CC BY
90
А. В. Ефимова
К ИСТОРИИ СЛОВ С КОРНЕМ *kostr- В РУССКОМ И ДРУГИХ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКАХ
Работа представлена кафедрой общего и славянского языкознания Пермского государственного университета. Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Е. Н. Полякова
В статье предпринимается попытка сравнительного анализа семантики слов с продолжениями праславянского корня *kostr- в русском и других славянских языках в исторической перспективе. В лексике с корнем *kostr- условно выделяется несколько семантических групп, в границах которых и выявляются универсальные и частные пути развития семантики.
Ключевые слова: историческая лексикология, семантика, этимология, диалектология.
The author of the article makes an attempt of comparative analysis concerning semantics of words with continuations of the Common Slavic root «*kostr-» in Russian and other Slavic languages according to the historical perspective view. The whole vocabulary with the «*kostr-» root is conventionally divided into several semantic groups; universal and particular courses of semantic development are revealed within these group frames.
Key words: historical lexicology, semantics, etymology, dialectology.
В настоящей работе рассматривается история продолжений праславянского корня в русском и других славян-
ских языках. Материалом для исследования послужили данные словарей разных типов: двуязычных, толковых, диалектных, этимологических, исторических и др.
Согласно Этимологическому словарю славянских языков (ЭССЯ) пра-слав. является словом с двойной
мотивацией: со стороны глагола *се5ай и со стороны существительного *kostь [7, с. 160]. Можно рассматривать данное слово либо как производное от
(*kesati) 'чесать' > *kostra 'начесанное' [5, с. 83-85], либо как суффиксальное образование от *kosth > *kostra [7, с. 159]. Оба варианта этимологизации имеют право на существование, однако хотелось бы внести некоторую ясность в историю возникновения слов *kosth и *kostra и их связи с *cesati.
Славянское название кости -*kosth, по всей видимости, восходит к глагольному корню *kes-, исходным значением которого было 'резать, бить, колоть' [1, с. 196, 235]. А. С. Мельничук реконструирует для *kes- применительно к *kosth значение 'рубить, убивать', а для самого производного *kosth - первоначальное значение 'тело убитого, труп' [1, с. 235].
Однако в ЭССЯ содержится иная реконструкция: «Лексическая инновация *kosto-, *kosth как обозначение кости имела экспрессивный характер: кость названа как то, чем размахивают, семантика *cesati 'проводить, касаясь' это позволяла, ср. такую близкую аналогию, как русск. мосол» [7, с. 171].
На наш взгляд, слово *kosth образовалось в праславянском языке как существительное со значением результата действия от глагола *cesati (*kesati), который в ту пору имел семантику резкого, интенсивного действия 'бить, колоть, отделяя части от целого'. За словом *kosth, таким образом, закрепилось значение 'части, отделенные от целого', отсюда развились значения 'твердая часть тела человека или туши животного', а также 'мелкие частицы стебля льна или конопли, превращающиеся в отходы при трепании, чесании'. О наличии у *kosth изначально значения 'льняная костра' свидетельствуют такие слова, как польск. диал. kose 'льняная кострика', русск. диал. (пск.) кость 'льняная костра'. Впоследствии (еще в праславян-ский период) от *kosth возникло новообразование *kostra, возможно, со значением множественности, как собирательное су-
ществительное. О том, что расширитель -г- в корне *kost- возник в праславянскую эпоху, говорят данные большинства славянских языков, где наименования льняной костры содержат в себе корень *kostг-^. польск. ко^^а, ко^^гуеа, чеш. ко^^га,
В русских народных говорах наряду со словами кострика, кострица, костерь, костеря употребляются и такие слова, как костига, костина, костица, костика, имеющие в своем составе корень кост-. Однако есть все основания утверждать, что это скорее вторичные (возникшие уже в русском языке) по отношению к костра варианты, нежели исходные формы. Маловероятно образование вроде кострика < костика с помощью гипотетического суффикса -р- в поздний период - хотя бы в силу действия принципа экономии произносительных усилий, - кроме того, в этом случае формант -р- не привносил бы никакого дополнительного смысла.
Итак, исходным значением пра-слав. *kostгa было 'жесткие частицы льна или конопли, превращающиеся в отходы при трепании, чесании', это значение сохранилось и по сей день в большинстве славянских языках (рус. костра, диал. кострика, кострица, костеря, костерь, укр. юстриця, костриця, блр. кастрыца, польск. ко^^а, ко^^гуеа, чеш. ко^^а, kostfava). Непосредственно от слов со значением 'льняная костра' образовались такие слова, как русск. ко-строжь (кострюшь, коструш, кострыж, кострыш и т. п.) 'грубое сукно' (т. е. сукно с невычесанной кострой). Соколникъ... взялъ къ великому государю въ Преобра-женское... 35 аршин сукна кострожи кропивного цвпту; А сносу, государь, живота моего взял.2 ко(ф)тана суконных, лазорев, а другой голуб, костреш, да шубу большую баранью [3, с. 370]; Го-родцкои покупки пуд лоскутья кострош-ного цена три рубли; Япанча костришная
ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
темно-синяя аглинская; Принято... 10 шапок кострышного сукна с овчинными пуха [3, с. 371]; сербохорв. кострёт 'козья шерсть' (по-видимому, изначально -немытая шерсть, содержащая в себе частицы сора); блр. кастрычтк 'октябрь' (калька с польского ра£ё21егтк 'октябрь' - месяц, когда треплют лен и всюду летит кострика (pazdziera)).
Кроме того, возникло множество новых слов с продолжениями праслав. *kostr-, имеющих иные значения.
Дальнейшее семантическое развитие продолжения праслав. *kostr- в русском и других славянских языках зависело во многом от того, какие именно слова (продолжения *сesati или продолжения *kostь) оказывали большее влияние на ту или иную корневую группу. Так, например, в чешском и словацком языках на дальнейшее развитие лексики с корнем *kostr- оказало большее влияние слово *kostь 'часть скелета человека или животного', что обусловило возникновение чеш. kostra 'скелет, костяк', 'каркас, станина', kostroun 'что-либо торчащее вверх, неотесанная ель, сооружение для сушки клевера', 'скелет' (шутливо о худом человеке), словацк. ^^ 'скелет, каркас', ^и-иЫ 'киль ощипанного пера', kostrnok 'ствол' и даже kostrovity 'основной, общий', kostrovito 'в общих чертах'. Однако наряду со словами, близкими к *kostь, в этих языках фиксируются и слова, семантика которых в большей степени связана с *kostra:: чеш. kostrba 'взъерошенная голова', kostrbaty 'корявый, шершавый', словацк. kostrbatost' 'неровность'.
В целом в лексике славянских языков с продолжениями праслав. *kostr- можно выделить несколько общих семантических групп: 1) названия растений и их частей; 2) названия рыб; 3) названия людей и свойств их характера.
К наименованиям растений относятся рус. костер 'Вгошш, растение семейства злаковых', рус. диал. костер
'растение Phragmites Communis, тростник', костера 'растение Apera Adans, метлица' [2, с. 72], костерь, костеря 'растение Festuca elatior, луговая овсяница', костерьма 'солома' и др. Укр. ко-стриця и блр. кастрыца, как и польск. kostrzewa, словацк. kostrava, сербохорв. кострба, относятся к названиям овсяницы, болг. кострява - название лисехво-стника лугового, А1оресигш pratensis. У всех растений, называемых словами с корнем *kostr-, есть общий отличительный признак - наличие соцветия-метелки, что позволяет нам говорить о том, что возникновение у слов с продолжениями праслав. *kostr- указанных значений связано с переносом наименований жестких частиц льна на семена сорных растений, попадающиеся во ржи (ср. рус. диал. костра ' мелкие зерна ржи, которые остаются при просеивании', костеристая (рожь) 'с примесью сорной травы Bromus', косте-риха 'каша из ржаной крупы'), а далее - на сорные растения с соцветием-метелкой. Среди названий растений с корнем костр-особняком стоят русские диалектные наименования крапивы - кострива, костры-ка, возникновение которых связано, вероятно, с наименованиями колючих частиц прядильных растений (на основе семы 'колоть').
К числу названий рыб с продолжениями праслав. *kostr- относятся сербохорв. костреш 'окунь', болг. костреж 'окунь', польск. kostera 'осетр', kostryz 'окунь', укр. коструш 'окунь, ерш', рус. костера 'мелкая неполовозрелая стерлядь', костеря, костерка 'молодой осетр', кострик 'ерш'. Возникновение названий окуня и ерша с корнем *kostr-в южнославянских языках связано с такими словами, как макед. костреши се ' ерошиться, щетиниться, топорщиться', сербохорв. костреш 'все взъерошенное, ощетиненное', укр. кострубатий 'косматый, взъерошенный, вихрастый', ко-стричитися 'ершиться, хорохориться',
чеш. kostгbaty 'корявый, шершавый', словацк. кostгbaty 'неровный', польск. kostгopaty 'шершавый, шероховатый', блр. каструбаваты 'шершавый, шероховатый' и др. Эти слова, как нетрудно заметить, восходят все к тому же пра-слав. *kostгa 'отходы от трепания льна'. Образования вроде болг. костреж, сер-бохорв. костреш 'окунь' являются типичным южнославянским элементом [7, с. 160]. Названия молодых и мелких рыб семейства осетровых в русском языке связаны с восприятием такой рыбы, как «сорной», по отношению к крупным особям (ср.. рус. диал. оческа 'мелкий, молодой осетр'), а также с переносом 'жесткие частицы стебля растений' > 'жесткие наружные шипы осетровых рыб' (с вероятной вторичной мотивацией со стороны слова кость). Костерь - она нежирная. У ней крупные пластины на боку и сверху; она такая зубистая, что, если, к примеру, ее поймать руками - ладони разрежешь. Костерь - это подросток осетра [4, с. 42]. Кроме того, на возникновение номинаций осетровых с корнем костр- в русском языке могло оказать влияние созвучие слов осетр и костер (ср.. ложную этимологию слова кастрюк у Фасмера. «Кастрюк - "осетр в 15-20 фунтов весом, тогда как название осетер применяется к рыбе весом в 1 пуд", томск. Из приставки ко-, ка- и осетер, буквально "что за осетр", с суффиксом -ук» [6, с. 208]).
Семантическая группа названий людей и свойств их характера в русском языке представлена такими словами, как русск. диал. костерить 'ругать, бранить', костеря 'неуживчивый, задиристый, бранчливый человек', 'несговорчивый, неуступчивый человек', 'задира, ругатель', костерливый 'бранчливый, ворчливый (о человеке)' [2, с. 73-74].
К этой же группе относятся укр. костру-батий 'косматый, взъерошенный, вихрастый', костричитися 'ершиться, хорохориться', кострубачити 'ерошить, косматить', а также макед. костреши се 'ерошиться, щетиниться, топорщиться', сербо-хорв. костреш 'все взъерошенное, ощетиненное', костреба 'злая, сварливая баба', болг. кастря 'бранить, ругать, отчитывать', кощрева, коштрева 'вспыльчивый человек', польск. kostropaty 'шероховатый (например, о языке)', словацк. kostгnaty 'облезлый', чеш. kostгba 'взъерошенная голова'. Из перечисленных примеров видно, что лексика с корнем может относиться не только к внешним характеристикам человека (здесь налицо аналогия ' соцветие-метелка' > 'лохматый, взъерошенный'), но и к свойствам его характера (в этом случае мы имеем дело с переносом ' грубый, засоренный кострикой лен' > ' грубый, задиристый, неуживчивый человек'), и даже к поступкам, действиям человека (как в случае с глаголом костерить, который в говорах имеет также значение 'трепать, крошить, сорить').
Помимо общих и схожих между собой слов в различных славянских языках, разумеется, есть и образования, свойственные лишь одному языку. К таковым относятся, например, уже упомянутые русск. диал. кострива 'крапива', сербохорв. кострёт 'козья шерсть', макед. диал. кош-терица 'вид змеи', блр. кастрычтк 'октябрь', словацк. kostгbaty 'ухабистый' и др.
На основе анализа слов разных славянских языков с продолжениями праслав. можно выделить как
универсальные, свойственные всем или большинству языков, так и уникальные, свойственные лишь одному языку (либо одной группе языков) пути семантического развития лексики.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Мельничук А. С. Корень *квъ- и его разновидности в лексике славянских и других индоевропейских языков // Этимология. 1966. М.. Наука, 1968. С. 194-240.
ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
2. Словарь русских народных говоров. Вып. 15. Л.: Наука, 1979. 400 с.
3. Словарь русского языка Х1-ХУП вв. Вып. 7. М.: Наука, 1980. 404 с.
4. Словарь рыбаков и охотников Северного Приангарья / Сост. В. И. Петроченко. Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1994. 120 с.
5. Трубачев О. Н. Ремесленная терминология в славянских языках. М.: Наука, 1966. 416 с.
6. ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка. М.: Прогресс, 1986. Т. 2. 672 с.
7. Этимологический словарь славянских языков (Праславянский лексический фонд). Вып. 11. М.: Наука, 1984. 220 с.
