CC BY
53
УДК 811
К ВОПРОСУ О ФИЛОСОФСКИХ И ЯЗЫКОВЫХ АСПЕКТАХ ПРОБЛЕМЫ ГЕНДЕРНЫХ РАЗЛИЧИЙ
В РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКАХ
© 2013Загиров З.М.
Дагестанский государственный педагогический университет
В статье раскрываются различные философские взгляды на природу человека в контексте сочетания и противопоставления мужского и женского. В унисон этим взглядам рассматриваются некоторые особенности гендерной лексики дагестанских языков в сопоставлении с русским.
The article describes the different philosophical views on human nature within the context of combining and contrasting of male and female aspects. In unison with these views some of the features of gender vocabulary of Dagestan languages are considered in comparison with Russian.
Ключевые слова: мужчина, женщина, различие, генеалогия, начало, аспект, категория.
Keywords: man, woman, difference, genealogy, beginning, aspect, category
Как известно, у каждого человека существует два типа пола: биологический и социокультурный (гендер). Первый представляет собой совокупность анатомических и физиологических признаков, благодаря чему мы определяем мужчина или женщина перед нами. А второй - гендер или социокультурный пол человека - это совокупность социальных ожиданий и норм, который формирует отдельные черты личности. Что касается категории gender, то она была введена в понятийный аппарат науки в конце 60-х -начале 70-х годов XX века и использовалась в ряде наук, а затем была воспринята в лингвистике.
Проблема гендерных различий носит вневременной и междисциплинарный характер. Она проявлялась во всех общественно-политических формациях независимо от времени и их специфики. Это в первую очередь связано с тем, что пол является обязательным атрибутом человека. В обыденном сознании человек всегда выступает либо как мужчина, либо как женщина с соответствующими им противоположными качествами. У каждого из них своя особая природа. В зависимости от культурной среды и многих других факторов одни и те же качества могут относиться и к женственности, и к мужественности. Однако комплексность самой проблемы
тендерных различий предполагает необходимость рассмотрения не только философских основ решения вопроса о соотношении мужского и женского начал в природе человека, но и языковых особенностей проявления гендерных отношений, в том числе на фонетическом, лексическом,
фразеологическом, морфологическом и синтаксическом уровнях.
Изучение и анализ имеющейся научной литературы по данной проблеме свидетельствует о существовании как минимум двух философских традиций оценки роли мужского и женского начал в создании мира, и человека в частности. В рамках первой из них, т. е. западной, соответствующим началом является Бог-Отец, который первоначально создал мужчину, а уже потом женщину. Согласно второй, которая присуща философско-религиозным учениям
Востока, мужчина и женщина создаются одновременно.
Очевидно, одни и те же качества, а именно: порождение, оформление, активность, пробуждение и т. д., -приписываются либо мужскому, либо женскому началу в зависимости от традиции. Женское или мужское становится необходимым для достижения истинной человеческой формы существования. В рамках западной традиции мужское начало является
необходимым и достаточным, тогда как женское начало в восточной традиции необходимо, но недостаточно.
По мнению Платона, «одинаковые природные свойства встречаются у живых существ того и другого пола, и по своей природе как женщина, так и мужчина могут принимать участие во всех делах, однако женщина во всех немощнее мужчины» [8. С. 229]. Он отрицает выделение специфических мужских и женских занятий, склонностей и способностей. Женщине в государстве Платона представляется возможность заниматься всем, даже военным делом, только мужчина более одарен. А церковь узаконила иерархию полов античной аристотелевской культуры.
В философии Средневековья мужчина был объявлен высшей формой человеческой жизни. Резкое
противопоставление рационального и природного, познающего и познаваемого, мужского и женского особенно ярко проявляется в европейской философии Нового времени [6]. Очевидно, что различие между мужским и женским началами рассматривается и как количественное, и как качественное [10]. Женщина для А. Шопенгауэра - во всех отношениях нижестоящий, второй пол. А мужчина «есть собственно человек», тогда как женщина всего лишь «...род промежуточной ступени между ребенком и мужчиной». Она существует ради распространения человеческого рода, и этим исчерпывается ее назначение. Доводя до логического конца идеи А. Шопенгауэра, некоторые философы полностью отрицают позитивность женского начала. По мнению Ф. Ницше, женщина становится игрушкой в руках мужчины. Она должна повиноваться мужчине во всем [7]. О. Вейнингер в этом плане идет еще дальше, считая, что у женщины в принципе нет души и своего «Я» [1]. Говоря об истинно андрогинной (наличие вторичных половых признаков) природе человека, он пишет, что «.только взятые вместе мужчина и женщина представляют полного человека» [1. С. 188]. Весьма интересным является и то, что в них нет даже упоминания об однополых браках, и других пороках современного общества, которые имеют тенденцию к распространению.
Появившиеся в философии ХХ в. новые направления (структурализм, постмодернизм и др.) практически не рассматривают специфичность мужского
и женского, центральным у них становится феномен человека. Современное западное общество является воплощением принципа дуализма, его справедливо можно назвать обществом с мужскими ценностями и мужским господством. В настоящее время принцип комплементарности является как бы преобладающим в философских взглядах на проблему соотношения мужского и женского начал в человеке. Все эти и многие другие философские идеи получили свое отражение в рамках гендерных исследований психолого-педагогических и языковедческих дисциплин. Именно этими
обстоятельствами объясняется
повышенный интерес к
сопоставительным исследованиям
гендерной лексики на различных языковых уровнях. Исключением не являются и дагестанские языки, которые в отличие от номинативных и флективных, аналитических и
агглютинативных языков, относятся к эргативному типу. Сущность эргативной конструкции характеризуется особым обозначением субъекта переходящего действия при форме его объекта, совпадающей с формой субъекта непереходящего действия.
История грамматических классов и классных показателей в дагестанских языках, которая восходит к глубокой древности, самым непосредственным образом свидетельствует о наличии гендерных различий во всех этих языках еще в глубокой древности. Они в равной мере распространяются на аваро-андо-цезскую (14 языков), лезгинскую (10 языков) и лакско-даргинскую (2 языка) группы дагестанских языков. Разумеется, сюда входят почти все формы существования дагестанских языков, в том числе национальные и литературные языки, диалекты, говоры, наречия, профессионализмы, собственно
гендерная лексика и т. д.
Если в аспекте поставленной проблемы рассмотреть все языки мира, то они, как правило, могут быть разделены на две группы: 1) языки, где пол говорящего выражается эксплицитно. Примером тому является, например, русский язык. В предложениях «Я пришел домой» и «Я пришла домой» явно выражен пол говорящего. В переводе этих же предложений на лезгинский (Зунк1вализатана) и другие дагестанские языки этой группы вовсе непонятно, о каком поле идет речь; 2) языки, в
которых имеющиеся различия в речи людей разного пола самими говорящими не осознаются и носят необязательный характер. Чтобы выявить и фиксировать эти различия, требуется детальный анализ. К языкам второй группы могут быть отнесены все десять языков лезгинской группы (лезгинский, табасаранский, агульский, рутульский, цахурский, крызский, будухский, хиналугский, удинский, арчинский). Правда, некоторые из этих языков иногда не включаются в состав лезгинских. Так, например, арчинский язык благодаря своему географическому размещению (Чародинский район РД) испытал сильное влияние со стороны аварского и лакского языков, с которыми его часто сближают [11. С. 524].
К этой же группе языков могут быть отнесены и тюркские языки, представленные на территории Республики Дагестан (кумыкский, азербайджанский и ногайский).
Что касается языковых аспектов проблемы гендерных различий в аваро-андо-цезских языках, то они значительно отличаются от аналогичных явлений лезгинских и нахских языков. Так, например, устарвач1ана «мастер пришел» (первый грамматический класс), чужуйач1ана «женщина пришла» (II класс), чу бач1ана «лошадь пришла» (III класс). В переводе их на лезгинский язык теряются классность и гендерные отношения: уст1аратана,
дишегьлиатана, балк1анатана. То же самое наблюдается и в табасаранском языке: уста гъафну, дишагьлигъафну, хваргъафну. Такие расхождения в области гендерологии объясняются, во-первых, последовательной системой классов и классных показателей, которая сохранилась в аварском, даргинском и лакском языках, во-вторых, полным исчезновением (окаменением) в лезгинском языке, в-третьих,
наметившейся тенденцией к их исчезновению в табасаранском языке, где сохранилось всего два класса - разумных и неразумных существ. Примечательно и то, что в лакском языке название незамужних лиц женского пола (душ «девушка», «дочь», девочка»), наряду с неодушевленными предметами,
относится к третьему грамматическому классу [2. С. 491]. В силу особенностей дагестанских языков категория грамматических классов пронизывает весь их грамматический строй. Классные показатели находятся не в составе имен
существительных, а в составе других частей речи (душ бур «девочка здесь», оьрч1ур«мальчик здесь»,
щарссадур«женщина здесь»).
Актуальность исследования
малоизученной в дагестанской лингвистике гендерной специфики языков продиктована необходимостью развития не только теории языка и теории перевода, но и теории обучения языкам и лингводидактики в целом. Даже на современном этапе обучения русскому и иностранным языкам в условиях дагестанской национальной школы, где все еще слабо выражены социолингвистические и
экстралингвистические факторы, учет интерференционных явлений,
транспозиции и трансференции сохраняет свою востребованность.
Говоря о состоянии изученности гендерных различий в области языковых систем русского и дагестанских языков, следует отметить, что они в русском языке были объектом многочисленных исследований, а в дагестанских языках такие исследования начинают
проводиться лишь в последние годы. Так, например, первые сведения о гендерной лексике лезгинского языка встречаются лишь на стыке двух веков, т. е. в конце 90-х (ХХ века) - начале XXI века в работах Б. Б. Талибова, А. Г. Гюльмагомедова, Р. Ш. Магамдарова и др. В табасаранском и других языках этой группы не изучены даже концепты, касающиеся данной проблемы. Однако различия в речи мужчин и женщин отмечаются практически во всех языках и на всех языковых уровнях. Результаты многих исследований свидетельствуют о том, что наиболее характерными выразителями гендерных отношений в любом из этих языков являются лексический и фразеологический уровни. Так, например, фразеологизмы типа шут гороховый, разбойник с большой дороги, рыцарь без страха и упрека относятся только к мужчинам, а фразеологизмы типа подруга жизни, талия в рюмочку, отдать руку и сердце - только к женщинам.
Лексические единицы, номинирующие мужчин и характеризующие их, во многих дагестанских языках могут быть разделены на несколько групп: 1) имена,
обозначающие лишь лиц мужского пола по роду деятельности (гьамбал «грузчик», кьалайчи «лудильщик»). В русском языке такие слова употребляются либо в мужском роде, либо являются лишь производными от слов мужского рода: судья, адвокат, президент и др.; 2) слова, т. е. лексические единицы, дающие нравственные характеристики личности мужчины (кефчибег «весельчак, шутник, забавник»). В русском языке - пьяница, забулдыга и др.; 3) слова, которые характеризуют отдельных лиц по признакам их внешности или по семейному статусу (бугъац «толстяк», халу «дядя»). В русском языке - силач, шурин, деверь и др.
Если же рассмотреть гендерные соответствия в русском и дагестанских языках на лексико-семантическом уровне, касающиеся только мужчин, то можно выделить: 1) полные гендерные лексические соответствия, т. е. лексические единицы, совпадающие в сопоставляемых языках во всех их значениях (балугъчи «рыбак»); 2) частичные гендерные лексические соответствия, т. е. слова, совпадающие лишь в некоторых значениях (аксакал «старец»); 3) нулевые лексические соответствия, т. е. отсутствие в одном из сопоставляемых языков номинантов, обозначающих реалии, незнакомые носителям другого языка (ятаб «одинокий и пустой человек»).
Примечания
1.Вейнингер О. Пол и характер. Мужчина и женщина в мире страстей. М., 1991. С. 192. 2. Гайдаров Р. И. Лексика лезгинского языка. Махачкала, 1977. 3. Гайдаров Р. И. Противопоставление по полу и его обозначение в лезгинском языке // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Вып. 2. Махачкала, 2000. С. 62-68. 4.Гюльмагомедов А. Г. Фразеология лезгинского языка. Махачкала, 1990. 5.Магамдаров Р. Ш.
Лингвокультурологический анализ концепта «фемина» в лезгинском языке. Махачкала, 1999. б.Мольтманн-Вендель Э. И сотворил Бог мужчину и женщину // Вопросы философии. 1991. № 3. С. 192. 7. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М. : МГУ, 1990. 8. Платон. Государство // Собрание сочинений. В 4 т. М., 1994. Т. 3. С. 79. 9. Рябов О. В. Женщина и женственность в философии Серебряного века. Иваново : ИГУ, 1997. С. 159. 10. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы. Л. : ЛГУ, 1991. С. 288. 11. Языки народов СССР. Иберийско-кавказские языки (в пяти томах). Т. IV. М., 1967.
Статья поступила в редакцию 21.05.2013 г.
