CC BY
57
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 10. ЖУРНАЛИСТИКА. 2008. № 3
Ю.М. Батурин
К ДИСКУССИЯМ О ДЕКРИМИНАЛИЗАЦИИ КЛЕВЕТЫ И ОСКОРБЛЕНИЯ
В последнее время международным журналистским сообществом обсуждается вопрос об отмене законов, предусматривающих уголовную ответственность за клевету и оскорбление. Такие уголовно-правовые нормы рассматриваются как "законодательные акты, которые могут быть использованы злонамеренно с целью помешать журналисту выполнять свою работу"1 и которые "на протяжении определенного времени препятствуют работе СМИ, так как на журналистов (расследующих, к примеру, случаи коррупции) оказывается давление, особенно в тех случаях, когда в деле участвуют государственные чиновники"2. В уголовной ответственности за клевету и оскорбление видят ограничение свободы выражения своего мнения и права на такую свободу, признаваемого ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Совета Европы. Уголовную ответственность предлагается заменить крупными штрафами и денежной компенсацией, полностью отказавшись от наказания в виде лишения свободы, хотя бы и условного. В этой связи хотелось бы заметить, что такая санкция может стать для журналистов не смягчением, а усилением ответственности. Если размер штрафа не будет соотноситься со средней заработной платой в той или иной стране либо с бюджетом средства массовой информации, то его выплата может лечь тяжким грузом на ответчика. На опасность такой практики указывали и участники "круглого стола", проведенного в Париже 24—25 ноября 2003 г.3
Ведутся подобные дискуссии и в России. Так, в 2007 г. в рамках проекта "Преодоление правовых препятствий на пути свободы прессы" проводился "круглый стол" на тему "Декриминализация правонарушений словом: pro и contra (к возмож-
1 Прекращение "сдерживающего эффекта". Работа над отменой законов, предусматривающих уголовную ответственность за клевету и оскорбление. Материалы "круглого стола" на тему "Что можно сделать для декриминализации клеветы и отмены законов об оскорблении". Париж, 24—25 ноября 2003 г. Вена, 2004. С. 8.
2 Там же. С. 17.
3 Там же. С. 43, 53, 79.
ному изъятию из Уголовного кодекса России статей 129, 130 и 319)", где фактически обсуждались те же предложения4. Обратим внимание, что организаторы "круглого стола" и участники обсуждения почему-то ограничились только тремя статьями УК РФ и не коснулись других составов преступлений, в который также установлена уголовная ответственность за клевету и оскорбление, а именно: ст. 297 (оскорбление участников судебного разбирательства, судьи, присяжного заседателя или иного лица, участвующего в отправлении правосудия), ст. 298 (клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя) и ст. 336 (оскорбление военнослужащего). Не привлекло их внимание и расширение понятия экстремистской деятельности (экстремизма) за счет включения в него публичной клеветы определенного содержания в отношении лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, что произошло в связи с внесением изменений в Федеральный закон "О противодействии экстремистской деятельности" в июле 2006 г.5
Сторонники отмены уголовной наказуемости клеветы и оскорбления видят ряд правовых проблем, связанных именно с уголовной ответственностью за эти деяния, среди которых — риск уголовного наказания "за мирное осуществление прав на свободу мнения" и особая защита в уголовных нормах государственных чиновников, что проявляется в более суровых наказаниях за их дискредитацию6. Для аргументации в пользу своей позиции они ссылаются на ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и практику Европейского суда по правам человека.
Действительно, ст. 10 Европейской конвенции гарантирует право на свободу выражения своего мнения, которое включает свободу придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со сторо-
4 См.: Монахов В. Pro и contra декриминализации правонарушений словом (к возможному изъятию из Уголовного кодекса РФ статей 129, 130 и 319) // Журналист. 2007. № 8. С. 16-18.
5 Федеральный закон "О противодействии экстремистской деятельности" от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ в ред. Федерального закона «О внесении изменений в статьи 1 и 15 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности"» от 27 июля 2006 г. № 148-ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3031; "Российская газета", 2006, 29 июля.
6 См.: Мендель Г.Аргументы против законодательства об уголовной ответственности за диффамацию // Прекращение "сдерживающего эффекта". С. 24-25.
ны государственных органов и независимо от государственных границ. В п. 2 той же статьи установлено, что "ограничение этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями и штрафными санкциями, предусмотренными законами и необходимыми в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, защиты здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия". Таким образом, норма Европейской конвенции не исключает существование юридической, в том числе и уголовной, ответственности за клевету и оскорбление при условии ее установления национальным законом.
При рассмотрении дел по ст. 10 Конвенции Европейский суд по правам человека определяет, подпадает ли жалоба под действие этой нормы, исходя из двух факторов — фактора "исключительных средств" и фактора "общественного интереса"7. Если выбранные заявителем средства для выражения своего мнения либо передачи своей информации были единственными, используя которые он мог это сделать, то он будет пользоваться защитой в соответствии со ст. 10 Конвенции. С учетом фактора "общественного интереса" более высокая степень защиты будет гарантироваться выражению политического мнения, дискуссиям по вопросам государственной политики и общественной жизни, здоровья и нравственности, а выражение лишь личного мнения не подпадает под действие ст. 10. Так, оценивая журналистские публикации, Суд будет «рассматривать содержание той или иной статьи, публикацию которой государство хочет ограничить с точки зрения ее "общественного интереса" и будет устанавливать баланс между интересами прессы как лица, определяющего право общественности на знание информации, с интересами государства, в том что касается ограничения ее получения общественностью»8. Поэтому практика Европейского суда применительно к ст. 10 не может быть охарактеризована как однонаправленная — есть решения, в которых защищается право средства массовой
7 См. подробнее: Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М., 1998. С. 356—357.
8 Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Указ. соч. С. 361.
информации на выражение своего мнения и констатируется нарушение положений этой нормы, а есть и решения, в который таких нарушений не признается9.
Что же касается границ критики политических деятелей, то Европейский суд в ряде решений, в том числе по делу Лин-генс против Австрии, признал, что "пределы допустимой критики в отношении политиков как таковых шире, чем в отношении частного лица. В отличие от последнего первый должен проявлять и большую степень терпимости к пристальному вниманию журналистов и всего общества к каждому его слову и действию"10. Не отказывая политикам в защите их репутации, "даже когда они выступают не в личном качестве", Суд отметил, что "в таких случаях противовесом подобной защиты выступает интерес общества к открытой дискуссии по политическим вопросам"11.
Применительно к органам исполнительной власти в решении по делу Кастеллс (Са81еШ) против Испании (1992) Суд отметил, что "пределы допустимой критики в отношении Правительства шире, чем в отношении рядового гражданина или даже политического деятеля. В демократической системе действия или упущения Правительства должны стать предметом пристального внимания не только законодательных и судебных властей, но также прессы и общественного мнения"12. В том же решении констатируется, что "доминирующее положение, которое занимает Правительство, делает необходимым, чтобы оно демонстрировало сдержанность, когда встает вопрос об уголовном преследовании за критику, особенно когда имеются другие средства ответа на неоправданные нападки его противников или средств массовой информации", хотя при этом допускается применение мер уголовно-правового характера, "направленных на то, чтобы адекватным образом, без излишних эксцессов (курсив мой. — Ю.Б) реагировать на безосновательные или недобросовестные обвинения порочащего ха-рактера"13.
9 См.: Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Указ. соч. С. 361—371. См. также: "Санди Таймс" (The Sunday Times) против Соединенного Королевства (1979) и Лингенс (Lingens) против Австрии (1986) // Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М., 2000. С. 198—230, 524—531; Барфод против Дании (1989 г.) // Резник Г.М., Скловский К.И. Честь. Достоинство. Деловая репутация: споры с участием СМИ. М., 2006. С. 74—78.
10 Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. С. 527.
11 Там же.
12 Там же. С. 749.
13 Там же.
Таким образом, и Европейская конвенция, и Европейский суд по правам человека не исключают уголовно-правовых способов реагирования на клевету и оскорбление при их адекватности совершенному деянию и с учетом положений п. 2 ст. 10 Конвенции. Действительно, уголовное право должно быть, так сказать, исключительным средством защиты чести и достоинства личности, когда иные правовые способы такой защиты не могут быть использованы из-за серьезности деяния. Заметим, что в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 специально обращается внимание российских судов на то, что при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации им следует руководствоваться не только нормами российского законодательства, но и учитывать правовую позицию Европейского суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения ст. 10 Европейской конвенции (п. 1)14. Это дает основания надеяться на постепенное сближение судебных решений российских судов по делам обозначенной категории с практикой Европейского суда по правам человека.
Обращение к средствам уголовного права при защите чести и достоинства личности только в исключительных случаях характерно и для английского права, где доведение до сведения третьего лица клеветнической информации в письменной форме (defamatory libel) является мисдиминором по общему праву и наказывается в этом качестве не более чем одним годом тюремного заключения. Это же деяние является и гражданско-правовым деликтом, имеющим на практике значительно большее значение, поскольку уголовное преследование за клевету встречается крайне редко. Разница между уголовной и гражданской клеветой заключается в том, что в первом случае деяние должно нарушать общественный порядок. Планка для уголовно-наказуемой клеветы весьма высока — она должна быть "серьезной", быть способной спровоцировать нарушение общественного порядка или нарушить общественное спокойствие в сообществе. К примеру, умышленный характер посягательства и широкое распространение клеветнических материалов и как результат вероятность того, что оклеветанное лицо или кто-либо другой прибегнет к неправомерному применению насилия, будут свидетельствовать о серьезности клеветы15.
14 Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4. С. 3.
15 См. подробнее: Ormerod D. Smith&Hogan Criminal Law. Oxford University Press, 2005. P. 940—944.
Впрочем, в Великобритании после 1985 г. не было возбуждено ни одного уголовного дела о диффамации16.
Обратимся к изданию "Определяя диффамацию", подготовленному международной неправительственной некоммерческой организацией "АРТИКЛЬ 19", название которой от статьи 19 Всеобщей декларации прав человека17. Считается, что "это авторитетное собрание международный принципов и стандартов в области законодательства о диффамации, признанных тремя официальными должностными лицами в круг компетенции которыгх входит свобода выражения мнения, — это специальный докладчик ООН по проблемам свободы мнения и его выражения, Представитель ОБСЕ по свободе СМИ и Специальный докладчик ОАГ (Организации американских государств) по проблемам свободы выражения мнения"18. Во введении к указанному изданию подчеркивается, что рамки данных принципов сводятся к вопросу об установлении соответствующего баланса между свободой выражения мнения и ущербом репутации, с в этом месте сделана небольшая, не замечаемая многими сноска: «В целях данныгх Принципов законодательные акты, целью которых является установление данного баланса, в дальнейшем будут упоминаться как "законы о диффамации", понимая, что в различных странах данные нормы имеют различные названия, включая клевету, оскорбление, ущемление чести, достоинства и репутации и другие, например "desacato"»19. На эту условность термина "диффамация" в дискуссиях о декриминализации, к сожалению, не только журналисты, но и некоторые российские юристы внимания не обращают. Между тем упомянутая терминологическая условность недостаточна для серьезного рассмотрения проблемы. Речь должна идти не только о названиях, но и о содержании соответствующих понятий.
Если в своде принципов общих для государств с различающимися правовыми системами, с несовпадающим содержани-
16 The Price of Honour. A Guide to Defamation Law and Practice in Russia. Article 19. The Global Campaign for Free Expession. Black Soil Regional Mass media Defence Center. L., Article 19, February 2003, P. 12. Русский перевод: Цена чести. Справочник по законодательству о диффамации и правоприменительной практике в России. Воронеж. Центр Защиты Прав СМИ, 2004. С. 13.
17 Определяя диффамацию. Принципы свободы выражения мнения и защиты репутации. Воронеж, Центрально-Черноземный Центр Защиты Прав СМИ, 2002 (перевод английского издания: Defining Defamation, L., Article 19).
18 The Price of Honour. A Guide to Defamation Law and Practice in Russia. Article 19. P. 16; Цена чести. Справочник по законодательству о диффамации и правоприменительной практике в России. С. 17.
19 Определяя диффамацию. С. 1.
ем норм допустима условная терминология (при соответствующих оговорках), то в исследованиях, посвященных конкретной стране это граничит с юридической некомпетентностью. Как иначе расценить такие формулировки, как "справочник по законодательству о диффамации в России", "уголовно-наказуемая диффамация в России", "в Уголовном кодексе РФ пять статей посвящены диффамации и защите репутации"?20 Действующее российское законодательство не знает понятия "диффамация". И при таком отношении к российскому праву заявляется, что "эта книга является справочным пособием, "помощником" для специалистов различных областей и для тех, кто имеет дело с проблемами диффамации в России"21.
Анализ дискуссий22 о декриминализации клеветы и оскорбления показывает, что они страдают рядом недостатков, к основным из которых можно отнести следующие:
1) смешение правовых систем и рассуждение только на уровне терминов "клевета", "оскорбление", "честь", "достоинство" без рассмотрения их как понятий, то есть с учетом их содержания;
2) смешение понятий (использование терминов "клевета", оскорбление" и "диффамация" как (или почти как) синонимов; использование вычурных (для России) конструкций типа "оскорбление чести и достоинства"23 и т.п.);
3) критическое отношение к законам о клевете и оскорблении при абсолютно некритическом подходе к соответствующим нормам гражданского законодательства;
и, наконец, последнее по порядку, но не по важности:
4) расширительное понимание законов о клевете и оскорблении, когда, выступая против норм, предоставляющих государственным чиновникам особую, повышенную защиту, требуют исключения уголовной ответственности за клевету и оскорбление вообще.
Между тем в публикации Мирового комитета свободы печати "Законы об оскорблении — оскорбление свободы печати" дается и без того очень широкое определение: "Законы об оскорблении — это законы, предоставляющие особую за-
20 The Price of Honour. A Guide to Defamation Law and Practice in Russia. P. 27; Цена чести. Справочник по законодательству о диффамации и правоприменительной практике в России. С. 28.
21 Ibid. P. 4; там же. С. 6.
22 См.: Батурин Ю.М. К проблеме "сдерживающего эффекта" // Правовые и этические аспекты журналистики. Ежегодник 2007. М., 2007. С. 5—26.
23 См., например: Муази К. Отмена законов об оскорблении — одно из основных условий демократии // Прекращение "сдерживающего эффекта". С. 63.
щиту от так называемых оскорбления, обиды или выражения гнева, презрения или неуважения, совершенных в отношении главы государства и других официальных лиц любого ранга, а также в отношении государственных институтов и органов — парламента, полиции и вооруженных сил, а также в отношении государственных символов (флаг и герб) или в отношении государства и нации в целом"24.
На наш взгляд, проблему декриминализации клеветы и оскорбления следует переформулировать в более общей постановке — корректировки и, может быть, определенной международной унификации всего законодательства о защите чести и достоинства с учетом не только необходимости повышенной прозрачности политиков, государственный деятелей, публичных фигур, заинтересованности общества в их честности и сохранении доброго имени, но и, принимая во внимание содержание понятий "честь", "достоинство", "репутация", объем которых в законодательствах разных стран существенно различается.
Поступила в редакцию 28.03.2008
24 Цит. по: Ковен Р. Опасность архаичныгх законов об оскорблении // Прекращение "сдерживающего эффекта". С. 66.
