CC BY
0ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО И ГРАЖДАНСКИЙ ПРОЦЕСС
УДК 347.78
DOI: 10.18522/2313-6138-2024-11-2-8
Богустов Андрей Алексеевич,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры международного права, юридический факультет, Гродненский государственный университет им. Янки Купалы, 230112, Республика Беларусь, г. Гродно, пер. Доватора, д. 3/1, email: bogustov_aa@grsu.by
Bogustov, Andrey A.,
PhD in Law, Associate Professor, Associate Professor at the Chair of International Law, Faculty of Law,
Yanka Kupala State University of Grodno, 3/1, Dovatora Lane, Grodno, 230112, Republic of Belarus, email: bogustov_aa@grsu.by
К ДИСКУССИИ ОБ АВТОРСКО-ПРАВОВОМ МЕХАНИЗМЕ ОХРАНЫ РЕЗУЛЬТАТОВ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА
♦
TO THE DISCUSSION ON THE COPYRIGHT MECHANISM OF PROTECTION OF THE RESULTS OF ARTIFICIAL INTELLIGENCE ACTIVITIES
АННОТАЦИЯ. Статья посвящена вопросу определения правового режима результатов деятельности искусственного интеллекта (ИИ) в системе объектов интеллектуальной собственности, являющемуся актуальным для развития национального права государств Евразийского региона. Автор рассматривает аргументы, обосновывающие необходимость распространения на подобные объекты авторско-правового режима охраны. На основании проведенного исследования делается вывод, что признание результатов деятельности ИИ объектами авторского права способно породить ряд проблем общетеоретического и технико-юридического характера. Предотвратить их возникновение возможно в случае признания продуктов деятельности ИИ объектами смежных прав.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: автор; авторское право; смежные права; объект прав; имущественные права; неимущественные права.
ОБРАЗЕЦ ЦИТИРОВАНИЯ:
Богустов, А. А. К дискуссии об авторско-право-вом механизме охраны результатов деятельности искусственного интеллекта / А. А. Богустов. - Текст : непосредственный // Вестник юридического факультета Южного федерального университета. -2024. - Т. 11, № 2. - С. 69-75. - Б01: 10.18522/23136138-2024-11-2-8
ABSTRACT. The article is devoted to the issue of determining the legal regime of the results of artificial intelligence (AI) in the system of intellectual property objects, which is relevant for the development of national law of the states of the Eurasian region. The author considers the arguments justifying the necessity to extend to such objects the copyright regime of protection. On the basis of the conducted research it is concluded that the recognition of the results of AI activity as objects of copyright can give rise to a number of problems of general theoretical and technical-legal nature. It is possible to prevent their occurrence if the products of AI activity are recognised as objects of related rights.
KEYWORDS: author; copyright; neighbouring rights; object of rights; property rights; non-property rights.
FOR CITATION:
Bogustov, A. A. (2024) To the Discussion on the Copyright Mechanism of Protection of the Results of Artificial Intelligence Activities. Bulletin of the Law Faculty, SFEDU. 11(2): 69-75 [in Russ.]. DOI: 10.18522/2313-61382024-11-2-8
© А. А. Богустов, 2024
Одной из задач, вызванных функционированием искусственного интеллекта (далее - ИИ) и требующих разрешения на законодательном уровне, является необходимость определения правового режима результатов его деятельности в системе объектов интеллектуальной собственности. Этот вопрос актуален и для развития национального права государств Евразийского региона.
Например, в рамках СНГ разработаны «Рекомендации по нормативному регулированию использования искусственного интеллекта, включая этические стандарты для исследований и разработок» [17]. В п. 3.5.3 этого документа отмечается необходимость установления «правил, по которым будет предоставляться охрана произведениям, созданным при помощи систем ИИ с высокой степенью автономности. Для определения правового режима результатов интеллектуальной деятельности, созданных с использованием систем ИИ, необходимо решить вопросы об оригинальности, о наличии творческого и (или) интеллектуального труда при создании произведения, о возможности охраны таких произведений в качестве вложений в процесс обучения системы и создания результата (объект смежного права)».
Определение режима результатов деятельности ИИ в качестве объекта права интеллектуальной собственности в настоящее время активно обсуждается. При всем многообразии мнений по этому вопросу наибольшее распространение получили две точки зрения, сводящиеся к признанию результатов деятельности ИИ объектом авторского права либо смежных прав.
Автор настоящей статьи исходит из того, что иные обосновываемые в доктрине взгляды на эту проблему не могут выступать основой определения правового режима рассматриваемых объектов. Распространение на продукты использования ИИ режима общественного достояния фактически ведет к нормативному закреплению существующей незащищенности интересов лиц, использующих ИИ для создания новых объектов.
Закрепление за подобными результатами режима sui generis искусственно усложняет систему объектов интеллектуальной собственности, поскольку становится невозможно установить четкие критерии отграничения новой
группы объектов с уже охраняемыми авторским и смежным правом.
Большое число исследователей считает возможным признать результаты деятельности ИИ объектом смежных прав. В этой связи можно упомянуть труды А. И. Балашовой [2], В. О. Калятина [11], В. В. Лосева [13], Е. П. Се-сицкого [18, с. 12] и иных исследователей Эту точку зрения разделяет и автор настоящей статьи, обосновывавший ее как в отношении результатов деятельности ИИ вообще [5], так и их отдельных разновидностей (например, цифровых фабрикаций) [4].
Однако не меньше сторонников имеет и признание результатов деятельности ИИ объектами авторского права. Например, творческий характер таких результатов и необходимость распространения на них авторско-правово-го механизма защиты обосновывали Е. В. Ва-вилин [6], Е. Ю. Мартьянова [14], С. В. Зыков [9], М. В. Шматова [20] и ряд других исследователей. При этом первоначальным субъектом авторского права в этом случае предлагается считать либо создателя ИИ, либо пользователя ИИ, либо даже сам ИИ.
Но, несмотря на обоснованность ряда аргументов, приводимых в пользу признания результатов деятельности ИИ объектами авторского права, этот подход вызывает и комплекс вопросов как общетеоретического, так и технико-юридического характера.
Прежде всего, необходимо решить, соответствует ли распространение на продукты функционирования ИИ авторско-правового режима экономическому предназначению авторского права, которым, в первую очередь, является необходимость обеспечения имущественных интересов автора. Существование этой цели признания авторских прав давно обосновано в доктрине гражданского права.
Например, еще Г. Ф. Шершеневич высказывал мнение, что установление авторского права коренится «в необходимости материального обеспечения автора, в устранении для него необходимости изыскания источников существования, в обеспечении независимого положения в обществе, но не в простой охране результатов труда, как это имеет место в экономической деятельности. Труд рабочего направлен непосредственно на приобретение материальных благ, но деятельность поэта, ученого, философа
имеет более высокую задачу и имущественные выгоды не составляют цели их труда, а поэтому и не могут быть целью установления авторского права» [19, с. 8].
На наш взгляд, эта точка зрения до настоящего времени сохраняет актуальность. Авторы и сейчас затрачивают время, интеллектуальные, психические и физические силы на создание произведений, что снижает возможность реализации их в иных сферах трудовой и хозяйственной жизни. Авторское право, предоставляя высокий уровень охраны интересам этих лиц, прежде всего, преследует цель стимулировать их на создание новых произведений.
Затраты времени и сил лиц, использующих ИИ для создания результатов, будут несравненно меньше, чем у авторов. Очевидно, что составление самого подробного и точного запроса на создание ИИ некого изображения требует гораздо меньше навыков, умений и усилий, чем самостоятельное написание картины. Продуктивность художника не может сравниться со скоростью генерирования ИИ практически неограниченного числа изображений. Распространение же одинакового правового режима на эти объекты может привести к дегуманизации авторского права, поскольку во многом будет лишать авторов стимулов к созданию новых произведений.
При определении правового режима результата деятельности ИИ следует учитывать, что в этом случае отсутствует лицо, творческим трудом которого создаются произведения, возникшие результаты не отражают личности автора, не связаны с ней. Использование ИИ для создания объектов имеет целью получение результата имущественного характера. Их возможная эстетическая либо коммерческая ценность не дает основания распространять на них режим авторско-правовой охраны.
Представляется, что не совсем корректным выглядит обоснование закрепления авторско-правового режима за результатами функционирования ИИ сходством со случаями признания авторского права за издателями словарей и периодических изданий (п. 7 ст. 1260 ГК РФ), работодателями (п. 2 ст. 1295 ГК РФ) и иными ситуациями, когда авторское право изначально принадлежит не создателю произведения, а другим лицам.
Эта аналогия не может быть использована для обоснования режима результатов деятель-
ности ИИ, поскольку, во-первых, признание первоначальных авторских прав за иными, помимо творца, лицами обусловлено не сущностными характеристиками охраняемых объектов, а политико-правовыми приоритетами законодателя в конкретной социально-экономической ситуации. Например, закрепление авторских прав на служебные произведения за работодателями не является общепризнанным в мировой практике. По общему правилу страны континентальной системы права исходят из того, что автором является физическое лицо, создающее произведение. Это «препятствует тому, чтобы первоначальное обладание АП приписывалось работодателю, даже если сразу после создания произведения происходит передача прав в его пользу, если не оговорено иное... В странах, в которых превалирует АП англосаксонской модели (copyright), в случае если творческая деятельность осуществляется на основании трудового соглашения или заказа, то работодатель считается автором после приобретения первоначального правооблада-ния на copyright, если не оговорено иное. и, поскольку первоначальное правообладание на copyright принадлежит работодателю, ему передаются также в равной степени и неимущественные права, если не оговорено иное» [12, с. 127]. Более того, из п. 2 ст. 1295 ГК РФ следует, что принадлежность имущественных авторских прав на служебное произведение работодателю является лишь общим правилом, которое может быть изменено по соглашению сторон.
Во-вторых, во всех предусмотренных действующим законодательством случаях признания авторского права за иными, помимо создателя произведения лицами, охраняемый объект является продуктом творческого труда физического лица. В свою очередь, сама по себе оригинальность, непредсказуемость, неодинаковость объектов возникших, помимо творчества человека, не является основанием для признания существования прав на них. Указанные свойства могут существовать и у природных объектов (например, снежинок), но вопроса об их авторско-правовой охране не возникает.
В связи с этим, на наш взгляд, следует обратить внимание на ч. 5 п. 80 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 апреля 2019 г. № 10, закрепившую, что «результаты,
созданные с помощью технических средств в отсутствие творческого характера деятельности человека (например, фото- и видеосъемка работающей в автоматическом режиме камерой видеонаблюдения, применяемой для фиксации административных правонарушений), объектами авторского права не являются» [15]. Однако к подобным техническим средствам в полной мере можно отнести и системы ИИ, что само по себе выводит продукты их деятельности за рамки творческих произведений и, следовательно, объектов авторского права.
Признание результатов функционирования ИИ объектами авторского права порождает и ряд вопросов технико-юридического характера. Например, в этом случае возникает проблема определения судьбы неимущественных прав автора. В числе отличительных особенностей этих прав в литературе помимо прочего называется их сущностный характер, состоящий в том, что они включают в себя «минимум прав, приобретаемых в силу создания произведения и без которых авторство утрачивает смысл» [12, с. 135-136]. То есть можно говорить о том, что неимущественные права выступают конститутивным элементом первоначальных прав автора. Следовательно, признание результатов деятельности ИИ объектами авторских прав должно одновременно влечь и возможность их закрепления за возможными их обладателями (например, пользователями систем ИИ либо создателями таких систем).
В доктрине при характеристике этих прав обращается внимание на то, что они «защищают связь личности автора с его произведением» [12, с. 134], «направлены на защиту творческого выражения его личности» [16, с. 140], «предназначаются для защиты личности автора в том виде, в котором она находит свое выражение в его произведении» [7, с. 189]. Но кого бы потенциально не признали обладателем авторских прав на созданный ИИ объект, отражение личности автора в полученном результате, ее неразрывная связь с ним будут отсутствовать. В этом случае необходимо признать, что личные неимущественные права в отношении продуктов деятельности ИИ будут отсутствовать, что не позволяет распространить в отношении их авторско-правовой режим охраны.
При этом рассматриваемая проблема вообще не возникает при отнесении результатов
деятельности ИИ к числу объектов смежных прав. Это связано с тем, что данный институт «позволяет закреплять права непосредственно за юридическими лицами. Признак творчества здесь требуется далеко не всегда: из всех субъектов, приобретающих смежные права, он присущ только исполнителям» [1, с. 26]. То есть в этом случае отсутствие неимущественных прав на такие объекты не будет противоречить сущности предлагаемого правового режима их охраны.
Авторско-правовой подход к охране результатов деятельности ИИ тем не менее не позволяет без возникновения существенных возражений распространить на них и общий срок действия имущественных прав. Предоставление охраны имущественным правам автора после его смерти базируется на необходимости обеспечения материальных интересов членов семьи лица, занимавшегося в течение жизни творческим трудом. В рассматриваемом же нами случае лицо лишь ставит задачу на получение результата, что приводит к отсутствию необходимости установления длительных сроков охраны имущественных прав после смерти правообладателя. Кроме того, применяемый в авторском праве общий порядок определения сроков охраны имущественных прав не применим в отношении результатов деятельности еще и потому, что эти объекты могут принадлежать и юридическим лицам. По мнению автора настоящей статьи, указанной проблемы вообще не возникает при применении механизмов, используемых для охраны смежных прав.
Указанные противоречия приводят противников охраны результатов деятельности ИИ в качестве объектов смежных прав к выводу о невозможности распространения на них авторско-правового режима в традиционном его понимании. Например, С. В. Зыков пишет о том, что в отношении подобных объектов «следует ускорить введение авторско-правовой охраны (с некоторыми элементами sui generis)» [9]. Но это приводит к необходимости определения содержания «некоторых элементов sui generis» в авторско-правовом режиме охраны.
На постсоветском пространстве этот подход нашел практическое воплощение в Законе Украины «Об авторском праве и смежных правах» [8], ст. 33 которого устанавливает права особого рода «sui generis» на неоригинальные объекты, сгенерированные компьютерными
программами. Эти права устанавливаются в отношении объектов, отличающихся от существующих подобных объектов и образованных в результате функционирования компьютерной программы без непосредственного участия физического лица в образовании этого объекта (абз. 1 ч. 1 ст. 33). Из анализа указанной статьи можно сделать вывод, что сущность прав «sui generis» состоит в том, что: 1) объекты, сгенерированные компьютерными программами автономно, не признаются результатами творческой деятельности; 2) субъектами прав «sui generis» считаются лица, на каких-либо правомерных основаниях использующие компьютерную программу; 3) неимущественные права в отношении таких объектов не возникают; 4) срок охраны имущественных прав на подобные объекты составляет 25 лет с момента их создания, что значительно меньше сроков, установленных в отношении традиционных объектов авторского права.
Не сложно заметить, что эти же черты характерны и для большинства разновидностей смежных прав. То есть права особого рода «sui generis» по своему содержанию совпадают со смежными правами. В этой связи представляется логичным объединение этих прав в одну группу.
К числу аргументов сторонников признания результатов деятельности ИИ объектами авторского права относится возникновение возможности использования международных авторско-правовых механизмов для охраны интересов правообладателей подобных объектов.
Но, как было установлено выше, признание результатов деятельности ИИ в качестве объектов авторского права потребует нормативного закрепления особенностей их правового режима, что приведет в свою очередь к отграничению таких результатов от традиционных объектов. Рассмотрение же продуктов функционирования ИИ в качестве особого, выходящего за рамки существующих, объекта авторских прав само по себе влечет ограничение возможности охраны прав его владельца за границей.
Это связано с принципом территориального характера действия авторского права, применение которого смягчается наличием международных соглашений в этой области, наиболее распространенной из которых является Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений 1886 г.
Бернская конвенция преодолевает территориальное действие авторского права путем установления национального режима. Он означает, что «любому произведению, созданному в любой стране - участнице конвенции, в каждой из этих стран должен обеспечиваться тот же уровень охраны, который обеспечивается собственным произведениям» [10, с. 219]. Следовательно, предпосылкой предоставления охраны иностранному произведению выступает признание существования такого же объекта авторского права на территории страны, где испрашивается такая охрана. Это вытекает и из общей характеристики национального режима, выработанного наукой международного частного права и состоящего в том, что «иностранец не может требовать предоставления ему привилегий или установления изъятий из нашего закона» [3, с. 108].
Открытый перечень объектов авторского права приводит к тому, что в одном государстве на определенный объект будет распространяться авторско-правовой режим собственности, а в другом - нет. Например, охраняемые российским правом проекты официальных документов, символов и знаков белорусским законодательством не признаются объектами авторского права. Применяя эти положения к проблеме нашего исследования, можно прийти к выводу, что само по себе признание результатов деятельности ИИ особым объектом авторского права еще не означает преодоления территориального характера действия прав на них.
На основании изложенного в настоящей статье можно сделать вывод о том, что возможное установление авторско-правового режима охраны на объекты, созданные в результате функционирования ИИ, способно привести к возникновению комплекса проблем общетеоретического и технико-юридического характера. К ним можно отнести противоречие этого режима экономическим предпосылкам авторского права, возможную дегуманизацию авторского права, отсутствие удовлетворительного решения вопросов о наличии и принадлежности неимущественных авторских прав и обосновании сроков охраны имущественных прав. При этом эти проблемы не могут возникнуть при предоставлении подобным результатам охраны в качестве особым объектам смежных прав. Признание результатов деятельности
ИИ объектами авторского права само по себе не преодолевает территориального характера действия прав на них.
Список использованных источников
1. Арзуманян А. Б. Авторство на объекты, созданные при помощи искусственного интеллекта: опыт России и иностранных государств // Вестник юридического факультета Южного федерального университета. 2023. Т. 10. № 4. С. 23-31.
2. Балашова А. И. Правовой режим результатов деятельности искусственного интеллекта: единство и дифференциация подходов // Журнал Суда по интеллектуальным правам. 2023. Вып. 3 (41). С. 190-206.
3. Богуславский М. М. Международное частное право. М.: Междунар. отношения, 1994. 416 с.
4. Богустов А. А. Правовой режим результатов цифровой фабрикации // Юридическая наука и практика. 2022. Т. 18. № 1. С. 48-54.
5. Богустов А. А. Проблема распространения автор-ско-правовой охраны на объекты, созданные искусственным интеллектом // Правова держава. 2020. № 38. С. 64-69.
6. Вавилин Е. В. Статус искусственного интеллекта: от объекта к субъекту правовых отношений // Вестник Томского государственного университета. Право. 2022. № 45. С. 147-158.
7. Дюма Р. Литературная и художественная собственность. Авторское право Франции. М.: Международные отношения, 1993. 384 с.
8. Закон Украши вщ 01 грудня 2022 № 2811-IX «Про авторське право i сумiжнi права» (ред. ввд 15.04.2023). URL: https://zakon.rada.gov.ua/laws/show/2811-20#n461 (дата обращения: 06.02.2024).
9. Зыков С. В. Смежные права как режим охраны результатов, созданных искусственным интеллектом // Интеллектуальная собственность. Авторское право и смежные права. 2023. № 5. С. 32-38. URL: Ы^р://трудовые-до-говоры.рф/article/1832 (дата обращения: 06.02.2024).
10. Интеллектуальная собственность. Основные материалы / пер. с англ. под общ. ред. Л. Б. Гальперина. Ч. 2. Гл. 8-13. Новосибирск: Наука, 1993. 176 с.
11. Калятин В. О. Определение субъекта прав на результаты интеллектуальной деятельности, созданные с использованием искусственного интеллекта и его влияние на развитие гражданского законодательства // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2022. Т. 15. № 4. С. 24-50.
12. Липцик Д. Авторское право и смежные права. М.: Ладомир; Издательство ЮНЕСКО, 2002. 788 с.
13. Лосев С. С. К вопросу о правовом режиме результатов деятельности систем искусственного интеллекта // Теоретико-прикладные перспективы правового обеспечения развития экономики. Минск: БГУ, 2022. С. 201-210.
14. Мартьянова Е. Ю. К вопросу об определении субъекта авторства в отношении произведений, созданных искусственным интеллектом // Пермский юридический альманах. 2019. № 2. С. 241-256.
15. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 апр. 2019 г. № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс». URL: https://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_323470 (дата обращения: 06.02.2024).
16. Право интеллектуальной собственности. Т. 1. Общие положения: Учебник / под общ. ред. д.ю.н., проф. Л. А. Новоселовой. М.: Статут, 2017. 512 с.
17. Приложение к постановлению Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств от 14 апреля 2023 г. № 55-23 «Рекомендации по нормативному регулированию использования искусственного интеллекта, включая этические стандарты для исследований и разработок» // Межпарламентская Ассамблея государств - участников Содружества Независимых Государств: официальный сайт. URL: https:// iacis.ru/baza_dokumentov/modelnie_zakonodatelnie_akti_i_ rekomendatcii_mpa_sng/rekomendatcii (дата обращения: 06.02.2024).
18. Сесицкий Е. П. Проблемы правовой охраны результатов, создаваемых системами искусственного интеллекта: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.03. М., 2019. 27 с.
19. Шершеневич Г. Ф. Авторское право на литературные произведения. Казань: Тип. Имп. ун-та, 1891. 313 с.
20. Шматова М. В. Определение владельцев прав на результаты, создаваемые искусственным интеллектом // Правовая защита интеллектуальной собственности: проблемы теории и практики. Новополоцк: Полоцкий государственный университет им. Евфросинии Полоцкой,
2022. С. 130-137.
References
1. Arzumanyan A. B. Authorship of Objects Created with the Help of Artificial Intelligence: the Experience of Russia and Foreign Countries. Bulletin of the Law Faculty, SFEDU.
2023. №. 10 (4). P. 23-31 [in Russ.].
2. Balashova A. I. The legal regime of artificial intelligence activity results: unity and differentiation of approaches. Journal of the Intellectual Property Rights Court. 2023. №. 3 (41). P. 190-206 [in Russ.].
3. Boguslavsky M. M. International Private Law. Moscow: International Relations, 1994. 416 p. [in Russ.].
4. Bogustov A. A. Legal Regime of the Results of Digital Fabrication. Juridical science and practice. 2022. №. 18 (1). P. 48-54 [in Russ.].
5. Bogustov A. A. The problem of the extension of copyright protection to objects created by Artificial Intelligence. Constitutional State. 2020. №. 38. P. 64-69 [in Russ.].
6. Vavilin E. V. The status of artificial intelligence: from object to the subject of legal relations. Tomsk State University Journal of Law. 2022. №. 45. P. 147-158 [in Russ.].
7. Dumas R. Literary and artistic property. Copyright Law of France. Moscow: International Relations, 1993. 384 p. [in Russ.].
8. Law of Ukraine dated 01.12.2022 No. 2811-IX "On Copyright and Related Rights" (as of 15.04.2023). Available
at: https://zakon.rada.gov.Ua/laws/show/2811-20#n461 (Accessed: February 06, 2024) [in Ukrainian].
9. Zykov S. V. Related rights as a mode of protection of the results created by artificial intelligence. Intellectual Property. Copyright and neighbouring rights. 2023. No. 5. P. 3238. Available at: http://TpygoBbie-goroBopbi.p^/article/1832 (Accessed: February 06, 2024) [in Russ.].
10. Intellectual Property. Basic materials. Ed. by L. B. Galperin. Part. 2. Chapters 8-13. Novosibirsk: Nauka Publ., 1993. 176 p. [in Russ.].
11. Kalyatin V. O. Establishing of subject of rights to intellectual property created with use of artificial intelligence. Law. Journal of the Higher School of Economics. 2022. Vol. 15. No. 4. P. 24-50 [in Russ.].
12. Liptsik D. Copyright and related rights. Moscow: Ladomir Publ., UNESCO Publ., 2002. 788 p. [in Russ.].
13. Losev S. S. To the question of the legal regime of the results of the activity of artificial intelligence systems. Theoretical and applied prospects of legal support for the development of the economy. Minsk: BSU, 2022. P. 201-210 [in Russ.].
14. Martyanova E. Yu. On the question of determining the subject of authorship in relation to works created by artificial intelligence. Perm Legal Almanac. 2019. No. 2. P. 241-256 [in Russ.].
15. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated 23 April 2019 No. 10 "On the Application of Part Four of the Civil Code of the Russian
Federation". Law assistance system "ConsultantPlus". Available at: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_323470 (Accessed: February 06, 2024) [in Russ.].
16. Intellectual property law. Vol. 1. General provisions: Textbook. Ed. by L. A. Novoselova. Moscow: Statute Publ., 2017. 512 p. [in Russ.].
17. Annex to the Resolution of the Interparliamentary Assembly of the Member States of the Commonwealth of Independent States of 14 April 2023 No. 55-23 "Recommendations on Regulatory Regulation of the Use of Artificial Intelligence, Including Ethical Standards for Research and Development". Interparliamentary Assembly of the Member States of the Commonwealth of Independent States: official website. Available at: https://iacis.ru/baza_dokumentov/modelnie_ zakonodatelnie_akti_i_rekomendatcii_mpa_sng/rekomen-datcii (Accessed: February 06, 2024) [in Russ.]
18. Sesitsky E. P. Problems of legal protection of the results created by artificial intelligence systems: synopsis of a thesis for the degree of PhD in Law. Moscow, 2019. 27 p. [in Russ.].
19. Shershenevich G. F. Copyright on literary works. Kazan: Printing House of the Imperial University, 1891. 313 p. [in Russ.].
20. Shmatova M. V. Determination of the owners of the rights to the results created by artificial intelligence. Legal protection of intellectual property: problems of theory and practice. Novopolotsk: Euphrosyne Polotskaya State University of Polotsk, 2022. P. 130-137 [in Russ.].
Поступила в редакцию 10.03.2024 Received March 10, 2024
