CC BY
1339
PolitBook - 2016 - 2
В.И. Тимошенко, Д.Н. Салыков
К ТЕОРИИ ПАРТИЙ И ПАРТИЙНЫХ СИСТЕМ
Аннотация
В данной статье раскрыта сущность партий: дано их понятие, рассмотрены основные признаки и функции, рассмотрена типология партийных систем, как в процессе исторического развития, так и на современном этапе. Статья посвящена генезису понятия «политическая партия» наряду с его изменением в процессе политической борьбы. В историческом аспекте рассмотрено изменение взглядов исследователей на значение и роль политических партий, появившихся из протопартий. Отношение исследователей разных стран к партогенезу показано на материале работ ведущих европейских политологов. Рассматривается в работе и генезис политических партий на российской территории. Особое внимание уделено типологии политических партий, классифицируемых различными учеными. Проведенный анализ позволят констатировать тот факт, что политический процесс в XXI веке развивается противоречиво. В перспективе общество ждет существенная трансформация политических партий с учётом интересов общества.
Ключевые слова:
генезис, политическая партия, протопар-тия, партийная система, типология партий.
V. Timoshenko, D. Salykov
ON THE THEORY OF PARTIES AND PARTY SYSTEMS
Abstract
This article reveals the essence of parties: their concept is given as a well as, the basic features and functions, considered typology of party systems in the process of historical development, and at the present stage. The article is devoted to the genesis of the concept of "political party" along with its change in the course of political struggle. Historically considered changing views of researchers on the importance and role of political parties that emerged from protoparties.The ratio of researchers from different countries to partogeneza shown in the material works of leading European political analysts. We consider the work and the genesis of political parties in Russia. Particular attention is paid to the typology of political parties, classified by different scientists. The carried-out analysis will allow to establish the fact that political process in the 21st century develops it is contradictory. In the long term society is waited by essential transformation of political parties taking into account interests of society.
Key words:
genesis, proto-political struggle, political party, party system, typology of parties.
Выяснение сути генезиса политических партий целесообразно начинать с некоей «нулевой точки», а именно, с выяснения этимологии термина «партия». Данный термин происходит от латинских слов «partis» (часть, группа) и «parti» (дело, разделяю). Следовательно, в дословном переводе он означает: отдельная часть общества, замкнутая группа людей [6, с. 22]. Политические партии являются предметом пристального внимания политологов - С.Ю. Асеева [1, с. 207-214; 2, с. 76-88], Г.М. Михалевой [13, с. 13452
146; 14, с. 104-115], О.В. Поповой [10, с. 198-231, 16, с. 186-199], А.К. Сковикова [17, с. 254-257; 18, с. 203-205], Я.Ю. Шашковой [21, с. 200217; 22, с. 85-98]. Анализ вышеуказанных исследований позволил констатировать противоречивость в современном партийном строительстве и выявить некоторые проблемные вопросы при партийном строительстве в современном информационно-коммуникативном обществе.
Задолго до формирования современных политических партий этим термином обозначались различные сословные и политические группировки, соперничающие между собой в сфере политики в Античном мире и в Средневековье [7, с. 21-23].
Период европейского позднего Средневековья и начала Нового времени (XVI-XVII вв.) охарактеризовался, во-первых, появлением новых социальных и религиозных групп (протестанты, пуритане, третье сословие, буржуазия и т.д.); во-вторых, формированием и социально-экономической борьбой новых группировок и коалиций, или, иначе говоря, протопартий (республиканцы и оранжисты - в Голландии; кавалеры и крутоголовые - в Англии; патриоты, республиканцы и федералисты - в США; фельяны, жирондисты и якобинцы - во Франции); в-третьих, новыми целями, способами и результатами социально-политической борьбы: как-то, успешные буржуазные революции в Голландии, Англии, Франции; начало формирования институтов парламентаризма и выборов в Англии, США, Франции и некоторых других странах как выражение зарождающихся демократических политических систем и т.д.
Важно подчеркнуть, что все названные выше явления и процессы оказали обратное, решающее воздействие на спектр существовавших и действовавших в то время протопартий - в относительно недолгий отрезок времени наиболее состоятельные из них достигли того уровня, который оценивается зарубежными и российскими политологами как уровень современных политических партий.
Процесс трансформации европейских протопартий в институт политических партий точно и ёмко выразил Макс Вебер. По его мнению, генезис европейских политический партий имел три этапа: партии как аристократические группировки, партии как политические клубы и, наконец, партии как современные массовые организации [4, с. 71-74].
Вслед за М. Вебером М. Дюверже выдвинул более углублённые трактовки партогенеза, выражающие два пути создания партий.
Первый из них - «электоральное и парламентское происхождение партий». Раскрывая её, М. Дюверже подчёркивал: «Общий механизм генезиса прост: сперва создаются парламентские объединения, затем возникают избирательные комитеты; наконец, устанавливается постоянная связь этих двух образований» [7, с. 22].
Сам «электоральный и парламентский путь» происхождения партий может иметь, согласно М. Дюверже, два взаимосвязанных варианта создания партий. Первый вариант - по преимуществу электоральный, когда выборщики на местах (после введения всеобщего избирательного права) образуют избирательный комитет и через него выдвигают от своего имени (снизу) кандидатов в парламент на основе общности политических позиций. Притом, что данная позиция выборщиков удовлетворяет существующую парламентскую группу [7, с. 26-27].
И второй, возможный, вариант, когда парламентское объединение (сверху) проводит своих кандидатов через избирательные комитеты в парламент, а затем формирует из их числа политическую партий [5, с. 22]. Неслучайно М. Дюверже по поводу данных возможных вариантов заявляет: «Достаточно было постоянной координации и регулярных связей двух этих однажды возникших материнских клеток - парламентских объединений и избирательных комитетов, чтобы появилась настоящая партия» [7, с. 28].
Второй «путь» формирования политических партий - это, согласно М. Дюверже, «внешний путь». И таким путём, по мнению французского политолога, политическую партию могут породить весьма многочисленные и разнообразные объединения [7, с. 29].
Итоговый вывод М. Дюверже таков: электоральный и парламентский путь генезиса партии характерен для определённой фазы эволюции демократии, когда формируется всеобщее избирательное право при прогрессирующем вовлечении массы избирателей. Второй же путь - внешний путь генезиса партий - заявляет о себе, как считает М. Дюверже, тогда, когда появление новых партий наталкивается на барьер уже существующих партийных структур, и чтобы преодолеть данный барьер, разрозненных местных инициатив, по мысли М. Дюверже, недостаточно, требуется вовлечённость заинтересованных общественных объединений [7, с. 37].
Как свидетельствует политическая история, в России процесс генезиса политических партий начался чуть позднее европейского. Однако его мощным отправным фактором стало, как и в крупнейших западноевропейских
странах, складывающаяся в конце XIX - начале XX века мощная революционная ситуация.
Следует подчеркнуть, что партогенез в России в принципе соответствовал теоретическим выкладкам Макса Вебера, а потом, как оказалось, и М. Дюверже. Однако теоретическая схема, рассматриваемая М. Дюверже, в России носила, так сказать, перевёрнутый характер. Здесь в первую очередь началась реализация не «электорального и парламентского пути», а «внешнего» пути формирования партий.
В условиях нарастающего системного кризиса, а отсюда - расширяющегося противостояния «низов и верхов», множилось число появляющихся легально и нелегально групп, школ, группировок - от левых радикалов, центристов и до правых радикалов. Затем из этого широкого круга объединений и протопартий сформировались политические партии.
Что примечательно, российский партогенез начала ХХ века открыли левые, сугубо оппозиционные партии. И делали они свои первые политико-организационные шаги нелегально и за границей. А партии правого толка, появились, в отличие от опыта западных партий, позднее, когда в условиях массовых стачек и забастовок царизм вынужденно пошёл на принятие Манифеста от 17 октября 1905 г., «даровавшего» первые гражданские свободы, в том числе свободу совести, собраний, союзов.
Вообще, генезис российских политических партий в революционный период 1905-1917 гг. был очень бурным. Считается, что в России к 1917 году возникло и действовало более 50 крупных партий [12, с. 253].
Но генезис и деятельность первых российских политических партий ждала незавидная судьба. Первый образец «отечественной партийной системы» был сломлен под корень однопартийной властью большевиков, совершивших в октябре 1917 года силовой захват власти.
После октября 1917 года понадобилось целых 74 года для того, чтобы «советская модель социализма», исчерпав себя и войдя в системный, безысходный кризис, вызвала к жизни своего антагониста - многопартийность «второй волны» на рубеже 80-90 гг. ХХ века.
История и современность на множестве примеров демонстрируют растущее разнообразие вариантов генезиса политических партий. Данная вариативность подтверждается расширением типов политических партий.
Рассматривая сущность партий, необходимо отметить, что в настоящее время в политической науке нет единого и общепризнанного определения политической партии.
Ныне сложились две группы определений партии - группа «узких определений» и группа «широких определений». Известный американский политолог К. Джанда объясняет это сложившимися исследовательскими традициями, а отсюда - «узкие определения» формулировались в отношении « состязательных партий», действовавших в демократических системах, а «широкие» (вплоть до универсальных) - применялись в отношении тех стран, где действовали однопартийные системы, либо антисистемные партии. Хотя в эвристическом значении обе группы определений примерно равноценны [5, с. 104-107].
К группе «узких определений» можно отнести: структурное (М. Дю-верже), электоральное (Дж. Сартори), электорально-властное (К. фон Бей-ме), структурно-функциональное (Дж. Лаполамбара) и некоторые др.
Например, Морис Дюверже считает, что «партия есть общность на базе определённой специфической структуры. Современные партии,- подчёркивает М. Дюверже, - характеризуются, прежде всего, их анатомией: прото-завров предшествующих эпох (здесь, как мы понимаем, М. Дюверже имеет ввиду круг существовавших протопартий) сменил сложный дифференцированный организм партий ХХ века» [7, с. 18].
Что касается «узких» электоральных дефиниций политической партии, то ещё один классик партиологии, итало-американский исследователь Дж. Сартори писал, что партия - это «любая политическая группа, имеющая официальное название, участвующая в выборах и способная путём участия в выборах (свободных или несвободных) замещать государственные должности своими кандидатами» [5, с. 106].
Суть «узкой» электорально-властной дефиниции политической партии, выраженная современным немецким политологом К. фон Бейме, такова: «Партии - это общественные организации, конкурирующие между собой на выборах во имя достижения власти» [3, с. 62].
Из числа «узких» структурно-функциональных дефиниций партии заслуживает внимания определение, данное современным американским исследователем З. Нойманом. По его мнению, партия - это уставная организация политических агентов общества, которые связаны с контролем прави-
тельственной власти и которые соревнуются за народную поддержку с другой группой или группами.
Что касается группы «широких» определений политической партии, то здесь в качестве примера можно, во-первых, привести, позицию М. Дюверже изложенную им в 1972 году, то есть по истечении 20 лет написания своего основного труда «Политические партии». Как объясняет К. Джанда, М. Дюверже все-таки стремился достичь итоговой цели в построении общей теории политических партий, поэтому по прошествии времени он определил партии как организации, которые, во-первых, стремятся, прежде всего, к захвату власти или участию в её отправлении и, во-вторых, опираются на поддержку широких слоёв населения в отличие от групп давления, представляющих ограниченное число граждан с особенными или частными интересами [5, с. 106].
К числу «широких» определений политической партии следует также отнести «системный взгляд» на сущность партий и партийных систем известного российского исследователя Ю.Г. Коргунюка. Двигаясь вслед за М. Дюверже и желая внести свою лепту в развитие «теории партий» [9, с. 58], Ю.Г. Коргунюк определяет партию как: «добровольную организацию активного меньшинства, чьё предназначение состоит в том, чтобы донести до власти содержание основных общественных конфликтов и предложить обществу инструмент конструктивного решения порождаемых этими конфликтами проблем» [9, с. 113].
К числу «широких определений» следует также отнести определение партии, данное в Федеральном законе Российской Федерации «О политических партиях от 11 июля 2001 года. В нём статья 3 гласит: «политическая партия - это общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и органах местного самоуправления» [19].
Характеризуя данное определение, можно сказать следующее. Во-первых, оно носит политико-правовой характер, и его политичность заключается в том, что «выстроена» развёрнутая дефиниция политической организации, предмет деятельности которой есть сугубая политика. Во-вторых, в дефиниции отражено, что всякая партия, действующая на территории Рос-
сии, - это по своей организационной природе общественное объединение, или разновидность общественных объединений. В-третьих, законодатель, выражая в определении сущность политической партии, использует функциональный подход, то есть вкладывает в определение ряд важных функций, которые исполняет всякая состоявшаяся политическая партия. Вообще, данное определение является на текущей момент и ёмким, и точным в трактовке сущности политической партии.
Растущее множество дефиниций политической партии неизбежно заставляет исследователей вычленять в институте партий общезначимые признаки. В этой связи важный исследовательский шаг был сделан заметными западными исследователями Дж. Лапаломбарой и М. Винером. В своей работе «Политические партии и политическое развитие», опубликованной в 1966 г., они выделили четыре базовых признака партий.
Первый признак - это «долговременность организации». Именно этим политические партии отличаются от фракций, различных групп, которые создаются в короткий срок и которые исчезают с политической арены так же быстро, как и их создатели.
Второй признак - «существование устойчивых местных организаций, поддерживающих регулярные и разнообразные связи с национальным руководством» (полномасштабность организации).
Третий признак - «стремление к осуществлению власти». В отличие, к примеру, от лобби, политические партии главной целью ставят завоевание власти и её осуществление, а группы давления лишь оказывают влияние на органы власти.
И четвёртый признак - это «поиск поддержки со стороны народа с помощью выборов или другим способом».
Политическая значимость и одновременно уникальность института партий выражается в большом количестве исполняемых партией функций. Суммируя разноречивые трактовки специалистов о сущности партийных функций и о количестве функций, исполняемых партией, можно назвать следующие:
- агрегирование (объединение, аккумулирование) социально-политических интересов, выявление в личных и групповых интересах содержания общезначимого (политического) характера [20, с. 26]:
- артикуляция социально-политических интересов, то есть выражение агрегированных интересов посредством общепринятых политических форм
Ро^Воок - 2016 - 2
(заявлений, открытых писем платформ, и т.д.) проартикулированный интерес - это чётко выраженный и обнародованный интерес;
- формирование коллективных целей для социума путём предложения конкретных и стратегических целей, программ и моделей общественного развития;
- политическая социализация граждан, формирования у них свойств и навыков политического участия, повышения политической культуры граждан;
- функции осуществления практических социальных (гуманитарных) акций, оказание социальной помощи гражданам;
- общественно-политический контроль за деятельностью органов государственной власти и местного самоуправления;
- функция выработки партийных платформ и программ (идеологическая, доктринальная функция);
- отбор и рекрутирование политических, прежде всего партийных, лидеров и элит для всех уровней политической системы;
- функция борьбы за власть, в том числе путём участия в выборах в органы власти (конституционный путь), возможна и силовая (революционная) борьба за власть;
- функция участия во власти, участия в политическом управлении обществом;
- функция политической оппозиции в развитом демократическом обществе [20, с. 27].
Специалисты также считают, что часть наиболее важных партийных функций может закрепляться законодательно в виде партийных целей. Так, в части 4 статьи 3 Федерального закона РФ «О политических партиях» указано, что основными целями политической партии являются:
- формирование общественного мнения;
- политическое образование и воспитание граждан;
- выражение мнений граждан по любым вопросам общественной жизни, доведение этих мнений до сведения широкой общественности и органов государственной власти;
- выдвижение кандидатов (списков кандидатов) на выборах Президента Российской Федерации, в законодательные (представительные) органы государственной власти и представительные органы местного самоуправления, участие в выборах в указанные органы и в их работе.
Рассматривая типологию партий, отметим, что многообразие возникающих и действующих политических партий всегда вызывало необходимость их квалификации. Выделим наиболее значимые варианты классификации, имеющие место в политике и политической науке.
Так, в начале XIX века получила признание типология (множественная классификация) партий с их делением на «левых», «правых» и «центр». Данный подход восходит к временам Великой французской революции, отражая то, как на первом заседании Генеральных Штатов Франции в 1789 г. «расселись» депутаты по отношению к председательствующему, представляющему королевскую власть. С тех пор и поныне «левые» партии, движения, организации и лидеры отстаивают принципы вмешательства государства в дела общества и идеи коллективизма, а «правые» отдают предпочтение рынку и индивидуализму.
В середине XX века большое распространение получила типология партий М. Дюверже, созданная на основе анализа признаков организационного строения, хотя у М. Дюверже в его книге «Политические партии» материал столь многогранен, что в нём без труда просматриваются политические, социальные и другие аспекты организации и деятельности тех или иных партийных типов.
М. Дюверже подразделял партии на три типа: «кадровые», «массовые» и «строго централизованные» (т.е. «партии верных», «тоталитарные партии») [7, с. 116]. Если обобщить позиции М. Дюверже по кадровым партиям, то они таковы: кадровые партии формируются «электоральным и парламентским путём» и , как правило, «сверху», на базе различных парламентских групп и объединённой партийной бюрократии [7, с. 117-119].
Что касается сущности «массовых партий», то она, согласно позициям М. Дюверже, такова. Во-первых, политическим и правовым пунктом их генезиса явилось введение в западных странах во второй половине 19 века всеобщего избирательного права. В этой связи массовые партии - это плод усилий «низов», получивших право политического участия посредством деятельности своих партий. Массовые партии и создавались «снизу», то есть на основе инициатив граждан и общественных объединений, поэтому алгоритм генезиса массовых партий - это, согласно М. Дюверже, внешний путь.
Во-вторых, в отличие от кадровых партий массовые партии добивались успеха, по меткому выражению М. Дюверже, «числом», а это означало: создание массовых партий как централизованных структур на основе уста-
вов, партийной дисциплины, введения системы членских взносов как единственного источника бюджета, наличие чёткой работы всех звеньев партийной вертикали, выработка партийных платформ и программ, использование идеологий протеста, неслучайно, в числе массовых партий почти всюду на Западе оказались социалистические партии [7, с. 118-121].
Завершая разговор о сущности и особенностях кадровых и массовых партий, нельзя не привести оценку этим партиям, данную самим М. Дюверже. Он отмечал, что «различие кадровых и массовых партий почти абсолютно совпадает с делением на правых и левых, на «буржуазные» и «пролетарские» партии [7, с. 121].
Что касается третьего типа партий, выдвинутого М. Дюверже, -«партий строго централизованных», то к ним М. Дюверже относил фашистские и коммунистические партии. Такие партии считают себя, отмечал М. Дюверже, неким «орденом, состоящим из самых лучших, самых отважных, самых преданных» [7, с. 123].
Во второй половине XX века типология политических партий получила дальнейшее развитие. Так, американский исследователь немецкого происхождения Отто Кирххаймер выдвинул тип партий, названный им «партия -хватай - всех» (англ. catch-allparty) или тип «народной партии» ^о^раИ^еп). Параллельно ему французские исследователи: Жан Шарло выдвинул тип «партия избирателей», а Роже - Жерар Шварценберг - «партия притяжения».
Основанием для формирования всеохватных партий явилось значительное ослабление классовых, религиозных и культурных конфликтов в послевоенной Европе, занятой построением социальных государств. Поэтому Кирххаймер и другие близкие к нему исследователи считали, что успеха будут добиваться те партии, которые сократят свой жёсткий идеологический багаж, будут уделять больше внимания не своим членам, а избирателям, главная цель таких партий - консолидация электората вокруг себя с целью победы на выборах и получения властных полномочий.
Основатели нового типа партий («партия - хватай - всех» или «народная партия», «партия избирателей», «партия притяжения») считали, что они не ломают типологию М. Дюверже, а её корректируют и усиливают. «Всеохватные партии» как бы погружают в себя и кадровые, и массовые партии.
В 80-90 гг. ХХ столетия в сфере многопартийности западных стран, где превалировали «всеохватные партии», стали проявляться факты и тенденции, которые были расценены некоторыми политологами в качестве сигналов для выделения новых типов политических партий. Так, известные западные политологи Р. Катц и П. Мэйр выделили новый тип партий - «картельные партии» [26]. Считая, что наступает закат народных партий, авторы указывали на то, что некоторые народные партии становятся «картельными», стремясь не к поиску новых политических курсов и обновлённых политических позиций, а к получению государственных субсидий и большего доступа к государственным ресурсам.
Выступая с позиций защитников демократических ценностей, Р. Катц и П. Мэйр, поднялись до обобщений тревожного характера: картельные партии, заявляют они, вызывают необходимость пересмотра нормативной модели демократии. Демократия, по их мнению, становится публичным заискиванием элит, а не включением населения в производство политической стратегии [25, с. 147].
Но другая часть исследователей пока не бьёт тревогу по поводу феномена картельных партий как «изменников» демократической сущности института партий. По их мнению, картельные партии остаются достаточно локальным явлением, например, условно-картельные партии ныне распространены в Бельгии и других небольших странах Европы.
Если картельные партии расцениваются как явление кризиса института партий, то в противовес этому многие специалисты сегодня говорят о развитии более широкого и перспективного явления как нового партийного типа - «постсовременных партий» или партий «новой волны». Эти новые партии (яркие примеры - «зелёные» ФРГ, Социал-демократическая партия Великобритании - вышла из Лейбористской партии Великобритании) формировались на основе самой активной части новых социальных движений (НСД) конца 1960-х, в 1980-е гг. они довольно быстро прошли процесс институ-ционализации в политических системах разных стран. Их отличают от других партий оригинальное строение, иной тип отношений с избирателями, подчёркнуто демократический стиль и, наконец, успешное решение проблем и задач.
Процесс ускорения в появлении всё новых и новых типов политических партий расценивается некоторыми политологами как явление кризиса партий и партийных систем. Однако, на наш взгляд, утверждения о кризисе
партии не совсем корректны. Положение дел с партиями гораздо тоньше, полифоничнее и совсем не трагическое.
Во-первых, говорить о «кризисе партий» - значит, давать повод, быть уличённым в ретроградских представлениях о том, что партии, допустим столетней давности, были гораздо эффективнее, чем нынешние.
Во-вторых, надо видеть, что так называемый «упадок» партий, а точнее трудности в деятельности всеохватных партий в период начала постиндустриальных отношений, вызвали перестройку самих партий, вектор которой - выход партий на решение «точечных» общественных проблем, на большую дифференцированность в работе с электоратом.
В-третьих, перманентная борьба за выбор направлений общественного развития, поиск консолидирующих социум решений порождает в настоящее время новые основы для появления новых типов политических партий. Например, массовая миграция ряда этносов с территорий Ближнего Востока и Северной Африки в Европу, наверняка, вызовет политический ответ европейцев в виде появления спектра (типов) патриотических и националистических партий и движений [20, с. 35-36].
Нужное направление в понимании сущности партийных систем задаёт классик партиологии М. Дюверже. Его определение партийной системы гласит, что любая состоявшаяся партийная система есть не что иное, как «формы и способы сосуществования нескольких партий рассматриваемой страны» [7, с. 263].
Сегодня в политологической литературе встречается много других определений, но все они, на наш взгляд, указывают на одно общее свойство существующих партийных систем: партийные системы в отличие от, допустим, правовых систем - это не жёстко связанные системы, внутри которых наблюдается не только взаимодействие, но и конкурентная борьба политических партий за электорат, за власть, за «место под политическим солнцем», за ожидаемый результат своей деятельности.
В политической науке устоялось мнение о том, что сущность и своеобразие партийных систем определяет несколько групп факторов. Первая такая группа - это, конечно, многопартийный фактор. У М. Дюверже, при глубоком чтении его работы, мы находим характеристику данному многопартийному фактору. Он, в частности, пишет, что каждая партийная система или, как он выражается «детерминация», характеризуется двумя рядами элементов. Первый ряд - это существующее сходство и различие, присущие
внутренней структуре каждой их системообразующих партий. И в этой связи, по мнению М. Дюверже, можно различать системы партий централизованных и децентрализованных, тоталитарных и специализированных, со слабой и жёсткой структурой и т.д. [7, с. 263].
И второй ряд (партийных) элементов - это те, которые, как пишет М. Дюверже, не существуют в каждой отдельно взятой партийной общности (системе), но обеспечивают сравнительный анализ этих систем. К их числу М. Дюверже относит: число партий, их соответствующие количественные параметры, союзы, географическую локализацию, распределение в политическом спектре и т.д. [7, с. 263].
Опираясь на изложенную М. Дюверже трактовку многопартийного фактора, ответим на вопрос, когда же возникает эффект «сосуществования партий», когда ординарная многопартийность обретает форму и статус системы, какие приобретённые партией характеристики указывают на возникшую системность?
Мы полагаем, что о «кристаллизации» партийных систем можно говорить при следующих достигнутых партией рубежах:
- партии в своём развитии достигли уровня общенациональных структур, причём они имеют стабильность своего кадрового состава на 70-80%;
- партии как системное явление демонстрируют осознание того, что все они действуют в одной, общей для всей стране, с общими для всех историческими, социальными, правовыми, экономическими, культурными и другими ценностями и достижениями;
- партии научились не только выживать в условиях жёсткой конкуренции, но и включились в решение широкого спектра имеющихся проблем, а для этого обрели статус легитимного политического актора;
- наконец, все системные партии приобрели общую нормативную базу, которая определяет их конституционно-правовой статус, алгоритмы собственного функционирования и алгоритмы взаимодействия с другими субъектами политики и власти [15, с. 83-87].
Кроме собственно внутрипартийного фактора на характер и своеобразие партийной системы влияет несколько групп внешних факторов. В обобщённом виде принято говорить о группах институциональных и социокультурных факторов. Как считают специалисты, в числе ведущих институциональных факторов обычно выделяют два: конституционно-правовой дизайн (это форма государства, то есть совокупность формы
правления, формы государственного устройства и политического режима) и избирательную систему.
Если говорить о роли форм правления в развитии партийных систем, то считается, что именно парламентская республика и конституционная монархия создают большие возможности для участия партий в политической жизни страны, например, в том, что партии контролируют не только парламент, но и определяют кадровый состав правительства, а также осуществляют контроль за деятельностью правительства.
Но нельзя не видеть, что и в президентских республиках есть немалые возможности к обеспечению генезиса партии и развитию партийных систем. Пример тому - постсоветская Россия в период своих начальных шагов к утверждению многопартийности и демократии. Так, первый Президент России Б.Н. Ельцин внёс решающий вклад в формирование демократического конституционно-правового дизайна страны, добившись принятия 12 декабря 1993 г. новой Конституции страны, которая, в частности, своими статьями 13 и 30 обусловила право российских граждан на формирование общественных объединений (в том числе и политических партий) и на их легальную деятельность [8, с. 8-13].
Второй пример того, как политическая воля главы государства - Президента В.В. Путина - обеспечила значительное усиление многопартийного фактора в конституционно-правовом дизайне страны. Именно воля и инициативность В.В. Путина обеспечили принятие Государственной Думой РФ закона «О политических партиях», проект которого несколько лет прозябал в парламентских и правительственных коридорах власти. В короткий срок, 11 июля 2001 г., принятый парламентом закон был подписан Президентом РФ В.В. Путиным и вступил в действие. Тем самым политические партии России получили основополагающий законодательный акт для своего развития, в котором ориентиром для партийного строительства был взят, как представляется, тип «массовой политической партии».
Что касается характера воздействия второго институционального фактора на сущность партий и партийных систем - избирательных систем,- то характер этого воздействия в его принципиальном плане мы находим у М. Дюверже. Он писал: режим пропорционального представительства (способ голосования) ведёт к многопартийной системе с жёсткими и нестабильными партиями (за исключением фактов всякого рода кратковременных, но бурных движений); мажоритарное голосование в два тура ведёт к многопар-
тийной системе, партии которой характеризуются «мягкой» структурой, склонностью к альянсам и относительной стабильностью; мажоритарное голосование в один тур ведёт к дуалистической системе с чередованием у власти больших независимых партий [7, с. 265].
Вообще, М. Дюверже подчёркивал, что избирательная система или , как он с акцентом говорил, «избирательный режим» имеет среди других общих факторов, воздействующих на партийные системы, наибольшее значение. По его мнению, «избирательный режим» выступает даже как элемент системы партии, поскольку решающим образом воздействует на количество партий, численность, союзы, представительство партий [7, с. 264].
Если оценивать характер воздействия социально-культурного фактора на сущность и своеобразие партийных систем, то следует опять привести позиции М. Дюверже. Он пишет, что среди социальных факторов, воздействующих на характер партийных систем, можно назвать традицию и историю, экономическую и социальную структуру, религиозные верования и этнический состав, национальные конфликты и приводит на этот счёт ряд примеров из политической истории западных стран [7, с. 264].
Известные российские политологи В.П. Пугачёв и А.И. Соловьёв, имея в виду роль социальных факторов, констатируют: в странах, где нет значительных крестьянских слоёв, как правило, не возникают аграрные партии; если социальные группы ориентируются на единую систему ценностей, то и партийная система будет характеризоваться более мягкими формами межпартийных и партийно-государственных связей; в обществах же с множеством экономических укладов, разнообразием культур и языков, многочисленными каналами и институтами артикуляции социальных, национальных, религиозных и прочих интересов, как правило, больше предпосылок для создания многопартийных систем.
В контексте вышеизложенного можно сказать, что для современной России, с её кардинально меняющейся социальной структурой населения; с широким и наполненным противоречиями идеологическим спектром; с присутствием различных типов политических культур; с историей, характеризующийся периодами жёсткой политической борьбы, наконец, с проявляющимися тенденциями развития широкой многопартийности, приемлема, по нашему мнению, только мультипартийная система, с одновременным действием на авансцене 6-8 политических партий. И все разговоры о создании в России двухпартийной системы не реализуемы.
В понимании сущности партийных систем важен вопрос о их типологии. Здесь отправной является типология М. Дюверже, причём надо видеть, что предложенная им типология многослойна. Первый её слой определяется на основе количественного критерия, и М. Дюверже выделяет три типа партийных систем - однопартийность, двухпартийность и многопартийность. И тут же он пишет: на это различие (типов) наслаиваются и с ним взаимодействуют многие другие (типы), как-то: система независимых партий - или входящих в союзы; доминирующих в данной системе - и уравновешивающих её; больших и малых, стабильных и нестабильных, эволюционирующих влево, или отличающихся стабильностью и т.д. [7, с. 263].
Таким образом, М. Дюверже к числу первых трёх очевидных типов партийных систем, определяемых количественным путём, добавляет (наслаивает) ещё добрый десяток партийных систем, которые, кроме количественного критерия, типологизируются М. Дюверже по политическим признакам, это система «независимых партий»; система партий, «входящих в союзы» и т.д.
Типология партийных систем М. Дюверже - прежде всего его количественная типология - получила широкое распространение в ряде политологических школ. Однако, в 1976 г. итало-американский исследователь Дж. Сартори в своей работе «Партии и партийные системы» предложил свой вариант типологии партийных систем. Важно вчитаться в аргументацию Дж. Сартори по поводу введения новой типологии. Он, в частности, пишет: считая, что «всего лишь один, численный критерий не позволяет признать различия между однопартийными политиями (системами) и, что ещё хуже, непонятно деление на классы ограниченного и крайнего плюрализма» (которые выдвигал Дж. Сартори), а также считая, что «фрагментация (партийных систем) может быть результатом совокупности причин..., отражающих либо сегментацию, либо поляризацию (данных партийных систем), и что сегментация и поляризация есть ни что иное как идеологическое дистанцирование» (партийных систем), которое, в свою очередь, «нельзя выявить с помощью количественного подсчёта»., мы, подчёркивает Дж. Сартори, (в этой ситуации) заявляем о « необходимости перехода от классификации (одномерной, численной) к типологии и соединения критерия численности с идеологическим.» [27, с. 241].
Дж. Сартори углубляет типологизацию партийных систем, соединяя в одном подходе и количественный критерий, и идеологический критерий или идеологическую дистанцию («полярность») между партиями, а в итоге меж-
Ро^Воок - 2016 - 2
ду партийными системами. В итоге у Дж. Сартори обозначено семь типов партийных систем:
- система с одной партией (на время написания работы автор для примера назвал СССР и Кубу, где партии «срастаются» с государством);
- система с «партией - гегемоном» (на время написания книги автор указал Болгарию, Китай, Польшу), где наряду с правящей партией существовали партии - сателлиты, признающие руководящую роль правящей партии и реально не влияющие на принятие решений;
- система с доминирующей партией (Мексика, Япония, Сирия, Испания и некоторые другие страны), где долгие годы, несмотря на наличие основных демократических процедур и множество партий, одна партия регулярно побеждает на выборах и доминирует во властных структурах;
- система «простого плюрализма» (двухпартийная система - США, Великобритания, Ирландия, Канада, Австралия и некоторые другие страны), где две основные партии сменяют друг друга у власти, лишая каких-либо шансов на победу третью партию;
- система «умеренного плюрализма» - это три или четыре действующие партии (Исландия, ФРГ, Швеция, Норвегия и некоторые другие страны);
- система «крайнего плюрализма» - более пяти партий (Италия, Финляндия, Швейцария, Дания и некоторые другие страны);
- «атомизированные системы» - свыше 8 партий (Бельгия, Малайзия Эквадор и некоторые другие страны. Здесь происходит, по мнению автора, распыление партийного влияния и дисперсия партийных ролей) [20, с. 57].
У зарубежных и российских политологов типология, предложенная Дж. Сартори, является классической и выступает в качестве отправной методологической основы для анализа многопартийной сферы. Вместе с тем, наблюдаются попытки её коррекции с учётом современных подвижек в мире политических партий и партийных систем.
Основными наиболее распространёнными типами партийных систем являются: однопартийная, двухпартийная, модель господствующей партии, многопартийная модель. При этом, как подчёркивают современные российские политологи, В.П. Пугачёв и А.И. Соловьёв, трудно сказать, какая конкретная партийная система предпочтительна: с большим числом партий или двухпартийная, с доминирующей партией или без неё. Выбор политическим классом того или иного общества типа партийной системы - это исторически многосложный и многофакторный политический процесс.
Политический процесс в современном мире развивается динамично. Противоречия между акторами политики приводят к противостоянию цивилизаций. В перспективе общество ждет существенная трансформация политических партий с учётом интересов общества.
Литература
1. Асеев С.Ю., Шашкова Я.Ю. Новые российские партии в политическом процессе: проблемы эффективности участия // Известия Алтайского государственного университета. 2015. Т. 1. №2(86).
2. Асеев С.Ю., Шашкова Я.Ю. Три года партийной трансформации: новые партии в российском политическом процессе // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2015. Т. 11. №1.
3. Бейме фон К. Партии // Политология вчера и сегодня. М., 1992.
4. Вебер М. Политика как призвание и профессия // Теория партий и партийных систем. М., 2008.
5. Джанда К. Теория партий и дефиниции // Теория партий и партийных систем. М., 2008.
6. Дмитриев Ю.А., Токмаков К.К. Россия: становление многопартийности. М., 1992.
7. Дюверже М. Политические партии. М., 2000.
8. Конституция Российской Федерации. М., 1993 (с изм. от 21 июля 2014 года).
9. Коргунюк Ю.Г. Становление партийной системы в современной России. М., 2007.
10. Коргунюк Ю.Г., Попова О.В., Шашкова Я.Ю. Изучение зарубежных партийных систем российскими исследователями (2000-2015) // Политическая наука. 2016. №2.
11. Крашенинникова Н.А., Жидкова О.А. История государства и права зарубежных стран. Ч.2. М., 2001.
12. Милов Л.В. История России XX - нач. XXI века. М., 2009.
13. Михалева Г.М. Сравнительная характеристика современных российских и европейских политических партий // Вестник РГГУ. Серия: Политология. История. Международные отношения. Зарубежное регионоведение. Востоковедение. 2016. №2(4).
14. Михалева Г.М. Уличные акции в инструментарии партий // Комму-никология. 2016. Т. 4. № 4.
PolitBook - 2016 - 2
15. Полунина Г.В. Партийная система: критерии идентификации // Партии и партийные системы в современной России и послевоенной Германии. М., 2004.
16. Попова О.В. Гендерные партии в современной России? Проблемы и перспективы // Политическая наука. 2015. №1.
17. Сковиков А.К. Политическая партии и молодежь: диалог взаимодействия в развитии гражданского общества // Евразийский юридический журнал. 2015. №5(84).
18. Сковиков А.К. Политические партии как акторы гражданского общества // Евразийский юридический журнал. 2014. №10(77).
19. Федеральный закон РФ «О политических партиях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. №29. Ст. 2950.
20. Цацрал Г. Особенности формирования партий и партийных систем России и Монголии в условиях политической трансформации // Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. М., 2006.
21. Шашкова Я.Ю., Девятиярова А.И. Партии в регионах: институциональные особенности и специфика российской трансформации // Политическая наука. 2015. № 1.
22. Шашкова Я.Ю. Российский партогенез как институциональная ловушка // PolitBook. 2013. №4.
23. Шумилов А.В. Политические партии в современном мире на рубеже XX-XXI вв. Чебоксары: НИИ ОПН, 2011.
24. Юм Д. О партиях вообще // Малые произведения: эссе; естественная история религий; диалоги о естественной религии. М., 1996.
25. Katz R.S., Mair P. Changingmodelsofpartyorganizationandpartydemoc-racy: TheEmergenceofthecartelparty // PartyPolitics. 1995. Vol. 1, No. 1.
26. Katz S., Mair P., HowParties Organize: Change and Adaptation in Party Organization in Western Democracies. 1965.
27. Sartori G. Parties and Party System // A Framework for Analysis. 2000. Vol. 1.
28. Shumilov A.V. Manipulation of results of elections in «young democ-rats» // В^ник Одеського нацюнального уыверситету. Соцюлопя i пол™чы науки. 2013. Т. 18. №2-3(18).
PolitBook - 2016 - 2
References
1. Aseev S.Yu., Shashkova Ya.Yu. Novye rossiiskie partii v politicheskom protsesse: problemy effektivnosti uchastiya. Izvestiya Altaiskogo gosudarstven-nogo universiteta. 2015. T. 1. №2(86).
2. Aseev S.Yu., Shashkova Ya.Yu. Tri goda partiinoi transformatsii: novye partii v rossiiskom politicheskom protsesse. Politicheskaya ekspertiza: POLITEKS. 2015. T. 11. №1.
3. Beime fon K. Partii. Politologiya vchera i segodnya. M., 1992.
4. Veber M. Politika kak prizvanie i professiya. Teoriya partii i partiinykh sistem. M., 2008.
5. Dzhanda K. Teoriya partii i definitsii. Teoriya partii i partiinykh sistem. M., 2008.
6. Dmitriev Yu.A., Tokmakov K.K. Rossiya: stanovlenie mnogopartiinosti. M., 1992.
7. Dyuverzhe M. Politicheskie partii. M., 2000.
8. Konstitutsiya Rossiiskoi Federatsii. M., 1993 (s izm. ot 21 iyulya 2014 goda).
9. Korgunyuk Yu.G. Stanovlenie partiinoi sistemy v sovremennoi Rossii. M., 2007.
10. Korgunyuk Yu.G., Popova O.V., Shashkova Ya.Yu. Izuchenie za-rubezhnykh partiinykh sistem rossiiskimi issledovatelyami (2000-2015). Politicheskaya nauka. 2016. №2.
11. Krasheninnikova N.A., Zhidkova O.A. Istoriya gosudarstva i prava za-rubezhnykh stran. Ch.2. M., 2001.
12. Milov L.V. Istoriya Rossii XX - nach. XXI veka. M., 2009.
13. Mikhaleva G.M. Sravnitel'naya kharakteristika sovremennykh ros-siiskikh i evropeiskikh politicheskikh partii. Vestnik RGGU. Seriya: Politologiya. Istoriya. Mezhdunarodnye otnosheniya. Zarubezhnoe regionovedenie. Vostoko-vedenie. 2016. №2(4).
14. Mikhaleva G.M. Ulichnye aktsii v instrumentarii partii. Kommunikolo-giya. 2016. T. 4. № 4.
15. Polunina G.V. Partiinaya sistema: kriterii identifikatsii. Partii i partiinye sistemy v sovremennoi Rossii i poslevoennoi Germanii. M., 2004.
16. Popova O.V. Gendernye partii v sovremennoi Rossii? Problemy i per-spektivy. Politicheskaya nauka. 2015. №1.
PolitBook - 2016 - 2
17. Skovikov A.K. Politicheskaya partii i molodezh': dialog vzaimodeistviya v razvitii grazhdanskogo obshchestva. Evraziiskii yuridicheskii zhurnal. 2015. №5(84).
18. Skovikov A.K. Politicheskie partii kak aktory grazhdanskogo obshchestva. Evraziiskii yuridicheskii zhurnal. 2014. №10(77).
19. Federal'nyi zakon RF «O politicheskikh partiyakh». Sobranie zakonoda-tel'stva Rossiiskoi Federatsii. 2001. №29. St. 2950.
20. Tsatsral G. Osobennosti formirovaniya partii i partiinykh sistem Rossii i Mongolii v usloviyakh politicheskoi transformatsii. Dissertatsiya na soiskanie uchenoi stepeni kandidata politicheskikh nauk. M., 2006.
21. Shashkova Ya.Yu., Devyatiyarova A.I. Partii v regionakh: institutsion-al'nye osobennosti i spetsifika rossiiskoi transformatsii. Politicheskaya nauka. 2015. № 1.
22. Shashkova Ya.Yu. Rossiiskii partogenez kak institutsional'naya lovush-ka. PolitBook. 2013. №4.
23. Shumilov A.V. Politicheskie partii v sovremennom mire na rubezhe KhKh-XXI vv. Cheboksary: NII OPN, 2011.
24. Yum D. O partiyakh voobshche. Malye proizvedeniya: esse; estestven-naya istoriya religii; dialogi o estestvennoi religii. M., 1996.
25. Katz R.S., Mair P. Changingmodelsofpartyorganizationandpartydemoc-racy: TheEmergenceofthecartelparty. PartyPolitics. 1995. Vol. 1, No. 1.
26. Katz S., Mair P., HowParties Organize: Change and Adaptation in Party Organization in Western Democracies. 1965.
27. Sartori G. Parties and Party System. A Framework for Analysis. 2000. Vol. 1.
28. Shumilov A.V. Manipulation of results of elections in «young democrats». Visnik Odes'kogo natsional'nogo universitetu. Sotsiologiya i politichni nauki. 2013. T. 18. №2-3(18).
