CC BY
16
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 13. ВОСТОКОВЕДЕНИЕ. 2008. № 4
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
JACQUES P. LEIDER. LE ROYAME D'ARAKAN, BIRMANIE: SON HISTOIRE POLITIQUE ENTRE LE DÉBUT DU XVe ET LA FIN DU XVIIe SIÈCLE. PARIS, 2004. 571 р.
Монография Жака Лайдера, руководителя центра Французской школы Дальнего Востока в Янгоне, Мьянма, посвящена истории Рак-хайна (Аракана) - королевства на побережье Бенгальского залива, в настоящее время являющегося частью Мьянмы. Несмотря на языковую близость большинства населения Ракхайна к бирманцам, до завоевания войсками бирманского государя Бэдоунмина (1782-1819) в 1785 г. Ракхайн существенно отличался от Верхней и Нижней Мьянмы в политическом, экономическом и культурном отношениях. Расположение на побережье, отсутствие по-настоящему крупных рек, пересеченный рельеф, «отрезанность» от внутренних районов Мьянмы горами - все это препятствовало складыванию в Ракхай-не крупных аграрных центров и ограничивало коммуникацию с центрами бирманской и монской культур (важнейших в истории Мьянмы). Вместе с тем нахождение Ракхайна на границе Южной и Юго-Восточной Азии делало его частью обоих макрорегионов одновременно. Благодаря интеграции в экономику Бенгальского залива, наличию сильного флота, эффективному взаимодействию с мусульманскими торговцами и складывающимися в XVI в. в Бенгалии лузо-азиатскими сообществами1 в XVI-XVII вв. Ракхайн превратился в значимую силу, успешно противостоявшую куда более могущественным соседям - правителям Бенгалии и государям Нижней Мьянмы.
История Ракхайна изучена слабо, а многие из существующих оценок тенденциозны. Так, в историографии Мьянмы ракхайнская история интерпретировалась в основном сквозь призму современной государственной принадлежности этого региона. Такой подход совершенно не учитывал те отношения, которыми Ракхайн был связан с Южной Азией. Вместе с тем бенгальские историки преувеличивали степень мусульманского и бенгальского влияния на Ракхайн, трактуя собственно ракхайнскую культуру как слаборазвитую и «племенную», а экспансия в Восточной Бенгалии обеспечила ракхайнцам репутацию пиратов и работорговцев. По сути, книга Ж. Лайдера - первый труд, дающий объективную и многосторон-
нюю оценку ракхайнской истории. Кроме того, нужно отметить и объем работы - ранее история Ракхайна в книгах о Мьянме умещалась максимум на 20 страницах2.
Рецензируемая работа состоит из трех частей. Первые две представляют собой реконструкцию истории государей Мрау У (столицы Ракхайна) с основания города около 1430-1433 гг. до начала 90-х годов XVII в., когда Ракхайн вступает в период упадка. Начав с описания природно-географических условий и этнического состава населения, Ж. Лайдер дает обзор данных об истории Ракхайна до XV в., детально анализирует сохранившиеся сведения об основателе Мрау У государе Мин Со Муне (1404-1433) и его преемниках, падении влияния короны и новой консолидации Ракхайна при государе Мин Бе (1531-1571). В разделах об этом и последующих правлениях, ознаменовавшихся территориальной экспансией, автор исследует военные кампании ракхайнских государей против соседних центров (Читтагонг, Трипура и т.д.).
Наиболее объемными и детальными являются главы пятая и шестая, посвященные периоду 1578-1692 гг. Лучшая обеспеченность источниками позволяет автору полнее разобрать историю правлений этого времени, ракхайнскую экспансию в Нижней Мьянме, рассмотреть отношения Ракхайна с португальцами, голландской и английской Ост-индскими компаниями. Таким образом, в первых двух частях монографии прослежены превращение Мрау У в региональную силу, достижение его государями максимального могущества на рубеже XVII в. (когда Ракхайн доминировал как в Восточной Бенгалии, так и на побережье Нижней Мьянмы), утрата данных позиций к 70-м годам XVII в. и последствия этого для двора Мрау У в последующие десятилетия.
Третья часть (главы 7-11) содержит анализ политических институтов и экономической базы ракхайнского королевства. В ней разобраны организация двора Мрау У и характеристики верховной власти Ракхайна, административная и военная структура, источники доходов короны, а также дан обзор культовых и монастырских центров, построенных в Мрау У в XV-XVII вв. Автором предложен первый в науке анализ государевых титулов и порядка престоло-наследования Ракхайна, реконструирована структура придворной администрации, отношения власти со служилыми общинами и аграрным населением, формы налогообложения и система вознаграждений при дворе.
Необходимо отметить, что изучение истории Ракхайна затрудняется ограниченностью внутренних источников: большинство текстов, существовавших при дворе Мрау У, были утрачены или существуют только в виде сводок, редакций, антологий, составленных в XIX - начале XX в. Ж. Лайдер проделал большую работу по
реконструкции ракхайнской историографии и извлечению ранних слоев информации из таких хроник, как «Эйейдобоун Динявади» Шин Кавитары, хроника министра Вималы, хроника Нга Ме, несколько версий «Хроники-списка» (Ин-сау разавин) и «Новая хроника Ракхайна» Шин Сандамалалингэйи.
Кроме того, автор впервые использует коллекции посвященных Ракхайну архивных документов XIX в. из библиотек Франции и Великобритании. Привлечен и ряд внешних источников: бирманские и монские хроники, хроника Трипуры «Гирлянда государей», свидетельства европейцев, бывавших в Ракхайне в ХУ1-ХУ11 вв. (Г. Фернбергера, С. Манрике, Г. Шоутена).
К сожалению, поскольку большая часть исследования выполнялась в 1990-е гг., когда доступ в библиотеки Мьянмы для западных исследователей был крайне затруднен, при написании монографии автор не смог использовать такие важные рукописные источники, как «Повествование [о] Мин Разагри» и «Хроника Ракхайна» Ситу Гамэни Тинчжана. Их привлечение сделало бы рецензируемую книгу практически исчерпывающим сопоставлением существующих данных о государях Мрау У.
Важными достижениями автора представляются реконструкция истории установления контроля Мрау У над Читтагонгом (одним из трех важнейших портов Бенгалии к началу XVI в.) с 30-х по 90-е гг. XVI в., оценка значения этого для Ракхайна и исследование связей ракхайнского двора с Восточной Бенгалией. Падение Бенгальского султаната в 1576 г., приведшее к дроблению власти в восточной части региона, создало «окно возможности» как для лузо-азиатских сообществ, основным центром которых стала Дианга вблизи Читтагонга, так и для ракхайнской экспансии. Как доказывает Ж. Лайдер, ракхайнские государи смогли достигнуть взаимопонимания как с влиятельными сообществами мусульманских торговцев, так и с португальцами и удерживать город в своей орбите, несмотря на слабую централизацию власти. С конца XVI в. и по 1666 г., когда Читтагонг перешел под контроль Моголов, он служил базой военного и экономического могущества Ракхайна. Усиление ракхайнского флота португальскими судами превратило его в сильнейший в Бенгалии на рубеже XVI-XVII вв. и позволило проводить регулярные рейды с целью захвата невольников.
По мнению автора, доходы от участия в региональной торговле, экспорта невольников, риса и слонов в порты Коромандельского побережья, Малакку, Аче и Батавию позволяли двору Мрау У финансировать содержание войска и флота, которые никогда не удалось бы создать на аграрной базе. Богатств, накопленных в конце XVI - первой половине XVII в., хватило даже для поддержания войск, отступивших в Ракхайн после потери Читтагонга, в течение
примерно 15 лет, однако затем между командирами подразделений разворачивается борьба за контроль над сокращающимися ресурсами, что подрывает способность двора влиять на формально подвластные территории.
Тем самым Ж. Лайдер показывает, какого успеха в условиях раннего нового времени в Южной и Юго-Восточной Азии могла добиться полития, не обладающая развитой и унифицированной административной системой, носящая полувоенный характер и, по сути, не могущая считаться империей, если ей удавалось наладить сотрудничество с сообществами торговцев и так называемых военных предпринимателей. История Ракхайна дает пример сосуществования в одной сетевой структуре ракхайнских элит и их многочисленных зависимых, аграрного населения, лузо-азиатских сообществ, индийских купцов и местных горных народностей; пример буддийского двора, церемониал и атрибутика которого были ориентированы не только на тех, кто думал и говорил на ракхайн-ском, но и на бенгали- и персоязычные аудитории. При этом, хотя любые серьезные изменения конъюнктуры существенно влияли на силу и возможности подобной политии, ни сокращение ресурсов, ни смена династии не повлекли за собой трансформацию облика и организации верховной власти. Это позволяет автору сделать вывод, что в этом отношении Ракхайн и в период своего расцвета, и в период упадка, начавшегося с 1666 г., сильно отличается от бирманских по-литий XVI-XVII вв., переживших за это время несколько коренных преобразований.
Помимо важного вклада в изучение истории Ракхайна, работа Ж. Лайдера представляет интерес и для специалистов по Бенгалии и Мьянме. В частности, автор существенно дополняет наши знания об отношениях между государями Мрау У и Нижней Мьянмы, выявив в ракхайнских источниках сведения о столкновениях между ракхайнскими и бирманскими войсками в 1580-1581 и 1626 гг., о которых ничего не говорится в бирманских хрониках. Качественно новым является и данное Ж. Лайдером описание ситуации в Нижней Мьянме в 1597-1613 г., реконструкция ракхайнской экспансии в данном регионе, отношений государей Ракхайна с правителями городов Хантавади, Пьи и Тауннгу, попыток Ракхайна контролировать дельту р. Иравади с помощью португальского гарнизона в г. Танльине, сопоставление ракхайнской политики в отношении Танльина и Читтагонга. Наконец, большой интерес в сравнительном отношении представляет разбор Ж. Лайдером придворных должностей и социальных категорий Ракхайна.
В целом рецензируемая работа представляется одним из самых интересных и фундаментальных исследований, выполненных в бир-манистике за последние лет двадцать, а то и больше. Она лишний
раз подтверждает, что с 1980-х гг. французская школа возвращает себе лидерство в области конкретно-исторических исследований по странам Юго-Восточной Азии и может служить ориентиром для других национальных историографических школ.
Примечания
1 Лузо-азиатские сообщества (communautés luso-asiatique, Luso-Asian communities) - термин, используемый для обозначения сообществ, складывавшихся вокруг португальских анклавов в Азии. Такое понятие предпочтительнее термина «португальские сообщества», так как позволяет передать то, что помимо собственно португальцев, в их состав входили туземные женщины, потомки португальцев от браков с ними {topazes), принявшие христианство выходцы из Азии и Африки и невольники разного происхождения.
2 Помимо таких конспективных изложений было написано несколько статей и ряд работ популярного характера.
А.Е. Кириченко
