CC BY
15HISTORY OF MEDICINE-
-ИЗ ИСТОРИИ МЕДИЦИНЫ
УДК 930.1+616.31+376.1+316.422.44+614.255.6+377.3 DOI: 10.56871/7775.2022.46.90.007
К ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ СТОМАТОЛОГИИ: РЕФОРМА ЗУБОТЕХНИЧЕСКОГО ДЕЛА В 1918-1921 ГОДАХ
© Егор Сергеевич Максимов12, Константин Анатольевич Пашков12
1 Московский государственный медико-стоматологический университет им. А.И. Евдокимова. 127473, Российская Федерация, Москва, ул. Делегатская, д. 20, стр. 1
2 Национальный научно-исследовательский институт общественного здоровья имени Н.А. Семашко. 105064, Российская Федерация, Москва, ул. Воронцово поле, д. 12, стр. 1
Контактная информация: Егор Сергеевич Максимов — младший научный сотрудник отдела «Российский музей медицины». E-mail: 79778220515@yandex.ru
Поступила: 27.05.2022 Одобрена: 05.09.2022 Принята к печати: 30.09.2022
РЕЗЮМЕ: Реформа зуботехнического дела стала важным направлением деятельности, созданной при Народном комиссариате здравоохранения в 1918 году Зубоврачебной подсекции. Проводить реформу необходимо было в условиях военного коммунизма и Гражданской войны, отсутствия оборудования и материалов, нехватки профессиональных кадров (в дореволюционной России зубных техников готовили путем ученичества у наставников, а право на деятельность они получали в ремесленных управах). Основные усилия подсекции во главе с П.Г. Дауге были направлены на запрещение самостоятельной деятельности зубных техников, нередко занимавшихся протезированием зубов без участия зубных врачей ввиду нехватки последних; привлечение зубных техников к трудовой повинности и на государственную службу; организацию зуботехнического образования (от идеи создания учреждений образования при медицинских факультетах университетов пришлось отказаться, но зуботехниче-ские школы были открыты); организацию бесплатной зуботехнической помощи (почти неосуществимую в те годы). Несмотря на сложности, все эти задачи Зубоврачебной подсекции удалось в той или иной степени решить в 1918-1921 годах. Статья написана на основе архивных источников, впервые вводимых в научный оборот.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: история медицины; реформа зубоврачевания; зубные техники; зуботехнические школы.
TO THE HISTORY OF DOMESTIC DENTISTRY: REFORM OF DENTAL ENGINEERING IN 1918-1921
© Egor S. Maksimov12, Konstantin A. Pashkov1 2
1 Moscow State Medical and Dental University named after A.I. Evdokimov. Delegatskaya str., 20-1. Moscow, Russia, 127473
2 N.A. Semashko National Research Institute of Public Health. Vorontsovo Pole str., 12-1. Moscow, Russia, 105064
Contact information: Egor S. Maksimov — Junior Researcher at the Department of the «Russian Museum of Medicine». E-mail: 79778220515@yandex.ru
Received: 27.05.2022 Revised: 05.09.2022 Accepted: 30.09.2022
ABSTRACT: The reform of dental engineering became an important line of work for the People's Commissariat for Health created in 1918 by the Dentistry Sub-section. The reform had to be carried out under the conditions of military communism and the Civil War, lack of equipment and materials, shortage of professional staff (in pre-revolutionary Russia, dental technicians were trained through apprenticeship with mentors, and they received the right to work in crafts departments). The main efforts of the subsection headed by P.G. Dauge were aimed at prohibiting dental technicians from working independently, frequently arranging dental prosthetics without dentists due to the lack of the latter; engaging dental technicians in the civil service; organizing dental education (the idea of creating educational institutions within the medical departments of universities was abandoned, but dental schools were opened); organizing free dental technical aid (almost impossible to fulfill). In spite of all the difficulties, the Dentistry Sub-section succeeded in one way or another in solving these problems in 1918-1921. The article is written on the basis of archival sources, introduced into scientific circulation for the first time.
KEY WORDS: history of medicine; dental reform; dental technicians; dental schools.
После образования в 1918 году Народного комиссариата здравоохранения с лечебной секцией и тремя подсекциями — психиатрической, санаторно-курортной и зубоврачебной, руководитель последней, зубной врач и соратник В.И. Ленина по революционной борьбе Павел Георгиевич Дауге, приступил к реформе отечественного зубоврачевания, в том числе зу-ботехнического дела. Первым шагом в этом направлении стали мероприятия, направленные против деятельности зубных техников, иногда занимавшихся протезированием зубов самостоятельно, без участия зубных врачей. 3 сентября 1918 года на экстренном совещании коллегии Зубоврачебной подсекции Наркомздрава был заслушан и одобрен проект соответствующего декрета: «Зубоврачебная протезная техника, как органическая часть зубоврачевания, изъ-емлется из-под контроля ремесленных управ и подчиняется контролю Зубоврачебной подсекции Народного комиссариата здравоохранения. Зубные техники лишаются права самостоятельного приема на дому пациентов с целью изготовления протезов и всякого исполнения входящих в сферу зубоврачебных работ» [2].
П.Г. Дауге, описывая события того времени, писал в 1933 году следующее: «Вполне сознавая, что... индивидуальная ремесленная выучка в отдельных случаях может дать весьма талантливых работников, нередко даже превосходящих рядового дипломированного зубного врача в искусстве протезирования, зубсекция НКЗ все-таки считала нужным издать строжайшие циркуляры, лишающие зубтехников права каких бы то ни было самостоятельных манипуляций в полости рта. Зубсекция хотела положить конец тому шкурническому, беспардонному нарушению закона, которое повсюду наблюдалось со стороны громадной массы зубтехников, последовавших по стопам отдельных, действительно
высококвалифицированных техников, которым подобное право могло быть предоставлено в виде исключения, по проверке их научных знаний и при условии соответствия данного лица социально-политическим требованиям момента» [21]. Позже им все-таки разрешили подойти к пациенту. П.Г. Дауге в 1919 году писал: «Технику может быть предоставлено вмешательство в полость рта той области, где подготовка рта незаметно переходит к подготовке технических манипуляций, где начинается настоящая сфера протезной техники. Бесспорно, на этой грани сталкиваются компетенции двух областей — терапевтической и протезной» [19].
По-видимому, в условиях высокой потребности населения в зубоврачебной помощи и жестокой нехватки зубных врачей зубные техники часто переступали эту тонкую грань, поскольку на заседании Зубоврачебного подотдела Наркомздрава 28 января 1920 года было принято решение ужесточить меры: «. до достижения идеала, когда зубоврачебная и зуботехническая помощь сделается исключительно государственной, совершенно бесплатной и быстро получаемой всеми нуждающимися в ней, наша обязанность все же оградить население от незаконного вмешательства этих невежественных представителей зубоврачевания и зуботехники... Какими же мерами можно если не покончить с этим злом, то хоть сократить его до минимума? ... По нашему мнению, меры эти следующие.
1) Издать декрет о воспрещении зубоврачебной и зуботехнической самостоятельной практики под страхом ответственности по законам революционного времени.
2) Немедленно реквизировать все кресла и бормашины у этих лиц как нужные для государственного зубоврачевания предметы и являющиеся к тому же для техников совершенно излишними.
3) Прекратить непосредственный отпуск всякого рода материалов зубным техникам из складов.
4) Инструкторам Зуб[оврачебного] подотдела вменить в обязанность периодически контролировать всех техников на их квартирах.
5) И, чтобы облегчить задачу инструкторам, необходимо издать обязательное постановление для домовых комитетов, на основании которого они обязаны будут в 2-хдневный срок предоставить в Зубподотдел списки проживающих в их доме зуб[ных] техников и список имеющихся у последних зубоврачебных кресел и бормашин» [9].
Следует полагать, что даже спустя 10 лет положить конец «шкурническому нарушению закона» полицейскими мерами не вполне удалось, поскольку П.Г. Дауге в 1927 году писал: «Не секрет, что и в нашем Союзе Советских Республик на арене зубоврачевания подвизаются не только зубные техники, но и разные знахари, до кузнецов и парикмахеров включительно... Мы их... преследуем советским уголовным кодексом» [20].
Зубные техники не только не должны были самостоятельно заниматься протезированием зубов, они должны были отказаться от частной практики и перейти на государственную службу для оказания бесплатной зубоврачебной помощи населению Республики после прохождения краткосрочных курсов в Зуботехническом институте. Для начала, согласно постановлению Народного Комиссариата Здравоохранения от 16 октября 1918 года, к трудовой повинности наряду с зубными врачами были привлечены и зубные техники; этим, по мнению П.Г. Дауге (1933), было «положено начало включения зуб-техников в семью медицинских работников, — одно из крупнейших социальных достижений для этой категории трудящихся» [21].
Другим важнейшим вопросом, который следовало решить реформаторам отечественного зубоврачевания, стал вопрос о бесплатной зуботехнической помощи. 5 января 1920 года на заседании коллегии Зубоврачебного отдела Наркомздрава был заслушан доклад Н.М. Виль-ника на эту тему, но бурного обсуждения сообщение не вызвало — коллеги просто приняли информацию к сведению. В докладной записке, направленной Зубоврачебным подотделом в коллегию Наркомздрава, было сказано: «По мнению Зубподотдела, как зубоврачебная помощь, так и зуботехническая помощь должны быть бесплатными, т.к. и та, и другая, будучи связаны тесно между собою, вернее, дополняя одна другую, не являются предметом роскоши,
а вызываются крайней необходимостью для сохранения здоровья населения. Но принимая во внимание оторванность Советской России в данный момент от центров, производящих материалы для протезирования (искусственные зубы, каучук и т.п.) и, принимая в соображение недостаточное количество запасов этих материалов, имеющихся в распоряжении советской власти, временно, в силу только необходимости, снабжение населения протезами зубов и челюстей должно быть ограничено нормами, выработанными Зубподотделом. Нормы эти приблизительно таковы.
1) Во всех случаях челюстных ранений протезирование должно быть без ограничения полным.
2) При отсутствии одного или нескольких фронтальных зубов, восстановление отсутствующих зубов так же необходимо, т.к. это не является только стороной косметической, но вызывается и необходимостью, ибо отсутствие этих зубов мешает произношению и правильности речи; кроме того, фронтальные зубы первые начинают работу жевательного аппарата в целом, откусывая необходимые куски твердой пищи.
3) При наличности всех фронтальных зубов, отсутствующие коренные зубы (не менее 4-5) должны быть тоже восстановлены при помощи протеза.
4) Что касается более сложных и дорогих протезов из золота: золотых коронок, различных мостов, съемных протезов и т.п., то до сих пор они являлись как бы роскошью, и по цене были доступны лишь более или менее зажиточному населению. Но с того момента, как золото перестает быть предметом торговли, обмена и спекуляции, ему можно в деле зуботехники дать и утилитарное значение: и там, где это вызывается необходимостью, золотые протезы должны быть тоже бесплатно отпускаемы населению» [13].
Очевидно, что в условиях военного коммунизма о бесплатных золотых зубах не могло быть и речи; с учетом значительного дефицита материалов и нехватки зубных техников, усугубившейся после их мобилизации в Красную армию в 1918-1919 годах, показания к протезированию зубов пришлось значительно сузить. На совещании Зубоврачебной подсекции Наркомздрава 13 сентября 1920 года вновь был поставлен вопрос о бесплатной зуботехнической помощи [12]. Согласно принятым временным нормам обеспечения зуботехнической помощью населения республики протезированию подлежали случаи, где требовался обтуратор,
послеоперационный протез, отсутствие свыше 6 зубов одной челюсти (в том числе не менее 4 на одной стороне, или 4 моляров, или 2 моляров и 4 бикуспидатов), отсутствие 2 верхних центральных резцов, 2 фронтальных зубов в одной челюсти, а также больные со сниженным питанием вследствие плохого состояния существующих зубов. Мостовидные протезы должны были применяться только в определенных случаях послеоперационного протезирования, коронки следовало изготавливать только на зубы, служащие носителями кламе-ров, если эти зубы не могли быть длительно сохранены пломбированием. Внеочередное протезирование производилось при необходимости изготовления обтуратора и послеоперационного протеза, а также в случаях, если больной был командирован с фронта для протезирования или отправлялся на фронт и при резком упадке питания больного. Допускалось протезирование и одного зуба по профессиональным показаниям — актерам, певцам, ораторам [10].
Потребность в зубных техниках была достаточно высока. Согласно выработанному Зубоврачебной подсекцией плану государственной зубоврачебной помощи на 1920 год, на 4 зубных врачей, обслуживающих городское и сельское взрослое население, должен приходиться один зубной техник [11]. В то же время профессионализм зубных техников мог значительно варьировать. На II Всероссийском совещании заведующих зубоврачебными подотделами (1920) М.О. Коварский характеризовал их следующим образом: «Сплошь и рядом малограмотный, прошедший только школу механической выучки у такого же ученика, абсолютно невежественный в медицинских вопросах, наш зубной техник в лучшем случае является лишь искусным ремесленником. Для полноты картины напомню вам, что зубной техник — наш ближайший помощник — до последнего времени числился в ювелирном цехе и получал свой диплом из ремесленной управы» [15].
Соответственно, важнейшим вопросом стала реформа зуботехнического образования, хотя, как отмечал заведующий первой в России зуботехнической школой М.О. Коварский (1927), «говорить. о реформе можно лишь относительно, поскольку никакого образования в общепринятом смысле для зубных техников в дореволюционной России вообще не существовало». Ученая одонтологическая комиссия приступила к обсуждению этого вопроса в середине 1919 года, исходя из того, что «зуб-техник является отнюдь не ремесленником, а
квалифицированным медицинским работником, хотя и не самостоятельным, а работающим по заданию и под наблюдением зубного врача. В качестве медицинского работника зуб-техник должен обладать как некоторой общей подготовкой, так и знакомством с общебиологической и медицинской основой своей профессии» [22].
Согласно принятому в итоге положению, «для создания в России кадра научно-образованных зубных техников учреждаются в университетских городах зуботехнические школы с трехлетним курсом, куда принимаются лица обоего пола, не моложе 16 лет, с образованием не ниже школы второй ступени. < ... > В школе преподаются следующие предметы: анатомия общая и специальная, физиология, бактериология, гигиена, физика, химия, металлургия, протезная техника и общее знакомство с основами ортодонтии. Школа имеет ряд собственных научно-обставленных технических мастерских, лабораторий, а также зубоврачебную амбулаторию на 10 кресел, где зубными врачами производится подготовка полости рта и сдача протезов. Проверка знаний по теоретическим предметам производится в течение всего курса, что касается практических курсов — то таковая проверка производится при переходе с одного семестра на другой. Школа рассчитана на 200 человек» [3].
Правда, на заседании коллегии Ученой одонтологической комиссии 17 июля 1919 года выяснилось, что вопрос о подведомственности профессиональной зуботехнической школы должен быть предварительно решен с Нарком-просом и Отделом профессионального образования Наркомздрава [4]. Несмотря на все сложности межведомственных отношений, первая в стране зуботехническая школа открылась в Москве по адресу Долгоруковская, 18 (в здании бывшей Первой московской зубоврачебной школы доктора И.М. Коварского). Директором школы был назначен однофамилец, земляк и родственник Ильи Матвеевича — Михаил Осипович Коварский.
Согласно отчету М.О. Коварского о деятельности зуботехнической школы за первое полугодие 1920 года, занятия начались 20 января. Записались 50 слушателей, но регулярно посещали занятия только 10-15 человек, поэтому прием слушателей был продлен до 1 мая, благодаря чему число учащихся достигло 23 человек. Отметим, что учащиеся школы получали государственную субсидию (стипендию), которой лишались, если прогуливали занятия на протяжении четырех дней и более [7]. Воз-
можно, в голодные годы военного коммунизма именно эта субсидия как дополнительный доход привлекала поначалу слушателей, которые затем начинали пренебрегать занятиями. 31 марта 1920 года М.О. Коварский докладывал на заседании Зубоврачебного подотдела: «Слушатели не особенно стали аккуратно посещать школу. Слушателям поставлено на вид и, надо думать, дело снова наладится» [14].
Заведующий отмечал, что «по протезной технике учащиеся достаточно хорошо усвоили: снятие слепков, отливку моделей, изготовление шаблонов, определение прикуса, постановку зубов на частичных протезах, приточку зубов. Теоретические занятия велись по анатомии общей и специальной, химии и физике, чтение лекций по металлурги пришлось отложить на 2-й семестр ввиду невозможности найти подходящего лектора... » [8].
Однако обязанности учебного заведения не исчерпывались только обучением юношей и девушек зуботехническому делу. После открытия зуботехнической школы Зубоврачебная подкомиссия Наркомздрава приступила к «легализации» зубных техников, получивших до революции «кабинетное» образование у наставников, а разрешение на профессиональную деятельность от ремесленных управ. Согласно утвержденному в 1920 году Зубоврачебной подкомиссией Наркомздрава положению, до 1 января 1922 года они должны были пройти испытания на звание зубного техника; в дальнейшем звание зубного техника могли получить только выпускники зуботехнической школы. Желающий пройти испытания должен был предоставить свидетельство об образовательном цензе не ниже бывшего сельского или городского училища; при отсутствии такого свидетельства необходимо было выдержать экзамен по общим предметам при какой-либо школе I ступени. Испытания на звание зубного техника должны были производиться при зуботехнических школах или (там, где их нет) при Одонтологическом отделении медицинского факультета. В состав испытательной комиссии должны были войти лектор протезной техники, ассистент протезной клиники и руководитель практических занятий в протезной мастерской. Экзаменационная программа была разработана директором зуботехниче-ской школы М.О. Коварским. Испытания для зубных техников проводили по следующим предметам:
1) Общее понятие об артикуляции, форме зубов и челюстей, составе и свойствах материалов, применяемых в протезной технике по
определенной программе, утвержденной Зубоврачебной подкомиссией Наркомздрава.
2) Изготовление протезов:
а) частичный каучуковый протез;
б) полный протез с пружинами;
в) металлический протез штампованный;
г) коронки (паянные и штампованные);
д) коронка, штифтовый зуб разных систем;
е) мостик литой;
ж) изготовление нёбных обтураторов [5].
Выдержавшим испытание в недавно созданной зуботехнической школе выдавали соответствующее удостоверение с печатью и подписью директора М.О. Коварского [6]. Как писал П.Г. Дауге (1933), «таким образом несколько сотен бесправных специалистов было втянуто в общую зуботехническую семью как равноправные члены союза Медсантруд данной категории» [21].
О том, с какими трудностями, помимо низкой посещаемости учащимися и большим их отсевом, пришлось столкнуться М.О. Коварскому и преподавателям первой в стране зуботехни-ческой школы, созданной в условиях военного коммунизма, мы узнаем из протоколов заседания педагогического совета школы. Так, например, 4 июня 1921 года было принято решение «ввиду тяжелого продовольственного положения, отражающегося на здоровье и посещении учащихся, закончить семестр 15 июня, с тем, чтобы занятия на осеннем семестре начать не с 1 сентября с[его] г[ода], а с 15 августа», и поэтому «требовать от учащихся зачеты лишь по штифтовым зубам всех систем». Ввиду острого недостатка инструментария было принято решение неуспевающих на второй год не оставлять: «Те из слушателей, кои, либо по неспособности, либо вследствие недостаточно старательного отношения к делу, не сдадут определённого минимума в основном предмете — протезной технике, должны выбыть из числа учащихся. Исключение может быть сделано в отдельных случаях Педагогическим Советом лишь для тех слушателей, неуспешность которых объясняется болезнью или какой-либо другой уважительной причиной...» [17].
Были и почти анекдотические случаи. 27 сентября 1921 года М.О. Коварский направил в Зубоврачебную секцию письмо следующего содержания: «В ночь с 26 на 27 сентября у меня был проведён обыск агентами В.Ч.К., причём ими было у меня забрано находившееся у меня золото в количестве 48 грамм, принадлежащее Зуботехнической школе вместе с фактурой Главзолота. Прошу обратиться в В.Ч.К. с ходатайством о возвращении школе
ограбленного золота, необходимого школе для работы. Золото это хранилось у меня на дому в виду того, что после кражи, произошедшей в школе в июле т[ого] г[ода] я условился, что хранить его в школе неблагоразумно, так как железного шкафа уже не имеется, а замки обыкновенные легко могут быть открываемы. М. Коварский» [18]. И еще: в ноябре 1921 года Зубоврачебная подсекция направила в зуботех-ническую школу такое письмо: «На отношение от 21.11. за № 820 Зубсекция Н.К.З. запрашивает, поступил ли ответ Уголовной Милиции на ваше заявление о пропаже халатов. Пропавшие же халаты Зубсекция предлагает исключить из инвентаря» [16].
По всей вероятности, конфискованное золото агенты ВЧК вернули, а пропавшие халаты были списаны. Во всяком случае, первый выпуск зубных техников благополучно состоялся в 1923 году. В том же году зуботехниче-ские школы перешли под управление Нарком-проса. К 1927 году в СССР функционировало 5 или 6 зуботехнических школ [22]. Правда, как отмечал П.Г. Дауге (1933), зубные техники, получившие знания в области дентиатрии, по окончании курсов начинали «втихомолку заниматься самостоятельным зубоврачеванием. Таким образом, школа техников благодаря неудачно составленной программе чуть ли не воскресила похороненную нами зубоврачебную школу. Это послужило поводом к коренному пересмотру прежней программы и к выработке новой программы, значительно расширяющей объем таких предметов как математика, физика, химия, механика, скульптура, но исключающая те медицинские предметы, которые составляли сущность прежних школ» [21].
После вступления в должность заведующий Зубоврачебной подсекцией Народного Комиссариата Здравоохранения П.Г. Дауге в своем программном докладе в 1918 году так формулировал стоящие перед ним задачи в области зуботехнического дела:
«А. Зуботехническая техника составляет органическую часть научного зубоврачевания и как таковая не может быть отделена от зу-бовр[ачебной] науки. Ввиду этого,
Б. Первым шагом в реформе зуботехниче-ского дела должно быть прямое его слияние с зубовр[ачебной] наукой и его подчинение контролю не какой-нибудь ремесленной управы, а зубовр[ачебному] отделу мед[ицинского] факультета.
В. При зубовр[ачебном] отделе мед[и-цинского] факультета должны быть открыты
специальные зубоврачебные институты для формирования будущего кадра техников-практиков с соответствующим научно-техническим образованием (включая сюда знание основ анатомии и физиологии рта, гигиены, металлургии, физики, химии и пр.).
Г. Ныне существующие зубные техники лишаются права самостоятельного изготовления на дому зубных протезов и всякого исполнения входящих в сферу зубоврачебных работ.
Д. Зубная протезная техника, как часть зу-бовр[ачебной] науки и один из видов попечения о народном здравоохранении, есть дело государственное и поэтому зубные техники объявляются состоящими на государственной службе с пользованием всеми преимуществами последней.
Е. При зуботехническом институте зубоврачебного] отделения мед[ицинских] факультетов должны быть организованы краткосрочные курсы с обязательным прохождением их принятыми на государственную] службу зуб[ны-ми] техниками с целью приобретения ими главных элементов научного протезирования» [1].
Можно констатировать, что всего за три года план, намеченный П.Г. Дауге в 1918 году, был выполнен почти полностью. Правда, открытые зуботехнические школы так и не примкнули к медицинским факультетам университетов, но ведь даже одонтологические кафедры при них Дауге удалось организовать после бурных дискуссий и долгой бескомпромиссной борьбы с оппонентами; к тому же, как показала практика, зубных техников оказалось опасно обучать основам зубоврачевания. Таким образом, в труднейших условиях, в эпоху военного коммунизма реформа зуботехнического дела в послереволюционной России была выполнена быстро и достаточно эффективно.
ЛИТЕРАТУРА
1. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 1. Ед. хр. 12. Лл. 1-7.
2. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 1. Ед. хр. 12. Лл. 34, 52.
3. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 10. Лл. 33-34.
4. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 10. Л. 51.
5. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 36. Л. 31.
6. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 36. Л. 9.
7. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 36. Лл. 3-4.
8. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 36. Лл. 5-6 об.
9. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 39. Л. 12, 12 об.
10. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 39. Л. 140.
11. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 39. Л. 15, 36.
12. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 39. Лл. 106.
13. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 39. Лл. 2, 2 об.
14. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 39. Лл. 41.
15. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 47. Л. 77.
16. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 57. Л. 72, 99.
17. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 57. Лл. 63, 63 об.
18. ГАРФ. Ф. А482. Оп. 20. Ед. хр. 57. Лл. 88, 88 об.
19. Дауге П.Г. К вопросу о зуботехническом образовании. Известия Народного Комиссариата Здравоохранения. 1919; 9-10: 20-22.
20. Дауге П.Г. О роли стоматологии в общей системе современной профилактики (По поводу 5-летия Гос. Института Зубоврачевания). М.: ЦК Медсантруд; 1927.
21. Дауге П.Г. Социальные основы советской стоматологии. М.: Государственное медицинское издательство; 1933.
22. Коварский М.О. Реформа зуботехнического образования. Одонтология и стоматология. 1927; 5: 20-2.
REFERENCES
1. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii. [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 1. Ed. khr. 12. Ll. 1-7. (in Russian).
2. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 1. Ed. khr. 12. Ll. 34, 52. (in Russian).
3. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 10. Ll. 33-34. (in Russian).
4. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 10. L. 51. (in Russian).
5. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 36. L. 31. (in Russian).
6. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 36. L. 9. (in Russian).
7. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 36. Ll. 3-4. (in Russian).
8. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 36. Ll. 5-6 ob. (in Russian).
9. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 39. Ll. 12, 12 ob. (in Russian).
10. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 39. L. 140. (in Russian).
11. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 39. Ll. 15, 36. (in Russian).
12. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 39. L. 106. (in Russian).
13. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 39. Ll. 2, 2 ob. (in Russian).
14. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 39. L. 41. (in Russian).
15. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 47. L. 77. (in Russian).
16. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 57. Ll. 72, 99. (in Russian).
17. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 57. Ll. 63, 63 ob. (in Russian).
18. Gosudarstvennyy arkhiv Rossiyskoy Federatsii [State Archive of the Russian Federation]. F. A482. Op. 20. Ed. khr. 57. Ll. 88, 88 ob. (in Russian).
19. Dauge P.G. K voprosu o zubotekhnicheskom obrazo-vanii. [On the subject of dental education]. Izvestiya Narodnogo Komissariata Zdravookhraneniya. 1919; 9-10: 20-22. (in Russian).
20. Dauge P.G. O roli stomatologii v obshchey sisteme sovremennoy profilaktiki (Po povodu 5-letiya Gos. In-stituta Zubovrachevaniya). [On the Role of Dentistry in the General System of Modern Prophylaxis (On the 5th Anniversary of the State Institute of Dental Medicine)]. Moskva: TsK Medsantrud Publ.; 1927. (in Russian).
21. Dauge P.G. Sotsial'nye osnovy sovetskoy stomatologii [Social foundations of Soviet dentistry]. Moskva: Gosu-darstvennoe meditsinskoe izdatel'stvo; 1933; 26-40. (in Russian).
22. Kovarskiy M.O. Reforma zubotekhnicheskogo obrazo-vaniya. [Reform of dental education]. Odontologiya i stomatologiya. 1927. 5: 20-2. (in Russian).
