CC BY
63
УДК 82.09
ИЗУЧЕНИЕ РОМАНА БОРИСА ПАСТЕРНАКА «ДОКТОР ЖИВАГО» В КУРСЕ ИСТОРИИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА:
ИЗ ОПЫТА ПРЕПОДАВАНИЯ
STUDYING THE NOVEL "DOCTOR ZHIVAGO" BY B. PASTERNAK IN THE COURSE ON THE HISTORY OF RUSSIAN LITERATURE OF THE SECOND HALF OF THE TWENTIETH CENTURY: FROM TEACHING EXPERIENCE
© 2021
И.В. Некрасова I.V. Nekrasova
На основе практического опыта преподавания истории русской литературы второй половины ХХ века в статье представлены методические и литературоведческие наработки в изучении романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Рассмотрены такие моменты, как значение романа для понимания специфики периода «оттепели» в советской литературе; сложность в восприятии художественного текста этого произведения; изучение контекста создания романа и его творческой истории; «судьба произведения» после публикации; особый характер лиризма и необычность архитектоники романа и т.п. Названы критические работы, подтверждающие эти моменты. В статье также приводится вариант аналитической работы над некоторыми эпизодами романа и рассмотрения образов отдельных персонажей. Приводятся темы индивидуальных сообщений.
Ключевые слова: контекст романа; литературная жизнь произведения; лиризм; архитектоника; автобиографизм; система символов; значимость деталей и эпизодических персонажей; хронология сюжета; «встречи - невстречи»; лирическая часть романа.
The article summarizes the practical experience of teaching the history of Russian literature in the second half of the twentieth century and presents methodological ideas on studying the novel "Doctor Zhivago" by B. Pasternak in terms of literary studies. The author considers such issues as its contribution to understanding the specifics of the "thaw" period in the Soviet literature; the difficulties in the literary text perception; the context of the novel and its history; the "life of the work" after publication; the specific lyricism and unusual architectonics as the features, etc. The articles provides the names and the titles for the sake of support. As an example, it analyses some episodes from the novel and images of particular characters. The list of subjects for individual talks is given.
Keywords: context of the novel; literary life of the work; lyricism; architectonics; autobiographic style; symbol system; significance of details and episodic characters; plot chronology; "meeting - not meeting"; lyrical part of the novel.
Без обращения к роману Бориса Пастернака «Доктор Живаго» невозможно воспринять неоднозначность и сложность периода «оттепели» в литературе советского времени. Включение этой темы в план практических занятий по истории русской литературы второй половины ХХ века (10-й учебный семестр) уже много лет предваряется моим обращением к студентам 4 курса накануне летней сессии: непременно прочитайте ВЕСЬ текст романа «Доктор Живаго»; воспринимайте его малыми дозами, постепенно; это уникальное произведение невозможно понять ни в кратком изложении, ни в пересказе усвоившего текст однокурсника.
Мои просьбы, как правило, оказываются услышанными, и в рамках аудиторного изучения возникает вполне серьезный и качественный диалог со студентами. Он занимает четыре академических часа. Времени не жалко, так как структура нашего разговора включает целый спектр проблем, в том числе историко-литературных и теоретических.
Остановлюсь на основных моментах этого семинарского занятия.
1. Мы тщательно прорабатываем контекст романа, его творческую историю. Говорим о том, что созданием собственно прозаического произведения Борис Леонидович занимался практически в течение всей своей творческой жизни. О значении прозы Па-
стернак говорил так: «В области слова я более всего люблю прозу, а вот писал больше всего стихи. Стихотворение относительно прозы - это то же, что этюд относительно картины. Поэзия мне представляется большим литературным этюдником» [Цит. по: 1, с. 206]. Будущий «Доктор Живаго» был задуман зимой 1917-1918 года. Отдаленным началом его можно считать повесть «Детство Люверс». Регулярная работа над произведением началась с зимы 1945-1946 года. Автор тщательно подбирал названия, придумывал разные варианты: «Мальчики и девочки», «Когда мальчики выросли», «Записки Жи-вульта», «Иннокентий Дудоров», «Свеча горела», «Три имени», «Опыт русского Фауста». Каждая заголовочная версия, как правило, обосновывается студентами. Острая дискуссия разворачивается по поводу окончательного заглавия «Доктор Живаго». Обсуждение продолжается и в ходе непосредственного обращения к тексту романа.
2. Мной сознательно вводится фрагмент занятия, посвященный собственно «жизни произведения в "большом времени"» (М. Бахтин). Именно советская литература продемонстрировала немало интересных примеров подобного рода. В этом контексте вспоминаем со студентами массовую демонстрацию желающих обсудить изданный в «Новом мире» (1956 год) роман В. Дудинцева «Не хлебом единым»: читателей сопровождала конная милиция! И - контрастно - незаметная публикация этого произведения отдельной книгой в 1976 году: наступило иное время! Говорим и об аресте рукописи романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба» в 1960 году и о просьбе писателя, содержащейся (арестовать его самого, но дать свободу его произведению...) в письме В. Гроссмана Н.С. Хрущеву: «Я прошу Вас вернуть свободу моей книге, я прошу, чтобы о моей рукописи говорили и спорили со
Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.
Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, все равно.
мной редакторы, а не сотрудники Комитета Государственной Безопасности.... Нет правды, нет смысла в нынешнем положении, в моей физической свободе, когда книга, которой я отдал свою жизнь, находится в тюрьме» [Цит. по: 2, с. 26].
В этом ряду судьба «Доктора Живаго» ещё более уникальна. Летом 1955 года был дописан эпилог романа. Рукописи находились в редакциях журналов «Новый мир» и «Знамя». О скорой публикации объявило московское радио. Миланский издатель -коммунист Дж. Фельтринелли (он в составе партийной делегации приехал в Москву), которому Борис Леонидович также отдал рукопись, - согласился подождать с изданием, пока книга не выйдет в Советском Союзе. Но, не желая терпеть убытки, он печатает роман 15 ноября 1957 года на итальянском языке. Затем появляются английское, французское, немецкое, шведское и норвежское издания.
Далее история становится поистине детективной. Мы со студентами достаточно подробно разбираем, почему в течение одной недели после присуждения Б. Пастернаку 23 октября 1958 года Нобелевской премии он отправляет в Нобелевский комитет (секретарю Андерсу Эстерлингу) две разные телеграммы. В тот же день: «Бесконечно благодарен, растроган, горд, удивлен, смущен». 29 октября - новая телеграмма: «В связи со значением, которое придает Вашей награде то общество, к которому я принадлежу, я должен отказаться от присужденного мне незаслуженного отличия. Прошу Вас не принять с обидой мой добровольный отказ» [Цит. по: 3, с. 216, 219].
Хроника травли в «нобелевские дни» завершается пронзительным стихотворением Бориса Пастернака «Нобелевская премия» (1958):
Что же сделал я за пакость, Я убийца и злодей? Я весь мир заставил плакать Над красой земли моей.
Но и так, почти у гроба, Верю я, придет пора -Силу подлости и злобы Одолеет дух добра.
Я убеждена, что судьба литературного произведения - важный сегмент изучения историко-литературного процесса, особенно в такие противоречивые моменты реальной истории, которыми изобилует вторая половина ХХ века.
3. В перечне обсуждаемых на занятии проблем - обзор мнений критиков и литературоведов. Вопрос объемный, многофигурный и неоднозначный. Написаны сотни статей и монографий, защищены диссертации. Я выбрала для студенческого рассмотрения несколько работ, изданных «по свежим следам» - после первой публикации романа в Советском Союзе в 1988 году («Новый мир», № 1-4) [4-6]. Эти критические источники выделены мной ещё и потому, что именно в них обозначены важные для понимания уникальности романа интерпретационные моменты.
В частности, Д.С. Лихачев пишет: «Перед нами род автобиографии - автобиографии, в которой удивительным образом отсутствуют внешние факты, совпадающие с реальной жизнью автора <...> Он придумывает себе судьбу, в которой можно было бы наиболее полно раскрыть перед читателем свою внутреннюю жизнь» [4, с. 6].
А. Вознесенский также обращает внимание на особый - в его терминологии «метафорический» - характер автобиографизма романа Пастернака: «Роман написан методом метафорической автобиографии. Все его герои и события имеют прототипов в реальной жизни. В Николае Николаевиче мы видим Белого, Скрябина; Стрельников -духовная метафора Маяковского» [5, с. 229]. В качестве доказательства Вознесенский приводит слова самого Бориса Леонидовича о заглавном персонаже романа: «Этот герой должен будет представлять нечто среднее между мной, Блоком, Есениным и Маяковским. И когда я теперь пишу стихи, я их всегда пишу в тетрадь этому человеку - Юрию Живаго» [Цит. по: 5, с. 230].
Бориса Леонидовича удручало его внешнее благополучие на фоне историй жизни многих близких ему людей. Н. Иванова считает, что Пастернак через судьбу своего
героя «прожил ту жизнь, за которую ему бы не было стыдно, в которой бы он не каялся: полную добра, любви, страданий, унижений, бедности и завершившейся такой нелепой, некрасивой, бедной смертью» [6, с. 191].
В подобном ракурсе рассмотрения роман может быть оценен читателями как сознательное покаяние автора, неслучайно семнадцатая часть открывается и завершается стихотворениями, пронизанными евангельскими мотивами («Гамлет» и «Гефси-манский сад»). Автор был счастлив, что выпил «чашу сию» и высказался откровенно и полно.
В процессе обсуждения особого автобиографизма «Доктора Живаго» мы непременно касаемся проблемы, связанной с лиризмом этого эпического текста. Вновь обращаемся к мнению А. Вознесенского, который считал стихи главной целью романа, а само произведение называл «романом особого типа <...> это роман поэтический, роман о том, как живут стихом и как стихи рождаются из жизни» [5, с. 229].
Считаю, что выделенные в начале разговора со студентами проблемы подготавливают их к более глубокому и осмысленному восприятию сложного художественного произведения.
4. При непосредственном обращении к тексту романа студенты продолжают работать в том направлении, которое сформировалось у них в первой части семинара.
Мой первый вопрос, связанный с текстом, звучит так: каковы событийные хронологические границы романа и сколько серьезных исторических событий в той или иной мере воплощено в «Докторе Живаго»? Ответ (примерно с 1903 по 1945; три войны, три революции.) вдохновляет на следующий вопрос: можно ли считать это произведение Б. Пастернака романом-эпопеей?
Чтобы однозначно отрицательно ответить на него, предлагаю студентам просмотреть, во-первых, оглавление. Названия частей никак не отражают эпичность, мощный исторический контекст романа: «Пятичасовой скорый», «Девочка из другого круга», «Елка у Свентицких»... «Рябина
в сахаре», «Против дома с фигурами». Эти заглавия скорее обращают нас к бытовой, семейной, будничной реальности.
К тому же, во-вторых, построение сюжета причудливо. Создается впечатление, что автор никак не решается завершить роман. Смерть заглавного персонажа наступает в части пятнадцатой «Окончание». Но после этого следуют завершающий (по определению!) эпилог и, наконец, самая последняя, заключительная часть семнадцатая «Стихотворения Юрия Живаго». Вдумчиво рассуждаем об архитектонике романа.
Композиционная специфика сюжета приводит наши рассуждения, в-третьих, на уровень символики романа, проявляющейся в том числе в мотиве «встреч - невстреч».
5. Символический пласт романа очень разнообразен, он подчеркивает особый лиризм произведения. Для облегчения работы студентов с художественным текстом я предоставляю им ссылки на текст романа, по которым можно найти все основные символические мотивы. Ссылки даются по самому массовому (на момент первой отдельной -в книжном варианте - публикации в Куйбышевском книжном издательстве в 1989 году: тираж 180 тыс. экз.) изданию [7]. Указываются через запятую: часть романа, глава, страница. Например: 1, 5, 11 (то есть: часть 1, глава 5, страница 11).
Называю мотивы романа: смерть, похороны; железная дорога; буря (метель); движение; природа; Россия; свеча; рябина; вой волков.
Вот каким образом осуществляется, к примеру, ссылка на развитие мотива смерти, похорон в «Докторе Живаго».
Роман начинается со сцены похорон матери Юрия Живаго (1, 1, 5); сцена гибели отца (1, 7, 16); отпевание Анны Ивановны Громеко (3, 16, 85).
Смерть, похороны - один из мотивов в характеристике исторического времени (войны, партизанское движение) -напр.: 11, 4, 320.
Линия Памфила Палых - еще один поворот образа смерти в романе: 5, 10, 147; 11, 6, 328; 11, 9, 337; 12, 8, 353-355. Автор называет Памфила «бешеное животное» (12, 8, 355). История Памфила - своеобразное предопределение смерти Стрельникова (14, 16, 438; 14, 17, 441 - здесь мотив смерти просвечивает сквозь определение жизни; 14, 18, 445).
В финале романа - смерть, похороны Юрия Андреевича Живаго (15, 12, 469; 15, 13, 470-471; 15, 14, 472).
6. Для подтверждения особого характера лиризма романа я обращаю внимание студентов на увеличение удельного веса каждого проходного, второстепенного персонажа романа, а также на значимость многих деталей. Это свойство пастернаковского текста безусловно роднит его с лирическими произведениями, в которых (напоминание очень важно для студентов) каждое слово становится элементом сюжета. Об этом писал, в частности, Б.О. Корман (имею в виду его суждение о слове как элементе лирического сюжета [8, с. 137]). В данном контексте мы вспоминаем о пунктирности и обоснованности появления в романе «дамы в сиреневом» - мадмуазель Флери. Более подробно рассматриваем сцены из разных частей, связанные с образами комиссара Гинца и Пам-фила Палых, который убил его «смеясь».
7. Кропотливая работа со всем текстом романа невозможна в рамках семинарского занятия. Я предлагаю студентам небольшой отрывок из 11 части «Лесное воинство» - главу четвертую. Это эпизод боя между партизанами и белыми. Советую в будущем обсуждать эту сцену с учениками 11 класса.
Четырехстраничный текст раскрывает многие интересные нюансы: символические («мертвое обгорелое дерево» - в чем смысл этой своеобразной тавтологии?), подтекстовые (две ладанки с разными текстами девяностого псалма) и собственно содержательные. Обращение к тексту помогает убедиться в разнице понятий «врач» и «доктор» и, следовательно, постигнуть
глубинную сущность характера заглавного персонажа.
8. Для меня принципиально в работе с текстом романа обращение к семнадцатой стихотворной части. Рамки данной статьи не позволяют полно отразить данный аспект рассмотрения. Надеюсь восполнить этот пробел в другой статье.
9. Важным элементом в изучении романа Б. Пастернака становится система индивидуальных сообщений. Часть из них традиционно представляется на самом занятии, часть в виде презентаций существует в электронном виде. Тематика индивидуальных сообщений изменяется из года в год. Например, в осеннем семестре 2020 года студенты самостоятельно осваивали такие темы:
1. Мнение Варлама Шаламова о романе Б. Пастернака [9].
2. Статья Н. Ивановой о творческой дружбе Бориса Пастернака и Варлама Шаламова [10].
3. Александр Блок и Борис Пастернак [11].
4. Скрещение судеб в «Докторе Живаго» [11].
5. Ход времени в романе [11].
6. Семь секретов Юрия Живаго [11].
7. Палимпсестные имена персонажей в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго» [12].
Завершая четырехчасовое обсуждение уникального романа Бориса Пастернака, я, как правило, убеждаюсь, что намеченные в историко-литературной части семинарского занятия моменты реализованы (подтверждены) в процессе работы с художественным текстом. В этом случае все поставленные мной задачи выполнены.
* * *
1. Борисов В.М., Пастернак Е.Б. Материалы к творческой истории романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» // Новый мир. 1988. № 6. С. 205-248.
2. Липкин С. Жизнь и судьба Василия Гроссмана. М. : Книга, 1990. 271 c.
3. Штейнберг Л.Я., Кондаков И.В. От Горького до Солженицына : пособие по литературе для поступающих в вузы. М. : Высшая школа, 1994. 287 с.
4. Лихачев Д. Размышления над романом Бориса Леонидовича Пастернака. Прототипы и жизненные истоки романа // Б. Пастернак. Доктор Живаго. Роман. Повести. Фрагменты прозы. М. : Советский писатель, 1989. С. 3-7.
5. Вознесенский А. Свеча и метель // «Доктор Живаго» Б. Пастернака : сборник статей. Серия «С разных точек зрения». М. : Советский писатель, 1990. С. 226-230.
6. Иванова Н. Искупление // «Доктор Живаго» Б. Пастернака : сборник статей. Серия «С разных точек зрения». М. : Советский писатель, 1990. С. 190-214.
7. Пастернак Б. Доктор Живаго. Куйбышев : Куйбышев. кн. изд-во, 1989. 525 с.
8. Корман Б.О. К методике анализа слова и сюжета в лирическом стихотворении // Кор-ман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. Ижевск : Удмуртский ун-т, 1992. С. 131-141.
9. Шаламов В. Письма Б. Пастернаку // Шаламов В. Собрание сочинений. В 4 т. М. : Вагри-ус : Художественная литература, 1998. Т. 4. С. 402-430.
10. Иванова Н. Варлам Шаламов и Борис Пастернак: к истории одного стихотворения // Знамя. 2007. № 9. С. 198-207.
11. Сайт: Арзамас академия онлайн университет курс № 16. «Доктор Живаго» Бориса Пастернака. URL: https://arzamas.academy/courses/16 (дата обращения: 05.09.2020). et al.
12. Поэтика «Доктора Живаго» в нарратологическом прочтении : коллективная монография / под ред. В.И. Тюпы. М. : Intrada, 2014. 512 с. Гл. 5. С. 281-287.
