сомнений оправданность включения в систему уголовно-процессуальных гарантий принципов судопроизводства, поскольку они являются основными правовыми идеями, исходными положениями, отражающими сущность всего уголовного процесса. Так, в качестве процессуальных гарантий выступают принципы законности при производстве по уголовному делу, право на обжалование процессуальных действий и решений и многие другие [21].
Таким образом, юридические гарантии нельзя свести к какому-либо единственному средству обеспечения прав и законных интересов. Следует признать, что гарантии весьма разнообразны, а это не позволяет привести их исчерпывающий перечень. Поэтому правы те авторы, которые, не пытаясь однозначно решить проблему процессуальных гарантий, рассматривают её в различных аспектах [22]. Данный подход вовсе не означает отождествление гарантий с уголовным процессом в целом. В систему уголовно-процессуальных гарантий следует включать не все субъективные права участников уголовного судопроизводства, юридические обязанности, ответственность других субъектов, принципы уголовного процесса, а только те, которые направлены на обеспечение фактической реализации прав и законных интересов. Кроме того, в эту систему представляется оправданным включать уголовно-процессуальную форму в целом как наиболее общую гарантию прав и законных интересов всех участников уголовного судопроизводства.
Как уже было отмечено, подавляющее большинство исследований уголовно-процессуальных гарантий касаются индивидуальных субъектов судопроизводства. Полагаем, что изложенные выше выводы вполне могут быть распространены на юридических лиц. Между тем, учитывая специфическую природу последних, их процессуальные гарантии характеризуются некоторыми особенностями.
В частности, среди гарантий прав и законных интересов важное место занимают принципы уголовного судопроизводства. При анализе положений гл. 2 УПК РФ не трудно заметить, что содержащиеся в законе принципы в большинстве своем воспроизводят с некоторыми уточнениями положения Конститу-
ции РФ, в связи с чем не приспособлены для их применения к коллективным субъектам процесса. Основной закон Российской Федерации не содержит ни одного прямого предписания о юридических лицах. Конституция РФ устанавливает в гл. 2 («Права и свободы человека и гражданина») основы правового статуса личности в Российской Федерации, употребляя при этом такие выражения, как «каждый», «никто», «гарантируется», «признается» и т. п. Таким образом, в тексте Конституции РФ в качестве адресатов её положений значатся исключительно индивидуальные субъекты - человек и гражданин.
В любом случае, в качестве гарантий прав и законных интересов юридических лиц в уголовном судопроизводстве возможно рассматривать те принципы, которые закреплены в УПК РФ и которые могут быть к ним применимы в соответствии с формулировкой конкретных правовых норм. По этим соображениям, учитывая сформулированные выше признаки уголовно-процессуальных гарантий, к гарантиям юридических лиц в уголовном судопроизводстве можно отнести, например, принципы законности, осуществления правосудия только судом, право на обжалование процессуальных действий и решений и др. К этой же группе следует причислить принцип уважения чести и достоинства личности. Несмотря на то, что, на первый взгляд, последний не имеет отношения к коллективным образованиям, следует признать его большое значение для обеспечения прав и законных интересов юридических лиц, поскольку организации участвуют в уголовном судопроизводстве, чаще всего опосредовано, через своего представителя. При этом уважение чести и достоинства личности представителя юридического лица, как и любой другой личности, является необходимой гарантией реального осуществления указанным лицом прав и законных интересов представляемой им организации.
Ряд принципов не могут быть отнесены к гарантиям прав и законных интересов юридических лиц в связи с тем, что коллективные субъекты могут выступать лишь в качестве некоторых участников уголовного судопроизводства. Например, закон не допускает участие организации в процессе в качестве подозреваемого, обвиняемого, поэтому не
могут быть применены к юридическим лицам принципы презумпции невиновности, обеспечения подозреваемому, обвиняемому права на защиту.
Другие принципы уголовного процесса нельзя рассматривать как гарантии прав и законных интересов юридических лиц исходя из буквального толкования соответствующих норм. К таковым, в частности, относятся принципы охраны прав и свобод человека и гражданина, тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений и др. Представляется, что причиной ориентации указанных норм на индивидуальных субъектов является их базирование на положениях Конституции РФ. Между тем считаем вполне допустимым и более того необходимым закрепление в УПК РФ аналогичных правил для юридических лиц, поскольку это позволит в большей степени гарантировать их права и законные интересы в рамках уголовного процесса.
Отдельно следует обратить внимание на
ч. 1 ст. 9 УПК РФ, согласно которой в ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья. Данная норма направлена на защиту личности, её чести и достоинства, прежде всего от злоупотреблений со стороны тех должностных лиц, которые наделены в процессе властными полномочиями, позволяющими им применять в отношении других участников процесса меры принуждения и совершать иные действия, связанные с ограничением прав и свобод граждан. Вместе с тем данная статья предполагает обязанность органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, принимать меры к защите прав и законных интересов одних участников процесса, в качестве которых выступают физические лица, от посягательств других [23].
Очевидно, что злоупотребление со стороны должностных лиц и органов, осуществляющих уголовное судопроизводство, возможно не только в отношении граждан, но и в отношении юридических лиц. О возможностях таких злоупотреблений сложно судить
по имеющейся судебной практике, поэтому следует обратиться к публикациям в периодической печати. Например, в одном из номеров авторитетного делового издания «Forbes» опубликованы несколько статей, освещающих действия правоохранительных органов в отношении крупных российских торговых компаний и их руководителей, а также последствия указанных мероприятий [24]. В частности, описываются случаи так называемого товарного рейдерства, когда у компании под прикрытием какого-нибудь уголовного дела изымают товар, признают его вещественным доказательством и вскоре по постановлению следователя продают на основании того, что хранение обходится слишком дорого или условия не позволяют хранить товар. В схемах товарного рейдерства товар часто продается в десять раз дешевле реальной стоимости и именно эта мизерная сумма возвращается законному владельцу. Другой пример связан со скандалом с крупным продавцом компьютерной техники «Ультра Электроникс». В результате многочисленных обысков на складах указанной организации её деятельность была парализована, а союз российских IT-компаний (Ассоциация предприятий компьютерных и информационных технологий) призвал всех предпринимателей прекратить деловые отношения с компанией «Ультра Электроникс» Жертвами подобных схем уже стали десятки юридических лиц [25].
Следует признать, что в подобных случаях инструменты уголовного процесса используются в корыстных интересах отдельных субъектов. Полагаем, что закрепление на уровне принципов уголовного процесса запрета на осуществление действий и принятие решений, причиняющих вред имуществу и деловой репутации юридического лица либо создающее опасность для его деятельности, позволит сократить вероятность широкого распространения подобных случаев.
Таким образом, уголовно-процессуальные гарантии играют большую роль в обеспечении фактической реализации прав и законных интересов юридических лиц в уголовном судопроизводстве. Несмотря на это данная категория в настоящее время исследована не достаточно подробно. Между тем гарантии прав и законных интересов юридических лиц
при производстве по уголовному делу имеют существенные особенности, отличающие их от уголовно-процессуальных гарантий прав и законных интересов иных субъектов. Сделанные выводы необходимо учитывать при совершенствовании правового регулирования положения юридических лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство.
1. Общественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве. - Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1984. - С. 70; Мельников В. Ю. Гарантии прав личности в уголовном процессе // Российский судья. -2008. - № 3. - С. 36-39.
2. Строгович М. Гарантии непосредственности и устности уголовного процесса // Советская юстиция. - 1963. - № 7. - С. 9; Рахунов Р. Д. О юридических гарантиях независимости судей в советском уголовном процессе // Советское государство и право. - 1968. - № 4. -С. 50; Темушкин О. П. Усиление гарантий законности, обоснованности и стабильности приговора // Советское государство и право. -1975. - № 4. - С. 99.
3. Савицкий В. М. По поводу уголовно-процессуальных гарантий права невиновного на реабилитацию // Советское государство и право. -1965. - № 9. - С. 48-56; МотовиловкерЯ. О. О гарантиях интересов личности и правосудия // Советское государство и право. - 1974. - № 6. - С. 100-107; Доброволькая Т. Н. Гарантии прав граждан в советском уголовном судопроизводстве // Советское государство и право. -1980. - № 2. - С. 128-135.
4. Лукашева Е. А. Социалистическая законность в современный период // Советское государство и право. - 1968. - № 3. - С. 12.
5. Витрук Н. В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. - М. : Наука, 1979. - С. 192.
6. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса : в 2 т. - Т. 1. - М. : Наука, 1968. -С. 56.
7. Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д.
Очерк развития науки советского уголовного процесса. - Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1980. - С. 59.
8. Добровольская Т. Н. Гарантии прав граждан в уголовном судопроизводстве // Советское государство и право. - 1980. - № 2. - С. 133.
9. Мельников В. Ю. Гарантии прав личности в уголовном процессе // Российский судья. -2008. - № 3. - С. 36-39.
10. Толковый словарь русского языка / Российская АН; Российский фонд культуры. - М. : АЗЪ, 1995. - С. 746, 749, 827.
11. Гробов С. М. О классификации уголовнопроцессуальных гарантий обвиняемого // Га-
рантии прав личности в социалистическом уголовном праве и процессе : межвузовский тематический сборник / под ред. Я. О. Мото-виловкера. - Вып. 2. - Ярославль, 1977. -С. 65-70; Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса : в 2 т. - Т. 1. - М. : Наука, 1968. - С. 56.
12. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса : в 2 т. - Т. 1. - М. : Наука, 1968. -С. 56.
13. Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д.
Очерк развития науки советского уголовного процесса. - Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1980. - С. 61.
14. Мартынчик Е. Г. Субъективные права обвиняемого и их процессуальные гарантии // Советское государство и право. - 1976. - № 7. -С. 90-91.
15. Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д.
Очерк развития науки советского уголовного процесса. - Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1980. - С. 59.
16. Общественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве. - Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1984. - С. 74-81.
17. Володина Л. М. Проблемы уголовного процесса: закон, теория, практика. - М. : Юрист, 2006. - С. 265.
18. Мартынчик Е. Г. Субъективные права обвиняемого и их процессуальные гарантии // Советское государство и право. - 1976. - № 7. -С. 92.
19. Алексеев Н. С., Даев В. Г., Кокорев Л. Д.
Очерк развития науки советского уголовного процесса. - Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1980. - С. 61.
20. Общественные и личные интересы в уголовном судопроизводстве. - Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1984. - С. 75.
21. Гриненко А. В. Конституционные гарантии прав и законных интересов участников досудебного производства по уголовному делу // Адвокатская практика. - 2002. - № 1. - С. 38-43.
22. Недбайло П. Е. Система юридических гарантий применения советских правовых норм // Правоведение. - 1971. - № 3. - С. 44-52.
23. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. В. М. Лебедева,
B. П. Божьева. - М. : Юрайт-Издат, 2007.
24. Федорин В. Сбой в системе // Forbes. - 2008. -№ 3 (48). - С. 131-134; Березанская Е. Новый стандарт // Forbes. - 2008. - № 3 (48). -
C. 137-138; Кондратьев А. Товар замедленного действия // Forbes. - 2008. - № 3 (48). -С. 140-146.
25. См. об этом: Кондратьев А. Товар замедленного действия // Forbes. - 2008. - № 3 (48). -С. 140-146.
