CC BY
150
ФІЛАЛОГІЯ
157
УДК 811.161
В. С. Сидорец
К ПРОБЛЕМЕ СОДЕРЖАНИЯ КЛЮЧЕВЫХ ПОНЯТИЙ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ГРАММАТИКИ
Рассматриваются ключевые понятия функциональной грамматики: лингвистическая функция, функционализм, понятийная категория (понятийное поле) - функционально-семантическая категория (функционально-семантическое поле). Предлагается закрепить термины понятийная категория - понятийное поле, функционально-семантическая категория - функциональносемантическое поле за объектами, отличающимися объемом и характером составляющих. Обращается внимание на некоторые специфические черты понятийной и функционально -семантической категорий процессуальности.
Введение
То, что функционально-семантическое направление в языкознании обусловило появление и последующее применение в соответствующих исследованиях методов ономасиологии, когнитивистики, зародившейся в прикладной лингвистике, номинативной деривации и др., выдвигает, естественно, вопрос о самом понятии функция языковой единицы, поскольку функциональная грамматика ориентируется «на изучение и описание функций и закономерностей функционирования грамматических единиц во взаимодействии с элементами разных языковых уровней, участвующими в передаче смысла высказывания» [1, 15], а также предполагает возможность «синтеза двух направлений анализа - от форм к значению (от средств к функциям) и от значения к форме (от функций к средствам)» [1, 15]. Само понятие функция связано в нашем сознании с определенного рода динамизмом, обусловленным первичным значением латинского существительного functio (исполнение, свершение), производного от причастия functus, которое входит в систему форм глаголаfungor, functus sum, fungi - осуществлять, выполнять, исполнять [2, 341].
Результаты исследования и их обсуждение
Сейчас сложно установить, кто из ученых впервые обратил внимание на понятие функция в лингвистическом аспекте. Попытки разобраться в этой проблеме предпринимались неоднократно. К числу последних можно отнести изложение истории вопроса, которому посвящена значительная часть первойой главы монографии З. И. Резановой, отметившей, что в лингвистических исследованиях термин функция «синонимичен базовому термину системноструктурной модели описания языка - термину отношение» [3, 3]. У датских структуралистов эти термины используются как дублеты. Однако, подчеркивает Резанова, «понятие функция гипонимично понятию отношение. Функция - это внешнесистемное отношение единиц: в пределах языкового уровня единицы связываются парадигматическими и синтагматическими отношениями; во внешней среде, которой является более высокий уровень иерархически организованной языковой системы, отношения элементов определяются как функция» [3, 3].
Резанова делает особый акцент на функционализме как одной «из методологических установок современной научной парадигмы» [3, 19] и критически оценивает известные положения Ю. С. Степанова о трех языковых функциях - номинации, предикации и локации [4, 122-142], Е. С. Кубряковой о трех установочно-познавательных принципах в процессе лингвистического познания - экспансионизме, антропоцентризме, экспланаторности [5, 5-13]. Она приводит также высказывания глоссемантиков, представителей Пражского лингвистического кружка и др., о понятиях функция, функционализм, стремится определить специфику, систему, иерархию и назначение различных языковых функций.
Содержательное и подробное освещение истории данного вопроса позволило автору монографии сделать заслуживающий внимания вывод о том, «что истолкование функций любого элемента системы возможно лишь в связи с осуществлением внешнего языкового отношения -коммуникативной функции» [3, 21], «что любая языковая функция реализуется как совокупность ее текстовых воплощений» [3, 35] и др. Пожалуй, наиболее убедительны в изложении
З. И. Резановой те положения о лингвистической функции и функционализме, которые опираются на высказывания В. Г. Гака, Е. А. Земской, Л. Н. Мурзина и особенно А. В. Бондарко, который еще в начале 80-х достаточно четко обосновал следующее положение: «...функция языковой единицы
158
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
трактуется нами, с одной стороны, как способность к выполнению определенного назначения (в частности, как “свернутый” потенциал функционирования, обусловливающий пределы и правила самого процесса функционирования данной единицы), а с другой - как результат функционирования - реализованная, достигнутая цель» [1, 20].
Весьма логичным представляется акцентирование внимания А. В. Бондарко на взаимодействии «грамматических категорий как систем с окружающей средой» [1, 24], которое является существенным компонентом в сфере функционирования языковых единиц. Исходя из общей теории, вытекающей из системных исследований различных объектов действительности, А. В. Бондарко отмечает, что «система как множество элементов с отношениями и связями между ними, образующими определенную целостность, противостоит среде, во взаимодействии с которой система проявляет и создает все свои свойства» [1, 24]. Если иметь в виду систему языка, то «среда по отношению к той или иной языковой единице, категории или группировке как исходной системе - это множество языковых (а также внеязыковых) элементов, играющих по отношению к исходной системе роль окружения, во взаимодействии с которым эта система выполняет свою функцию» [1, 25]. В связи с этим среда делится на два типа - парадигматический и синтагматический. Первый тип - это взаимодействие определенной языковой единицы, категории, группировки в парадигматической системе языка, второй тип - это взаимодействие их в речи (контексте, речевой ситуации) [1, 25].
Естественно, функционирование языковых единиц происходит в микросреде (высказывании) и макросреде (целостном контексте). Само функционирование - это «актуализация и взаимодействие в речи единиц, классов и категорий данной языковой системы. Живой процесс функционирования осуществляется в речи, однако правила и типы функционирования языковых единиц относятся к системе и норме языка (исторически и социально обусловленной), к языковому строю, представляя собой его активный динамический компонент» (курсив автора. - В. С.) [1, 23].
Кроме собственно языковой среды взаимодействия элементов, следует учитывать и их взаимодействие «со средой “внешней” - социолингвистической и психолингвистической» [1, 25]. Следовательно, «грамматические единицы, классы и категории как системы должны изучаться вместе с той средой, которая их окружает и с которой они взаимодействуют» [1, 26]. Все это в совокупности «представляет собой важнейший интегративный фактор формирования функционально-семантических полей» [1, 26].
Целесообразным поэтому является изучение поставленной проблемы в аспекте ментальной лингвистики и особенно той части, которая объектом исследования имеет когнитивную функцию языка - «его роль в обеспечении мыслительного процесса» [6, 8], «мыслительной деятельности» [7, 21], в осуществлении человеком концептуализации и категоризации мира [8, 226]. В результате языковой когниции объективно -субъективного мира в сознании человека с учетом его интеллектуальных возможностей, его жизненного опыта закрепляются различные по объему и сложности ментальные структуры, в их числе понятийные категории (понятийные поля).
Каждая понятийная категория - это ментально отраженная совокупность невербальных фактов, объединенных общим смысловым стержнем - понятийным инвариантом. В языке такая категория выражена, как отмечал И. И. Мещанинов, системой лексических, морфологических и синтаксических значений [9, 15]. В конкретном языке понятийные категории «реализуются в виде функционально-семантических категорий, или полей» [10, 77]. Описание системы подобных полей, как отмечает А. В. Бондарко, представляет сущность известного направления в науке о языке - функциональной грамматики [11, 32]. При этом функциональная грамматика никоим образом не претендует на объекты исследования традиционной грамматики - грамматические категории, являющиеся исторически выработанными языковыми формулами, в которых понятийные категории получили стандартное выражение.
Не каждая понятийная категория может найти завершающее, грамматическое оформление. Так, понятийная категория определенности-неопределенности в сфере имен существительных имеет грамматические стандарты в ряде языков - определенный и неопределенный артикли, но не имеет их в восточнославянских языках. У восточных славян грамматически представлена понятийная категория предельности действия, но ее нет на грамматическом уровне в германских языках. Естественно, отсутствие специализированных грамматических средств для выражения той или иной понятийной категории компенсируется применением разноуровневых неспециализированных средств, что является важным объектом функциональной грамматики,
ФІЛАЛОГІЯ
159
которая не порывает с системно-структурным аспектом грамматического строя языка, а разрабатывает его в особом направлении - не по отдельным уровням и аспектам, а на базе описания структуры семантико-функциональных единств, охватывающих взаимодействующие элементы разных уровней системы языка [11, 16]. Обращаясь к истокам функциональной грамматики в России, А. В. Бондарко акцентирует внимание на том, что функционально -грамматические приемы описания языковых фактов имеют в отечественном языкознании значительную традицию. В книге «Грамматическое значение и смысл» он апеллирует к трудам А. А. Потебни, И. А. Бодуэна де Куртене, Ф. Ф. Фортунатова, А. М. Пешковского, Л. В. Щербы, И. И. Мещанинова, В. В. Виноградова, выделяя в них то, что относится к сфере функционально -грамматических исследований [12]. Подчеркивая «полевый» характер построения функциональной грамматики, А. В. Бондарко дает описание и общую характеристику системы функционально -семантических полей [11, 40-47].
Определяя функционально-семантическое поле как «двухстороннее (содержательно -формальное) единство, формируемое грамматическими (морфологическими) средствами данного языка вместе с взаимодействующими с ними лексическими, лексико -грамматическими и словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне» [11, 40], А. В. Бондарко выделяет группировку полей с акциональным (предикативным) ядром (в нашей терминологии такая группировка называется функционально-семантической категорией процессуальности), группировку полей с предметным (субъектно-объектным) ядром, группировку полей с квалитативно-квантитативным (преимущественно атрибутивным) ядром, группировку полей с обстоятельственным ядром [11, 42].
А. В. Бондарко указывает на «различия между полями в зависимости от степени их грамматической центрированности, от морфологического, синтаксического, лексико-грамматического или смешанного характера центра поля, от моноцентричности / полицентричности и других структурных признаков» [11, 44]. К числу моноцентрических относятся поля, которые формируются на базе грамматических категорий. Так, в основе моноцентрического поля темпоральности лежит грамматическая категория времени, поля залоговости -грамматическая категория залога и т. д. Поле количества является полицентрическим, поскольку «опирается не только на грамматическую категорию числа, но и на грамматический класс числительных, количественно-именные сочетания и т. д.» [11, 43]. Такими же будут поля качественности, посессивности и др.
Исследование различных полей, «опирающихся на грамматические единицы и категории, включает анализ функционирования грамматических форм и категорий. В центре внимания при таком анализе оказывается соотношение грамматической единицы и контекста» (курсив наш. - В. С.) [11, 45].
Грамматические средства (единицы и конструкции) в органичном взаимодействии с лексикой, словообразованием (шире - с номинативной деривацией) реализуют в тексте множество смыслов. При этом, как подчеркивает А. В. Бондарко, «в основу описания ФСП в направлении от семантики к формальным средствам ее выражения кладутся ... не все вообще, не любые смыслы, которые можно извлечь из высказываний в данном языке, а лишь категориальные смыслы, т. е. те, которые находят воплощение в значениях грамматических форм и категорий, в служебных (т. е. грамматических) словах, в специальных типах синтаксических конструкций или в значениях лексико-грамматических разрядов» [11, 52].
Категориальные смыслы, составляющие функционально-семантические поля, естественным образом связаны с номинативной деривацией, порождающей для реализации этих смыслов различные по степени сложности номинации на основе ономасиологической формулы, включающей понятие ономасиологического базиса и понятие ономасиологического признака, или, выражаясь словами В. М. Никитевича, формулы номемы (СС + КС) [13, 32]. Появляющиеся номинации включаются в номинативные структуры (номинативные ряды, типовые деривационные группы, деривационно расширенные словообразовательные гнезда и др.), которые составляют номинативные классы, т. е. группировки различных по характеру и объему структуры номинаций, возглавляемых частями речи. В этом отношении имеется много общего в понятиях функционально-семантическое поле и номинативный класс: группировка полей с предметным (субъектно-объектным) ядром и номинативный класс субстантива, группировка полей с акциональным (предикативным) ядром и номинативный класс, возглавляемый глаголом, и др.
160
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
Комплексные структуры типа номинативный ряд - своеобразные участки группировки полей или номинативных классов. Исследование этих комплексных структур - важная часть изучения как номинативных классов и функционально-семантических группировок полей вообще, так и отдельного поля в частности.
В связи с тем что в сфере функциональной грамматики используются термины понятийная (семантическая) категория, понятийное поле, функционально-семантическая категория, функционально-семантическое поле, считаем целесообразным внести некоторые уточнения в употребление этих терминов. За совокупностью разноструктурных языковых элементов, ядром которых является лексико-грамматическая категория (часть речи), закрепить название функционально-семантическая категория, а то, что ее породило, - понятийная категория. Данные категории имеют фундаментальный характер. За теми же структурами, через которые они реализуются, закрепить названия функционально-семантическое поле и понятийное поле.
Не отрицая в принципе полевый подход в сфере функциональной грамматики, В. С. Храковский подчеркивает, что «исходными рабочими понятиями функциональной грамматики должны быть понятие минимального семантического признака (кратность, цикличность и т. п.) и понятие семантической зоны данного семантического признака [14, 76]. Только при достаточно основательном изучении как семантики, так и средств выражения этих признаков, «можно и нужно ставить вопрос об объединении семантических признаков в функционально-семантическом поле. Пока же проблема формирования функционально -семантического поля ясна не во всех деталях» [14, 76].
Полагаем, что в настоящее время функционально-грамматические изыскания вполне могут вестись как с позиций функционально-семантического поля, так и с учетом минимального семантического признака в зависимости от характера изучаемого объекта. Анализируя определенный языковой факт с точки зрения минимального семантического признака, мы пытаемся установить его «внутреннюю форму», его изолированный семантический микромир. Если же нам нужно выяснить лексико-грамматическую природу этого факта, его функционально-речевые свойства, статус в языке, совершенно необходим выход на семантическую зону данного семантического признака (в нашем случае - зона типовой деривационной группы, зона расширенного словообразовательного гнезда и др.), на понятие функционально-семантического поля (функциональносемантической категории).
Хотя функционально-семантическая категория есть порождение понятийной категории, она в известной степени автономна по отношению к понятийной категории, развивается по своим законам в плане выражения и содержания. Функционально-семантические категории, как известно, различны по объему. Более емкие, фундаментальные категории могут состоять из менее емких - подкатегорий (или полей). Естественно, первые представляют расширенную совокупность однородных значений, вторые - суженную. Следовательно, существует иерархия категорий.
Одной из ведущих фундаментальных категорий является функционально-семантическая категория процессуальности, система разноуровневых элементов которой (глаголов, вербоидов, глагольных словосочетаний) объединяется понятийным инвариантом, выражающим действие в широком, абстрактно-грамматическом смысле слова. Этот инвариант - результат преломления сложившегося в сознании человека инварианта процесса (состояния), объединяющего, в свою очередь, те невербальные факты отраженной действительности, которые представляют понятийную категорию процессуальности.
В определенном, чисто теоретическом смысле закономерен вопрос: где завершается понятийная категория процессуальности и начинается сфера действия категории функционально -семантической. Завершение первой и переход ко второй происходит тогда, когда осуществляется отбор и наименование процессуальных фактов, что является объектом ономасиологии, которая в значительной степени определяет сущность функционально-семантических исследований, так как «изучение тех или иных языковых явлений в ономасиологическом плане означает, что в центре внимания находится вопрос о том, как связаны эти явления с обозначением окружающей действительности, с выбором и созданием названий для отдельных ее фрагментов. Ономасиологический подход означает также изучение номинативных функций самих анализируемых единиц, т. е. их непосредственной роли в процессах номинации» [15, 5]. Ономасиологический аспект позволяет заметить, в чем проявляется автономия, относительная самостоятельность понятийной и функционально-семантической категорий. Кстати, «одним
ФІЛАЛОГІЯ
161
из существенных проявлений относительной самостоятельности языкового и мыслительного содержания является возможность реализации одного и того же мыслительного содержания в разных высказываниях, отличающихся друг от друга с точки зрения языкового содержания» [11, 66], поэтому естественно, что «мыслительное содержание в своих фундаментальных категориях ... универсально, тогда как языковое содержание наряду с универсальными элементами (которые, так или иначе, отражают мыслительную основу языкового содержания) заключают в себе существенные неуниверсальные элементы» [11, 69].
Выводы
Итак, понятия лингвистическая функция, функционализм, понятийная категория (поле) -функционально-семантическая категория (поле) актуальны, фундаментальны в современной лингвистической науке, поскольку отражают сущностный реальный факт - язык в динамике. В своей основе эти понятия не имеют принципиальных различий в многочисленных работах по функциональной лингвистике, а фактически взаимодополняют друг друга. Так, например, понятие группировка полей с акциональным (предикативным) ядром [ГПАЯ] у А. В. Бондарко весьма близко к понятию номинативный класс глагола [НКГ] у В. М. Никитевича и А. В. Никитевича, а также к нашему понятию (В. С.) - функционально-семантическая категория процессуальности [ФСКП]. Некоторые различия могут иметь место в структурировании сегментов данного или других лингвистических объектов, в отмеченном случае ГПАЯ (НКГ, ФСКП). Однако наличие таких различий способствует более аргументированному и глубокому познанию сущности самого объекта.
Литература
1. Бондарко, А. В. К теории функциональной грамматики / А. В. Бондарко // Проблемы функциональной грамматики. - М. : Наука, 1985. - С. 16-29.
2. Латинско-русский словарь / авт.-сост. И. Х. Дворецкий. - М. : Русский язык, 1986. - 840 с.
3. Резанова, З. И. Функциональный аспект словообразования. Русское прозводное имя / З. И. Резанова. - Томск : Изд-во Томского ун-та, 1996. - 219 с.
4. Степанов, Ю. С. Основы общего языкознания / Ю. С. Степанов. - М. : Просвещение, 1975. - 271 с.
5. Кубрякова, Е. С. Парадигма падежного значения в лингвистике и ее современный статус / Е. С. Кубрякова // Известия РАН. Сер. лит. и языка. - 1994. - Т. 53. - № 2. - С. 5-13
6. Слюсарева, Н. А. Функциональная грамматика и когнитивность морфологии / Н. А. Слюсарева // Проблемы функциональной грамматики. - М. : Наука, 1985. - С. 56-65.
7. Селиванова, Е. А. Когнитивная ономасиология / Е. А. Селиванова. - Киев : Фитосоциоцентр, 2000. - 248 с.
8. Вежбицка, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицка. - М. : Русские словари, 1997. - 411 с.
9. Мещанинов, И. И. Понятийные категории в языке / И. И. Мещанинов // Труды Военного института иностранных языков. - 1945. - № 1. - С. 3-15.
10. Всеволодова, М. В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса / М. В. Всеволодова. -М. : МГУ, 2000. - 504 с.
11. Бондарко, А. В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии / А. В. Бондарко. - Л. : Наука, 1983. - 208 с.
12. Бондарко, А. В. Грамматическое значение и смысл / А. В. Бондарко. - Л. : Наука, 1978. - 175 с.
13. Никитевич, В. М. Основы номинативной деривации / В. М. Никитевич. - Минск : Выш. шк., 1985. - 157 с.
14. Храковский, В. С. Типы грамматических описаний и некоторые особенности функциональной грамматики / В. С. Храковский // Проблемы функциональной грамматики. - М. : Наука, 1985. - С. 65-77
15. Кубрякова, Е. С. Части речи в ономасиологическом освещении / Е. С. Кубрякова. - М. : Наука, 1978. - 115 с.
Summary
The key notions of the functional grammar are considered: the linguistic function, functionalism, conceptual category (conceptual field) - functional-semantic category (functional-semantic field). It is proposed to allot the terms conceptual category - conceptual field, functional-semantic category - functional-semantic field to the objects, which differ from each other on their scope and character of the components.
Attention is given to some specific features of the conceptual and functional-semantic categories processiality.
Поступила в редакцию 02.03.09.
