CC BY
45
УДК 321
К ПРОБЛЕМЕ ФОРМИРОВАНИЯ СУБЪЕКТНОЙ СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ
SUBJECTS OF THE MODERN STATE ECONOMIC POLICY: APPROACHES TO A CREATE PROBLEM
E.B. Булах,
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия [email protected]
E. Bulakh,
Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia
T.A. Васильева,
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия [email protected]
T. Vasilyeva,
Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia
E.E. Нечай,
Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия nechay. [email protected]
E. Nechay,
Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia
Представлен комплексный анализ основных субъектов экономической политики современных государств, выделены направления их взаимодействия и оценена эффективность существующих схем их оптимального функционирования в части влияния на формирование экономического курса государства. Проанализированы основные способы и ключевые направления выстраивания конструктивного диалога между субъектами экономической политики государства, а также формы нейтрализации угроз эффективности осуществления их функций в рамках единой политической системы. Очевидно влияние современных процессов глобализации, которые приводят к формированию новой конфигурации политического и экономического пространства. Выделены новые активные субъекты экономической политики — международные организации. В ином качестве исследован универсальный субъект экономической политики — государство как член глобального международного сообщества. Авторы пришли к выводу о преодолении упрощенного подхода к проблеме формирования субъектной системы государственной экономической политики и расширили схему путем выделения субъектов разного уровня, исходя из различных типологических оснований и современных тенденций
Ключевые слова: государство, экономическая политика государства, субъекты экономической политики, политическая власть, субъекты политики, субъекты международных отношений, согласование интересов субъектов
The article presents a comprehensive analysis of the main subjects of the economic policies of modern states highlighted areas of cooperation and the effectiveness of existing schemes for their optimal functioning, in terms of influence on the formation of economic policy of the state is assessed. The basic methods and key areas of building a constructive dialogue between economic policies have been analyzed and as well as the forms of neutralization of threats implementation of their functions within a single political system. The authors considered modern processes of globalization that lead to creation of a new configuration of political and economic space. The new active economic policy actors — international organizations are identified and analyzed. In new trends universal subject of economic policy — the state as the member of global international community has been investigated. During the research the authors of the article applied a complex approach to create a multi-level subjects' system of modern state economic policy, based on the different grounds of typological and modern trends
Key words: state, economic policy of the state, subjects of economic policy, political power, political subjects, subjects of international relations, coordination of subjects' interests
Для определения закономерностей формирования политических механизмов выработки и реализации экономической политики чрезвытайно важна проблема субъектной системы. Обычно в литературе предлагается упрощенный подход к этой проблеме.
Любая политика, и не только экономическая, представляет собой реализацию целей и задач, установленных в соответствии с конкретными интересами людей. В этом контексте именно интерес становится тем качеством, которое определяет субъектную систему экономической политики. В отношении любого субъекта правомерно возникают вопросы: чьи интересы он выражает и соответствуют ли его программы интересам различныгх социальных групп. В отношении интересов как основы формирования экономической политики можно выделить следующие типы субъектов:
— носители интересов;
— выразители интересов;
— исполнители (реализаторы) интересов.
Носителями интересов, прежде всего, выступают граждане как част ные экономические субъекты. Их интересы образованы в соответствии с их социально-экономическим положением в обществе, а также характе ром деятельности. Формой коллективного же экономического субъекта выступают организации. Несмотря на то, что организации состоят из людей, появление нового качества структурной организованности формирует сеть иных, особых интересов, не всегда совпадающих с индивидуальными и реализуемых уже в области деперсонифицированныгх отношений. Государство как политико-территориальная общность людей также выступает носителем экономических интересов особого системного свойства, которые реализуются в сфере как международных отношений, так и в области внутренней экономической политики.
При определенный условиях носители интересов могут выступать их выразителями. Но чтобы такой голос «интересанта» был услышан, необходимо особое качество
этого субъекта — его политический вес. Достигается это, прежде всего, через персональное могущество частного лица, которое подкрепляется политическим или экономическим капиталом, либо через структурное объединение частных носителей интересов в некие группы в соответствии с характером их интереса. В этом случае субъектная система экономической политики может включать официальные организации, неформальные группы специальных интересов, объединения по профессиональному либо «проблемному» принципу, политические партии и общественные движения.
Реализаторы экономических интересов в области экономической политики — это политическая власть, которая ответственна за формирование политики, проведение ее в жизнь. Таким образом, субъектную систему экономической политики всегда дополняют различные ветви государственной власти. Сюда можно отнести парламент как законодательный орган, вырабатывающий предложения по общим приоритетам экономиче ской политики и формирующий общие, рамочные структуры по ее реализации, а также правительство как ветвь исполнительно-распорядительной власти, ответственную за реализацию установленных приоритетов в прикладной политико-экономической деятельности. Носители и выразители интересов могут становиться субъектами-реализаторами экономической политики, когда осуществляется их приход к власти. Например, партия может победить на выборах, и тогда ее экономическая программа станет основой для политико-экономических решений государства на высшем уровне. Таким субъектом может выступать и личность, в том случае, если партия, пришедшая к власти, будет иметь четко выраженный «личностный» характер и т.д.
В зависимости от типа государственного устройства, территориально-пространственной локализации носителей и реализаторов интересов можно выделить три уровня субъективирования экономической политики: федеральный, региональный и местный. Процессы глобализации, несомненно, вносят свои коррективы в террито-
риально-пространственную локализацию носителей, выразителей и реализаторов интересов. Формируются всё новые активные субъекты экономической политики — международные организации. Глобализация придает иное качество и субъекту-государству посредством формирования новых схем пространственной организации интересов и новых механизмов взаимодействия государств как членов глобального международного сообщества [5].
Значимость государства как субъекта экономической политики обусловлена его универсальностью. Государство — это некий универсальный фактор, который дифференцирует людей, но в то же время через государственную структуру интегрирует человечество в глобальную, планетарную общность. Причины существования современного государства обычно связывают с потребностью реализовать с его помощью определенные общественные интересы. При этом государство рассматривается и как иерархически организованная система власти определенных социальных групп, и как более или менее независимая от общества сила с присущими ей собственными законами самодвижения [8]. В этом смысле мы говорим о государстве как о самостоятельном субъекте экономиче ской политики.
Среди западных политологов и экономистов понимание государства как социально-политического субъекта, существующего независимо от живущих в нем граждан и преследующего собственные интересы, не получило широкого признания. В рыночно-ориентированных демократических странах Запада возникло понимание государства как инструмента реализации частных интересов граждан. Принято считать, что у государства нет иных целей, кроме целей индивидуальных граждан или избирателей, поэтому деятельность государства как субъекта экономической политики определяется его нормативной ролью обеспечения роста национального благосостояния. Но при этом включение в систему рассмотрения нормативные функций государства понятий «общественное благо», «общественный сектор» неизбежно пре-
вращает государство в выражение всеобщей воли, возвышающейся над частными интересами и выполняющей общественно значимые функции. Таким образом, по-пыггки рассмотрения деятелыности государства с подобных нормативные позиций приводят к представлениям о государстве как властно-организующей силе, воплощенной коллективности, как универсалы-ной совокупности структур и функций.
Посколыку государство — это политическая организация людей, живущих на определенной территории, то политика государства определяется, прежде всего, самосохранителыным поведением данной общности, стремлением к обеспечению собственной безопасности. По мнению E.H. Ведуты, введение понятия «экономическая безопасносты государства» означает «признание примата экономики в обеспечении внутренней и внешней безопасности государства и, следователыно, необходимосты самого серыезного внимания к проблеме обоснования и реализации эффективной националыной стратегии развития» [2]. В этом смысле экономическая политика государства тесно связана с задачами практического регулирования производства и распределения благ в обществе и государстве в соответствии с целями внутренней и внешней экономической безопасности. Для этого в программные документы на государственном уровне вносятся меры эффективного исполызования националыных ресурсов с тем, чтобы получиты быстрый рост потребителыского продукта в оптималыной структуре, меры поддержания приемлемого неравенства в распределении доходов, а также меры поддержания экономической стабилыности.
Переход российского общества к рыночной экономике объяснялся, прежде всего, задачами достижения экономического роста, экономической эффективности, отказа от уравнителыной справедливости к справедливому распределе нию доходов в зависимости от реалыного трудового вклада. Это ценности, которые разделялисы болышинством населения, содержание коллективной воли российских граждан. В ре-
альности оказалось, что за годы рыночных преобразований Россия вошла в затяжной экономический кризис. Экономистами выявлено значительное ухудшение позиций по индексам роста ВВП, по паритетам покупательной способности валют и т.д. Рост социальных проблем очевиден (безработица, социальная дифференциация вне зависимости от трудового вклада и т.д.). Проводимая государством в ключевой период социально-экономических реформ экономическая политика демонстрировала определенный отказ от сбалансированного рынка и защиты национальных интересов [11].
С нормативных позиций такая политика государства, далекая от ожиданий максимизации общественного благосостояния, не имеет рациональной интерпретации. Догмат о государстве, как властно-организующей силе воплощенной коллективности, предполагает опору на ряд правил:
— деятельность государства нацелена на общее благо, а корыстное поведение госчиновников в своих интересах жестоко пресекается;
— все решения, нацеленные на общее благо, принимаются на основе рациональности и доступны для общественного контроля;
— инструменты экономической политики находятся под эффективным государственным контролем;
— работа государственных чиновников, реализующих решения в области экономической политики, также эффективна и прозрачна для контролирующих органов и общественных структур;
— государственная политика последовательна и нацелена на достижение эффективности.
И хотя данные правила могут составлять основное содержание представлений граждан о своем государстве, но реальная деятельность государства вряд ли может соответствовать такому «идеальному» образу.
В какой-то степени интерпретационными возможностями обладает разграничение нормативной и позитивной роли государства. Нормативная роль — это то, что государство обязано делать для макси-
мизации общественного благосостояния. То же, что оно реально делает, составляет содержание позитивной роли. В идеале, конечно, эти роли должны совпадать. Причины несовпадения, по мнению В. Танци, разнообразны и определяются следующими факторами:
1) различиями между интересами тех, кто управляет, и тех, кем управляют;
2) ошибками и заблуждениями со стороны политиков;
3) недостаточным владением инструментами экономической политики;
4) последствиями прежних решений [10].
Действительно, все эти особенности
можно обнаружить в реальной политической жизни. Долгосрочные последствия политико-экономических решений ложатся грузом на плечи государства в виде выплат по внешним долгам, огромных налоговых льгот и субсидий отдельным категориям экономических субъектов и граждан, в виде юридически закрепленных обязательств государства (пенсионное обеспечение) и т.д. Но различия интересов властных и подвластных указывают на глубинное основание невыпол нения государством нормативных функций и задач в области экономиче ской политики.
На представителей власти в постоянном режиме оказывают давление различные группы специальных интересов для получения налоговых льгот, субсидий, дотаций и всевозможных иных экономических и социальных благ. В ключевые моменты истории воздействие на правительство групп специальных интересов может не ограничиваться частными выгодами, а воздействовать на выбор политико-экономического курса в целом.
Термин «группа интересов» используется в политической науке для обозначения объединения людей, стремящихся выразить и от стаивать собственные властно значимые интересы в отношениях с государственными органами и другими политическими институтами. Это могут быть объединения предпринимателей, рабочих, ферме ров, различные профессиональные и иные организации, отстаивающие свои
интересы и воздействующие на различные звенья государственного аппарата. В отличие от политических партий группы интересов не имеют цели прийти к власти. Их задачи более просты и прагматичны. Они заключаются в следующем:
1) артикулировании группой своих интересов, т.е. преобразовании социальных ожиданий и эмоций, чувств неудовлетворенности или солидарности граждан в определенные политические требования;
2) агрегировании интересов, т.е. их упорядочении, согласовании, иерархиза-ции по приоритетности и выработке общегрупповых целей;
3) трансляции до органов власти и других политических институтов информации о состоянии той проблемы, в решении которой заинтересована группа интересов;
4) в участии в процессе формирования политических элит, властных структур общества [9].
Группы интересов классифицируются по различным основаниям: профессиональным, этническим, социальным, религиозным и т.д. Можно выделить и более широкий континуум групп интересов: группы по обычаю, институциональные группы, группы защиты, группы поддержки [1]. В странах либеральной демократии наиболее распространены группы защиты (профсоюзы или предпринимательские ассоциации, которые отстаивают материальные интересы своих сторонников) и поддержки (антивоенные организации, экологические движения).
Как субъекты экономической политики, группы интересов оказывают воздействие на выбор целей, инструментов, приоритетов политики. Особенно эффективным инструментом влияния заинтересованных групп на государственные структуры считается институт лоббизма.
С точки зрения формирования демократических процедур формирования экономической политики деятельность групп интересов — это попыггка диалога с властью, одна из допустимых форм представительства интересов граждан. В этом контексте группы интересов можно рассматри-
вать как фактор социально-политического структурирования общества в России.
И. Семененко представляет классификацию основных категорий групп интересов по мето дам и приоритетам деятельности, степени самоорганизации:
— политизированные, то есть те, что борются в том числе за прямое влияние на политические процессы;
— экономические, в том числе разного рода хозяйствующие субъекты (корпорации, комплексы);
— социальные, в том числе разного рода добровольческие организации;
— региональные, которые выступают от имени региональных и местных элит или крупных производственных структур в регионах [9].
В зависимости от степени институ-ционализации, правовой открыггости деятельности групп интересов, механизмы выработки экономической политики могут эволюционировать в двух направлениях:
1) «схватка бульдогов под ковром» — это олигархическая модель представительства групп интересов, к ней тяготеют все элитные группы;
2) демократическая система представительства и выработки направлений экономической политики.
Проблема заключается в том, что группы интересов экономически «сильных» слоев общества организованы лучше, имеют доступ во власть, обладают высокой степенью влияния и реальными возможностями взаимодействия с властными структурами и на институциональном, и на персональном уровнях.
Более многочисленные, но экономически «слабые» группы обычно не играют реальной роли в принятии политико-экономических решений, поскольку малочисленны.
Решающим фактором эффективности продвижения собственные интересов неэлитными группами может стать организация различных социальных движений, акций гражданского неповиновения и т.д. Власть вынуждена обращать внимание на эти действия, если организаторы — эконо-
мически значимые группы, в отличие от пенсионеров, бюджетников и др.
В отличие от групп специальных интересов политические партии, как субъект экономической политики, стремятся к прямому политическому руководству государством. Их деятельность в плане выбора политического и экономического курса отражает задачи завоевания власти и опирается на широкие общественные массы.
В западных странах, где уже сформировались правила политиче ской игры и развитая экономика, все партии поддерживают выбранную модель общественно-экономического развития. Экономические платформы различных партий дифференцированы лишь в деталях, обсуждаются только конкретные, но не стратегические вопросы социально-экономической политики: структура и характер социальных расходов, особенности налоговой системы, региональные экономические проблемы и т.д. [6].
Л о о
Страны с переходной экономикой не столь монолитны политически и проходят опыт групповых противостояний, резкой политической борьбы. Потому партии могут отстаивать и принципиально различные курсы экономической политики, отражая интересы самых разных групп социально поляризованного общества.
Выявленные нами субъекты образуют особые типы взаимодействия в процессе выработки экономической политики.
Во-первых, государство может быть полностью независимым от любых групп и частных экономических субъектов в выборе направлений экономической политики. Авторитарные и тоталитарные режимы характеризуются именно такой высокой степенью автономности правительств от иных элементов субъектной системы экономической политики.
Во-вторых, государство, будучи автономным от избирателей, может образовывать коалиции с некоторыми группами специальных интересов. В этом случае политическая или финансовая поддержка правительства будет компенсироваться не только отдельными экономическими
льготами, но и выбо ром соответствующего направления экономической политики. В этом случае мы говорим о моделях олигархического правления, коррупционном капитализме развивающихся стран и т.д.
В-третьих, государство и правительство могут ориентироваться преимущественно на интересы избирателей как рядовых экономических субъектов, формируя на основе их запросов и нужд экономическую политику. Именно по такому пути моделирования экономической власти следовали страны Центральной Европы, осуществляя реформы 1990-х гг.
Данные модели взаимодействия основных субъектов формирования экономической политики существенно влияют на определение политико-экономического курса и выбор инструментов политико-экономического моделирования в странах с переходным типом экономики и тем самым определяют специфику выбора общей модели развития страны.
Попытку создания типологии моделей экономического развития на основе субъектной системы экономической политики предпринял С. Афонцев [1], который предложил использовать следующий набор критериев:
1) степень участия государства в рыночных преобразованиях, характеризуемая через позиции «либерализма» или «активизма» правительства;
2) степень координации взаимодействия субъектов принятия политических решений с экономическими субъектами, выступающими одновременно в роли субъектов политического рынка: группами давления, выражающими интересы деловых кругов, и рядовыми избирателями;
3) степень успешности реализации рыночных преобразований.
Вариант первого типа субъектного взаимодействия, представляющего собой правительство, действующее автономно, в период становления рыночной экономики наблюдался в начале рыночных преобразований в странах Центральной, Восточной Европы и Китае. Китай, сохранив прежнюю политическую систему партийного
руководства, вполне успешно осуществляет рыночные преобразования.
Многообразие вариантов второго типа субъектного взаимодействия представлено различ ными национальными вариантами симбиоза государства и бизнеса — «приятельский капитализм», «коррупционный капитализм» и т.д. Феномен «азиатского экономического чуда» опирался не на универсальность придуманной западными теоретиками модели, учитывающей традиционные для западной экономической школы рекомендации, а на взаимодействие правительства с группами специальных интересов.
Опыт проведения экономических преобразований в России показал, что в сложившейся ситуации сохранение лидирующих позиций за правительством становится весьма проблематичным. Основным политическим игроком может стать какая-либо социально-экономическая группа.
В странах Центральной и Восточной Европы соответствие модели консенсуса обычно выдерживалось не более одного года. Во второй половине 1990-х гг. в этих странах успехи в рыночных преобразованиях привели к формированию широкой и долгосрочной общественной поддержки реформ.
Как уже отмечалось, пространственная локализация носителей интересов и территориальная конфигурация власти определяют формирование новыгх уровней субъективирования политико-экономических субъектов. Федерация — это такая система, основными частями которой являются субъекты государства. Субъекты федерации находятся во взаимосвязях между собой и федеральным центром, который олицетворяет систему в целом. Субъект федерации — это относительно автономная подсистема, где в качестве элементов выступают муниципальные образования, находящиеся во взаимосвязях между собой и региональным центром. По этому принципу формируются федеральный, региональный и муниципальные уровни субъективирования.
Выделение регионального и федерального уровней связано с федеративным
устройством государства только частично. В принципе, федеральный уровень соответствует национальному государству, выражению общих интересов населения государства и основан на принципе государственного суверенитета, который представляет неотъемлемое и важнейшее свойство государства, качественную характеристику состояния государственной власти и неделим по своей природе и сущности. Поэтому предполагается, что субъекты федерального уровня реализуют интересы государства как системной целостности. Региональный уровень — это реализация интересов территориальной общности, которая субъектом федерации может и не являться.
Процессы глобализации приводят к формированию новой конфигурации политического и экономического пространства. В современном взаимозависимом мире усиливается влияние принципа ограничения национального суверенитета через нормы международного права, возникают новые надгосударственные образования, такие
Т~1 О О о
как Европейский Союз, который сегодня олицетворяет собой межгосударственное объединение с законодательными, исполнительными и судебными наднациональными органами. Кроме того, произошло становление новых субъектов международ-ныгх отношений, претендующих если не на приоритет, то, по крайней мере, на равенство с традиционными субъектами международных отношений — государствами. Исследователи насчитывают, по меньшей мере, семь новых субъектов, решения и поведение которых влияют на мировые процессы [4].
Это международные организации (Всемирный банк, МВФ, ЮНЕСКО, ВТО и др.), региональные организации (их насчитывается около 60), многонациональные корпорации (около 60 тыс.), институциональные инвесторы (пенсионные и инвестиционные фонды, страховые компании), неправительственные организации (движения «зеленых», «врачей без границ» и т.п.), индивиды (научные работники, университетские профессора, артисты, отдельные личности, например, Дж. Сорос, Б. Гейтс).
Можно привести многочисленные примеры влияния международных субъектов на национальную экономическую политику. Но особо значимую роль как субъекта экономической политики выполняют международные финансовые организации, такие как Международный банк реконструкции и развития (МБРР), Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР), Международный валютный фонд (МВФ). МФО выделяют финансовые кредиты для поддержки бюджета, на оздоровление ситуации в денежно-кредитной сфере, в области внешнеэкономического регулирования, на структурную перестройку экономики государства [3].
Давление на позицию национального правительства может осуществляться путем предоставления кредитных ресурсов в виде финансовых займов, средства которых могут расходоваться государством-заемщиком на любые цели. Однако выделение кредитов происходит только после достижения дого воренности с правительством и центральным банком страны о выполнении согласованной с финансовой организацией программы мероприятий.
Вообще, данная практика — нормальное явление для любого банка. Для получения солидного кредита всегда требуется его технико-экономическое обоснование. Но в случае суверенного государства речь идет о конкретных проектах в рамках направлений экономической политики. Подготовку конкретных проектов обычно осуществляют иностранные специалисты, которые дают и оценку реализации проекта и намечают пути корректировки отношений. Международные финансовые организации, выступая гарантом внешней платежеспособности,
поддерживают и стабилизируют положение правительства [7].
Сближение России с ведущими международными финансовыми организациями началось в эпоху перестройки. Еще в 1985 г. СССР подписал соглашение с Международным валютным фондом о сотрудничестве, консультационной и технической помощи. Затем в условиях системной трансформации в странах Центральной и Восточной Европы Советский Союз поддержал инициативу и стал одним из учредителей Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). В 1991 г. Российская Федерация стала членом Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), в 1992 г. вступила в Международный валютный фонд (МВФ) и присоединилась к группе Всемирного банка — Международному банку реконструкции и развития (МБРР).
Не так давно Россия вступила и в ВТО (Всемирную торговую организацию), основной целью которой является либерализация международной торговли на основе многостороннего механизма регулирования торговых связей. Членство в ВТО потребовало от нашей страны пересмотра ее торговой политики и подчинения надгосу-дарственным руководящим органам — конференции министров, генеральному совету, комитету по урегулированию разногласий, комитету по торговой политике и т.д.
Таким образом, нам удалось преодолеть упрощенный подход к проблеме формирования субъектной системы экономической политики современных государств и расширить схему путем выделения субъектов разного уровня, исходя из различных типологических оснований.
Список литературы_
1. Афонцев С. Экономическая политика и модели экономического развития / / Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 4. С. 40—47.
2. Ведута E.H. Государственные экономические стратегии. М.: Инновации, 2011. 325 с.
3. Ковалева Т.М. Бюджетная политика и бюджетное планирование в Российской Федерации. М.: КНОРУС, 2012. 128 с.
4. Колобова Г.А. Политико-экономическая стратегия постсоветской России как критерий периодизации трансформационного процесса // Власть. 2011. № 7. С. 8—11.
5. Кузнецов В. Что такое глобализация? / / Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 2. С. 12-21.
6. Лебедева H.H. Новая институциональная экономическая теория. Волгоград: Волгоградское научное издательство, 2012. 200 с.
7. Лебединская Е. Повышение эффективности основная задача бюджетной политики / / Экономист. 2011. № 2. С. 53-61.
8. Севортьян Р. Государство как универсальный феномен и аналитическая конструкция / / Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 11. С. 59-67.
9. Семененко И. Группы интересов — в процессе институционализации? // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 3. С. 34—37.
10. Танци В. Роль государства в экономике: эволюция концепций // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 10. С. 51—62.
11. Юргенс И.Ю. Экономический кризис в России: экспертный взгляд // Вопросы экономики. 2009. № 4. С. 4-30.
List of literature_
1. Afontsev S. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya (World Economy and International Relations, 2002, no. 4, pp. 40-47.
2. Veduta E.H. Gosudarstvennye ekonomicheskie strategii [Government economic strategy]. Moscow: Innovations, 2011. 325 p.
3. Kovaleva T.M. Byudzhetnaya politika i byudzhetnoe planirovanie v Rossiyskoy Federatsii [Fiscal policy and budget planning in the Russian Federation]. Moscow: KNORUS, 2012. 128 p.
4. Kolobova G.A. Vlast (Power), 2011, no. 7, pp. 8-11.
5. Kuznetsov V. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya (World Economy and International Relations), 1998, no. 2, pp. 12-21.
6. Lebedeva H.H. Novaya institutsionalnaya ekonomicheskaya teoriya [New Institutional Economics]. Volgograd: Volgograd Scientific Publishing House, 2012. 200 p.
7. Lebedinskaya E. Ekonomist (Economist), 2011, no. 2. pp. 53-61.
8. Sevortyan R. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya (World Economy and International Relations), 1998, no. 11, pp. 59-67.
9. Semenenko I. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya (World Economy and International Relations), 1998, no. 3, pp. 34-37.
10. Tantsi V. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya (World Economy and International Relations), 1998, no. 10. pp. 51-62.
11. Yurgens I.Yu. Voprosy ekonomiki (Questions of Economy), 2009, no. 4, pp. 4-30.
Коротко об авторах_
Булах Евгений Васильевич, канд. полит. наук, доцент кафедры «Политология», Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия. Область научных интересов: политические науки, социология, экономика, государственное и муниципальное управление [email protected]
Васильева Татьяна Александровна, канд. полит. наук, доцент кафедры «Политология», Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия. Область научных интересов: политические науки, политические институты и процессы, государственное и муниципальное управление [email protected]
Нечай Екатерина Евгеньевна, канд. полит. наук, доцент кафедры «Политология», Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, Россия. Область научных интересов: политические науки, политические институты и процессы, государственное и муниципальное управление nechay .ee@dvfu .ru
Briefly about the authors _
Eugeny Bulakh, candidate of political sciences, associate professor, Political Science department, Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia. Sphere of scientific interests: political sciences, sociology, economics, state and municipal management
Tatyana Vasilyeva, candidate of political sciences, associate professor, Political Science department, Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia. Sphere of scientific interests: political sciences, political institutions and processes, state and municipal management
Ekaterina Nechay, candidate of political sciences, associate professor, Political Science department, Far Eastern Federal University, Vladivostok, Russia. Sphere of scientific interests: political sciences, political institutions and processes, state and municipal management
Образец цитирования _
Булах E.B., Васильева T.A., Нечай E.E. К проблеме формирования субъектной системы государственной экономической политики в современных условиях || Вестн. Заб. гос. ун-та. 2016. T. 22.
№ 3. С. 50-59.
