CC BY
176
Терехин В.В. К вопросу о допустимости показаний в уголовном процессе
Терехин Владимир Вячеславович Teryekhin Vladimir Vyacheslavovich
кандидат юридических наук, доцент, докторант кафедры уголовного процесса Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
candidate of sciences (law), associate professor, doctoral candidate of the department of criminal procedure Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, 603950)
E-mail: v.w.terekhin@ya.ru
К вопросу о допустимости показаний в уголовном процессе To the question of the admissibility of evidence in criminal procedure
В статье рассматривается современное нормативное In the article the modern regulatory audit and assessment
регулирование проверки и оценки допустимости показа- of the admissibility of evidence, the numbers the hearsay tes-
ний, в том числе показаний с чужих слов. timony.
Ключевые слова: показания, допустимость. Keywords: indications, admissibility.
Действующий нормативный механизм досудебного доказывания придает ключевое значение известности происхождения сведений как главного условия допустимости показаний участников уголовного судопроизводства при их использовании в качестве доказательств. Статья 75 УПК РФ прямо указывает как на недопустимые доказательства на показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также на показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности. Очевидно, что аналогичные показания иных участников также не могут иметь юридической силы.
В числе легальных источников доказательств законодатель в части 2 статьи 74 УПК РФ указывает показания шести участников уголовного процесса: подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, специалиста и эксперта. Общими условиями, определяющими допустимость всех этих доказательств, традиционно являются: предусмотренный законом способ их получения — допрос (и соблюдение условий его производства уполномоченным должностным лицом); соответствие процессуального статуса допрошенного лица его фактическому положению в уголовном процессе (ст. 76—80 УПК РФ). Несмотря на то, что добровольность сообщения показаний предусмотрена только для подозреваемого и обвиняемого, а для остальных участников сообщение показаний является обязанностью, невыполнение которой влечет возможность наступления уголовной ответственности, никакие показания не могут быть получены с применением насилия или под принуждением.
Изменения, внесенные в статью 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации Федеральным законом от 4 марта 2013 года № 23-Ф3 [1],
не только расширили легальный перечень процессуальных (в т. ч. следственных) действий, допускаемых для проверки сообщения о преступлении, но и изменили ситуацию в вопросе проверки и оценки доказательственного значения результатов процессуальных проверочных действий, в том числе объяснений, которые могут быть признаны доказательствами, без дополнительной процессуальной проверки при условии соблюдения положений статей 75 и 89 УПК РФ. Таким образом, объяснение может иметь доказательственное значение при отсутствии у сторон сомнений относительно источника происхождения сведений и если при их получении не были ограничены или ущемлены права лица (право пользоваться услугами адвоката и переводчика, право, предусмотренное ст. 51 Конституции РФ, право обжалования действий/бездействия должностных лиц). Тем самым, законодатель обозначил новый подход к пониманию допустимости сведений, сообщаемых при проверке сообщений о преступлениях. Они могут быть признаны доказательствами, несмотря на то, что были получены вне процессуальной формы расследования, при отсутствии спора сторон в вопросе их доброкачественности (достоверности и соблюдении прав и свобод участвующих лиц). Следовательно, допустимость объяснений как доказательств может быть определена соглашением сторон относительно их доброкачественности, а не только путем установления фактического соблюдения требований уголовнопроцессуальной формы доказывания.
Еще одним подтверждением серьезности произошедших изменений является норма части 3 статьи 226.5 главы 32.1 «Дознание в сокращенной форме» УПК РФ, которая предоставляет дознавателю право не проверять доказательства, если они не
были оспорены подозреваемым, его защитником, потерпевшим или его представителем (п. 1); не допрашивать лиц, давших объяснения в ходе проверки сообщения о преступлении, если нет потребности в их дополнении или проверки достоверности (п. 2).
В своей совокупности новеллы досудебного производства привели и к изменению критериев допустимости доказательств и к корректировке (расширению) самого понятия показаний. Теперь допустимо утверждение о том, что показания как источник доказательств — это не только сведения, сообщаемые соответствующими участниками производства по уголовному делу в ходе допроса, но и сведения, сообщаемые лицом в ходе проверки сообщения о совершенном или готовящемся преступлении.
Могут ли быть признаны допустимыми доказательствами показания с чужих слов, то есть показания, источник происхождения которых неизвестен? По сути, таковыми являются сведения, получаемые в результате оперативно-разыскной деятельности. С учетом указанных новелл в вопросе проверки и оценки допустимости доказательств именно известность происхождения сведений (известность источника) становится главным фактором разрешения проблематики доказательственного значения результатов оперативно-разыскной деятельности. Российский законодатель в данном вопросе занимает однозначную позицию, отрицающую саму возможность использования показаний с чужих слов [2, с. 41 —42].
Важность данной проблемы определяется потребностью органов уголовного преследования и правосудия в установлении истины при расследовании и рассмотрении уголовных дел о преступлениях высокой степени общественной опасности, прежде всего коррупционной и экстремистской направленности. Запрет препятствует использованию в качестве доказательства не только показаний собственно свидетеля, не имеющего возможности сообщить источник своей осведомленности, но и результатов оперативно-разыскной деятельности, полученных с помощью конфидентов, не дающих согласия на обнародование сведений об их личности; а также информации на аудио- и видеоносителях, полученных без соблюдения установленных законом процессуальных требований, и т. п. Противники использования показаний с чужих слов указывают на опасность фальсификации такого рода источников доказательств, роста произвола должностных лиц органов дознания и предварительного следствия при осуществлении уголовного преследования, введения в заблуждение суда при отправлении правосудия. И в этих опасениях есть рациональные доводы. Подтверждением является фактическое восстановление института доследования, смысл которого в устранении ошибок предварительного расследования. Однако опыт использования такого рода источников доказательств в судопроизводствах зарубежных стран, считающих-
ся образцом в сфере применения демократических институтов в судопроизводстве, свидетельствует о принципиальной возможности использования показаний с чужих слов в качестве уголовно-процессуальных доказательств.
В англосаксонском праве показания с чужих слов или свидетельские показания по слуху образуют фактически самостоятельный процессуальный институт, имеющий базовое, основополагающее значение для доказательственного права: hearsey — «запрет свидетельствования с чужих слов». В своем исходном, базовом значении этот процессуальный институт традиционно является институтом именно запрета показаний с чужих слов. Однако в современном процессуальном праве Англии существуют десятки исключений, позволяющих суду обосновать применение показаний с чужих слов в качестве доказательств. Данный «недопустимый» источник весьма широко и эффективно применяется в уголовном процессе, при соответствующем обосновании и мотивировании судом необходимости или целесообразности его применения в данном конкретном уголовном деле. Несмотря на неизвестность источника происхождения сведений, их применение в качестве доказательств возможно только при их оценке судом как достоверных. Главным методом, посредством которого устанавливается пригодность использования показаний с чужих слов, является применяемый судом в судебном заседании перекрестный допрос. Если в ходе судебного исследования доказательств посредством перекрестного допроса суд придет к выводу об отсутствии разумных сомнений в пригодности «показаний с чужих слов» устанавливать истину или опасности неустановления истины при игнорировании данного доказательства, то запрет может быть преодолен. Такая «гибкость» суда в оценке доказательственного значения показаний и иных источников доказательств была обоснована еще в XIX веке английскими судьями Меллором и Кромптоном, утверждавшими допустимость любых доказательств, если они способствуют установлению истины, независимо от соблюдения формы доказывания [3, с. 86—103].
Отметим, что в англосаксонском праве институт hearsay включает в себя два аспекта: 1) запрет на использование в доказывании «производных» свидетельских показаний, то есть сведений, источник происхождения которых неизвестен и которые не могут быть проверены с помощью перекрестного допроса; 2) право свидетеля не давать каких-либо показаний в предусмотренных законом случаях. Отметим еще раз, что все предусмотренные соответствующими нормами исключения из hearsay тем не менее имеют исключительный характер и могут применяться только по решению судьи, обязанного учитывать конкретные обстоятельства по каждому делу и самостоятельно принимать решение о допустимости или недопустимости показаний с чужих слов в каждом конкретном случае. Среди исключений из данного запрета выделяется так называемое
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2014, № 1 (25)
177
Терехин В.В. К вопросу о допустимости показаний в уголовном процессе
Терехин В.В. К вопросу о допустимости показаний в уголовном процессе
«признание вины» обвиняемым, сообщенное третьим лицам. При этом в качестве третьего лица может выступать и должностное лицо полиции, производившее досудебный допрос.
Запрет на использование показаний с чужих слов (свидетельств по слуху) является одним из базовых положений и в уголовном судопроизводстве США. Статья 802 «Правило о показаниях с чужих слов» Федеральных правил доказывания США гласит: «Показания с чужих слов являются недопустимыми, если иное не предусмотрено настоящими правилами или иными правилами, принимаемыми Верховным Судом в соответствии с его нормотворческой компетенцией, а также актами Конгресса» [4]. Тем не менее в Федеральных правилах о доказательствах США насчитывается около трех десятков исключений из правил о недопустимости показаний с чужих слов. Например, могут быть признаны допустимыми: заявления с чужих слов, если они признаются второй стороной; деловые бумаги (в т. ч. медицинские карты, бухгалтерские книги); высказывание в состоянии эмоционального возбуждения; впечатление в режиме реального времени; направление мыслей лица; заявление умирающего о причинах смерти; заявление, сделанное с целью установления медицинского диагноза; мнение о личной (семейной) жизни, сложившееся среди членов семьи, и т. д. Существенное значение имеет право суда признать в качестве допустимого доказательства такие показания с чужих слов, которые по общему правилу являются недопустимыми и не предусмотрены ни одним из нормативно определенных исключений. Такой вариант также является исключением, именуемым «не связанным условиями (open ended)». В западной (англосаксонской) юридической доктрине столь многочисленный (не исчерпывающий) список исключений обосновывается тем, что недопущение в процесс доказывания такого рода сведений в отдельных случаях может привести к «тяжелым» последствиям: полной утрате важных сведений, нанесению невосполнимого ущерба интересам правосудия.
Тенденция к расширению сферы применения показаний с чужих слов в уголовном процессе усиливается. Действующий Уголовно-процессуальный кодекс Украины включает статью 97: «Показания с чужих слов» [5], предусматривает право суда признать допустимым доказательством показание с чужих слов независимо от возможности допросить лицо, которое предоставило первичные объяснения. Но и украинский законодатель, сделав решительный шаг вперед, в решении проблемы допустимости показаний с чужих слов, все же совершил одну важную оговорку. Показание с чужих
слов не может быть признано допустимым доказательством, если оно дается следователем, прокурором, сотрудником оперативного подразделения относительно объяснений лица предоставленного данному должностному лицу во время осуществления уголовного производства.
Современный уровень коррупции, экстремизма представляет собой реальную угрозу национальной безопасности государства, его суверенитету. Данное обстоятельство требует применения адекватных уголовно-процессуальных средств борьбы с ней, среди которых институт показаний с чужих слов может оказаться весьма полезным при здравом, ответственном и взвешенном подходе законодателя к определению допустимых пределов его применения. Решающее значение будет иметь то, каким образом судебная власть станет применять данное средство в процессе отправления правосудия.
Примечания
1. О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 4 марта 2013 года № 23-ФЗ // Российская газета. 2013. 6 марта.
2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: текст с изменениями и дополнениями на 25 ноября 2013 г. М., 2013.
3. Гуценко К.Ф., ГоловкоЛ.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М., 2002.
4. Федеральные правила о доказательствах Соединенных Штатов. 2010. URL: http://www.uscourts.gov/ uscourts/rulesand policies/rules/2010%20rules/evidence. pdf (дата обращения: 20.02.2014).
5. Уголовно-процессуальный кодекс Украины от 13 апреля 2012 года № 4651-VI. URL: http://kodeksy.com.ua/
Notes
1. On alterations in articles 62 and 303 of the Criminal code of the Russian Federation and in the Criminal procedure code of the Russian Federation: federal law of the Russian Federation of March 4, 2013 № 23-FZ // Rossiyskaya gazeta. 2013. March 6.
2. Criminal procedure code of the Russian Federation: text with alterations and amendments as of November 25, 2013. Moscow, 2013.
3. Gucenko K.P., Golovko L.V., Filimonov B.A. Criminal process of Western States. Moscow, 2002.
4. Federai rules of evidence for United States. 2010. URL: http://www.uscourts.gov/uscourts/rulesandpolicies/rules/ 2010%20rules/evidence.pdf (reference date: 20.02.2014).
5. The Criminal procedural code of Ukraine of April 13, 2012 № 465-VI. URL: http://kodeksy.com.ua/
