CC BY
57
А.Г. Шкваров
К.Г. МАННЕРГЕЙМ В СРАЖЕНИЯХ НАЧАЛЬНОГО ЭТАПА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. 1914 г.
О бароне Карле Густаве Эмиле Маннергейме (1867-1951) - отпрыске обедневшего шведского рода, написано немало научных и публицистических работ. По некоторым данным на рубеже XX-XXI вв. насчитывалось 700 биографов маршала и в одной только Финляндии издано до 200 работ о нем.1 Одним из наименее исследованных этапов его карьеры является служба Мапнергейма в русской армии. Между тем здесь он прошел путь от воспитанника Николаевского кавалерийского училища, куда поступил в 1887 г., до генерал-лейтенанта (1917 г.). Его ратный путь в России был отмечен восемью русскими и четырьмя иностранными орденами, шестью медалями и двумя Почетными знаками.2 В доме-музее Маннергейма в Хельсинки экспонируются 124 его ордена и медали,свидетельствующие о том, что этот человек оставил неизгладимый след не только в истории Финляндии, но и в боевом прошлом русской армии. Настоящая статья призвана осветить участие Маннергейма в сражениях начального этапа первой мировой войны.
22 июля 1914 г. Маннергейм, находившийся до этого на лечении в Висбадене, возвратился в Варшаву и вскоре присоединился к своей бригаде в летних лагерях. Из газет он узнал о том, что 10 (23) июля Австро-Венгрией был предъявлен ультиматум Сербии. Первые снаряды Великой войны разорвались на улицах Белграда. В России под ружье становились округа, подлежащие мобилизации для действии против Австро-Венгрии, -Киевский, Казанский, Одесский и Московский.
Бригада Маннергейма получила срочный приказ прибыть из лагерей в Варшаву Сам генерал из-за падения лошади во время маневров повредил ногу и возвратился в штаб на автомобиле/ В соответствии с расписанием войск, разворачиваемых на западной границе, Отдельная гвардейская кавалерийская бригада генерал-майора Маннергейма передавалась в 4-ю армию Юго-Западного фронта. В ночь с 29 на 30 июля Ман-пергейму было предписано вскрыть пакет, хранившийся в сейфе на случай начала войны. Бригада направлялась в район г. Люблин, чтобы совместно с 13-й и 14-й кавалерийскими дивизиями прикрывать правый фланг 4-й армии с краковского направления.
30 июля бригада прибыла на железнодорожную станцию Люблин, а затем конным порядком проследовала около 40 км к г. Краспику, вблизи австрийской границы, проходившей севернее р. Сан.5 По данным разведки и рекогносцировкам, проведенным но приказу Маннергейма, следовало, что между линией государственной границы и р. Сан австрийцами создан обширный укрепленный плацдарм, угрожающий в первую очередь железной дороге Люблин - Варшава. Бригада Маннергейма и 13-я кавалерийская дивизия образовали кавалерийский отряд под общим командованием генерал-лейтенанта Г. Туманова. Им поручалась оборона 60-километрового участка правого фланга 4-й армии.
© А.Г. Шкваров, 2006
17-го августа Маннергейм получил приказ начальника 13-й кавалерийской дивизии Туманова выдвинуться на южную окраину г. Красника и во что бы то ни стало удержать город.'5 Приказ был написан на обратной стороне разведдонесения, где говорилось, что ожидаемые силы противника, наступающего на Красник, составляют 1 пехотную дивизию, 3 батареи и 1 кавалерийскую дивизию. Маннергейм приказал двум своим полкам и конной батарее, как можно быстрее выдвинуться в указанный район и принять бой при первом столкновении с противником. Фронт бригады растянулся на 7 км. Из-за того, что артиллерийская батарея вступила в сражение с неподготовленных позиций, она первая понесла потери - 4 орудия из 6 были повреждены. Оставшиеся срочно поменяли позицию, что безусловно отрицательно сказалось на артиллерийской поддержке обороны бригады.7
Позиции Маннергсйма укрепили подошедший 13-й уланский Владимирский полк, которым он командовал в недалеком прошлом, и две роты солдат-пограничников. Ослабленная потерями артиллерия бригады была вскоре усилена конной батареей 12-го конно-артиллерийского дивизиона.8
Точная стрельба двух батарей оказала существенную поддержку усилиям обороняющихся. Почувствовав, что оборона позиций стала прочной, Маннергейм приказал 13-му Владимирскому уланскому полку готовиться к охвату противника с правого фланга. Подошедший к вечеру полк 14-й пехотной дивизии должен был сменить бригаду Маннергейма на этом участке фронта. Однако австрийцы, заметив концентрацию войск, посчитали за лучшее начать отступление. Не воспользоваться этим было нельзя. В результате преследования было взято в плен несколько сотен австрийских солдат.
В первом боевом столкновении с противником Маннергейм действовал грамотно и решительно. Укрепив и обезопасив собственные позиции, оп создал численный перевес на правом фланге с целью охвата противника и выхода ему в тыл. По воспоминаниям начальника штаба бригады Л. Елецкого, «его высокая, статная фигура возникала на всех позициях. Покуривая сигару, он появлялся именно в тех местах, где положение становилось критическим».9
Однако уже 23 августа австрийцам удалось отбить атаки 14-го русского корпуса, вынудив его к отступлению. 24 августа были разбиты 16-й и Гренадерский корпуса. 25 августа 4-я армия стала откатываться к Люблину. В этот момент был смещен командующий армией генерал А.Е. Зальц и вместо него назначен генерал А.Е. Эверт. Всего под Красником в сражении с российской стороны участвовало 109 ООО чел. и 352 орудия против 228 ООО австрийцев с 520 орудиями. Наши потери составили до 20 ООО чел. (в том числе 6000 пленными) и 28 орудий.10
Тем временем 4-я армия продолжала обороняться. 1-я австро-венгерская армия была усилена двумя дивизиями из корпуса генерала Куммера, переброшенными с левого берега Вислы. Положение 4-й армии становилось еще тяжелее,11 но у командующего генерала Эверта хватило выдержки, чтобы дождаться сосредоточения всего подходящего 18-го корпуса, не вводя его в бой частями. К 29 августа 4-я армия была охвачена с обоих флангов: справа - на р. Ходель, слева - у Суходола.
В этих условиях Отдельную Гвардейскую кавалерийскую бригаду Маннергейма отводят к р. Ходель - притоку Вислы, с задачей воспрепятствовать попыткам австрийцев форсировать реку и выйти к железной дороге Люблин-Ивангород. В районе села Ополе Маннергейм сам переправился через Ходель, где попытался охватить с флангов наступавшую австрийскую дивизию. Бригаду усилили 13-м Владимирским уланским полком, а также 13-м Военного Ордена Драгунским полком и конной батареей. Однако
превосходство противника было подавляющим и Маннергейм был вынужден отступить. При этом австрийцам удалось навести переправы через реку.
После этого Маннергейм получил приказ отбить переправы у противника.12 В подкрепление ему был передан 10-й Донской казачин полк из 1-й Донской дивизии, действовавшей на правом фланге 5-й армии. Маннергейм сформировал специальный отряд под командой ротмистра Носовича, которому поручалось найти открытый фланг противника, переправиться через реку и зайти австрийцам в тыл. С остальными силами он сам атаковал неприятеля и отбросил его на другой берег.
На следующий день, 30-го августа, в дело вступил подошедший авангард 18-го корпуса - 23-я дивизия. 91-й Двинский пехотный полк этой дивизии под командой полковника Лефстрема, усиливший соединение Манпергейма, получил задачу сдержать попытки австрийцев форсировать Ходель. Полк отлично выполнил свою задачу, если учесть, что для него это было первое сражение - боевое крещение. Маннергейм с кавалерией и конными батареями форсировал реку, вышел в тыл противника и отрезал ему путь к отступлению. Между тем 6 австрийских полков атаковали 91-й Двинский пехотный полк, оставшийся у переправ. Неся огромные потери, полк медленно отступал, сковывая противника и лишая его возможности наблюдать, что происходит на флангах и в тылу. В этот момент Маннергейм нанес решающий удар - неприятель был разгромлен и в беспорядке отступил.
На следующий день над русскими позициями удалось сбить австрийский самолет, в котором были обнаружены документы, из которых следовало, что против Ман-нергейма действовали 2 дивизии австрийцев из корпуса Куммера, усилившие 1-ю австро-венгерскую армию. Они были разгромлены силами 24 эскадронов и 2-коппых батарей Манпергейма и 91-го Двинского пехотного полка. В деле оказались захвачены - 1 генерал, 1000 пленных, 3 орудия и 10 пулеметов.
Две операции, отлично проведенные бригадой Мапнергейма, продемонстрировали не только решительность и мужество ее командира, но и его осторожность в принятии тактических решений. Умело используя свою кавалерию, как в спешенном строю, при обороне, так и в конном, при атаке, он добивался успеха в безупречно организованных, хотя и опасных операциях.
К 1 сентября положение 4-й армии значительно окрепло. Вдело вступил 18-й корпус, па левом фланге высаживалась гвардейская пехота и 3-й Кавказский корпус." В первых числах сентября началось русское наступление. До сих пор не ведавшая крупных неудач австро-венгерская армия генерала фон Данкля оказывала отчаянное сопротивление. Но 7-8 сентября череда мощных штыковых ударов русских полков, поддержанных огнем артиллерии, разметала оборону австрийцев. Последний прорыву Тарпавкн решил все Люблинское сражение. Армия Данкля дрогнула, отошла к юго-западу и, не имея сил остановиться, продолжала отступать. Наступил момент развить успех в победу и вывести из строя Австро-Венгрию.1,1
В начале сентября части Маннергейма участвовали в общем наступлении русских армий. Однако 12 сентября бригада понесла большие потери в районе г. Янова. Для характеристики и оценки произошедших событий важны свидетельства участника боя, корнета лейб-гвардии Уланского полка Н.М. Алексеева, сына генерала Алексеева - начальника штаба Юго-Западного фронта:
«... В Маннергейма мы потеряли окончательно веру, как это ни прискорбно. Особенно 30-го [августа] (12 сентября по новому стилю. - А.Ш.) сказалась его неталантливость. День этот начался для нас очень удачно. Утром имели удачное авангардное дело под Яновом. Заставили
отступить баталион немцев и сняться 2 батареи. Затем наш эскадрон вскочил и занял Янов... Преследовали немцев. Несколько человек забрали в плен... Не успели мы пройти несколько верст, как были отозваны М[аннергеймом] обратно в Янов, где нас продержали 2 часа. После этой непонятной остановки нас снова бросили преследовать. Повел сам М[аннергейм]. Ни разведки (т.к. соприкосновение с противником было прервано), ни надлежащих мер охранения не было. Верстах в 12-15 к югу от Янова за д. Мошоры полк наш нарвался на арьергард, состоящий из немцев».1'’
Продолжая описание неудачных командных действий Маннергейма, Н.М. Алексеев отмечал:
«Почти что на произвол судьбы пришлось бросить коноводов. Рассыпались в цепи. Лее оказался страшно болотистым. Нам было приказано развернуться на самом правом фланге. Двинулись и застряли по пояс в болоте. Пришлось возвращаться обратно, а затем другим путем идти снова вперед. Весь этот маневр совершили под огнем. Немцы патронов не жалели и жарили как сумасшедшие. Наконец дошли до линии. Кое-как связались. Легли, но стрелять не могли, т.к. перед собою ничего не видели, по слышали голоса очень близко. Лежали довольно долго. Наконец по нас стали жарить и с фланга, а затем свои же открыли огонь и сзади. Положение создалось невозможное. Немцы стреляли разрывными пулями... Под таким огнем приказано было отойти назад. Каким чудом мы выбрались оттуда без потерь, я не понимаю. Прямо спас Бог.
В других эск[адронах] было не лучше. У двух пул[еметов] выбита вся прислуга. Поставили их по приказу М[аннергейма] на самой дороге. В 4 эск[адроне] убит ком[апдир] эск[адрона| Бибиков. М[анпергейм] заставил его перейти с эск[адроном] в наступление. Полез он, несчастный, прямо в лоб и на верный расстрел.
Что происходило дальше - трудно описать. Переходили в наступление и мы и немцы. Каша была невообразимая. Лес превратился в какой-то ад. Наконец раздались артил[лерийскпе] выстрелы нашей батареи и немцы отошли...
Настроение у нас после этого боя было ужасное. Каждый сознавал, что потери (2 оф[иис-ра] уб[иты], 4 ранены (из них 2 контужены), 8 ул[ан] убиты и 25 ранены) понесли зря, пе прнпеся пользы и не нанеся существенного урона пр[отпвни]ку. Еще тяжелее было сознавать, что нами не сумели правильно распорядиться.
Слава Богу, сейчас, понемногу, тяжелое чувство, которое осталось после 30-го рассеивается, но вера в М[аннергейма] подорвана и потеряна. И это не только мое мнение. Разговоров было много».10
Оценивая действия Маннергейма в конкретной операции, следует заметить, что на войне никто из командиров не застрахован от ошибок. Цена этих ошибок - человеческие жизни. Возможно, уверовав в беспорядочное отступление противника, Маннер-гейм расслабился и продолжил его преследование без принятия очевидных мер осторожности, не выслав вперед разведку, пе организовав надлежащее охранение. Столкновение с приготовившимся к обороне противником южнее Янова стало для Маннергейма полной неожиданностью. Лобовая атака 4-го эскадрона, на которой он настоял, ничего не принесла.
Смерть командира эскадрона штаб-ротмистра С. Бибикова еще долго ставили в укор Маннергейму. Судя по рассказам очевидцев, генерал очень переживал гибель офицера, который считался любимцем всего полка. После этого случая Маннергейм стал бережнее относиться не только к своим подчиненным, стараясь без особой нужды не рисковать их жизнями, но и к тем воинским формированиям, которые ему приходилось прикрывать. В письме княгине М. Любомирской от 8 октября 1914 г. он отмечал, что возвратился с боевых операций «от Опатова на той стороне Вислы». Сражение, по словам барона, было особенно жестоким для «двух бедных пехотных бригад снайперов, ко-
торые на несколько часов почти полностью попали в окружение превосходящих немецких войск... Я мог яснее, чем когда-либо, наблюдать за разными этапами этого кровавого дела с высокой прицельной точки батареи и был счастлив, что мог прикрыть отступление этих отважных полков... Мои собственные потери были невелики, с десяток людей и шесть десятков лошадей, но бедные снайперы пострадали ужасно. По сравнению с нашими большими сражениями, это лишь незначительное дело, но из-за ненужных жертв чрезвычайно прискорбное».17 Позднее, именно за эту удачно проведенную операцию, Маннергейм будет награжден Георгиевским крестом 4-й степени.18
Гвардейская бригада Маннергейма, понеся тяжелые потери за месяц непрерывных боев на галицийских полях, была отведена на отдых и пополнение. Сам генерал получил возможность съездить домой в Финляндию. Продолжение 1914 г. для его бригады ознаменовалось участием еще в двух крупных операциях - Варшавско-Иванго-родской и Чепстохово-Краковской. В первой из них Юго-Западный фронт перебросил 3 своих армии с реки Сан на север к Ивапгороду, расположив их на левом берегу Вислы.19 Грандиозная перегруппировка, производившаяся в основном походным порядком в весьма тяжелых условиях бездорожья и осенней распутицы, началась в последних числах сентября и окончилась к середине октября. Таким образом, менялся основной стратегический план русского верховного командования. Главные силы направлялись против Германии.
Однако русское руководство оказалось неспособным использовать сложившиеся для него благоприятные условия, чтобы окружить и уничтожить 9-ю германскую армию. Штаб Юго-Западного фронта практически не использовал всю конницу и не организовал энергичного преследования отступавшего противника. Оно велось настолько вяло, что превратилось в простое следование за врагом. Боевое участие бригады Мап-нергейма в операции было минимальным. Также бездарно использовалась конница и в Ченстохово-Краковской операции Юго-Западного фронта.
Русские победы на начальном этапе войны были победами отдельных полков и дивизий, а поражения являлись неудачами главнокомандующих. Русская конница в это время была превосходного качества. Но использование ее проходило в отрыве от остальных войск. Возникала ситуация, когда пехота и артиллерия дрались сами по себе, а кавалерия действовала самостоятельно. Виной тому последовавшее переподчинение кавалерии от корпусов - армейским штабам. В случае организованного взаимодействия пехоты и кавалерии, с учетом мощной огневой поддержки, противник бывал неминуемо разбит. Конница стяжала славу и себе и русскому оружию в целом, когда ее лавы направлялись сообразно общей обстановке на поле боя и их возглавляли грамотные командиры.
К таковым, безусловно, относился генерал-майор Маннергейм. Великая война стала новым большим испытанием не только для него лично, но и для всей русской армии. Маннергейму случалось отправлять на смерть своих подчиненных, зная при этом, что его действия становятся предметом пристального внимания не только в офицерской среде, но и в высшем свете. Далеко не все операции, в которых он принимал непосредственное участие, оканчивались триумфом. Русская армия на начальном этапе войны чередовала победы с поражениями. Первые же неудачи заставили командира Отдельной кавалерийской бригады барона Маннергейма ценить человеческие жизни и без нужды ими не рисковать.
Продемонстрировать свои полководческие способности на уровне командующего корпусом Маннергейму по большому счету не удалось. События 1917 г. до основания
потрясли русскую армию. Убийства офицеров и генералов, захлестнувшие ряд гарнизонов, чрезвычайно болезненно воспринимались человеком, который привык к беспрекословному подчинению старшим по званию. В этих условиях продолжать погоню за славой и делать карьеру в России Маннергейму стало просто невозможно. Зная себе цепу и одновременно тоскуя по родине, которую он регулярно посещал в течение всех лет своей службы в русской армии, Маннергейм решился на шаг, кардинально изменивший его жизнь, - в декабре 1917 г. он навсегда покинул Россию. Его знания и военный опыт нашли себе применение в Финляндии.
1 Барышников II.И. К.Г. Маннергейм бс:) ретуши 1940-1944 гг. СПб.; Хельсинки, 2004. С. 6.
1 Список генерал-адъютантам, генерал-майорам и контр-адмиралам Спиты Его Величеетна и флигель-адъютантам но старшинству. Составлен но 20-е марта 1916 года. Иг.. 1916. С. 96; Власов Л. В. Густа» Маннергейм I! Петербурге. СПб., 2003. С. 8.
Власов Л.В. Густа» Маннергейм в Пе тербурге. С. 8.
1 Власов Л. Маннергейм. М., 2005. С. 100.
Маииср/.ейм К.Г. Мемуары. М., 2003. С. 49.
Там же. С. 50.
7 Там же.
« РГВИА. Ф. 4000. Он. 1. Д. 69. Л. 21.
Линии Маннергейма. Письма и документы. Тампы и открытия / Сост. Э. Иоффе. СПб., 2005. С. 103.
Керс/ювский А.А. История русской армии: В 4 т. Т. 3. 1881-1915 гг. М., 1994. С. 204.
" Там же. С. 213.
12 Мшшср/.еим- К.Г. Мемуары. С. 51.
Керснонский А.А. История русской армии. Т. 3. С. 213-215.
и Там же. С. 213.
Циг. но: Валькович А.М. Примечания //Мери В. Маннергейм - маршал Финляндии. М., 1997. С. 207.
|,; Там же. С. 208.
17 Лниии Маннергейма. Письма и документы. С. 109.
РГВИА. Ф. 409. Он. 1. Д. 78522. Л. 6. ш Керсиовский А.А. История русской армии. Т. 3. С. 228.
Статья пос тупила в редакцию 30 марта 2006 г.
