CC BY
11Г. Г. РУС Я ЕВА
К ВОПРОСУ О БОТАНИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ПОЛОЖЕНИИ ТЕРРИТОРИИ ДЖУНГАРСКИХ ВОРОТ
На основе крупномасштабного геоботанического картирования юго-восточной части Балхаш-Алакольской впадины и Джунгарских Ворот нами установлены некоторые закономерности распределения растительного покрова в этом районе (Русяева, 1961, 1964). В последующие годы был пересмотрен имеющийся [ гербарный материал и проведены геоботанические исследования соседних I пустынных территорий, в связи с чем появились новые интересные ботанико-1
1 1/г 3 Геоботаническое картографирование, 1986 33
географические работы (Юнатов, 1960, 1961, 1974; Лавренко, 1962, 1965, 1968, 1978; Грубов, 1963, 1972а, 19726, 1976; Лавренко, Никольская, 1963; Бочан-цев, 1963; Курочкина, 1963; Рачковская, Волкова, 1977; Волкова, Рачковская, 1980; Карамышева, 1981, и др.)- Они позволили уточнить место обсуждаемого региона в системе ботанико-географического районирования пустынной области.
В геоморфологическом отношении рассматриваемая территория представляет собой галечно-щебнистые аллювиально-пролювиальные равнины, имеющие пологоувалистый рельеф за счет многочисленных конусов выноса рек, стекающих с хребтов Барлык, Майли и Джунгарского Алатау. Слабоволнистый рельеф конусов выноса нередко осложнен неглубокими логами (сайрами). Абсолютные высоты наклонных равнин колеблются от 360 м близ оз. Алаколь до 900 м у склонов гор. Близ северной и восточной границ имеклся два небольших массива мелкосопочников. Отроги хребтов Барлык и Майли, с одной стороны, и Джунгарского Алатау, с другой, близко подходят друг к другу, конусы выноса рек смыкаются и переходят в середине Джунгарских Ворот в узкое прямолинейное понижение (Попов, 1965).
Аридный климат Джунгарских ворот отличается резкой континентально-стью. Среднегодовая температура воздуха составляет 6.5 °С, что на 2° выше, чем в пустынях Восточного Прибалхашья (метеостанция Тансык — 4.3 °С). Абсолютная амплитуда колебаний температуры воздуха составляет 85—90 °С (Трифонова, 1965). Аридизации климата здесь способствует очень активная ветровая деятельность. Особенной силой и продолжительностью обладают юго-восточные ветры, дующие из Эби-Нурекой котловины. Количество атмосферных осадков резко колеблется от года к году. Многолетняя среднегодовая норма осадков, по данным метеостанции Джунгария, — 174 мм, а среднее количество осадков за три года, когда нами проводились геоботанические исследования, составляло 119 мм. Отмечается также неравномерное распределение осадков по сезонам года с минимумом в зимнее время. Нерезко выраженный максимум приходится на лето, что сближает эту территорию с пустынями центрально-азиатского типа (Юнатов, 1960). На крайнюю аридность климата котловины оз. Эби-Нур и Джунгарских Ворот указывал В. И. Грубов (1959, 1963).
В почвенном покрове Джунгарских Ворот преобладают зональные серо-бурые щебнисто-каменистые солонцеватые почвы среднесуглинистого механического состава.1 Преобладание щебнисто-каменистых почвенных разностей обусловило господство здесь петрофитных типов пустынных сообществ.
Эдификаторами растительного покрова пустынь изучаемого района выступают виды, характерные для Джунгарской провинции, выделенной в составе Центральноазиатской подобласти Сахаро-Гобийской пустынной области (Волкова, Рачковская, 1980): Haloxylon ammodendron — турано-гобийский вид* Salsola laricifolia — центральноазиатский (джунгаро-алашаньский) вид, Nano-phyton erinaceum — джунгаро-северотуранский вид, Iljinia regeln — турано-гобийский вид.
Наибольшие площади занимают формации зайсанского саксаула {Haloxylon ammodendron) — важнейшего доминанта пустынных сообществ в Центрально-азиатской подобласти Сахаро-Гобийской пустынной области, широко распространенного в пустынях Джунгарской, Заалтайской и Алашаньской Гоби (Юнатов, 1960; Лавренко, 1962; Лавренко, Никольская, 1963; Рачковская, Волкова, 1977; Волкова, Рачковская, 1980; Карамышева, 1981). Каменисто-щебнистый панцирь создает здесь крайне неблагоприятные эдафические условия и способствует формированию низкорослых (40—60 см) и редкостойных саксаульников с сильно разреженным покровом.
Основная площадь занята боялычево-саксауловыми сообществами, где Н. ammodendron ассоциируется с центральноазиатским видом боялыча Salsola laricifolia, который А. А. Юнатов (1974) относит к гиперксерофильным растениям пустынь Центральной Азии. Из других растений наиболее часто встречаются Nanophyton erinaceum, Salsola arbuscula 2 и однолетняя солянка
1 Устное сообщение М. К. Колходжаева (Институт почвоведения АН КазССР).
2 Salsola arbuscula — гобийско-туранский вид, играющий роль содоминанта саксауловых пустынь в Джунгарской и Заалтайской Гоби (Рачковская, Волкова, 1977; Волкова, Рачковская, 1980).
Halogeton glomeratus, характерная для пустынь и степей Центральной Азии (Грубов, 1955; Лавренко, Никольская, 1963; Юнатов, 1960, и др.)- Изредка встречаются также Reaumuria soongorica, Limonium semenowii, Calligonum jun-ceum, Rheum nanum, Arthrophytum balchaschense,3 Ephedra lomcitolepis, Convolvulus tragacanthoides, Ceratoides papposa, Chorispora sibirica, Artemisia terrae-albae, Ephedra regeliana, свойственные пустыням джунгарского типа. Для боялычевых саксаульников нами зарегистрировано 29 видов растений.
На северной окраине Джунгарских Ворот содоминантом в сообществах саксаула зайсанского выступает Artemisia terrae-albae — джунгаро-туранский вид, участие которого отмечено также в саксаульниках на равнинных песках левобережья р. Манас (Юнатов, 1960) и в Джунгарской Гоби (Волкова, Рач-ковская, 1980).
В центральной части Джунгарских Ворот, испытывающей наиболее неблагоприятное воздействие иссушающих ветров, развита гаммада, почти лишенная растительности и показанная на карте в составе сочетаний (4, 13, 15, 16, 27).4 Иногда она чередуется с участками, где на большом расстоянии друг от друга произрастают мелкие низкорослые кусты Haloxylon ammodendron и изредка встречаются угнетенные экземпляры Eremopyrum orientale, Plantago minuta, Pachypterygium multicaule.
В южной части Джунгарских Ворот по каменистым участкам нами описаны петрофитные сообщества формации центральноазиатского боялыча Salsola laricifolia.b Содоминантом в них является Artemisia terrae-albae. Наибольшую встречаемость имеют Allium setifolium 6, однолетник Astragalus commixtus и Cancrinia discoidea. Последняя приводится для пустынных сообществ саксаула зайсанского в Заалтайской Гоби (Рачковская, Волкова, 1977). Здесь нами отмечены также Salsola arbuscula, S. arbusculiformis и Calligonum junceum. По микрозападинам — редкие дернинки Stipa orientalis.
По предгорным конусам выноса хр. Майли саксаульники замещаются ильи-ниевыми сообществами: ежовниково-ильиниевыми и эфедрово-ильиниевыми, подобно тому, как это отмечено А. А. Юнатовым (1960) для соседней Эби-Нур-ской котловины. В первой группе сообществ Iljinia regelii ассоциируется с двумя видами ежовника — Anabasis truncata и A. breuifolia. Характерными компонентами являются петрофилы (Salsola laricifolia, Convolvulus tragacanthoides, Zygo-phyllum pterocarpum, Z. rosowii) и однолетняя солянка Halogeton glomeratus. Все они специфичны для пустынь и степей центральноазиатского типа. В эфед-рово-ильиниевых сообществах кроме Ephedra lomatolepis и Iljinia regelii встречаются Salsola arbuscula, Astragalus lasiophyllus и вышеупомянутые виды однолетников, а также Cancrinia discoidea.
На нижних и верхних частях шлейфов и на выровненных участках с более развитыми серо-бурыми почвами распространены тасбиюргуновые сообщества с господством Nanophyton erinaceum — джунгаро-северотуранского вида, который, как отмечают Е. А. Волкова и Е. И. Рачковская (1980), проявляет наибольшую фитоценотическую активность в Джунгарском регионе (от Джунгарских Ворот и Илийской долины на западе до впадины Барун-Хурай на востоке). Значительные площади тасбиюргунников указываются для подгорных равнин южного макросклона Монгольского Алтая и Восточного Тянь-Шаня (Юнатов, 1960). Содоминантами тасбиюргуна в исследованном районе являются джунгаро-казахстанский вид Artemisia gracilescens и северотуранский Salsola arbusculi-jormis.
Необходимо отметить большое своеобразие состава сопутствующих тасбиюр-гуну видов в сообществах, распространенных в юго-восточном Прибалхашье по сравнению с районом Джунгарских Ворот. Из 26 видов — спутников Nanophyton erinaceum общими оказываются только 12. В юго-восточном Прибалхашье в формации тасбиюргуна отсутствуют Chorispora sibirica, Rheum nanum, Plantago minuta, Astragalus commixtus, A. lasiophyllus, Allium decipiens, A. se-
3 Саксаульник балхашский встречается в северной и западной Кашгарии и Джунгарии (Растения. . 1966).
4 Здесь и далее в скобках указаны номера легенды.
5 Наши гербарные образцы боялыча определены В. П. Бочанцевым (1963).
? Этот вид лука отмечен также в западной части Джунгарии (Растения. . ., 1977).
3*
35
Среднемасштабная карта растительности Джунгарских Ворот.
1—38 — см. легенду на с. 37—39; 39 — галечники; 40 — граница между джунгарскими (центрально-азиатскими), джунгаро-северотуранскими и северотуранскими пустынями.
tifolium, Iljinia regelii, Halogeton glomeratus, Trichanthemis karataviensis, Ephedra regeliana, Zygophyllum pterocarpum — растения, свойственные Джунгарскому региону 7 (Грубов, 1955, 1963, 1972а, 19726; Рачковская, Волкова, 1977; Волкова, Рачковская^ 1980, и др.)- Несмотря на значительное видовое разнообразие эфемеров, они не образуют здесь самостоятельного яруса, как это наблюдается в юго-восточном Прибалхашье.
На верхних частях конусов выноса хребтов Барлык и Джунгарский Алатау распространены пустынные степи с господством ковылька (Stipa orientalis) — восточносредиземного вида, фитоценотическая роль которого в растительности Джунгарии (как и тасбиюргуна) выражена сильнее, чем в Казахстане и Средней Азии (Волкова, Рачковская, 1980). Пустынные степи с доминированием тасбиюргуна и ковылька восточного указываются для подгорных равнин Монгольского Алтая (Юнатов, 1954, 1974; Лавренко, Никольская, 1963). Кроме тасбиюргуна для ковыльковых степей характерны две другие многолетние солянки — Anabasis truncata и Salsola arbusculiformis; в пониженных элементах рельефа усиливается роль Artemisia gracilescens. Солянково-ковыльковые и полынно-ковыльковые пустынные степи, в том числе и со Stipa orientalis,наиболее характерны для степной области западной части Центральной Азии (Юнатов, 1960).
Участие в сложении растительного покрова полыней из подрода Seriphi-dium отмечается также для Джунгарской Гоби и юго-западной Монголии, где они играют эдификаторную роль в полынных и полынно-солянковых пустынях и полынно-ковыльковых пустынных степях (Юнатов, 1960, 1974; Волкова, Рачковская, 1980).8 В восточной части Джунгарских Ворот остепненные пустыни (12—14) и пустынные степи с участием ковылька восточного, полукустарничковых солянок и полыни тонковатой (27, 28) по юго-западным и южным шлейфам хребта Майли переходят на его восточные склоны уже в пределах Северного Синьцзяна. При этом сохраняются те же закономерности размещения растительных сообществ по высотному экологическому профилю, что и в Джунгарских Воротах: ниже ковыльковых степей располагаются тасбиюргуновые пустыни, на равнинах Джунгарии сменяющиеся саксауловыми пустынями на каменистом субстрате (Юнатов, 1960).
В озерных депрессиях, поймах и засоленных западинах распространены лу-гово-болотные, галофитнолуговые и галофитнокустарниковые сообщества, по своему составу близкие к растительности солончаковых участков подгорной равнины Тянь-Шаня, описанной В. И. Грубовым (1963), примыкающей с юга к пескам Дзосотын-Элисун. Это тростниковые сазы с Trachomitum lancifolium, Glycyrrhiza glabra, Saussurea salsa, Karelinia caspica и чиевники с галофильными кустарниками Tamarix ramosissima, Т. hispida, Halimodendron halodendron.
Растительный покров Джунгарских Ворот показан нами на среднемасштаб-ной карте растительности (см. рисунок). Ниже помещаем легенду.
I. ПУСТЫНИ
Полукустарничковые, кустарничковые и кустарниковые (настоящие) на серо-бурых почвах
Джунгарские
1. Боялычево-саксауловые (Haloxylon ammodendron, Salsola laricifolia, Cancrinia discoidea).
2. Боялычево-саксауловые {Haloxylon ammodendron, Salsola laricifolia) местами с участием
Ephedra lomatolepis в комплексе с полынно-боялычевыми сообществами (Artemisia spp.,
Salsola laricifolia).
¡ 3. Боялычево-саксауловые (Haloxylon ammodendron, Salsola laricifolia) в сочетании с эфед-, рово-ильиниевыми (Iljinia regelii, Ephedra lomatolepis, Zygophyllum pterocarpum, Z. rosowii,
Cancrinia discoidea).
4. Низкорослые саксаульники (Haloxylon ammodendron) местами сильно разреженные в сочетании с участками гаммады.
7 Rheum папит и Zygophyllum pterocarpum относятся к характерным видам центрально-азиатских пустынь юга Монгольской Народной Республики (Волкова, 1976).
8 Новейшие ботанико-картографические исследования пустынь и степей Джунгарской Гоби выявили огромную фитоценотическую роль в растительности этого района пустынных туранских и пустынно-степных казахстанско-туранских элементов (Рачковская, Волкова,
5. Низкорослые и редкостойные саксаульники (ffaloxylon ammodendron) с Iljinia regelii, Arthrophytum balchaschense и Suaeda physophora в комплексе с белоземельнополынными саксаульниками (Haloxylon ammodendron, Artemisia terrae-albae).
6. Саксаульники белоземельнополынные (Haloxylon ammodendron, Artemisia terrae-albae) гемипсаммофитные.
7. Саксаульники биюргуновые (Haloxylon ammodendron, Anabasis salsa) с участием Tamarix laxa.
8. Саксаульчиковые (Arthrophytum balchaschense) с разреженным покровом из Plantago minuta, Eremopyrum orientale, Pachypterygium multicaule в сочетании с участками гамма ды.
9. Полынно-боялычевые (Salsola laricifolia, Artemisia spp., Ephedra przewalskii, S tipa orientalis) петрофитные на шлейфах.
10. Гаммада с разреженным покровом из Iljinia regelii и Ephedra lomatolepis на конусах выноса.
11. Ежовниково-ильиниевые (Iljinia regelii, Anabasis brevifolia, Л. truncata) в сочетании с полынными (Artemisia sp.) и солянково-восточноковыльковыми (Stipa orientalis, Anabasis brevifolia, Л. truncata) сообществами в логах.
12. Ежовниково-ильиниевые (Iljinia regelii, Anabasis brerifolia, A. truncata, Salsola laricifolia) на пологих нижних частях конусов выноса.
13. Гаммада на верхних частях конусов выноса в сочетании с пльиниево-ежовниковыми (Anabasis truncata, A. brevifolia, Iljinia regelii) и полынными (Artemisia sp.) пустынями по вершинам и склонам, а также солянково-восточноковыльковыми (Stipa orientalis, Anabasis truncata) сообществами в логах.
14. Ильиниево-ежовниковые (Anabasis truncata, A. brevifolia, Iljinia regelii) со Stipa orientalis на средних частях конусов выноса в сочетании с участками гаммады, полынными сообществами (Artemisia sp.) на вершинах и склонах увалов и солянково-восточноковыльковыми (Stipa orientalis, Anabasis truncata, A. brevifolia, Iljinia regelii, Convolvulus tragacanthoides) сообществами в логах.
Джунгаро-северотуранские
15. Тонковатополынно-тасбпюргуновые (Nanophyton erinaceum, Artemisia gracilescens) в сочетании с тонковатополынно-биюргуновыми (Anabasis salsa, Artemisia gracilescens) и участками гаммады по шлейфам и конусам выноса.
16. Тонковатополынно-тасбиюргуновые (Nanophyton erinaceum, Artemisia gracilescens) с участками гаммады.
17. Комплекс тонковатополынно-тасбиюргуновых (Nanophyton erinaceum, Artemisia gracilescens) и полынных (Artemisia sp.) сообществ.
18. Комплекс тонковатополынно-тасбиюргуновых (Nanophyton erinaceum, Artemisia gracilescens), восточноковыльково-тасбиюргуновых (Nanophyton erinaceum, Stipa orientalis) и восточноковыльково-чернобоялычевых (Salsola arbus culi for mis, Stipa orientalis) сообществ по шлейфам.
19. Белоземельнополынно-биюргуновые (Anabasis salsa, Artemisia terrae-albae) в сочетании с полынно-восточноковыльковыми (Stipa orientalis, Artemisia sp.).
20. Ежовниково-чернобоялычевые (Salsola arbusculiformis, Anabasis brevifolia) в сочетании с участками гаммады на вершинах и склонах мелкосопочника и солянково-восточноковыльковыми (Stipa orientalis, Salsola arbusculiformis, Anabasis brevifolia, A. truncata, Kasch-garia komarovii).
Северотуранские
21. Тырсово-белоземельнополынные (Artemisia terrae-albae, Stipa capillata).
22. Белоземельнополынные (Artemisia terrae-albae).
23. Тасбиюргуново-чернобоялычевые (Salsola arbusculiformis, Nanophyton erinaceum).
24. Белэземельнополынно-чернобоялычевые (Salsola arbusculiformis, Artemisia terrae-albae).
25. Белоземельнополынно-чернобоялычевые (Salsola arbusculiformis, Artemisia terrae-albae) в сочетании с белоземельнополынно-биюргуновыми (Anabasis salsa, Artemisia terrae-albae) и белоземельнополынными (A. terrae-albae).
26. Белоземельнополынно-биюргуновые (Anabasis salsa, Artemisia terrae-albae) местами с участием Nanophyton erinaceum.
II. СТЕПИ
Полукустарничково-дерновиннозлаковые л дерновиннозлаковые (пустынные)
на бурых почвах
Джунгарские
27. Полынно-солянково-восточноковыльковые (Stipa orientalis, Nanophyton erinaceum, Salsola arbusculiformis, Artemisia sp.) в сочетании с низкорослыми редкостойными саксаульниками (Haloxylon ammodendron) и участками гаммады.
28. Солянково-восточноковыльковые (Stipa orientalis, Nanophyton erinaceum, Anabasis trun-cata) в сочетании с тырсово-чернобоялычевымп (Salsola arbusculiformis, Stipa capillata).
Полукустарничково-дерновиннозлаковые (опустыненные) на светло-канггановых почвах
предгорий
Северотуранско-казахстанские
29. Сублессингиановополынно-тырсовые (Stipa capillata, Artemisia sublessingiana) местами в сочетании с ковыльно-сублессингиановополынными (Artemisia sublessingiana, Stipa sa-reptana), типчаково-тырсовыми (Stipa capillata, Festuca valesiaca).
30. СублессингианоЕОПОлынно-типчаковые (Festuca valesiaca, Artemisia sublessingiana) в сочетании с сублессингиановополынно-тырсовыми (Stipa capillata, Artemisia sublessingiana).
31. Ковыльно-сублессингиановополынные (Artemisia sublessingiana, Stipa sareptana, S. capillata) на высоких конусах выноса.
32. Типчаково-ковыльные (Stipa lessingiana, S. capillata, Festuca valesiaca) местами в сочетании с прутняково-пырейными (Agropyron desertorum, Kochia prostrata) псаммофитные.
III. ГА ЛОФИТНОК УСТ АРНИКОВАЯ И ГАЛОФИТНОЛУГОВАЯ РАСТИТЕЛЬНОСТЬ
33. Разреженные заросли галофильных кустарников (Tamarix ramosissima, Haloxylon sp., Myricaria bracteata) в комплексе с чиевымп чингильниками (Нalimodendron halodendron, Achnatherum splendens) и зарослями тростника (Phragmites australis).
34. Заросли тамариска (Tamarix hispida) с Nitraria sp., Kalidium foliatum, Suaeda microphylla, Phragmites australis.
35. Тростниковые сообщества.
36. Комплекс пырейно-вейниковых (Calamagrostis epigeios, Elytrigia repens), волоснецово-чиевых (Achnatherum splendens, Elymus sp.) и тростниковых сообществ на луговых, лугово-болотных и лугово-солончаковых почвах.
37. Комплекс волоснецово-чиевых (Achnatherum splendens, Elymus sp.) и бескильницевых (Puccinellia sp.) сообществ.
38. Тростниковые заросли (Phragmites australis) в комплексе с чиевниками (Achnatherum splendens) и осочникамп (Careх songorica).
Основной единицей картирования растительности предгорных наклонных равнин, расчлененных многочисленными конусами выноса, создающими увалистый рельеф, являются сочетания, реже комплексы растительных сообществ, что соответствует мезо- и микрокомбинациям (Грибова, Исаченко, 1972). Единицей картирования однородного растительного покрова является группа ассоциаций (7—10). Легенда построена по регионально-типологическому принципу и насчитывает 38 номеров. Она содержит три крупных раздела: настоящие полукустарничковые, кустарничковые и кустарниковые пустыни, степи пустынные и опустыненные и галофитнокустарниковая и галофитнолуговая растительность озерных депрессий и солончаковых впадин.
На исследованной территории, так же как и в Джунгарской Гоби (Волкова, Рачковская, 1980), наблюдается сосуществование растительных сообществ и их сочетаний разной географической ориентации. В связи с этим внутри крупных разделов картируемые сообщества и их сочетания сгруппированы в бота-нико-географические типы (джунгарский, джунгаро-северотуранский и северо-туранский), отраженные подзаголовками легенды.
Вслед за Е. А. Волковой и Е. И. Рачковской (1980) к джунгарскому типу нами отнесены пустынные сообщества и их сочетания (1—9), в которых господствуют джунгаро-алашаньские и гобийские виды (Salsola laricifolia, Anabasis brevifolia) или виды, как например Haloxylon ammodendron, имеющие обширный ареал в пределах Сахаро-Гобийской пустынной области, а содоминантами являются джунгаро-северотуранские виды (Artemisia terrae-albaé). К джунгарскому ботанико-географическому типу принадлежат также пустынные степи, образованные Stipa orientalis и Nanophyton erinaceum (27, 28), сходные с восточно-ковыльково-сублессингиановополынными сообществами Джунгарской Гоби (Волкова, Рачковская, 1980).
К особому джунгаро-северотуранскому ботанико-географическому типу, отражающему промежуточный характер пустынь на территории Джунгарии, на наш взгляд, принадлежат тасбиюргунники и биюргунники, формирующиеся в Джунгарских Воротах и прилежащей части Алакольской впадины (15—20). Эти сообщества не могут быть причислены к джунгарскому типу из-за того, что гобийские элементы не играют здесь заметной фитоценотической роли. Однако они значительно отличаются от северотуранских присутствием ряда характерных видов, свойственных Джунгарскому региону (в понимании Е. И. Рач-
конской и Е. А. Волковой): Halogeton glomeratus, Chorispora sibirica, Plantago minuta, Rheum nanum, Iljinia regelii, Zygophyllum pterocarpum, S tipa orientalis, Salsola laricifolia.
Для галофитнокустарниковой и галофитнолуговой растительности ботанико-географическая характеристика нами не приводится, для этого необходимо более детальное ее изучение.
Мы пришли к выводу, что пустыни джунгарского (центральноазиатского) типа проникают по Джунгарским Воротам на северо-запад значительно дальше, чем это показано на картах А. А. Юнатова (1950, 1960) и Е. М. Лавренко (1965). Граница центральноазиатских пустынь от оз. Эби-Нур идет на северо-запад вдоль подножия Джунгарского Алатау до юго-восточной оконечности оз. Алаколь (залив Кши-Алаколь), от него поворачивает на восток по мелкосопочнику Кату, уходит в Северный Синьцзян и, спускаясь по юго-западным и южным предгорьям хребтов Барлык и Майли, достигает водораздельной линии последнего, где А. А. Юнатов и Е. М. Лавренко проводят рубеж между Центральной и Средней Азией. Вблизи отмеченной нами границы и севернее ее джунгарские пустыни (4, 5, 7, 14) сменяются джунгаро-северотуранскими и северотуранскими (16—19, 21—26 и др.)» а эти последние на высоких частях конусов выноса в предгорьях Барлыка и Джунгарского Алатау на высоте 700—800 м над ур. м. замещаются опустыненными степями северотуранско-казахстанского типа (29— 32). образующими первую ступень в ряду вертикальной поясности названных хребтов.
Таким образом, в районе Джунгарских Ворот образуется еще один «язык» центральноазиатских пустынь и пустынных степей, подобный зайсанскому, общая площадь которого, включая юго-западные и южные предгорья хребтов Барлык и Майли, в пределах Синьцзяна составляет около 150—200 км2.
На принадлежность растительности Джунгарских Ворот к Центральной Азии указывали также Л. Я. Курочкина (1959, 1963) и А. А. Юнатов (из личной переписки). Проезжая по территории Синьцзяна близ исследованной территории летом 1957 г., А. А. Юнатов писал: «Пересекая Джунгарские Ворота, я убедился, что у самой пограничной черты господствует настоящая центрально-азиатская гаммада, слагаемая серией формаций Haloxylon ammodendron, Iljinia regelii, Ephedra przewalskii».
ЛИТЕРАТУРА
Бочанцев В. П. Заметка о Salsola arbusculiformis Drob, и S. laricifolia Turcz. et Litv. — Ботан. материалы Гербария Ботан. ин-та АН СССР, 1963, 22, с. 109—111. — Волкова Е. А. Влияние петрографического состава пород на растительный покров и индикаторная роль растительных сообществ в мелкосопочниках южной части МНР. — В кн.: Структура и динамика основных экосистем Монгольской Народной Республики. Л., 1976, с. 144—157. — Волкова Е. А., Рачковская Е. И. Карта растительности Джунгарской Гоби. — В кн.: Геоботаническое картографирование 1980. Л., 1980, с. 24— 39. — Грибова С. А., Исаченко Т. И. Картирование растительности в съемочных масштабах. — В кн.: Полевая геоботаника. Л., 1972, т. 4, с. 137—330. — Г р у б о в В. И. Конспект флоры Монгольской Народной Республики. М.; Л., 1955. 308 с. (Тр. Монг. комис. АН СССР; Вып. 67). — Грубов В. И. Опыт ботанико-географического районирования Центральной Азии. Л., 1959. 77 с. — Г р у б о в В. И. Ботанико-географическое районирование Центральной Азии. — В кн.: Растения Центральной Азии. М.; Л., 1963, вып. 1, с. 10—69. — Грубов В. И. Новые и ранее неизвестные для флоры Монгольской Народной Республики виды. — Ботан. журн., т. 57, № 12,1972а, с. 1591—1594. — Грубов В. И. Дополнения и исправления к «Конспекту флоры Монгольской Народной Республики». — Новости систематики высш. растений, 19726, 9, с. 270—298. — Грубов В. И. Итоги флористических исследований в МНР за последние два десятилетия (1955—1974 гг.). — В кн.: Структура и динамика основных экосистем Монгольской Народной Республики. Л., 1976, с. 7—16. — Карамышева 3. В. Карта растительности Монгольской Народной Республики. — В кн.: Гео ботаническое картографирование 1981. М.; Л., 1981, с. 3—21. — Курочкина Л. Я. Формации саксаулов (Haloxyloneta) в пустынях Казахстана. — В кн.: Ботаника в Казахстане. Алма-Ата, 1959, с. 89—110. — Курочкина Л. Я. Некоторые фрагменты растительности пустынь Центральной Азии в Казахстане. — Тр. Ин-та ботаники АН КазССР, 1963, т. 15, с. 3—43. — Лавренко Е. М. Основные черты ботанической географии пустынь Евразии и Северной Африки. М.; Л., 1962. 169 с. (Комаровские чтения; 15). — Лавренко Е. М. Провинциальное разделение Центральноазиатской и Ирано-Туранской подобластей Афро-Азиатской пустынной области. — Ботан. журн., 1965, т. 50, № 1, с. 3—15. — Лавренко Е. М. Вклад А. А. Юнатова в познание растительного покрова Центральной Азии. — Ботан. журн., 1968, т. 53, № 10, с. 1349—1366. — Л а в-
ренко Е. М. О растительности степей и пустынь Монгольской Народной Республики. — Проблемы освоения пустынь, 1978, № 1, с. 3—18. — Лавренко Е. М., Никольская Н. И. Ареалы некоторых центральноазиатскпх и северотуранских видов пустынных растений и вопрос о ботанико-географической границе между Средней и Центральной Азией. — Ботан. журн., 1963, т. 48, № 12, с. 1741—1761. — Попов А. В. Географическое положение и строение Алакольской впадины. — В кн.: Алакольская впадина и ее озера. Алма-Ата, 1965, с. 3—25. — Растения Центральной Азии. М.; Л., 1966. Вып. 2. 135 е.; 1977. Вып. 7. 136 с. — Рачковская Е. И. Крайнеаридные типы пустынь в Заалтай-ской Гоби. — В кн.: Проблемы экологии, геоботаники, ботанической географии и флористики. Л., 1977, с. 99—108. — Рачковская Е. И., Волкова Е. А. Растительность Заалтайской Гобп. — В кн.: Растительный и животный мир Монголии. Л., 1977, с. 46— 74. — Русяева Г. Г. Растительность щебнистой пустыни Джунгарских Ворот. — Ботан. журн., 1961, т. 46, № 3, с. 389—395. — Русяева Г. Г. Растительность и кормовые ресурсы Балхаш-Алакольской впадины: Автореф. дис. . . . канд. биол. наук. М., 1964. 22 с. — Т рифонова Т. М. Климатическая характеристика Алакольской впадины. — В кн.: Алакольская впадпна и ее озера. Алма-Ата, 1965, с. 39—51. — Черепанов С. К. Сосудистые растения СССР. Л., 1981. 509 с. — 10 н а т о в А. А. Основные черты растительного покрова Монгольской Народной Республики. М.; Л., 1950. 224 с. (Тр. Монг. комис. АН СССР; Вып. 39). — Юнатов А. А. Основные закономерности растительного покрова северной части Центральной Азии. — В кн.: Вопросы ботаники. М.; Л., 1954, 2, с. 797— 809. — Юнатов А. А. О некоторых эколого-географических закономерностях растительного покроваСиньцзян-Уйгурского автономного района. — В кн.: Природные условия Синь-цзяна. М., 1960, с. 8—40. — Юнатов А. А. К познанию растительного покрова Западного Куньлуня и прилегающей части Таримской впадины. — В кн.: Куньлунь и Тарим. М., 1961, с. 133—153. — Юнатов А. А. Пустынные степи Северной Гоби в Монгольской Народной Республике. Л., 1974. 132 с.
Бочанцев В. П. Заметка о Salsola arbusculiformis Drob, и S. laricifolia Turcz. et Litv // Ботан. материалы Гербария Ботан. ин-та АН СССР, 1963, 22, с. 109-111.
Волкова Е. А. Влияние петрографического состава пород на растительный покров и индикаторная роль растительных сообществ в мелкосопочниках южной части МНР // Структура и динамика основных экосистем Монгольской Народной Республики. Л., 1976, с. 144-157.
Волкова Е. А., Рачковская Е. И. Карта растительности Джунгарской Гоби // Геоботаническое картографирование 1980. Л., 1980, с. 24-39. https://doi.org/10.31111/geobotmap/1980.24
Грибова С. А., Исаченко Т. И. Картирование растительности в съемочных масштабах // Полевая геоботаника. Л., 1972, т. 4, с. 137-330.
Грубов В. И. Конспект флоры Монгольской Народной Республики. М.; Л., 1955. 308 с. (Тр. Монг. комис. АН СССР; Вып. 67).
Грубов В. И. Опыт ботанико-географического районирования Центральной Азии. Л., 1959. 77 с.
Грубов В. И. Ботанико-географическое районирование Центральной Азии // Растения Центральной Азии. М.; Л., 1963, вып. 1, с. 10-69.
Грубов В. И. Новые и ранее неизвестные для флоры Монгольской Народной Республики виды // Ботан. журн., т. 57, № 12, 1972а, с. 1591-1594.
Грубов В. И. Дополнения и исправления к «Конспекту флоры Монгольской Народной Республики» // Новости систематики высш. растений, 1972б, вып. 9, с. 270-298.
Грубов В. И. Итоги флористических исследований в МНР за последние два десятилетия (1955-1974 гг.) // Структура и динамика основных экосистем Монгольской Народной Республики. Л., 1976, с. 7-16.
Карамышева 3. В. Карта растительности Монгольской Народной Республики // Геоботаническое картографирование 1981. М.; Л., 1981, с. 3-21. https://doi.org/10.31111/geobotmap/1981.3
Курочкина Л. Я. Формации саксаулов (Haloxyloneta) в пустынях Казахстана // Ботаника в Казахстане. Алма-Ата, 1959, с. 89-110.
Курочкина Л. Я. Некоторые фрагменты растительности пустынь Центральной Азии в Казахстане // Тр. Ин-та ботаники АН КазССР, 1963, т. 15, с. 3-43.
Лавренко Е. М. Основные черты ботанической географии пустынь Евразии и Северной Африки. М.; Л., 1962. 169 с. (Комаровские чтения; 15).
Лавренко Е. М. Провинциальное разделение Центральноазиатской и Ирано- Туранской подобластей Афро-Азиатской пустынной области // Ботан. журн., 1965, т. 50, № 1, с. 3-15.
Лавренко Е. М. Вклад А. А. Юнатова в познание растительного покрова Центральной Азии // Ботан. журн., 1968, т. 53, № 10, с. 1349-1366.
Лавренко Е. М. О растительности степей и пустынь Монгольской Народной Республики // Проблемы освоения пустынь, 1978, № 1, с. 3-18.
Лавренко Е. М. Никольская Н. И. Ареалы некоторых центральноазиатских и северотуранских видов пустынных растений и вопрос о ботанико-географической границе между Средней и Центральной Азией // Ботан. журн., 1963, т. 48, № 12, с. 1741-1761.
Попов А. В. Географическое положение и строение Алакольской впадины // Алакольская впадина и ее озера. Алма-Ата, 1965, с. 3-25.
Растения Центральной Азии. M.; Л, 1966. Вып. 2. 135 с.; 1977. Вып. 7. 136 с.
Рачковская Е. И. Крайнеаридные типы пустынь в Заалтайской Гоби // Проблемы экологии, геоботаники, ботанической географии и флористики. Л., 1977, с. 99-108.
Рачковская Е. И., Волкова Е. А. Растительность Заалтайской Гоби // Растительный и животный мир Монголии. Л., 1977, с. 46- 74.
Русяева Г. Г. Растительность щебнистой пустыни Джунгарских Ворот // Ботан. журн., 1961, т. 46, № 3, с. 389-395.
Русяева Г. Г. Растительность и кормовые ресурсы Балхаш-Алакольской впадины: Автореф. дис. . . . канд. биол. наук. М., 1964. 22 с.
Трифонова Т. М. Климатическая характеристика Алакольской впадины // Алакольская впадина и ее озера. Алма-Ата, 1965, с. 39-51.
Черепанов С. К. Сосудистые растения СССР. Л., 1981. 509 с.
Юнатов А. А. Основные черты растительного покрова Монгольской Народной Республики. M.; Л, 1950. 224 с. (Тр. Монг. комис. АН СССР; Вып. 39).
Юнатов А. А. Основные закономерности растительного покрова северной части Центральной Азии // Вопросы ботаники. M.; Л, 1954, 2, с. 797- 809.
Юнатов А . А. О некоторых эколого-географических закономерностях растительного покрова Синьцзян-Уйгурского автономного района // Природные условия Синь-цзяна. М., i960, с. 8-40.
Юнатов А . А . К познанию растительного покрова Западного Куньлуня и прилегающей части Таримской впадины // Куньлунь и Тарим. М., 1961, с. 133-153.
Юнатов А. А. Пустынные степи Северной Гоби в Монгольской Народной Республике. Л, 1974. 132 с.
