CC BY
29
С.Н. Виноградов
УДК 81'23
К ОНТОЛОГИИ И ОПИСАНИЮ СМЫСЛА ТЕКСТА
Рассматриваются выраженность, разноименование и гипотетичность как имманентные свойства идеальных объектов. Проводится аналогия между материальными и идеальными объектами с точки зрения объективности их существования. Предлагается принять постулат о том, что в словоупотреблении закодировано нече ткое множество гипотетических суждений о выражаемом словом понятии. Обсуждаются результаты описанного А.И. Новиковым экспериментального исследования смысла текста на основе вторичной текстовой деятельности. Диффузность понятий смысла и содержания, неединственность осмысления одного и того же текста, отсутствие единого наблюдаемого «языка смысла» оцениваются как следствие принципиальной гипотетичности смысла текста.
Ключевые слова: смысл текста, выраженность, разноименование, гипотетичность, гипотетические суждения, текстовая деятельность, словоупотребление, структура.
Sergey N. Vinogradov
Verbalization, different naming and hypothetical status as immanent properties of ideal objects are considered. Analogy between material and ideal objects from the point of view of objective existence is drawn. It is offered to accept a postulate that word usage encodes the fuzzy set of hypothetical judgments about a concept. The results of A.I. Novikov's experimental study of sense on the basis of secondary text activity are discussed. The indistinct difference of the sense and the contents, plurality of judgment of the same text, absence of universal observed «sense language» are estimated as a result of hypothetical status of text sense.
Keywords: text sense, verbalization, different naming, hypothetical status, hypothetical judgments, text activity, word usage, structure.
Онтология - учение о бытии. Будем рассматривать смысл текста как разновидность бытия, как то, что существует реально и независимо от исследователя. При обсуждении онтологических свойств смысла текста будем опираться главным образом на содержание книги А.И. Новикова «Текст и его смысловые доминанты» [Новиков 2007], в которой отразились и разные стороны понятия смысла, и нереше нные проблемы в этой области, и перспективы соответствующих исследований.
В указанной книге, хорошо передающей денотативный аспект термина смысл, его значение характеризуется так: «В работах, посвяще нных анализу текста с коммуникативной и когнитивной точек зрения, смысл обычно рассматривают как то ментальное образование, которое формируется в результате его понимания» [Но-
ON ONTOLOGY AND DESCRIPTION OF TEXT SENSE
виков 2007: 50]. В таком качестве смысл выступает как разновидность идеального. В течение многих лет вопрос о реальности и объективности идеального ставится и обсуждается в логической и философской литературе [Юркевич 1990; Фреге 1987; Ильенков 1979; Грязнов 1982; Пивоваров 1986; Булыгин 1988; и др.]. Ранее нами была рассмотрена онтологическая сущность понятия [Виноградов 2000; Виноградов 2005], которое, будучи мыслью, тоже относится к сфере идеального. Выводы об онтологии понятия могут быть резюмированы следующим образом. Понятие связано с деятельностью людей. Существование понятия предполагает наличие проблемной ситуации, проблемы, без которой невозможен процесс мышления. Понятие не наблюдаемо и принципиально не может быть наблюдаемо в физическом смысле. Анализ понятия опирается на следующие факты (эмпирические обобщения): во-первых, выраженность понятия в той или иной материальной форме, во-вторых, разноименование в широком смысле слова, выражающее различные взгляды на понятие, различные суждения о не м. Это различие в логическом плане обнаруживается как гипотетичность понятия, связь его с гипотезами (что, конечно, связано с проблемной ситуацией формирования и выражения понятия). Гипотетичность наблюдаема в материальном плане - как различные знаки (слова, высказывания, тексты, обозначения и т.д.), трактующие понятие. Таким образом, понятие, будучи идеальной ненаблюдаемой сущностью, не обладает признаками материальных объектов, но зато обладает наблюдаемым свойством гипотетичности.
Можно провести аналогию между объектами научного исследования, принадлежащими материальному миру, и объектами научного исследования, принадлежащими идеальной сфере. Материальные тела, изучаемые физическими науками, обладают массой, объемом, вектором движения и другими физическими свойствами, приче м при физическом исследовании принимается во внимание не вся совокупность этих свойств (например, решая задачи на определение массы тела, могут абстрагироваться от его объе ма). Понятие как идеальный объект обладает по крайней мере свойством гипотетичности. Аналогия заключается в том, что, изучая материальные и идеальные объекты, мы изучаем их объективно существующие свойства. Но на этом аналогия заканчивается, так как методы и методики физической науки и науки об идеальном различны. Нами это различие кратко было сформулировано так: материальные тела мы наблюдаем, а о понятиях судим. Наблюдение предполагает непосредственное восприятие с использованием органов чувств, а логический анализ - построение и применение некоторого знакового инструментария (знаковой системы, языка, «языка»), который, имея план выражения, принадлежит этой своей стороной материальному миру, следовательно, является наблюдаемым. По-видимому, без этого инструментария научное исследование понятия как ненаблюдаемой идеальной сущности невозможно.
Рассмотрим подробнее знаковый инструментарий выражения понятия. Традиционно понятие соотносится со словом (ср. интерпретацию треугольника Фреге: слово обозначает предмет и выражает понятие). В когнитивной и коммуникативной деятельности материальная сторона слова выступает как орудие, инструментарий для выражения понятия. Выбор объекта внимания, вычленение признаков предметов и понятий осуществляется в процессе словоупотребления. Но материальная сторона слова не только орудие мышления, но и его результат: она наблюдается как
некоторый итог мыслительной деятельности. Предлагается принять как постулат следующее эмпирическое обобщение: в словоупотреблении (в его материальной стороне) закодировано (или даже зашифровано) некоторое множество гипотетических суждений о выражаемом словом понятии. Например, употребление термина в научном тексте в зависимости от конкретной коммуникативной ситуации выражает понятие (как совокупность суждений), его определение (тоже являющееся некоторым суждением), суждения о наличии или отсутствии понятийных признаков. Множество таких закодированных суждений является нече тким, и по этой причине суждение о принадлежности некоторого суждения к указанному множеству также является гипотетичным. Выявление суждений о понятии на основе наблюдения над словоупотреблениями - это часть анализа понятия как специфического объекта исследования.
Изучение идеальных объектов осложняется тем, что еще не выработаны адекватные семиотические средства для описания идеального, а также для описания деятельности, с которой связаны идеальные объекты. Трудности выработки этого языка коренятся в особенностях мышления. Для того чтобы рассуждать о че м-либо, приходится «опредмечивать» любые сущности. Но деятельность и идеальные объекты не являются «предметами», а те метафоры и отвлече нные существительные, которые используются в словесных формулировках суждений и умозаключений, - это средства описания идеального, адекватность которых не очевидна. Ч. Моррис, характеризуя проблемы, возникающие при определении того, что такое значение, упоминает фактор, который называет психолингвистическим: «...Людям вообще трудно мыслить ясно о сложных функциональных и реляционных процессах... Когда речь иде т о значении, попытки искать его напоминают поиски мраморных шариков для игры: значение рассматривается как некоторая вещь среди других вещей, как определе нное «нечто», определе нным образом расположенное в определе нном месте» [Моррис 1983: 75]. Этот «психолингвистический фактор» дае т о себе знать и при анализе того, что такое смысл, даже если исследователи отказываются от формальных, механистических моделей этой сущности. Например, в работе А.И. Новикова, в разделах, посвяще нных анализу сущности и понятия смысла, при изложении используются формулировки, содержащие материальные образы (далее в этом абзаце страницы даются по книге [Новиков 2007]): «единицы содержания» (с. 5), «проекция сознания на текст в виде определе нных ментальных структур» (с. 21), «компоненты содержания» (с. 21), «считается, что смысл выводится, и тем самым как бы извлекается из текста [разрядка моя. - С.В.]» (с. 54); «... сущность понимания заключается в приписывании [разрядка моя. - С.В.] смысла тексту» (с. 54); концепт «как бы стягивает [разрядка моя. - С.В.] различные точки текста в одну» (с. 115); «ментальное устройство» (с. 123); «принадлежностью текста является структура содержания» (с. 124); «репрезентация в сознании продуктов мыслительной деятельности» (с. 132); «репрезентация. членения [мира. - С.В.] в памяти и сознании человека» (с. 133); «семантическое пространство текста» (с. 142); содержание «растворяет» в себе смысл (с. 144); «механизм формирования и разве ртывания замысла» (с. 152). Эти и другие подобные формулировки очень показательны для рассуждений о семантике, значении, когнитивных процессах и т.п. Здесь мы видим использование слов, описывающих различные аспекты мате-
риального мира, в переносном значении - для описания идеальной, ментальной, непосредственно не наблюдаемой сферы. Разумеется, можно договориться об употреблении этих слов в новом значении и каждый раз оговаривать такое употребление при описании идеального. Но поскольку этого не делается, то рассуждения оказываются неотче тливыми и чреватыми подменой понятий. В частности, может произойти смешение плана выражения и плана содержания знаковых единиц, материального тела знака и таких ментальных образований, как значение, смысл, содержание, тема. Рассмотрим подробнее приведе нные примеры.
Невозможно наблюдать единицы или компоненты у такого ментального образования, как содержание. В словосочетаниях «единицы содержания», «компоненты содержания» отражено понятие о единицах некоторого языка (или метаязыка). Проекция - геометрический термин, отражающий наблюдаемое явление (например, тень, отбрасываемую предметом), но сознание не является материальным предметом, чью проекцию можно наблюдать. Выражение «смысл извлекается» метонимично: извлекается из текста (или из памяти, из словаря и т.д.) не сам смысл, а слова, выражающие смысл. Выражение «смысл приписывается» также метонимично: приписываются (пишутся) слова, формулировки, комментарии и т.д. «Концепт стягивает точки текста» - материальный образ, за которым стоит процесс замены ряда слов текста обобщающим словом; само же слово «концепт» обозначает идеальное образование. Выражение «ментальное устройство» метафорично. Невозможно говорить о том, где локализовано это устройство, какова субстанция, из которой «сделаны» его узлы и детали. В формулировке «принадлежностью текста является структура содержания» нече ткими оказываются слово «принадлежность» (в каком смысле тексту что-то принадлежит - как его свойство, как его часть?) и выражение «структура содержания» (структура - материальный образ, так же как и механизм). Выражения «в памяти», «в сознании» метафорично связаны с пространственной локализацией. «Семантическое пространство», «растворение» смысла, «разве ртывание» замысла - метафоры.
В качестве первого приближения к созданию метаязыка описания смысла рассмотрим, как можно номинировать отношения между смыслом и материальными средствами. Можно предложить для этой номинации глагол выражать (слово или другой знак выражает смысл, смысл выражается словом или другим знаком), или передавать (в лексическом значении «воспроизводить, излагать, изображать»; слово или другой знак передае т смысл). Слово передать/передавать имеет и другие значения, выражающие перемещение в пространстве, поэтому, вообще говоря, требуется уточнять, в каком значении оно употребляется. Слово выражать/выразить не связано с обозначением отношений в материальном мире и представляется наиболее приемлемым для соотнесения смысла и материальных средств.
Следует ли отождествлять суждения (рассуждения, умозаключения) о ментальной сущности и саму эту сущность? Ответ на этот вопрос далеко не очевиден. С одной стороны, если для исследователя (наблюдателя) ментальная сущность представляется как суждения о ней, это не означает, что она и есть эти суждения или включает в себя эти суждения, потому что суждения - тоже знаковые единицы, имеющие материальную (воплоще нную в языковой форме) сторону, идеальное не может быть тождественным материальному или составлять его часть. Поэто-
му отношение между суждением и ментальной сущностью должно быть передано языковой конструкцией, не передающей материальных связей. В качестве таковой представляется приемлемой конструкция с предложным падежом в изъяснительном значении: суждения о семантике (об идеальном, ментальной сущности, понятии и т.д.). С другой стороны, будучи знаковыми образованиями, суждения тоже имеют свой план содержания, и тогда этот план содержания может рассматриваться как то ментальное образование, о котором эти суждения высказаны (подобно тому, как в физике масса тела при решении определе нных задач рассматривается как само это тело).
Практика показывает, что нет взаимно однозначного соответствия между суждениями и их предметом. Рассмотрим подробнее характер суждений об идеальном. Как уже было сказано, суждения о понятии гипотетичны. Это означает, что для любого из этих суждений, вообще говоря, возможно альтернативное суждение «о том же самом» - о понятии, о его признаках, об объе ме понятия (классе обозначаемых предметов), о соотношении объе мов понятий. Для примера рассмотрим суждения о понятии «морфема», выраженные в его определениях [Немченко 1985: 67-71]. Согласно дефинициям, можно высказать следующие суждения: морфема является единицей языка; морфема - двусторонняя сущность (имеет план выражения и план содержания); морфема имеет средства выражения; морфема имеет значение; морфема является кратчайшей, минимальной, далее неделимой единицей языка; морфема является структурной частью слова; морфема повторяется в составе разных слов и словоформ; морфема употребляется только в составе слова. Эти суждения носят гипотетический характер по следующим причинам. Во-первых, исследователи могут по-разному оценивать обязательность или необязательность тех или иных признаков для морфем. Так, в состав морфем иногда включают лише нные значения (асемантические) элементы - соединительные элементы сложных слов, наращения (интерфиксы). Во-вторых, слова, входящие в формулировки суждений, могут быть неоднозначными. Так, значение (языковой единицы) может пониматься по-разному: в нее иногда включают значения структурного типа, и тогда соединительные элементы или наращения могут рассматриваться как значимые, поскольку несут информацию о структуре слова, выражая структурную аналогию (см., например, [Богданов 1997: 48-55]).
Степень правдоподобия гипотетических суждений может быть разной. Гипотетическое суждение может достигать максимального правдоподобия, превращаясь в достоверное суждение. Но на фоне свойства гипотетичности понятия это частный случай, который не отражает всей совокупности суждений об идеальном.
Опираясь на высказанные соображения о свойствах понятия, рассмотрим другое ментальное образование - смысл текста. Можно ожидать, что обнаружатся аналогии между понятием и смыслом текста как разновидностями идеального. В работе [Новиков 2007] в главе «Смысл и проблемы его определения» приводятся различные суждения (высказывания) о признаках понятия «смысл». В результате этого анализа делается следующий вывод: «...Если философия помещает смысл в сферу познавательных процессов и тем самым в сферу действительности, то психология - в структуре [в структуру? - С.В.] личности, ее мотивов, целей» [Новиков 2007: 52]. Таким образом, высказывания о смысле носят гипотетический характер
(по крайней мере, характеризуют различную «локализацию» смысла).
Хорошо известно, что один и тот же смысл может выражаться разными языковыми средствами (ср., например, концепцию функционально-семантического поля A.B. Бондарко, в которой смысловые категории могут выражаться разноуровневыми средствами языка). Налицо разноименование того, что воспринимается коммуникантами как единый смысл. Можно ожидать, что смысл текста тоже предполагает разноименование.
Один из важных видов высказываний, кодируемых словоупотреблением, -суждение «А может быть названо В». Например, когда в рассуждениях используется термин смысл, то имеет место закодированное словоупотреблением суждение «нечто может быть названо смыслом». Признак «быть названным смыслом» входит в гипотетическое суждение: называемая сущность может обладать этим признаком, а может и не обладать. Это обнаруживается в диффузности употребления номинаций, когда они выражают приблизительно одно и то же. Так, А.И. Новиков различает смысл и содержание [Новиков 2007: 84, 109], хотя это различие не общепринято: О С. Ахманова определяет смысл как содержание (значение) [Ахманова 2005: 434]; Б.Н. Головин использовал формулировку «смысловое содержание текста» [Бере-зин, Головин 1979: 19]. Сам А.И. Новиков далее пишет: «Соотношение содержания и смысла может быть различным в зависимости от вида текста, к которому он принадлежит. ...Расхождение между смыслом и содержанием может быть настолько незначительным, что они практически совпадают» [Новиков 2007: 143]. B этом высказывании выражена точная констатация фактов - особенности употребления терминов, обозначающих ментальные образования.
Для того чтобы исследовать смысл текста, нужно обратиться к средствам его выражения. Поскольку смысл текста - ненаблюдаемая ментальная сущность, без средств своего выражения он остае тся «вещью в себе» и его невозможно изучать. А.И. Новиков, анализируя понятие «смысл текста», высказывает, на наш взгляд, глубоко верную мысль о том, что «необходимость смысла возникает там, где существует необходимость понимания, предполагающая осмысление» [Новиков 2007: 165]. B этом высказывании отражена связь такой ментальной сущности, как смысл текста, с текстовой деятельностью коммуниканта. Т.М. Дридзе в числе единиц анализа структуры человеческой деятельности выделяет ее продукты и результаты [Дридзе 1984: 33], которые интересуют нас постольку, поскольку в деятельности по осмыслению они являются материальным выражением смысла текста. Их мы наблюдаем в экспериментальной ситуации осмысления текста. B частности, осмысливая текст, коммуникант может создавать результат этой деятельности - вторичный текст для выражения смысла. Эту вторичную текстовую деятельность испытуемых А.И. Новиков использовал в качестве основного методического прие ма при исследовании смысла [Новиков 2007: 84].
Одно из заданий, при выполнении которого испытуемый создавал вторичный текст, гласило: «Прочтите внимательно текст [первичный. - C.B.] и ответьте на вопрос: в че м, по-вашему, заключается смысл этого текста?» [Новиков 2007: 86]. При этом не давалось определение смысла текста (предполагалось, что испытуемые на интуитивном уровне знают, что это такое). Таким образом, словосочетание смысл текста служило инструментом деятельности испытуемых. При выполнении
указанного задания испытуемые создавали вторичные тексты, которые и являлись описаниями смысла первичного текста с точки зрения испытуемых. Как сказано выше, каждое словоупотребление кодирует некоторое множество суждений о выражаемом словом понятии. Очевидно, у разных коммуникантов эти множества в той или иной степени различаются, то есть суждения, закодированные словосочетанием смысл текста, носят гипотетический характер. В этом одна из причин того, что разные испытуемые по-разному судят о смысле текста и что их вторичные тексты также различаются.
С точки зрения выбора лексики обнаруживаются две стратегии вербальной фиксации при выражении смысла текста: 1) извлечение лексических единиц из самого текста и 2) приписывание вторичному тексту лексических единиц, не содержащихся в первичном [Новиков 2007: 90]. Значимым результатом является то, что при изменении формулировки задания для испытуемых соотношение извлекаемых и приписываемых лексических единиц изменяется. Если испытуемых спрашивать не о смысле текста, а просить объяснить, о че м этот текст, то процент приписанных лексических единиц уменьшается. А.И. Новиков объясняет это тем, что испытуемые отличают смысл текста от его содержания. При этом минимальным расхождением смысла и содержания характеризуются научные тексты [Новиков 2007: 111]. Эти результаты характеризуют различие множеств гипотез, закодированных терминами смысл текста и содержание текста, и диффузность этих множеств, определе нную степень их пересечения.
Затрагивая вопрос о субстанции смысла, А.И. Новиков пишет о существовании в памяти когнитивных, эмотивных и других структур [Новиков 2007: 142], о переструктурировании содержания и организации семантического пространства [Новиков 2007: 193]. Но утверждение о том, что смысл есть некоторая структура, носит гипотетический характер (это гипотетическое суждение вербализуется во вторичном тексте). Почему адресат первичного текста вербализует гипотезу именно о такой структуре, а не об иной? Ответ на такой вопрос может быть дан в психофизиологическом аспекте. А.И. Новиков использует принцип доминантности, ссылаясь на определение доминанты у физиолога А.А. Ухтомского. Если считать доминантой «господствующий очаг возбуждения, предопределяющий в значительной степени характер текущих реакций центров [нервных центров. - С.В.] в данный момент» [Ухтомский 2002: 39], то намечается связь смысла с гипотетическими суждениями. Временно господствующий очаг возбуждения - физиологическая основа гипотезы, которая в данной, текущей ситуации осмысления является наиболее правдоподобной. А.А. Ухтомский доминанту называет «органом поведения» [Ухтомский 2002: 125], физиологической основой абстракции [Ухтомский 2002: 141]. Доминанта (а может быть, система доминант) входит в физиологический механизм выбора наиболее правдоподобной гипотезы о смысле текста (или системы таких гипотез) и соответственно в механизм отбрасывания менее правдоподобных гипотез. По-видимому, физиологическое явление доминанты может быть использовано для объяснения того, как понимает интерпретатор смысл первичного текста (вероятно, это понимание определяется системой доминант, последовательностью их возникновения, формирования, смены), и того, почему разные интерпретаторы по-разному понимают смысл этого текста (у каждого интерпретатора своя система
доминант). Сам принцип доминантности требует дальнейшей разработки, а физиологический механизм доминанты, вероятно, позволит объяснить характер обнаружения смысла, осмысления как творческого, активного процесса.
Для характеристики осмысления текста, бытования его смысла, выражаемого в интерпретации реципиента, могут быть использованы понятия ценности и оценки. Термины ценность и оценка позволяют терминировать тот факт, что одни из гипотез о смысле для интерпретатора «лучше», другие - «хуже», и это приводит к определе нному результату осмысления, к определе нному выражению текстового смысла. При этом, очевидно, реципиент обычно не осознае т всего множества возможных гипотез. Тогда наилучшая для него гипотеза субъективно воспринимается им как единственная возможность. Неединственность этой гипотезы можно обнаружить при сравнении того, как другие интерпретаторы выражают смысл данного текста. Так намечается связь аксиологической проблематики выявления смысла текста с речевой деятельностью.
Проведе нный анализ позволяет сформулировать некоторые положения о процессе осмысления первичного текста и о результатах этой деятельности.
Постулат о принципиальной гипотетичности смысла текста делает его объектом исследования, обладающим свойством гипотетичности, подобно тому, как физические тела обладают массой, размерами и т.д.
Постулат о том, что в словоупотреблениях закодированы гипотетические суждения о смысле, дае т инструменты для исследования ненаблюдаемого смысла текста по его следам, обнаруживающимся в наблюдаемых явлениях - материальных, словесных, текстовых результатах интерпретации текста.
Язык, описывающий смысл текста, не задан изначально, а формируется в процессе осмысления текста, является результатом этого осмысления и представляет собой результат описания смысла и средство его исследования. По этой причине представляется сомнительной сама постановка задачи создания «языка смысла» (готовый «язык смысла» на самом деле не отражает деятельность по осмыслению; каждый новый акт осмысления предполагает возникновение нового семиотического инструментария, отличного от ранее созданного).
Результатом осмысления как творческого процесса является некоторый новый объект, представляющий собой результат интерпретации первичного текста в вербальной форме - в виде вторичных текстов, наборов ключевых слов, различных речевых реакций. Данный результат интерпретации кодирует гипотетические высказывания о смысле первичного текста.
В деятельности по осмыслению обнаруживается творческая активность интерпретатора - его способность прогнозировать (выбирать те лексические единицы, предположительно выражающие смысл текста) и создавать новые объекты (приписывать ко вторичному тексту слова, которых нет в первичном тексте, и формировать результат интерпретации как структуру, отличную от структуры первичного текста).
Литература
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М.: Изд-во УРСС, 2005. - 576 с.
Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2101 «Рус. яз. и лит.». - М.: Просвещение, 1979. - 416 с.
Богданов С.И. Форма слова и морфологическая форма. - СПб.: Изд-во СПбУ, 1997. - 248 с.
Булыгин А.В. К истокам идеального (естественнонаучный анализ проблемы). - Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. - 108 с.
Виноградов С.Н. Предметная отнесе нность термина «понятие» // Вестник Нижегородского ун-та им. Н.И. Лобачевского. Серия Филология. - 2000. - Вып. 1(2). - С. 197-201.
Виноградов С.Н. Термин как средство и объект описания (на материале русской лингвистической терминологии): Монография. - Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского, 2005. - 229 с.
Грязнов Б.С. Логика, рациональность, творчество. - М.: Наука, 1982. - 256 с.
Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации: Проблемы семиосоциопсихологии. - М.: Наука, 1984. - 268 с.
Ильенков Э.В. Проблема идеального // Вопросы философии, 1979. - №6. - С.
Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика: пер. с англ., фр., исп. яз.-М.: Радуга, 1983. - С. 37-89.
Немченко В.Н. Основные понятия морфемики в терминах: Краткий словарь-справочник. - Красноярск: Изд-во Краснояр. ун-та, 1985. - 216 с.
Новиков А.И. Текст и его смысловые доминанты / Под ред. Н.В. Васильевой, Н.М. Нестеровой, Н.П. Пешковой. - М.: Институт языкознания РАН, 2007. - 224 с.
Пивоваров Д.В. Проблема носителя идеального образа: операционный аспект. - Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1986. - 129 с.
УхтомскийА.А. Доминанта. - СПб.: Питер, 2002. - 448 с.
Фреге Г. Мысль: логическое исследование // Философия, логика, язык. - М.: Прогресс, 1987. - С. 18-47.
Юркевич П.Д. Идея // Юркевич П.Д. Философские произведения. - М.: Изд-во «Правда», 1990. - С. 9-68.
128-140.
