CC BY
36
стереотипах коллективного «Мы», которое понятно и знакомо в силу тесной связи с прошлым, с тем, что несет в себе определенность и порядок.
Поэтому модернизационный либеральный проект будущего российской государственности обречен на стагнацию в силу его чуждости глубинным, ментальным образам социального порядка и стабильности в самосознании граждан.
Литература
1. Пантин В.И., Лапкин В.В. Трансформация национально-цивилизационной идентичности современного российского общества: проблемы и перспективы // ОНС. 2004. № 1.
2. Национальный интерес versus государственный интерес: теоретические понятия и поли-
тическая реальность («Круглый стол») // Полис. 2000. №1.
3. Согрин В.В. Политическая история современной России. 198 5-2001: от Горбачева до Путина. М., 2001.
4. Зимин В.А. Политическая культура электората в избирательных кампаниях // Власть. 2003. №4.
5. Tucker R. Political Culture and Leadership in Soviet Russia: From Lenin to Gorbachev. New York-London, 1987.
6. Бирюков Н.И., Сергеев B.M. Между дуализмом и соборностью // ОНС. 1998. № 4.
7. Кара-Мурза С. «Мы еще поборемся!» // Литературная газета. 2007. 26 сентября - 2 октября.
8. Клямкин И.М., Тимофеев Л.М. Теневая Россия: экономико-социологическое исследование. М., 2000.
В.В. Макаров
ИЗ ОПЫТА САМОУПРАВЛЕНИЯ ДРЕВНЕРУССКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В статье анализируется исторический опыт самоуправления восточных славян на примере политической практики Великого Новгорода, а также причины и условия постепенного угасания вечевой формы народовластия.
Ключевые слова: вече, народовластие, самоуправление, община, обычай, самодержавие, принцип единогласия.
История активного развития политических институтов в нашей стране, имеющая одним из своих истоков политическую культуру Великого Новгорода, сохранила свидетельства об исконных формах народного самоуправления, укоренившихся в русской культуре. Наиболее известной из таких форм является народное собрание, получившее на Руси наименование «вече». Вече является институтом обычного права, поэтому нельзя указать конкретного времени его возникновения. Обычай обсуждать и решать общественные дела на народных собраниях существовал у славян издавна. Более того, исконность этой формы самоуправления позволяет утверждать, что вече являлось повсеместно распространенным учреждением не только у русских, но и у других славянских племен, а также у древних германцев и вообще у арийцев [8, с. 154].
Первоначальной (первобытной) ступенью вече в Великом Новгороде был совет рода, племени («весь мир») или, как это обозначалось в
Литовско-Русском государстве, - «копа». «Копа» (отсюда «скопом», «копить», «скапливаться» и др.) - это собрание, сход жителей, «малое вече», посредством которого решались важнейшие местные вопросы жизни и быта в общине. В частности, на копе отправлялось правосудие, рассказывая об особенностях которого, И. Малиновский пишет: «Целая волость, а иногда несколько волостей составляли "копный" округ. Когда в пределах округа совершалось преступление, то ближайшие к месту совершения преступления домохозяева были обязаны разыскать преступника по горячим следам. Эти ближайшие домохозяева составляли малую или "горячую" копу. 'Торячая копа" производила предварительное дознание: "гнала след", делала обыски у подозрительных лиц, опрашивала пострадавших, свидетелей. Затем собиралась "великая" копа, состоявшая из всех "мужей" копного округа. Здесь происходило судебное следствие и постановлялось решение. В древности власть "коп-
ного суда" простиралась на все население коп-ного округа» [5, с. 462].
Формы непосредственного осуществления местного самоуправления объективно и исторически складываются у каждого конкретного народа по-своему. Возникновение потребности в решении общих дел сначала на семейном совете, затем на родовом, племенном и т.д. собраниях обусловлено естественными причинами - необходимостью решения общих вопросов в интересах всех членов соответствующей социальной общности. Невозможно представить себе ситуацию, при которой полномочия на решение общих семейных дел будут сосредоточены в одних руках, будь то домовладыка или самый инициативный член семьи. К такой узурпации власти не располагают ни родственные отношения, ни сложившийся веками обычай, ни культурные традиции русского народа, ни тот нравственно-духовный потенциал, который был накоплен предыдущими поколениями. В отличие от искусственного, естественный порядок самоуправления вырастает из самых недр народной жизни, возникает сам собой, без всяких посторонних влияний, из простой потребности в устроении жизни общих дел [1, с. 11].
В древности посредством вече реализовыва-лась потребность народа в обсуждении и решении насущных дел. «Новгородцы бо изначала, и Смоляне, и Кыяне, и Полочане, и вся власти, яко-же на думу на вечя сходятся, на что же старейшие сдумают, на том же пригороды станут», -читаем в Лаврентьевской летописи. Поэтому правы те, кто называет вече общечеловеческим явлением. Потребность в политическом совещании вызвана не правом, а практической необходимостью. Именно поэтому вечевая форма самоуправления вырастает из самой народной жизни, а не навязывается искусственно извне, как это характерно для юридических норм. При этом выявляется такая обусловленность: те явления, которые порождаются практической необходимостью, служат самой благоприятной почвой для создания господствующей практики, то есть для зарождения и укрепления обычного правила, правового обычая [4, с. 162-163]. Таким образом, в основе обычая (покона) лежит практическая необходимость, разумное правило поведения.
Самой простой и потому распространенной формой общественного совещания, закрепленной в том числе и в действующем законодательстве о местном самоуправлении, имевшей место в Великом Новгороде, являются народные собрания (сходы). Исконное название принципа са-
моуправления, положенного в основу любого свободного и самостоятельного народного собрания, -самодержавие, что буквально означает «сами управляющиеся» («сами держащие»). Только с образованием Московского царства это понятие приобрело другой смысл и стало означать неограниченную власть главы государства, государя, монарха. Разумеется, такая власть не была воспринята народом добровольно, как итог и закономерное следствие развития русского мира на соответствующем историческом этапе. Она была ему навязана обстоятельствами, вызвана необходимостью. Вместе с тем известно, что русский народ никогда не был привязан к этой форме абсолютной власти, как не может быть привязан никакой народ к рабству и гнету [ 1, с. 5].
Именно благодаря культурному единению каждый житель древнего Новгорода считал общественное дело своим личным. В качестве характерного признака вечевого управления выделялось объединение частных интересов и целей с общественными. При этом каждый член общины считал себя вправе осуществлять все цели, входившие в сферу его интересов, хотя бы они затрагивали и интересы общественные, собственными средствами [4, с. 166]. К сожалению, в жизни современных социальных общностей такого единения не наблюдается. И, как представляется, главная причина такого положения состоит в замещении местного самоуправления государственным централизованным управлением. Этот процесс всегда оборачивается пассивностью «народных масс», которые перестают считать общественные и личные дела в совокупности своими собственными.
Немаловажным, хотя и второстепенным по своему значению при участии в вечевом управлении является достижение относительного экономического равенства. Это связано с тем, что экономические интересы всегда оказывают довлеющее воздействие на поведение человека при участии в решении общих дел. Имущественное расслоение имеет и другую показательную сторону - часто оно обращается в неравенство образованности в разных группах народонаселения. В связи с этим богатство становится источником не только экономического, но и, вообще, общественного превосходства. Поэтому причину экономического неравенства нельзя искать только лишь в особенностях личности человека и объяснять его природным дарованием или индивидуальной предрасположенностью. Этот вопрос, без сомнения, носит и социально-управленческий характер.
Экономическое неравенство, наблюдаемое сегодня и приобретающее огромные размеры, является показателем «болезни» современного способа жизни. В этой связи древние общества, основанные на родовых отношениях, являют собой пример противоположный: крепкие семейные узы не дают проявляться низменным качествам человеческой натуры, сдерживая проявление нравственных пороков. Именно такое естественное сдерживание и обеспечивает условия для существования вечевой формы самоуправления. Однородность существования подобных условий повсеместно, в масштабах не только Великого Новгорода, но и всей страны, позволяет принять точку зрения В.И. Сергеевича о том, что «вечевой быт был явлением необходимым в древней России, а потому и всеобщим» [6, с. 20].
Отсутствие на вече оформленного цензами расслоения по экономическому, образовательному, культурному и т.п. признакам не позволяло сформироваться замкнутым социальным сословиям с корпоративной организацией. Но вместе с тем эти отличия были обусловлены главным образом личностью отдельных людей, а не теми юридическими нормами, которые их закрепляли за человеком и его потомством. Не было и корпоративного устройства, объединяющего членов одного и того же класса [5, с. 92]. Поэтому не возникало оснований для создания партийной системы, основанной на разделении интересов населения. Эта система появляется в Новгороде значительно позже, уже после окончательного формирования структур публичной власти в виде князя и его служилого аппарата. Именно в связи с тем, что органы административно-политической деятельности стремились к расширению своего политического влияния посредством узурпации публичной власти, появилась потребность в создании политической партии, отражающей эти стремления и готовой их защищать в качестве организованной общественной силы. Определяя сущность партийной системы, Л.А. Тихомиров указывает на то, что «господство партий проявляется, прежде всего, во внушении народу своей частной воли, своего мнения. Партии пытаются поймать избирателей на слове, окончательно подавив их собственную волю партийной агитацией. После выборов народ вообще исчезает с политической арены, его уже не ублажают, а игнорируют. Теперь главное - это соотношение сил, дающих возможность формировать правительство. Партии становятся властными суверенами, а народ продолжает быть безгласным и безвластным до нового "Юрьева дня" подачи бюллетеней» [7, с. 45]. Таким образом, партийная система, где она возникает, что можно
проследить и на истории Великого Новгорода, есть неотъемлемый элемент, встроенный в систему публичной власти и служащий в действительности не объединению общественных интересов, а расколу общества по признаку идеологических пристрастий.
Общественное объединение, контролируемое лицами, ставящими перед собой истинно благие цели, всегда будет готово к достижению единения с другими общественными силами. При этом руководствоваться будет не собственными амбициями, а стремлением к «одиночеству» (принцип единогласия принятия решения на новгородском вечевом собрании), выражением твердого намерения пожертвовать своими интересами ради принятия общего решения. А в таких случаях сама целесообразность существования партий подвергается сомнению, так как цель вечевого собрания заключена не в победе в политической борьбе, а, напротив, в установлении всеобщего мира и согласия путем принятия общего решения. Историческая практика проведения вечевых собраний показала, что как только среди присутствующих возникало разногласие, никакое постановление было невозможно до тех пор, пока разногласие так или иначе не было устранено [4, с. 125]. Этим обеспечивалось достижение согласия по общему решению, устраивающему всех участников собрания.
В вече принимали участие все свободные люди без каких-либо ограничений. «Свободными» являлись взрослые мужчины, создавшие собственную семью и ставшие самостоятельными.
Отсутствие на вече женщин не считалось «дискриминацией по половому признаку», так как само собой разумелось, что управление общими делами является мужским занятием. Другое дело, когда вследствие смерти мужа забота о судьбе хозяйства ложилась на плечи жены. В этом случае вдова, мать заступала для детей на место отца. А сами дети при матери не имели права на участие в вече, если только не отказывались от отцовского дома [2, с. 43]. В то же время не было строгих запретов относительно участия женщин, подростков и детей, живущих в семье родителей, в вече. Каждый желающий мог присутствовать на народном собрании. Точно таким же образом и созывалось вече. Бить в вечевой колокол был вправе любой член общины. Что интересно, духовенство не имело права участвовать в вече -исконной форме славянского самодержавия - в силу того, что в народе еще жила память о его чуждом (иноземном) происхождении [3, с. 43].
Право на участие в управлении общими делами напрямую зависело от готовности выбранного представителя нести ответственность перед
своими сородичами, так как каждый старший (то есть самостоятельный член семьи) отчитывался в результатах своей деятельности перед младшими (то есть членами семьи, находящимися на иждивении). Если человек готов был взять на себя ответственность за судьбу своей семьи, рода, общины, он мог рассчитывать на получение доверия в выполнении такой высокой обязанности. А если не готов или не хотел, он и не имел права на участие в решении общих дел на совете (копе, вече). Поэтому вольные работники (строители, ремесленники, скоморохи и т.д.), кочующие из одной общины в другую в поисках временной работы, не имели права на участие в вече. Старшинство (главенство над семьей) признавалось не по возрасту, а по способностям к управлению общими делами. Оттого и в вечевых собраниях могли участвовать лишь те семейные предводители, которые имели отдельное самостоятельное хозяйство.
Особых правил созыва вече в определенный срок также не существовало. Оно собиралось в случаях, когда в этом возникала необходимость. Участие в народном собрании не считалось обязанностью. И вместе с тем не являлось самоцельной и самодостаточной деятельностью, которой призван заниматься человек. Никакой специальной (формальной) процедуры проведения вече, соблюдение которой было бы необходимо для признания его правомерным, не существовало. Напротив, имелось непременное фактическое требование, предъявляемое самой жизнью: всякое вече считалось состоявшимся и правильным независимо от того, кто его собирал и где оно происходило. Главный вопрос заключался лишь в одном - представляло ли данное собрание весь народ или часть его.
Безусловно, решения, принимаемые на вече, не всегда могли быть правильными, полностью соответствующими тем жизненным обстоятельствам, которые вынуждали их принимать. Правильность принимаемых решений диктовалась практикой жизни, развитием чувства осознания каждым участником вече сопричастности к решению общих дел. Необходимость принятия соответствующего решения понималась каждым, во главе угла стояло стремление к одиночеству, удовлетворению общих интересов, а не реализация собственных устремлений. Народ учился на своих ошибках, в возникновении которых мог обвинять только себя. Это заставляло ответственно относиться к выработке приемлемого для всех решения.
С ростом городов и их населения в новгородской волости возможности оперативного управления общими делами на вече сужались, проис-
ходило деление городской территории на районы (например, в Новгороде - концы), управляемые собственными советами. Возникла потребность в учреждении отдельных должностей, необходимых для решения переданных вече незначительных, но требующих скорого разрешения, вопросов (сбор вече, местный суд, благоустройство территории и т.д.). Первоначальной из известнейших таких должностей стала выборная должность десятского - помощника старосты. На эту должность на вече избирался один муж из десяти дворов. Впоследствии из десятских избирался сотский, из сотских - пятисотский, тысяцкий и посадник. Эта структура легла в основу военно-командной организации ополчения (войска).
Стечением времени в условиях мирной жизни внимание княжеской власти постепенно переключается с решения военных вопросов на область народного самоуправления, подготавливая этим необходимую почву для выделения самостоятельной административной функции по решению общих хозяйственных вопросов волости. Естественно, формирующийся класс боярства, состоящий из так называемых «лучших людей», заслуживших родовой авторитет среди местного населения, был крайне заинтересован в закреплении своего особого общественного положения в виде властных привилегий, что не представлялось возможным без образования на-добщинных органов управления. Это была сделка с совестью, порождающая трудный нравственный выбор межд у искушением властным господством и сохранением равенства, который, как показывает история, был сделан не в пользу последнего. Усугубление этого движения на Руси в совокупности с другими разлагающими обстоятельствами (например, насильственным крещением) привело к насаждению абсолютной монархии, опирающейся на христианские каноны божественного происхождения власти и оправдательную политику «просвещенного деспотизма».
В современных условиях, характеризующихся политической апатией населения, интерес к участию в управлении общими делами слабеет, подогреваясь только информационными избирательными технологиями. Это тревожный признак, говорящий в первую очередь о том, что современный человек находится в плену информационного, экономического и социально-политического закабаления, вызывающего не только безразличие к происходящим вокруг событиям, но, что самое страшное, - дезорганизацию цен-ностно-мотивационных установок и жизненных приоритетов.
Следует признать, что в современных условиях вече, как и другие подлинно самодержавные формы управления, нежизнеспособно. Вечевая форма управления может возникнуть и существовать только тогда, когда члены общества ведут родственный образ жизни, имеют единые идеалы и связаны всеобщим стремлением к их достижению, однородны по социальному составу, искренне желают единения в мыслях, устремлениях и действиях, а также готовы добиваться его всеми доступными средствами.
Литература
1. Алексеев В.П. Начало и конец самодержавия в России. М., 1906.
2. Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства. СПб., 1999.
3. Беляев И.Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М., 2008.
4. Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 2005.
5. Малиновский И. Лекции по истории русского права. Ростов н/Д, 1918.
6. Сергеевич В.И. Вече и князь. Русское государственное устройство и управление во времена князей Рюриковичей. М., 1867.
7. Тихомиров Л. А. Критика демократии. М., 1997.
8. Филиппов А.Н. Учебник истории русского права. Юрьев, 1912.
Н.Б. Комова
МОНАРХИЧЕСКАЯ ИДЕЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВОМ КОНСЕРВАТИЗМЕ
Статья посвящена анализу идей российских консерваторов XIXв. в отношении правовой природы и социокультурных основ русской монархии. Показана важная роль монархической власти для сохранения устойчивого развития национальной государственности, ее эволюции, противодействия политическому радикализму.
Ключевые слова: монархизм, монархическая власть, реформы, консерватизм, традиционализм, либерализм, государственная власть, легитимность.
Кажется очевидным, что исследование политико-правовой доктрины российского консерватизма предполагает концептуальный анализ таких категорий, как традиционализм, консерватизм, либерализм. Поэтому проблема переносится в сферу не только выяснения тех смыслов, которые зафиксированы в данных понятиях или хотя бы связываются с ними на уровне научных и ненаучных интуиций, но и в область отношений, складывающихся между ними, тем более, что в современной литературе, как и в литературе XIX века, достаточно часто между понятиями «консерватизм» и «традиционализм» особых различий не делалось. Кроме этого, достаточно давно сложилась традиция рассматривать консервативные и либеральные идеи, доктрины, модели в качестве разных способов миропонимания, освоения национальной и наднациональной (общечеловеческой) политико-правовой и социально-экономической действительности, имеющих собственные духовные смыслы противоречивых проектов переустройства жизнедеятельности.
Однако если дискурс включает проблемы традиционализм а как способа освоения мира, то следует в той или иной мере однозначно обозначить смысл самого этого термин, выяснить содержание понятия «традиционализм», которое является весьма неоднозначным, и в истории своего научного и обыденного употребления претерпело самые различные смысловые наслоения.
Прежде всего, нужно отметить, что под традиционализмом нередко понимается радикальный антипрогрессивный консерватизм, исток которого обнаруживается в работах Д. Местра, В. Бональда и других мыслителей XIX столетия. С другой стороны, традиционализм - вполне состоятельная научная методология или научная идеология, берущая свое начало в трудах Р. Генона и его последователей. При этом традиционалистская методология исходит из факта существования изначальной традиции, которая после упадка сакральных цивилизаций древности транслировалась через определенные, особые институты (политические, юридические, религиозные и др.).
