CC BY
48
В. В. Кузнецов,
кандидат исторических наук
К ПРОБЛЕМЕ ИДЕНТИФИКАЦИИ ОТРАСЛЕЙ ПРАВА В НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ
TO THE PROBLEM OF IDENTIFICATION OF BRANCHES OF LAW IN THE NATIONAL LEGAL SYSTEM
В статье рассматриваются возможности использования системного подхода для определения отраслей права в системе права Российской Федерации. Анализируются связи и взаимодействия системы права и системы законодательства как элементов национальной правовой системы.
The article examines the possibilities of using a systematic approach to determine the branches of law in the legal system of the Russian Federation. The connections and interactions of the legal system and the legislative system as elements of the national legal system are analyzed.
Процесс развития современной правовой системы Российской Федерации сопровождается рассогласованием в юридической науке правовой культуры и правотворческой деятельности и интенсификацией последней. Ускоренное развитие общественных отношений, требующих правового регулирования, способствует количественному увеличению нормативных правовых актов в конкретной сфере, следствием чего является формирование относительно обособленных нормативных массивов. Реакцией становится инициирование отрасли права. Так, Т. И. Абакумова предлагает реализовать идею сетевого права, необходимого для правового регулирования «электронной сети, содержащей в памяти компьютеров государственных органов информацию обо всех субъектах права» [1. — С. 102]. Накопление внутри существующей отрасли нормативного материала, отличающегося спецификой регулирования общественных отношений, также способствует «обособлению». Например, рассматриваются возможности выделения президентского, парламентского, избирательного, референдумного и других самостоятельных отраслей из конституционно-
го права [2. — С. 96]. В российском законодательстве создаются нормативные массивы, представленные в том числе кодифицированными актами, сочетающими нормы, объединенные предметом, но не имеющие единого метода правого регулирования, так называемые комплексные правовые образования [3].
Специфический вклад в процесс «отраслеоб-разования» вносит юридическая наука. Как справедливо отметил О. А. Красавчиков: «Как только исследователь обнаружит ту или иную форму связи, тот или иной момент взаимодействия норм (правовых институтов) различных отраслей права, он тут же спешит объявить об обнаружении "новой" отрасли права или отрасли законодательства» [4. — С. 63]. Исследователи «создают» в системе права «мегаотрасли» [5]. Некоторые исследователи, как, например, В. К. Андреев, говорят о том, что деление системы права на отрасли «скорее, дань научной традиции, чем объективная реальность» [6. — С. 50, 51], и это мнение имеет определенную поддержку. Так, С. П. Маврин отмечает: «Сегодня сама проблема деления права на какие-то квазисамостоятельные отрасли не акту-
альна, поскольку ее решение не оказывает никакого практического воздействия на эффективность правотворчества и правоприменения» [7]. Иррациональным, на наш взгляд, видится и подход Р. З. Лившица, по которому объективна лишь система законодательства, применительно к которой наукой должна строиться система права [8. — С. 5], следствием распространения аналогичных идей становится процесс подмены понятий «отрасль права» и «отрасль законодательства», попытки построения системы права за счет системы законодательства.
Внести определенную ясность в количественную и качественную характеристику отраслей позволяет анализ связей и взаимодействий в структуре национальной правовой системы. Приведем несколько аргументов в поддержку предложенного мнения. Во-первых, исследование правовых явлений в пределах государства позволяет подойти к вопросам структуры системы права и системы законодательства посредством описания единства и взаимодействия права, юридической практики и правовой идеологии как структурных элементов одной системы. Во-вторых, системность в целом, в том числе нормативных обобщений, имеет основополагающее значение для государств, относящихся к романо-германской правовой семье. Как отмечает С. С. Алексеев, нормативно-законодательные «континентальные» системы сложились при целенаправленной работе компетентных государственных органов, которые, опираясь на данные юридической науки, достижения юридической культуры, реализовывали системное, кодификационное правотворчество [9. — С. 190]. В-третьих, обсуждение правовой системы, как категории, охватывающей все правовые явления, позволяет достигнуть согласованности между различными подходами к правопо-ниманию, найти компромисс между сторонниками нормативного и широкого понимания права. По мнению М. И. Байтина, введение категории правовой системы «позволяет, с одной стороны, не смешивать право с другими правовыми явлениями, охватываемыми наряду с ним понятием правовой системы, четко вычленять своеобразие, особенности каждого ее элемента. С другой стороны, такой подход предполагает раскрытие образования, развития и действия права, всех его сторон и проявлений, а также взаимосвязей с правовой системой в целом и составляющими ее компонентами в отдельности» [10. — С. 153].
Прежде чем определить национальную правовую систему и ее содержание, целесообразно обратиться к характеристике системы и «вооружиться» соответствующим понятийным и методологическим аппаратом. Существенные свой-
ства системы раскрываются посредством следующих трактовок: «система представляет собой определённое множество взаимосвязанных элементов, образующих устойчивое единство и целостность, обладающее интегральными свойствами и закономерностями» [11]; система — это «набор объектов, имеющих данные свойства, и набор связей между объектами и их свойствами» [12]; «системой можно назвать только такой комплекс избирательно-вовлеченных компонентов, у которых взаимодействие и взаимоотношение приобретает характер взаимосодействия компонентов на получение фокусированного полезного результата» [13]. Обобщив представленные суждения, следует сказать о характерных чертах системы: существование внутренней структуры, которая предполагает наличие частей системы — неделимых элементов, обладающих единством и самостоятельностью; связь элементов системы — совокупность зависимостей свойств одного элемента от свойств других; их взаимодействие — совокупность взаимосвязей и взаимоотношений между свойствами элементов; и, наконец, целеполагание. Стоит отметить, что любая система существует среди других объектов, в своей совокупности обозначаемых «внешней средой», которые не входят в нее, но оказывают воздействие на систему [14].
Правовую систему стоит классифицировать как «большую» систему, в которую входят «сложные» системы (как подсистемы), состоящие из значительного числа взаимосвязанных элементов, каждый из которых может быть представлен в виде системы. Данные конструкции отличаются многообразием природы элементов, связей, разнородностью структуры, циркуляцией в системе больших информационных потоков и высоким уровнем неопределенности в ее описании [14]. Последнее является причиной длящейся с 80-х годов прошлого века дискуссии о понимании правовой системы.
Среди многообразия теоретических рассуждений о содержательном наполнении определения правовой системы подход М. И. Байтина видится наиболее обоснованным с позиции характеристики системы в целом: описания связей и взаимодействий правовых явлений (элементов) в ее структуре, определения целевой направленности системы. Итак, правовая система — это «совокупность внутренне организованных и взаимосвязанных, социально однородных и устремленных, в конечном счете, к общим целям, правовых явлений данного общества, каждое из которых выполняет свою специфическую роль в правовом регулировании или выходящем за его пределы правовом воздействии на общественные отношения» [10. — С. 155, 156].
Вопрос о структуре правовой системы также остается открытым. С. С. Алексеев в качестве элементов рассматривал право как особое институционное нормативное образование, судебную и иную юридическую практику, правовую идеологию, правотворческую и правоприменительную деятельность компетентных органов, всю совокупность правовых актов-документов, в том числе нормативных, индивидуальных, интерпретационных, индивидуальные правовые предписания, правоотношения (субъективные права и обязанности, юридические санкции) [15. — С. 90]. Н. И. Матузов интерпретировал структуру правовой системы через такие слагаемые, как: право, правотворчество, правосудие, юридическая практика, нормативные, правоприменительные и правотолкующие акты, правоотношения, субъективные права и обязанности, законность, ответственность, механизм правового регулирования и др. [16. — С. 159]
Не имея задачи провести подробный структурный анализ содержания правовой системы с целью точного определения её составных элементов, ограничимся данными гипотезами и некоторыми выводами. Так, содержание правовой системы определяется исследователями по-разному, однако важнейшим элементом большинство называет право, также представляющее собой систему. Исходя из строения многоуровневых иерархических систем, к которым мы причисляем и правовую систему, стоит предположить, что система права занимает «вершину» правовой системы, оказывая на другие её элементы особое координационное воздействие. Нельзя отрицать и наличие такого элемента в правовой системе, как нормативные акты, образующие систему законодательства. Будучи частями единой конструкции, названные элементы правовой системы имеют связи, взаимодействуют друг с другом и внешней средой (см. рис. 1).
Рис. 1. Схема компонентов системы [14]
Прежде чем приступить к анализу связей и взаимодействия системы права и системы законодательства, целесообразно напомнить о том, что правовая система, «большая» по данной ей классификации, включает «сложные» системы, а следовательно, важно проводить указанный анализ в том числе через процессы внутренних взаимоотношений элементов правовой системы.
Применительно к системе права интерес представляет характеристика системы с много-
уровневой иерархической структурой, в которой все компоненты и связи существуют одновременно, имеют большое число уровней структуризации, отличаются различными принципами взаимоотношений элементов в пределах уровня и различным правом вмешательства вышестоящего уровня в организацию взаимоотношений между элементами нижестоящего (см. рис. 2).
В структуре системы права существует несколько видов системных образований, в том
числе отрасли и институты права, однако важным условием их характеристики является определение «первичного» элемента, которым, по сложившемуся мнению, называют норму права [17. — С. 44]. С целью исключить возможные противоречия рассмотрим микросистемность как свойство нормы права. «Классическая» норма права состоит из трёх частей, а именно: гипотезы, диспозиции и санкции, что вызывает сомнения в ее определении как неделимой части системы. Однако подобная структура является «идеальной» и необязательной. К примеру, нормы конституционного права зачастую не содержат ни санкции, ни гипотезы, при этом сохраняют все иные свойства, присущие норме права. Также названные части нормы права не могут су-
ществовать самостоятельно: правовые последствия несоблюдения требований бессмысленны без формулировки самих требований; как и условия, при наличии или отсутствии которых должна реализоваться диспозиция, без существования последней. Следовательно, части нормы права имеют смысл и не теряют своих свойств только в качестве единого и неделимого явления. Нормы права имеют важную взаимосвязь с внешней средой и системой законодательства. В процессе синхронизации правового регулирования и общественной жизни нормы права воплощаются, изменяются или утрачивают свою юридическую значимость, например, в результате изменения или отмены нормативного акта.
Ч~~\......и
ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
Рис. 2. Многоуровневая иерархическая структура [14]
Нормы права по своему предмету правового регулирования образуют институты права. Как вид системного образования правовой институт может существовать в качестве простой или сложной системы. Если в структуре правового института формируются группы относительно обособленных правовых норм, регулирующих общественные отношения в пределах предмета правового института, то такие образования называют субинститутами [18. — С. 51]. Институт, являясь самым многочисленным системным образованием в структуре права, обладает наибольшим числом связей и взаимодействий в пределах своего иерархического уровня, как с нижестоящими элементами — нормами — и вышестоящими образованиями — отраслями права, так и с элементами правовой системы, в том числе системой законодательства. Стоит обратить внимание на предметный принцип формирования элементов системы законодательства и правовых институтов. Подобные взаимоотношения и сходства способствуют созданию теорий о комплексных нормативных образованиях, в том числе межотраслевых институтах. Например, юридической ответственности [19]. Ю. К. Осипов определят их как группы «относящихся к нескольким различ-
ным отраслям права норм, которые регулируют общественные отношения, обладающие некоторыми общими признаками» [20. — С. 81]. Изложенное суждение получило широкое распространение и имеет вполне прозрачное обоснование, однако с позиции системного подхода не представляется убедительным. Подобное системное образование не только теряет свою целостность в рамках одной системы (отрасли права), но и фактически «сращивает» несовместимые по своему предмету и методу регулирования отрасли. К тому же конкретные свойства норм права в межотраслевых институтах, определяющие их в системе (порядок их применения, круг субъектов, на которые они распространяются и т.д.), существенно отличаются, что не позволяет рассматривать данное образование как элемент системы. Вместе с тем идея существования межотраслевых образований различного толка подтверждает наличие специфических принципов взаимоотношений элементов в пределах одного уровня системы и взаимных связей между ними. Система законодательства, как и внешняя среда, так же влияет на институты, как и на нормы права, однако эти процессы не так интенсивны либо требуют определенных «триггеров». В ходе ак-
тивной правотворческой работы происходит постепенное накопление однородного материала, который структурируется в системные образования, а глобальные изменения общественных отношений в пределах государства: установление, принятие, изменение государственной религии или идеологии, трансформации формы государства и т.д. неизбежно влекут за собой «отмирание» или преобразование правовых институтов.
Однородные правовые институты формируют отрасли права. Это наиболее устойчивые системные образования со сложной структурой. Совокупность однородных институтов определенной отрасли может формировать подотрасль права — крупное подразделение системы права, занимающее промежуточное состояние между институтом права и отраслью права [21. — С. 328]. В период второй дискуссии о критериях разграничения отраслей права и на её основании было сделано несколько фундаментальных выводов, которые не утрачивают своей актуальности: во-первых, дифференциация отраслей права осуществляется по предмету и методу правового регулирования; во-вторых, «можно вполне сознательно создать норму права, группу норм, но нет практической возможности с сегодня на завтра "построить" целиком всю систему действующего права» [22. — С. 236], то есть система права — объективно сложившееся явление, не зависящее всецело от воли законодателя; в-третьих, задача законодателя — «уяснить закономерности развития объективно складывающейся системы права и проводить кодификацию отдельных отраслей права на основе анализа существующих общественных отношений и особенностей их правовой регламентации» [22. — С. 236]. Другими словами, система права и ее структура в систематизацион-ной и правотворческой практике должна выступать в качестве доктринальной основы, что дополнительно подтверждает иерархическое «верхнее» положение права в правовой системе и её координационную функцию по отношению к системе законодательства. Последний тезис, безусловно, указывает на необходимость поиска связей между элементами правовой системы и форм их взаимодействия для достижения согласованности, устойчивости системы. С другой стороны, искаженное толкование данного правила приводит к определенным казусам. Так, исследователи начинают соотносить кодексы и другие нормативные акты с отраслями права, что способствует формированию неверных выводов о существовании комплексных отраслей права [23. — С. 285].
Нельзя отрицать существование «идеального совпадения», а именно отрасль уголовного права и Уголовный кодекс РФ (что во многом связано с исключительным принципом его создания и развития: «Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий
Кодекс» [24]). Однако не следует забывать, что не всем отраслям права адекватно соответствуют нормативные правовые акты, поэтому в системе законодательства встречаются разнообразные комплексные структуры, построенные либо по признаку функционального назначения, либо применительно к сферам государственного управления [26. — С. 18]. Так, Земельный кодекс РФ, Налоговый кодекс РФ, Градостроительный кодекс РФ объединяют нормы отраслей гражданского, уголовного, административного права и т.д., данное утверждение справедливо и по отношению к несистематизированным нормативным актам, формирующим своеобразные сферы законодательства (сельскохозяйственное, торговое законодательство и т.д.). Разумным видится пояснение Е. Е. Тонкова о том, что «законодательная деятельность, хоть и должна учитывать основные посылы разработанной системы права, в то же время имеет свои особенности и пределы, обусловленные практической целесообразностью и удобством правоприменения» [26. — С. 8]. Деятельность законодателя обычно направлена на полное урегулирование значимых общественных отношений в пределах сферы общественной жизни или государственного управления, отсюда следует предметный подход, без ориентирования на точное «совпадение» с отраслью права. К тому же существование межотраслевых образований в системе права следует исключать по ряду системообразующих причин, описанных при рассмотрении институтов права.
Связи и взаимодействия систем отраслей права внутри системы права с другими элементами правовой системы и внешней средой разнообразны, и все эти элементы участвуют в технологическом процессе. Общество, в частности динамика и структура социальных интересов, требующих выражения в праве, способствует развитию системы, ее дополнительной внутренней структуризации. В процессе длительного исторического развития, предполагающего усложнение общественных отношений, обособляются подотрасли права, которые могут принять вид самостоятельной отраслевой системы. Исключить такое взаимодействие невозможно, иначе «право превратится в консервативную силу, препятствующую общественному прогрессу» [27. — С. 147]. Из чего следует еще один вывод о том, что интенсификации общественной жизни соответствует ускорение процесса отраслеобразования. Правотворчество и законодательство, как самостоятельные системы, обеспечивают процесс придания новым либо обновляющимся общественным отношениям формальности, определяют их принадлежность к праву, то есть связывают внешнюю среду с системой права, выступая в качестве средства и формы. При этом влияние системы законодательства на систему права ограничено. Как писал С. С. Алексеев: «Юридические нормы, входящие в комплексные образования, продолжают оста-
ваться в главной структуре, в основных отраслях, и на них распространяются общие положения соответствующих основных отраслей. Во вторичную же структуру входят, оставаясь нормами, например, гражданского, уголовного, административного» [9. — С. 198] права. Наконец, правовая идеология влияет на всех участников указанного технологического процесса, развивая как методы правотворчества, так и формы законодательства, «указывает» законодателю на общественные отношения, требующие переоценки с позиции права, и их взаимосвязи с системой права. Вместе с тем не стоит забывать о том, что правовая идеология складывается из субъективных взглядов на право, поэтому не является абсолютным инструментом и требует корректировки и выработки.
Таким образом, моделирование отраслей права (выдвижение гипотез о существовании той или иной отрасли права) следует производить осторожно, согласно принципу обособленности, самостоятельности и единства норм права в пределах общего предмета и метода правового регулирования, сохраняя внутреннюю «чистоту» однородной системы, учитывая достижения юридической культуры, но не слепо следуя им, а также ориентируясь на историю государства и общества, его формирующего. Указанная цель должна иметь доктринальных характер, но не приниматься как догма, так как даже в «классических», признаваемых большинством исследователей отраслях уголовного, гражданского, конституционного, административного и процессуального права могут сочетаться общие, факультативные для данных отраслей, методы правового регулирования при наличии основного, отрас-леобразующего.
Для характеристики системы законодательства воспользуемся определением, данным П. Ю. Гордиенко, описавшей ее как «набор взаимосвязанных и взаимозависимых нормативных актов, составленных в таком порядке, который позволяет воспроизвести целую картину совокупности действующего нормативного правового регулирования» [28. — С. 12]. Понимание системы законодательства сопряжено сразу с несколькими проблемами исследования ее структуры, а именно с определением «первичного» элемента системы и смысла законодательства.
Часть исследователей, к примеру С. В. Ермоленко [29], А. Д. Шминке [25. — С. 24], называют «первичным» элементом системы законодательства нормативный правовой акт. Другие исследователи, в том числе С. А. Комаров [27. — С. 143], указывают на такую связь: «Первичным элементом системы права являются нормы, а первичным элементом системы законодательства выступают статьи нормативного правового акта». Однако проводить аналогии между статьей правового источника и нормой права некорректно. Так, существует три способа изложения нор-
мы права в статьях нормативных правовых актов: прямой, бланкетный и отсылочный, при этом только в первом случае статья «наполняется» содержанием нормы права, в остальных — теряет свою целостность (структурную, функциональную, целевую и т.д.), приобретает незавершенность либо утрачивает смысл без использования другой статьи или нормативного акта. Например, Конституция РФ устанавливает, что «Государственная Дума может быть распущена Президентом Российской Федерации в случаях, предусмотренных статьями 111, 112 и 117 Конституции Российской Федерации» [30]. Статьи, части, главы и другие структурные составляющие нормативных правовых актов непосредственно или в своём сочетании могут отражать содержание нормы права или правового института, однако не соотносятся с ними. Например, Конституция РФ и отрасль конституционного права, глава «Президент Российской Федерации» и институт права, статьи в ней и нормы права. Имеется видимое сходство, однако фактически ни сама Конституция, ни ее главы не содержат всей полноты норм соответствующей ей отрасли и института, а статьи, как уже говорилось, не всегда отличаются целостностью. К тому же некоторые элементы в структуре нормативных актов вообще не содержат норм права, например, преамбула Конституции РФ является программным положением, не регулирующим общественные отношения. Таким образом, именно нормативный правовой акт в своем единстве предметных связей обладает необходимой целостностью, позволяющей назвать его «первичным» элементом системы законодательства.
Вторая проблема, которая возникает при структурировании системы законодательства — понимание законодательства. Так, законодательство в узком смысле трактуется как совокупность исключительно законодательных актов [29. — С. 10]. Легальная позиция государства по этому вопросу нашла своё воплощение в ст. 3 Гражданского кодекса РФ: «Гражданское законодательство состоит из настоящего Кодекса и принятых в соответствии с ним иных федеральных законов (далее — законы)» [31]. В широком смысле под законодательством понимается совокупность не только законов, но и подзаконных нормативных актов Президента РФ, Правительства РФ, министров, ведомств, других органов государственной власти и управления [29. — С. 10]. Вместе с тем толкование нормативного правового акта не имеет значения при построении системы, так как не все законы могут иметь подзаконные акты (например, Уголовный кодекс РФ). Наличие подзаконных актов не может свидетельствовать о формировании системы в рамках закона, так как подзаконные акты создаются на основании законов и во исполнение законов, являются средством их реализации, то есть представляют единую неделимую целостность в совокупности.
Структура системы законодательства Российской Федерации представляется сложной иерархической структурой, построенной на принципах координации, информирования и субординации, имеющей подсистемы, связанные с федеральным строением законодательства. При этом «верхний» (федеральный) элемент системы является относительно замкнутой системой с общими связями с «нижестоящими» (региональными) системами. Соответствующему выводу способствует иерархия нормативных правовых актов в Российской Федерации по юридической силе.
Особый интерес представляет теория о «горизонтальном» (отраслевом) строении системы законодательства, рассматриваемая С. В. Ермоленко. В рамках данной структуры «вычленяются отрасли законодательства, соответствующие отраслям системы права». Одним из критериев «существования отрасли законодательства, адекватной отрасли права», С. В. Ермоленко предлагает «считать наличие кодифицированного либо сводного» нормативного акта [29. — С. 14]. Дополнительно исследователь ссылается на классификатор правовых актов [32], включающий, по его мнению, отрасли законодательства. Стоит сказать, что такой подход неверен. Выделение отраслей законодательства в структуре системы невозможно, так как они не являются ее элементами, а служат описательными (классификационными) средствами нормативных актов или групп нормативных актов. Систематизация законодательства, как верно поясняет Д. М. Азми, «представляет собой лишь основанное на определенных классификационных критериях упорядочение позитивной правовой материи... сведение системы к классификации должно неизбежно означать признание ее зависимости от систематизатора» [33. — С. 35], а право не может быть полностью подчинено субъективной воле. Отрасли законодательства в упомянутом
смысле могут регулировать определенную сферу государственного управления или деятельности (оборона, правотворческая деятельность органов государственной власти и т.д.), наполненную разнородными нормами, что не свойственно для отрасли права. Следовательно, отраслевое деление в структуре системы законодательства недопустимо, однако изучение отрасли законодательства как явления, связанного с отражением системы права в системе законодательства, имеет значение. Так, отрасль законодательства может служить для описания комплексных кодифицированных нормативных правовых актов; группы нормативных правовых актов, образующихся на основе института права конкретной отрасли с присоединением норм близкого содержания других отраслей (банковское, таможенное законодательство и т.п.); нормативных правовых актов, регулирующих сферу государственного управления или государственной деятельности. Целью идентификации отраслей законодательства является разграничение их с отраслями права, недопущение подмены понятий.
В результате взаимного воздействия права, законодательства, других элементов правовой системы и внешней среды нормы права получают свое формальное выражение, а нормативный правовой акт приобретает некоторую объективность. С другой стороны, указанные связи способствуют развитию права: его обновлению, дополнению, структурированию. Видится необходимым изучение права и законодательства в комплексе правовой системы, их связей и взаимодействий, посредством которых становится возможным определить различные внутренние процессы, в том числе формирования отраслей права, избежать подмены статуса элементов системы права и неверных аналогий между ней и системой законодательства.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абакумова Т. И. О проблемах сетевого права и законодательства // Правовое государство: теория и практика. — 2012. — № 3 (29). — С. 98—103.
2. Хачатуров Р. Л. Становление отраслей права Российской Федерации // Общетеоретические и исторические проблемы юридической науки и практики. — 2018. — № 1 (41). — С. 91—97.
3. Волкогон Т. А. Система права в условиях обновляющегося общества : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Кросноярск, 2006. — 22 с.
4. Красавчиков О. А. Система права и система законодательства: гражданско-правовой аспект // Правоведение. — 1975. — № 2. — С. 62—71.
5. Ершов В. В., Ашмарина Е. М., Корнев В. Н. Экономическое право как мегаотрасль российского права: его предмет и система // Государство и право. — 2015. — № 7. — С. 5—16.
6. Андреев В. К. К разработке новой редакции части первой ГК РФ // Хозяйство и право. — 2008.
— № 10. — С. 50—55.
7. Маврин С. П. О роли метода правового регулирования в структурировании и развитии позитивного права // Правоведение. — 2003. — № 1.
— С. 205—216.
8. Поленина С. В. Взаимодействие системы права и системы законодательства в современной России // Государство и право. — 1999. — № 9. — С. 5—12.
9. Алексеев С. С. Теория права. Изд. 2-е, пе-рераб. и доп. — М. : БЕК, 1995. — 320 с.
10. Байтин М. И. Сущность права (Современное нормативное правопонимание на грани двух веков). — Саратов : СГАП, 2001. — 416 с.
11. Анохин П. К. Избранные труды: философские аспекты теории систем. — М. : Наука, 1978. — 400 с.
12. Клир Д. Системология. — М. : Радио и связь, 1973. — 262 с.
13. Основы общей теории систем : учебное пособие. — СПб. : ВАС, 1992. — Ч. 1.
14. Чернышов В. Н. Теория систем и системный анализ : учебное пособие. — Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2008. — 96 с.
15. Алексеев С. С. Общая теория права : в 2 т. Т 1. — М. : Юрид. лит., 1981. — 361 с.
16. Теория государства и права : курс лекций / под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. — М., 1997.
17. Алексеев С. С. Право: Азбука. Теория. Философия: опыт комплексного исследования. — М. : Статут, 1999. — 710 с.
18. Иоффе О. С. Структурные подразделения системы права // Ученые записки ВНИИСЗ. — Вып. 14. — М., 1968. — С. 45—60.
19. Цюрина Н. В. Юридическая ответственность как институт права // Вопросы теории и истории государства и права. — 2013. — № 1 (60). — С. 29—34
20. Осипов Ю. К. Подведомственность юридических дел : учебное пособие. — Свердловск, 1973. — 124 с.
21. Комаров С. А. Теория государства и права : краткий учебник для вузов. — М. : Норма, 2003. — 448 с.
22. Теоретические вопросы систематизации советского законодательства / под. ред. С. Н. Братуся, И. С. Самощенко. — М., 1962. — 575 с.
23. Петров Д. Е. Дифференциация и интеграция структурных образований системы российского права : дис. ... д-ра юрид. наук. — Саратов, 2015. — 505 с.
24. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13.06.1996 № 63 // СПС «КонсультантПлюс», 2021.
25. Шминке А. Д. Система права и система законодательства России: вопросы методологии : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Саратов, 2012. — 30 с.
26. Тонков Е. Е., Синенко В. С. Комплексные отрасли в системе права и системе законодательства // Журнал российского права. — 2016. — № 11. — С. 5—12.
27. Отрасли законодательства и отрасли права Российской Федерации: общетеоретический, межотраслевой, отраслевой и историко-правовой аспекты : монография / под. общ. ред. Р. Л. Хача-турова. — М. : Юрлитинформ, 2017. — 584.
28. Гордиенко П. Ю. Техника систематизации права: теоретические основы и инструментарий : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Белгород, 2015. — 22 с.
29. Ермоленко С. В. Система законодательства Российской Федерации (вопросы теории и практики) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Волгоград, 2006. — 26 с.
30. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993, с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // СПС «Консультант-Плюс», 2021.
31. Гражданский кодекс Российской Федерации : федеральный закон от 30.11.1994 № 51 // СПС «КонсультантПлюс», 2021.
32. О классификаторе правовых актов: указ Президента РФ от 15.03.2000 № 511 // Справочная правовая система «КонсультантПлюс», 2021.
33. Азми Д. М. Учение М. А. Аржанова о системе права // Бизнес в законе. — 2009. — № 5. — С. 35—38.
REFERENCES
1. Abakumova T. I. O problemah setevogo prava i zakonodatelstva // Pravovoe gosudarstvo: teoriya i praktika. — 2012. — # 3 (29). — S. 98—103.
2. Hachaturov R. L. Stanovlenie otrasley prava Rossiyskoy Federatsii // Obscheteoreticheskie i is-toricheskie problemyi yuridicheskoy nauki i prakti-ki. — 2018. — # 1 (41). — S. 91—97.
3. Volkogon T. A. Sistema prava v usloviyah ob-novlyayuschegosya obschestva : avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. — Krosnoyarsk, 2006. — 22 s.
4. Krasavchikov 0. A. Sistema prava i sistema zakonodatelstva: grazhdansko-pravovoy aspekt // Pravovedenie. — 1975. — # 2. — S. 62—71.
5. Ershov V. V., Ashmarina E. M., Kornev V. N. Ekonomicheskoe pravo kak megaotrasl rossiyskogo prava: ego predmet i sistema // Gosudarstvo i pravo. — 2015. — # 7. — S. 5—16.
6. Andreev V. K. K razrabotke novoy redaktsii chasti pervoy GK RF // Hozyaystvo i pravo. — 2008. — # 10. — S. 50—55.
7. Mavrin S. P. O roli metoda pravovogo reguli-rovaniya v strukturirovanii i razvitii pozitivnogo prava // Pravovedenie. — 2003. — # 1. — S. 205—216.
8. Polenina S. V. Vzaimodeystvie sistemyi prava i sistemyi zakonodatelstva v sovremennoy Rossii // Gosudarstvo i pravo. — 1999. — # 9. — S. 5—12.
9. Alekseev S. S. Teoriya prava. Izd. 2-e, pere-rab. i dop. — M. : BEK, 1995. — 320 s.
10. Baytin M. I. Suschnost prava (Sovremennoe normativnoe pravoponimanie na grani dvuh vekov). — Saratov : SGAP, 2001. — 416 s.
11. Anohin P. K. Izbrannyie trudyi: filosofskie as-pektyi teorii sistem. — M. : Nauka, 1978. — 400 s.
12. Klir D. Sistemologiya. — M. : Radio i svyaz, 1973. — 262 s.
13. Osnovyi obschey teorii sistem : uchebnoe po-sobie. — SPb. : VAS, 1992. — Ch. 1.
14. Chernyishov V. N. Teoriya sistem i sistemnyiy analiz : uchebnoe posobie. — Tambov : Izd-vo Tamb. gos. tehn. un-ta, 2008. — 96 s.
15. Alekseev S. S. Obschaya teoriya prava : v 2 t. T 1. — M. : Yurid. lit., 1981. — 361 s.
16. Teoriya gosudarstva i prava : kurs lektsiy / pod red. N. I. Matuzova, A. V. Malko. — M., 1997.
17. Alekseev S. S. Pravo: Azbuka. Teoriya. Filosofiya: opyit kompleksnogo issledovaniya. — M. : Statut, 1999. — 710 s.
18. Ioffe O. S. Strukturnyie podrazdeleniya siste-myi prava // Uchenyie zapiski VNIiSZ. — Vyip. 14. — M., 1968. — S. 45—60.
19. Tsyurina N. V. Yuridicheskaya otvetstvennost kak institut prava // Voprosyi teorii i istorii gosudarstva i prava. — 2013. — # 1 (60). — S. 29—34
20. Osipov Yu. K. Podvedomstvennost yuridiches-kih del : uchebnoe posobie. — Sverdlovsk, 1973. — 124 s.
21. Komarov S. A. Teoriya gosudarstva i prava : kratkiy uchebnik dlya vuzov. — M. : Norma, 2003. — 448 s.
22. Teoreticheskie voprosyi sistematizatsii sovet-skogo zakonodatelstva / pod. red. S. N. Bratusya, I. S. Samoschenko. — M., 1962. — 575 s.
23. Petrov D. E. Differentsiatsiya i integratsiya strukturnyih obrazovaniy sistemyi rossiyskogo prava : dis. ... d-ra yurid. nauk. — Saratov, 2015. — 505 s.
24. Ugolovnyiy kodeks Rossiyskoy Federatsii: federalnyiy zakon ot 13.06.1996 # 63 // SPS «Kon-sultantPlyus», 2021.
25. Shminke A. D. Sistema prava i sistema zakonodatelstva Rossii: voprosyi metodologii : avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. — Saratov, 2012. — 30 s.
26. Tonkov E. E., Sinenko V. S. Kompleksnyie ot-rasli v sisteme prava i sisteme zakonodatelstva // Zhur-nal rossiyskogo prava. — 2016. — # 11. — S. 5—12.
27. Otrasli zakonodatelstva i otrasli prava Rossiyskoy Federatsii: obscheteoreticheskiy, mezhotras-levoy, otraslevoy i istoriko-pravovoy aspektyi : monografiya / pod. obsch. red. R. L. Hachaturova. — M. : Yurlitinform, 2017. — 584.
28. Gordienko P. Yu. Tehnika sistematizatsii prava: teoreticheskie osnovyi i instrumentariy : avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. — Belgorod, 2015. — 22 s.
29. Ermolenko S. V. Sistema zakonodatelstva Rossiyskoy Federatsii (voprosyi teorii i praktiki) : avtoref. dis. ... kand. yurid. nauk. — Volgograd, 2006. — 26 s.
30. Konstitutsiya Rossiyskoy Federatsii (prinyata vsenarodnyim golosovaniem 12.12.1993, s izmeneni-yami, odobrennyimi v hode obscherossiyskogo golo-sovaniya 01.07.2020) // SPS «KonsultantPlyus», 2021.
31. Grazhdanskiy kodeks Rossiyskoy Federatsii : federalnyiy zakon ot 30.11.1994 # 51 // SPS «KonsultantPlyus», 2021.
32. O klassifikatore pravovyih aktov: ukaz Pre-zidenta RF ot 15.03.2000 # 511 // Spravochnaya pravovaya sistema «KonsultantPlyus», 2021.
33. Azmi D. M. Uchenie M. A. Arzhanova o sisteme prava // Biznes v zakone. — 2009. — # 5. — S. 35—38.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Кузнецов Вадим Вадимович. Доцент кафедры теории и истории государства и права. Кандидат исторических наук.
Воронежский институт МВД России. E-mail: vvk.vspu@yandex.ru
Россия, 394065, Воронеж, проспект Патриотов, 53. Тел. (473) 200-53-55.
Kuznetsov Vadim Vadimovich. Associate Professor of the chair of Theory and History of State and Law. Candidate of Historical Sciences.
Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia. E-mail: vvk.vspu@yandex.ru
Work address: Russia, 394065, Voronezh, Prospect Patriotov, 53. Tel. (473) 200-53-55.
Ключевые слова: правовая система; система права; система законодательства; отрасль права; институт права; норма права; нормативный правовой акт.
Key words: legal system; system of law; system of legislation; branch of law; institution of law; rule of law; normative legal act.
УДК 340.1
