CC BY
30Растительность России. СПб., 2QQ9. N 15. С. 113—126.
Vegetation of Russia. St. Petersburg, 2QQ9.
N15. P. 113—126.
Вклад А. А. Юнатова в познание растительности Синьцзяна
(к 100-летию со дня рождения)
A contribution by A. A. Yunatov to the knowledge of the vegetation of Xinjiang
(TO HIS 100TH ANNIVERSARY)
© Е. А. Волкова,1 Е. И. Рачковская2
E. A. VOLKOVA, E. I. RACHKOVSKAYA
ботанический институт им. В. Л. Комарова РАН. 197376, Санкт-Петербург, ул. Проф. Попова, 2.
E-mail: veget@VH14528.spb.edu 2Институт ботаники и фитоинтродукции МОН РК. 480090, Республика Казахстан, Алматы, ул. Тимирязева, д. 36 д. E-mail: evra1727@mail.ru
На основании архивных материалов восстановлены полевые маршруты А. А. Юнатова по Синьцзян-Уйгурскому автономному району (Западный Китай), которые он осуществил в 1957—1959 гг. По дневниковым записям приведена характеристика растительного покрова Джунгарии (Северный Синьцзян), Кашгарии (Южный Синьцзян), горных систем Восточного Тянь-Шаня, Западного Куньлуня, Монгольского Алтая, гор Пограничной Джунгарии. Показан вклад А. А. Юнатова в ботаническую географию этого региона и Центральной Азии в целом.
Ключевые слова: пустынная растительность, горная растительность, зональность, высотная поясность, ботаническая география, Синьцзян, Китай.
Kew words: desert vegetation, mountain vegetation, zonal distribution, altitudinal zonality, botanical geography, Xinjiang, China.
Номеклатура: Растния Центральной Азии, 1963—2008.
В 1950-х гг. Академией наук Китайской Народной Республики (КНР) была создана Синьцзянская комплексная экспедиция с целью всестороннего изучения природных условий и ресурсов Синь-цзян-Уйгурского автономного района КНР. В 1957 г., наряду с другими советскими специалистами (почвоведами, гидрологами, геоморфологами), для участия в этой экспедиции был приглашен Александр Афанасьевич Юнатов. Совместно с китайскими ботаниками в течение 3 полевых сезонов А. А. обследовал все природные районы этой обширной территории: южный склон Монгольского Алтая, хр. Саур, горы Пограничной Джунгарии, Восточный Тянь-Шань, Западный Куньлунь, пустыни Джунгарии и Кашгарии. Некоторые предварительные результаты этих исследований были опубликованы в 2 статьях: «О некоторых экологогеографических закономерностях растительного покрова Синьцзян-Уйгурского автономного района» и «К познанию растительного покрова Западного Куньлуня и прилегающей части Таримской впадины» (Юнатов, 1960, 1961). Однако подытожить и опубликовать большую часть научных материалов этой экспедиции А. А. не успел.
А. А. Юнатов оставил бесценное наследие — прекрасную коллекцию растений (около 6 000 листов гербария), существенно пополнившую гербарий Ботанического института им. В. Л. Комарова АН СССР (БИН РАН) по этому району и 40 полевых дневников с геоботаническими описаниями и самыми разнообразными записями о природе, сельском хозяйстве, быте местного населения Синьцзяна. Все дневники, детальные отчеты о поездках, рукописи статей и докладов, переписка с китайскими учеными, негативы и слайды (черно-белые на стекле) хранятся в Архиве БИН РАН.
О полевых дневниках А. А. Юнатова стоит сказать отдельно. Они велись таким образом, что многое и сейчас возможно восстановить из этих записей. А. А. посетил очень отдаленные и труднодоступные районы Центральной Азии, в большинстве своем никогда не посещавшиеся ботаниками. За прошедшие полвека никому из ученых-ботани-ков не удалось хотя бы отчасти повторить те маршруты, поэтому материалы А. А. представляют большую ценность и в настоящее время.
Полевые дневники А. А. могут служить примером ведения маршрутных описаний растительнос-
ти. Каждый день А. А. четко обозначает маршрут, постоянно по ходу движения машины он проводит записи с фиксацией километража. Эти записи не всегда можно разобрать, но в конце дня обязательно приведено обобщение наблюдений по закономерностям распределения растительности за весь день пройденного пути. Во время остановок и пеших маршрутов делались полные описания растительных сообществ с точной географической привязкой на топографической карте. В геоботани-ческих описаниях дана детальная характеристика мезо- и микрорельефа, поверхности почвы (степень каменистости, опесчаненность и т. п.), механического состава почв, иногда приведено описание почвенного разреза. Для растительного сообщества указан фенологический аспект, ярусная структура, составлен список видов с указанием высоты растений и их обилия. Для последующей расшифровки растений в списке поставлены гербарные номера собранных видов. В дневниках нередки рисунки профилей, на которых хорошо видно положение описываемого сообщества в экологическом ряду (рис. 1), зарисовки вертикальной структуры сообществ (рис. 2), распределения растений по площади (на 1, 10 и 100 м2) (рис. 3), пересчеты кустов по
линейным трансектам (обычно по двум 100-метровым).
На основе полевых дневников А. А. Юнатова за 1957—1959 гг. ниже приведено краткое описание его маршрутов по Синьцзян-Уйгурскому автономному району Китая (рис. 4).
Джунгария (30.05—9.10. 1957 г.)
1. Выезд из г. Урумчи на запад через подгорную равнину северного макросклона Восточного Тянь-Шаня до г. Шихо.
Здесь были изучены пустыни от предгорий Восточного Тянь-Шаня до низовий р. Манас (дельтово-озерная равнина), где происходит смена от полынных (Artemisia heptapotamica)1 и биюргуновых (Anabasis salsa) пустынь в верхней части до рео-мюриевых (Reaumuria songarica) и саксауловых (Haloxylon ammodendron) на низких аллювиальных равнинах. Далее осуществлена серия маршрутов из г. Шихо на север в бассейн р. Манас. Здесь детально исследована растительность долины р. Манас и ее притоков: туранговые тугаи из Populus diver-sifolia, заросли лоха (Eleagnus moorcroftii), тамариска (Tamarix sp.), чиевники (Lasiagrostis splen-dens), тростничники (Phragmites communis) и сочносолянковые сообщества. Далее обследованы пески в долине р. Манас, представляющие собой южную окраину Джунгарской песчаной пустыни с саксаульниками (Haloxylon persicum, H. ammodendron), где описаны сообщества белоземельнополынных (Artemisia terrae-albae) и сантолиновополынных (A. san-tolinifolia) саксаульников, характерных для Се-веротуранских пустынь.
2. Из г. Шихо маршрут на север по подгорным равнинам и хребтам Пограничной Джунгарии.
На подгорных равнинах господствуют саксауловые (Haloxylon ammodendron) каменистые пустыни. Далее маршрут проходил по межгорной долине (р. Хобук) с баглуровыми (Anabasis brevifolia) и реомюриево-баглуровы-ми пустынями в нижней части и змеевково-ковыльковыми (Stipa gobica, Cleistogenes son-gorica) пустынными степями в верхней, т. е. здесь господствуют сообщества гобийского типа. Затем был совершен подъем по южному макросклону хр. Саур от пустынных степей в нижней части склона, сменяющихся с высотой сухими тырсовыми (Stipa capillata), житняковыми (Agropyron cristatum) и типча-ковыми (Festuca valesiaca) степями с карага-ной (Caragana leucophloea), затем поясом горной экспозиционной лесостепи с травяными лиственничниками (Larix sibirica) на северных склонах, овсецовыми (Helictotrichon altai-cum) луговыми степями и лугами на южных. Высотный профиль заканчивался высокогорными кобрезиевниками.
Рис. 1. Профили через лощину (Северная Кашгария). Растительность отсутствует на плакорах.
(Архив БИН РАН. Ф. 7. Оп. 2. № 52).
Profiles across the linear depression (Northern Kashgar desert). There is no vegetation on the plains, it grows only in depressions.
1 Латинские названия растений приведены по сводке «Растения Центральной Азии» (Т. 1—16); некоторые «рабочие» названия видов, указанные в дневниках А. А. Юнатова, не удалось уточнить, для них даны лишь родовые названия или сделаны специальные примечания.
Рис. 2. Вертикальная структура coлянкoвo-чиeвoгo cooбщecтва (Южная Джунгария).
(Архив БИН РАН. Ф. 7. Оп. 2. № 34).
Vertical structure of Lasiagrostis splendens stand with saltworts (Southern Dzungar desert).
Маршрут в горы Пограничной Джунгарии проходил через горные хребты Джаир, Уркашар, Барлык, Майли. Низкогорья и шлейфы хребтов заняты преимущественно тасбиюргуновыми (Nano-phyton erinaceum) и кеурековыми (Salsola orientalis) пустынями, которые с высотой переходят в опустыненные змеевковые, восточноковыльковые (Stipa orientalis) или полынно-типчаковые степи. Выше они сменяются сухими холоднополынно (Artemisia frigida)-тырсово-типчаковыми степями, встречаются небольшие участки киргизскоковыльных (Stipa kirghisorum) степей и зарослей степных кустарников. Маршрут заканчивался в Чугучакской впадине и предгорьях южного склона Тарбагатая. Во впадине господствуют ковыльно-полынные (Artemisia borotalensis ? + Stipa sareptana) с эфемерами и эфемероидами остепненные пустыни, много освоенных земель.
3. Маршрут из г. Шихо на запад в Эбинурскую впадину и Джунгарские Ворота.
Периферическая часть Эбинурской впадины занята саксауловыми (Haloxylon ammodendron) каменистыми пустынями. В центральной части котловины залегают пески, занятые джузгуновыми саксаульниками (Haloxylon persicum+ Calligonum aphyllum). В приозерной части встречаются сарса-занники (Halocnemum strobilaceum). В районе Джунгарских Ворот распространены саксаульники (Haloxylon ammodendron) и участки ильиниевых (Iljinia regelii) и эфедровых (Ephedra przewalskii) пустынь.
4. Маршрут в Илийскую долину проходил сначала по южным предгорьям Джунгарского Алатау (по долине р. Боротала в ее среднем течении) к
оз. Сайрам-Нур. Господствующими типами расти-
vv' VT 1
T +¥ & €> HjV * Ш І р Ш *
I * щи* . • Мл * і - і*
(о~) ^ л ~t~ >Avуь rtf/ff __
Рис. 3. Горизонтальная структура луково-полынной пустыни в Куньлуне.
(Архив БИН РАН. Ф. 7. Оп. 2. № 63).
Horizontal structure of onion-sagebrush desert in Kunlun.
Рис. 4. Карта маршрутов А. А. Юнатова по Синьцзяну (КНР) в 1957—1959 гг.
(Составлена по дневникам А. А. Юнатова).
Маршруты: 1 — автомобильные, 2 — авиа; границы: 3 — КНР, 4 — Синьцзян-Уйгурского автономного района.
The map of field routes of A. A. Yunatov in Xinjiang (China) in 1957—1959.
(The map is compiled by Yunatov’s field notes)
Routes: 1 — by motor transport, 2 — by air transport; boundaries: 3 — of the Chinese People’s Republic,
4 — of Xinjiang Uygur Autonomous Region.
тельных сообществ в долине являются тасбиюргун-ники (Nanophyton erinaceum) и полынники (Artemisia borotalensis). Далее путь проходил через хр. -Боро-Хоро в восточную часть Илийской котловины, в пределах которой описаны полынники (Artemisia heptapotamica) на лессовидных почвах предгорий и растительность долины р. Или с тополевой уре-мой, ивняками и лугами. Затем маршрут шел на юг через хр. Кетмень, в западной части которого по северным склонам встречаются еловые (Picea schrenkiana) леса, луговые разнотравно-злаковые степи и луга с Brachypodium pinnatum и Dactylis glomerata.
5. Маршрут из г. Урумчи на юг в Таримскую впадину.
В предгорьях хр. Джаргес (Восточный Тянь-Шань) отмечены тасбиюргуновые пустыни, на склонах гор терескенники (Krascheninnikovia cera-toides). Нижние части южных склонов гор практически лишены растительности. Внизу, в межгорной долине каменистая пустыня-гаммада: «... мчимся по самой бесплодной равнине, которую я когда-либо видел». Затем снова подъем по склону следующей цепи Восточного Тянь-Шаня, на котором даже на северных экспозициях отсутствует растительность. Растения можно встретить лишь в сай-
рах, причем с высотой набор видов меняется: Halo-geton glomeratus — Ephedra przewalskii — Sympegma regelii — Clematis soongoricus — виды родов Ajania, Kaschgaria. Далее маршрут проходил на запад по приподнятым равнинам, занятым разреженными парнолистниково (Zygophyllum xanthoxylon)-эфед-рово-симпегмовыми (Sympegma regelii) пустынями и затем на юг по долине р. Кончедарья. В пойме реки представлены туранговые тугаи из Populus diversifolia, тамарисковые заросли с тростником и тростничники. В оазисах выращивают хлопчатник, плодовые культуры (груши, персики, инжир, вино-град)и др.
6. Выезд из г. Карашар на запад по северной окраине Таримской впадины.
Здесь на каменистых шлейфах гор распространены крайне разреженные пустыни из Ephedra przewalskii, а на менее грубых субстратах — группировки центральноазиатского эндемика Nitraria sphaerocarpa. Большие пространства вовсе лишены растительности. Из г. Аксу выезд в долину р. Тарим. В пойме отмечены вейниковые луга (Calamagrostispseudophragmites), на надпойменной террасе — тугаи из Populuspruinosa и P diversifolia, на засоленных участках — Tamarix sp., Halimo-dendron halodendron, Lycium ruthenicum и др.
7. Маршрут из г. Урумчи на восток к г. Хами.
Сначала маршрут проходил по лессовым предгорьям северного склона Восточного Тянь-Шаня, на которых распространены тасбиюргуновые пустыни. Далее, на Джунгарской равнине господствует реомюриевая пустыня. За Фуканским оазисом по конусам выноса распространены полынники, чередующиеся по взлобкам с тасбиюргунниками. Склоны хр. Богдошань сильно опустынены вплоть до самого перевала (около 1700 м).2 Лишь на перевале отмечены опустыненные степи из Stipa orientalis, S. sareptana, Artemisia heptapotamica, а на северных склонах — небольшие участки типчако-вых степей. Внизу, на шлейфе хребта представлена ильиниевая гаммада.
Восточный Тянь-Шань и Кашгария (26.04—12.10. 1958 г. )
1. Выезд из г. Урумчи на юго-запад через хребты Восточного Тянь-Шаня.
Северный макросклон. На высоте 1100м господствует полукустарничковая пустыня, в которой доминируют Anabasis salsa, Nanophyton erinaceum, Artemisia sp. Примерно с 1200 м она переходит в остепненную ковыльково (Stipa gobica,
S. breviflora)-полынную пустыню с участием Kra-scheninnikovia ceratoides и Anabasis brevifolia. Опустыненная полынно-тырсовая (Stipa capillata) степь начинается с высоты 1400 м, а на отметке 1600 м она сменяется сухой типчаково (Festuca valesiaca)-тырсовой степью с участием Carex duriuscula, Artemisia austriaca. На высоте 1750 м отмечены ельники (Picea schrenkiana) на северных склонах и заросли кустарников на южных, которые продолжаются до 2200—2300 м, где сменяются субальпийскими луговыми степями с участием Elymus nutans, Stipa sp., Agropyron cristatum, видами родов Geranium, Se-necio, Thalictrum. С высоты 2900 м начинается морена, на ее ровных поверхностях распространены кобрезиевники, которые доходят до 3300 м. На высоте 3400 м — отдельные подушки Thylacospermum caespitosum, а с 3500 м — каменистые россыпи с литофильными лишайниками.
Южный макросклон. Верхний предел распространения кобрезиевников был отмечен на высоте 3400 м. Примерно на высоте 3100 м они сменяются высокогорными степями (виды родов Fes-tuca, Poa, Kobresia). Далее высокогорные степи переходят в горные степи с доминированием Agro-pyrum cristatum, Koeleria cristata, Artemisia frigida, с участием видов родов Leontopodium, Allium; на каменистых склонах — кустарниковые заросли (виды родов Caragana, Atraphaxis, Ephedra). Еще ниже они сменяются пустынными степями, затем симпегмовыми пустынями и на подгорных равнинах — пустынями-гаммадами с редкими кустиками Iljinia regelii и Zygophyllum xanthoxylon. Лесной пояс на южном макросклоне отсутствует.
2. Поездка на юго-восток от г. Карашар в Баг-рашкульскую депрессию.
В дельте р. Хайдык-гол на более высоких уровнях распространены чиевники (Lasiagrostis splen-dens), на низких уровнях — тростничники. На
2 Здесь и далее приведены абсолютные высоты над уровнем моря.
восточном берегу оз. Баграшкуль отмечены солончаковые тростничники с видами родов Suaeda, Puccinellia, Hordeum, во влажных солончаковых депрессиях — Halocnemum strobilaceum, далее от берега — бугристые пески с Calligonum sp., Artemisia arenaria s. l.
3. Маршрут во внутренние долины Восточного Тянь-Шаня.
Долина р. Малый Юлдус. На высоте 2900 м распространены кобрезиевники (более влажные на северных экспозициях и остепненные на южных), которые ниже сменяются высокогорными степями. С высоты 2500 м начинаются своеобразные степи с доминированием Stipa subsessi-liflora. Эти степи господствуют на обширных шлейфах.
Долина р. Кунге с. Верхние части северных склонов заняты кобрезиевниками, которые ниже сменяются субальпийскими лугами с можжевельником. Луга пышные и разнообразные: манжет-ковые, фломисовые (Phlomis oreophila), гераниевые (Geraniumpratense, G. albiflorum). Далее вниз представлен пояс еловых лесов (Picea schrenkiana).
Долина р. Цанма. Вдоль русла реки распространены заросли Lonicera, Salix, в долине — высокотравье (виды родов Aconitum, Iris, Thalict-rum, Geranium), в понижениях — болотистые осоковые луга.
Хребет Нарат. Предгорья южного склона на высоте 2400 м заняты сухой степью с доминированием Stipa krylovii, Agropyron cristatum, Koeleria cristata. В нижней части южного склона «субальпийские» степи (виды родов Festuca, Carex, Leontopodium). С 2600 м начинаются высокогорные кобрезиево-злаковые степи, небольшие участки в лощинах занимают субальпийские луга. На высоте 2800 м отмечены кобрезиевники, а на 3000 м — лишь небольшие пятна криофильных растений. На северном склоне хребта с 2700 м начинаются богатые субальпийские луга, в верхней части — манжетковые, ниже — гераниевые и фло-мисовые. Далее вниз по склону луга сменяются поясом еловых лесов.
4. Маршрут в низовья р. Тарим.
На увалистых повышениях вдоль действующих и старых русел распространены туранговые тугаи из Populus diversifolia. В их состав входят различные содоминанты в зависимости от экологических условий: на песках в составе тугаев активно участвует Tamarix sp., на более засоленных участках
— Halimodendron halodendron, на увлажненных — тростник. Мелкобугристые пески в долине заняты тамарисковыми сообществами; суглинистые сильно солончаковатые низины — сообществами Ha-lostachys caspica, а мокрые понижения — тростниковыми болотами.
5. Северная окраина песков Такла-Макан.
Пески возвышаются над аллювиальной долиной
на 15—20 м. По межгрядовым понижениям в глубь песков на 1—2 км заходят лишь Haloxylon ammo-dendron и Tamarix sp. Далее на юг можно наблюдать лишь голые пески.
6. Поездка на запад от г. Карашар по шлейфам южного склона Восточного Тянь-Шаня.
На песчано-щебнистом засоленном пролювии преобладает асс. Iljinia regelii+Zygophyllum xan-
thoxylon, на более крупном пролювии конусов выноса распространены эфедровые пустыни (Ephedra przewalskii). При продвижении на запад по подгорной равнине песчано-щебнистый пролювий сменяется сильно засоленными аллювиально-про-лювиальными суглинистыми отложениями. Здесь господствуют тамарисковые сообщества с участием Halostachys caspica, Karelinia caspia, Phragmites communis. В районе г. Куча на загипсованном бэдленде встречаются разреженные сообщества Reaumuria songarica, Anabasis aphylla, Halogeton glomeratus. Далее на запад на выровненных щебнистых поверхностях господствует реомюриевая пустыня, иногда с участием Kalidium cuspidatum и Anabasis truncata. В долине р. Музарт господствуют заросли чия и ириса, большие пространства занимают залежи с Artemisia kaschgarica, в пойме реки среди камней преобладают кустарники: виды родов Lonicera, Caragana, Salix. Реомюриевые пустыни продолжаются и к западу от р. Музарт, занимая высотный уровень 1500—2000 м. Ниже они сменяются каменистой гаммадой с отдельными экземплярами Ephedra przewalskii, Iljinia regelii.
7. Подъем по долине р. Музарт на южный склон хр. Халыктау (Восточный Тянь-Шань).
До 1900 м подгорные равнины заняты реомю-риевой пустыней, очень постепенно в пустынных сообществах появляется примесь пустынностепных видов. В пустынностепном поясе на мелкоземе характерна асс. Stipa glareosa+Agropyron cris-tatum+Artemisia sp., на каменистых участках — асс. Caragana sp.+Sympegma regelii+Artemisia santoli-nifolia—Stipa tianschanica. В степном поясе доминантами сообществ являются Agropyron cristatum, Stipa breviflora, S. capillata; на каменистых почвах наиболее характерны виды родов Lonicera и Caragana. Лесной пояс не выражен. Небольшие массивы из Picea schrenkiana сочетаются с горными степями и фрагментами субальпийских лугов. Высокогорья заняты кобрезиевниками.
8. Подъем по северному склону хр. Каратеке (правобережье р. Кокшаал).
Нижние части склонов на высоте 1900—2200 м заняты симпегмовой пустыней, в сообществах также участвуют Kalidium cuspidatum, Salsola junatovii, Artemisia sp. На 2200—2600 м распространены пустынные полынно-ковыльковые степи, в которых доминируют Stipa glareosa (в нижней части) и
S. tianschanica (в верхней части). Выше 2600 м фрагментарно по крутым северным склонам встречаются еловые леса, остальные экспозиции заняты горными степями, в которых доминируют виды родов Festuca, Helictotrichon, Carex. На высотах 3000—3300 м распространены кобрезиевники.
9. Маршрут г. Аксу—г. Кашгар—г. Яркенд— г. Хотан.
При выезде из г. Аксу начинается галечно-щебнистая гаммада с редкими кустиками Ephedra przewalskii и Anabasis aphylla. Далее дорога проходила по подножию невысокого хр. Калпинтаг, на склонах которого видны лишь отдельные экземпляры Ephedra przewalskii и Nitraria sphaerocarpa. Ближе к г. Кашгар эфедровые гаммады сменяются джузгуновыми (виды Calligonum) и солянковыми (Anabasis aphylla). От г. Кашгар на юго-восток путь проходил через оазисы, перемежающиеся трост-ничниками, тамарисковыми зарослями, сообще-
ствами Aeluropus littoralis. Южнее г. Янгигисар начинается пролювиально-аллювиальная галечниковая равнина с очень редкой Nitraria sphaerocarpa. В Яркендском оазисе отмечены заросли лоха, ивы, тополевые рощи; большие поля риса. Далее на восток находятся небольшие оазисы и за ними галечная пустыня, опесчаненная с поверхности. Растительность здесь практически отсутствует, встречаются лишь редкие экземпляры Halogeton glo-meratus. Затем галечная пустыня сменяется песчано-пылеватой, на которой отсутствует даже H. glo-meratus. В Хотанском оазисе выращивают хлопок, рапс, лен, тутовое дерево, широко развито садоводство и животноводство.
Кашгария, Куньлунь, Джунгария, Монгольский Алтай (6.05—23.07. 1959 г.)
1. Маршрут из г. Хотан на восток по предгорьям Куньлуня.
При выезде из Хотанского оазиса, находящегося на высоте около 1000 м, начинается безжизненный пролювиальный шлейф, лишь на высоте около 1600 м появляются редкие экземпляры Reaumuria songarica. В долине р. Чир-Дарья находятся бугристые солончаковые тростничники, затем на высоких буграх — своеобразные туранговые заросли с тростником. На пути от г. Керия до г. Ния дорога пересекает супесчано-гравийные пролювиальные шлейфы с единичными экземплярами Halogeton glomeratus, галечные конуса выноса с редкими Reaumuria kaschgarica и Ephedra przewalskii, голые песчаные барханы, вдоль русел рек — Tamarix sp., в поймах — солончаковые тростничники. Профиль через долину р. Ния: в пойме асс. Tamarix sp.— Phragmites communis, на надпойменной террасе асс. Phragmites communis+Glycyrrhiza inflata, на полузакрепленных песчаных грядах тамарисковые заросли, барханы 20—25 м выс. лишены растительности.
2. Маршруты по северному склону Куньлуня.
Подъем по шлейфу на юго-восток
от г. Ния: на высотах 1400—1750 м — отсутствие растительности; 1750—2000 м — редкие кустики Reaumuria songarica в сайрах; 2000—2500 м — реомюриевая пустыня на галечниках, на песках — Krascheninnikovia ceratoides, Artemisia sp.
Подъем по долине р. Керия: до 1600 м идет бесплодная пустыня-гаммада; выше она сменяется реомюриевой пустыней, а на высоте 2000 м — терескеновой пустыней на песках и симпегмовой на каменистых склонах; на высоте 2300—2400 м начинается переход к полынникам (Artemisia rutifolia subsp. kuenlunica),3 которые на высоте 2600 м становятся остепненными за счет участия в них злаков; с 3100 м распространены по-душечники, в которых доминирует Androsace squar-rosula.
3 В работе А. А. Юнатова (1961) приводится Artemisia kuenlunica. Однако в сводке «Растения Центральной Азии » (т. 14а ) такого вида нет. Вероятнее всего, это Artemisia rutifolia subsp. kuenlunica Krash. (Крашенинников, 1958).
Подъем по долине р. Чира: пустыня-гаммада распространена здесь до 2000 м и выше, затем начинается реомюриевая пустыня, которая на высоте 2400 м сменяется симпегмовой пустыней, а на высоте 2800 м — полынной. Полынники идут до высоты 3100— 3200 м, здесь они остепняются за счет злаков и на высоте 3300 м сменяются высокогорными подушечниками.
3. Маршрут из г. Каргалык по Тибетскому тракту.
На шлейфах (1400—1600 м) распространены галечниковые пустыни-гаммады с редкими экземплярами Calligonum litvinovii, на высотах 1600— 2200 м — разреженные нитрариевые пустыни из Nitraria sphaerocarpa, которые сменяются симпег-мовыми пустынями, доходящими до 2600 м. С этой высоты начинаются полынные пустыни, сначала с участием симпегмы, выше — с участием ковыль-ка (Stipa glareosa). На высоте 3200 м отмечены по-лынно-ковыльковые пустынные степи, а на 3500 м
— высокогорные подушечники.
Подъем по внутренним склонам Ку н ь л у н я от долины р. Раскемдарьи: полынная пустыня занимает здесь значительно большие отметки высот — 3600—4000 м; в следующем высотном интервале (4000—4500 м) распространены высокогорные терескеновые пустыни, вдоль речек — небольшие луговины из Kobresia tibetica; на высотах 4500—5000 м встречаются лишь отдельные подушки терескена, Tanacetum xylorrhizum,4 видов родов Sibbaldianthe, Androsace, Leontho-podium, Waldheimia. Выше 5000 м расположен ни-вальный пояс.
4. Маршрут из г. Кашгар через северо-западный Куньлунь.
Подъем на хр. Кингтау. На пролю-виальных шлейфах происходят следующие смены преобладающих пустынных сообществ: 1400—1500 м — крайне разреженные сообщества Iljinia regelii и Anabasis aphylla, 1500—1600 м — эфедровые и джузгуновые, 1600—1800 м — реомюриевые, 1800—2100 м — симпегмовые, 2100—2300 м — полынные, 2300—2600 м — ос-тепненные полынные. Выше находится пояс опустыненных полынно-злаковых степей. На высоте 2900 м начинается лесной пояс из Picea schrenkiana (ельники травяные в нижней части, арчовые в верхней), на южных склонах — горные степи. На высотах 3600—3800 м распространены арчовники (Jiniperus turkestanica), выше их сменяют высокогорные кобрезиевники. На высоте 4000 м начинается нивальный пояс.
Подъем от г. Ташкурган на внутренние хребты Куньлуня («Малый Памир»): на высоте 3200—3300 м на валунной морене отмечены крайне разреженные эфедровые пустыни из Ephedra fedtschenkoae, выше они сменяются сим-пегмовыми и поташниково (Kalidium schrenkia-num)-симпегмовыми пустынями, которые распространены до 3600 м. В промежутке высот от 3600 до 3900 м преобладают высокогорные полынно (Artemisia rhodanta)5 -терескеновые пустыни, сменяющиеся пустынными степями с доминировани-
4 Tanacetum xylorrhizum отсутствует в сводке «Растения Центральной Азии».
5 Artemisia rhodanta отсутствует в сводке «Растения Центральной Азии».
ем Stipa glareosa и участием Krascheninnikovia ceratoides, Artemisia rhodanta, которые идут до высоты 4200 м. Выше расположен пояс высокогорных подушечников с разреженными сообществами Acantholimon diapensioides, видов родов Oxy-tropis, Potentilla с примесью высокогорных злаков и разнотравья. С высоты 4500 м начинается нивальный пояс.
5. Маршрут из г. Кашгар на северо-запад по меж-горной долине до г. Улугчат.
На подгорных равнинах до 1700 м распространены преимущественно ильиниевые пустыни, в промежутке высот от 1700 до 2000 м преобладают пустыни с доминированием Anabasis aphylla, выше они сменяются пустынной асс. Reaumuria songarica+Kalidium schrenkianum. Здесь, недалеко от г. Кансу, в сайрах был найден Ammopiptanthus nanus. На высотах 2700—3000 м господствуют полынные пустыни, которые сочетаются с эфедровы-ми на бэдлендах.
6. Маршрут в Пичанскую котловину (между хр. Кокшаал на севере и хр. Кэлпинтаг на юге).
Эта засоленная депрессия занята довольно разнообразными галофитными сообществами с доминированием тамариска: Tamarix sp.—Halostachys caspica, Tamarix sp.+Nitraria sibirica (на засоленных сухих почвах), Tamarix sp.—Halocnemum strobilaceum (на засоленных влажных почвах), Tamarix sp.—Kalidium caspica (на засоленных более легких почвах).
7. Маршрут по западной части Джунгарии.
Из г. Урумчи на северо-запад до г. Карамай и затем на северо-восток до г. Хошутологой проехали по уже знакомому маршруту. Далее путь проходил через мелкосопочники и низкогорные массивы, на склонах которых преобладают сообщества Anabasis brevifolia, Nanophyton erinaceum, Kra-scheninnikovia ceratoides, а на самых высоких участках к кустарничкам примешивается Stipa orientalis. По восточной окраине хр. Саур были отмечены полынно-тырсовые и полынно-типчаковые опустыненные степи.
В нижних частях северного склона хр. Саур распространены типчаковые степи, сменяющиеся на шлейфах полынно-змеевковыми опустыненными степями, а в нижних частях шлейфов на засоленных выходах третичных пород — пустынями с доминированием Anabasis salsa и Atriplex cana; по щебнистым сопкам — Nanophyton erinaceum.
8. Маршруты в Монгольский Алтай.
Из г. Бурчум (на р. Черный Иртыш) поднялись на подгорную равнину, где господствуют восточно-ковыльково-тасбиюргуновые остепненные пустыни. На первом окраинном хребте Монгольского Алтая распространены остепненные полынные (Artemisia sublessingiana) пустыни с участием злаков (Stipa sareptana, S. orientalis). Выше они сменяются полынно-типчаковыми и полынно-тырсо-выми степями. С 1300 м начинаются кустарниковые степи (Spiraea hypericifolia, виды родов Lonicera, Rosa, Berberis, Cotoneaster) с обильным разнотравьем.
Второй подъем в Монгольский Алтай проходил восточнее — от долины р. Урунгу на север к г. Коктогай. Здесь в нижней части шлейфа распространены терескеново-баглуровые пустыни,
в средней части — остепненная терескеновая пустыня со Stipa orientalis, сменяющаяся с высотой опустыненными тасбиюргуново-восточноковыль-ковыми и полынно-ковыльными (Stipa capillata,
S. orientalis) степями. Еще выше увеличивается роль типчака и кустарников (по северным склонам Spiraea hypericifolia, по южным — Caragana sp. и Juniperus sp.). По северным склонам степной пояс с высотой сменяется лесным поясом из Larix si-birica, по речным долинам распространены ельники из Picea obovata, часто с березой, тополем.
9. Маршрут по долине Черного Иртыша и в низовья р. Урунгу.
В пойме Черного Иртыша распространены то-полевники и ивовые заросли, на влажных участках — злаковые луга. На террасе солянковые (Anabasis aphylla) сообщества чередуются с полынни-ками. В низовьях р. Урунгу преобладают чиевни-ки, на грядовых песках — сообщества Artemisia arenaria s. l.+Leymus racemosus.
10. Пересечение северной Джунгарии с запада на восток.
В дельте р. Хобук наблюдали чередование ту-ранговых зарослей из Populus diversifolia с саксаульниками (Haloxylon ammodendron) на аллювиальных засоленных почвах в сайрах. Далее на обширной аллювиальной равнине преобладают различные типы саксаульников, на сниженных участках — биюргуновые пустыни из Anabasis salsa. На более высоких равнинах с небольшим слоем щебня на поверхности встречаются сообщества Anabasis salsa+Nanophyton erinaceum. Затем маршрут проходил по левобережью р. Урунгу: в пойме преобладают чиевники, по их окраине примешиваются Kalidium caspicum, Nitraria sibirica; небольшие площади заняты тростничниками; древесные сообщества (урема) отсутствуют.
Помимо автомобильных маршрутов, А. А. был участником нескольких авиамаршрутов, пересекавших пустыню Такла-Макан (рис. 4).
* * *
Несмотря на то, что А. А. Юнатов не успел опубликовать весь тот богатейший материал, который ему удалось собрать за 3 года экспедиционных исследований в Западном Китае, с определенностью можно сказать, что он впервые установил основные ботанико-географические закономерности для этой территории и для Центральной Азии в целом.
При исследованиях в полевых условиях и при камеральной обработке данных А. А. огромное значение придавал знаниям об общих закономерностях распределения растительности и пониманию ее взаимосвязей с факторами среды (климатом, рельефом, почвенным покровом, гидрологическим режимом территории). С большим вниманием он относился к данным коллег по работе в комплексной экспедиции — почвоведов, геоморфологов, гидрологов. Записи в его дневниках свидетельствуют, о том, что для каждой точки исследования он считал в первую очередь необходимым определить ее широтно-зональное или высотно-поясное положение.
Зональность растительности
На территории Синьцзяна А. А. различал 3 под-зональных типа пустынь: остепненные, настоящие
и третий особый тип пустынь, выделенный им для южного Синьцзяна (Кашгария) — «бесплодные или с очень редким растительным покровом».
Мысль о существовании особой подзоны без господства пустынных полукустарничков и кустарников на плакорах была высказана им давно — еще при изучении растительности Заалтайской Гоби в Монголии. На семинаре в Отделе геоботаники (БИН РАН) он поделился своими наблюдениями в Заалтайской Гоби, где, по его мнению, на плакорах происходит замена полукустарничков однолетними длительновегетирующими солянками, вегетация которых проявляется не каждый год. К сожалению, А. А. не успел сформулировать и опубликовать положение о существовании особой, климатически обусловленной широтно-зональной пустынной полосы с крайне разреженной растительностью на плакорах.
Обоснование существования такой подзоны было сделано позже в результате работ Советско-Монгольской комплексной биологической экспедиции (Евстифеев, Рачковская 1976; Рачковская, 1977). Эта подзона была названа крайнеаридными пустынями. В ее пределах водоразделы (мезопла-коры) и склоны мелкосопочников лишены высших растений. Растительные сообщества формируются только в понижениях различного типа, главным образом, в сухих руслах и в логах.
Представление о значительном распространении ландшафтов крайнеаридных пустынь в Центральной Азии можно составить на основании маршрутов
Н. М. Пржевальского, Г. Н. Потанина, В. И. Робо-ровского, Г. Е. Грум-Гржимайло, П. К. Козлова. Существенный вклад в изучение географии этого типа пустынь внес и А. А. Юнатов, создав четкую картину распределения растительности на подгорных равнинах южного склона Восточного Тянь-Шаня и по северным предгорьям Куньлуня. На профилях он показывает высоты, в пределах которых в Кашгарии господствуют ландшафты крайнеаридных пустынь. Он установил, что высотные пределы их распространения колеблются от 1400 до 1600 и даже 1800 м. А. А. так характеризует эти пустыни: «Степень разреженности всех формаций исключительно велика, и говорить здесь о сомкнутости хотя бы корневых систем очень часто не приходится. Во многих случаях на совершенно оголенной и покрытой щебнисто-галечным панцирем почве отдельные кустики отстоят друг от друга на десятки метров. На равнинах Южного Синьцзяня отмечены случаи, когда на протяжении десятка километров пути фиксировалось полное отсутствие высших многолетних растений на щебнистой поверхности (шлейфы Токсунской впадины, шлейфы Куньлуня между Каргалыком и Хатаном, Гашуньская Гоби). Возможно, что в исключительно дождливые годы на таких территориях могут развиваться однолетние длительно-вегетирующие солянки (главным образом На^е1вп glomeratus), о низших же растениях, обитающих в почве, мы пока ничего не можем сказать» (Юнатов, 1960 : 29—30). Великолепный наблюдатель, он подметил, что поселение растений — однолетних солянок на наклонных равнинах в подзоне крайнеаридных пустынь связано с трещинами, обычно задутыми песком.
В настоящее время коллективом сотрудников Эхийнгольского пустынного стационара в Монголии много сделано для понимания структуры рас-
тительного покрова и жизни растении в суровых условиях краИнеаридных пустынь. Выявлено разнообразие низших растениИ в почвенном профиле и отмечена высокая биологическая активность этих почв (Новичкова-Иванова, 1980; Пустыни ЗаалтаИ-скоИ Гоби, 1986, 1988).
Высотная поясность растительности
БольшоИ научныИ интерес представляют данные А. А. о горноИ растительности Синьцзяна. Он совершил маршруты на Восточном Тянь-Шане, Сау-ре, Монгольском Алтае, Западном Куньлуне, горах ПограничноИ Джунгарии. К счастью, А. А. успел опубликовать данные о закономерностях высотнопоясного размещения растительности в горах Куньлуня (Юнатов, 1961). Он построил географическиИ ряд вариантов поясности для северного склона Куньлуня в направлении с запада на восток, а отчасти и для внутренних цепеИ этоИ горноИ системы.
СамоИ существенноИ особенностью поясноИ структуры северного склона Куньлуня является почти полная редукция обычного для умеренных широт спектра поясов с выпадением промежуточных звеньев (степного и лесного поясов): пояс пустынь, расположенныИ на исключительно высоких уровнях, непосредственно смыкается с высокогорными холодными пустынями. А. А. отмечает закономерную тенденцию усиления общеИ ксеро-фитизации растительности северного склона Куньлуня по мере движения от северо-западных его границ на восток-юго-восток. На самом западном передовом хребте Кингтау, испытывающем влияние относительно влажных воздушных масс, представлена наиболее полная колонка поясов: пусты-ни—полупустыни—степи— фрагменты еловых лесов—ар-човые редколесья—кобрезиев-ники. При продвижении на восток степноИ пояс сильно суживается, одновременно поднимаясь на большую высоту, а фрагменты лесного пояса и арчовники исчезают. Далее на восток прослеживается зна-чительныИ подъем пустынного пояса на более высокие уровни и смыкание его с поясом высокогорных пустынь.
На основании записеИ в полевых дневниках А. А. мы попытались проследить закономерности высотного распределения растительности в хребтах Восточного Тянь-Шаня. На карте (рис. 4) хорошо видно, что А. А. совершил
несколько маршрутов по северному и южному макросклонам Восточного Тянь-Шаня, пересек его во внутреннеИ части. Несмотря на частую непогоду в горах, трудности пеших маршрутов по склонам гор, в дневниках А. А. очень часто встречаются зарисовки расположения растительных сообществ на склонах гор (рис. 5), схематичные профили (рис. 6), обобщенные колонки поясности растительности (рис. 7), которые очень помогают представить сложную картину растительного покрова гор.
Растительность северного и южного макросклонов Восточного Тянь-Шаня существенно различается (рис. 8). На северном макросклоне представлены следующие пояса: пустыни, полупустыни, степи, еловые леса и луговые степи, субальпино-типные луга, кобрезиевники, подушечники. На
Рис. 5. Зарисовка распределения растительных сообществ в лесном поясе на северном макросклоне Восточного Тянь-Шаня.
(Архив БИН РАН. Ф. 7. Оп. 2. № 36).
Sketch of plant communities distribution in forest altitudinal belt on the northern macroslope of the East Tien Shan.
Рис. 6. Схематический профиль через хр. Халыктау (к северу от г. Аксу).
(Архив БИН РАН. Ф. 7. Оп. 2. № 54).
Schematic profile across the Khalyktau Ridge (north of Aksu town).
Рис. 7. Обобщенная схема высотной поясности растительности Восточного Тянь-Шаня.
(Архив БИН РАН. Ф. 7. Оп. 2. № 51).
Generalized scheme of vegetation altitudinal zonality of the East Tien Shan.
южном макросклоне пустынный, полупустынный и степной пояса поднимаются значительно выше, чем на северном; лесной и луговой пояса полностью выпадают, а в высокогорьях появляются крио-фитные (субальпийские по А. А. Юнатову) степи.
Интересно, что на северном макросклоне высотные границы поясов значительно колеблются в разных частях хребта, что связано с различиями в увлажнении. Западная часть Восточного Тянь-Шаня прикрыта Джунгарским Алатау и горами Пограничной Джунгарии и оказывается в глубокой ветровой тени; центральные хребты более приподняты и выдвинуты на север, что позволяет им перехватывать западные ветра; восточные хребты в наибольшей степени испытывают влияние окружающих пустынь и уменьшения осадков. В результате центральная часть северного макросклона Восточного Тянь-Шаня оказывается наиболее влажной, и границы поясов в этой части спускаются значительно ниже, чем в западной и восточной частях.
Грапица между пустынями Средней и Центральной Азии
А. А. установил и подробно описал границу важного ботанико-географического рубежа, разделяющего Среднеазиатскую6 и Центральноазиатскую геоботанические подобласти Азиатской пустынной области, который в основном совпадает с государственной границей между Казахстаном и КНР (рис. 9).
Подавляющая часть Джунгарии входит, по его мнению, в Центральноазиатскую геоботаничекую подобласть Сахаро-Гобийской пустынной области,
6 Ирано-Туранскую по схеме районирования Е. М. Лавренко (1962, 1965).
за исключением долины р. Эмэль (раИон Чугуча-ка) и долины р. Или. А. А. собрал очень ценные материалы для восточноИ (китаИскоИ) части ИлиИ-скоИ котловины, ранее не описанноИ в литературе, что позволило правильно трактовать ее положение в системах раИонирования. Выяснилось, что восточная часть ИлиИскоИ котловины получает наибольшее количество осадков и является более влаж-ноИ, чем западная часть. В связи с этим в окружающих ее горах произрастают богатые видами киргизскоковыльные (БИра /а^Ыяогит) и залес-скоковыльные (БИра zalesskii=S. гиЪвт) степи. Отмечено и нахождение здесь фрагментов яблоневых лесов и абрикосников, что, несомненно, сближает горы, обрамляющие котловину, с Северным Тянь-Шанем и позволяет включать горные хребты на этом участке в Джунгаро-Северотяньшаньскую провинцию (Волкова, 2003).
Большая часть собственно ИлиИскоИ котловины находится на территории Казахстана и достаточно хорошо изучена. Благодаря записям в дневниках А. А. выявилось, что подгорные равнины в восточноИ части котловины тоже заняты полын-
- м над ур. м.
I И III IV V
Рис. 8. Структура поясности Восточного
Тянь-Шаня (по дневникам А. А. Юнатова).
Северный макросклон: I — хр. Борохоро, II — хр. Ирен-Ха-бирга, III — хр. Укен. Южный макросклон: IV — хр. Халык-Тау, V — перевал Биндаба.
Растительность поясов и подпоясов: 1 — пустыни, 2 — полупустыни, 3 — опустыненные и настоящие степи, 4 — луговые степи, 5 — темнохвойные леса, 6—субальпинотипные луга, 7 — высокогорные степи, 8 — кобрезиевники, 9 — подушечни-ки, 10 — субнивальная растительность и каменистые россыпи.
The structure of vegetation altitudinal zonality of the
East Tien Shan (by A. A. Yunatov’s field journals).
Northern macroslope: I — Borohoro Ridge, II — Iren-Khabirga Ridge, III — Uken Ridge. Southern macroslope: IV — Khalyk-Tau
Ridge, V — Bindaba mountain pass.
Vegetation of altitudinal belts and subbelts: 1 — deserts, 2 — semideserts, 3 — desert and true steppes, 4 — meadow steppes, 5 — dark-coniferous forests, 6 — subalpine-like meadows, 7 — highmountain steppes, 8 — communities of Kobresia, 9 — cushion-like communities, 10 — subnival vegetation and stony fields.
Рис. 9. Ботанико-географическая граница между Среднеазиатской (А) и Центральноазиатской (Б) геоботаническими подобластями Азиатской пустынной области (Юнатов, 1960).
Botanical-geographic boundary between Middle Asian (A) and Central Asian (Б) geobotanical subregions
of Asian desert region (Юнатов, 1960).
ными и тасбиюргуновыми пустынями, аналогичными таковым в западной части котловины. Отметим, что господствующим типом полынников в казахстанской части котловины являются семи-реченскополынники (Artemisia heptapotamica). По многочисленным сборам А. А. Юнатова выясняется, что именно эта полынь распространена и в восточной части Илийской котловины (Растения Центральной Азии, 2003). Полынь семиреченская неоднократно была собрана А. А. и на подгорных равнинах северного макросклона Восточного Тянь-шаня. Примечательно, что в семиреченскополын-никах в этом регионе нет синузии эфемероидов, как на подгорных равнинах Северного Тянь-Шаня. В наиболее аридной казахстанской части котловины на низких гипсометрических уровнях встречаются и истинно гобийские сообщества — ильини-евые и реомюриевые. Самобытность растительного покрова этой территории позволяет рассматривать ее как часть Джунгарии, оторванной от основного региона поднятиями Тянь-Шаня.
А. А. Юнатов правильно предположил, что в районе Джунгарских ворот типично центральноазиатская пустыня проникает на территорию Казахстана. В настоящее время достоверно известны границы распространения гобийских формаций на запад, которые доходят до оз. Жаланаш-коль (Курочкина, 1963; Русяева, 1986; Новикова, 1989).
Интересную информацию показывают современные данные автоматизированной классифика-
ции временной серии спутниковых данных АУНЯЯ КБУ1, полученные проф. Р. Татейши (Чиба—Университет, Япония). На обработанных космических снимках показаны максимальные значения вегетационного индекса, или индекса «зелености» КБУ1, по сезонам и месяцам года. Их распределение достоверно и четко определяет границу, разделяющую регионы с преобладанием весенне-осенних и летних максимумов осадков, и этот объективный показатель подтверждает правильность намеченного А. А. Юнатовым рубежа (Рачковская и др., 2007).
Ботанико-географическое районирование
А. А. не опубликовал ботанико-географического районирования Синьцзянского региона, хотя в его отчетах и дневниках имеются проекты районирования этой территории и сохранились легенды к картам. Для примера приведем схему районирования Северного Синьцзяна. А. А. Юнатов пишет в одном из отчетов: «Здесь мы можем выделить 3 крупных геоботанических объединения, возможно, в ранге подпровинций — I. Джунгарская пустыня, II. Горные поднятия Пограничной Джунгарии, III. Восточный Тянь-Шань» (Архив БИН РАН. Ф. 7. Оп. 1. № 26). Далее внутри этих подразделений намечены единицы более низкого ранга, называемые А. А. геоботаническими районами. В названиях районов звучат в основном ландшафтные характеристики, но в их содержании отражены все особенности растительности:
Джунгарская пустыня
1. Конусы выноса и пролювиальные шлейфы междуречья Манаса—Куитуна—Эпте
2. Подгорные равнины Манаса—Куитуна
3. Древнеаллювиальные пески среднего течения р. Манас
4. Дельтово-озерная равнина низовий р. Манас
5. Район среднего течения р. Дян
6. Эбинурская котловина
Горные поднятия Пограничной Джунгарии
7. Хр. Саур
8. Межгорная долина р. Хобук
9. Хр. Восточный Тарбагатай
10. Чугучакская впадина
11. Среднегорья Барлык—Уркашар—Майли—Джаир
Восточный Тянь-Шань
12. Южный склон Джунгарского Алатау
13. Долина р. Боротала
14. Северная цепь Восточного Тянь-Шаня
15. Илийская долина
16. Хр. Кетмень
17. Долина р. Текес
Об экологических типах пустынь
Знание природы и растительности пустынных территорий Казахстана, Монголии, Китая, полученное А. А. Юнатовым в результате многочисленных экспедиционных работ, позволило ему обосновать разделение азиатских пустынь на экологические (фитоклиматические) типы. Идея выделения фитоклиматических типов пустынь принадлежит Е. П. Коровину (Коровин, 1934; Коровин, Кашка-ров, 1934), который выявил глубокие и принципиальные различия в ритме биологических процессов, структуре и наборе растительных сообществ, обусловленные современным климатическим режимом этих территорий, и обосновал выделение 2 типов фитоклимата. Южный тип пустынь Е. П. Коровин называл переднеазиатским, а северный — центральноазиатским, впоследствии казахстанским (Коровин, 1962).
По мнению А. А. Юнатова, тип фитоклимата «характеризуется своеобразной совокупностью растительных формаций, существенными различиями в истории развития, в темпах и направлении современных сукцессионных процессов (смен) и биологической продуктивности и посезонном ходе накопления и разрушения растительной массы» (Юнатов, 1960 : 12). А. А. продолжил разработку идей Е. П. Коровина и обосновал наличие третьего, экологически отличного фитоклиматического типа пустынь — монгольского (центральноазиатского, а по существу северо-гобийского). А. А. правильно возражал против отождествления северных пустынь Турана с центральноазиатскими, как это делал Е. П. Коровин. Четкое разделение туранских и центральноазиатских (гобийских) пустынь — огромная заслуга А. А., который выделил следующие типы фитоклимата для пустынных территорий: среднеазиатский (южнотуранский в современном понимании), казахстанский (северотуранский) и монгольский (северогобийский). Для выделения типов А. А. проработал климатические данные для этих территорий (сезонность осадков, сумма температур за вегетационный период), ход накопления растительной массы, длительность вегетационного периода, а также проанализировал экобиомор-фологическую структуру растительного покрова.
Для среднеазиатского типа фитоклимата характерны высокие летние температуры и сравнительно теплые зимы, максимум осадков в зимне-весенний период. Эти особенности гидротермического режима проявляются в обилии эфемеров и эфемероидов в этом регионе. Казахстанский тип фитоклимата отличается более низкими среднегодовыми температурами, более или менее равномерным распределением осадков в течение всех сезонов года. Роль эфемеров и эфемероидов в растительном покрове низкая. Для монгольского (центральноазиатского) типа характерны еще более низкие среднегодовые температуры, сухая и холодная весна и максимум осадков летом. Эфемеры и эфемероиды отсутствуют, их замещают здесь длительно вегетирующие однолетники и двулетники.
Изучение отчетов русских путешественников XIX в., новые материалы по Южному Синьцзяну, собранные А. А. Юнатовым, и исследования последних лет в гобийской части Монголии, главным образом в Заалтайской Гоби, позволили нам обосновать существование четвертого экологического типа пустынь (Рачковская, 1993), характерного для южной части Гоби (Заалтайская Гоби, Бейшань, Алашань, Кашгария). Южногобийский тип фитоклимата более сухой и теплый: сумма температур от 3500 до 5000 °С, среднегодовая температура выше, чем в северной Гоби, в 2 раза, осадков в основном менее 50 мм, а в отдельных районах — до 10 мм, максимум осадков выпадает летом; зимы бесснежные и сухие.
В соответствии с климатическими особенностями выделяются и типы пустынь: в южногобийских пустынях в сравнении с северогобийскими иные состав доминантных видов и их экологические позиции (отношение к механическому составу и засолению почв). Таким образом, есть все основания для введения понятий «северные» и «южные» пустыни для Центральной Азии. Географы давно делили центральноазиатские пустыни на 2 типа — умеренные (северные) и тепло-умеренные (южные) (Мурзаев, 1966). Китайские ботанико-географы также отделяли северные типы пустынь от южных (Vegetation map..., 1979).
Разнообразие пустынной растительности
В своих опубликованных статьях А. А. Юнатов (1960, 1961) показал значительное разнообразие пустынных сообществ Синьцзяна и различия в наборе и экологических позициях пустынных формаций в Джунгарии (северный Синьцзян) и Кашгарии (южный Синьцзян).
В Джунгарии истинно гобийские формации приурочены к равнинам в центральной части котловины. Наиболее широко распространенным типом пустынь здесь являются зайсанскосаксаульники (Haloxylon ammodendron) с разреженным покровом и бедным видовым составом, произрастающие на пролювиальных шлейфах с щебнистыми почвами и каменистым панцирем на поверхности, что позволило А. А. называть их гаммадами. Другой распространенной формацией в этом регионе являются реомюрники (Reaumuria songarica), приуроченные к древнеаллювиальным равнинам на мало щебнистых и слабо солончаковатых почвах. Спорадически в Джунгарии распространены и другие гобийские формации: баглуровые (Anabasis brevifolia), эфедровые (Ephedra przewalskii), ильи-ниевые (Ilyinia regelii).
А. А. Юнатов сделал важное заключение, о том, что северотуранские формации полынников (с полынями подрода Seriphidium), тасбиюргунников (Nanophyton erinaceum), биюргунников (Anabasis salsa) приурочены только к низкогорьям и шлейфам, т. е. занимают в основном предгорную полосу на высоко поднятых равнинах (800—1000 м) и являются, по его мнению, «первым звеном в вертикально-поясных рядах горных поднятий Синьцзяна» (Юнатов, 1960 : 25). По подгорным равнинам Восточного Тянь-Шаня и Монгольского Алтая сообщества этих формаций проникают достаточно далеко на восток до впадины Барун-Хурай в Монголии. Кроме того, отмечено и распространение туранских формаций Salsola orientalis (по восточным шлейфам хр. Джаир) и Anabasis aphylla. В низ-когорьях встречаются терескеновые пустыни (Kra-scheninnikovia ceratoides).
Совместная встречаемость гобийских и туранс-ких формаций на этой территории позволяет некоторым ботаникам рассматривать ее как особую провинцию, с переходной растительностью между северотуранскими и гобийскими пустынями (Лав-ренко, 1962; Рачковская, 1993). Это обстоятельство привело к многочисленным дискуссиям о положении Джунгарии в схемах районирования (Грубов 1959, 1963; Петров, 1966, 1967; Камелин, 1990).
При характеристике пустынной растительности Кашгарии А. А. постоянно подчеркивает такие важные ее черты, как бедность видового состава сообществ, исключительную их разреженность и господство истинно гобийских формаций. В Каш-гарии А. А. столкнулся с новым типом растительного покрова на подгорных равнинах, где единичные полукустарнички и кустарники на водоразделах не образуют сомкнутых сообществ. При этом набор доминирующих пустынных растений достаточно разнообразен: симпегма (Sympegma regelii), реомюрия (Reamuria songarica), эфедра (Ephedra przewalskii), парнолистник (Zygophyllum xanthoxylon), нитрария (Nitraria sphaerocarpa), иль-иния (Ilyinia regelii), джузгун (Calligonum litvinovii). Из туранских видов следует упомянуть Anabasis aphylla. В Кашгарии, в отличие от Джунгарии, есть
участки, где произрастают реликтовые аридные виды Gymnocarpos przewalskii и Ammopipthanthus nanus.
Особо следует сказать и о различиях песчаных пустынь Джунгарии и Кашгарии, отмеченных А. А. В Джунгарии на песках преобладают саксаульники, сформированные как туранским Haloxylon persicum, так и гобийским Н. ammodendron. Кроме того, в составе сообществ отмечена полынь белоземельная (Artemisia terrae-albae) (северотуранский вид). По северной окраине Таримской впадины спорадически еще встречаются разреженные саксаульники, но расположенная в центральной части впадины песчаная пустыня Такла-Макан лишена растительности (только по древним долинам стока здесь встречаются тамариски и тополя).
Выявлены А. А. и различия в растительности солончаков: в Джунгарии, преимущественно в ее западной части, встречаются сарсазановые (На-locnemum strobilaceum), поташниковые (Kalidium caspicum), сведовые (Suaeda physophora), а в Кашгарии преобладают соляноколосниковые (Halo-stachys belangeriana) и поташниковые (Kalidium gracile) сообщества.
Картирование растительности
В завершение работы Синьцзянской экспедиции планировалось составление карты растительности масштаба 1: 1 500 000 на всю территорию Синьц-зян-Уйгурского автономного района. К сожалению, в архиве нет картографических материалов А. А., по всей видимости, они были переданы китайской стороне и впоследствии использованы китайскими учеными при создании карты растительности Китая масштаба 1: 4 000 000 (Vegetation ..., 1979). Однако сохранились некоторые черновые варианты легенд к картам отдельных районов, по которым можно судить о степени проработки материалов для целей картографирования. Так, например, легенда к карте растительного покрова северо-западного Синьцзяна содержит 61 номер и включает растительные сообщества равнин, гор, долин рек, оазисов. Ранг картируемых единиц — от групп ассоциаций до формаций, каждая из них включает информацию о самой растительности и особенностях местоположения (элемент рельефа, субстрат, степень увлажнения для гидроморфных типов), для всех подразделений разработана цветовая шкала.
О растительных ресурсах
Особое внимание А. А. уделял сборам сведений о полезных растениях (дикорастущие пищевые, лекарственные и технические). Он посещал местные базары и всегда опрашивал местных жителей о предназначении тех или иных видов флоры в их повседневной жизни. В 1964 г. А. А. участвовал в работе VII Международного конгресса антропологических и этнографических наук, где он сделал доклад на тему «Использование местной дикорастущей флоры кочевым населением Центральной Азии» (Юнатов, 1964).
О хозяйственной направленности работ
А. А. всегда собирал материал для оценки хозяйственной значимости территории (урожайность пастбищ и сенокосов, пригодность их для разных видов скота, сроки использования) и возможности улучшения состояния пастбищ. В предварительных схемах районирования А. А. дает детальную хозяй-
ственную оценку для каждого региона. На основании карты растительности он планировал создание карты пастбищ и сенокосов Синьцзяна.
Об учениках и коллегах
Нельзя не упомянуть о китайских коллегах А. А. во время работы в Синцзяне. В его дневниках можно найти списки ботаников, входивших в состав отряда, причем все фамилии обозначены и китайскими иероглифами. С самого начала экспедиции А. А. уделял много времени непосредственному обучению в поле молодых китайских специалистов приемам и методам геоботанических и кормовых исследований, познанию флоры. Среди его учеников можно назвать таких известных китайских геоботаников, как Ли-Шиин и Джан-Дяомин.
Все коллеги, которым посчастливилось работать с А. А., вспоминают о нем как об очень дружелюбном, добром и внимательном человеке, с которым было легко, приятно и интересно работать и общаться (Грубов, Лавренко, 1968). Коллеги-флористы назвали его именем новые для науки растения: Artemisia junatovii Filatova, Astragalus junatovi Sanchir, Oxytropis junatovi Sanchir, Caragana junatovi N. V. Gorbunova, Hedysarum junatovi Yakovlev, Fes-tuca junatovi E. B. Alexeev, Ptilagrostis junatovi Grubov, Seseli junatovi V. M. Vinogr., Taraxacum junatovi Tzvelev, Dracocephalum junatovi A. L. Bu-dantzev, Salsola junatovi Botsch.
А. А. Юнатов — крупнейший исследователь природы Центральной Азии. На большей части обследованных им территорий он был пионером в изучении растительного мира. То, что ему удалось сделать, представляет фундаментальный вклад в ботаническую науку, а его прекрасно написанные работы интересны не только ботаникам, но и географам, почвоведам, зоологам и другим специалистам. Память об этом замечательном человеке навсегда останется в сердцах его учеников и последователей.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Волкова Е. А. 2003. Растительный покров гор // Ботаническая география Казахстана и Средней Азии (в пределах пустынной области). СПб. С. 167—195.
Грубое В. И. 1959. Опыт ботанико-географического районирования Центральной Азии. Л. 78 с.
Грубов В. И. 1963. Ботанико-географическое районирование Центральной Азии // Растения Центральной Азии. Л. Т. 1. С. 10—69.
Грубов В. И., Лавренко Е. М. 1968. Памяти Александра Афанасьевича Юнатова (25 XII 1909—24 X 1967) // Бот. журн. Т. 53. № 10. С. 1493—1500.
Евстифеев Ю. Г., Рачковская Е. И. 1976. К вопросу о взаимосвязи почвенного и растительного покрова в южной части МНР // Структура и динамика основных экосистем Монгольской Народной Республики. Л. С. 125—143.
Камелин Р. В. 1990. Флора Сырдарьинского Каратау. Л. 145 с.
Коровин Е. П. 1934. Растительность Средней Азии. Ташкент. 480 с.
Коровин Е. П. 1962. Растительность Средней Азии и Южного Казахстана. Т. 2. Ташкент. 547 с.
Коровин Е. П., Кашкаров Д. Н. 1934. Типы пустынь Туркестана // Тр. Ботан. ин-та АН СССР. Сер. 3. Геоботаника. Вып. 1. С. 301—330.
Крашенинников И. М. 1958. Роль и значение ангарского флористического центра в филогенетическом развитии основных евразиатских групп полыней подрода Euartemisia // Материалы по истории флоры и растительности СССР. Вып. 3. М.; Л. С. 62—128.
Курочкина Л. Я. 1963. Некоторые фрагменты растительности пустынь Центральной Азии в Казахстане // Тр. Ин-та ботаники АН КазССР. Т. 15. Вып. 3. С. 3—43.
Лавренко Е. М. 1962. Основные черты ботанической географии пустынь Евразии и Северной Африки. М.; Л. (Комаровские чтения, 15). 168 с.
Лавренко Е. М. 1965. Провинциальное разделение Центральноазиатской и Ирано-Туранской подобластей Афро-Азиатской пустынной области // Бот. журн. Т. 50. № 1. С. 3—15.
Мурзаев Э. М. 1966. Природа Синьцзяна и формирование пустынь Центральной Азии. М. 382 с.
Новикова С. С. 1989. Закономерности пространственного распределения растительности Северо-Восточного Прибалхашья и Алакольской впадины // Изв. АН КазССР. Сер. биол. № 3. С. 20—25.
Новичкова-Иванова Л. Н. 1980. Почвенные водоросли фитоценозов Сахаро-Гобийской пустынной области. Л. 256 с.
Петров М. П. 1966, 1967. Пустыни Центральной Азии. М.; Л. Т. 1. 274 с. Т. 2. 288 с.
Пустыни Заалтайской Гоби. 1986, 1988. М. Т. 1. 206 с. Т. 2. М. 207 с.
Растения Центральной Азии. 1963—2008.Т. 1—16. М.; Л.; СПб.
Рачковская Е. И. 1977. Крайнеаридные типы пустынь в Заалтайской Гоби // Проблемы экологии, геоботаники, ботанической географии и флористики. Л. С. 99—109.
Рачковская Е. И. 1993. Растительность гобийских пустынь Монголии. СПб. 133 с.
Рачковская Е. И., Волкова Е. A., Евстифеев Ю. Г. 2007. Центральная Азия как географический регион и ее природное районирование // Экосистемы Внутренней Азии: вопросы исследования и охраны. М. С. 22—33.
РусяеваГ. Г. 1986. К вопросу о ботанико-географическом положении территории Джунгарских ворот // Геобо-таническое картографирование 1986. Л. С. 33—41.
Юнатов A. A. 1960. О некоторых эколого-географичес-ких закономерностях растительного покрова Синьц-зян-Уйгурского автономного района // Природные условия Синьцзяна. М. С. 8—40.
Юнатов A. A. 1961. К познанию растительного покрова Западного Куньлуня и прилегающей части Таримской впадины // Куньлунь и Тарим. М. С. 133—153.
Юнатов A. A. 1964. Использование местной дикорастущей флоры кочевым населением Центральной Азии. (VII Междунар. конгресс антропологических и этнографических наук). М. 11 с.
Vegetation map of China. S. 1 : 4 000 000. 1979 / Ed. H. Y. Hou. Beijing.
Получено 21 декабря 2009 г.
Summary
Field routes of A. A. Yunatov in the Xinjing Uygur Autonomous Region (West China), carried out by him in 1957—1959, were restored on the basis of the archive data. The description of the vegetation cover of Dzungaria (North Xinjing), Kashgaria (South Xinjing), mountain systems of the East Tien Shan, the West Kunlun, the Mongolian Altai, Frontier Dzun-garian mountains is compiled after Yunatov’s field notes. His contribution to botanical geography of this region and the Central Asia as a whole is shown.
«Я определяю направление по буссоли». Гоби. Зима 1941 г.
Пески Монгол-Элс. АскпаґИегит БароБНпікоуіі и Hedysarum mongolicum. 1951 г. Фото И. П. Герасимова.
А. А. Юнатов с монгольскими студентами.
Решение вопросов практики.
С верблюжонком. Гоби. Зима 1941 г.
Трудно пересечь пески.
Беседа с монгольскими аратами.
Редкий досуг зимой.
■ 1 1ИНЦ- 0 ГМ а К ' 1 1
Ш~1\ ■ ■■ к 1И*Я1 1— VI1 ^
1 Эт11- п ■ у
■ 1 г ш, к 1 № 1 г л
1 ■ А
Ж ЯьУ | Ш III
|1 ~ т' }ШШГ: \
■Б.
4 . ~
У здания Отдела геоботаники БИН.
А. В. Калинина, Т. А. Работнов, В. И. Грубов, Е. М. Лавренко, А. А. Юнатов, Ц. Даважамц.
В Улан-Баторе.
А. А. Юнатов с Э. М. Мурзаевым (справа), Б. Дашнямом (слева сзади).
МНР. Мандал-Гоби. А. А. Юнатов и Е. М. Лавренко. МНР. А. А. Юнатов и Э. М. Мурзаев в маршруте.
28.09.1951 г. Фото И. П. Герасимова.
Москва. 11.02.1955 г. II съезд географического общества СССР.
Справа налево: А. А. Юнатов, удостоенный золотой медали им. Н. Н. Пржевальского; заведующий кабинетом географии Комитета наук МНР Шагдарын Цегмид и к.г.н. Д. А. Чумичев. Фотохроника ТАСС.
