К истории слов с корнем *kostr- в русском и других славянских языках Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Контрастивная лингвистика. История языка. Диалектология

А. В. Ефимова

К ИСТОРИИ СЛОВ С КОРНЕМ *KOSTR-В РУССКОМ И ДРУГИХ СЛАВЯНСКИХ ЯЗЫКАХ

В статье предпринимается попытка сравнительного анализа семантики слов с продолжениями прас-лавянского корня *kostr- в русском и других славянских языках в исторической перспективе. В лексике с корнем *kostr- условно выделяется несколько семантических групп, в границах которых и выявляются универсальные и частные пути развития семантики.

We make in this issue an attempt at comparative analysis of word semantics with *kostr- common slavic root continuation in Russian and other slavic languages according to the historical perspective view. The whole vocabulary with *kostr- root is conventionally devided into several semantic groups, universal and particular courses of semantic development are revealed within these group frames.

В настоящей работе рассматривается история продолжений праславянского корня *kostr- в русском и других славянских языках. Материалом для исследования послужили данные словарей разных типов: двуязычных, толковых, диалектных, этимологических, исторических и др.

Согласно Этимологическому словарю славянских языков (ЭССЯ) праслав. '"kostra является словом с двойной мотивацией: со стороны глагола *cesati и со стороны существительного *kostv [1]. Можно рассматривать данное слово либо как производное от '"cesati (*kesati) 'чесать' > "'kostra 'начесанное' [2], либо как суффиксальное образование от *kostb > "'kostra [3]. Оба варианта этимологизации имеют право на существование, однако хотелось бы внести некоторую ясность в историю возникновения слов '"'kostb и "'kostra и их связи с * cesati.

Славянское название кости - "'kostb, по всей видимости, восходит к глагольному корню *kes-, исходным значением которого было 'резать, бить, колоть' [4]. А. С. Мельничук реконструирует для *kes- применительно к "'kostv значение 'рубить, убивать', а для самого производного *kostv -первоначальное значение 'тело убитого, труп' [5].

Однако в ЭССЯ содержится иная реконструкция: «Лексическая инновация *kosto-, * kostb как обозначение кости имела экспрессивный характер: кость названа как то, чем размахивают, се-

© Ефимова А. В., 2008 120

мантика *се$аН 'проводить, касаясь' это позволяла, ср. такую близкую аналогию, как русск. мосол» [6].

На наш взгляд, слово образовалось в

праславянском языке как существительное со значением результата действия от глагола *се$аН (*ке$аН), который в ту пору имел семантику резкого, интенсивного действия 'бить, колоть, отделяя части от целого'. За словом таким образом, закрепилось значение 'части, отделенные от целого', отсюда развились значения 'твердая часть тела человека или туши животного', а также 'мелкие частицы стебля льна или конопли, превращающиеся в отходы при трепании, чесании'. О наличии у изначально значения 'льняная костра' свидетельствуют такие слова, как польск. диал. козе 'льняная кострика', русск. диал. (пек.) кость 'льняная костра'. Впоследствии (еще в праславянский период) от возникло новообразование возможно, со значением множественности, как собирательное существительное. О том, что расширитель -г- в корне *ко$Р возник в праславянскую эпоху, говорят данные большинства славянских языков, где наименования льняной костры содержат в себе корень польск. коз^гуса, чеш. ^см^га,

kostfava.

В русских народных говорах наряду со словами кострика, кострица, костерь, костеря употребляются и такие слова, как костига, кос-тина, костица, костика, имеющие в своем составе корень кост-. Однако есть все основания утверждать, что это скорее вторичные (возникшие уже в русском языке) по отношению к костра варианты, нежели исходные формы. Маловероятно образование вроде кострика < кости-ка с помощью гипотетического суффикса -р- в поздний период - хотя бы в силу действия принципа экономии произносительных усилий, кроме того, в этом случае формант -р- не привносил бы никакого дополнительного смысла.

Итак, исходным значением праслав. было 'жесткие частицы льна или конопли, превращающиеся в отходы при трепании, чесании', это значение сохранилось и по сей день в большинстве славянских языках (рус. костра, диал. кострика, кострица, костеря, костерь, укр. ыстриця, костриця, блр. кастрыца, польск.

ко$№уса, чеш. kostfava). Непос-

редственно от слов со значением 'льняная костра' образовались такие слова, как русск. кост-рожь (кострюшь, коструш, кострыж, кострыш

А. В. Ефимова. К истории слов с корнем *ков1г- в русском и других славянских языках

и т. п.) 'грубое сукно' (то есть сукно с невыче-санной кострой): Соколникъ... взялъ къ великому государю въ Преображенское... 35 аршин сукна кострожи кропивного цвЪту, А сносу, государь, живота моего взял... 2 ко(ф)тана суконных, лазорев, а другой голуб, костреш. да шубу большую баранью [7]; Городцкои покупки пуд лоскутья кострошного цена три рубли; Япанча кост-ришная темно-синяя аглинская-, Принято... 10 шапок кострышного сукна с овчинными пуха [8]; сербохорв. кострёт 'козья шерсть' (по-видимому, изначально - немытая шерсть, содержащая в себе частицы сора); блр. кастрычтк 'октябрь' (калька с польского pazdziernik 'октябрь' - месяц, когда треплют лен и всюду летит кострика (pazdziera).

Кроме того, возникло множество новых слов с продолжениями праслав. *kostr-, имеющих иные значения.

Дальнейшее семантическое развитие продолжения праслав. *kostr- в русском и других славянских языках зависело во многом от того, какие именно слова (продолжения *cesati или продолжения *kostb) оказывали большее влияние на ту или иную корневую группу. Так, например, в чешском и словацком языках на дальнейшее развитие лексики с корнем *kostr- оказало большее влияние слово *kostb 'часть скелета человека или животного', что обусловило возникновение чеш. kostra 'скелет, костяк', 'каркас, станина', kostroun 'что-либо торчащее вверх, неотесанная ель, сооружение для сушки клевера', 'скелет' (шутливо о худом человеке), словацк. kostra 'скелет, каркас', kostruka 'киль ощипанного пера', kostrnok 'ствол' и даже kostrovita 'основной, общий', kostrovito 'в общих чертах'. Однако наряду со словами, близкими к *kostb, в этих языках фиксируются и слова, семантика которых в большей степени связана с *kostra: чеш. kostrba 'взъерошенная голова', kostrbaty 'корявый, шершавый', словацк. kostrbatost' 'неровность'.

В целом в лексике славянских языков с продолжениями праслав. *kostr- можно выделить несколько общих семантических групп: 1) названия растений и их частей, 2) названия рыб, 3) названия людей и свойств их характера.

К наименованиям растений относятся рус. костёр 'Bromus, растение семейства злаковых', рус. диал. костёр 'растение Phragmites Communis, тростник', костера 'растение Apera Adans, метлица', костерь, костеря 'растение Festuca elatior, луговая овсяница', костерьма 'солома' и др. Укр. костриця и блр. кастрыца, как и польск. kostrzewa, словацк. kostrava, сербохорв. костр-ба, относятся к названиям овсяницы, болг. кост-рява - название лисехвостника лугового, Alopecurus pratensis. У всех растений, называемых словами с корнем *kostr-, есть общий отли-

чительный признак - наличие соцветия-метелки, что позволяет нам говорить о том, что возникновение у слов с продолжениями праслав. указанных значений связано с переносом наименований жестких частиц льна на семена сорных растений, попадающиеся во ржи (ср. рус. диал. костра 'мелкие зерна ржи, которые остаются при просеивании', костеристая (рожь) 'с примесью сорной травы Вготш', костериха 'каша из ржаной крупы'), а далее - на сорные растения с соцветием-метелкой. Среди названий растений с корнем костр- особняком стоят русские диалектные наименования крапивы - кострива, кост-рыка, возникновение которых связано, вероятно, с наименованиями колючих частиц прядильных растений (на основе семы 'колоть').

К числу названий рыб с продолжениями праслав. *kostr- относятся сербохорв. костреш 'окунь', болг. костреж 'окунь', польск. kostera 'осетр', 'окунь', укр. коструш 'окунь, ерш', рус. костера 'мелкая неполовозрелая стерлядь', костеря, костёрка 'молодой осетр', кострик 'ерш'. Возникновение названий окуня и ерша с корнем в южнославянских языках связано с такими словами, как макед. костреши се 'ерошиться, щетиниться, топорщиться', сербохорв. костреш 'все взъерошенное, ощетиненное', укр. кос-трубатий 'косматый, взъерошенный, вихрастый', костричитися 'ершиться, хорохориться', чеш. kostrbaty 'корявый, шершавый', словацк. кostrbaty 'неровный', польск. kostropaty 'шершавый, шероховатый', блр. каструбаваты 'шершавый, шероховатый' и др. Эти слова, как нетрудно заметить, восходят все к тому же праслав. 'отходы

от трепания льна'. Образования вроде болг. костреж, сербохорв. костреш 'окунь' являются типичным южнославянским элементом [9]. Названия молодых и мелких рыб семейства осетровых в русском языке связаны с восприятием такой рыбы как «сорной» по отношению к крупным особям (ср. рус. диал. очёска 'мелкий, молодой осетр'), а также с переносом 'жесткие частицы стебля растений' > 'жесткие наружные шипы осетровых рыб' (с вероятной вторичной мотивацией со стороны слова кость): Костерь - она нежирная. У ней крупные пластины на боку и сверху; она такая зубистая, что, если, к примеру, ее поймать руками - ладони разрежешь. Костерь - это подросток осетра [10]. Кроме того, на возникновение номинаций осетровых с корнем костр- в русском языке могло оказать влияние созвучие слов осетр и костёр.

Семантическая группа названий людей и свойств их характера в русском языке представлена такими словами, как русск. диал. костерить 'ругать, бранить', костеря 'неуживчивый, задиристый, бранчливый человек', 'задира, ругатель', костерливый 'бранчливый, ворчливый (о челове-

ке)\ К этой же группе относятся укр. коструба-тий 'косматый, взъерошенный, вихрастый', кост-ричитися 'ершиться, хорохориться', кострубачи-ти 'ерошить, косматить', а также макед. костре-ши се 'ерошиться, щетиниться, топорщиться', сер-бохорв. кбстреш 'все взъерошенное, ощетиненное', кдстреба 'злая, сварливая баба', болг. кастря 'бранить, ругать, отчитывать', кощрева, коштрева 'вспыльчивый человек', польск. &05/го/><#у 'шероховатый (например, о языке)', словацк. коз^п&у 'облезлый', чеш. 'взъерошенная голова'. Из

перечисленных примеров видно, что лексика с корнем может относиться не только к вне-

шним характеристикам человека (здесь налицо аналогия 'соцветие-метелка' > 'лохматый, взъерошенный'), но и к свойствам его характера (в этом случае мы имеем дело с переносом 'грубый, засоренный кострикой лен' > 'грубый, задиристый, неуживчивый человек'), и даже к поступкам, действиям человека (как в случае с глаголом костерить, который в говорах имеет также значение 'трепать, крошить, сорить').

Помимо общих и схожих между собой слов в различных славянских языках, разумеется, есть и образования, свойственные лишь одному языку. К таковым относятся, например, уже упомянутые русск. диал. кострива 'крапива', сербохорв. кбстрёт 'козья шерсть', макед. диал. коштерица 'вид змеи', блр. кастрычнж 'октябрь', словацк. коз^Ъ&у 'ухабистый' и др.

На основе анализа слов разных славянских языков с продолжениями праслав. мож-

но выделить как универсальные, свойственные всем или большинству языков, так и уникальные, свойственные лишь одному языку (либо одной группе языков) пути семантического развития лексики.

Примечания

1. Этимологический словарь славянских языков (Праславянский лексический фонд) [Текст]. Вып. 11. М„ 1983. С. 159.

2. Трубачев, О. Н. Ремесленная терминология в славянских языках [Текст] / О. Н. Трубачев. М., 1966. С. 83-85.

3. Этимологический словарь славянских языков... С. 159.

4. Мельничук, А. С. Корень *кез- и его разновидности в лексике славянских и других индоевропейских языков [Текст] / А. С. Мельничук // Этимология. 1966. М„ 1968. С. 196, 235.

5. Там же. С. 235.

6. Этимологический словарь славянских языков... С. 171.

7. Словарь русского языка Х1-ХУП вв. [Текст]. М„ 1975-1989. Вып. 7. С. 370.

8. Там же. С. 371.

9. Этимологический словарь славянских языков... С. 160.

10. Словарь рыбаков и охотников Северного При-ангарья [Текст]. Красноярск, 1994. С. 42.

О. В. Шелестова

СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ СПОСОБОВ ОБРАЗОВАНИЯ АФФИКСАЛЬНЫХ ГЛАГОЛОВ АНГЛИЙСКОГО И АРАБСКОГО ЯЗЫКОВ

Статья посвящена проблемам сопоставительного исследования словообразования в английском и арабском языках. Автор рассматривает системы глагольного словопроизводства в разноструктурных неродственных языках на основе сравнительно-типологического метода с позиции универсально-дифференциального подхода. Целью исследования является выявление сходного и различного в этих системах.

The article deals with the problems of comparative analysis of word-formation in English and Arabic. The author examines the systems of verbal word-formation in the languages that belong to different language families and have different structure. The analysis is carried out on the basis of comparative typological method with the aim of finding universal and different traits in these systems.

Проблема сопоставительного изучения как родственных, так и генетически отдаленных друг от друга языков по-прежнему остается актуальной. С одной стороны, даже близкородственные языки имеют структурные различия, с другой стороны, можно сравнивать однородные явления и в языках неродственных. Подобные исследования проводятся для выявления на основе сопос-тавительно-типологического анализа типологических сходств и различий в системах этих языков. Это помогает установить характерные признаки как первого, так и второго языков.

Результаты, полученные в ходе таких исследований, важны не только как вклад в развитие науки о языке, но и имеют большое практическое значение, поскольку могут быть использованы при преподавании языков. В настоящее время нельзя не учитывать тенденций современной языковой политики по формированию у молодежи способности межкультурной коммуникации. Во многих языковых вузах и в некоторых школах нашей страны происходит обучение не одному, а двум или даже трем иностранным языкам. В процессе обучения студентов иностранному языку закономерным представляется учет особенностей родного языка обучаемых для лучшего восприятия, осмысления и понимания того или иного языкового явления. Однако возникающие трудности при усвоении иноязычных речевых механизмов обусловлены не только интерференцией со стороны родного языка учащихся, но и со стороны второго иностранного языка, изучаемого параллельно. Необходимо предупреждать и преодолевать языковую интерференцию со стороны как родного, так и второго иностранного

© Шелестова О. В., 2008