CC BY
124
Е.А. СКУЛЬСКАЯ
К ПРОБЛЕМЕ ФИЛОСОФСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ «ТЕАТРАЛЬНОГО РОМАНА» М. БУЛГАКОВА
Отечественные исследователи творчества М.А. Булгакова, как правило, философской интерпретации подвергают его последний роман - «Мастер и Маргарита» и не без оснований называют это произведение философским [2; 5]. В то же время большинство исследователей, изучающих «Театральный роман», не выделяют философскую сторону произведения, лишь упоминая о том, что «театр, увиденный с порога исчезающей жизни, раздвигает рамки романа о театре до границ книги о жизни» [6, с. 393], что этот роман - новый вариант «старой притчи о поэте-пророке, не признанном толпой и побиваемом каменьями» [3, с. 55]. Иногда указывается на связь этого произведения с философией экзистенциализма (Штомпель О.М.), однако целостной картины, показывающей все многообразие философских источников романа Булгакова, пока нет. Автор этих строк в порядке постановки вопроса попытается обозначить наиболее важные аспекты, связанные с философской интерпретацией этого произведения.
Поскольку «Театральный роман» создавался почти в тот же период, что «Мастер и Маргарита»*, постольку тема судьбы художника, выбор этой судьбы и судьба произведения, им написанного, присутствуют в обоих произведениях, то естественно предположить, что философские вопросы, волновавшие автора, его эстетико-философские взгляды в обоих произведениях могут быть очень схожи, так как отражают его мировоззрение в один и тот же период жизни. Прежде всего, это философская проблема творчества в условиях современного общества, трагическая судьба творческой личности, специфика творческого познания. Что касается романа «Мастер и Маргарита», то он отзывается едва ли не на любые исследовательские гипотезы. Его философскими источниками называли труды И. Канта, С. Кьеркегора, Ф. Достоевского, Ф. Ницше, В. Соловьева, Н. Бердяева, П. Флоренского, Л. Шестова. Часть философских идей нашли свое отражение и в «Театральном романе».
Главный конфликт «Театрального романа» между Максудовым и режиссером Независимого театра Иваном Васильевичем носит глубоко философский, жизненный и актуальный характер. Между ними ведется бескомпромиссный, не на жизнь, а на смерть, спор о свободе творчества и об истинном предназначении искусства, сталкиваются различные взгляды на способы творческого познания.
Писатель и драматург Максудов, главный герой романа, совершенно оторван от реальности и живет в своем мире творческой свободы. Выражая взгляды В. Соловьева, полагавшего, что «человеческая действительность не удовлетворяет тому абсолютному идеалу, для которого предназначен духовный человек» [7, с. 85], Булгаков наделяет Максудова этим свойством духовного человека, истинного художника. Главный герой воспринимает повседневность не как единственную и главенствующую реальность, а как обыденный мир, в
* Роман «Мастер и Маргарита» Булгаков начал писать в конце 1928-1929 гг., в это же время он работал над повестью «Тайному другу» и романом «Театр» (после сожженном) - произведениями, из которых «вырос» «Театральный роман». Третья, последняя редакция «Мастера и Маргариты» создавалась в 1936-1938 гг. (затем Булгаков лишь правил текст), «Театральный роман» - в 1936-1937 гг.
который ему поневоле приходится возвращаться «ради поддержания физического состояния» [8]. Писатель и драматург Максудов живет в пространстве своего романа, а затем и пьесы, в сфере снов. Роман «Черный снег» «зародился однажды ночью»: «мне снился родной город, снег, зима, гражданская война...», «беззвучная вьюга», «люди, которых уже нет на свете» [1, с. 405]. Так же было и с пьесой Максудова: «Родились эти люди в снах, вышли из снов.» [1, с. 434]. Таким образом, творчество проявляется прежде всего в разрыве с обыденностью, повседневностью, в «состоянии просветления, которое испытывает художник, прорывая экзистенциальную иллюзию» [8]. С такого переживания Максудова и начинается создание «Черного снега»: «Во сне меня поразило мое одиночество, мне стало жаль себя. И проснулся я в слезах. Сердце охватывал страх. Я почувствовал, что я умру сейчас за столом, жалкий страх смерти унизил меня до того, что я простонал, оглянулся тревожно, ища помощи и защиты от смерти» [1, с. 405].
Представители философии экзистенциализма полагают, что именно в таких «пограничных» ситуациях человек реализует свои творческие способности, ощущает свою свободу. В романе Булгакова звучит мысль Хайдеггера о том, что страх, ужас перед жизнью как таковой - одна из основ всего духовного творчества человека. Но если для Максудова ощущение смертности и конечности - возможность подняться над обыденностью, преодолеть сиюминутность, обратить взор к вечности, то для персонажей от повседневности смерть лишена экзистенциальной значимости и представлена в виде факта среди моря других фактов, приобретающая иногда даже некоторый комический оттенок. Так, например, тему собственной смерти разыгрывает Герасим Николаевич Горностаев ради поездки на курорт, комическими предстают похороны пожарного, в руках Ивана Васильевича нелепым становится центральный эпизод «Черного снега», где стреляется главный герой Бахтин. Экзистенциального видения, какое есть у Максудова, лишены многочисленные литераторы, воспринимающие повседневность как единственную реальность человеческой жизни. Такое разделение соответствует также философским взглядам Л. Шестова, различающего высший, сверхъестественный свет Божественного Откровения и низший, естественный свет, свет разума, выше которого не поднимутся те, кто все надежды возлагают только на рациональное познание действительности.
Литература «от повседневности» всегда банальна, даже если талантлива, так как ее авторы - «плоские «копиисты», у которых нет ни малейшей возможности проникнуть за грань «здесь и теперь» [10, с. 250]. Максудов ждал философской глубины, хотел услышать нечто важное и серьезное, читая книги современных ему писателей, но ничего, кроме скандальных историй, не дождался. У такой литературы нет никакой содержательной глубины, поскольку она не несет в себе истину. Именно поэтому текст, воплотивший истину («Черный снег» Максудова), противопоставлен в романе текстам недостоверным («Парижским кусочкам» Бондаревского, «Тетюшинской гомозе» Агапенова, «Лебедям» Лесосекова и т.д.).
В онтологическом смысле текст для Максудова более реален, чем объективная действительность, поскольку он - его настоящая жизнь, его мир. Текст здесь - не символ, не копия действительности, не продукт творчества и не дело человеческих рук, это часть самой настоящей реальности, «здесь «идеальное» вполне онтологически равноправно с «материальным», роман - не сочиненная версия событий, а как бы сами события, восстановленные в их фактической достоверности» [10, с. 246].
Перед нами в романе Булгакова представлены два пути творчества: путь жизненного, точнее, житейского опыта, которым идут литераторы, и путь внутреннего созерцания, который присущ Максудову. Такое противопоставление соответствует теории Юнга, по которой «солнечному пути экстраверсии, рационального знания» здесь предпочтен «лунный путь интроверсии, созерцания, интуиции» [9, с. 290]. Максудов не принимает «предпосылочное суждение», на основе которого созданы произведения литераторов, что порождает у него, в свою очередь, сомнение во всякого рода теориях, пытающихся все богатство жизни вложить в какую-то систему. Возникает и недоверие к системе Ивана Васильевича. Стремление ограниченного, обыденного разума наложить несовершенные мерки на «неразумный» мир, полагая, что его можно и нужно перестроить по-своему, в романе Булгакова представлено историей произведения Максудова в мире повседневной реальности: от первых читок романа «Черный снег» знакомым литераторам до попытки постановки пьесы в Независимом театре. Булгаков, вслед за Л. Шестовым, подчеркивает, что такой подход к творчеству (да и к жизни в целом) - путь к тирании.
В то же время, разрыв с обыденностью делает Максудова совершенно одиноким в его мире снов. Одна из важнейших коллизий романа заключается в том, что пьеса Максудова так и не была поставлена, правда, которую увидел художник, не была привнесена в мир, осталась его индивидуальной правдой. Положение философии В. Соловьева о том, что «каждое отдельное прекрасное явление <...> в своей собственной жизни остается под властью материального процесса, который сначала прорывает его прекрасную форму, а потом и совсем его разрушает» [7, с. 82], нашло отражение в «Театральном романе». Неизбежные переходы Максудова из одного состояния в другое чреваты не только напряжением всех духовных сил, но и вполне материальными потерями, например, утратой социального статуса. Для главного героя романа возвращение в сферу повседневности оказалось настолько невыносимым, что он решился на самоубийство. Идея романа Булгакова о том, что человек не только обречен на разобщенность с другими, но и на непримиримость с самим собой, сопоставима с философским пафосом Ф.М. Достоевского.
Булгаков подчеркивает ответственность личности за свою собственную судьбу, что является важным положением философии экзистенциализма: «В «Театральном романе» решается будущее драматурга Максудова, который вынужден сам ответить на вопрос, что важнее: судьба его пьесы или личная честность, выдающееся произведение или нравственный закон?» [4, с. 22]
Философская интерпретация приводит к тому, что «Театральный роман» предстает произведением с глубокой философской составляющей, в котором нашли отражение наиболее актуальные для первой половины XX в. течения и направления философской мысли, в том числе интуитивизм, философия жизни и экзистенциализм.
Носителями философских идей в романе являются его герои, и именно в их полемике раскрывается философская концепция самого Булгакова. Это вполне закономерно, так как Булгаков не имел возможности высказывать свои философские взгляды напрямую, поскольку роман был написан им тогда, когда в СССР признавалась лишь одна философская концепция жизни - материалистическая. Вложив в уста своих персонажей философские идеи, Булгаков, на примере вечного спора идеалистического и материалистического, иррационального и рационального, выразил свой взгляд на важнейший вопрос философии: познаваем ли
мир? В романе особое место уделено вопросу, всегда волновавшему писателя: познаваем ли мир для творческой личности? Перед нами возникает онтологическая трактовка искусства, отличающаяся от классической своей открытостью, нацеленностью на непознаваемое, неопределенное. Таким образом, бытующее представление о том, что вся «философия» Булгакова нашла отражение лишь в «Мастере и Маргарите», на наш взгляд, не соответствует истине. «Театральный роман» - тоже по-своему философское произведение.
Литература
1. Булгаков М.А. Собр. соч. в 5 т. / М.А. Булгаков. М.: Худож. лит., 1992. Т. 4. 686 с.
2. Галинская И.Л. «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова: к вопросу об историко-философских источниках романа / И.Л. Галинская // Известия АН СССР: Сер. лит. и яз., 1983.
3. Лакшин В. Мир Михаила Булгакова // М.А. Булгаков. Собр. соч.: в 5 т. М.: Худож. лит., 1992. Т. 1. С. 5-68.
4. Немцев В.И. Михаил Булгаков: Становление романиста / Сарат. гос. ун-т. Самар. фил.; под ред. Н.П. Козлова. Самара, 1991. 164 с.
5. Пенкина Е.О. Реализация идей русского экзистенциализма в творчестве М.А. Булгакова («Мастер и Маргарита») / Е.О. Пенкина // Тезисы Республиканских булгаковских чтений. Черновцы, 1991.
6. Смелянский А.М. Михаил Булгаков в Художественном театре. 2-е изд., доп. / А.М. Смелян-ский. М.: Искусство, 1989. 432 с.
7. Соловьев В.С. Собр. соч.: в 12 т. / В.С. Соловьев; под ред. и примеч. С.М. Соловьева, Э.Л. Радлова. Брюссель: Жизнь с Богом, 1966. Т. 5-6. 486 с.
8. Штомпель О.М. Культура как криптосистема. («Театральный роман» М.Булгакова) [Электронный ресурс] / О.М. Штомпель; Лаборатория социальных пространств; ред. Майданский А.Д. Электрон. дан. Таганрог, 2002-2005. Режим доступа: http://humanus.by.ru/studia/cripcl.htm, свободный. Загл. с экрана.
9. Юнг К.Г. Архетип и символ / К.Г. Юнг. М.: Renaissance, 1991. 302 с.
10. Яблоков Е.А. Художественный мир Михаила Булгакова / Е.А. Яблоков. М.: Языки славянской культуры, 2001. 424 с.
СКУЛЬСКАЯ ЕЛЕНА АЛЕКСЕЕВНА родилась в 1981 г. Окончила Нижегородский государственный университет. Аспирантка Нижегородского университета. Область научных интересов - русская литература первой половины XX века, интерпретация произведений художественной литературы, герменевтика. Автор 4 научных публикаций.
