CC BY
124
МУЗЕЕВЕДЕНИЕ И ОХРАНА КУЛЬТУРНОГО НАСЛЕДИЯ
RAR
УДК 069.01 ББК79.1
10.34685/HI.2020.31.4.006
ИЗУЧЕНИЕ МУЗЕЙНОЙ АУДИТОРИИ: СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
1920-х-1930-х гг.
Юренева Тамара Юрьевна,
доктор исторических наук, главный научный сотрудник -руководитель центра музейной политики Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия им. Д. С. Лихачева, Берсеневская наб., д. 20, Москва, Россия, 119072,
e-mail: iureneva@mail.ru
Аннотация
Рассматривается опыт социологических исследований посетителей российских музеев, анализируются основные направления и методы изучения музейной аудитории в 1920-е-1930-е гг.
Ключевые слова
Музейная аудитория, музейный посетитель, музей, музейная социология, история российской социологии.
Первые годы после Октябрьской революции стали временем активного развития отечественной социологической мысли и процесса институ-ционализации социологического знания. Появи-
лись социологические кафедры в университетах Ярославля и Петрограда, был создан факультет общественных наук с социологическим отделением в Петроградском университете, преобразован в
48
Социологический институт Социобиблиологиче-ский институт, возобновилась деятельность Русского социологического общества им. М. М. Ковалевского, возникали секции и ассоциации по изучению общественных наук, была введена ученая степень по социологии. Наряду с теоретическими изысканиями, стали развиваться эмпирические и прикладные исследования, охватившие практически все основные сферы жизнедеятельности общества и касавшиеся, как правило, актуальных социальных проблем. Шел поиск методического арсенала социологии, возникали первые зачатки отраслевых социологий, в частности, социологии науки, искусства, культуры.
В 1920-е гг. социологическая мысль активно развивалась в искусствоведении, широкий размах получили социологические исследования средств массовой информации, а также проблем образования и воспитания. При этом если анализ читательской аудитории в известном смысле продолжал традиции аналогичных исследований дореволюционного периода, то исследования, посвященные, например, кинозрителю, появились только в советское время. Принципиальной новизной объекта изучения отличались и социологические исследования, которые проводились в 1920-1930-е гг. в столичных и провинциальных музеях; в них анализировалась взрослая и детская аудитория, процесс осмотра посетителями стационарных экспозиций и временных выставок — самостоятельно или в составе экскурсий. При этом конкретные социологические исследования музейной аудитории сопровождались методологической рефлексией, о чем свидетельствует появление работ, посвященных методике изучения музейных посетителей.
Этот опыт по организации и проведению социологических исследований в музее, безусловно, заслуживает изучения и оценки не только в контексте становления и развития музейной социологии, но и с точки зрения совершенствования методического инструментария современной науки, дальнейшей разработки теоретических оснований эмпирического изучения музейной аудитории.
В рамках данной статьи невозможно подробно рассмотреть весь опыт изучения музейных посетителей, накопленный в первые десятилетия советской власти, поэтому мы ограничимся общей характеристикой музейно-социологической мысли и рассмотрим только наиболее значимые
идеи и подходы к проблемам изучения музейной аудитории, под которой понимается совокупность людей, включенных в орбиту культурно-образовательной деятельности музея.
Надо сказать, что интерес к музейно-социо-логическим исследованиям был в немалой степени обусловлен так называемой демократизацией музея, начавшейся на рубеже Х1Х-ХХ вв. В музейном мире шли поиски новых способов подачи материала, новых форм культурно-образовательной деятельности, которые освободили бы музей от черт элитарного учреждения, ориентированного, главным образом, на специалистов и образованную публику. В России эти поиски приобрели особую актуальность в первые послереволюционные годы, когда музей стал восприниматься как культурная институция, необходимая народным массам в просветительных и образовательных целях. Появилась потребность в исследованиях, анализирующих процесс взаимодействия музея с посетителями с тем, чтобы направить его в нужное русло.
Пионером в области исследований музейной аудитории стала Третьяковская галерея. В 1925 г. здесь был создан Методическо-про-светительный отдел, в задачи которого, наряду с экскурсионно-лекционной работой, входило изучение посетителей музея. Искусствовед и научный сотрудник галереи Л. В. Розенталь в этой связи писал: «Современность настойчиво ставит перед музеем задачу дальнейшего расширения и совершенствования его просветительной деятельности. Для этого необходимо знание самих "потребителей искусства", их требований и вкусов»1. Исходя из логики анализа восприятия галереи широкой публикой, он ввел по аналогии с термином «театральный зритель» новое понятие — «музейный зритель», поскольку этот неологизм, по его мнению, включал в себя «представление о восприятии художественных произведений в определенной обстановке»2. На протяжении двух лет в Третьяковской галерее осуществлялось масштабное изучение музейной аудитории, в ходе которого апробировались но-
1 Изучение музейного зрителя: Сборник Методическо-просветительного отдела / Под ред. Л. В. Розенталя. М.: 1928. С. 3.
2 Розенталь Л. В. Пути изучения музейного зрителя // Изучение музейного зрителя. С. 6.
вые подходы и методы музейно-социологическо-го исследования. Его отдельные этапы и промежуточные итоги широко обсуждались в научном коллективе галереи, в Методическо-просвети-тельной комиссии Музейного отдела Главнауки, на Ученом совете Русского музея и в Академии художественных наук. Результаты и материалы исследования были опубликованы в сборнике «Изучение музейного зрителя» (1928) и на страницах журнала «Советский музей».
Изучение своей аудитории Третьяковская галерея начала с анкетирования экскурсантов, причем первоначально использовались только групповые анкеты, рассчитанные на коллективное заполнение. Анкета выдавалась представителю группы до начала экскурсии и включала четыре вопроса: Какие картины (рисунки, скульптура) больше всего заинтересовали? Что дала экскурсия? Какие замечены недостатки? Какие имеются пожелания? При этом социально-демографическими данными респондентов исследователи не интересовались, им нужно было лишь солидарное мнение о посещении галереи. Вместе с тем некоторое представление о социальном составе экскурсантов анкета все-таки давала: экскурсии проводили не только сотрудники галереи, но и представители других экскурсионных организаций, каждая из которых работала преимущественно с какой-то одной социальной категорией людей.
За период с апреля по декабрь 1925 г. сотрудники галереи собрали 1033 анкеты, что составляло 37,5 % от общего числа экскурсионных групп (2764 группы). Помимо трудностей с типизацией большого разнообразия ответов групповая анкета имела ряд недостатков, не позволявших воссоздать в полной мере объективную картину экскурсионной работы. Она не отражала всего многообразия точек зрения, поскольку ее нередко единолично заполняли представители группы, мнение отдельных экскурсантов порой игнорировалось, поскольку группа считала необходимым давать ответ, приемлемый для всех участников. Заполняли анкеты после утомительной экскурсии, в гардеробе или в коридоре, нередко формально и торопливо. Тем не менее, по мнению сотрудников галереи, анкета «все же выявляет перед нами определенную картину, пусть и без того прекрасно знакомую практическим работникам экскурсионного дела, но получившую в анкете определенное вещественное оформление. Анкета есть факт — и в этом ее
достоинство. Нельзя доверять ей в деталях <...>. Но ей можно верить в основном»3.
С 1926 г., когда исследователям стало ясно, что восприятие искусства во многом связано с социальной принадлежностью человека, экскурсионные группы в дополнение к анкете стали заполнять регистрационную карточку, призванную собрать сведения о социально-демографическом составе посетителей: пол, возраст, социальное положение (рабочие, служащие, учащиеся вузов, учащиеся средних и низших учебных заведений, красноармейцы, крестьяне). Анализ анкет, соотнесенных с регистрационными карточками и классифицированных по параметру социальной принадлежности, по мнению Е. М. Штейн, давал возможность «говорить о вкусах, потребностях и запросах не только зрителя вообще, но и зрителя данной социальной категории в частности»4.
Групповые анкеты использовали не только в Третьяковской галерее, но также в Музее революции СССР и в других музеях. Но постепенно они себя изживали, и уже в 1931 г. Л. В. Розенталь писал о них как о пройденном этапе: «В свое время групповые анкеты <. > показали, насколько ценны бывают высказывания рядовых зрителей, и выявили возможность применения известных статистических методов при обработке материала по изучению зрителя. Но нет нужды продолжать их собирать. Этот этап пройден, надо идти дальше»5.
С 1926 г. в Третьяковской галерее стало выборочно использоваться индивидуальное анкетирование. Так, например, в порядке эксперимента анкету заполнили 62 студента Коммунистического университета имени Я. М. Свердлова — высшего учебного заведения ЦИК СССР и ВКП (б), готовившего кадры для советской и партийной администрации. Они по собственному желанию по воскресным дням посещали цикл экскурсий по галерее, и анкета, состоявшая из 7 вопросов, ставила целью, во-первых, выявить первоначальный
3 Мойзес А. Е. Экскурсионная жизнь Третьяковской галереи (по данным групповой анкеты за 1925 г.) // Изучение музейного зрителя. С. 42
4 Штейн Е. М. Типы экскурсионных групп (по данным групповой анкеты за 1926 г.) // Изучение музейного зрителя. С. 43.
5 Розенталь Л. В. Как вести изучение музейного зрителя // Советский музей. 1931. № 2. С. 22.
49
50
уровень их знаний об искусстве, и, во-вторых, понять, что они ожидали от занятий. Анализ анкет показал, что респондентами были в основном мужчины в возрасте 20-30 лет, преимущественно рабочие (70 %) и крестьяне (15 %), почти все (90 %) — с низшим образованием, почти все ответили: «в художестве ничего не понимаю» или «понимаю только наружный вид». Им были ближе всего картины исторического или революционного содержания, для них был характерен «интерес к сюжету и в значительной мере классовый подход к картине, пристрастие к реальному содержанию и "естественной" форме».
По мнению сотрудников галереи, исследование анкет «дало возможность охарактеризовать ярко выраженный тип нового музейного зрителя. Это — молодые студенты Комвуза, в прошлом — рабочие и крестьяне. Их эстетический опыт <...> очень небогат. Тот художественный материал, который <. > у них запечатлелся, являет собой крайне пеструю картину, в которой значительное место занимает революционная тема и в которой, наряду с любовью к близкому, отображающему жизнь сюжету, можно отметить пристрастие к "значительному" — драматическому и романтичному. Их подход к изучению искусства в музее несколько сбивчив, но вместе с тем очень требователен и рационалистичен»6.
Методисты Третьяковской галереи понимали, что для изучения процесса восприятия музейного материала одного только анкетного опроса зрителей недостаточно, что его должны дополнять так называемые объективные методы, в частности, метод наблюдения. По мнению Л. В. Ро-зенталя, его простейшей формой является наблюдение за перемещением, или циркуляцией одиночных посетителей по музейной экспозиции с тем, чтобы установить, какие разделы, в каком порядке, как долго и как часто посещаются публикой, сколько времени тратится на осмотр всего музея и его отделов, какие экспонаты, в каком порядке и как долго осматривают посетители, каких именно посетителей привлекают эти экспонаты. Для изучения процесса восприятия экспозиции экскурсантами специальные наблюдатели фиксировали в протоколах реплики руководителя груп-
6 Герценберг В. Р. Характеристика типа музейного зри-
теля (Студенты Коммунистического Университета
имени Я. Свердлова) // Изучение музейного зрителя.
С. 54, 55, 61.
пы и зрителей, внешние проявления их реакции на предметы и на объяснения7.
Осенью 1926 г. и весной 1927 г. на протяжении шести дней с открытия и до закрытия Третьяковской галереи особые наблюдатели беспрерывно учитывали передвижения посетителей по экспозиционным залам. Подсчеты показали, что в среднем на осмотр 23 залов галереи, где экспонируется полторы тысячи картин (без рисунков и скульптуры), зрители затрачивают около полутора часов, уделяя около 40% своего времени художникам-передвижникам8. Среднестатистический зритель блуждает по залам, поэтому каждый раздел экспозиции посещает дважды, что, с одной стороны, свидетельствует о проблемах с музейной навигацией, с другой стороны, о неумении публики ориентироваться в экспозиционном пространстве.
Изучение музейного зрителя в Третьяковской галерее в 1925-1927 гг. стало полноценным социологическим исследованием, на каждом этапе которого совершенствовался методический инструментарий. Его результаты и конкретные выводы учитывались при разработке приемов показа произведений искусства на протяжении последующих десятилетий, а публикация материалов исследования и методических рекомендаций по их проведению получила широкий резонанс в музейном мире.
В начале 1930-х гг. изучение посетителей музеев проводилось уже в новых исторических реалиях. Первый Всероссийский музейный съезд, проходивший в декабре 1930 г. в Москве, поставил перед музеями задачу коренной перестройки экспозиций на марксистской основе, причем так, чтобы они не только показывали явления, но и подводили к их оценке. Главной опасностью признали «вещизм», т. е. безыдейный показ музейных предметов. Однако конкретных рекомендаций относительно того, как можно показать предметами явления, отношения и понятия, делегаты съезда сформулировать не смогли. Предлагалось проверить выдвинутые съездом положения экспериментальным путем в новых экспозициях, а затем подвести итоги и приступить
7 Розенталь Л. В. Как вести изучение музейного зрителя. С. 23
8 Розенталь Л. В. Циркуляция публики по галерее // Изучение музейного зрителя. С. 74-75.
к распространению передового опыта. Поскольку музейная экспозиция должна была стать не только партийной, но и понятной широким массам, социологические исследования музейной аудитории приобрели особую актуальность.
Так, например, в 1931-1932 гг. научные сотрудники Музея революции СССР изучали одиночных посетителей методом объективного наблюдения, чтобы понять, какие экспозиционные залы и разделы обновленной экспозиции, экспонаты и экспозиционные комплексы привлекают наибольшее или наименьшее внимание музейных зрителей, как они реагируют на представленный материал. Велось наблюдение за направлением их движения, чтобы выяснить, воспринимают ли они логику экспозиционного рассказа. Результаты наблюдения предполагалось использовать для внесения изменений в экспозиционный показ с целью его улучшения9.
Надо сказать, что для изучения музейного посетителя метод наблюдения имеет особое значение, поскольку он может дать такой материал, который невозможно получить, используя так называемые субъективные методы — анкетирование, опрос, интервью. Преимущество этого метода в том, что исследователь не оказывает давления на процесс получения искомой информации, а объект наблюдения не стремится подстроиться под кажущийся ему целесообразным ответ. Поэтому в социологических исследованиях этот метод относится к разряду объективных методов. При правильной постановке процедуры исследования он позволяет выявить, как посетитель воспринимает информацию, заложенную экспозиционерами, поскольку дает возможность фиксировать реакции человека — зрительные, речевые, моторные. Безусловно, целостное восприятие музейной экспозиции — это сложный социально-психологический процесс, и непосредственному наблюдению он не доступен, поскольку внутренние эмоции и ассоциации, возникающие в ходе осмотра экспозиции, как правило, выпадают из поля зрения наблюдателей. Однако внешние проявления процесса знакомства с экспозиционным
9 См.: Глаголев В. П. Изучение музейного зрителя на историко-революционном материале (опыт работы по применению метода объективного наблюдения к изучению одиночек в Музее революции СССР в 1931-1932 гг.) // Музей революции Союза ССР: сб. статей. Вып. 5. М., 1933. С. 109-126.
материалом — реплики, жесты, записи, степень внимания к экспонатам и различным элементам экспозиции — наблюдатель может фиксировать. Анализ внешних реакций в сопоставлении со сведениями из анкет и интервью может дать достаточно объективный материал о восприятии посетителями конкретной экспозиции.
На рубеже 1920-1930-х гг. методика проведения наблюдения в основном сложилась; она предполагала фиксацию времени осмотра экспозиции, соблюдения маршрута, степени внимания к экспонатам и экспозиционным комплексам, речевых и моторных реакций посетителя. Эта методика требовала привлечения значительного числа сотрудников, причем не только для проведения самого наблюдения, но и для обработки полученных данных. Поэтому только отдельные центральные музеи предприняли попытку использовать этот метод тем или иным способом для изучения музейной аудитории. Наиболее представительным и законченным стало исследование музейных посетителей методом объективного наблюдения в Государственном историческом музее в 19301931гг. Результаты этого исследования легли в основу очень обстоятельной и интересной работы научного сотрудника музея Е. И. Дракохруст10.
Весной 1930 г. музей приступил к реэкспозиции основных залов на принципах марксистской методологии. Поскольку восприятие экскурсантов определялось в известной степени экскурсоводом, социологическое исследование было ориентировано, главным образом, на одиночных посетителей, самостоятельно знакомящихся с музеем. Наблюдения проводились 1-2 раза в пятидневку на протяжении 3 месяцев. Процесс наблюдения за посетителем фиксировался в специальной таблице (сетке), в которую заносились данные о времени входа и выхода зрителя, его маршруте и процессе осмотра. Фиксировались внешние проявления интереса к выставленному материалу, а в примечание заносились отдельные реплики. Социально-демографические параметры зрителя (рабочий, красноармеец, женщина и т.д.) обозначались на основе внешних признаков.
Анализ данных о передвижении по залам около двух тысяч посетителей выявил «бессилие ориентировочных плакатов повернуть волну
10 Дракохруст Е. И. Опыт изучения музейного зрителя //
Советский музей. 1931. № 5. С.31-40.
51
52
движения по спирали или попятно». Между тем, отмечала Е. И. Дракохруст, «для марксистской экспозиции, где музей показывает не вещи, а процессы и отношения, чрезвычайно важно, чтобы осмотр совершался по линии логического развертывания темы. Переработка новой экспозиции в этом направлении уже дала хорошие результаты в смысле соответствия циркуляции посетителей экспозиционному заданию»11.
Анализ статистического материала о степени внимания зрителей к различным видам экспозиционных материалов и количестве их речевых реакций, например, на выставке «Принудительный труд на Урале (ХУШ-первая половина XIX в.) позволил сделать следующие интересные и важные выводы. «Массовый посетитель предпочитает трехмерный экспонат плоскостному, а внутри этой категории — эмоционально-выразительной, классово-говорящий экспонат (снаряжение шахтера, орудия наказания) — бытовому (утварь). Степень интереса к макету близка к интересу к подлиннику. Большую четкую карту изредка замечают (карта Горного Урала), отсеивается совершенно диаграмма, чертеж; массовому зрителю интересен и нужен этикетаж: 1) ведущий, из классиков марксизма, крупный по шрифту, 2) короткий по раскрытию содержания экспоната»12.
При этом исследователи отмечали, что процесс восприятия экспозиции носит поверхностный характер, поскольку научно-вспомогательный материал (карты, схемы, диаграммы), призванный продемонстрировать взаимосвязанность явлений, интереса у посетителя не вызывает и потому «не прочитывается». В качестве одного из способов решения этой проблемы они предложили использовать возможности художественного оформления карт и диаграмм с целью привлечения к ним внимания посетителя.
Уже в 1920-е гг. исследователи пришли к выводу о том, что при анализе музейной аудитории необходимо сочетать метод наблюдения с анкетированием, опросом или интервью, поскольку принцип сопоставления результатов, полученных при помощи объективных и субъективных методов сбора информации, является важным условием надежности данных. Эту точку зрения разделяли и сотрудники ГИМа, поэтому мас-
11 Там же. С. 35-36.
12 Там же С. 38.
штабное изучение музейных зрителей методом объективных наблюдений сопровождалось анкетированием одиночных посетителей. Его проводили в I квартале 1931 г. в течение 3-х дней. Посетители получили 1149 анкет, 763 анкеты (66,5 %) были возвращены заполненными. Они дали возможность получить представление о социально-демографическом составе посетителей, о повторности посещений, о порядке осмотра музея. Наибольшие сложности с ответом вызвал вопрос «Помог ли вам музей понять прошлое по-марксистски?». 15,5% респондентов отказались от ответа. О трудности вопроса свидетельствовали и некоторые ответы: «Марксизма не читал» (крестьянин 49 лет), «Раньше про Маркса не слышал, только Горький» (рабочий), «Не пойму вопроса» (рабочий). Редакция этого вопроса была признана неудачной, но в целом, по мнению организаторов опроса, «массовый зритель в большинстве признал, что получил помощь от музея»13.
С проблемами воспитания подрастающего поколения были связаны исследования детской аудитории музеев, проводившиеся в 1930-е гг. К числу наиболее интересных относятся экспериментальные разработки, созданные в 19341935 гг. Центральной детской экскурсионно-туристической станцией (ЦДЭТС) совместно с Государственным историческим музеем. Исследованием руководила А. М. Кобылина; разработанная ею методика апробировалась в Политехническом музее, Музее революции СССР, Музее детской книги, Музее изобразительных искусств. В 1935 г. с целью распространения накопленного опыта ЦДЭТС и Музейный отдел Наркомпроса проводили полуторамесячный семинар по методике изучения юного посетителя музея14.
Разрабатывая программу исследования, А. М. Кобылина определила задачи, решение которых позволило бы оптимизировать экспозиционный показ для отдельных возрастных групп школьников. В частности, в ходе экспериментального исследования нужно было проанализировать зависимость восприятия музейного материала от характера экспонатов, от их количества,
13 Закалинская Е. Индивидуальная анкета как метод массового обследования музейного зрителя // Советский музей. 1933. № 1. С.42
14 См.: Кобылина А. М. Итоги семинара по методике изучения юного посетителя музея // Советский музей. 1935. № 4. С. 83-84.
расположения по маршруту, приемов работы экскурсовода и пр.
К опытным группам предъявлялись требования однородности их состава по возрасту учащихся и уровню подготовки. Поэтому к работе по изучению юных посетителей привлекалась школа, сообщавшая сведения о возрасте, успеваемости и социальном положении родителей.
В исследовании юных экскурсантов А. М. Ко-былина использовала метод объективного наблюдения, чтобы выяснить объем используемого материала, экскурсионные приемы и реакцию на них школьников. В отличие от других исследователей, сочетавших объективное наблюдение с анкетированием, она использовала метод письменного опроса, называя его «объективным учетом». Экскурсанты самостоятельно отвечали на контрольные вопросы по содержанию экскурсии, а подсчет количества верных и неверных ответов позволял дать объективные оценки восприятия музейного материала и выявить наиболее эффективные формы его подачи с учетом возрастных особенностей учащихся15.
Таким образом, в первые послеоктябрьские десятилетия в России шел достаточно активный процесс накопления опыта по организации и проведению социологических исследований музейной аудитории, при этом их главной задачей было выяснение доступности экспозиций и экскурсий новому массовому посетителю музеев. Формирование эмпирической базы сопровождалось методологической рефлексией. Если на первых порах анкетирование было единственным методом исследования, то уже на рубеже 1920-х-1930-х гг. инструментарий пополняется методом наблюдения, получившим широкое распространение в силу тех возможностей, которые он открывает для изучения процесса восприятия экспозиции.
Музейно-социологические исследования только начинали развиваться, и вполне естественно, что изучение посетителей имело определенные просчеты и недостатки. В частности, отсутствовала предварительная разработка программы исследования, не применялась выборка респондентов, что снижало репрезентативность полученных данных, невысоким был уровень обработки собранной ин-
15 См.: Кобылина А. М. К методике изучения юного зрителя музея // Советский музей. 1935. № 1. С. 64-69.
формации, анализ эмпирического материал часто сводился к простому описанию.
Во второй половине 1930-х гг. изучение музейной аудитории приостанавливается, поскольку социологию в СССР объявили буржуазной лженаукой, не совместимой с марксизмом и даже враждебной ему, а фундаментальные и прикладные исследования в области социологического знания фактически прекратились. Музейно-соци-ологические исследования возобновились лишь в 1960-е гг., а особый размах стали приобретать спустя десятилетие. Опыт изучения музейных посетителей, накопленный в первые десятилетия советской власти, оказался полезен современным исследователям, поскольку позволил не только использовать достигнутые результаты, но и избежать повторения ошибок.
Список литературы
1. Винклер Р. Л., Голенкова З. Т., Гридчин Ю. В. Становление и развитие марксистско-ленинской социологии в СССР в 20-30-е гг. // История становления советской социологической науки в 20-е-30-е годы: сб. статей. М.: Изд-во Ин-та социологии, 1989. С. 8-42.
2. Глаголев В. П. Изучение музейного зрителя на историко-революционном материале (опыт работы по применению метода объективного наблюдения к изучению одиночек в Музее революции СССР в 1931-1932 гг.) // Музей революции Союза ССР: сб. статей. Вып. 5. М.: Издание Музея революции СССР, 1933. С. 109-126.
3. Глаголев В. П. Об изучении музейного зрителя (На основании опыта Музея Революции за 1931-1933 гг.) // Методика музейной работы: Труды Музея революции СССР. Сб. 7. М., 1935. С. 86-106.
4. Дракохруст Е. И. Опыт изучения музейного зрителя // Советский музей. 1931. № 5. С. 31-40.
5. Закалинская Е. Индивидуальная анкета как метод массового обследования музейного зрителя. Из опыта работы Государственного Исторического музея // Советский музей. 1933. № 1. С. 41-45.
6. Иванова К. Опыт изучения экскурсионной работы со школьниками // Советский музей. 1935. № 4. С. 85-94.
7. Изучение музейного зрителя: Сборник Ме-тодическо-просветительного отдела / Под ред. Л. В. Розенталя. М.: Госуд. Третьяковская галерея, 1928. - 117 с.
8. Кобылина А. М. К методике изучения юного зрителя музея // Советский музей. 1935. № 1. С. 64-69.
53
9. Кобылина А. М. Итоги семинара по методике изучения юного посетителя музея // Советский музей. 1935. № 4. С. 83-84.
10. Петрунина Л.Я. Из истории социологических исследований в Третьяковской галерее. Телескоп // 2013. № 4 (100) С. 30-36.
11. Рафиенко Л. С. Из истории изучения посетителей музеев в 1920-1930-х годах // Вопросы
экскурсионной работы: Труды НИИ культуры. Т. 10. М., 1973. С. 193-211.
12. Розенталь Л. В. Как вести изучение музейного зрителя // Советский музей. 1931. № 2. С. 19-26.
13. Розенталь Л. В. Учет состава музейных зрителей // Советский музей. 1931. № 4. С. 81-83.
STUDYING MUSEUM AUDIENCE: SOCIOLOGICAL RESEARCHES 1920s - 1930s
Yureneva Tamara Yuryevna,
DSc in History,
Chief Researcher - Head of the Museum Policy Center, Russian Institute of Cultural and Natural Heritage by named D. S. Likhachev (Heritage Institute), Bersenevskaya nab. 18-20-22, 119072 Moscow, Russian Federation
E-mail: iureneva@mail.ru
Abstract
The article examines the experience of sociological researches of Russian museum visitors, analyzes the main directions and methods of studying the museum audience in the 1920s - 1930s. Keywords
Museum audience, museum visitor, museum, museum sociology, history of Russian sociology.
54
