CC BY
19
Таким образом, что касается параллельной связи исторической работы о Пугачеве и «Капитанской дочки», а также других его произведениях, следует отметить, что Пушкин был, пожалуй, единственным из русских писателей, который обнаружил завидную источниковедческую осведомленность применительно к художественному творчеству в эстетической оценке своих персонажей.
Если судить о Пугачеве по исторической работе Пушкина «История Пугачева», то, безусловно, автор стремился создать характер, верный своей исторической эпохе. А в «Капитанской дочке» Пугачев изображается как человек, наделенный небывалой энергичностью, жизнеспособностью и способностью выражать свои мысли и чувства, в отличие от дворянских чинов, в том числе и Гринёва. Отличия ощущаются наиболее заметно при сравнении Пугачева в последние моменты его жизни с его прототипом в «Истории Пугачева», где автор стремился к жизненно-правдоподобному взгляду на поведение человека, который около двух лет держал в страхе Российскую империю, и за которым шло
Библиографический список
огромное количество людей разных народов и национальностей. А в художественном тексте «Капитанской дочки», как мы видели, автор стремился вынести оценку Пугачева за рамки повествовательного текста - в бесконечность, не ограничивая его художественную информационность окончательным приговором власти - казнью Пугачева. Таким образом, автор «Капитанской дочки», опустив художественный занавес над историческим прошлым России, оставил своих современников в «раздумье», а будет ли продолжение подобной трагедии или все-таки её можно будет избежать?
Конечно, отношение Пушкина к вопросу, восходящему к философским основам этики (кто виноват в восстании Пугачева?) не имеет упрощенного ответа и однозначного исследовательского мнения. Но автор в значительной мере, чем в предыдущих своих произведениях, философски обобщил мысль о важности места каждого человека, от которого зависит нравственный и социально-гражданский уклад русского государства.
1. Пушкин А.С. Собрание сочинений: в 10 т. Москва: ГИХЛ, 1959.
2. Лотман Ю.М. Пушкин. Санкт-Петербург, 2009.
3. Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре Великом. Москва, 1984.
4. Оксман Ю.Г Пушкин в работе над романом «Капитанская дочка». Пушкин А.С. Капитанская дочка. Лениград, 1984.
5. Гей Н.К. Пушкин-прозаик. Жизнь - Творчество - Произведение. Москва, 2008.
6. Овчинников РВ. Пушкин в работе над архивными документами («История Пугачева»). Ленинград, 1969.
7. Красухин ГГ. Путеводитель по роману А.С. Пушкина «Капитанская дочка»: учебное пособие. Москва, 2006.
8. Хализев В.Е. О типологии персонажей в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина. Концепция и смысл. 1996: 140 - 154.
9. Сурат И.З., Бочаров С.Г Пушкин. Краткий очерк жизнь и творчество. Москва, 2002.
10. Петрунина Н.Н. От «Арапа Петра Великого» к «Капитанской дочке». Пушкин. Исследования и материалы. Ленинград, 1983; Т. 11: 140.
11. Хализев В.Е. Теория литературы. Москва, 2009.
References
1. Pushkin A.S. Sobranie sochinenij: v 10 t. Moskva: GIHL, 1959.
2. Lotman Yu.M. Pushkin. Sankt-Peterburg, 2009.
3. Solov'ev S.M. Publichnye chteniya o Petre Velikom. Moskva, 1984.
4. Oksman Yu.G. Pushkin v rabote nad romanom «Kapitanskaya dochka». Pushkin A.S. Kapitanskaya dochka. Lenigrad, 1984.
5. Gej N.K. Pushkin-prozaik. Zhizn'- Tvorchestvo - Proizvedenie. Moskva, 2008.
6. Ovchinnikov R.V. Pushkin v rabote nad arhivnymi dokumentami («Istoriya Pugacheva»). Leningrad, 1969.
7. Krasuhin G.G. Putevoditel'poromanu A.S. Pushkina «Kapitanskaya dochka»: uchebnoe posobie. Moskva, 2006.
8. Halizev V.E. O tipologii personazhej v «Kapitanskoj dochke» A.S. Pushkina. Koncepciya i smysl. 1996: 140 - 154.
9. Surat I.Z., Bocharov S.G. Pushkin. Kratkijocherkzhizn'i tvorchestvo. Moskva, 2002.
10. Petrunina N.N. Ot «Arapa Petra Velikogo» k «Kapitanskoj dochke». Pushkin. Issledovaniya imaterialy. Leningrad, 1983; T.11: 140.
11. Halizev V.E. Teoriya literatury. Moskva, 2009.
Статья поступила в редакцию 11.03.21
УДК 811
Kerimov K.R., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Department of Theoretical and Applied Linguistics, DSU (Makhachkala, Russia),
E-mail: kerimk@mail.ru
Sovzihanova E.M., MA student, Department of Theoretical and Applied Linguistics, DSU (Makhachkala, Russia),
E-mail: eminasovzihanova@yandex.ru
ON THE COMPARATIVE STUDY OF SENTENTIAL AND CONSTITUENT NEGATION IN THE LESGHIN AND RUSSIAN LANGUAGES. The article discusses similarities and differences in the construction of sentential and constituent negation sentences between Lezghin and Russian. To distinguish between these types of negation, it is important to understand the differences between the Russian and Lezghin languages in the construction of negative forms of verbs in general. In Lezghin, they are formed with the help of affixes: finite forms are formed with the help of their own postfixes, and non-finite forms are formed with the help of other prefixes. The finite negative forms in most of the cases coincide with the phrasal negations, and therefore with the sentential negation, and the non-finite negative forms coincide both with the negation in words and the constituent negation. In Russian, both phrasal negation and negation in words are generally constructed by means of the particle не (not). Accordingly, the Russian language does not have its own specific formal means of constructing sentential and constituent negations. Such language disorder tendencies are equally possible in both of the languages under study.
Key words: sentential negation, constituent negation, phrasal negation and negation in words, Lezghin language, Russian language.
К.Р. Керимов, д-р филол. наук, проф., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала, E-mail: kerimk@mail.ru
Э.М. Совзиханова, магистрант, ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный университет», г. Махачкала,
E-mail: eminasovzihanova@yandex.ru
К СОПОСТАВИТЕЛЬНОМУ ИЗУЧЕНИЮ ОБЩЕГО И ЧАСТНОГО ОТРИЦАНИЯ В ЛЕЗГИНСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ
В статье обсуждаются сходства и различия в построении общеотрицательных и частноотрицательных предложений между лезгинским и русским языками. Для разграничения этих типов отрицания полезно осмысление различий между русским и лезгинским языками в построении отрицательных форм глаголов в целом. В лезгинском они строятся при помощи аффиксов: финитные - при помощи своих, постфиксальных, а нефинитные - при помощи других, префиксальных. В свою очередь, финитные отрицательные формы в общем случае совпадают с фразовым, а значит, и с общим отрицанием, а нефинитные - с присловным и, следовательно, с частным отрицанием. В русском языке и фразовое, и присловное отрицания строятся в общем случае при помощи одного и того же средства - частицы не. Соответственно, своих специфических формальных средств построения общего и частного отрицания в русском языке нет. Нарушения таких тенденций одинаково возможны в обоих обсуждаемых языках.
Ключевые слова: общее отрицание, частное отрицание, фразовое и присловное отрицание, лезгинский язык, русский язык.
Лезгинский и русский языки интенсивно контактируют во всех сферах общения. В решении лингво-дидактических задач обучения русскому языку лезгин важную роль играет сопоставительное (контрастивное) исследование грамматических явлений русского и лезгинского языков. В последние годы проводились контрастивные исследования ряда категорий (аспектуальных, модальных, так-сисных и др.), но не были предметом сопоставления конструкции отрицательных высказываний, имеющих в обсуждаемых языках существенные расхождения, которые могут стать причиной речевых ошибок. Таких ошибок можно избежать, если осмыслить сходства и различия в построении отрицательных предложений в контактирующих языках. Проводилось сопоставительное описание отрицания в лезгинском и английском языках [1], но для практики школьного и вузовского обучения лезгин важнее контактирование лезгинского языка с русским. Актуальность обсуждаемой темы обусловлена этими обстоятельствами. Типология отрицания в русском языке многопланова [2, с. 402 - 419 и др.], в предлагаемой статье обсуждаются традиционно выделяемые конструкции общего и частного отрицания.
Отрицание относится к семантически неразложимым смысловым категориям, представленным во всех языках. В.А. Плунгян включает отрицание в «Универсальный грамматический набор» [3, с. 94 - 100]. Оно выражает, что связь, устанавливаемая между компонентами педложения, на самом деле отсутствует, т.е. соответствующее утвердительное высказывание отвергается как ложное [4, с. 354]. В отрицательном высказывании всегда отрицается какое-либо утверждение. Отрицаемое утверждение входит в сферу действия отрицания. Отрицание может распространяться на всё предложение (Он не пришел на работу) или только на его часть (Дети не спят из-за шума, где обстоятельство причины из-за шума не отрицается, т.е. не входит в сферу отрицания). Предложение, которое целиком составляет сферу действия отрицания, называется семантически общеотрицательным; предложение с отрицанием лишь одного из семантических компонентов называется частноотрицательным.
Понятия общего и частного отрицания часто совпадают с понятиями фразового (выраженного при сказуемом) и присловного (не при сказуемом) отрицания. Однако возможно и обратное соотношение: в предложении Немногие досидели до конца присловное отрицание является полным (= Неверно, что многие досидели до конца), а в предложении Мы с вами долго не увидимся фразовое отрицание является неполным (= В течение долгого времени наша встреча не будет иметь места). Это обстоятельство требует особого внимания при анализе общего и частного отрицания в лезгинском языке, где существует закрепление определённых средств выражения отрицания за его тем или иным видом. В русском языке частица не образует как фразовое (Он не пришёл), так и присловное (Он пришёл не поздно) отрицание. В лезгинском языке аффикс -ч образует отрицательные формы только сказуемого, т.е. фразовое отрицание. Но это не означает, что предложение с таким сказуемым всегда является общеотрицательным. Например, в высказывании Ам гедж атанач - 'Он не поздно пришёл' отрицание фразовое (при сказуемом атанач - 'не пришёл'), но частное (отрицается компонент поздно, но не факт пришёл).
Некоторые характеристики общего и частного отрицания лезгинского языка выявляются в работе Э.М. Шейхова [5, с. 155 - 158]. Автор находит, что между лезгинским и русским языками больше различий наблюдается в построении частноотрицательных предложений. В русском языке в таких предложениях отрицательная частица занимает позицию перед отрицаемым компонентом предложения, ср.: Не в первый раз мне приходилось наблюдать за ними... (И. Т.); Он говорил, что у одной этой загородки погибло не менее двух тысяч человек (Л. А.). В лезгинском языке, по мнению автора, таких конструкций нет. Здесь возможно лишь построение частноотрицательных предложений с противопоставлением, с повтором положительной формы глагола при противопоставляемом слове, ср.: Им накъв туш, къизил я (А. Исм.). - 'Это не земля, а золото'. Такие предложения соотносятся Э.М. Шейховым с русскими высказываниями типа Она не другие вещи, а конфеты любила.
На наш взгляд, конструкции, о которых пишет Э.М. Шейхов, являются лишь одной из разновидностей частноотрицательных предложений лезгинского языка. Причём эти конструкции не обязательно требуют, чтобы в них присутствовало противопоставление. Например, с отрицанием туш - 'не является кем-чем-л. можно строить высказывания с частным отрицанием и без противопоставления: За туш ваз эверайди. - 'Не я тебя приглашал'; Вуна гъайи к1арацар бегьембур туш - 'Тобой привезённые дрова нехорошие (подходящие не есть)'; Сад ла-гьай сефер туш заз ам аквазвайди. - Не в первый раз я его вижу' и др.
В лезгинском языке, как и в русском, обще- и частноотрицательные предложения одинаково продуктивны. Однако в лезгинском языке наблюдается определённая спецификация формальных способов построения этих разновидностей отрицательного предложения, в то время как в русском языке оба вида отрицательного предложения строятся одинаково - при помощи отрицательной частицы не. Ср.: Он сегодня не пришёл - общеотрицательное предложение, Сегодня не он пришёл - частноотрицательное предложение.
В лезгинском языке в общем случае общеотрицательные предложения имеют в роли сказуемого отрицательные формы изъявительного и побудительного наклонений глагола. А частное отрицание выражается, помимо рассмотренных выше случаев, отрицательными нефинитными формами глагола. Т.е. общее и частное отрицание обычно разграничены в лезгинском языке морфологически: общеотрицательные предложения строятся с помощью суффикса -ч, -чир или
отрицательной связки туш, тушир (финитные формы индикатива), префикса ми- или суффикса -мир (запретительные формы побудительного наклонения); частное отрицание выражается при помощи префикса т-, суффиксального -ч-(нефинитные формы глагола). Примеры:
(1) Вучиз дидедиз куьч жез к1анзаеач? (Н. А.). - 'Почему мать не хочет переезжать?'
(2) Им заеай эхиз жедай кар туш (А. Исм ). - Этого я терпеть не буду (досл.: Это мною терпеть возможное дело не есть)';
(3) Шегьердин кьерехдие йифмийир (Л. Х. М.). - 'Около города не ночуй';
(4) Заз са кепекни герек туш (А. А.). - 'Мне ни копейки не нужно';
(5) Сад лагъайди, за са зат1ни аеунач (К. А.). - 'Во-первых, я ничего не сделал';
(6) Ви рик1иеай садазни чимиеал гуз хъжезмач (А. Исм.) 'Твое сердце никому уже тепла дать не может';
(7) Чаз я куьн, я куъ савкъатар герек туш (Н. А.). - 'Нам ни вы, ни ваши гостинцы не нужны';
(8) Рагъ ак1ана хейлин вахт тир, вацран ишигъни аеачир (А. М.). - 'Уже было много времени, как зашло солнце, лунного света тоже не было (досл.: Солнце зашло много времени было, лунного света тоже не было). Здесь во второй части сложного предложения представлено общее отрицание;
(9) Юлдаш чи к1вализ татана (< та-атана 'не-придя') хъфена (С.). -'Друг, не побывав у нас, уехал (досл.: Друг наш, в дом не зайдя, уехал)'. Здесь -частное отрицание, выраженное отрицательной нефинитной формой;
(10) Къурбаназ мад и касдив маса яракь геачирди (< гва-чир-ди 'имел при себе + не + то') чир хьана, ада автоматдай ара гуз-гуз са шумуд патрон яна... (К. М.). - 'Курбан понял, что у этого человека другого оружия нет, он из автомата с перерывами несколько выстрелов сделал (досл.: Курбану у этого человека больше другого оружия не имелось, то известно стало...)'. В этом предложении представлено частное (в то же время и присловное) отрицание, выраженное отрицательной нефинитной формой глагола;
(11) Т1уьрбур къарагьна, туьт1уьрбур (< туь-т1уьрбур 'не-евшие') ацукьна (С.). - 'Поевшие встали, не евшие сели (досл.: Поевшие, те встали, не евшие - те сели)'. Частное отрицание выражено отрицательной нефинитной (причастной) формой;
(12) Са къаридивай авур ч1иргьин кас галачиз (< гала-ч-из 'не имея с собой кого-л.' < галаз 'имея с собой') т1уьн хьана кьван (С. С.). - 'Случилось так, что одна старушка съела невзначай весь приготовленный обед (досл.: Одна старушка приготовленный обед человека, с собой не имея, съела случилось, однако)'. Частное отрицание выражено отрицательной деепричастной формой;
(13) Вил ахъайна аквада ваз: чуьллера, гьуьлел, гьавада азад элди, да-т1уз (< да-ат1уз 'не-вырезая') ара, к1валахзава (Г. М.). - 'Открыв глаза, увидишь ты: свободный народ трудится непрерывно на полях, в море, в небесах (досл.: Глаза открыв, увидишь ты: на полях, в море, в небе вольный народ, не вырезая промежутка, трудится)'. Частное отрицание выражено отрицательной деепричастной формой;
(14) Адаз тадаракар вахтунда агакь таеуникай (< та-авуникай 'не-де-лания-от') кич1езвай (З. Э.). - 'Он боялся, что оборудование вовремя не прибудет (досл.: Он оборудование вовремя прибытие не сделается - того боялся)'. В русском переводе мы имеем сложное предложение, в лезгинском языке эта ситуация передаётся простым предложением. Частное отрицание выражено нефинитной отрицательной субстантивной формой глагола в исходном падеже;
(15) Эхир адаз вич герек тир патах фин тийизеайди акуна (З.Э.). -'Наконец он увидел, что не в ту сторону едет (досл.: Наконец он сам в нужную сторону не едет - то увидел)'. В лезгинском языке эта ситуация передаётся простым предложением с нефинитной отрицательной глагольной формой. В данном случае также имеем частное отрицание;
(16) Вун татуникди зи кар ч1ур хьана (С.). - 'Из-за того, что ты не пришёл, всё провалилось (досл.: Твоим неприходом моё дело разладилось)'. Здесь также представлено частное отрицание, выраженное отрицательной падежной формой отглагольного имени - масдара.
В примерах (1) - (8) представлены разные варианты общего отрицания, являющегося одновременно и фразовым, т.е. относящимся к предикативному центру предложения. Примеры (9) - (16) представляют собой различные варианты частного отрицания при компонентах, выражающих субъект (11), прямой (10), (15) или косвенный (14) объект, различные обстоятельства, но не основной предикат. Все эти компоненты предложений выражены разными нефинитными формами глаголов (субстантивными, деепричастными, причастными).
По типологии В.Г Гака [6, с. 202 - 203], русский язык относится к языкам одного или двух отрицаний. (Ср., например, англ.: Nobody has come 'Никто не пришёл'; может восприниматься дословно как '*Никто пришёл', т.к. носители русского языка используют в таких высказываниях два отрицания, как в переводе примера). Лезгинский язык тоже является языком одного или двух отрицаний. Носителями русского и лезгинского языков такие английские предложения могут восприниматься как частноотрицательные, т.к. I see nobody 'Я не вижу никого' дословно переводится как '*Я вижу никого'. Но такие высказывания в английском языке общеотрицательные. Для носителя языка двух отрицаний они похожи на частноотрицательные предложения, поскольку содержат одно отрицание и то -
не при предикате. В лезгинском языке в этом отношении отрицание похоже на русское, в предложении может быть два и более слов, выражающих отрицание. Ср. примеры и их переводы на лезгинский и русский языки:
(17) I haven't seen anybody anywhere. - Заз санани касни акунач'. - Я нигде никого не видела';
(18) She didn't say anything to anybody. - 'Ада са зат1ни садазни лагьа-нач'. - 'Она ничего никому не сказала'.
В обоих примерах в английском языке имеем одно отрицание при вспомогательном глаголе в сказуемом, в лезгинском и русском языках в каждом случае имеем по три отрицания. Эти предложения общеотрицательные.
В формальном плане общее и частное отрицание в русском языке может различать позиция частицы не: она находится перед отрицаемым компонентом высказывания, а не в сказуемом, как при общем отрицании. В лезгинском языке такого распределения не наблюдается, сравним лезгинские высказывания [7] и их русские соответствия:
(19) Чаз ингилис ч1алан тарсар гьар къуз авач. - 'У нас английский язык не каждый день (а через день, может)';
Библиографический список
(20) Ада ингилис ч1ал чирзавач (маса ч1ал чирзава). - 'Он учит не английский язык (другой язык учит)';
(21) Ада ингилис ч1ал школада чирзавач (маса чкада чирзава). - 'Он английский язык не в школе изучает (в другом месте)'.
В лезгинских предложениях представлено фразовое (при сказуемом), но частное отрицание. Частный характер отрицания здесь зависит от контекста. А в русском языке на частный характер отрицания указывает частица не, которая находится не при сказуемом, а при отрицаемом компоненте. В лезгинском языке возможно оформление тех же ситуаций и с использованием отрицания при отрицаемом компоненте: Чаз ингилис ч1алан тарсар гьар къуз туш авайди (досл.: У нас уроки английского языка каждый день не есть имеющиеся); Ада ингилис ч1ал туш чирзавайди (досл.: Им английский язык не есть изучаемый); Ада ингилис ч1ал школада туш чирзавайди (досл.: Он английский язык в школе не есть изучает). В этом случае частный характер отрицания зависит не от контекста, а от отрицательного глагола-связки туш - 'не есть, не является кем-чем-л., каким-л.\ который ставится непосредственно после отрицаемого компонента предложения.
1. Алигусейнова Ф.Ш. Типология отрицания в лезгинском и английском языках. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2007.
2. Габучан К.В. Отрицание в структуре простого предложения и при его распространении. Русская грамматика. Синтаксис. Москва: Наука, 1980; Т. II: 402 - 419.
3. Плунгян В.А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира. Москва, РГГУ 2011: 94 - 100.
4. Лингвистический энциклопедичесский словарь. Москва, 1990: 354 - 355.
5. Шейхов Э.М. Сопоставительная грамматика лезгинского и русского языков. Морфология. Синтаксис. Москва, 2004.
6. Гак В.Г Сравнительная типология французского и русского языков. Москва, 1989: 202 - 203.
7. Гайдаров РИ., Алипулатов М.А. Учебник лезгинского языка для педучилищ. Махачкала, 1965.
References
1. Aligusejnova F.Sh. Tipologiya otricaniya v lezginskom i anglijskom yazykah. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2007.
2. Gabuchan K.V. Otricanie v strukture prostogo predlozheniya i pri ego rasprostranenii. Russkaya grammatika. Sintaksis. Moskva: Nauka, 1980; T. II: 402 - 419.
3. Plungyan V.A. Vvedenie v grammaticheskuyu semantiku: grammaticheskie znacheniya i grammaticheskie sistemy yazykov mira. Moskva, RGGU, 2011: 94 - 100.
4. Lingvisticheskij 'enciklopedichesskij slovar'. Moskva, 1990: 354 - 355.
5. Shejhov 'E.M. Sopostavitel'naya grammatika lezginskogo i russkogo yazykov. Morfologiya. Sintaksis. Moskva, 2004.
6. Gak V.G. Sravnitel'naya tipologiya francuzskogo i russkogo yazykov. Moskva, 1989: 202 - 203.
7. Gajdarov R.I., Alipulatov M.A. Uchebniklezginskogo yazyka dlya peduchilisch. Mahachkala, 1965.
Статья поступила в редакцию 14.03.21
УДК 81+659.123.4
Krylova N.F., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, State University of Management (Moscow, Russia), E-mail: krylova.tasha@mail.ru
Nikuradze O., student, State University of Management (Moscow, Russia), E-mail: olyanikuradze@gmail.com
LINGUISTIC ASPECTS OF GENDER REPRESENTATION IN PRINT ADVERTISING. The study aims to describe the linguistic features of the representation of gender stereotypes in advertising texts in periodicals, considering several basic thematic categories. The category of time, which represents itself in the stereotypical qualities of emotionality and impulsivity in texts addressed to women, is based on the desire for immediate results. For men, the most important element is the novelty of the product and dynamism. The category of the external image is most relevant among the female segment of the audience, however, there is a direct connection between the categories of the external and internal image in all advertising texts. The category of social status in advertising texts focuses on the desire for public recognition, so the recipients of the texts are primarily men. The methods of descriptive, classification and discursive analysis are used in the study. Characteristic language patterns that form stereotypes about masculinity and femininity in the public consciousness are identified in the research.
Key words: advertising texts, gender representation, language features, subject categories.
Н.Ф. Крылова, канд. филол. наук, доц., Государственный университет управления, г. Москва, E-mail: krylova.tasha@mail.ru
О. Никурадзе, студент, Государственный университет управления, г. Москва, E-mail: olyanikuradze@gmail.com
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ГЕНДЕРА В ПЕЧАТНОЙ РЕКЛАМЕ
Целью работы является описание лингвистических особенностей репрезентации тендерных стереотипов рекламных текстов в периодических печатных изданиях. Авторами рассмотрен ряд базовых тематических категорий текстов рекламы. Категория времени, проявляющаяся в стереотипных качествах эмоциональности и импульсивности в текстах, адресованных женщинам, базируется на стремлении к немедленному результату и наименьшим затратам времени. Для мужчин наиболее важным оказывается элемент новизны товара, динамизма, поэтому доступным является пространство, находящееся за рамками настоящего времени. Категория внешнего образа наиболее актуальна среди женского сегмента аудитории, однако во всех рекламных текстах наблюдается прямая связь между категориями внешнего и внутреннего образа. Категория социального статуса в текстах рекламы ориентирована на стремление к общественному признанию, поэтому адресатами текстов являются, прежде всего, мужчины. При проведении исследования применен описательный, классификационный и дискурсивный анализ. В ходе работы были выявлены характерные языковые паттерны, формирующие в общественном сознании стереотипы о маскулинности и женственности.
Ключевые слова: рекламные тексты, гендерная репрезентация, языковые особенности, тематические категории.
Реклама в современных условиях свободного выбора товаров и услуг информирует потребителей не только о практически полезных качествах продуктов, но и об одобряемых в обществе моделях поведения, моральных принципах. Рекламный текст, более широко - рекламный дискурс, имеет несколько целей: создает определенные стереотипы поведения, закрепляет ценностные ориентиры (воздействующая цель); содействует коммуникационным связям, формирует общественное сознание (социальная цель); рас-
пространяет информацию о товаре или услуге (информационная цель); стимулирует распространение товара и услуги (экономическая цель) [1, с. 13]. Кроме того, в процессе социальной коммуникации реклама способствует позиционированию индивида в обществе и участвует в формировании и корректировке гендерных стереотипов, которые «помогают более точно определить целевую аудиторию и, продвигая продукт/услугу, быстро достигать цели» [2, с. 113].
