CC BY
191
чески невозможным их социокультурное влияние на тамбовское общество. Опасения представителей контрразведки о возможности воздействия пленных японцев на российский социум оказались напрасными, однако русско-японская война 1904-1905 гг. послужила важным уроком развития отечественных спецслужб, способствовала развитию специальных структур разведки и контрразведки не только в столичных городах, но и в тыловых губерниях Российской империи.
Контрразведывательные органы стали приобретать в послевоенный период новые очертания и полномочия, все меньше нуждались в помощи МВД. Таким образом, постепенно отечественная контрразведка превращалась в динамично развивающуюся систему, способную решать сложные задачи противодействия деятельности зарубежных спецслужб.
1. Белова А.В. Тамбовской губернское жандармское управление: структура, деятельность, кадры (1867-1917 гг.): дис. ... канд. ист. наук. Тамбов, 2008. Л. 99.
2. Кирмель Н.С. Становление военной контрразведки Российской империи // Военноисторический журнал. 2006. № 2. С. 23.
3. Старков Б.А. Охотники на шпионов: Контрразведка России 1905-1914 гг. М., 2006.
4. Павлов Д.Б. Русско-японская война 19041905 гг. Секретные операции на суше и на море. М., 2004.
5. Вотинов А. Японский шпионаж в русско-японскую войну 1904-1905 гг. М., 1939.
6. Никольский Е.А. Записки о прошлом. М., 2007. С. 91.
7. Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф. 4. Оп. 1. Д. 3651. Л. 46.
8. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 5654. Л. 4.
9. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 5654. Л. 8.
10. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 5654. Л. 10-11.
11. ГАТО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 5654. Л. 14-15.
Поступила в редакцию 23.05.2008 г.
Kanaev I.N. The peculiarities of the Russian intelligence services activities in the period of Russian-Japan War 1904-1905. The article deals with the Russian intelligence services activities in the period of Russian-Japan War 1904-1905. The peculiarities of control over the Japanese captives and minds of the residents in the Russian province of early XX century are researched.
Key words: military history, intelligence services history, children daily routine, military factor, war and society, counterintelligence history.
«ДУХ КАУШЕНА» (ОФИЦЕРСКИЙ КОРПУС «ТЯЖЕЛОЙ КАВАЛЕРИИ» РОССИЙСКОЙ ИМПЕРАТОРСКОЙ ГВАРДИИ В КАУШЕНСКОМ СРАЖЕНИИ)
Г.С. Чувардин
В статье рассматривается офицерский корпус «тяжелой кавалерии» российской императорской гвардии накануне и на начальном этапе Первой мировой войны. Анализу повергаются его основные социометрические параметры и социокультурная среда. В центре исследования оказывается важнейшее для судеб гвардии, а в конечном итоге и Российской империи, событие - Каушенское сражение. Делается вывод о том, что «пиррова победа» под Каушеном оказали решающее влияние на поражение Русской армии в Восточной Пруссии. Потери при Каушене привели к психологическому надлому, оттоку аристократии из гвардейской кавалерии, апатии к войне и монархии.
Ключевые слова: гвардия, Каушен, Первая мировая война.
Важной составляющей истории Первой мировой войны являляется история императорской гвардии, судьба которой оказала решающее влияние как на печальный исход самой войны, так и на крушение Российской империи. Проблема комплексного анализа российской императорской гвардии и от-
дельных ее компонентов в период великой войны остается малоизученной. За исключением исследования Е.И. Чапкевича [1], а также ряда публикаций автора данной статьи анализ роли и места императорской гвардии в событиях Первой мировой войны практически не проводился. Большинство совре-
менных исследований, затрагивающих судьбу гвардии, сводится к перлюстрации и популяризации материалов отдельных полковых историй или компиляции мемуарной литературы. Количественные показатели по гвардии рассматриваемого периода приводятся в общем контексте статистики русской армии начала ХХ в.
Особое место в структуре российской императорской гвардии занимала «тяжелая кавалерия», являвшаяся не только существенным компонентом российской кавалерии вообще, но и весьма важным социальным и культурным институтом империи. Предлагаемая статья посвящена анализу данного компонента гвардии в переломном для судеб военной элиты, правящей династии, а в конечном итоге и Российской империи событии, обозначенном в гвардейских полковых историях как «Каушен».
К началу Первой мировой войны «тяжелая кавалерия» входила в состав 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. Это кирасирские полки 1-й и 2-й бригад: Кавалергардский Ея Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны, л.-гв. Конный, л.-гв. Кирасирский Его Императорского Величества и л.-гв. Кирасирский Ее Императорского Величества.
В структурном плане каждый кирасирский полк делился на четыре эскадрона -первый числился «шефским», или лейб-эскадроном, третий «штандартным», остальные имели порядковые номера 2-й и 4-й. Кроме этого, в полках существовала так называемая «нестроевая команда», а с началом боевых действий - «запасной эскадрон».
Штатное расписание мирного времени предполагало наличие в гвардейских кирасирских частях 1 генерала, 2 полковников,
4 ротмистров и 24 «офицеров» - всего 31 человека [2]. На самом деле в «тяжелой кавалерии» штатное расписание практически никогда не соблюдалось. Значительная часть «коренных» гвардейских полковников и генералов продолжала числиться в составе своих полков.
В августе 1914 г. в большинстве кавалерийских гвардейских полков прослеживался очевидный сверхкомплект офицеров. На начало боевых действий дефицит личного состава был только в л.-гв. Конном полку, но именно Конная гвардия сохраняла к началу
боевых действий наибольшую структурную аутентичность.
В статистике офицерского корпуса «тяжелой кавалерии» 1914 г. заметно его стремительное омоложение по сравнению с началом века [3]. К началу войны в гвардейской кавалерии появляется корнет нового типа с «буржуазным мировоззрением». Старшим офицерам становится достаточно трудно сдерживать амбициозных, порой нигилистически настроенных молодых людей. В среде молодых офицеров, составлявших более 70 %' [3], встречалось значительное число сознательных нарушений традиционных установок.
Средний возраст офицера «тяжелой» кирасирской дивизии равнялся 25 годам, при этом три четверти офицеров не имело опыта боевых действий. На войну кирасирские полки вышли неподготовленными ни в военном, ни в психологическом плане. В каушен-ском бою в составе л.-гв. Кавалергардского и л.-гв. Конного полков шестеро из девяти убитых офицеров оказались корнетами [3].
К началу войны тяжелая кавалерия представляла собой самый настоящий «последний аристократический оазис» Российской империи. «Каушен» сыграл с российской аристократией злую шутку. После гибели ряда представителей высшей аристократии начался их «принудительный отток» из действующих гвардейских частей. Князья, графы, бароны, сыновья которых в 1914 г. в л.-гв. Кавалергардском полку составляли 31 %, а в л.-гв. Конном - 37,5 %, стремились удалить своих чад с поля боя, и это удавалось им вполне успешно.
Необходимо учесть и специфику боевой подготовки гвардейской тяжелой кавалерии. В отличие от европейских армий русская военная машина имела печальный опыт войны на Дальнем Востоке, где применение конницы имело массовый характер. Этот опыт, с определенной корректурой на теоретические разработки военной мысли начала 2-го десятилетия ХХ в., был обобщен в новом Уставе о строевой и кавалерийской службе, вступившем в действие в 1912 г. Группа офицеров кирасирских полков приняла участие в русско-японской войне преимущественно в составе казачьих частей: в Конной гвардии -21 чел., в Кавалергардском полку - 13 чел., в л.-гв. 1-ом кирасирском - 5 чел. и в л.-гв.
1 Точная статистика - 70,8 %.
2-ом кирасирском - 4 чел. [3, 4], но стремились забыть об этом.
Барон Маннергейм вспоминал, что его «бывших приятелей» по Кавалергардскому полку русско-японская война не интересовала. Они не желали перенимать опыт барона, а «...горделиво хвастались своими «подвигами» в борьбе с революционными рабочими» [5]. Немецкий генерал О. фон Прозек констатировал высочайший профессионализм русских конников, отмечая при этом: «русские часто бросались в атаку на наши пулеметы и орудия даже тогда, когда эта атака заранее обречена на неудачу, и не считались ни с силой нашего огня, ни с теми потерями, которые они несли» [6].
Объективно качество боевой подготовки тяжелой кавалерии, особенно 1-ой бригады кирасирской дивизии, было ниже, чем у армейских кавалерийских частей, что в свое время отметил граф Алексей Игнатьев [7]. Временное появление в гвардии «прогрессивных» генералов, подобных П.А. Лечиц-кому, И.И. Мрозовскому или А.А. Брусилову, общую ситуацию исправить не могло. В боевые действия «тяжелая кавалерийская дивизия», ведомая Ханом Нахичеванским, ввязалась по всем правилам «дудергофской тактики»: опять «в лоб» и опять «большой кровью».
Высокая жертвенность была обусловлена гвардейскими психологическими установками. Самоотверженной храбростью отличались как солдаты, так и офицеры. В большинстве описаний жертвенности гвардейцев так или иначе обыгрывалась формула офицера л.-гв. Семеновского полка Алексея Александровича фон-Лампе: «Мы должны в случае необходимости возможно дороже продать свою жизнь и никому не отдать свою честь» [8].
Опираясь на мемуары и воспоминания гвардейских кавалеристов Звегинцова, Г. Гош-товта, князя С. Белосельского-Белозерского,
Н. Вороновича и др., попытаемся реконструировать «Каушен» - «перелом», как отмечает Г. Гоштовт, в судьбе гвардии и Империи [9].
16 июля в России была объявлена мобилизация 4-х округов, ас 18 июля началась погрузка гвардейских кавалерийских частей для отправки на фронт. Тяжелая кавалерия грузилась поэскадронно, в результате чего процесс затянулся до 21 июля 1914 г. Гвар-
дейские кирасиры стягивались в район г. Волковышки, где сосредоточивался конный отряд генерала Гусейна Келбали-Хана Нахичеванского. Военный историк В. Рогвольд дал ему такие личностные характеристики: «Ген. Хан'-Нахичеванский... очутился во главе большого конного отряда до известной степени случайно. Широкого военного образования не имел, привык пунктуально исполнять приказания начальства; лично очень храбрый. Не умел держать в руках непосредственно подчиненных начальников дивизий, которые иногда не исполняли прямых приказаний, держались очень самостоятельно, но проявляли инициативу не для достижения боевых целей, а для получения возможно больших удобств для своих частей» [10].
Отмобилизованная в рекордно короткие сроки тяжелая дивизия в составе 2-х бригад, конно-пулеметной команды и одного гвардейского конно-артиллерийского дивизиона должна была сосредоточиться в районе Пильвишек. По мере высадки части тяжелой дивизии входили в состав 1-й армии генерал-адъютанта (с 1912 г.) П.К. Ренненкампфа, при начальнике штаба армии генерал-лейтенанте Г.Г. Милеанте и генерал-квартирмейстере штаба генерал-майоре К.К. Байове. 1-я армия была включена в состав Северо-Запападного фронта, которым командовал бывший кавалергард, генерал от кавалерии, Я.Г. Жилинский. С 21 июля по 2 августа 1914 г. части тяжелой дивизии находились в составе правой группы армейской конницы 1-й армии [11].
Первое столкновение кирасир с противником произошло 28 июля 1914 г. К началу августа конная группа Хана Нахичеванского с боями вышла в район западнее Пилькален с последующим продвижением на Цулькинер-ский лес [12]. По фронту конной группе противостояли 44-й и 45-й пехотные полки 2-ой пехотной дивизии корпуса генерала пехоты Германа фон Франсуа [10, с. 56-57].
5 августа из Тильзита противник начинает перебрасывать 2-ю ландверную бригаду в составе 6 батальонов, 12 пулеметов, 12 легких орудий и 1 эскадрона, общей численностью 16800 человек [13] в район Краупиш-кен. 6 августа в 4 часа утра Хан Нахичеванский отдал приказ 2-й гвардейской кавалерийской дивизии произвести разведку на линии Каушен, Краупишкен, Руюкен и Вутку-
нен [14]. 1-я гвардейская дивизия должна была остаться «на бивуаке для прикрытия фланга армии, обнажаемого движением конного отряда к Краупишкену» [9, с. 6].
Каушенский бой состоялся в тот же день -
6 августа 1914 г. В ходе сражения произошло столкновение 2-ой ландверной бригады полковника Фрейхерра фон Луппин с конным отрядом генерала от кавалерии Гусейна Кел-бали-Хана Нахичеванского. В составе конного отряда действовали 1-я гвардейская кавалерийская дивизия, 2-я гвардейская кавалерийская дивизия (л.-гв. конно-гренадерский, л.-гв. Уланский Ея И.В., л.-гв. Драгунский, л.-гв. Гусарский Его В. полки, 2-я батарея л.-гв. Конной артиллерии, 5-я батарея л.-гв. Конной артиллерии) и Сводная кавалерийская дивизия (2-й, 3-й драгунские полки, 2-й,
3-й уланские полки, 3-й гусарский, 4-я, 5-я и 6-я конная батарея).
Общая численность отряда Хана Нахичеванского, по мнению Г. Гоштовта, составляла 76 эскадронов, 48 орудий конной артиллерии и 32 пулемета. По подсчетам Л. Радус-Зенковича, к 6 августа 1914 г. она составляла 80 эскадронов и сотен, 42 орудия и 32 пулемета [13]. По воспоминаниям участников каушенского сражения, ни командующий армией, ни его подчиненные не имели ни малейшего представления о том, как применять боевой инструмент, именуемый гвардия.
Гвардейская кавалерия выдвигалась в общем направлении на Гумбинен (охватывала правый фланг) и направлялась к городу Краупишкену, перед которым, собственно, и находился Каушен. Граф Эммануил Бенниг-сен отмечал, что кавалерия наступала главным образом на флангах 1-ой армии, обеспечивая разведку и охранение [15]. По замечаниям Г. Гоштовта, от гвардейской кавалерии требовался «выход во фланг и тыл неприятеля». При этом не снималось требование о ведении «активной разведки» [9, с. 79]. Затем Хан Нахичеванский отменил первую задачу и приказал 1-й гвардейской кавалерийской дивизии оставаться на местах и прикрывать правый фланг пехоты.
На пути русской армии находился 1-й армейский корпус генерала фон Франсуа (в составе 8-й армии генерала М. Притвица унд Гаффрона). Основной его задачей являлось «сдерживание сил наступающей русской армии» - германское командование в Восточ-
ной Пруссии изначально было ориентировано на ведение активной обороны.
Путь на Краупишкен прикрывала только что переправившаяся через реку Инстер 2-я ландверная бригада, усиленная частями ландштурма [16]. По версии В. Рогвольда, немцы в тот момент располагали 5 батальонами пехоты, 2 эскадронами и 12 орудиями. По версии Г. Гоштовта, в бою под Каушеном у немцев было 3 батальона 33-го и 4-го ланд-верного полков и 2 батареи.
Ядро отряда Хана Нахичеванского выдвинулось в район населенных пунктов Пилькален и Эглининкен и получило приказ выйти во фланг и тыл неприятеля, отходящего на город Гумбинен, для чего следовало двигаться на город Инстербург по правому берегу реки Инстер. Первыми на немцев наткнулись конные дозоры корнетов Глинского и Эгершторма, офицеров л.-гв. Конно-Гренадерского полка. Соответственно, первыми в огневой контакт вступили лейб-драгуны, за ними лейб-уланы и лейб-гусары у Каушена и Шупиннена.
Передовые части гвардии были введены в бой около 11 часов утра без согласования с командованием лично генерал-майором Кня-жевичем и полковником флигель-адъютантом Арсеньевым1 [17] (л.-гв. Уланский Ея Величества полк). Авангард попал под винтовочный и пулеметный огонь германской пехоты и залег. Тяжелая кавалерия в указанный момент находилась на подходе к Бальдатонену и Веркснюпенену.
Немцы попытались захватить инициативу и перейти в наступление, но наткнулись на пулеметный взвод конногренадер поручика Кушелева. К полю боя подтянулись кавалергарды. К этому времени была локализована немецкая батарея, которая успела накрыть взвод Котляревского у деревни Опе-лишкен. Сам Котляревский был тяжело ранен. Было выяснено, что батарея находится
1 Род. 2.ХІ.1873 г. Дворянин. Окончил 8-ю СПб. гимназию. Сдал экзамен на офицерский чин при л.-гв. Уланском Ея Величества полку. Нижний чин с
11.Х.1894 г. Окончил офицерскую кав. школу. Участник подавления «боксерского восстания» и русско-японской войны. С 1906 г. пожалован званием флигель-адъютанта Его И.В. К 1914 г. старший полковник л.-гв. Уланского Ее Величества полка. С ноября 1914 г. командир л.-гв. Кирасирского Ея Императорского Величества полка. Кавалер ордена Св. Георгия IV ст. за Гумбиненское (Гумбинен-Гольдапское) сражение.
на высоте 50. Фон Луппин отдал приказ подавить русские пулеметы взводов Кушелева и поручика кирасирского полка барона Кнорринга.
Решение об атаке батареи принял вре-меннокомандующий 1-й гвардейской конной бригадой генерал П.П. Скоропадский. Атака должна была проводиться в конном строю силами л.-гв. Кавалергардского полка.
В.В. Кочубей вспоминал: «На войне я впервые увидел Скоропадского 6 августа 1914 г. во время Каушенского боя. Увидев подходящие цепи нашего эскадрона, он приказал нам двигаться не задерживаясь вдоль шоссе в сторону деревни Каушен и спешить на поддержку находившимся там эскадронам конной гвардии» [18].
Подойдя к Каушену, 4-й эскадрон Кавалергардского полка широким галопом пересек поле перед высотой, но уперся в высокий забор и проволочные заграждения. Именно здесь и произошла «кровавая бойня». Часть эскадрона была выбита, остальные стали огибать изгородь. Второй и третий эскадроны последовали за ними. Из 4-го взвода поручика Воеводского-ІІ в ходе маневра было убито 8 человек и 3 ранено. Под поручиком была убита лошадь, сам он лежал без сознания: «.на лице сплошной синий кровоподтек. конь придавил собою ногу». Унтер-офицер Адеркас оттащил бессознательного поручика к хутору. Был убит наповал корнет Карцов, тяжело контужен корнет Волжин, смертельно ранен Кильдишев, ранен Косси-ковский.
У конногренадер к тому моменту оказались убитыми корнеты Лопухин, Колоколь-цов, контужен корнет Скрябин, ранен ротмистр Скуратов. Понесли потери уланы и гусары. Поручик кавалергардов князь Кильдишев надел на пики ножницы и стал резать колючую проволоку. К этому моменту у кавалергардов был тяжело ранен старший полковник князь Кантакузен. Под вечер произошла кульминация боя. В атаку пошел л.-гв. Конный полк. Первая атака захлебнулась. Но вторая увенчалась долгожданным успехом - столкновение было выиграно.
Этот бой был самым кровопролитным сражением, в котором участвовала гвардейская кавалерия. По воспоминаниям участника этого боя ротмистра Н. Вороновича,
«победа досталась гвардейской коннице очень дорогой ценой».
Пример гвардейского безрассудства в том бою продемонстрировал командир 3-го эскадрона ротмистр барон П.Н. Врангель, атаковавший в конном строю германскую ландверную батарею по-гвардейски - в лоб. Он потерял двух офицеров убитыми и двух ранеными, но доскакал до батареи и отбил орудия, решив тем самым исход боя. Князь С. Белосельский-Белозерский вспоминал: «Ротмистр Врангель, на своей тяжело раненной лошади, вскоре павшей, доскакал с 10-15 конногвардейцами до самых орудий. Спешившись, ротмистр барон Врангель, схватил винтовку и стал вместе с конногвардейцами отстреливаться из-за зарядного ящика. Раненые германские артиллеристы стреляли из револьверов, геройски защищаясь, но были зарублены. Правофланговая... часть эскадрона... подскакала к батарее и, по команде поручика графа Бенингсена, спешилась. Видя, что командир эскадрона уже захватывает орудия, люди бросились на неприятеля.
Оставшаяся в живых орудийная прислуга... начала постепенно отступать, оказывая отчаянное сопротивление. Такое же сопротивление было и у всех раненных, лежавших по всему полю» [19].
Безрассудная храбрость барона П.Н. Врангеля вполне соответствовала его полковой аттестации, данной ему участником каушен-ских событий генерал-майором Свиты Его Императорского Величества П.П. Скоропад-ским: «Ротмистр барон Врангель отличный эскадронный командир. Блестяще военно подготовлен. Энергичный. Лихой. Требовательный и очень добросовестный. Немного излишне горяч. В полном смысле слова выдающийся эскадронный командир. Вполне подготовлен к занимаемой должности. Отличный» [20].
В указанном сражении противник потерял убитыми 7 офицеров и 39 солдат, раненными 5 офицеров и 196 солдат. У немцев в этом бою пропало без вести 4 офицера, 483 солдата и 13 лошадей. Российские кавалеристы потеряли убитыми и смертельно раненными 11 офицеров, ранеными 9 офицеров, убитыми и ранеными 38 нижних чинов. Наиболее тяжелые потери офицерского корпуса понесли л.-гв. Кавалергардский (князь Кантакузен граф Сперанский, князь Кильдишев,
Гершельман-І, Воеводский-^, Карцов) [3] и л.-гв. Конный (Катков, барон Пиллар-фон-Пилхау, Курченинов, Князев) [19; 21, с. 332] полки. У русских без вести пропало всего 4 рядовых.
Описание каушенского сражения в мемуарах передает ужас, творившийся на поле боя. Когда барон П.Н. Врангель и брат графа Эммануила Беннигсена Адам «вбежали на батарею», они увидели страшную картину -конногвардейцы добивали шашками раненых немцев. Пленных в этом бою, по версии Г. Гоштовта, взяли только кирасиры (17 человек).
Каушенскую победу венчает странный и немного жутковатый эпизод, описанный графом Э. Беннигсеном. Адам Беннигсен был отправлен бароном П.Н. Врангелем взять мельницу, находившуюся в центре позиции. Собрав кавалеристов четырех разных полков, около 30 человек, Адам выдвинулся на мельницу - немцы практически не оказывали сопротивление - и тут он услышал странные и жуткие звуки. «Он услышал вдруг на мельнице звуки рояля; это за ним на нее пришел командир кавалергардов князь Долгоруков с двумя офицерами, один из которых сел за рояль. Брат Адя говорил, что эта музыка во время боя, еще не законченного, была одним из самых странных его впечатлений» [15]. Столь странное поведение командира л.-гв. Кавалергардского полка, у которого было убито 6 офицеров, практически не поддается здравому объяснению и несет некий демонический оттенок. Примечательны воспоминания об Александре Николаевиче генерал-лейтенанта М.А. Свечина: «Был он бонвиван, но военную службу любил. Будучи лично храбр, он по своей живости не вдумывался в обстановку, мог бы зря и себя, и подчиненных привести к ненужным потерям» [22]. Собственно, это и произошло во время каушенского боя. Но одним безрассудством и презрением к смерти такого странного поведения объяснить невозможно.
Победа под Каушеном может быть обозначена одним словом - шок. Тяжелая кавалерия оказалась на некоторое время парализована. Вероятно, шел процесс серьезного осмысления произошедшего. Причем на Хана Нахичеванского не действовали даже грозные директивы Ренненкамфа. Генерал от инфантерии Н.А. Епанчин полагал, что этот
«паралич» привел к крайне низкой эффективности действия конницы Хана Нахичеванского в последующих событиях и стоил не больше не меньше последующего поражения под Танненбергом. При этом Николай Алексеевич ссылается на мемуары генерала пехоты Германа фон Франсуа, командира 1-го прусского корпуса: «Сражения в Восточной Пруссии имели бы иные последствия, и армия генерала Самсонова была бы избавлена от катастрофы у Танненберга, если бы конница генерала Ренненкампфа преследовала по пятам отступающие германские корпуса» [23].
Каушен спровоцировал медленный, но необратимый отток аристократии из рядов наиболее элитной части русского войска -гвардейской кавалерии. Был разрушен и романтический ореол вокруг кавалерии, которая оказалась очевидным анахронизмом в войне машин и металла. Примечательно, что такая же судьба постигла и прусскую гвардейскую кавалерию.
Каушен породил «аристократическую апатию» и определенное безразличие к войне, которая велась явно «нечестными» и «неблагородными» методами. Дискредитация ряда гвардейских кавалерийских командиров, представителей титулованной аристократии, которые имели все шансы при других обстоятельствах занять высшие государственные посты, освободила дорогу представителям других социально-политических образований, в том числе и тех, кто в конечном итоге примкнул к антигосударственному заговору 1917 г.
1. Чапкевич Е.И. Русская гвардия в Первой мировой войне. Орел, 2003.
2. Российский Государственный Военно-исторический архив (РГВИА) Ф. 3543. Оп. I. Д. 3152. Л. 27; Ф. 3547, Оп. 1. Д. 139. Л. 19.
3. РГВИА Ф. 3545. Оп. I. Д. 395, 408; Ф. 3543. Оп. I. Д. 3147, 3152; Ф. 3547. Оп. I. Д. 139.
4. РГВИА. Ф. 3543, 3591, 3545, 3547.
5. Власов Л. В. Густав Маннергейм в Петербурге. СПб., 2003. С. 126.
6. Бегунова А.И. Сабли остры, кони быстры.: Из истории русской кавалерии. М., 1992. С. 244.
7. Игнатьев А. 50 лет в строю. Воспоминания. М., 2002. С. 65.
8. Лампе А.А. фон. Путь верных. Париж, 1960. С. 250.
9. Гоштовт Г.А. Каушен. Париж, 1931. С. 3.
10. Рогвольд В. Конница 1-й армии в Вост. Пруссии (август-сентябрь 1914 г.). М., 1926. С.166.
11. Гоштовт Г. Кирасиры Его Величества в Великую войну. Париж, 1927. С. 219.
12. Цихович Я.К. Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. М., 1922. С. 73.
13. Радус-Зенкович Л. Некоторые выводы из
сражения при Гумбинене в августе 1914 г. // Военно-Исторический сборник. М., 1920.
Вып. 3. С. 95.
14. Восточно-Прусская операция. Сборник документов мировой империалистической войны на русском фронте (1914-1917 гг.). М., 1939. Документ № 159.
15. Римский-Корсаков А. Они умирали первыми. (90 лет назад состоялось первое сражение Первой мировой) // Московские новости. 2004 (от 13.08.2004). № 30. С. 1.
16. Зайончковский А.М. Первая мировая война. СПб., 2002. С. 141.
17. РГВИА Ф. 3549. Оп. 1. Д. 166, 180.
18. Кочубей В.В. Мемуары // Тинченко Я. Кавалергард Скоропадский // Киевские ведомости. 2003. 25 апр.
19. Белосельский-Белозерский С.С. История лб.-гв. Конного полка. Париж, 1964. Т. 3.
С. 137.
20. РГВИА Ф. 3543. Оп. II. Д. 1913. Л. 1.
21. РГВИА Ф. 400. Оп. 17. Д. 22852.
22. Федорченко В.И. Свита российских императоров. М., 2005. Кн. 1. С. 304-305.
23. Епанчин Н.А. На службе трех императоров. М., 1996. С. 408.
Поступила в редакцию 27.03.2008 г.
Chuvardin G.S. «Kaushen Spirit» (officer corps of «heavy cavalry» of Russian Imperial Guards in the Kaushen Battle). The article tackles the issue of officer corps of «heavy cavalry» in Russian Imperial Guards on the eve of World War I and at its initial stage. The main sociometric parameters and socio-cultural environment are analyzed. The battle at Kaushen is in the centre of the research, viewed as the most important event for the Guards’ destinies and, as a result, for the whole Russian Empire. The author concludes that «Pyrrhic victory» at Kaushen influenced the defeat of Russian army in Eastern Prussia. The losses at Kaushen resulted in the psychological collapse, the outflow of aristocracy from the Guards cavalry and the apathy towards war and monarchy.
Key words: Guards, Kaushen, World War I.
РЕПАТРИАЦИЯ РУССКОЙ АРМИИ ГЕНЕРАЛА П.Н. ВРАНГЕЛЯ. 1920-1923 гг.
И.С. Ряховская
В статье на основе анализа обширного комплекса архивных материалов, мемуарной литературы освещается вопрос о русской военной эмиграции (на примере Русской армии П.Н. Врангеля и гражданского населения). Предпринята попытка осветить численный состав репатриантов, политику Франции, советского руководства и командования армии в данном процессе.
Ключевые слова: русская военная эмиграция, 1-ый армейский корпус, Галлиполи, репатриация.
В истории русской военной эмиграции особое место занимает вопрос о репатриации. В начале 1921 г. политический курс руководства РСФСР в отношении отдельных категорий лиц, эмигрировавших за границу, претерпел некоторые перемены. Документальным подтверждением этому стала опубликованная 29 января 1921 г. в газете «Правда» статья председателя Центрального эвакуационного комитета по делам пленных и беженцев А.В. Эйдука «Требует разрешения». В статье говорилось о том, что «в настоящее время настал момент изменить отношение к русским, принадлежащим к трудовым элементам, находящимся за предела-
ми России, искренне желающим вернуться на Родину.» [1].
Представленный в статье материал не был подкреплен правовыми актами ВЦИК, регламентирующими правила возвращения эмигрантов на Родину. В связи с этим о единой политике и стратегии в данном вопросе не могло идти и речи.
Из-за отсутствия в руководстве страны общего политического курса по отношению к соотечественникам, желающим возвратиться на Родину, возникли многочисленные трудности при появлении парохода с репатриантами, бросившего якорь в порту Новороссийска в феврале 1921 г. Данному собы-
