CC BY
41
12. Протоколы Второго съезда Заграничной лиги и «комментарий» к ним / ред. М.Д. Орахелашвили. М.: Партийное издательство, 1934.
13. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 278. Оп. 1. Д. 136.
14. РГАСПИ. Ф. 278. Оп. 1. Д. 74.
15. Социалистический вестник. 1925. № 15-16.
16. Троцкий Л.Д. Моя жизнь. Опыт автобиографии: в 2 т. М.: Книга, 1990. (репр. воспр. издания 1930, Берлин). Т. 1.
17. Троцкий Л.Д. Наши политические задачи. Женева, 1904.
18. Тютюкин С.В. Шелохаев В.В. Марксисты и русская революция (1905 - февраль 1917 г.): монография. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПэН), 1996. 240 с.
УДК 94(470+571)
ИЗУЧЕНИЕ НЕИЗВЕСТНОГО ПЕРИОДА НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В.С. МАНАССЕИНА © Е.Ш. Соломон1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Разработаны подходы к объяснению 24-летнего перерыва между изданными статьями историка, библиотековеда, библиографа Владимира Сергеевича Манассеина. Перерыв не отразился на профессиональном уровне его научных работ. Содержание документов архива, конфискованного при аресте В.С. Манассеина в 1937 г., остается неизвестным; исследуются причины его конфискации. Большое внимание уделяется референтным кругам общения В.С. Манассеина в Иркутске, Казани, Гродно. Так, биография и интересы ректора ИГУ Н.Д. Бушмакина, бывшего профессора Казанского университета, объясняют темы ряда иркутских статей его земляка и коллеги В.С. Манассеина, поднимают вопрос о казанском землячестве в Иркутском госуниверситете в 1920-е годы. Ключевые слова: краевед; родственные связи; памятники старины; референтные круги общения; крестьянский вопрос; научная библиотека; образование.
STUDY OF THE UNKNOWN PERIOD OF V.S. MANASSEIN'S SCIENTIFIC ACTIVITIES E.Sh. Solomon
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The author develops approaches to the explanation of 24-year interruption between the publishing of articles by a historian, library scientist and bibliographer V.S. Manassein. This interruption had no effect on the professional level of his scientific works. The contents of the archive documents confiscated in 1937 when V.S. Manassein was arrested remains unknown. The reasons of archive confiscation are investigated. Great attention is paid to V.S. Manassein's reference social circle in Irkutsk, Kazan and Grodno. For example, the biography and interests of N.D. Bushmakin who was the Rector of Irkutsk state university (ISU) and former Professor of the Kazan university explain the topics of a number of Irkutsk articles of his fellow countryman and a colleague V.S. Manassein, who raised the question about the Kazan community in ISU in 1920ies.
Keywords: local lore researcher; family connections; monuments of old times; reference social circles; peasant question; scientific library; education.
Владимир Сергеевич Манассеин впервые заявил о себе как о краеведе Восточной Сибири статьей, посвященной юбилею Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества «Очерк исторической деятельности ВСОРГО за 75 лет его существования». Она была издана в 1926 г. в сборнике ВСОРГО [8].
Хотя автору было тогда 48 лет, его можно было назвать начинающим сибирским краеведом. Однако анализ исторической деятельности отдела, проведенный им с позиций правоведа и историка, отличался такой научной зрелостью, что невозможно было поверить, что на протяжении 24 лет у В.С. Манассеина изданных работ не было. Даже если исключить 6 лет армейской службы в период Первой мировой и Гражданской войн, остаются 18 лет. Как же Владимир Сергеевич сохранил научную форму? Ведь предыдущая его статья «Крестьянский вопрос в Гродненской губернии в XIX ст.» вышла в Гродно в далеком 1902 г.
[12, с. 24]. Автору было тогда 24 года.
Перерыв никак не сказался на научной ценности его работ, изданных в Иркутске и других городах, и авторитете среди научно-педагогического сообщества Иркутска, Сибири.
Громадный временной перерыв между публикациями Владимира Сергеевича ранее проходил мимо нашего внимания. Это объясняется тем, что обнаруженное в 2009 г. дело В.С. Манассеина (1929-1931) содержало столько ценных документов, что потребовалось несколько лет для анализа и создания монографии на их основе. Документы относились к недостаточно изученной эпохе чисток и сопротивлению им в крупнейших вузах Иркутска на примере трагедии одного из видных деятелей науки и образования [2]. После выхода монографии стало возможно перейти к следующему этапу работы.
Прежде всего, обнаруживаются немалые диспро-
1Соломон Евгений Шулимович, методист музея истории, тел.: 89149290754, e-mail: sosinskaya@mail.ru Solomon Evgeniy, Resource Specialist of the Museum of History, tel.: 89149290754, e-mail: sosinskaya@mail.ru
порции в знаниях об иркутском (советском), казанском и гродненском периодах жизни В.С. Манассеина. Связь между периодами остается по сути нераскрытой. Это значит, что об иркутском периоде неизвестно нечто очень существенное: научные, общественные связи В.С. Манассеина, мировоззрение и целый пласт его деятельности.
Прибыл Владимир Сергеевич в Иркутск в 1919 г. Ему был 41 год. Жена с детьми приехала позже, вероятнее всего из Казани, привезла основную часть его архива, в том числе переписку с многочисленными корреспондентами.
В документах известного дела он противостоял мощному давлению системы идеологических, клеветнических нападок на него как директора вузовских библиотек. Поэтому В.С. Манассеин мог рассчитывать на справедливость, хотя бы частичную, показывая мастерство владения лишь одним оружием, которое полностью было в его распоряжении и которым не владели его враги - высокой квалификацией библиотековеда-практика, библиографа, отчасти юриста и историка. Естественно, что в биографии, имеющейся в деле, Владимир Сергеевич изложил о себе и своей деятельности только такие сведения, которые считал необходимыми в тех условиях. Тот факт, что он раскрыл себя как личность в его взаимоотношениях с эпохой, как яркая индивидуальность, также носит вынужденный характер. Это прямое следствие состояния внутренней мобилизации, в котором ему приходилось быть.
Таким образом, В.С. Манассеин указал далеко не все о себе, в том числе о научной деятельности, контактах и ни одного слова о семье, родственных связях.
Об этих связях, роли их в жизни и мировоззрении Владимира Сергеевича известно менее всего. Он всегда отдавал отчет в опасности классового подхода, который не только в ряде случаев ставил преграды перед ним, его женой, детьми, внуком, в общении с родственниками - «классовыми врагами», проживающими в других городах, но требовал забвения связей с поколениями предков, отказа от них. В те годы потомки вообще могли быть так воспитаны в школе, вузе, что слышать не желали о своих предках.
В изданной в 1926 г. в Иркутске юбилейной статье, которая носит программный характер, В.С. Манассеин предлагал широкое изучение памятников старины в качестве основополагающей задачи для ВСОРГО, не отвергая важности других задач. С этой целью он предлагал тщательно продуманную классификацию памятников, которая обосновывала необходимость такого их изучения.
Памятники старины были для Владимира Сергеевича каналом связи прежде всего с родственниками, живыми и ушедшими. Со временем он, должно быть, рассчитывал разработать такую систему строго научных доводов, которая помогла бы краеведам, библиотековедам и историкам, например, гг. Казани и Гродно, обойти идеологические запреты на изучение юридического и литературного наследства членов рода Манассеиных.
В поисках подходов к объяснению загадочных пе-
рерывов в научной биографии В.С. Манассеина автор выдвигает следующие предположения:
- Перерывы и недостаточная изученность иркутского, казанского и гродненского (возможно, петербургского) периодов жизни взаимосвязаны.
- По значению в формировании В.С. Манассеина как личности и исследователя казанский период наиболее важен. В Казани постоянно жили поколения родственников, среди них юристы, офицеры, в Казанском университете он учился. Казанский период жизни прерывался только временно (за исключением последнего иркутского периода), письменная связь с родственниками не прерывалась никогда.
- Основные причины возможно вынужденного отказа В.С. Манассеина от издания статей видятся:
а) в особенностях его позиции по крестьянскому вопросу в связи с сословным, национальным, религиозным и другими вопросами. Позицию не воспринимала ни царская цензура, ни позже цензура советская.
Казалось бы, статьи «Крестьянский вопрос в Гродненской губернии в XIX ст.» и (более ранняя) «Освобождение крестьян в Литовских губерниях» [16] в силу их социальной направленности должны были в советский период находиться в фондах библиотек Иркутска. Но ни самих статей, ни комментариев, ни рецензий на них в научной печати нет. Примерно то же отношение к этим статьям наблюдается в период самодержавия. За единственным исключением - статьи были изданы. Далее, видимо, последовала жесткая реакция армейского и, возможно, губернского руководства.
В.С. Манассеин в последующие годы не мог выражать свои взгляды на крестьянский вопрос, возможно, как и на другие, в открытой печати. Об этом косвенно свидетельствует тема сочинения «История цензуры в России» в период обучения на юридическом факультете Казанского университета. За сочинение он получил от руководства университета золотую медаль;
б) в неких новых, принципиально важных для В.С. Манассеина мировоззренческих ценностях;
в) в контактах с неизвестными людьми - носителями этих ценностей.
Без учета основных периодов жизни В.С. Манассеин неясно, каким образом он сформировался как ученый, каким было его мировоззрение, откуда у него такие связи в научном мире. Темы его краеведческих исследований в Иркутске не производят на автора, при всем их значении, целостного впечатления, если их рассматривать в контексте взаимодействия личности и эпохи.
В этой связи следует:
- обратить внимание на родственные связи В.С. Манассеина, традиции их рода, связанные с юриспруденцией и военной службой, выяснить, были ли у них в роду научные работники. Необходимо обнаружить возможное влияние известных и неизвестных автору родственников на В.С. Манассеина, в чем конкретно оно проявлялось.
- выяснить, почему именно крестьянский вопрос стал темой его последней работы, и почему после
выхода статьи на эту тему последовал длительный перерыв.
На работу «Крестьянский вопрос в Гродненской губернии в XIX ст.» Манассеин ссылался в 1930 г. в одной из апелляций, как на доказательство своего давнего сочувствия к эксплуатируемым [12, С. 24].
В библиотеках Иркутска, как отмечено выше, этой работы нет. В то же время экземпляр более нежелательного для него как бывшего офицера издания «Петр I и Карл XII в походе на Гродны в 1706 г.: Сообщение, читанное в Гродненском военном собрании 22 марта 1901 г.» (1901, Гродно) Владимир Сергеевич сдал в библиотеку ВСОРГО, он и сохранился в библиотеке Областного краеведческого музея [9].
В работе «Крестьянский вопрос в Гродненской губернии в XIX ст.» могли быть положения более неприемлемые для идеологии ВКП(б), чем в сообщении поручика Гродненскому военному собранию.
Ввиду отрывочности и разрозненности сведений мы предполагаем для их поиска, анализа и постепенной систематизации частично использовать методологию, на которую автор опирался при проведении этно-социологических исследований в сельских населенных пунктах с целью выявления и изучения проблемных ситуаций [13].
Попробуем определить, используя термины этно-социологической теории локальных субкультур
A.А. Сусоколова, состав референтных для В.С. Ма-нассеина кругов внутриэтнического общения (КВО), в которых он состоял, и, при необходимости, состав надлокальных КВО, связывающих субкультуры в целостный организм. К надлокальным КВО относятся администрация губернии, края, пресса и т.п.
Этнос характеризуют главным образом вертикальные, межпоколенные информационные потоки. Основу же КВО составляют семейно-родственные связи (группы семей). В этих кругах общения, как известно, протекает воспитание и социализация человека, усвоение им норм и реалий этнической культуры, в том числе преодоление последствий футурошока (например, войн, расстрелов, арестов и т.д.) [7].
Необходимо выделить те ценности КВО, которые дают нам основание характеризовать круги общения как референтные для В.С. Манассеина. Ценности конкретных КВО образуют их локальные субкультуры.
Необходимо выяснить, кто составлял референтные круги общения в Казани, Гродно, Иркутске, в чем заключались как особенности, так и преемственность ценностей их локальных субкультур (ЛС).
Должности, даты рождения и смерти близких родственников дают возможность с большей вероятностью предположить в условиях минимума информации, отсутствия публикаций на эту тему, какие вопросы они обсуждали.
Автор учитывает и круги межэтнического общения
B.С. Манассеина.
Автор не будет использовать этносоциологиче-ские термины в статье, загружать ее ими. Но при огромном временном разрыве в публикациях, предлагаемый подход организует и направляет мысль.
Еще одну крупную загадку в научной биографии
В.С. Манассеина можно объяснить, прежде всего, тем, что при его аресте 24 августа 1937 г. в ходе обыска весь архив был конфискован. Исходя из тех, к сожалению, отрывочных сведений о его деле, которыми мы располагаем, проверим, можем ли мы:
- получить общее представление о содержании архива и его важности;
- поставить в перспективе вопрос о научных контактах Манассеина с теми, с кем он проходил по одному делу: М.М. Басовым и И.А. Бялым [1].
Обвиняли В.С. Манассеина в шпионаже в пользу Японии. Проходивший по одному с ним делу видный экономист, бывший директор Иркутского института обмена и распределения, бывший секретарь Восточно-Сибирского крайисполкома Илья Абрамович Бялый был арестован годом раньше, 9 сентября 1936 г.
Допрашивал И.А. Бялого и избивал сам начальник областного управления УНКВД Лупекин, что свидетельствует о важности, которое придавалось этому делу. Оно было под контролем Москвы. По одним сведениям, И.А. Бялый покончил с собой в результате пыток [11]. По другим сведениям, Илья Абрамович в августе 1937 г. был убит охранниками иркутской тюрьмы [6, с. 627].
О контактах «правотроцкиста» И.А. Бялого и «белогвардейца» В.С. Манассеина в период их работы в университете было известно органам. Характерно, что в документах дела В.С. Манассеина в ГАИО в фонде Краевой комиссии по чистке советского аппарата при Рабоче-Крестьянской инспекции Восточно-Сибирского края нет фамилии И.А. Бялого среди организаторов, участников чистки и увольнения директора Фундаментальной библиотеки университета в декабре 1929 - начале января 1930 г.
Более того, в августе 1930 г. он пригласил Владимира Сергеевича возглавить библиотеку, создающегося Иркутского института обмена и распределения, несмотря на то, что против него, тогда заведующего библиотекой Сибирского горного института, комиссия по чистке аппарата Союззолото завела дело [12, с. 156, 157]. Очевидно, инициаторы «дела» в НКВД именно И.А. Бялому, судя по должности того, кто его пытал, и длительности заключения без суда, отводили одну из центральных ролей. Вероятно, что его гибель, невозможность очных ставок с ним ускорили арест В.С. Манассеина.
Задача следователя Александрийского состояла в том, чтобы выбить из Владимира Сергеевича показания, подтверждающие показания убитого И.А. Бялого и пока не расстрелянного М.М. Басова. Но В.С. Ма-нассеину организаторы «дела» отвели самостоятельную исключительно важную роль.
Бывший председатель правления ВосточноСибирского краевого отделения Союза советских писателей и бывший редактор издания «Сибирской советской энциклопедии» Михаил Михайлович Басов был арестован в апреле 1937 г., за три месяца до гибели И.А. Бялого и за четыре месяца до ареста В.С. Манассеина [15]. Сначала в течение этих трех месяцев из М.М. Басова и И.А. Бялого на очных ставках выбивали нужные следствию «показания об их
вредительской деятельности» совместно с «белогвардейцем и шпионом» В.С. Манассеиным. После гибели И.А. Бялого из М.М. Басова еще в течение четырех месяцев продолжали выбивать «показания». Владимир Сергеевич был арестован последним в соответствии с планом «дела». В ходе обыска в его квартире было все перерыто. Обыск шел долго, архив был большим, искали улики.
Цель организаторов «дела» заключалась в том, чтобы на заключительном этапе следствием была окончательно доказана необходимость арестов бывших крупных партработников, которые в своей «вредительской деятельности» докатились до связи с «белогвардейцем и резидентом японской разведки». Ма-нассеин своими показаниями должен был подтвердить, насколько глубоко в звенья партийного и советского аппарата проникли враги.
Эти соображения объясняют обвинительный уклон в содержании справки на арест В.С. Манассеи-на. В справке приводятся его адрес, должность, указано, что он - б/дворянин, штабс-капитан царской армии и подполковник колчаковской армии. Полностью проигнорирована его служба в Красной армии. Владимир Сергеевич был обречен. Ему с самого начала не оставили шанса жить. «Все кончено» - он понял после первого же допроса [12, с. 197].
М.М. Басов был расстрелян в Иркутске 22 июня 1938 г. за два месяца до гибели В.С. Манассеина [3]. Владимир Сергеевич держался под пытками 7,5 месяцев.
Всех троих объединяло то, что каждый был организатором, общественным деятелем, краеведом или сибиреведом, работал в сфере образования, просвещения и отличался «лица необщим выражения». При этом первые двое были членами ВКП(б), занимали высокие административные посты, а третий - в должности заведующего библиотекой, «контролировал высоты идеологического фронта», как характеризовала В.С. Манассеина в одном из первых заявлений на него в окружком ВКП(б) в 1929 г. библиотекарь и агент А.В. Титова [12, с. 50, 51]. Все трое, контролировавшие высоты хозяйственного, культурного, идеологического и прочих фронтов, не могли быть ни винтиками партии, ни солдатами И.В. Сталина.
Безусловно, милитаристская терминология, милитаристский дух всегда отталкивали В.С. Манассеина. Это не осталось незамеченным. Еще в период чисток в 1929-1930 гг. в Иркутском госуниверситете и Сибирском горном институте комиссии по их проведению и активисты, неустанно обличая директора библиотек, систематически срывали их работу, действуя как изнутри библиотек (А.В. Титова и др.), так и извне (Елисеев, М.С. Тутолмин). Наносили ущерб они убежденно, считая его струей свежего воздуха в душном логове «замаскированного врага» (см., например, статью А.В. Титовой «Откройте форточку» из газеты «Власть труда», 1930 г., № 1). Поэтому Владимир Сергеевич в одной из апелляций, указывая на этот систематический вред, охарактеризовал Титову как «антисоветчика в подлинном смысле слова и разрушителя». Если понимать советскую власть как власть трудового
народа, призванную устранять подлинных ее разрушителей, чтобы обеспечивать созидателям нормальные условия работы, то он прав.
Понимание охранительной функции власти трудового народа, как функции защиты созидателей, в число которых были включены и «чуждые в классовом отношении» специалисты, как Манассеин, соответствовало позиции и политике А.И. Рыкова, председателя СНК СССР. Но с 1928 г. начался ее закат, в связи с инспирированной Сталиным эпохой массовых чисток.
И в 1930 г. за отстаивание принципов самостоятельности и независимости суждений специалистов по вопросам науки и техники, борьбу против снятия с руководящих должностей беспартийных специалистов (спецеедства), против свертывания НЭПа, А.И. Рыков был снят с высокой должности. Он не предполагал, что вступил в смертельную борьбу с перерождающейся властью трудового народа, которую олицетворяла линия Сталина. Для В.С. Манассеина позиция и политика А.И. Рыкова была жизненно важной. Но Владимир Сергеевич уже не мог в том же 1930 г. прямо на него ссылаться. Настало время идеологических спецеедов.
Единственной сильной стороной бывшего офицера Манассеина, как специалиста, были выдающиеся знания библиотечного дела. За ним не признавали права выступать от имени советской власти, трудового народа, и он, директор научной библиотеки, всегда был обороняющейся стороной.
В то время как сильными сторонами библиотекаря, члена ВКП (б) Титовой, несмотря на ее низкую культуру, были исключительная по своей убежденности непримиримость к классовым врагам, особенно замаскированным как Манассеин, право выступать от имени партии, советской власти и трудового народа, представлять нападающую сторону, не сомневающуюся в своей победе и поражении врага.
Владимир Сергеевич, как бывший военный, отдавал отчет, что навязанная ему оборона ведет к плохому концу для него и его дела, которому он отдавал все силы. Ничьей не будет. Напор и сила организованных идеологических атак были такими, что он, понял, что нуждается для успешного противостояния ей в поддержке подлинно народной власти. Осудив жестко одну только Титову, Владимир Сергеевич на деле сказал об опасности происходившего перерождения власти в государстве трудового народа.
Однако такой характеристикой Манассеин подтвердил тем, кто стоял за Титовой, насколько он опасен. С его связями и энергией он мог перейти в атаку с обличениями несомненного вреда, наносимого народному хозяйству подлинными антисоветчиками. По-своему это делали правотроцкисты, сторонники Бухарина, Рыкова, Томского. Отсюда, видимо, истоки идеи в недрах НКВД - объединить в одном деле Манассеина, Бялого, Басова и, очевидно, другие группы людей.
Безусловно, в сценарии дел «врагов народа», реабилитированных впоследствии, следователи и агенты - антисоветчики и разрушители в подлинном
смысле слова, вкладывали свои, тщательно скрываемые особенности биографий, психологических характеристик, мотивы классовой непримиримости. Так, в деле В.С. Манассеина (1929-1931) активные «следственные действия» А.В. Титовой против него проявлялись в демонстрации метода классовой непримиримости при конструировании образа врага [12, с. 54, 100].
Постоянная возможность для каждого следователя, доносчика, агента из категории разрушителей лепить свое подлинное «я» из каких-нибудь интеллигентов облегчала ориентировку в выборе направлений психологической и физической обработки заключенного. По сути, процесс лепки, сопровождаемый пытками, представлял собой целенаправленный системный подход в подавлении и разрушении личности обвиняемого. На его психику воздействовала убежденность следователя в конечном результате, заключенный не знал, откуда, с какой стороны ждать удара. Следователь стоял над ним как вершитель судьбы. Основанием, фундаментом этих способов мощных воздействий являлся часто повторяющийся тезис И.В. Сталина об углублении и обострении классовой борьбы по мере построения социалистического общества. Генеральный секретарь, как вершитель всех судеб, был настолько уверен в своей силе, что открыто предупреждал «замаскированных врагов» о безнадежности их положения.
Еще до ареста В.С. Манассеин должен был понимать это грозное предупреждение ему и его семье. И действительно, если в молодости Владимир Сергеевич мог уйти из царской армии из-за милитаризма ее командования на юридический факультет Казанского университета, чтобы бороться с милитаризмом за конституционную монархию, то в 30-е годы выхода не было. Не исключено, что в его архиве могли быть дневники, в которых он анализировал происходящее, сравнивал события своей жизни и эпохи, пытался прогнозировать ближайшее будущее, поскольку речь в конечном итоге шла о безопасности его, жены, детей, внука.
В конфискованном архиве В.С. Манассеина, очевидно, содержатся:
1) документы иркутского периода жизни - полные сведения о создании и работе библиотек СГИ, ИГУ, контактах с библиотековедами страны, учеными, преподавателями, директорами института и университета, включая тех, о ком почти ничего неизвестно (С.В. Сергеев, И.И. Хромов и др.), с культурными, общественными, партийными, советскими деятелями Иркутска, Сибири. Документы, относящиеся к деятельности по сохранению конкретных памятников старины, деятельности ВСОРГО, Общества изучения Сибири (ОИС), анализ состояния местного краеведения, библиотековедения и их перспектив. Возможно, в документах было осмысление того, что с ним и Россией происходило в период Первой мировой и Гражданской войн;
2) семейные документы, переписка с родственниками в Казани и др. городах. В письмах - тревога, забота о семье, детях в период военных действий, раз-
луки;
3) документы казанского и гродненского периодов жизни. Об этих периодах известно в основном только то, что он в период военной службы женился, проявил себя как офицер-гуманист, краевед и социальный историк, вышел в отставку «по антимилитаристским соображениям», получил юридическое образование, темы его курсовых работ связаны с историей цензуры в России и церковным правом.
Таким образом, архив В.С. Манассеина был конфискован, потому что представлял исключительную ценность из-за обширных связей Владимира Сергеевича и возможностей конструировать не только его «дело», но целую сеть других «дел». Следовательно, связи и архивы общественных деятелей, деятелей культуры, работников просвещения были существенной причиной их арестов. Архивы значительно облегчали следователям выполнение спущенных сверху разнарядок, помогая «выкорчевывать врагов народа».
Контакты И.А. Бялого и В.С. Манассеина известны в той мере, в которой они изложены в деле комиссии. Есть основания считать, что сотрудничество между ними было более широким. Возможно, что экономист И.А. Бялый привлекал В.С. Манассеина к работе как библиографа-консультанта, как специалиста по экономической истории в рамках задач Общества по изучению производительных сил Сибири. Научные контакты В.С. Манассеина с М.М. Басовым неизвестны, поскольку Михаил Михайлович не был иркутянином, долгое время жил в Новосибирске. В Иркутске беспартийный В.С. Манассеин едва ли входил в круг его знакомых.
А.Л. Посадский дает примечательную характеристику М.М. Басову как одному из представителей новониколаевской «большевистской элиты». Его отличало, наряду с некоторыми ее представителями, активное занятие публицистикой и культурно-просветительной деятельностью, в том числе в известных журналах «Сибирские огни» и «Жизнь Сибири». Все это привело к формированию в Новоникола-евске некоего и весьма редкого симбиоза представителей гуманитарной и естественно-научной интеллигенции, большевиков и «буржуазных спецов». Этот симбиоз дал жизнь ряду крупнейших начинаний в научной и культурной жизни Сибири 1920-1930-х гг., таких, например, как «Общество изучения Сибири», «Сибирская Советская энциклопедия» и др. [11].
Очевидно, подобный плодотворный и «весьма редкий» симбиоз М.М. Басов пытался создать и в Иркутске. У него и В.С. Манассеина были общие интересы, например, «Общество изучения Сибири». Вопрос о контактах В.С. Манассеина и М.М. Басова остается открытым.
Однако членом редакционного совета Сибирской советской энциклопедии с 1927 г. состоял ректор Н.Д. Бушмакин. Отношения между ним и В.С. Манас-сеиным не были предметом изучения. Они были земляками. Н.Д. Бушмакин родился в Чистополе Казанской губернии в 1866 г. в семье мелкого почтового служащего. Окончил медицинский факультет Казанского университета в 1899 г. В 1900 г. работал зем-
ским врачом в Лаишевском уезде губернии. Николай Дмитриевич хорошо знал и ценил имевших владения в том же уезде Сергея Вячеславовича Манассеина и его брата Николая Вячеславовича - отца и дядю В.С. Манассеина. Молодой земский врач ценил их как юристов и общественных деятелей. Они поддерживали земство, помогали ему как могли. Затем Н.Д. Буш-макин перешел в университет, успешно вел научную и преподавательскую работу и перед Первой мировой стал профессором Казанского университета. В.С. Манассеин перед войной был профессорским стипендиатом на юридическом факультете. С началом войны учеба для него закончилась на долгих 6 лет.
В 1918 г. перед взятием Казани красными частями по решению Временного Сибирского правительства профессора, доценты, ассистенты и профессорские стипендиаты Казанского университета были прикомандированы к Томскому университету. Николай Дмитриевич в период работы в Томске являлся председателем Бюро профессоров и преподавателей Казанского университета. Все его интересы и надежды до того, как он стал работать в Иркутском университете, были сконцентрированы вокруг Казанского университета.
Н.Д. Бушмакин был избран ректором Иркутского университета 24 июня 1920 г. А в июле этого же года начальник административного отдела Управления полевого инспектора по технической части Пятой Красной Армии В.С. Манассеин как бывший профессорский стипендиат был переведен в университет для продолжения учебы. Очевидно, именно Бушмакин в 1920 г. ходатайствовал перед командованием армии и ЧК о переводе Владимира Сергеевича в Иркутский университет. Но ранее Манассеин уже дал знать о себе будущему ректору и о своем желании работать в университете.
Через два года после сдачи магистерских экзаменов В.С. Манассеин был избран заведующим кафедрой истории права. А в 1925 г. по упразднению кафедры был избран по всероссийскому конкурсу на должность директора библиотеки университета. Главной задачей своей университетской деятельности Н.Д. Бушмакин считал просвещение и образование
сибиряков, формирование научно-исследовательского потенциала, борьбу с «разрухой в головах людей» послереволюционных лет. Те же задачи были у В.С. Манассеина. Без сомнения, ректор приложил немало усилий, чтобы именно он стал директором библиотеки. Н.Д. Бушмакин руководил университетом в течение 9 лет, до 26 июня 1929 г. [4].
В 1-ом томе Сибирской советской энциклопедии в разделе «Иркутский государственный университет» в списке литературы приведена статья В.С. Манассеина «Возникновение и развитие идеи учреждения Сибирского университета в связи с историей просвещения в Сибири в первой четверти XIX ст.» (Иркутск, 1924), а в разделе «Библиография» в списке литературы к подразделу «Труды общего характера» имеется работа В.С. Манассеина «Сибирь в казанской периодической печати первой половины XIX столетия: библиогр. указ.» (Иркутск, 1927) [5, 7].
Есть основания считать, что именно ректор Буш-макин предложил Манассеину написать статьи об исторических связях Казанского университета с Иркутским университетом и Сибирью. Но возможно, идею предложил Манассеин и выступил как ее генератор, а ректор принял. Цель этих статей заключалась в том, чтобы познакомить научную, культурную и иную общественность города с историческими связями Иркутского и Казанского университетов, содействовать укреплению позиций ректора и казанского землячества в университете и в городе. Но, так или иначе, сотрудничество между ректором и директором НБ ИГУ было давним и длительным. Бушмакин, видимо, был неформальным покровителем В.С. Манассеина, прикрывал, не давая хода идеологическим и прочим атакам на него. Вскоре после отставки и отъезда Бушма-кина, через месяц-два партбюро ИГУ приняло решение о чистке библиотеки.
Таким образом, предложенная методика изучения локальных субкультур, основанных на межличностных связях, позволяет шаг за шагом раскрывать неизвестные связи В.С. Манассеина, а вместе с ними культурные страницы в истории Иркутска, Иркутского университета, ставить новые проблемы и задачи.
Статья поступила 06.11.2015 г.
Библиографический список
1. Архив УФСБ по Иркутской области. Ф. Манассеин Владимир Сергеевич. Д. 7090.
2. Государственный архив Иркутской области. Ф. Р-610. Оп.
3. Д. 1299.
3. Басов Михаил Михайлович // Иркипедия - Портал Иркутской области [электронный ресурс]. URL: http://russiasib.ru /basov-mixail-mixajlovich/ (14.10.2015).
4. Бушмакин Николай Дмитриевич // Иркипедия - Портал Иркутской области [электронный ресурс]. URL: http://irkipedia.ru/content/bushmakin_nikolay_dmitrievich/ (14.10.2015).
5. Злобин С.П. Библиография: труды общего характера // Сибирская советская энциклопедия. 1929. Т. 1. 294 с. [Электронный ресурс]. URL:
https://books.google.ru/books?id=izlsBgAAQBAJ&pg=PT174&lp g=PT174&dq=Сибирская+Советская+энциклопедия+Т.1 .+.&s ou (13.10.2015).
6. Иркутская летопись 1661-1940 гг. / сост., авт. пред. и
прим. Ю.П. Колмаков. Иркутск: Отииск, 2003. 848 с.
7. Иркутский государственный университет [Электронный ресурс]. URL:
http://irkipedia.ru/content/irkutskiy_gosudarstvennyy_universitet_ sibirskaya_ sovetskaya_enciklopediya_1929 (13.10.2015).
8. Манассеин В.С. Очерк исторической деятельности ВСОРГО за 75 лет существования. Иркутск, 1926. 36 с.
9. Манассеин В. Петр I И Карл XII в походе на Гродны в 1706 г. Сообщение, читанное 22 марта 1901 г. в Гродненском военном собрании. Гродна, 1901. 29 с.
10. Папков С.А. Сталинский террор в Сибири. 1928-1941 [Электронный ресурс]. URL: http://www.memorial.krsk.ru/Artic-les/1997Papkov/05c.htm (06.10.2015).
11. Посадсков А.Л. Басов Михаил Михайлович // Библиотека сибирского краеведения [Электронный ресурс]. URL: http://russiasib.ru/basov-mixail-mixajlovich/ (09.10.2015).
12. Соломон Е.Ш. Владимир Сергеевич Манассеин: награда за работу, «которая была для меня всего дороже на свете».
Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2013. 216 с.
13. Соломон Е.Ш. Изучение конфликтных ситуаций и иерархии отношений в смешанном селе Эхирит-Булагатского района в канун системного кризиса // Известия архитектурно-этнографического музея «Тальцы». 2004. № 3. С. 189-204.
14. Сусоколов А.А. Структурные факторы самоорганизации этноса // Расы и народы. М.: Наука, 1990. Вып. 20. С. 3-29.
15. Устремленные в будущее: наука и высшая школа Новосибирска с 1920-х годов и до наших дней [Электронный ре-
УДК 343.3/.7
КОНФИСКАЦИЯ ИМУЩЕСТВА В УГОЛОВНОМ И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН
сурс]. иР1_: http://bsk.nios.ru/content/ustremlyonnye-v-budushchee-nauka-i-vysshaya-shkola-novosibirska-s-1920-h-godov-i-do-nashih (07.10.2015).
16. Черепица В.Н. Гродненский исторический калейдоскоп. Глава 1 -1.4 [Электронный ресурс] // Гродненская губерния в трудах историков и краеведов XIX - начале XX в. URL:http://zapadrus.su/bibli/geobib/grodnok/1 307^-П-cherepitsa-grodnenskij-istoricheskij-kalejdoskop-glava-1.1^17^11=3 (05.10.2015).
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИИ
л
© В.Г. Татарников1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассматриваются вопросы совершенствования законодательства за преступления коррупционной и корыстной направленности. Предлагается включить конфискацию имущества в качестве дополнительной меры наказания в УК РФ. Анализируются нормы о конфискации имущества в уголовном законодательстве зарубежных стран. Делается вывод о том, что конфискация имущества в качестве одного из видов уголовного наказания предусмотрена в законодательствах различных стран мира, расположенных на различных континентах, существенно отличающихся друг от друга правовыми, экономическими системами, общественно-политическим строем. Поэтому включение конфискации имущества в систему мер уголовного наказания не противоречит международной практике и взятым Россией международным обязательствам. Кроме того, такой мерой наказания, как конфискация имущества, в уголовном законодательстве России невозможно в должной мере обеспечить реализацию принципа справедливости при назначении наказания.
Ключевые слова: система наказаний; дополнительные наказания; конфискация имущества; коррупция; законодательство зарубежных стран.
CONFISCATION OF PROPERTY IN THE CRIMINAL LEGISLATION OF RUSSIA AND FOREIGN COUNTRIES V.G. Tatarnikov
National Research Irkutsk Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article dwells upon the issues of legislation perfection in the field of crimes committed for corruption and mercenary motives. It is proposed to include the confiscation of property as an additional punishment in the Criminal Code of the Russian Federation. Analysis is given to the provisions on the confiscation of property in the Criminal Law of foreign countries. It is concluded that the confiscation of property as a form of criminal punishment is provided for in the legislation of different countries located on different continents, which significantly differ from each other by legal and economic systems as well as by social and political systems. Therefore, the inclusion of the confiscation of property in the system of criminal penalties agrees with international practice and international obligations taken by Russia. Furthermore, such punishment measure as confiscation of property does not fully ensure the implementation of the principle of justice in sentencing in the criminal legislation of Russia.
Keywords: system of penalties; additional punishment; confiscation of property; corruption; legislation of foreign countries.
Указ Президента России от 12.05.2009 г. № 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» среди основных источников угроз национальной безопасности в сфере государственной и общественной безопасности называет такое явление, как коррупция. В указе отмечается, что рост преступных посягательств выдвигает в число главных следующие направления государственной политики в сфере обеспечения государственной и
общественной безопасности на долгосрочную перспективу: усиление роли государства, совершенствование нормативного правового регулирования предупреждения и борьбы с преступностью, в том числе с коррупцией [4].
Борьба с преступлениями корыстной и коррупционной направленности предполагает применение эффективных мер наказания, направленных не только на личность преступника, но и его имущество. Не слу-
1Татарников Владимир Германович, кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин, тел.: 89025775212, e-mail: voldemar55@mail.ru
Tatarnikov Vladimir, Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Civil and Legal Disciplines, tel.: 8989025775212, e-mail: voldemar55@mail.ru
