CC BY-NC-ND
57
К ВОПРОСУ О БИОГРАФИИ В.Б. БРОНЕВСКОГО
М.М. Захарова
Статья посвящена малоизвестному литератору В.Б. Броневскому, получившему известность после публикации «Записок морского офицера» (18181819). Особое внимание уделяется журнальной полемике Броневского с П.П. Свиньиным, которая была вызвана появлением «Записок».
Ключевые слова: В.Б. Броневский, наполеоновские войны, П.П. Свиньин, журнал «Сын Отечества», журнал «Благонамеренный».
Владимир Богданович Броневский - публицист, военный историк, этнограф, получивший известность в качестве писателя благодаря изданным в 1818-1819 гг. «Запискам морского офицера», -представляет собой личность не только малоисследованную, но и окруженную рядом мифов.
Данная статья будет посвящена первому этапу в жизни и творчестве Броневского, связанному с детством, юношескими годами, участием в Средиземноморской кампании Д.Н. Сенявина и публикацией «Записок морского офицера» - литературного дебюта писателя.
1
«Детство, отрочество, юность»
Будущий писатель принадлежал к старинному дворянскому роду, берущему свое начало от польского шляхтича Станислава Броневского, который владел поместьем в Смоленской области и после покорения Смоленска принял православие с именем Савелия Степановича1. Как указывает в своих воспоминаниях брат литератора, Дмитрий Богданович Броневский: «Многие из дворян этой фамилии служили в войсках королей польских как воины и употреблялись как дипломаты. Та отрасль Броневских, которая поселилась в Смоленской области, перешла из Галиции; это были военные люди, и им пожалованы были земли на тогдашней границе Польши в Бельском уезде, вероятно с условием охранять границы»2.
Тем не менее представителей этой ветви можно было встретить не только в Смоленской губернии, но и в Тульской. Так, дядя Броневского, Семен Михайлович, автор «Новейших известий о Кавказе» и «Исторических выписок о сношениях с Персией, Грузией и вообще с горскими народами»3, родился в поместье Маньково, которое было в 40 км от Смоленска4. Его племянник - в селе Астахово, Белевского уезда Тульской губернии5.
Год рождения автора «Записок морского офицера» точно неизвестен. Большинство исследователей указывает 1784 г.6, однако по другим сведениям - 17827, 17858 и 1786 гг.9
Мать писателя, Серафима Алексеевна Левшина, родившаяся в 1760 г., как пишет А.Б. Лобанов-Ростовский, по одной версии, вела свой род от Сцвола Левши («из немец»), по другой - от Сцвола (или Сце-вол) Левенштейна, выехавшего «из Швабии в ноябре 1365 к великому князю Дмитрию Иоанновичу Донскому»10. В 1780 г. она вышла замуж за Богдана Михайловича Броневского, от брака с которым родились 8 сыновей и одна дочь11.
До женитьбы Богдан Михайлович «был капралом бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенского полка»12. О нем говорили как о замечательном стрелке: «в присутствии генерал-фельдцейхмейстера графа Шувалова он сделал в минуту с тремя рядовыми из единорога 32 выстрела, за что повышен чином и вышел в отставку прапорщиком гвардии»13. Тем не менее недолгая военная служба и разгульная жизнь мало способствовали как карьере, так и материальному благополучию. Отчасти именно из-за этого отец Броневского вместе со своим другом, Сергеем Анисимовичем Князевым, отставным бригадиром, решил заняться винокурением. Вначале дела складывались удачно, но впоследствии из-за того, что сгорел завод и прорвало плотину, все кончилось банкротством. Было продано Шатское имение, принадлежавшее матери, и после смерти отца - родовое имение Головеньки.
О быте и нравах семьи Броневских осталось достаточно много свидетельств: по крайней мере трое братьев Броневского (Семен Богданович, Николай Богданович и Дмитрий Богданович) оставили воспоминания, опубликованные в конце XIX - начале XX века в исторических журналах.
Для характеристики жизненного уклада этого семейства достаточно привести один из случаев, описанных в мемуарах Николая Броневского: «Отец наш был очень строг. Мы его очень боялись. При нем не смели и пошевелиться, вечно сидели по углам в девичьей. Зато на свободе, без отца, отличались в резвостях. Случилось видеть крестины меньшого брата Александра. Вот у нас был большой затейник, брат Семен. В отсутствие батюшки решили сделать надо мной обряд крещения. В один прекрасный день, после обеда, матушка легла почивать, няня старуха также улеглась отдохнуть. Нас четверых заперли, по обыкновению, в детской, которая окнами обращена была к кухне. Накануне прошел сильный дождь; все кадки, поставленные под желоба для стока с крыши дождевой воды, были наполнены. Старшие братья, со-
ставив игру, чтобы меня крестить, перенарядились: кто священником, кто дьяконом, а кто дьячком. Накрылись одеялами и простынями вместо ряс, вместо кадила отправляли бутылки, привязанные к шнуру. Преспокойно отворили окно: меня высадили и сами вылезли. Кадка, наполненная водой, была высока. Я сам не мог влезть туда. Братья стали подсаживать, голова моя перевесилась в кадку, и я юркнул вверх ногами. Братья не могли меня удержать или вытащить обратно. Перепугались и разбежались. Господь сохранил мою жизнь. Повар Василий после обеда в кухне чистил посуду. Увидев, что мы вылезли в окно, вышел в самую минуту, когда я погружен был в кадку, подбежал, вынул из воды совершенно мертвого, захлебнувшегося водой. Прибежали няня, горничные девушки, стали откачивать на простынях. Шумом и суматохой разбудили матушку, слава Богу, привели меня в чувство. Ожил. Братьев с трудом отыскали в коноплянике. Разумеется, их пересекли розгами, и поделом. Отца не было дома. Запрещено было ему говорить. Я сам увидел отца и рассказал, как я братьями был вторично крещен. Разумеется, отец пересек порядочно вторично братьев, досталось и няне, да и всем людям»14.
Трех братьев, Михаила, Владимира и Алексея, отдали в Морской кадетский корпус. Туда же поступили через некоторое время и Дмитрий с Александром. Семен и Николай были отданы в Шкловское благородное училище (Шкловский кадетский корпус), позднее, после переезда в Гродно, переименованный в Гродненский кадетский корпус. Таким образом все сыновья Богдана Броневского должны были получить военное образование15.
Выбор именно этих учебных заведений был обусловлен причинами достаточно прозаическими: в Морском кадетском корпусе пост вице-директора занимал Петр Андреевич Баратынский, родственник отца, впоследствии сделавший своим душеприказчиком Дмитрия Броне-вского. В Шкловском корпусе в течение нескольких лет инспектором классов был Семен Михайлович Броневский, будущий градоначальник Феодосии.
Владимир Броневский воспитывался в корпусе с 1794 г. по 1802 г., когда он был произведен в офицеры16. Брата Михаила, самого старшего в семье, произвели в офицеры гораздо раньше, а именно в тринадцатилетнем возрасте17. С чем связано «позднее» офицерство Броневского - остается загадкой, но одно можно сказать: жизнь его в кадетском корпусе была нелегкой. Об этом свидетельствуют «Автобиографические записки» В.И. Штейнгейля, члена Северного общества декабристов, учившегося вместе с Броневским и сохранившего с ним хорошие взаимоотношения, которые впоследствии, в двадцатых годах, привели к тому, что Броневский обращался с просьбой к А.С. Шишкову о назначении Штейнгейля вместо него директором Ришельевского лицея в Одессе18.
Штейнгейль был в корпусе с 1792 по 1799 г. и уже в 9 лет был выпущен из училища как мичман. Штейнгейль писал: «Содержание кадет было самое бедное. Многие были оборваны и босы. Учителя все кой-
какие бедняки и частию пьяницы, к которым кадеты не могли питать иного чувства, кроме презрения. В ученье не было никакой методы, старались долбить одну математику по Евклиду, а о словесности и других изящных науках вообще не помышляли. Способ исправления состоял в истинном тиранстве. Капитаны, казалось, хвастались друг перед другом, кто из них бесчеловечнее и безжалостнее сечет кадет»19.
Надо заметить, что такие жизненные условия были характерны не только для Морского корпуса, но и для Шкловского училища. Рассказывая о годах обучения, Николай Броневский рисует практически такую же картину: «Учили фронту по два раза в день. На плац ходили за город довольно далеко, нуждались в обуви. Платье и пища были очень скудны: все на польский манер. Второе блюдо играло важную роль. Когда была различная каша - все кадеты как-то веселей; но когда картофель, морковь и особенно пастернак, мы все обрекались на голод. Испытал на себе, что голодный ребенок много теряет перед сытым: урок нейдет в голову, все мысли направлены как бы промыслить хлеба»20.
В 1803 г. в возрасте 44 лет погибает отец Броневского: переезжая в лодке, он тонет в небольшой реке. Согласно легенде, которую приводит Дмитрий Броневский в воспоминаниях, этот несчастный случай был вызван проклятием: один из их предков, будучи непослушным сыном и принося много огорчений отцу, был проклят последним, и с тех пор разного рода несчастия преследовали Броневских.
После смерти отца семья Броневского находилась в крайне бедственном положении: во-первых, после банкротства необходимо было выплачивать долги; во-вторых, на попечении матери осталось 9 детей, причем старшему из них, Михаилу, было только 17 лет, а остальные или учились в военных заведениях, или должны были туда поступать. «Состояние было расстроено до того, что и думать не можно было, чтобы пособлять своим детям. Связей с сильными людьми не было ника-ких»21, - так описывал положение семьи один из братьев. Тем не менее, несмотря на многие трудности, благодаря взаимной помощи, судьба всех сыновей сложилась достаточно благополучно.
В сентябре 1805 г. Владимир Броневский отправился вместе с эскадрой Д.Н. Сенявина в Средиземное море для борьбы с французами и пробыл в море около пяти лет. Как пишет Е.В. Тарле в монографии «Экспедиция адмирала Сенявина в Средиземное море (1805-1807)»: «Плавание было нелегкое. Прежде всего выбор якорных стоянок на этом долгом пути вокруг всей Европы был ограничен. Достаточно прочесть тот же рескрипт Сенявину от 31 августа, чтобы понять, до какой степени трепетали прибрежные державы перед Наполеоном, который мог разгневаться на гостеприимство, оказанное русским судам»22.
С 1806 г. Броневский находился на фрегате «Венус», участвовал в сражениях с французами у Далматского побережья. Более того, «взял в приз полушебеку»23.
После начала очередной русско-турецкой войны (1806-1812 гг.), в продолжение кампании Сенявина, он участвовал в Дарданелльском сражении (май 1807 г.) с турецким флотом и при осаде острова и крепос-
ти Тенедос (июнь 1807 г.), за что получил орден Святого Владимира 4 степени. После захвата Тенедоса командовал береговой батареей. В 1808-1809 гг. стоял на корабле «Сед-эль-Бахр» на Триестском рейде24.
В сражениях Броневского ранили в плечо и руку, и в 1810 г., будучи произведен в лейтенанты, он по суше, из Триеста, возвратился в Россию. Дмитрий Броневский писал: «Брат Владимир был в это время дома, он уволен был для излечения ран. Брат приехал сухим путем из Триеста, где сданы были наши корабли тогдашним друзьям нашим французам. Брат Владимир служил с отличием кампанию в Средиземном море. Он командовал небольшим судном, вооруженным четырьмя пушками. Находясь в Тенедосе в то время, когда турецкий флот, пользуясь удалением нашего, явился перед ним, брат свое суденышко сжег, а пушки свез в крепость, поставив их на валу, и стрелял из них до тех пор, покуда турецкая пуля не врезалась в левое его плечо. Рана была и тяжелая, и опасная; но, благодаря молодости и венгерским минеральным водам, он исцелился совершенно. В то время, как я его видел, он был здоров и преусердно играл на гитаре»25.
В последующие годы, вплоть до 1816 г., Броневский служил в составе Черноморского флота и уволился, получив звание капитан-лейтенанта. После выхода в отставку ему присвоили орден Святого Георгия 4-го класса за 18 морских кампаний.
2
История публикации «Записок морского офицера»
Впечатления, полученные во время военных действий, легли в основу первого, изданного в четырех частях в 1818-1819 гг., произведения Броневского «Записки морского офицера в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год»26, выдержавшего второе издание в 1836-1837 гг. Если последующие литературные опыты писателя вызывали сомнения, причем не только у современников, но иногда и у потомков, то «Записки» практически всеми оценивались достаточно высоко.
Так, Тарле в предисловии к монографии о кампании Сенявина указывает: «Записки В. Броневского занимают совсем особое место: Се-нявин давал ему возможность читать и использовать ряд документов, которые либо не были отданы в адмиралтейство по той или иной причине, либо затерялись. Броневский описывает военные действия не только с согласия, но и с одобрения адмирала. Он уверенно говорит о планах и соображениях адмирала, которые Сенявин не хотел почему-либо изложить в официальных рапортах. Записки Броневского восполняют некоторые не дошедшие до нас официальные документы»27.
История написания «Записок морского офицера», согласно тем сведениям, которые предоставляет литератор в предисловии к первой
части и в ряде статей, опубликованных в «Сыне Отечества», предстает в следующем виде: «Служа на флоте от начала до конца кампании, в плавании от Кронштадта через Зунд28, Английский канал29 и Атлантический океан в Средиземное море, был я на большей части островов Архипелага30 и Далмации31, обозрел Сицилию, Мальту и Сардинию, возвратился от Дарданелл в Лиссабон и, наконец, в третий раз прошед Гибралтарский пролив, отправился из Триеста сухим путем через Ка-ринтию32, Штирию33, Венгрию и Польшу обратно в Кронштадт. Таким образом обошед Европу видел я лучшие её страны, знаменитые происшествиями, славные своими древностями, просвещением и науками; я вел ежедневные записки о тех событиях, коих был очевидец и о том, что казалось мне достойным внимания и любопытства»34. Далее, после возвращения в Россию и излечения от ранений, Броневский решил отправиться в Петербург, поскольку хотел издать свои записки, но для публикации «не имел никаких средств»35. В марте 1818 г. он обратился к Павлу Петровичу Свиньину за помощью36, который, как и Броне-вский, участвовал в кампании Сенявина, но на тот момент был уже известным литератором: «Будучи в сем деле еще неопытен, поверил ему мой подлинник для прочтения; оный оставался у него около четырех месяцев. Возвращая мне его, Павел Петрович нашел оный достойным издания»37.
После этого Броневский отправился к Л.И. Голенищеву-Кутузову, который нашел его труд «достойным внимания»38. Обращение к Голе-нищеву-Кутузову не было случайным. Во-первых, на момент обучения Броневского в Морском кадетском корпусе Логгин Иванович Голени-щев-Кутузов, будучи официально назначен помощником своего отца, Ивана Логгиновича, фактически возглавлял корпус и, как пишет автор «Записок», он был воспитан под его начальством. Во-вторых, Голени-щев-Кутузов оказывал покровительство Броневскому: «Всегда поощрявший меня в моих занятиях, постоянно во всех случаях милостивый и снисходительный»39. В-третьих, Голенищев-Кутузов сам был литератором, переводил с французского («Добрый отец»), английского («Путешествие в Северный Тихий океан под начальством капитанов Кука, Клерка и Гора в продолжение 1776, 77, 78, 79 и 1780 г.»), составил атласы «Морской атлас для плавания из Белого моря к Англинскому каналу и в Балтийское море»).
Через Голенищева-Кутузова Броневский познакомился с Александром Семеновичем Шишковым40, который также достаточно высоко оценил труд писателя и благодаря которому книга была «принята под покровительство Российской академии и Государственного адмиралтейского департамента, выдано для напечатания оной пособие и указом Адмиралтейского департамента повелено из архива выдать мне настоящие акты и все дела, откуда, для вернейшего описания, мог бы я почерпнуть нужные сведения»41. Таким образом, «Записки морского офицера» были дополнены и изменены.
Текст «Записок» подвергался редактуре Броневским не только после получения необходимых документов, но и в процессе печатания
отрывков из произведения в различных периодических изданиях: необходимо заметить, что история публикации сочинения первоначально была связана именно с периодикой. Так, в № 6 «Сына Отечества», возглавляемого Николаем Ивановичем Гречем, за 1819 г., в разделе «Смесь», значится: «Издатель "Записок морского офицера" последнюю статью о Корфе42 отдал для напечатания в "Сыне Отечества" единственно с тем, чтобы по сему предмету получить подробнейшие сведения; и в сем ожидании своем не обманулся. Его сиятельство граф Яков Николаевич Булгари43 доставил ему весьма важные и верные документы, по коим некоторые погрешности в настоящем издании будут исправлены. За столь лестную для него достоверность сим его сиятельству приносит он свою чувствительную благодарность»44.
«Записки» изменялись, с согласия Броневского, в соответствии с замечаниями редакторов журналов, где публиковались отрывки из сочинения, и людей, которым он читал или давал его читать. Например, после избрания 27 июня 1818 г.45 действительным членом по части словесности в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств Броневский регулярно участвует в заседаниях ВОЛСНХ и читает отрывки из «Записок».
Собственно, одним из следствий стремления познакомить с произведением уже известных литераторов, а также обращения к Свиньину, была возникшая впоследствии журнальная полемика относительно возможности использования последним «Записок морского офицера» в своих «Воспоминаниях на флоте»46, повествующих о тех же событиях, что и «Записки» Броневского. Поводом к дискуссии послужила опубликованная в «Сыне Отечества» за 1818 г. (№ 49) статья Броневского под названием «Уведомление»47, в которой тот фактически обвиняет Свиньина в плагиате. Однако в ходе спора между Броневским и Свинь-иным возник вопрос, имеющий непосредственное отношение к редактуре и требующий рассмотрения в контексте разговора об истории создания «Записок».
Согласно версии Свиньина, после предоставления ему текста «Записок», который, по его свидетельству, был у него на руках не четыре месяца, а две-три недели, он «выбрал и переправил совершенно две первые статьи, помещенные им (Броневским. - М. З.) в "Сыне Отечества" и "Благонамеренном", написал для сочинения его посвятительное письмо, подарил ему несколько редких видов и планов, снятых мною с натуры, уступил ему прекрасный манускрипт, подаренный мне там г. Мазаровичем о Черной горе48 в мае нынешнего года (1818 г.. - М. З.)»49. Также он «не отказывал ему ни в каких бумагах и официальных журналах, за коими г. Броневский приходил ко мне очень часто сам или присылал человека», и это при том, что «имел он все акты из Адмиралтейского департамента»50.
Броневский в ответ на выпад Свиньина отрицал возможность редактуры и заявлял, что, кроме одного вида и «препровождения»51 первых двух статей к издателю «Сына Отечества», Свиньин для него ничего не сделал. Манускрипт был подарен Мазаровичем Броневскому,
причем с просьбой не предавать огласке имя дарителя, а документы, которые якобы автор «Записок» просил, на самом деле были предоставляемы Свиньину, а не наоборот.
В защиту автора «Записок» высказались редакторы журналов «Сын Отечества» и «Благонамеренный» (журнал издавался председателем Вольного общества любителей словесности, наук и художеств Александром Ефимовичем Измайловым). В «Сыне Отечества» появилась заметка: «По желанию г. Броневского, долгом поставляем засвидетельствовать, что сии статьи доставлены нам были через г. Свиньина, писанные собственной рукой г. Броневского, без всяких чужих поправок и перемен»52.
В «Благонамеренном», в рецензии на первую часть «Записок», значилось: «Я не сказал бы здесь ни слова о казусном деле г. Броневско-го с г. Свиньиным, если бы сей последний в № 50 "Сына Отечества" за прошедший 1818 год, укоряя первого в неблагодарности, не упомянул между прочим, что он выбрал у него и переправил совершенно две первые статьи, помещенные им в "Сыне Отечества" и "Благонамеренном". Первый отрывок из "Записок" г. Броневского, напечатанный в № 4 и № 6 "Благонамеренного" прошедшего 1818 года и содержащий в себе картинное описание Палермы и её окрестностей, получил я лично от самого сочинителя, которому тогда же заметил бывшие в его рукописи неисправности, как то: некоторые выражения, несвойственные нашему языку, неправильную расстановку слов и т. п. Вот доказательство, что рукопись его никем не была до того времени исправлена. Почтенный сочинитель уполномочил меня сделать в оной нужные правки и это не составило для меня никакого особенного труда. Прочие отрывки из "Записок" г. Броневского, напечатанные в "Сыне Отечества" и в "Благонамеренном", читаны им были в собраниях санкт-петербургского Вольного общества любителей, словесности, наук и художеств53 и он пользовался замечаниями всех вообще членов, которые могут засвидетельствовать, что никаких поправок рукою г. Свиньина в рукописи г. Броневского не было»54.
Таким образом, спор о возможном изменении Свиньиным сочинения Броневского был решен в пользу автора «Записок».
3
Журнальная полемика между Броневским и Свиньиным
Как уже было сказано ранее, «Записки морского офицера» публиковались сначала в периодических изданиях. Первые отрывки вышли в свет в 1818 г. в «Сыне Отечества» (№ 12) и «Благонамеренном» (№ 4, 6) и посвящены были событиям весны 1806 г., а именно занятию Бокка-ди-Каттаро и освобождению задержанных в Триесте судов (описание этих событий впоследствии вошло в первую часть «Записок») и рассказу о Палермо, перешедшему во вторую часть «Записок». В даль-
нейшем Броневский отдавал отрывки в «Вестник Европы» (1818, № 14-16), в «Журнал древней и новой словесности» (1818, № 2), в «Русский вестник» (1818, № 21) и в «Русский инвалид». Однако в основном «Записки» публиковались в «Сыне Отечества» (1818, № 25, 27-31, 37, 41, 42, 44). Большая часть изданных в 1818 г. отрывков вошла в первую часть книги (вышла в 1818 г.), охватывавшую период с момента отбытия из Кронштадта до рассказа об арестованных в Триесте кораблях.
Иногда отрывки снабжались редакционными примечаниями, выполнявшими, по всей видимости, функцию рекламы будущего издания. Например, в № 29 за 1818 г. «Сына Отечества» статья, повествующая о нравах и обычаях черногорцев, снабжена комментарием: «При особом издании записок г. Броневского будут приложены картинки»55 - или в № 27, описывающем географическое положение Черногории, язык, ремесла, значится: «Доныне ни на одном еще языке не описана сия любопытная земля, обитаемая единоплеменным с нами народом. Приносим искреннюю нашу благодарность почтенному г. Броневскому за украшение "Сына Отечества" сею статьей»56.
Публикация отрывков из «Записок» продолжилась и после выхода первой части, продажа которой, по всей видимости, была задержана, на что указывает Свиньин: «Г. Броневский, зная столь хорошо математику, вероятно, ошибкой сказал, что книга моя вышла в свет одним месяцем прежде его. Почти уже два, как она продается, а гораздо того прежде отпечатана, его же не показывается!»57.
Чаще всего статьи выходили в «Сыне Отечества» и «Благонамеренном» и зачастую содержали информацию о подписке и о содержании следующих частей. В частности, издатель «Сына Отечества» в № 19 за 1819 г. в примечаниях к статье Броневского «Приключения пленного русского офицера» пишет: «Мы обещали сообщить нашим читателям подробное известие о втором томе "Записок морского офицера". Исполняем сие обещание извлечением из оного любопытного отрывка, однако не самого важного во всем томе, заключающем в себе многие занимательные статьи... Третья часть сей книги выйдет в июле месяце. Подписка принимается во всех книжных лавках. Цена экземпляра в 4 частях с 20 картами, видами и планами на веленевой бумаге58 50, на любской59 35, на простой 25 рублей»60. Публикация статей, взятых из «Записок», продолжалась вплоть до конца 1819 г., когда вышла последняя часть, которая также, вероятно, с опозданием нашла своих читателей. Об этом свидетельствует небольшая заметка Броневского, напечатанная в 1820 г. в «Сыне Отечества»: «Отсутствие мое по службе61 и некоторые другие непредвиденные обстоятельства замедлили выход в свет последней части книги под заглавием "Записки морского офицера". Ускорить печатание оной не от меня зависело»62.
Видимо, с самого начала издание книги было сопряжено для писателя с рядом трудностей, на это косвенно указывает не только Свиньин, но и опубликованное в 1818 г., еще до выхода первой части, примечание к отрывкам из «Записок», помещенным в «Русском вестнике» и повест-
вующим о плавании по Немецкому морю: «Весьма желательно, чтоб прекрасные и полезные "Записки" сии были скорее напечатаны. Но автор, к сожалению, не имеет способов издать свою книгу, а книгопродавцы желают, по обыкновению, достать ее за ничто»63.
Задержка выхода первой части книги и публикация первой части «Воспоминаний на флоте» Свиньина в том же году, посвященных той же самой теме, вероятно, и вызвали упомянутое выше, в контексте разговора о возможном изменении Свиньиным «Записок», «Уведомление» Броневского: «Известность автора воспоминаний (Свиньина. - М. З.), появление его книги одним месяцем прежде моей могут возбудить мнение, что я предприемлю напрасный труд»64.
В этой статье автор «Записок» обвиняет Свиньина в использовании текста в своих «Воспоминаниях», подкрепляя это следующими доказательствами: «Павел Петрович Свиньин на странице 144 говорит: "Я прибыл на эскадру Сенявина 1 января 1807 года" - и, сказав о сем, тотчас на странице 148 начинает повествовать о происшествиях 1805 и 1806 годов. При сем надлежало бы упомянуть, откуда почерпнул он сии сведения: приличность, самая необходимость, того требовала; но он не сделал сего, видно, по той причине, что не почерпал сведения, а просто списал с моего подлинника. Всего удивительнее, что он книгу свою назвал воспоминаниями: вспоминать можно то, что с нами случилось, описывать то, что видели, и то, что мы слышали; но при сих последних сочинитель воспоминаний должен был сказать, от кого слышал, тем более, что он знал о моем намерении издать полное описание, записки мои столь долгое время имел в руках. Все события кампании Сенявина с 1 января 1807 года по декабрь месяц того же года, когда издатель из Лиссабона отправился в Санкт-Петербург, могут быть его воспоминания, но о том, что происходило в 1805 и 1806 годах, мог он знать только по слуху»65. Далее Броневский добавляет: «Павел Петрович был на эскадре только год, а в предисловии сказал, что большей части оной был свидетелем»66.
К сказанному автор «Записок» приложил отрывки из своих опубликованных статей и «Воспоминаний на флоте», разбив их на две колонки, и сопоставленные тексты снабдил комментариями. Как видно из «Уведомления», отрывки зачастую идентичны, иногда, правда, творчески переосмыслены Свиньиным. В левой колонке - статьи Броневского («Благонамеренный», июль 1818 г., с. 111), в правой - «Воспоминания» (с. 227) Свиньина:
«Чтоб избавиться жару, пошел я еще до рассвета на гору, где находится замок. Дорога, высеченная уступами, шла самыми крутыми излучинами».
«На рассвете пошел я в верхние укрепления. Усилия мои взобраться до жару в замок так истощили мои силы, что я лишился бы, конечно, памяти, если б стакан холодной воды, который подал мне часовой, не оживил меня. Дорогу составляет бесконечная лестница, высеченная из самой горы».
«Примечания: Надобно заметить, что я осматривал сей замок 10 апреля, когда в Каттаро жара начинает быть чувствительна, а г. издатель (Свиньин. - М. З.) воспоминаний осматривал оный 5 января, когда здесь, под 42 градусом широты, холод, особенно по утрам и при дующих в сие время борах, им тут же (стр. 239) описанных, простирается до 4 градусов»67.
Или:
«Русский инвалид, 15 июля. Вид маленькой церкви Ильи Пророка, стоящей на вершине горы, в то время покрытой облаками, чрезмерно мне понравился. Положение её на такой высоте кажется лучшим и приличнейшим местом для громоносного пророка».
«Воспоминания, стр. 237. После обеда, веселой компанией, ходили мы на вершину голых синих скал, где белеется церковь Ильи Пророка. Святой сей здесь вообще, как и у нас между простым народом, почитается покровителем гро мов и бурь, а потому нельзя было приличнее избрать мес та для посвящения ему храма».
«Примечания: В здешнем климате в январе идут проливные дожди, отчего дороги на горы бывают непроходимы»68.
Такого рода несуразностей Броневский приводит достаточно много, чтобы сложилось впечатление о заимствовании из его текста Свиньиным части материала. Более того, он добавляет, что поскольку тексты опубликованных в периодике статей подвергались редакторской правке, то сходство не так заметно, и все-таки, несмотря на это, оно бросается в глаза, особенно при сопоставлении того, что написано Сви-ньиным самостоятельно, и того, что он заимствовал у Броневского. Как пишет Броневский: «До страницы 117 в описаниях одних предметов у нас нет ничего общего, и ни одной мысли, не только одного выражения, потому что тут г. Свиньин описывал то, что видел своими глазами и изображал по-своему»69.
В следующем номере «Сына Отечества» был опубликован ответ Свиньина70, в котором тот опровергает практически все, сказанное Бро-невским, кроме обвинения в сходстве цитируемых текстов, отделываясь фразой «первые три предмета мы видели одними глазами, а последний был столь достопамятен и свеж, что по приходе моем в Бокка-ди-Катта-ро составлял первый у всех разговор»71. Во-первых, Свиньин заявляет, что Броневский в ходе кампании был всего лишь мичманом на фрегате «Венус» и из-за этого не имел представления о сути происходящего. Он же, наоборот, был приближен к Сенявину и знал практически все о переговорах, важнейших делах, хранил архив, состоящий из официальных бумаг, общался с главными действующими лицами, и потому год его пребывания с эскадрой стоит пяти лет службы Броневского. Более того, при ближайшем рассмотрении автор «Записок» был с флотом всего лишь два года и один месяц, так как фрегат «Венус» не находился вместе с эскад-
рой «с отправления его из Лиссабона, и лишен после всяких обоюдных с ним сношений и операций»72. Во-вторых, «Воспоминания на флоте» с полным на то правом могут именоваться воспоминаниями, поскольку Свиньин имел на руках документы из Адмиралтейства еще 10 лет назад, тогда как Броневский получил их только недавно, после приезда своего в Петербург, и «ныне изданы не в виде сочинения, а описания виденного и слышанного мной на месте, что весьма может разуметься под словом -воспоминания»73. В-третьих, совпадения, начинающиеся со 117 страницы, случайны, так как еще в 1816 г., в «Сыне Отечества», были изданы статьи из будущей первой части «Воспоминаний», и эти отрывки дублируют содержание части с 158-й по 178-ю страницу. В-четвертых, Свинь-ин говорит о том, что познакомился с Броневским в марте 1818 г., а «Воспоминания» прошли цензуру уже в ноябре 1817 г., т. е. задолго до знакомства с писателем; к тому же книга была отдана для печати издателю, Василию Алексеевичу Плавильщикову, в мае 1818 г. В-пятых, обвинение в плагиате вызвано банальной причиной - завистью: подписка на книгу Броневского остановилась после начала выхода «Воспоминаний». В-шестых, Броневский - неблагодарный человек и поступил по отношению к Свиньину неблагородно: Свиньин представил его Шишкову и «ходатайствовал в его пользу»74, познакомил с литературной общественностью, снабжал документами, написал сопроводительное письмо к первой публикации, в котором сказал о себе как о своего рода музе, вдохновившей Броневского и последователей на описание кампании Сенявина, отредактировал первые отданные в журналы статьи и т. д.; Броневский, в свою очередь, вместо благодарности начал распространять слухи о заимствованиях из его текста, избегал встреч, а когда все-таки был вынужден ответить на вопрос Свиньина об истории с подлинником, то сослался на замечания «почтенных особ, в том числе Александра Семеновича Шиш-кова»75, вынудивших его распространять слухи о плагиате.
Подводя итог, Свиньин пишет: «Употребившие г. начинающего литературное поприще жалким орудием своего ко мне недоброжелательства должны были ему посоветовать не злословием других стараться возвышать свои сочинения, но собственными их достоинствами»76.
Статья Свиньина не осталась без ответа. Через номер было опубликовано «Прибавление к уведомлению» Броневского, которое завершило спор между писателями. В «Прибавлении» автор «Записок» аргументировано высказывается относительно упреков в неосведомленности, непродолжительном пребывании под начальством Сенявина и многом другом. В том числе - о неблагодарности: Шишкову представил Броневского вовсе не Свиньин, а Голенищев-Кутузов. Помимо этого, писатель отвечает на ключевой вопрос, связанный с полученным еще в 1817 г. разрешением цензора: «В марте месяце, когда я с ним познакомился, книги "Воспоминаний" было уже напечатано семь листов; оная долженствовала состоять только в одной книжке, и по отрывкам, помещенным в журнале "Пантеон великих российских мужей"77, с того же марта месяца начинаются сходства. Если справедливо, что книга его отцензурирована прошедшего года и отдана г. Плавильщикову в мае
месяце нынешнего, то следовало бы в оной быть только тому, что в оглавлениях журнала и книги означено; но, сличая вторую главу, оных открывается целых четырнадцать статей лишних против оглавления книжки "Пантеона", напечатанного в мае, а в июле напечатаны статьи уже заимствованные с моего подлинника. Г. Свиньин сам сознается, что в сии месяцы он имел мой оригинал, и потому я справедливо имею причину подозревать, что сии 14 статей, составляющих большую часть его воспоминаний, моя собственность <...> Им (читателям. - М. З.) неизвестно, что сочинители при печатании делают прибавления и убавления против цензурированной рукописи с дозволения цензорского, потому что по напечатании книги цензор вновь рассматривает печатный экземпляр»78.
Действительно, в журнале «Пантеон» весь 1818 год публиковались отрывки из первой части «Воспоминаний» (№ 1, 2, 3, 5, 6, 9, 10, 11). Предисловие и первая глава печатались с 1-го по 6-й номер, т. е. до марта. Вторая глава - с 9-го по 11-й номер, то есть с мая месяца. Каждая глава предварялась оглавлением. Если оглавление первой главы соответствует оглавлению «Воспоминаний», то оглавление второй главы в «Пантеоне» сильно «сокращено», что свидетельствует в пользу сказанного Броневским.
Следует отметить, что и литературная общественность поддержала Броневского. Отчасти это было вызвано литературной репутацией Сви-ньина, на тот момент превратившегося в фигуру комическую. Хорошо известно высказывание А.И. Тургенева в письме к П.А. Вяземскому по поводу истории с «Записками морского офицера»: «Каков Свиньин! Зри "Сын Отечества"»79. Как пишет в комментариях В.И. Саитов, «возгласом "Каков Свиньин!" Тургенев без сомнения хотел указать на полемику, которая возникла между П.П. Свиньиным и военным писателем В.Б. Бро-невским»80. Чуть раньше, характеризуя Свиньина, Саитов говорит: «Критика относилась недоверчиво к Свиньину, и современники обыкновенно подсмеивались над ним, говоря, что свои путешествия он действительно сочиняет»81. Помимо упреков в излишне развитом воображении были и другие обвинения. Так, Вяземский в письме к Тургеневу дает свой перевод стихотворения Свиньина, служащего эпиграфом к его статье «Поездка в Грузино», опубликованной в «Сыне Отечества»:
«Что пользы, говорит расчетливый Свиньин, Мне кланяться развалинам бесплодным Пальмиры, Трои иль Афин? Пусть дорожит Парнаса гражданин Воспоминанием благородным: Я не поэт, а дворянин, И лучше в Грузино пойду путем доходным: Там, кланяясь, могу я выкланяться в чин»82.
Таким образом, литераторы были изначально настроены скептически ко всему, о чем писал или говорил Свиньин. Измайлов впоследст-
вии посвятил ему басню «Лгун», а Пушкин - сказку «Маленький лжец», поэтому было вполне естественным, что литераторы выступили на стороне Броневского.
Соответствовало ли такое представление о Свиньине действительности? По всей видимости, да. Например, в одном из номеров за 1816 г. в разделе «Смесь» в «Сыне Отечества» появляется «Письмо к издателю» от киевского коменданта, генерал-лейтенанта Александра Массе, в котором тот говорит о вымышленности событий, описываемых в статье Свиньина «Печерская лавра и пещеры» («Сын Отечества». 1818. № 36-37). Редактор «Сына Отечества» прибавляет к «Письму» свой комментарий: «Сочинитель статьи о "Киевских пещерах" в 1812 году находился в Америке, следовательно, написал о сем случае не по собственному опыту, а по слухам, дошедшим до него от киевских жителей. По известному нам своему правдолюбию, конечно, он будет также благодарен за сие замечание»83.
Полемика между Броневским и Свиньиным была не единственной дискуссией, возникшей в ходе печатания «Записок». Тем не менее в целом «Записки морского офицера» были восприняты критиками и читателями благожелательно.
Примечания
1 См., напр.: Лобанов-Ростовский А.Б. Русская родословная книга. СПб., 1895. Т. 1. С. 75.
2 <Броневский Д.Б.> Воспоминания Броневского // Русская старина. 1908. Т. 134. С. 537.
3 Переизданы: Броневский С.М. Новейшия Известия о Кавказе, собранныя и пополненным Семеном Броневским. СПб., 2004; Броневский С.М. Истори-ческия выписки о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще с горскими народами, в Кавказе обитающими, со времен царя Иоанна Васильевича доныне. СПб., 1996.
4 См.: Павлова И.К. О сочинении Броневского // Броневский С.М. Исторические выписки... С. 9.
5 См.: <Броневский Д.Б> Указ. соч. С. 542; Броневский Н.Б. Из воспоминаний Николая Богдановича Броневского // Голос минувшего. 1914. № 3. С. 226.
6 Венгеров С.А. <Примечания ко II тому> // Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 12 т. СПб., 1900. Т. 2. С. 541; Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона.; Черейский Л. А. Пушкин и его окружение. Л., 1989. С. 48.
7 Евсеева М.К. Броневский Владимир Богданович // Русские писатели 1800-1917: Биографический словарь. М., 1989. Т. 1. С. 329.
8 Лобанов-Ростовский А.Б. Русская родословная книга. Т. 1. СПб., 1895. С. 76.
9 Греч Н.И. Опыт краткой истории русской литературы. СПб., 1822. С. 346.
10 Лобанов-Ростовский А.Б. Указ. соч. С. 309.
11 Михаил, Владимир, Семен, Николай, Алексей, Александр, Дмитрий, Василий (умер в раннем детстве) и Мария.
12 Броневский С.Б. Записки из моей жизни // Исторический вестник. 1889. Т. 38. С. 501.
13 Там же.
14 Броневский Н.Б. Из воспоминаний генерала Николая Богдановича Броне-вского // Голос минувшего. 1914. № 3. С. 228.
15 Любопытно, что сам Богдан Броневский и все его братья (в семье было пять сыновей и одна дочь) получили военное образование. См.: Павлова И.К. Указ. соч.
16 Соколов А.П. Русская морская библиотека 1701-1851: Исчисление и описание книг, рукописей и статей по морскому делу за 150 лет. СПб., 1883. С. 145.
17 <Броневский Д.Б.> Указ. соч. С. 544.
18 См.: Штейнгейль В.И. А.С. Шишкову // Штейнгейль В.И. Сочинения и письма. Т. 1. Записки и письма. Иркутск, 1985. С. 203-206.
19 Штейнгейль В.И. Автобиографические записки // Штейнгейль В.И. Сочинения и письма. Т. 1. Записки и письма. С. 89.
20 Броневский Н.Б. Указ. соч. С. 229-230.
21 <Броневский Д.Б>. Указ. соч. С. 542.
22 Тарле Е.В. Экспедиция адмирала Сенявина в Средиземное море (1805— 1807). М., 1954. С. 168.
23 Военная энциклопедия. Т. 5. СПб., 1911. С. 111. Шебека - гребной корабль второй половины 18 века, имел до 40 вёсел, длиной до 35 метров, 32-50 пушек малого калибра; полушебека - судно наподобие шебеки, но только меньшего размера.
24 Там же.
25 <Броневский Д.Б>. Указ. соч. С. 557.
26 Броневский В.Б. Записки морского офицера в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Ч. 1-4. СПб., 1818-1819.
27 Тарле Е.В. Указ. соч.
28 Зунд - пролив, соединяющий Балтийское море с проливом Каттегат.
29 Ла-Манш.
30 Греческий архипелаг - совокупность островов Эгейского моря.
31 Далмация - территория современной Хорватии.
32 Каринтия - провинция в Австрии.
33 Штирия - область в Центральной Европе.
34 Броневский В.Б. К читателю// Броневский В.Б. Записки морского офицера в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год. Ч. 1. СПб., 1818. С. 3.
35 Там же.
36 По версии Свиньина, Броневский «прислан был ко мне от Дмитрия Николаевича Сенявина» и «в уважение к рекомендации сего последнего и, желая искренно, чтоб ни одного обстоятельства столь славного похода не осталось забвенным, отстраняя соперничество, я взял на себя труд пересмотреть две части его рукописи» (См.: Свиньин П.П. Ответ на уведомление // Сын Отечества. 1818. № 50. С. 236).
37 Броневский В.Б. Уведомление // Сын Отечества. 1818. № 49. С. 184.
38 Там же.
39 Там же.
40 Шишков закончил Морской кадетский корпус. Будучи президентом Российской академии и известным в литературных кругах человеком, он легко мог поспособствовать изданию «Записок».
41 Броневский В.Б. К читателю. С. 3.
42 См.: Броневский В.Б. Отрывки из «Записок морского офицера» // Сын Отечества. 1819. № 4. С. 165-176. Корфу - город и порт в Греции, остров в Ионическом море.
43 Булгари Я.Н. - действительный статский советник, служил на Ионических островах.
44 Броневский В.Б. Изъявление благодарности // Сын Отечества. 1819. № 6. С. 285.
45 По старому стилю.
46 Свиньин П.П. Воспоминания на флоте. Ч. 1-3. СПб., 1818-1819.
47 Броневский В.Б. Уведомление // Сын Отечества. 1818. № 49. С. 184-190.
48 Черногория.
49 Свиньин П.П. Ответ на уведомление // Сын Отечества. 1818. № 49. С. 237.
50 Там же.
51 Свиньин написал письмо, сопровождавшее первые опубликованные в «Сыне Отечества» отрывки: «Препровождаю при сем два любопытных отрывка для напечатания в «Сыне Отечества» в намерении познакомить публику с приятным слогом и занимательностью, с коими описал подробно г. капитан-лейтенант Броневский знаменитую кампанию адмирала Сенявина. Почитаю себя счастливым, что некоторыми опытами, помещенными в вашем журнале, я пробудил перо г. Броневского и других свидетелей сего славного подвига. Жалко и стыдно было бы, если б малейшие подробности оного остались забытыми для будущего историка» (Свиньин П.П. <Письмо в редакцию> // Сын Отечества. 1818. № 12. С. 203).
52 Издатель «Сына Отечества» <Примечание> // Сын отечества. 1818. № 52. С. 331.
53 Например, на заседании 11 июля 1818 г. Броневским было прочитано «Статистическое, политическое и военное описание провинции Бока ди Катаро»; 8 августа 1818 г. - «Приуготовление к кампании и плавание до Ревеля»; «Плавание Балтийским морем»; «Зунд»; «Ельзинор»; «Плавание Немецким морем»; 22 августа 1818 г. - «Описания провинции Боко ди Катаро»: «Доброта»; «Перасто»; «Ризано».
54 <Записки морского офицера. Ч. 1. СПб., 1818> // Благонамеренный. 1819. № 2. С. 131-132.
55 <Примечание издателя> // Сын Отечества. 1818. № 29. С. 126.
56 Издатель <Примечание> // Сын Отечества. 1818. № 27. С.17.
57 Свиньин П.П. Ответ на уведомление // Там же. С. 236.
58 Веленевая бумага - бумага высшего качества.
59 Любская бумага - бумага высокого качества, привезенная из города Любека.
60 <Примечание издателя> // Сын Отечества. 1819. № 19. С. 315.
61 С 1819 г. Броневский занимал должность инспектора классов в Александровском военном училище в Туле.
62 Броневский В.Б. От сочинителя «Записок морского офицера» // Сын Отечества. 1820. № 35. С. 94.
63 Броневский В.Б. <Примечание> // Русский вестник. 1818. № 21. С. 10.
64 Броневский В.Б. Уведомление. С. 185.
65 Там же.
66 Там же. С. 185-186.
67 Там же. С. 186-187.
68 Там же. С. 187.
69 Там же. С. 189.
70 Свиньин П.П. Ответ на уведомление // Сын Отечества. 1818. № 50. С. 234-240.
71 Там же. С. 237.
72 Там же. С. 235.
73 Там же.
74 Там же. С. 237.
75 Там же. С. 239.
76 Там же.
77 Ошибка: «Пантеон славных российских мужей».
78 Броневский В.Б. Прибавление к уведомлению // Сын Отечества. 1818. № 52. С. 334-335.
79 Тургенев князю Вяземскому. 11 декабря 1818 г. // Остафьевский архив князей Вяземских. Т. 1. СПб., 1899. С. 170.
80 Саитов В.И. Примечания // Там же. С. 554.
81 Там же. С. 509.
82 Князь Вяземский Тургеневу. 13 октября 1818 г. // Там же. С. 129-130. Издатель <Примечание > // Сын Отечества. 1816. № 43. С. 198.
83
