CC BY
214
ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
В.И.Гребенюков
— к.и.н., профессор Нижневартовского государственного
гуманитарного университета
ИЗУЧЕНИЕ МЕЗОЛИТА СЕВЕРНОГО КАЗАХСТАНА (ДО КОНЦА 80-х гг. ХХ СТОЛЕТИЯ)
АННОТАЦИЯ. В статье рассматриваются ход и результаты исследования в отечественной науке 1960-х — 1980-х гг. памятников мезолита Северного Казахстана, прежде всего их хронологии.
The article contains a review of the course and the results of the Soviet historical studies of Northern Kazakhstan Mesolithic relics in the 1960s — 1980s, a special emphasis being laid on their chronology.
Первые мезолитические памятники на территории Северного Казахстана были открыты и частично исследованы Г.Б.Здановичем и Л.Я.Крижевской [7. С. 89; 8. С. 497]. В дальнейшем их исследованием занимался В.Ф.Зайберт. Мезолитические материалы были выделены, по словам В.Ф.Зайберта, на основе технологии, типологии и по характеру сырьевой базы из более чем 30-и коллекций, давших кремневый инвентарь. К мезолиту были отнесены полностью либо частично материалы четырех стоянок: Явленка 2, Мичуринская I, Бишкуль 2 и Боголюбово I. Датированы они были периодом позднего мезолита. Развернутой аргументации при датировке указанных памятников дано не было, но была предложена синхронизация с материалами стоянок Кокчетавской и Целиноградской областей (Ви-ноградовка XII и Тельмана Ка соответственно), датированных также поздним мезолитом и еще не опубликованных [7. С. 89, 109]. Материалы этих и других стоянок были изданы позднее, при этом им были предложены более широкие аналогии, периодизация и хронология [9. С. 124—127].
Типологический состав орудийных комплексов стоянок, отнесенных В.Ф.Зайбертом к позднему мезолиту, — пластины с прямо обработанным и скошенным концом, резцы угловые, боковые и срединные, пластины с притупленным краем, наконечник стрелы на пластине, концевые скребки, симметричная трапеция, параллелограммы — вряд ли позволял столь однозначно датировать стоянки. Видимо, поэтому они были синхронизированы с верхними слоями грота Дам-Дам-Чешме 2, с материалами нижних слоев пещеры Джебел и стоянкой Оюклы. Основанием для синхронизации в первом случае (Дам-Дам-Чешме 2) послужили такие общие показатели, как пластинчатость коллекций и характер ретуши, во втором случае (Джебел) — пластины с притупленной спинкой и скребки на отщепах, в третьем случае (Оюклы) — боковые резцы, пластины с ретушью, скребки [9. С. 126]. Отмеченные В.Ф.3айбертом типы орудий при синхронизации никем и никогда не признавались диагностичными при определении эпохальной принадлежности комплексов. Все указанные типы изделий достаточно характерны для неолита, а пластины с притупленным краем, появившись в конце верхнего палеолита, доживают в отдельных районах до энеолита [3. С. 164, 168.]. В то же время такие изделия, как симметричная трапеция и параллелограммы, были полностью исключены из анализа. Оба типа изделий находились в одном комплексе (стоянка Тельмана Ка) и позволяли достаточно уверенно датировать его неолитом [26. С. 108—109, рис. 8, 16].
Две стоянки (Куропаткино I и Виноградовка 2) были датированы В.Ф.Зайбертом ранним мезолитом. Основанием для такой датировки послужили данные стратиграфии, кремневый инвентарь, отличавшийся «сильной палеолитической традицией», среди которого наиболее выразительными типами были резцы на отщепах, нуклевидные скребки, пластины с притупленным краем, скобели на отщепах. Указанные стоянки были синхронизированы
«...без учета выраженных особенностей» в кремневом инвентаре, по специфике стратиграфической позиции (приуроченность культурных слоев к суглинку) с сюньским и романовским этапами мезолита Предуралья и с янгельским началом яхтыкульского этапов мезолита Зауралья [9. С. 126]. Но по схеме Г.Н.Матюшина — это средний мезолит [22.
С. 156—157, рис. 43; С. 162—163, рис. 44].
Возвращаясь к материалам стоянок, датированных В.Ф.Зайбертом поздним мезолитом, нельзя не обратить внимание на условия их сборов. На одной из стоянок, Бишкуль 2, в заложенном шурфе был обнаружен фрагмент керамики [8. С. 104]. Следовательно, с точки зрения стратиграфии, собранный с поверхности материал был явно моложе керамики, что могло исключить его датировку поздним мезолитом.
В связи с предложенной В. Ф.Зайбертом синхронизацией его материалов с инвентарем грота Дам-Дам-Чешме 2 нам представляется небезынтересным затронуть данную проблему именно в плане синхронизации. Исследователь этого интересного памятника ГЕ.Мар-ков синхронизировал слои 5—6 Дам-Дам-Чешме 2 со слоем «В» Шанидара, нижними горизонтами Хоту и Гари-Камарбанда. По его мнению, хронологически примыкает к материалам 5—6 слоев и инвентарь 7-го слоя [18. С. 119]. Прослойку 4 «низ» Г.Е.Марков датировал поздним мезолитом — докерамическим неолитом и синхронизировал по возрасту с Джармо [18. С. 122]. Но все могло быть представлено иначе. Дело в том, что слой 4 «низ» отделен от нижележащего 5-го слоя лишь минерализованной прослойкой, в то время как, к примеру, нижние слои Гари-Камарбанда отделены от искомого периода мощной пачкой отложений, соответствующих 22—10 слоям Гари-Камарбанда. В то же время по характеру первичной заготовки и по типологическому составу орудийных комплексов можно отметить большие черты сходства между 5 слоем и 4-м. Идентичны разносторонние высокие треугольники, трапеция из 5-го слоя достаточно близка трапециям из 3-го слоя [18. С. 111, рис. 5, 8; С. 116, рис. 10, 9]. Трапеция 4-го слоя «верх» с вогнутыми сторонами [18. С. 113, рис. 7, 1] наиболее близка трапециям из 27—24 слоев Гари-Камарбанда [27. С. 111, рис. 8, 19—21, 24, 29—30]. На идентичность отдельных категорий инвентаря слоя 4 «верх» Дам-Дам-Чешме 2 и нижних слоев Гари-Камар-банда указывал и А.В.Виноградов [2. С. 125].
Показателем противоречивости хронологии Дам-Дам-Чешме 2 может служить и мнение А.П. Окладникова по этому поводу. В свое время нижний слой грота Кайлю был синхронизирован им с 12—14 слоями пещеры Гари-Камарбанд. Эта синхронизация была проведена на основе наличия острий с затупленной спинкой в виде удлиненных узких сегментов из соответствующих слоев указанных памятников [23. С. 60]. В то же время в связи с наличием трапеций, нижний слой Кайлю и Дам-Дам-Чешме 2 должны были, на взгляд А.П.Ок-ладникова, «. по времени следовать за более архаическим комплексом с сегментами из пещеры Дам-Дам-Чешме 1» [23. С. 61—62].
По стратиграфической колонке К.Куна, слои 12—14 Гари-Камарбанда завершают фазу среднего мезолита. Учитывая мнение А.П.Окладникова, этим временем датировались как материалы нижнего слоя Кайлю, так и нижних слоев Дам-Дам-Чешме 2. Иную картину развития мезолита Восточного Прикаспия мы наблюдаем у Г. Е. Маркова. Прослойку 4 «низ» Г.Е.Марков сопоставлял по времени с 25—12 слоями Гари-Камарбанда, а кремневые комплексы 5—6 слоев Дам-Дам-Чешме 2 с нижними горизонтами Гари-Камарбанда, датированными К.Куном ранним мезолитом [18. С. 119]. С мнением Г.Е.Маркова была согласна Г. Ф. Коробкова, также синхронизировавшая нижние слои Дам-Дам-Чешме 2 (4 «низ», 5—7) с нижними слоями Гари-Камарбанда (слои 27—24) [13. С. 22—23].
Невозможно было не учитывать и мнение В.Н.Логвина по вопросу о «позднемезолитических» коллекциях Северного Казахстана. Им была поставлена под сомнение «чистота» мезолитических коллекций, полученных на многослойных памятниках Тельмана IX, XIV и др. При сопоставлении материалов памятников Казахстанского Приишимья с материалами памятников Кустанайского Притоболья наибольшее сходство части приишимских
материалов было обнаружено не с мезолитическими, а с неолитическими, маханджарски-ми памятниками степного Притоболья [16. С. 60]. Это касалось близости ширины пластин и индекса пластинчатости коллекций, «:.. .Евгеньевка I — 90,5%, на Дузбае 6 — 92,9% пластин (мезолитические памятники, по В.Н.Логвину. — В.Г), на эталонном маханджарском памятнике Соленое Озеро 2 — 81,4% (неолит, по В.Н.Логвину. — В.Г), на отнесенных к мезолиту приишимских памятниках Тельмана VII — 69,7%, Тельмана VIIte — 85,7%, Тельмана ГХа — 81,4%, Виноградовка XII — 74,2%, Явленка 2 — 86,0%.» [16. С. 61].
Таким образом, кремневая индустрия рассмотренных стоянок Северного Казахстана несомненно в целом попадает под определение «микролитическая», в то время как весь инвентарь грота Дам-Дам-Чешме 2 в это определение не вписывается. В этой связи представляется не случайной противоречивость предлагаемых для материалов грота Дам-Дам-Чешме 2 синхронизации и постоянное акцентирование внимания исследователями на их архаизме [2. С. 124—125; 11. С. 113; 21. С. 63, и др.]. По нашему мнению, весь инвентарь грота Дам-Дам-Чешме 2 мог быть синхронизирован лишь с нижними слоями Гари-Камарбанда и датирован верхним палеолитом, в связи с чем предложенная В. Ф. Зайбертом синхронизация не выдерживала критики, а мезолит Северного Казахстана, безусловно, требовал более тщательного изучения.
В 1975 г. был открыт первый мезолитический памятник в Кустанайском Притоболье — стоянка Евгеньевка I [17. С. 270]. Микролитический кремневый инвентарь, в составе которого были такие показательные типы изделий, как симметричная и асимметричная трапеции, позволили первоначально синхронизировать стоянку Евгеньевка I со слоем Vа пещеры Джебел, единственного слоя давшего одновременно симметричные и асимметричные трапеции [17. С. 275; 24. С. 194—195]. В связи с тем, что слои V и Vа многие исследователи, «.начиная с А.П. Окладникова», сопоставляли с Джейтуном, «.можно думать, — писал В.Н.Логвин, — что 6 и 5—6 слои Джебела, а следовательно, и стоянка Евгеньевка I, относятся к более раннему, до-джейтунскому времени» [16. С. 8—9]. Пересмотр хронологической позиции материалов стоянки Евгеньевка I, возможно, был преждевременным. Нельзя было не учитывать возможность длительного бытования памятников с трапециями двух типов в коллекциях. Кроме того, нет ничего странного в том, что на юге уже начался неолит, а на более северных территориях вполне мог продолжаться мезолит. Принадлежность памятника к неолиту достаточно давно определяется наличием керамики, а не типологическим составом кремневого инвентаря, который в позднем мезолите и раннем неолите вряд ли имел существенные различия. Чрезвычайно показательны в этом плане мнения исследователей в связи с материалами стоянки Оюклы I [19. С. 67—82]. Архаичный комплекс кремневого инвентаря с сильными мезолитическими и даже верхнепалеолитическими чертами, по мнению Г. Ф.Коробковой, и развитые формы керамики первоначально вызывали сомнение относительно их одновременности [12. С. 99—101]. И позднее, когда были открыты другие стоянки оюклинского типа, подтвердившие единство архаичного кремневого инвентаря и керамики, исследователи затруднялись объяснить данный «феномен» [2. С. 127; 20. С. 67—76].
Немного позднее, чем стоянка Евгеньевка I, в Кустанайском Притоболье были открыты мезолитические памятники несколько иного типа — Дачная и Дузбай 6. Основной особенностью этого типа памятников было отсутствие геометрических микролитов, пластин с притупленным краем и большая степень микролитоидности коллекций по сравнению с инвентарем стоянки Евгеньевка I [16. С. 58]. Все прочие типы орудий — пластины с торцовой обработкой, скошенные острия, резцы, скребки на пластинах, резчики, пластины с выемками — имелись в инвентаре стоянок обеих типов [16. С. 8; 15. С. 56]. Довольно существенны были и отличия в ширине пластин двух групп памятников. Если на стоянке Ев-геньевка I пластины шириной 3—4 мм единичны, то на Дузбае 6 они составляли более 30% всех пластин [16. С. 8]. На основании отмеченных отличий В.Н.Логвиным был сделан
вывод о существовании в Кустанайском Притоболье двух типов мезолитических памятников — с геометрическими микролитами и без них — представленных стоянкой Евгеньевка I с одной стороны (первый тип, по В.Н.Логвину) и Дузбай 6, Дачная с другой (второй тип).
По общему облику кремневого инвентаря материалы стоянки Евгеньевка I были синхронизированы с янгельским этапом янгельской культуры мезолита Южного Зауралья и со слоями 6 и 5—6 Джебела [16. С. 8]. Верхняя граница определялась временем конца VII — начала VI тыс. до н.э., и, судя по аналогиям с указанными слоями Джебела, финальным мезолитом. Исходя из аналогий с янгельскими материалами, нижняя граница бытования материалов стоянки Евгеньевка I определяется временем среднего мезолита [22. С. 162— 163, рис. 44].
Материалы памятников второго типа были сопоставлены по времени В.Н.Логвиным с мезолитическими памятниками лесостепного Зауралья и ильмурзинскими стоянками мезолита Предуралья. Верхняя граница их бытования была определена концом VII — началом VI тыс. до н.э. [16. С. 9, 10]. По схеме развития мезолита Предуралья, ильмурзинские материалы в целом характеризуют мезолит не позднее его среднего этапа. Их верхняя дата, по Г.Н.Матюшину, не выходит за пределы VIII тыс. до н.э. [22. С. 156—157, рис. 43]. С учетом приведенных несоответствий В.Н.Логвиным впервые на казахстанских материалах был поставлен вопрос о соотношении во времени выделенных им типов стоянок. Однако однозначного ответа на поставленный вопрос исследователем дано не было [16. С. 10, 61—62]. Очевидно, В.Н.Логвина, помимо явного недостатка собственных материалов для решения данного вопроса, смутило наличие двух мезолитических культур, выделенных Г.Н.Матюшиным на Южном Урале, — романовско-ильмурзинской в Предуралье и янгельской в Зауралье — одной без геометрических микролитов и поэтому более соответствующей второму типу мезолитических памятников Кустанайского Притоболья (по В.Н.Логвину) и с геометрическими микролитами, параллели которой были определены в первом типе [16. С. 61—62].
Переосмыслению двойственной позиции В.Н.Логвина, допускавшего в последовательности смены во времени памятников первого и второго типа любой вариант [16. С. 61—62], могли способствовать материалы, использованные нами при рассмотрении проблемы выделения мезолита. Большая часть из них была знакома В.Н.Логвину. Рассматривая проблему временного перерыва в использовании геометрических микролитов мезолитическим населением, мы приводили данные, свидетельствующие о безусловной асинхронности указанного явления и пришли в целом к достаточно однозначному выводу [5. С. 91—98]. В качестве дополнительного аргумента в пользу разновременного бытования мезолитических памятников, давших коллекции двух типов — вначале без геометрических микролитов, а затем с геометрическими микролитами, первичной заготовкой для изготовления которых служила правильная тонкая ножевидная пластина, можно привести материалы из лесостепного Зауралья, опубликованные В. Ф. Старковым, где геометрические микролиты отсутствуют [25. С. 21—36]. В то же время на территории, непосредственно примыкающей к Предуралью, в частности, в Северном Прикаспии, Среднем Предуралье широко известны коллекции, полученные с мезолитических и неолитических памятников и содержащие геометрические микролиты [1. С. 14—16; 14. С. 31—32; 4. С. 57, 84; 6. С. 10, и др.].
В связи с вышеизложенным, схемы развития мезолита Южного Урала, предложенные Г.Н.Матюшиным, скорее всего отражали степень наших знаний об искомом периоде, нежели реальное положение дел. Наличие двух ареалов на Южном Урале и колоссальный материал, характеризующий мезолитические культуры Зауралья и Предуралья, скорее свидетельствовали о длительности периодов мезолита, как с геометрическими микролитами, так и без них. Аналогичная картина прослеживалась и в Средней Азии, где также имеются мезолитические комплексы двух типов, с трапециями и без них. Последние характеризовались наличием небольшого количества сегментов и сильной микролитоидностью
пластинчатого инвентаря [12. С. 140; 10. С. 106]. Эти комплексы хронологически могли быть сопоставлены со вторым типом (по В.Н.Логвину) мезолитических памятников Кус -танайского Притоболья, также характеризуемых высокой микролитоидностью.
Следует отметить одну общую тенденцию, характерную для некоторых исследователей мезолита Казахстана изучаемого периода. При сравнительно-типологических сопоставлениях своих материалов с инвентарными комплексами сопредельных регионов в первую очередь обращалось внимание на технические особенности сравниваемых типов орудий, а не на специфику технологии, что, естественно, требовало привлечения других «весомых» подтверждений в виде геологических, палеоклиматических и других данных. Как мы пытались показать, «комплексный подход» в таком виде и в данном случае оказался несостоятельным. Сравнительно-типологический метод, при всех его достоинствах, без учета иерархии сравниваемых признаков, оказывал порой далеко не лучшую услугу исследователям.
ЛИТЕРАТУРА
1. Барынкин П.П., Васильев И.Б., Выборнов А. А., Козин Е.В. Мезолит и неолит Северного Прикаспия // Проблемы эпохи неолита степной и лесостепной зоны Восточной Европы: Тез. докл. предстоящей обл. конф. 18—21 февраля 1986 г. (далее — ПЭН). Оренбург, 1986.
2. Виноградов А.В. Древние охотники и рыболовы Среднеазиатского междуречья. М., 1981.
3. Виноградов А.В. Неолитические памятники Хорезма. М., 1968.
4. Голдина Р. Д., Гусенцова Т.М. Поселение Моторки 2 в нижнем течении р.Валы: Материалы археологических памятников Камско-Вятского междуречья. Ижевск, 1979.
5. Гребенюков В.И. Семантический уровень исследований в историографии мезо-энеолита Казахстана. Дис. ... канд. ист. наук. М., 1990.
6. Гусенцова Т.М. Новые поселения эпохи камня в бассейне р.Валы. Приуралье в древности и средние века. Устинов, 1986.
7. Зайберт В.Ф. Памятники каменного века Петропавловского Приишимья // Советская археология (далее — СА). 1979. № 1.
8. Зайберт В.Ф., Зданович Г.Б., Зданович С.Я. Работы в Северном Казахстане // Археологические открытия 1971 года. М., 1972.
9. Зайберт В.Ф., Потемкина Т.М. К вопросу о мезолите лесостепной части Тоболо-Иртышского междуречья // СА. 1981. № 3.
10. Исламов УИ., Тимофеев В.И. Культура каменного века Центральной Ферганы. Ташкент, 1986.
11. Коробкова Г.Ф. Мезолит Средней Азии и его особенности // Краткие сообщения Ин-та археологии АН СССР (далее — КСИА). 1977. Вып. 149.
12. Коробкова Г.Ф. Орудия труда и хозяйство неолитических племен Средней Азии // Материалы и исследования по археологии СССР (далее — МИА). 1969. № 158.
13. Коробкова Г.Ф. Проблема культур и локальных вариантов в мезолите и неолите Средней Азии // КСИА. 1970. Вып. 122.
14. Ластовский А.А. Новые мезолитические памятники с р.Малый Узень в Волго-Уральском междуречье // ПЭН.
15. Логвин В.Н. К вопросу о происхождении маханджарской культуры // ПЭН.
16. Логвин В.Н. Неолит и энеолит степного Притоболья: Дис. ... канд. ист. наук. М., 1986.
17. Логвин В.Н. Новый памятник каменного века Кустанайской области // СА. 1977. № 4.
18. Марков Г.Е. Грот Дам-Дам-Чешме 2 в Восточном Прикаспии // СА. 1966. № 2.
19. Марков Г.Е. Раскопки первобытной стоянки Оюклы // Вестн. Моск. ун-та (далее — ВМУ). Сер. 9. Ист. 1961. № 3.
20. Марков Г.Е., Хамракулиев С. Новая стоянка оюклинской культуры в Северном Прибалханье // ВМУ. Сер. 8. Ист. 1980. № 4.
21. Массон В.М. Поселение Джейтун // МИА. 1971. № 180.
22. Матюшин Г.Н. Мезолит Южного Урала. М., 1976.
23. Окладников А.П. Верхнепалеолитическое и мезолитическое время // Средняя Азия в эпоху камня и бронзы / Отв. ред. В.М.Массон. М., 1966.
24. Окладников А.П. Пещера Джебел — памятник древней культуры Прикаспийских племен Туркмении // Тр. Южно-Туркменской археологической комплексной экспедиции. 1956. Т. 7.
25. Старков В.Ф. Мезолит и неолит лесного Зауралья. М., 1980.
26. Формозов А.А. Каменномостская пещера — многослойная стоянка в Прикубанье // МИА. 1971. № 173.
27. Coon C.B. Cave explorations in Iran. Philadelphia, 1951.
