CC BY
5
обзорный доклад на тему .Изуверская теория и звериная практика*. В первой части своего доклада Н. А. Семашко привел материалы, вскрывающие реакционные корни фашистских теорий, появившихся в Германии до и после прихода гитлеровцев к власти, которые в настоящее время находят свое о ражение в работах ученых капиталистических стран. Докладчик подчеркнул, что врачи в капиталистических странах не выступают единым фронтом против изуверских учений о расовых теориях, которые были направлены на оправдание звериной практики — уничтожения людей.
Далее Н. А. Семашко на ряде конкретных фактгв показал звериную практику фашистских людоедов. Он говорил об уничтожении психических больных, о принудительной кастрации и стерилизации мужчин и женщин, особенно о преступной роли фашистских врачей в отношении советских детей, превращенных немецко-фашистскими врачами в поставщиков крови для переливаний ее немецким военнослужащим.
Выступления проф. Д. В. Горфина, кандидата экономических наук Б. Я. Сму-левича, проф. С. Е. Гальперина и И. Г. Ашкинази, Р. И. Байдер и В. С. Гражуль дополнили доклад проф. Н. А. Семашко.
В заключение проф. Н. А. Семашко указал, что заслушанные выступления имеют целью разоблачить гнусную роль фашистских ученых и врачей и их приступ-лення против человечности. Этой цели послужит и сборник „Преступления немецких фаш стских врачей против человечности", издаваемый Институтом здравоохранения и истории медицины Академии медицинских наук СССР.
Резюмируя работу конференции, Н. А Семашко подчеркнул, что изучение медико-санитарных последствий войны должно итти в направлении анализа отдаленных последствий, выявления этих последствий в клинических исследованиях, в сбласти санитарии и гигиены.
Очередной практической задачей должна стать ликвидация остатков инфекционных заболеваний, возникших во время войны. Это тр бует углубленного, комплексного изучения и аналнза санитарного состояния населения прежде всего в районах, бывших во временной оккупации.
Призывая к дальнейшей плодотворной, комплексной деятельности, Н. А. Семашко обгащает внимание на необходимость сугубой бдительности против тлетворных влияний теорий лжеученых капиталистических стран, где фашистские расовые учения имеют еще широкое хождение в завуалированной, а иногда и открытой форме.
И. С. КАНДРОР
К 25-летию со дня смерти Н. Е. Введенского
(Итоги конференции)
26—28.XII.1947 г.. в Москве состоялась конференция, посвященная 25-летию со дня смерти Николая Евгеньевича Введенского.
Выдающийся и оригинальный русский ученый Н. Е. Введенский принадлежал к славной плеяде русских ученых второй половины прошлого и начала нынешнего века. Выходец из среды сельского духовенства, он на всю жизнь сохранил близость к народу. В молодые годы Н. Е. Введенский участвовал в народническом движении, судился по знаменитому в свое время „процессу и отсидел около двух лет в
царской тюрьме. Еще в студенческие годы Николай Евгеньевич, выбрав своей специальностью физиологию, обратил на себя внимание своего знаменитого учителя проф. И. М. Сеченова. После окончания физико-математичегкого факультета Петербургскою университета Введенский становится ассистентом Сеченова. Вскоре молодой ученый уезжает в Германию Введенский впервые применяет для исследования токов действия нерва и мышцы незадолго до того изобретенный телефон. И в руках Введенского упорно молчавший до того телефон оказался ценнейшим средством электрэфизиологнческогэ анализа интимных процессов в мышце и нерве во время возбуждения. К рабочему месту Введенского спешат и Дюбуа-Реймон, и не менее знаменитый электрофизиолог Бернштейн, чтобы лично убедиться и услышать в телефоне ритмические разряды возбуждения.
Введенский возвращается в Россию, продолжает и расширяет начатые исследования, привлекает новых учеников и сотрутников. Вскоре после возвращения Н. Е. Введенского из Германии И. М. Сеченов, в связи со своим переездом из Петербурга в Москву, передает свою кафедру Н. Е. Введенскому. Работа Введенского разрастается и вглубь и вширь. Вплоть до 1922 г., до своей кончины, Вве-
денский бессменно работает в университете, работает в излюбленной и возделанной его Tpv-дами области.
В 1901 г. Введенский выпускает свою замечательную книгу .Возбуждение, торможение и наркоз", в которой в почти законченной форме формулирует свое учение о парабиозе.'
Чтобы лучше понять и оценить научное значение Введенского, надо вспомнить, что не только в кон^е XIX века, но почти до наших дней среди основной массы физиологов, главным образом зарубежных, существовало и существует представление о том. что в нервной системе и других возбудимых тканях существуют два принципиально различных состояния: состояние возбуждения и торможения. Были неоднократные попытки представлять себе дело таким образом, что для. каждой мышцы или группы мышц, как и для всякой другой функции, имеются два различных центра и два различных нервных проводника: один центр, раздражение которого приводит мышцу или оргач в состояние активности, и другой центр, раздражение которого буд.о бы вызывает прекращение активности, торможение.
Многочисленные экспериментальные исследования привели Введенского к созданию совершенно < ригинальной, проникнутой физиологическим моиизмом, теории так называемого .парабиоза*, В противоположность дуалистическому разделению физиологических процессов на два противоположных, ничем между собой не связанных процесса возбуждения и торможения Введен:кий подчеркнул их диалектическое единство в подлинно материалистическом смысле — в их переходах из одного состояния в другое, lio учению Введенского такие состояния мышцы, как. например, покой, возбуждение, наркоз и смерть, которые рассматривались как абсолютно различные состояния, в действительности связаны между собой рядом переходов и представляют единую цепь превращений".
Он экспериментально доказал, что каждая возбудимая ткань, раздражаемая ритмически (ведь именно ритмические раздр жения, а не одиночные имеют место в целостном организме), отвечает наиболее сильно на определенный уровень частот или силы раздражителя. Эта наибольшая реакция является оптимальной.
Но если возбуждать ткань еще более сильными или частыми раздражителями, то эффект раздражения нерва уменьшается. В ответ на увеличение силы или частоты раздражителя ткань впадает в известную степень торможения и реакция ее будет менее интенсивной или, как выражается Введенский, .пессимальнои".
Таким образом, Введенский рассматривал торможение не как совершенно своеобразный и отличный от возбуждения процесс, а как фазу перехода возбудимой ткани из однэго состояния в другое,'как результат суммации двух импульсов, каждый из которых в состоянии вызывать в мышце состояние возбуждения или, как мы сказали бы теперь, как качественный скачок в результате количественных изменений.
При этом полностью исключается предположение о возможности утомления или истощения мышцы, так как на раздражение любого из^двух участков нерва мышца отвечает с кращением. И в то же время одновременное раздражение в обоих участках создает в н рве преходящее состояние .парабиоза", которое блокирует импульсы к мышце. Введенский установил что ряд разнообразных химических веществ и физических агентов, каковы, например, морфин, хлоралгидрат, ионы калия и кальция, охлаждение и нагревание нерва, прекращение кислородного снабжения нерва (асфиксия) и др., вызывает в нерве принципиально однородный про есс, прэх<д|щ й в своем развитии через ряд фаз. Введенский точно обозначил каждую из эти* фаз. В начале своего действия любой раздражитель вызывает в нерве состояние повыиеннж возбудимости (фаза экзальтации). Затем реакция нерва своеобразно изменяется: он реагирует совершенно одинаково и на сильный, и на слабый раздражитель (уравн 1тельаая фаза). Далее реакция нерва еще более извращается: теперь нерв прав дит только слабые раздражения, но совершенно не провидит сильные (парадоксальная фаза) В ответ на слабое раздражение возникает сильная реакция, а в ответ на сильное ращражение— слабая или никакая. Следующая фаза характеризуется полной п>терей проводимости нерва: он не проводит более ни сильных, ни слабых раздоажени i. Если в этом состоянии не прекратить действие параби тического агента, то нерв переходит в необратимое состояние, уми ;ает. Если же действие химических веществ или физического агента на этой стадии прекращается, то нерв постепенно возвращается к своему исходному состоянию, проходя вновь через все перечисленные стадии, но лишь в обратном порядке. Это обратимое состояние нерва, характеризующееся перечисленными выше фазами, Введенский и назвал состоянием парабиоза.
Введенский блестяще доказал также, что состояние наркоза чрезвычайно близко к состоянию парабиоза. Он пришел к вывоу, что угнетение деятельности нерва представляет собой резулыат чрезвычайного углубления процесса возбуждения, и впер ые высказал казавшуюся парадоксальной мысль, что, помимо бегущего, передающегося вдоль по нерву, колебательн го процесса возбуждения, существует еще один вид стационарного, длительного, неколеблющегося возбуждения, при ером которого является любой наркотизированный или парабио-тический участок нерва.
Введенский прозорливо указывал на огромное значение состояния самой ткани для дальнейшей судьбы прибывшего к ней раздражения. Он подчеркивал, что реакция ткани ни в ксем случае не определяется только количеством и >аракт(ром притекающих к ней импул! сов, а в знач»тельной степени спределяется состоянием ткани в каждый данный момент. Он подчеркивал также, что эффект раздражения есть результат взаимодействия внешних притекающих импульсов с внутренним состоянием данной ткани в данный момент.
Свойство ткани менять свое с< стояние по „ходу реакции* Введенский называл лабильностью, придавая ей бсльшое физиологическое значение. Смелый экспериментатор и мыслитель, он считался своими современниками круг нейшим фьзиологом не только России, но и мира. Но даже признавая Введенского, большинство зарубежных физиологов его не понимало. Его глубоко монистич екая, диалектическая теория отрицала механистическое представление о том, что возбудимые ткани реагируют всегда постоянным и раз навсе1да оп[ еделенным образом. Она утверждала, что, в зависимости от состо!ния реагирующей ткани, один и тот же раздражитель может давать прямо противоположные реакции. Эта теория во главу угла ставила непрерывную изменчивость и подвижность всех жизненных явлений. Теория объединила столь различные пенятия, как возбуждение, торможение и наркоз, и показала их внутреннее единство.
Введенский не остановился на этом. Он не ограничился тем, что сделал эти выводы для нерва. Он пытался перенести эти представления и на центральную нервную систему в стремлении расшифровать механизм нервных координаций.
Большинство своих исследований Введенский печатал и в зарубежных научных журналах, на иностранных языках. И хотя в этом случае уже никак нельзя было ссылаться на незнание русского языка, недоступность русской литературы, физиологи Англии, Франции, Германии и других стран „не замечали" теории парабиоза в течение добрых двух десятко? лет. Они долго „не замечали" и замалчивали, а затем под давлением фактов о несостоятельности прежних представлений начали заново и по частям „переоткрывать" Введенского. Так, английский физиолог Кейз Люкас заново „открыл" на ичие длительного, стационарного возбуждения; французский ученый Лапик выдвинул свою теорию „физиологического времени и хро-наксии', а Монье — теорию „парарезонанса". Все это лишь отдельные фрагменты, гораздо раньше, полнее и лучше объединенные Введенским в его стройной теории парабиоза. Наиболее честные из зарубежных ученых, например, Лапик, вынуждены были публично признать приоритет Введенского в этих вопросах и извиниться за незнание литературы, опубликсванной, кстати сказать, на родном Лапику языке.
После смерти Н. Б. Введенского его идеи стали достоянием не только большого числа его учеников и сотрудников, но и широких слоев советских физиологов.
Талантливого продолжателя, развившего теорию своего учителя и обогатившего ее новыми фактами и представлениями, школа Введенсюго нашла в лице покойного акад. А. А Ухтомского. Ухтомский развил теорию Введенского применительно к центральной нервной системе, выдвинув физиологический принцип доминанты.
На конференции с большими обобщающими докладами выступили ученики Введенского проф. Л. Л. Васильев и проф. Магницкий, осветившие современное состояние учения о парабиозе и основные направления его дальнейшего развития. Была сделана также попытка наметить значение теории парабиоза для клиники и терапии.
Конференция ярко продемонстрировала, что это замечательное оригинальное учение, выросшее целиком на руссксй и советской-почве, плодотворно разевается и уже сейчас представляет собой одно из наиболее крупных диалектнко-материа-листических обобщений общебиологического значения.
Н. М. КАБАНОВ
Всесоюзное гидробиологическое общество
При Академии наук СССР создано новое научное общество — Всесоюзное гидробиологическое общество.
Председателем Оргбюро Всесок зного гидробиологического общества избран акад. Б. Л. Исаченко, заместителями гредседателя — проф. Н. С. Гаевск^я, проф. Л. А. Зенкевич, п[оф. С. Д. Муравейскьй, ученым секретарем—проф. Д. А. Ласточкин.
Санитарно-технический раздел гидробиологии представлен в Оргкомитете общества проф. Г. И. Долговым и проф. С. Н. Строгановым. Устав Рсесоюзного гидробиологического общества утвержден Президиумом Академии наук СССР 4. X. 1947 г.
До созыва первого съезда общества, который намечается на 1948 г., руководство обществом осуществляется Оргкомитетом.
