CC BY
254
Понятие «географический детерминизм» (геодетерминизм) означает взаимоотношение человека и природы, при котором окружающая среда оказывает влияние на историческое развитие общества. Истина эта была настолько очевидной, что отразилась уже в мифологических представлениях и раскрывалась далее по мере накопления научных знаний о значении природной компоненты в общественной истории. Основной объем естественнонаучной информации накапливался в географии, антропологии и экологии. Поскольку она связана с отражением общественной жизни, вполне обоснованными были интерпретации с позиции социологии и философии. Геодетерминизм предстает как комплексная система знаний, включающая естественнонаучные и социально-философские основания научной области, призванной исследовать взаимодействие причинных факторов общественного развития.
При этом в отношении людей к природе выделились две противоположные тенденции: сохранительная (экофильная), направленная на гармоничное сосуществование, и разрушительная (экофобная), выраженная в конфронтации человека с окружающей средой [1]. Обе тенденции до сих пор составляют противоречивую основу системы «общество-природа» с выраженным проявлением негативных последствий современной цивилизации, называемым экологическим кризисом.
Понятие «экология», первоначально введенное для обозначения взаимоотношений организмов с окружающей средой (биоэкология) Э. Геккелем в 1866 г., только в 1930-х гг. находит приложение к человеку в терминах «антропоэкология» и «социальная экология», хотя научным багажом они наполняются значительно раньше во многом благодаря работам по географическому детерминизму (Ч. Лайель, А. Гумбольдт, Б. Котта, Г. Марш, Л.И. Мечников).
Трудно сказать, кто был автором термина «географический детерминизм», но в текстах сочинений географов, антропологов, социологов, философов указанного времени четко выявляются мысли, отражающие его содержание: история общества теснейшим образом связана взаимоотношениями с природой. Как биологический вид человек является составной частью биосферы и как любой другой вид существует и эволюционирует в единстве со своей средой. Общее понятие «географическая среда», включающая в себя три оболочки Земли (литосферу, гидросферу, атмосферу) и весь органический мир (биоту), находит применение в понятии «географический детерминизм» в его специфическом преломлении.
В философской литературе детерминизмом называют учение об объективно присущей явлениям действительности определенности (закономерной упорядоченности, устойчивости, регулярности, направленности протекания процессов). Но в подобном понимании, детерминизм вовсе не отрицает некоторой неопределенности как таковой. Отрицание любой неопределенности присуще лишь механистическому детерминизму. Следует подчеркнуть, что неопределенность возникает там и тогда, где и когда «пересекаются» не просто многообразные причинные цепи, а независимые друг от друга причинные цепи. Независимые же причинные цепи в объектах и их пересечение обуславливаются собственной внутренней активностью элементов системы. В этом смысле понятие географического детерминизма распространяло данный принцип на все общественные явления и процессы, определяемые взаимодействием человечества со средой обитания, которое являлось необходимым условием самого его существования и развития. В таком материалистическом представлении, казалось бы, совершенно не оставалось места для идеалистических интерпретаций, однако и здесь находились инакомыслящие.
В отечественной литературе закрепилось мнение о географическом детерминизме как об одном из направлений в буржуазной социологии, а также в истолковании его в сугубо натуралистическом понимании движущих сил общественной истории, ставящем ее в прямую зависимость от географических условий (климата, почвы, рек, морских и океанических акваторий). При этом нередко натурализм в данном вопросе почему-то преподносится в идеалистической форме, когда более подходит здесь материалистическая вывеска, пусть даже в «вульгарном» ее исполнении. Одно из основополагающих конструктивных решений географический детерминизм получил в теории исторического материализма. Природные ресурсы рассматриваются в качестве исходного материала для производства (предмет труда), а разрешение классовых противоречий в производственных отношениях в качестве движущей силы общественного развития.
В историко-аналитическом исследовании развития представлений о взаимоотношении общества и природы автор предлагает термин-понятие «неогеодетерминизм», подчеркивая тем самым разделение предшествующего этапа становления географического детерминизма и его последующее развитие. Малоубедительным аргументом выглядит ссылка на узаконенные понятия «неокантианство» или «неогегельянство» и тому подобные словесные нововведениями. Представляется, что в подобном же неологизме по отношению к географическому детерминизму надобности нет. Помимо неудобства произношения нового термина, весь материал. связанный с генезисом и развитием идей геодетерминизма, укладывается в общую когнитивную схему без каких-либо качественных различий по содержанию и хронологии. Поэтому вполне обоснованным будет использование словосочетания «классический геодетерминизм», научное содержание которого сохраняется и в последующее время с дополнениями теоретическими положениями и фактическим материалом.
С полной определенностью выявить автора понятия и термина «географический детерминизм» не представляется возможным, подобно тому как признанным первооткрывателем закона всемирного тяготения считается И. Ньютон, создателем периодической системы Д.И. Менделеев или теории естественного отбора Ч. Дарвин. Однако и в этих бесспорных исторических фактах находились претенденты на приоритет научных открытий.
В отношении концепции географического детерминизма историки науки и науковеды освобождены от такой обременительной миссии. Данная концепция многолика по своему содержанию, включает несколько относительно обособленных направлений, поэтому в целом она явилась продуктом коллективного творчества географов, антропологов, этнографов, социологов, философов. Работы этих исследователей частью были вполне самостоятельными в выдвижении отдельных положений в духе геодетерминизма, частью перекрывали друг друга. Тот факт, что единоличный автор даже термина и понятия не установлен, снимает с обсуждения вопрос о приоритете в создании целостной концепции.
Материал по географическому детерминизму накапливался с незапамятных времен в простых наблюдениях, отражался в мифологических представлениях, в текстах сочинений античных мыслителей, ученых и философов эпох Возрождения и Нового Времени. Только в конце XVIII в. начинает складываться система воззрений на взаимоотношение общества и природы, которую с четкой определенностью можно квалифицировать в качестве новой области человековедения, объединяющей в себе естественнонаучные и социально-философские исследования, в совокупности именуемые географическим детерминизмом.
Главным критерием выделения человека из животного мира в принципиально новом качестве -социального феномена считаются трудовая деятельность и связанное с ней речевое общение. Трудовая деятельность объективно была возможной при использовании предметов окружающей среды, что впервые произошло на стадии Homo gabilis в создании галечной культуры. Вся последующая историческая магистраль эволюции рода Homo с финальным образованием гомо сапиенса проходила под знаком технического прогресса, вовлекшего в производство средств жизни природные ресурсы, которые ориентировали направления самой техноэволюции.
Неразрывная объективная взаимосвязь людей с окружающей средой, проявляемая в трудовой деятельности, воспринималась по факту, отражаемому первоначально в мифологическом сознании, затем в естественнонаучных, социологических и философских трудах без специального анализа и попыток изобретать для новой области исследований категориальный и понятийный аппарат. Как отмечалось, только в конце XVIII в. с развитием физической и экономической географии, зарождением экологии, накоплением антропологических знаний и философских представлений о «деятельном» Человеке, его творческом могуществе по преобразованию природной среды начинается становление географического детерминизма как самостоятельной области познания причинных факторов общественной истории.
В зависимости от того, какие ранее поставленные и вновь выдвигаемые проблемы рассматривались в классическом геодетерминизме, выделяются несколько его направлений, из которых основными были следующие:
- определение понятий географического пространства и географической среды;
- постановка и разработка проблемы гидрографических центров цивилизации;
- выдвижение идеи органопроекции.
Все направления так или иначе переплетались с социально-философскими подходами и интерпретациями, на чем специально остановимся в заключительной части статьи.
Особое внимание к пространственному расположению нашей планеты в Космосе, распределению на ней континентов, крупных водных бассейнов, горных массивов и связи с историей общества уделялось в сочинениях К. Риттера. В работе «О пространственных отношениях на поверхности земного шара и их влиянии на ход исторического развития человечества» (1850) он категорично утверждал чуть ли не о решающем значении пространственного фактора на судьбы всего людского сообщества. Планетарное пространство называется «классической почвой всемирной истории» и далее в духе теологии следует пророческое высказывание о том, что если бы «высшая мировая власть» сдвинула части света в иное положение, чем сейчас, была бы другая история человечества.
В подтверждение сказанного, вслед за А. Гумбольдтом и Г. Форстером, проводится довольно сомнительная идея о существенном влиянии на ход общественной истории клинообразных окончаний материков в Индии, Африке и Южной Америке. Далее следует весьма странное заключение, что эта геоморфологическая особенность затормозила рост численности и культурное развитие южных народов в противоположность северным народам. Уже в то время численность населения Индии достигала внушительной величины, культура индусов с ее давней историей и самобытностью была предметом тщательного исследования специалистов.
Заслуживает внимания мысль Риттера о том, что пространственные размеры и изолированность или открытость географических регионов существенно влияли на ход истории обитающего на них населения. Жители островов Фиджи и степей Центральной Азии различаются по возможностям контактов с другими народами и, следовательно, стоят на пути соответственно отсталого развития и общественного прогресса. Идея не безосновательна, что подтверждается фактическим материалом: островные этносы Полинезии и Малаккского архипелага до сих пор служат моделью для изучения первобытных обществ, в то время как страны Евразии являют собой свидетельства мощного общественного прогресса. Однако и в материковых этносах немало племен с весьма неразвитой культурой, достаточно вспомнить о присутствии их в Центральной Африке или Южной Америке. Здесь географические барьеры, конечно, сыграли свою роль, но это была межплеменная изоляция внутри большого африканского этноса, влияние европейской цивилизации на коренное население пришло в исторически недавние времена.
Более цельная и во многом заслуживающая внимания концепция жизненного географического пространства представлена ранее отцом и сыном Иоганном и Георгом Форстерами (середина XVIII в.). Они со всей очевидностью и, видимо, первыми применили исторический метод в исследовании проблем геодетерминизма, когда писали, что нельзя ограничиваться характеристикой особенностей народов, исходя из местообитаний, в которых они сейчас проживают. Многие формы культуры прочно закрепляются и привносятся в новую жизнь в случае миграции на другие территории.
Интересны рассуждения геодетерминистов по поводу зависимости социального прогресса от сочетания природных условий и численности населения.
В суровых условиях полярной зоны или в слишком благоприятных для проживания субтропических регионах в равной мере нет возможности и необходимости для общественного прогресса. В первом случае все усилия направляются на борьбу с холодным климатом и добычу дефицитной пищи, как говорится, «не до жиру, быть бы живу», поэтому северяне ведут патриархальное сельское хозяйство, пользуются дарами природы, довольствуются примитивными жилищами, носят мало отличающуюся от первобытной одежду. Эскимосские общины наглядно демонстрируют сказанное. Во втором случае благоприятные, «райские» условия жизни с теплым в течение многих месяцев года климатом, богатые природные пищевые ресурсы не располагают к напряженному труду и борьбе за выживание, а, следовательно, не заставляют усиленно работать во благо собственного прогресса. Нега порождает лень, а та бездействие и застой. На островах
тропических архипелагов жизнь аборигенов протекает именно по такому сценарию, отсутствие здесь какого-либо движения вперед от примитивной техники и технологии возделывания сельскохозяйственных культур, постройки жилищ не менее очевидно как и в первом случае.
В условиях умеренной зоны все обстоит иначе, так как здесь сочетаются оптимальные условия климата и необходимость повышать плодородие почв, создавать новые сорта растений и породы животных, совершенствовать технику, улучшать жилищный комфорт, развивать духовную культуру и так далее по намеченной прямой к все большим высотам благополучного бытия. Именно в условиях умеренного пояса на континентах создаются цивилизации, достигшие современного уровня социального прогресса, что и характерно для развитых европейских стран.
Не менее существенное значение для общественного развития имеет численность населения. На тех же островах с малочисленным населением не наблюдается какого-либо прогресса, но ситуация начинает изменяться с ростом его численности. На острове Таити возросшая плотность жителей заставила не только собирать, но и выращивать сельскохозяйственную продукцию. Реализованным идеалом, по мнению Форстеров и Реклю, может служить островная Великобритания, густонаселенная и передовая по экономическому развитию страна мира. Но все же главными движителями социального прогресса являются природные условия, благоприятствующие росту населения, как это показывают древние Месопотамия и Египет, в относительно недавние времена Индия и Китай.
«Экономическим чудом» называется взлет прогресса общественной жизни в островных государствах Японии, Тайваня и особенно Сингапура. После освобождения от колониальной зависимости эта мизерная по площади страна с населением около 4 млн человек за несколько десятилетий поднялась до уровня самой развитой во всех отношениях географической точки планеты. По данным экономистов, валютный запас равняется валютному фонду Китая и Индии вместе взятых. отсюда неисчерпаемые возможности инвестирования в иностранные государства. В данный факт трудно и поверить, если сравнивать крошечную по размерам страну с соседями-гигантами. Число вакантных рабочих мест превышает число занятых. Нет дефицита жилья и продовольственных продуктов. На высшем уровне обеспечено население высокими зарплатами, образованием, медицинской помощью. Зоны отдыха напоминают райский уголок из библейских сказаний с множеством декоративных растений, ухоженными парками и скверами. Практически ликвидированы пьянство, наркомания и распространение наркотических веществ, за которое предусмотрена смертная казнь, до минимума сведены криминальная преступность, коррупция, взяточничество, воровство. По признанию М. Тэтчер, еще недавно Англия была для Сингапура образцом подражания, сейчас бывшие метрополия и колониальный придаток поменялись местами.
Само собой напрашивается неутешительное сравнение с альтернативной ситуацией в современной России, где по всем перечисленным показателям наблюдается альтернативная ситуация. Произнесенный В.С. Черномырдиным и без конца повторяемый на всех уровнях власти и общественности, ставший классическим афоризм «Хотели как лучше, а получилось как всегда» наводит на грустные размышления об отсутствии зримой действенной программы перспектив выхода из кризиса даже в представлении премьер-министра. Есть вечная надежда и оптимизм в том, что и Россия, обладая огромными природными богатствами, с увеличением роста численности населения выйдет на магистраль экономического и социального прогресса и подтвердит тем самым геодетерминистскую модель движущих сил общественной истории.
Вспомним восторженные строки из патриотического стихотворения В. Маяковского: Если был на земле сад Эдема и рай, и если пелось про это, должно быть, Грузию - солнечный край подразумевали поэты. Слов нет, черноморское побережье Кавказа с его субтропическим климатом является благодатным местом выращивания экзотических растений и создания условий отдыха, что для советской страны, расположенной преимущественно в умеренной и полярной зонах, действительно, представлялось «садом Эдема». Прошли десятилетия и, кроме межнациональных распрей, в этом «райском уголке» мало что изменилось в социальном и экономическом отношении. Чайные и мандариновые плантации пребывают в прежнем виде, городские ландшафты остаются на уровне прошлых лет, далеко не продвинулись образование и медицинское обслуживание. Логично
встает вопрос, островная ли территория государства, природные условия, численность населения являются решающими факторами общественного прогресса? Судя по приведенным сравнениям, ответ следует искать в ином объяснении, а именно в творческой активности населения, этноса. Заметим, кстати, что понять, воспроизвести, выразить в понятии народ, этнос, значит воспроизвести единство эволюционно-биологических, географических, общественно-исторических и культурных факторов, которые бы во взаимосвязи детерминировали бы интегративный характер эволюции общества и самих этнических процессов.
В заключение отметим, что в естественно-научном аспекте географический детерминизм можно интерпретировать как отбор средой способности человека (человечества) к выбору (природной, социальной, культурной и т.п.) среды [2, с. 27-31; 3, с. 29-51]. В философском же плане - это свободный выбор человеком географического пространства (разумеется кроме экстремальных зон проживания человека).
Литература
1. Арутюнов С.А. Культурологические исследования и глобальная экология // Вестник АН СССР. 1980. № 12.
2. Вересова А.А. Еще раз об определении понятий «этнос», «этническое», «этничность» // Этническое будущее России: Матер. науч. конф. Санкт-Петербург, 19 ноября 2010 г. СПб., 2010.
3. Мозелов А.П., Верещагин В.Ю. Эволюция и естественный отбор, адаптация человека (философско-методологические проблемы): Монография. СПб.: БГТУ «Военмех»; Ростов н/Д: ФГОУ ВПО «РЮИ МВД России», 2011.
