CC BY
133
о.А. нестерова
УДк 81'23
к инструментализации исследования языковой личности: методика психолингвистичЕского анализа
В статье представлены результаты разработки методики психолингвистического анализа языковой личности. Данная методика реализует возможность интеграции различных подходов, заложенную в концепции языковой личности, направлена на изучение устной речи и основывается на сочетании акустических, экстра-, пара- и собственно лингвистических видов анализа с последующей общей психолингвистической интерпретацией. Эмпирическим материалом послужили видеозаписи интервью с русским писателем В.П. Астафьевым.
Ключевые слова: языковая личность, мотивационный ориентир, психолингвистический анализ, спектральный анализ, кепстральный анализ, анализ осциллограммы.
olga A. Nesterova
то the instrumentalization of linguistic personality research: a psycholinguistic analysis method
The article presents the results of development of a linguistic personality psycholinguistic analysis method. The technique realizes the possibility of integration of different approaches included in the linguistic personality conception. The techniques aimed at studying of oral speech and is based on a combination of acoustic, extralinguistic, paralinguistic and linguistic types of analysis followed by general psycholinguistic interpretation. The empirical material consists of video interviews with a Russian writer V.P. Astafyev.
Keywords: linguistic personality, motivational reference point, psycholinguistic analysis, spectrum analysis, cepstrum analysis, waveform analysis.
Концепция языковой личности, восходящая к трудам Г.И. Богина и Ю.Н. Ка-раулова, обозначила собой антропоцентристский поворот в отечественной лингвистике. Концепция была призвана выполнить интегративную функцию, объединив в рамках одной парадигмы положения и методы различных лингвистических дисциплин, а также других наук социально-гуманитарного цикла. Интегративный потенциал содержится в постулате, согласно которому язык - это не просто система, но система, принадлежащая человеку, а в человеке как объекте наблюдения с одинаковой долей справедливости можно выделить историческую, социальную, психологическую, когнитивную и другие составляющие.
Новая концептуальная рамка была с энтузиазмом воспринята многими исследователями, как отечественными, так и зарубежными. Об этом свидетельствует большой объём работ, выполненных в рамках этого направления к настоящему времени.
введение
Однако данное замечание касается в первую очередь работ теоретического плана. В прикладных исследованиях языковая личность изучается в различных аспектах: структурном, текстовом, лексикографическом, историко-лингвистическом, социолингвистическом, коммуникативно-функциональном, прагмалингвистическом, поведенческом и гендерном.
Прикладные исследования данной проблематики отличаются социо- и этнолингвистическим креном: в них преобладает акцент на построении обобщённых языковых личностей представителей определённых социальных групп или этносов. Те же из работ, которые обращаются к анализу индивидуальных языковых личностей, опираются преимущественно на традиционные для лингвистики методы, тем самым не в полной мере раскрывая интегративный потенциал, заложенный в концепции языковой личности.
Таким образом, в современной лингвистике всё ещё довольно остро стоит вопрос необходимости разработки и апробации методик исследования языковой личности, ориентированных на интеграцию различных научных дисциплин и подходов.
Языковая личность - объект непосредственно ненаблюдаемый, но гипотетически предполагаемый, это область сопряжения мыслительных (когнитивных), психических (личностных) и лингвистических (языковых) сторон человека. Языковая личность человека проявляется в том, как он распоряжается в речи языковыми средствами. Мы полагаем, что исследовать особенности языковой личности можно, выявляя и изучая её мотивационные ориентиры.
Мотивационный ориентир, на наш взгляд, представляет собой прагматический феномен, находящийся на стыке психологического и лингвистического. Под мотивационными ориентирами мы подразумеваем цели, установки и мотивы, «выражающиеся в устойчивых коммуникативных потребностях и чертах», влияющих на специфику речевого поведения личности «и в конечном счёте - информирующих о её внутренних установках, целях и мотивах» [Караулов 2010: 39].
Ю.Н. Караулов употребляет термин «мотивационный ориентир» в психолингвистическом значении при описании одного из уровней языковой личности. На мотивационном уровне «языковая личность как объект исследования сливается с личностью в самом общем, глобальном социально-психологическом смысле» [Караулов 2010: 38]. Важную роль при этом играет именно психическая, «а именно, эмоционально-аффективная составляющая, характеризующая интенциональности личности в коммуникативно-деятельностной сфере» [Караулов 2010: 45-46]. Мотивационный уровень в организации языковой личности оказывается, по его мнению, наиболее труднодоступным для исследователя, поскольку мотивы, интересы, устремления, интенциональности, цели, как и творческие потенции человека, в значительной доле строятся на аффектах и эмоциях, а языковое выражение последних, не говоря уже о психической сущности, исследовано недостаточно [Караулов 2010: 211]. Учёный отмечает, что «техника лингвистического анализа пока слабо разработана для решения задачи реконструкции мотивационной сферы личности на основании её дискурса», однако выражает надежду, что «этот пробел в лингвистической технологии будет ликвидирован» вследствие «широкого выхода в область прагматики» [Караулов 2010: 87].
описание методики
С учётом изложенного выше нами была предложена методика психолингвистического анализа языковой личности, базирующаяся на выявлении и комплексном анализе мотивационных ориентиров в речи человека. В качестве теоретико-методологической основы выбрана психолингвистика как наука, исторически занимающаяся изучением живой разговорной речи и тех её проявлений, которые находятся вне фокуса внимания общего языкознания. Эмпирическим материалом послужилиЗ видеозаписи интервью с писателем В.П. Астафьевым, хронологически разделённые на периоды с промежутками около 10 лет.
В рамках анализа сформулированы критерии выделения мотивационных ориентиров, разделяющиеся на несколько категорий:
лингвистические - подразделяются на 3 группы: аудитивные, коммуникативно-прагматические и собственно языковые характеристики;
паралингвистические (анализ невербальных компонентов коммуникации в аффективном состоянии);
экстралингвистические (анализ общеисторических и биографических событий и их влияние на речь говорящего).
Наличие в одном фрагменте речи нескольких индикаторов (т.е. признаков, отклоняющихся от нормы, свойственной для изучаемой личности), указывает на возможность присутствия в данном фрагменте мотивационного ориентира, что опровергается или подтверждается в ходе дальнейшего анализа.
Исследование интервью подразделяется на четыре этапа:
I. Экстралингвистической анализ, заключающийся в сборе информации об изучаемом субъекте коммуникации (черты характера, детали биографии). Также проводится сбор расширенной информации об экстралингвистической реальности, в которой реализуются анализируемые коммуникативные акты (период в жизни анализируемой личности и в истории общества, к которому она принадлежит). Поскольку личность формируется событиями её собственной и общественной жизни, полноценное изучение языка через обращение к личности его носителя требует учёта этих основных событий. При этом мы вслед за Т.В. Романовой принимаем «широкое понимание контекста», которое включает в себя все факторы, сопутствующие вербальной коммуникации. Это и «ситуация общения, и совокупность культурных и социальных условий, в которых совершается коммуникация, сетка контекстов, в которую включается данный текст: контекст эпохи, литературного направления, индивидуальной авторской системы и т.д.» [Романова 2009: 61].
II. Анализ отобранных записей речи изучаемой личности. Главная цель данного этапа - выявить мотивационные ориентиры (лексические, тематические, концептуальные), то есть некие слова, мысли и образы, вокруг которых строится речь, к которым человек всё время возвращается, которые вызывают у него самый сильный отклик, которым он уделяет больше времени.
Второй этап анализа - ключевой, поскольку здесь комплексно задействуются различные исследовательские техники: собственно лингвистические, паралингвистические, а также инструментальные.
Собственно лингвистический анализ включает несколько методов: концептуального, семантико-синтаксического, лексико-семантического, пропозицо-нального (логико-грамматического), лингвостилистического, функционально-
стилистического видов анализа, метода грамматического анализа предложений, анализа коммуникативной организации текста, контент-анализа.
Паралингвистический анализ основывается на методике Т.Н. Синеоковой [Синеокова 2008] и направлен на изучение невербальных компонентов коммуникации (НКК), зафиксированных на видеозаписи. Паралингвистический анализ представляет собой анализ жестов, позы и мимики говорящего в зависимости от типа его психофизиологического (в нашем случае аффективного) состояния. НКК передают совместно с вербальными смысловую информацию в составе речевого сообщения, поэтому их анализу отводится значительное место в нашем исследовании. К паралингвистическим средствам относятся следующие виды: 1) фонационные (тембральные и энергетические характеристики голоса, темпоритмические особенности речи, мелодика, особенности артикуляции, манера и тон речи); 2) кинетические (жесты, поза, мимика, окулесика (визуальное взаимодействие), локомо-ции (перемещение говорящего в пространстве), голосовые характеристики (смех, покашливание)).
Аналитика паралингвистических средств проводится с помощью методов визуального наблюдения и аудитивного перцептивного анализа голоса и речи.
Инструментальный аспект исследования представлен анализом осциллограммы звукового давления, спектральным анализом и кепстральным анализом. Эти методы исследования, активно применяемые при проведении фоноскопиче-ской экспертизы, позволяют с точностью выявить и проанализировать различные сегментные и суперсегментные фонетические единицы. Для проведения инструментального анализа используется специальное программное обеспечение.
Таким образом, будучи соположены, результаты трёх видов анализа позволяют с точностью определить мотивационные ориентиры, представленные в речи изучаемой личности.
III. Сравнение результатов исследования отдельных интервью в диахронии; выявляются «стабильные» мотивационные ориентиры, которые постоянно организуют речь, несмотря на исторические, общественные и ситуативные изменения, а также мотивационные ориентиры, возникающие от случая к случаю.
IV. Интерпретация полученных результатов.
3. Апробация методики
Рассмотрим применение предлагаемой методики при анализе интервью, данного В.П. Астафьевым для пермского телевидения в 1982 г. Видеозапись для исследования была взята из сети Интернет.
собственно лингвистический и инструментальный анализ
Мотивационными ориентирами в интервью этого периода для В.П. Астафьева выступают «родина», «война» и «дети», что подтверждается и набором индикаторов, и структурой текста: он строится вокруг этих трёх центральных понятий, прослеживается взаимосвязанность, чёткий переход и смена микротем, которые можно обозначить вышеназванными лексемами.
В количественном представлении лексема «родина» встречается 6 раз, «война» - 13 раз, «дети» - 13 раз. При сравнительно большой продолжительности монолога писателя (чуть более 40 минут) и таком немногочисленном наборе мотиваци-онных ориентиров их «удельный вес», а следовательно и значимость, растёт.
Перечислим индикаторы выделенных нами мотивационных ориентиров.
«Родина»
В семантическое поле «родина» входят следующие лексические репрезентанты: малая и большая, Урал, город Чусовой, Пермь, рождение детей, могилы родных, могила девочки маленькой, чусовляне, народ Чусового, Владимир Александрович Черненко, Борис Никандрович Назаровский, Александр Краевский, Людмила Сергеевна «Мама» Римская», Клавдия Васильевна Рождественская.
Данные репрезентанты условно можно подразделить на 3 группы: географические объекты, их жители, события, связанные с понятием родина.
Набор индикаторов мотивационного ориентира «родина» следующий.
Аудитивные характеристики:
- повышение тона на ударном гласном в значимом слове (см. изобр. 1)
Изображение 1. Направление движения тона в слове родина. - выделение ударного слога в значимом слове большей интенсивностью произнесения и эмфатической долготой (см. изобр. 2)
Изображение 2. Увеличение длительности и интенсивности произнесения ударного слога при произнесении слова родина. Эмфаза.
Коммуникативно-прагматические характеристики:
включение вставной информации в виде присоединений и «лирических отступлений»: Я, к таким людям не принадлежу, у меня одна родина, я одну её люблю, и малую и большую. Для меня они неразделимы.
включение вставной информации в виде «лирических отступлений»: Родина есь одна, и никакой второй и третьей не бывает. Хотя есть ведь люди, которые
находят и вторую, и третью, и четвёртую.
использование «влиятельных» форм сообщений в виде обозначения своей позиции: Родина есь одна, и никакой второй и третьей не бывает. Хотя есть ведь люди, которые находят и вторую, и третью, и четвёртую. Я, к таким людям не принадлежу, у меня одна родина, я одну её люблю, и малую и большую.
Собственно языковые характеристики:
употребление имени и отчества и неофициальных наименований (ласкательных слов) при номинации людей, ассоциируемых у говорящего с родиной: Владимир Александрович Черненко, Борис Никандрович Назаровский, Клавдия Васильевна Рождественская, Людмила Сергеевна «Мама» Римская».
«Война»
Весь фрагмент интервью, посвящённый войне, строится на противопоставлении базовых лексем. Они озвучиваются В.П. Астафьевым в сильной инициальной позиции, в первом высказывании. Это милосердие и мир и война. В самой организации противопоставления этих двух понятий уже заложен, хотя и имплицитно, такой концептуальный признак войны, как 'жестокость'. Мир и милосердие выступают контекстуальными синонимами.
Лексические репрезентанты, входящие в семантические поля «милосердие и мир» и «война» представлены в таблице 1.
Таблица 1
МИЛОСЕРДИЕ И МИР ВОИНА
характеристики великие вещи, ради которых и должен жить человек оплачивается страданием, нехватками, недостатками; такое безумие повторять непростительно адское оружие (о крылатой ракете)
субъекты всё живое, невинные, безгласные неразумные твари; мир живой человек с профессиональным спокойствием ... как о работе (о подготовке к военным действиям); он в мире чуждый человек, вредный миру человек; самодовольный, сытый человек
эмоции жалко животных и, очень жалко тайгу никакой страсти, никаких эмоций
модели поведения субъекта насторожённость, соблюдение самого себя в мире, ответственность не понимает, не осознаёт этого; недорастание, непонимание того, что произойдёт
Набор индикаторов мотивационного ориентира «война» следующий. Аудитивные характеристики:
скрипучий тембр на участках со значимой лексемой
значительные перепады высоты голоса в пределах одного слова (значимой лексемы война) (см. изобр. 3, 4)
резкое понижение тона в словах, несущих смысловую нагрузку (см. изобр. 3 4) 127
вопросы психолингвистики 1 А /
Изображение 3. Направление движения тона в слове войны. Перепад высоты
голоса.
Изображение 4. Направление движения тона в слове войны. Перепад высоты голоса.
- выделение ударного слога в значимом слове большей интенсивностью произнесения и эмфатической долготой (см. изобр. 5)
Изображение 5. Увеличение длительности и интенсивности произнесения ударного слога при произнесении слова войны. Эмфаза.
- отчётливое динамическое артикулирование на участках, где встречается лексема война
- замедление темпа на участках со значимыми словами
- удлинение пауз перед и после значимого слова (см. изобр. 6, 7)
Изображение 6. Пауза до и после «на войне».
¡1 «г л«
Изображение 7. Пауза перед словом войны.
- изменение манеры речи (со спокойной на вкрадчивую) на участках со значимыми лексемами
- заполнение пауз хезитации нефонологическими образованиями типа [н], [м], [э]: И всё это оплачивается какой-то, н-н, чело-, человеческой, огромной человеческой энергией, страданием, нехватками, недостатками; Сидит самодовольный, сытый человек, понимаешь, подсчитывает, сколько будет этой ракетой сметено, э-э, и только боится, чтоб ракета на его сына не упала; Вот, м-м, и это тоже как-то страдает наверно.
- сбои речепорождения в виде повтора слогов и слов, поправок-самоперебивов неверно сказанного слова, оговорок, переформулирования высказывания в процессе речепорождения: они ж не-, неразумные твари, мы ответственность за них ведь тоже, за мир живой за этот, так сказать; Вот-, вот как он излагает свою точку зрения и в то же время, он не понимает своего-, что он в мире чуждый человек. Немецкий ли он какой ли, он-, он вредный миру человек, этот Гудериан, а он не осознаёт этого; Ну, к сожалению, вот когда мы щас разговариваем с ми-, с Вами, опять в мире так неспокойно, так сложно; Нельзя того-, у меня сам-, я щас дед, у меня двое внуков; Нельзя человеку-, вот где-то на стыке вот этих мыслей, э-э, мне бы хотелось сделать книгу как-то.
Коммуникативно-прагматические характеристики:
- включение вставной информации в виде присоединений, «лирических отступлений», перескакивания на другие темы в процессе воспоминаний: Все, кто слушает меня, наверное, тоже или внуков, или детей, или кого-то имеют. Вот.
А кто может быть и кошку и собаку имеет, тоже жалко. Мне, кстати говоря, очень жалко животных и, очень жалко тайгу и всё, это всё живое. Вот, м-м, и это тоже как-то страдает наверно. Во всяком случае, мы без всего этого страдать будем; И вот когда невинные особенно, безгласные, не знающие наших законов, не знающие то, что не только на человека, но и на них заготовлены огромные количества взрывчатки, они ж не-, неразумные твари, мы ответственность за них ведь тоже, за мир живой за этот, так сказать; Вот как-то вот-, это я Вам говорю, что мне хотелось бы как-то в общем это осмыслить, проследить на человеческой судьбе. Хотя книг антивоенных и-и страшных книг написано очень много. Я, прочитал, значит, в переводе, Шерберга, э, книгу Трамбо-американца «Джонни получает винтовку», она у нас ещё не напечатана. Ну это переводчик «Трёх товарищей» Ремарка, «Триумфальной арки», переводчик очень хороший. Я был потрясён просто этой книгой.
- использование при аргументации средств, апеллирующих к моральным нормам и эмоциональной сфере собеседника: потому что такое безумие повторять, ну непростительно просто; я щас дед, у меня двое внуков. Все, кто слушает меня, наверное, тоже или внуков, или детей, или кого-то имеют. Вот. А кто может быть и кошку и собаку имеет, тоже жалко. Мне, кстати говоря, очень жалко животных и, очень жалко тайгу и всё, это всё живое. Вот, м-м, и это тоже как-то страдает, наверно. Во всяком случае, мы без всего этого страдать будем.
- выделение слова путём присоединения частицы -то: изобретатель этой, ракеты-то крылатой; Вот, хотелось бы как-то, немножко потревожнее-то было, чтоб люди всё-таки, задумались над тем, как они живут.
- использование просодических средств воздействия на собеседника при помощи варьирования громкости голоса и тембра: Вот, хотелось бы как-то, немножко потревожнее-то было, чтоб люди всё-таки, задумались над тем, как они живут.
Собственно языковые характеристики:
- выражение оценки за счёт использования лексики с отрицательной семантикой: это оплачивается <... > страданием, нехватками, недостатками; безумие [о войне];в мире чуждый человек; вредный миру человек; самодовольный, сытый человек; адского оружия.
- употребление десемантизированных элементов при хезитации: Я сейчас как раз вот, э-э, значит, э, м, в связи с тем, что вот готовлюсь писать книгу, я ездил и за границу для этого, читал много, и не торопился, не тороплюсь приступать; Вот читаю записки Гудериана, вот, и меня потрясает, сама фактология, значит, того, что он излагает; Он спокойно, как о работе, какое-то вот, значит, своё, как, они покоряли Францию, главы потряса-ающие совершенно, как Польшу, потом как готовились к войне с нами, как перешли грани-ицу, всё по минутам, всё педантично, так скать.
Дети рассматриваются В.П. Астафьевым в тесной взаимосвязи с проблемой будущего, в качестве его символа. «Вопрос очен-нь сложный, вопрос, не может который не волновать никого из нас старших. Всё-таки им оставаться жить на земле, им продолжать нас», - говорит писатель.
«Дети»
В семантическое поле «дети» входят следующие лексические репрезентанты, обозначающие: 1) желательные характеристики, присущие детям: добрые, хорошие, трудолюбивые; 2) проблемы молодого поколения: доказывают свою самостоятельность <...> каким-то негодными средствами; семь молодых лбов могут на улице напасть на человека, <... > избить его и даже убить; сидят на шее у родителей, имея уже ребёнка; хипёжник; стремления к джинсам, к малогабаритному раю; эгоизм; нежелание хранить родителей; нежелание помогать им; сдать свою мать в дом престарелых; сиротство; при родителях сироты; влияние пьяниц на детей.
Набор индикаторов мотивационного ориентира «дети» следующий.
Аудитивные характеристики:
- повышение либо понижение тона на ударном гласном в значимом слове (см. изобр. 8, 9)
1 1 Г — - 1-У4? ■
— .
тт.т-
—
Л'.Т?
ЩВ
—■ ^
-■¿-Ц.
■ иш
К11 19
— «■-*! ы а
114 . -. Я.»
¡ш ¡£1 ТШ ¡Е5 ПП К . - ''
■1-Ч.» Г.1.4Л
Изображение 8. Направление движения тона в слове детей.
.— • - . - _Г % ЯН! ——— __1 , _. . .___ . — _
г
V
Я-1Т Г1 ■. ■ Й }уж рзм мм мн Лтл шли
•иш
ЖЛГ _
Изображение 9. Направление движения тона в слове детей.
- отчётливое динамическое артикулирование на участках, где встречается лексема дети
- замедление темпа на участках, где встречается лексема дети
- изменение манеры речи (со спокойной, рассудительной на эмоциональную) на участках со значимыми лексемами
- заполнение пауз хезитации нефонологическими образованиями типа [э], [м]: Вот, конечно все хотели бы своих детей иметь хорошими, вот, добрыми, хорошими, трудолюбивыми, э-э, и в то же время вот, не совсем это удаётся, так
сказать; Подспудно как-то знают, но им хочется вот какой-то, м-м, отдушины, пары где-то спустить.
- переформулирование выказывания в процессе речепорождения: Почему их стремления к джинсам к этим, к малогабаритному раю, этот эгоизм, нежелание хранить родителей, нежелание помогать им, сдать свою мать в дом престарелых, понимаете, вот меня это всё не м-м, не может-, вот я буквально днями был у нас в очень хорошем школе-интернате-, просто мне сказали, что вот работает человек, похожего на Вашего валера-, Валерьяна Иваныча Репнина, только современный, молодой-, он действительно похож, и внешне, и по доброте, но меня потрясло, что из двести пятьдесят детей сто восемьсят имеют родителей.
Коммуникативно-прагматические характеристики:
- включение вставной информации в виде «лирических отступлений» и перескакивания на другие темы в процессе воспоминаний: Я, например, никогда не ожидал, что, вот, после такой войны, после нашей молодости поучительной, всего, вот будет допустим такое явление, когда, семь молодых лбов могут на улице напасть на человека, ни с того ни с сего избить его и даже убить. Вот, причём, уже не раз мне приходилось быть на беседах с такими людьми, когда спрашивали «Зачем вы это сделали?» - «Не знаю». Вот этот, ответ «Не знаю» он может быть самый страшный из всего, что существует ныне и то, к чему мы никак не хотели стремиться и не стремились даже, так сказать вот. А-а, незнание, нежелание чего-то знать, нежелание понимать чужие страдания-, понимаете, вот эти семеро человек, которые нападают на одного, э, старого даже человека или на инвалида, были и такие вещи, значит, они трусливые. Семь храбрецов никогда на одного слабого не нападут. Нет, они почему-то, значит, бьют по затылку, человека, нападают на него, и потом говорят «Не знаю». Знают они, конечно. Подспудно как-то знают, но им хочется вот какой-то, м-м, отдушины, пары где-то спустить. А пары есть где спустить. А-а, пожалуйста, значит, поди у нас ещё, много инвалидов живёт, и-и в деревянных домах, напили дрова, так сказать, помоги там ему, знач, подремонтируй дом.
- использование пропозициональных предикатов: Я думаю, что мы очень много м-м пустых красивых слов говорили о воспитании, вот, обо всём и надоели немножко. И вызвали какую-то такую ответную фронду со стороны молодых; Я думаю, что не может на этого ребёнка не повлиять, что вот он здесь находится, как бы мы ни обставляли дома-интернаты, как бы мы их ни называли, что бы мы там ни делали-, я был в очень хорошем доме-интернат.
Собственно языковые характеристики:
- обилие риторических вопросов: И вот, меня занимает вопрос, откуда всё-таки в них всё это взялось, и как, получилось это? Но я понимаю, раньше, значит, там вот нас подзаборников, сирот делало бесхлебие, голод, так. Ну вот мы пережили это, так сказа-, нет у нас голодных по существу людей, да и, прост- невозможно, можно наесть есть где даже брошенным хлебом, на улице подобрать пропитаешься. Вот, откуда это? Вопрос очен-нь сложный, вопрос, не может который не волновать никого из нас старших. Всё-таки им оставаться жить на земле, им продолжать нас. Что же где-то вот, что у нас получилось? Что мы недосмотрели, недоделали? <'....>А откуда у нас это, почему ...?
- употребление десемантизированных элементов при хезитации: Вот, конечно все хотели бы своих детей иметь хорошими, вот, добрыми, хорошими, трудолюбивыми, э-э, и в то же время вот, не совсем это удаётся, так сказать; Дом, и, все равно ребёнок на всю жизнь остаётся травмированным, зажатым, вот, в себе, с определённой психологией и пониманием того же, той трагедии, которой даже не знали мы, что имея родителей, вот он живёт здесь, ест казённую пайку, так сказать, спит на казённой постели, вот.
выражение оценки за счёт использования лексики с отрицательной семантикой в отношении кого-либо: хипёжники, детки богатых родителей шляются, семь молодых лбов
выражение оценки за счёт использования лексики с положительной семантикой в отношении кого-либо: все хотели бы своих детей иметь хорошими, вот, добрыми, хорошими, трудолюбивыми; растут кристально чистыми
выражение оценки аффиксальным способом при помощи пренебрежительного суффикса: детки богатых родителей.
паралингвистический и экстралингвистический анализ Данное интервью относится к 1982 г. Уже тогда В.П. Астафьев критически относился к ситуации в стране и прошлой войне (о чём свидетельствуют его письма [Астафьев 1998а: 205]), но в публичной речи старался это не демонстрировать. Интервью бралось для дальнейшей трансляции по центральному телевидению, и, конечно, советский дискурс с его строгой цензурой не мог не наложить отпечаток на речь писателя. Манера речи В.П. Астафьева весьма сдержанна и демонстрирует склонность следовать формальному стилю, он осторожен в выборе языковых средств.
Вышеуказанные факторы повлияли также и на невербальные компоненты коммуникации. Анализ паралингвистических средств не показал их большого разнообразия. Сдержанность, напряжённость, некоторая скованность наблюдается во всей позе В.П. Астафьева. Большую часть интервью писатель сидит, сцепив пальцы или сжимая и разжимая их, иногда потирает подбородок, осматривается или переводит взгляд с одного объекта на другой. Если номинация предмета речи вызывает у писателя затруднение, он изредка помогает себе жестикуляцией. Вышеописанные НКК характерны для собственно адаптационной модели поведения и свидетельствуют об эмоциональном напряжении В.П. Астафьева, писатель волнуется и чувствует себя немного скованно.
В данном интервью обращает на себя внимание синхронический приоритет мотивационных ориентиров «родина» и «дети». Мы полагаем, что в этом случае имеет место сильное влияние экстралингвистической реальности.
Обратимся к событиям 1982 г. В это время пьесы по произведениям В.П. Астафьева ставят в Москве, Ленинграде, Петрозаводске, Вологде, Кирове, Архангельске, Туле, Брянске, Гродно, Уфе, Сыктывкаре, Курске, Ставрополе, Нижнем Тагиле, Челябинске и других городах, однако не ставят в родном Красноярске, несмотря на заявления местных партийных деятелей о борьбе за высокую культуру в Сибири. Почти не показывают фильмов по произведениям В.П. Астафьева. Он не стремится жаловаться на это («сроду не жаловался и в обкомы да в крайкомы не писал», «нет, я и в молодости не навязывал никому ни книг своих, ни пьес, ни образа жизни»), но это игнорирование, своеобразное непризнание его творчества на малой родине не может не задеть писателя за живое.
В семье В.П. Астафьева также не всё спокойно, проблемы воспитания детей касаются его самым прямым образом из-за разгульного поведения его зятя. «Вот после нового года дочь родит второго ребёнка, а муж подался, нет, не в леса - каб в леса! - а в шинки, в медвытрезвители и прочие места, достойно венчающие наши усилия и борьбу за высоконравственное общество. Он мне как-то сказал: «Как живёте Вы - живут единицы, а как живём мы - живут миллионы». Ну и живёт, как миллионы, соря по свету детей-безотцовщину и не испытывает при этом никаких угрызений совести». «А муж в бегах. Они, мужья-то, сейчас передовые, не то что мы, отсталые, - заведём бывало детей и сами их воспитываем, растим, кормим, теперь этим государство вроде должно заниматься - нужны ему рабочие и солдаты - корми! Ну а в нашем варианте - дед и бабка пока живы».
Таким образом, анализ экстралингвистического компонента коммуникативной ситуации интервью раскрывает причины актуализации в речи мотивационных ориентиров «родина» и «дети».
Подобным же образом были проанализированы другие интервью с писателем. Выявленные мотивационные ориентиры В.П. Астафьева за разные периоды были далее подвергнуты компаративному анализу в диахронии. Заключение (выводы)
Эмпирические результаты проведённого с применением этой методики исследования можно изложить следующим образом:
вневременными, сохраняющими приоритет на протяжении длительного срока, мотивационными ориентирами для В.П. Астафьева являются: «война», а также ориентиры морально-этические, особенно такие их компоненты как «милосердие» и «сознательность»;
гуманизм писателя, ценность человеческой личности пронизывает все устные тексты В.П. Астафьева и является ключевым компонентом мотивационных ориентиров за все анализируемые периоды;
невербальные компоненты коммуникации созвучны вербальному наполнению речи и могут служить неким дополнительным «индикатором правдивости» декларируемых мотивационных ориентиров;
экстралингвистические компоненты ситуации коммуникации всегда оказывают влияние на выбор (зачастую неосознанный) тех или иных языковых и пара-лингвистических средств;
экстралингвистическая ситуация находится в тесной взаимосвязи с приоритетом и актуализацией в речи разных периодов тех или иных мотивационных ориентиров и их компонентов (в нашем случае: «родина» и «дети» в 1982 г., «друг» и «интеллигент» в 1993 г.).
Значимым же позитивным результатом методического характера является проверка предложенной методики психолингвистического анализа языковой личности, который свидетельствует о возможности применения её при исследовании различных устных текстов. Кроме того, открываются горизонты углубления предложенной методики за счёт разработки подходов к её применению в исследовании письменных текстов, имеющих более или менее выраженный коммуникативный характер, таких как письма, публичные обращения в средствах печати и черновики художественных произведений (которые можно трактовать как диалог автора с самим собой).
литература
Астафьев В.П. Письма 1961-1989 гг. // Соч. в 15 т. Т. 14. Красноярск: Офсет, 1998. - 408 с.
Астафьев В.П. Собрание сочинений в 15 т. - Красноярск: Офсет, 1998. Т. 14 и 15. - 512 с.
Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: ЛКИ, 2010. - 264 с.
Романова Т.В. Лингвистический анализ художественного текста. - Н. Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, 2009. - 271 с.
Синеокова Т.Н. Лингвистика изменённых состояний сознания: Учебное пособие. - Н. Новгород: Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова, 2008. - 151 с.
Телепрограмма «Виктор Астафьев» [Электронный ресурс] // Пермский край: история на экране. Видеоархив. - URL: http://kino.t7.ru/id1004457 (дата обращения: 06.10.2014).
