CC BY-NC-ND
24
С.Ю. Сидоренко
ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ СПЕЦСЕМИНАРА «АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОЦЕССА»
В статье рассмотрен опыт организации спецсеминара на факультете журналистики РГГУ, посвященного актуальным проблемам современного художественного процесса. Основная задача семинара - исследование процессов в современном искусстве как необходимый компонент обучения будущего журналиста.
Ключевые слова: современное искусство, культура, художественный процесс.
Идея возникновения спецсеминара «Актуальные проблемы современного художественного процесса» на Факультете журналистики Института массмедиа РГГУ была продиктована, в общем-то, достаточно очевидной мыслью о том, что современный журналист должен внимательно относиться к анализу актуальных тенденций и процессов, происходящих в культуре и, в частности, в искусстве.
Интересно, что понимание необходимости комплексного анализа современного искусства для полноценного воспитания специалиста в самых разных областях человеческой деятельности проявляется сегодня нередко. Так, на Международной научно-практической конференции «Подготовка научных кадров высшей квалификации с целью обеспечения инновационного развития экономики» (Минск, 2006 г.) не раз озвучивались идеи, подобные реализованной в РГГУ. В частности, директор Национального художественного музея Республики Беларусь В. Прокопцова в докладе заметила, что «художественная культура, искусство, особенно искусство ХХ в., дает многочисленные примеры межвидовой, внутривидовой, межродовой, межжанровой, формообразующей интеграции»1.
Такой подход находится на стыке культурологии, философии, эстетики, психологии, логики - дисциплин, изучаемых в университете, что в значительной степени облегчало задачу автора (организатора спецсеминара).
Семинар на Факультете журналистики РГГУ существует четвертый год, и ежегодно в нем занимаются 20-25 студентов (четвертого года обучения).
I семестр занятий в основном строится как лекционный. В это время формулируются основные понятия, которые необходимы для анализа современного искусства. Такой анализ и составляет основную часть семинарского курса. На основании его выявляются главные тенденции сегодняшнего художественного процесса. Студенты подробно знакомятся с жанром рецензии, между прочим, переживающим сегодня определенный кризис в СМИ, и сами рецензируют произведения литературы и искусства, в которых, с их точки зрения, наиболее ярко выражаются выявленные тенденции.
Во II семестре каждому из слушателей предлагается провести диспут на избранную им тему из круга проблем, обсуждаемых на семинаре. Все эти годы меня как руководителя семинара поражал выбор тем, поднимаемых современными молодыми людьми, но перед тем, как перейти к их анализу, хотелось бы кратко обозначить круг понятий, на основании которых строится теоретическая часть работы, и основные
тенденции, выявленные в процессе анализа современного искусства.
* * *
Как известно, дать краткое и общепринимаемое определение понятию «культура» практически не представляется возможным. Дело еще и в том, что слово «культура» имеет в зависимости от контекста употребления множество смысловых оттенков: «культура поведения», «физическая культура», «сельскохозяйственная культура», «министерство культуры» и т. п.
Первым по времени считается определение английского этнографа Эдварда Тайлора, который считал, что «культура слагается в своем целом из знаний, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества, приобретаемых человеком как членом общества»2. В 1952 г. даже появилось специальное исследование американских антропологов К. Клахтона и А. Кребера, где подробно проанализировано и классифицировано 164 дефиниций понятия «культура»3. На сегодняшний день - их более 500.
Автор предлагает принять следующее, почти тайлоровское определение: культура - это система принятых конкретной общественной группой общих понятий, своеобразных «договоренностей» о способе сосуществования ее членов. Действительно, каждый из нас, будучи представителем (носителем) той или иной культуры (или культур!), знает, на каком языке он должен объясняться внутри определенной группы, какую одежду носить, какую пищу преимущественно употреблять, какие морально-этические нормы соблюдать и т. д.
Важно понимать, что все мы - и объекты определенной культуры, т. е. подвержены влиянию этих самых «договоренностей», и субъекты, т. е., являясь ее частью (множеством частей!), мы ее в конечном итоге и формируем. Принимая все «договоренности» существования внутри определенной культуры (язык, обычаи, пища, одежда и проч.), любой из нас влияет на содержание той или иной (или иных) из перечисленных составляющих.
Не менее важно, что культура - субстанция не статичная, она существенно изменяется во времени. Конечно, в культуре есть некие константы (литературный язык, культурные ценности прошлого и т. п.), но постоянное изменение общественной ситуации, все возрастающее взаимовлияние различных культур и т. д. делают ее структурой, постоянно меняющейся, своеобразным потоком. То есть во многих ситуациях имеет смысл говорить не о «культуре», а о «культурном процессе».
Внутри этого потока столь же динамично существуют поток: «искусства» - «художественный процесс» - специфический способ обработки культурной информации. И наука, и искусство изучают один предмет - жизнь, но, как пишет И. Роднянская, при этом «гегелевская и послегегелевская эстетика (в том числе В.Г. Белинский) широко использовала категорию художественного образа, соотносительно противопоставляя образ как продукт художественного мышления результатам мышления абстрактного, научно-понятийного — силлогизму, умозаключению, доказательству, формуле»4. Проще говоря, наука оперирует понятиями, а искусство - образами, чувственными аналогами описываемого явления. Как писал Ю. Лотман, «искусство - всегда возможность пережить непережитое, вернуться назад, переиграть и переделать заново. Оно есть опыт того, что не случилось. Но того, что может случиться»5. То есть искусство представляет человеку «модель жизни»6, созданную талантом автора, творца - своеобразный художественный концентрат его впечатлений.
Он, главный герой «художественного процесса», - будучи наделенным осо-быми свойствами, которые мы и называем «талантом», способен таким образом «пропустить через себя» впечатления окружающей действительности, что созданное им произведение искусства становится своеобразным «концентратом» общественных настроений, явлений жизни его времени. Этот «концентрат» становится чрезвычайно информативным. Но информативен он по-особому. Важно, что художник с помощью художественных образов обращается к чувственному миру человека, в значительной степени, к его подсознанию, наделяя эту информацию дополнительной степенью воздействия.
Каждая эпоха в нашем сознании ассоциируется с тем или иным видом искусства: эллинская - со скульптурой и архитектурой, Ренессанс - с живописью, XIX век - с литературой, век XX - с кинематографом. Конечно, эти ассоциации весьма поверхностны, но тем не менее выявляют определенные закономерности нашего восприятия той или иной эпохи. Американский культуролог Мартин Говард совершенно справедливо полагает, что «сегодня большинство людей добровольно выбрали телевидение в качестве основного источника информации об окружающем мире»7.
Ни одно из искусств сегодня не может поспорить с телевидением ни объемом аудитории, ни степенью воздействия на общественные настроения. И, как раньше революционеры всех мастей в первую очередь «брали телеграф», сегодня они начинают с захвата телевидения.
Поэтому сегодня роль телевизионного журналиста в общественной жизни как никогда важна и ответственна. И он, как никогда и ни в каком другом искусстве, должен находиться в контексте окружающей его действительности. И в этом смысле он не может игнорировать ход художественного процесса. Ведь журналист (в первую очередь - телевизионный) как объект культурного процесса подвержен его влиянию,
а как субъект - довольно серьезно его определяет.
* * *
Как уже было сказано, на семинаре вначале рассматриваются самые заметные явления последнего времени в различных видах искусства. На основании их анализа делаются выводы о наличии той или иной тенденции развития этого вида. Тенденции сравниваются между собой, и, как правило, обнаруживается, что они характерны не только для одного вида, а в значительной степени для всего спектра искусств.
Как справедливо заметил американский антрополог и культуролог Франц Боас, «все разновидности форм, мировоззрения и практики человеческого общества обнаруживают в процессе его развития ряд общих коренных признаков»8. Параллельно с анализом отдельных, как сейчас иногда говорят, артефактов и общих тенденций делаются выводы, применимые в практической деятельности журналиста.
Так, говоря о театре, важно понимать, что главной особенностью его сегодняшнего состояния является многообразие форм существования. Если всего лет 20-25 тому назад отечественный театр был на 99% репертуарным и в значительной степени традиционным, а знакомство с лучшими образцами зарубежного театра для рядового зрителя было минимальным, то сегодня и репертуарный театр постоянно открывает для себя новые формы художественной выразительности, и театр ант-репризный (труппа формируется на один спектакль) поражает числом постановок, и, что особенно характерно для сегодняшего дня, возникает немало замечательных экспериментальных трупп. Проводится все больше и больше (и не только в Москве и Санкт-Петербурге, как это было до недавнего времени!) театральных фестивалей, конкурсов, гастролей зарубежных и отечественных трупп.
В сегменте традиционного репертуарного театра в Москве продолжают работать такие крупнейшие мастера, как Марк Захаров («Ленком»), Петр Фоменко («Мастерская Петра Фоменко»), Юрий Любимов («Театр на Таганке»), в Петербурге после ухода из жизни Г. Товстоногова, Ю. Владимирова и др., зародилась «новая питерская школа режиссуры»: Ю. Бутусов, Ю. Галибин, А. Тростянецкий, А. Дитятковский, с приходом на пост художественного руководителя Ю. Фокина преобразился Алек-сандринский театр. В рамках, так сказать, «академичного» театра в последнее время возникают явления, позволяющие утверждать, что театр сегодня может - вопреки сложившемуся стереотипу представлений -быть экономически самоокупаемой системой (без ущерба для художественного уровня!). Яркие примеры - МХТ им. Чехова времен О. Табакова и театр «Сатирикон», возглавляемый К. Райкиным.
Что касается театра антрепризного, несмотря на многочисленность возникающих спектаклей, художественными свершениями здесь похвастаться сложно. Кроме печально памятного «Норд-Оста», «Орес-теи» и «Гамлета» Питера Штайна и нескольких постановок Деклана Донелана вспомнить, наверное, и нечего. И все названные спектакли -не работы вчерашнего дня.
Зато в театре экспериментальном ситуацию, наверное, можно сравнить со взрывом: театров возникает множество, они имеют разную художественную программу, из театральной жизни уходит немало табу (что не всегда облагораживает театр).
Например, в театральную жизнь буквально ворвался актер-режиссер-писатель Евгений Гришковец. Его театр на театр вообще непохож: на сцену выходит небритый, слегка картавящий молодой человек и один на один рассказывает залу истории из своего детства, службы на флоте и т. п. Рассказывает с юмором, не стесняясь повторов и оговорок - одним словом, так, как рассказывают что-то друг другу вечером на кухне или на работе в курилке. За полтора часа спектакля-рассказа герой становится тебе по-настоящему близок. Любопытно, что текст, кажущийся чистой импровизацией, издан и оказывается точно выписанным. На спектаклях Гришковца ощущение спектакля исчезает. Любопытно, что Гришковец играл свои спектакли за рубежом, на нескольких крупных театральных фестивалях, и даже языковой барьер не лишал зрителя ощущения разговора с глазу на глаз.
Родившийся на Западе тип драматургии Verbatim - складывание сценического текста из реальных слов и фраз, услышанных в обыденной жизни - привел в России к созданию ТеатраЛос и ряду неожиданных результатов. Так, спектакль, в котором просто читались реальные письма времен Великой отечественной войны, потрясал. Дело в том, что авторы собрали письма девушек, писавших возлюбленным на фронт, еще не зная, что их адресаты погибли. В театре менее, чем на 100 мест, когда актеры находились на расстоянии вытянутой руки от зрителя, эффект был ошеломляющим.
И спектакли Е. Гришковца, и работы ТеатраЛос ярко заявили о тенденции приближения актера к зрителю, желании уничтожить привычный эффект «нереальной жизни» на сцене театра. Хотя, если разобраться, такое стремление есть не что иное как развитие взглядов на современный театр К. Станиславского9.
Привлекают внимание новые течения в театре, где слово либо не играет существенной роли, либо отсутствует вовсе. Пример весьма успешного театра - «Derevo», родившегося в Петербурге, долгое время работавшего в Праге, а сейчас базирующегося в Дрездене -говорит о желании «творца и зрителя общаться на каком-то эзотерическом, медитативном уровне»10. Создатель театра Антон Адосин-ский и его актеры не боятся погружать зрителя в протяженные во времени звуковые и пластические построения, которые магнетически приковывают внимание, захватывают красотой и отстраненностью от реальности.
Примеров можно приводить множество, но очевидна тенденция расслоения театральной жизни на массово доступную составляющую и так называемый арт-хауз - экспериментальные работы, аудитория которых не так широка, но, как выражаются современные молодые люди, «продвинута».
Итак, говоря о театре, мы на семинаре обнаружили стремление современного художника как бы стереть границу между собой и зрителем, максимально приблизиться к нему. Сегодня даже есть театры, где действие разворачивается с участием зрителей. Например, в знаменитом спектакле бразильской труппы «Вертижень» под руководством Анто-нио Араужо «Книга Иова», показанном в Москве на одном из Чеховских фестивалей, или в спектаклях петербургского театра АХЕ зрители перемещаются вместе с героями по специально организованному пространству, принимают участие в некоторых сценах...
Это стремление максимально приблизиться к зрителю, слушателю, читателю обнаружится при рассмотрении примеров и из других видов искусства, но для слушателя семинара вся совокупность тенденций раскрывается постепенно, при переходе от рассмотрения одного вида искусства к другому.
Кинематограф сегодня, в отличие от театра, - искусство, где как нигде сильна бизнес-составляющая. Недаром успех фильма оценивается кассовыми сборами от его проката. Приходят к такому способу оценки и в России, где сегодня зритель вернулся в кинотеатры.
Несмотря на то, что и в кино остается существенным своеобразный haut couture («фестивальное кино», арт-хауз), главный акцент сегодня очевидно смещен в сторону кинематографа prêt-a-porter (кино популярного). Причем сегодня это не всегда набор непритязательных американских боевиков и французских молодежных комедий. Речь идет о фильмах, привлекающих в кинозалы миллионы зрителей. И здесь, не вдаваясь в обсуждение художественных достоинств, нельзя не отметить прорывное значение появления отечественных блок-бастеров. «Ночной дозор», «Дневной дозор», «9 рота», «12» собирали аудиторию больше, чем «Гарри Поттер» или «Горбатая гора». Эта тенденция дает надежду на то, что в России сложится ситуация, подобная американской, когда киноиндустрия не будет нуждаться во внешних инвестициях, а доходы от блок-бастеров будут давать возможность жить кино экспериментальному.
Тем более, что кино «не для всех» в России не умирало в самые тяжелые для него 90-е годы. А в начале нового столетия появились «Возвращение» Андрея Звягинцева, «Вдох-выдох» Ивана Дехович-ного, «Четыре» Ильи Хржановского, которые не могли привлечь в кинотеатры десятки тысяч зрителей, но обозначили столь важную для искусства тенденцию преемственности традиций российского интеллектуального кино, традиций поиска новых средств выразительности.
Другая заметная тенденция современного этапа развития отечественного кинематографа, особенно громко заявившая о себе в самые последние годы - появление работ остросоциальных, страстно сигнали-
зирующих о неблагополучии в обществе. «Груз 200» Алексея Балабанова, «Простые вещи» Алексея Попогребского, «Русалка» Анны Меликь-ян, «Глянец» Андрея Кончаловского из-за своего иногда чрезмерно обличительного пафоса оказались «несъедобными» для зрительской аудитории, а в случае с «Глянцем» - и для критики. Рассматривая отечественный, условно говоря, некоммерческий кинематограф, несложно заметить, что и к нему можно отнести особенность, замеченную в разговоре о театре: автор хочет приблизиться к зрителю, заострить проблемы, волнующие каждого из нас.
На примере кинематографа особенно заметна еще одна тенденция развития современного искусства - снятие многих табу, многие годы казавшихся незыблемыми. В отечественном кино это и уже отмеченная свобода высказывания на остросоциальные темы, что в советские времена, естественно, было невозможно, это и свобода в обращении с материалом эротического характера, это и более «реалистичное» отношение к «табуированной» лексике, что иногда бывает органичным для художественного контекста, как, например, в фильме Кирилла Серебрянникова «Изображая жертву».
На примере сегодняшней литературы, наверное, можно очевиднее, чем где бы то ни было, обнаружить тенденцию, важную для понимания всего сегодняшнего художественного процесса - так называемое «третье течение» - попытку примирить искусство массовое и элитарное.
Конечно, в русской традиции, наверное, никогда не иссякнет поток высокоинтеллектуальной литературы, поднимающей важнейшие проблемы бытия, склонной к открытиям как в плане языка, формы, так и в плане острых тем жизни, но требующей от читателя определенного сосредоточения, да и знаний для понимания текста. Творчество Владимира Сорокина, Виктора Пелевина, Виктора Ерофеева, ряда более молодых авторов - яркий тому пример.
С другой стороны, с появлением рыночных тенденций в книгоиздании полки магазинов буквально завалены ширпотребом западного, а в последние годы и отечественного производства. Это «женские романы», детективы и их сумма - «женские детективы». Такие писатели, как Дарья Донцова, например, в своих интервью и выступлениях и не скрывают, что не стремятся в мир «высокой» литературы.
Возникшее в 1980-е г. на Западе (романы Дж. Фаулза, Х. Мурака-ми, А. Перес-Реверте), наиболее ярко проявившее себя в романе Дэна Брауна «Код да Винчи» стремление захватить миллионную аудиторию, не поступаясь уровнем литературы и философского содержания, пришло сегодня и в Россию.
Блистательный проект Бориса Акунина «Новый детективъ» (буква «ъ» - авторская): на поверхностный взгляд - серия детективов с русским Холмсом по имени Эраст Фандорин в главной роли, на деле -почти филологическое исследование популярных жанров русской литературы начала прошлого века. Отличный язык, энциклопедическая образованность автора, точное знание исторических подробностей
делают романы о Фандорине и увлекательным чтением, и «пищей для ума и сердца», и познавательной литературой.
Примеры можно множить, суть в возникновении литературы, которая интересна массовому читателю, но, не заискивая перед ним, остается в сфере haut couture. Тенденция достаточно ярко проявляет себя и в театре, и в кинематографе, и, конечно, в музыке в творчестве Алексея Рыбникова, Исаака Шварца, Гии Канчели.
Изобразительное искусство всегда было несколько более элитарным, чем другие виды искусства. Под термином «изобразительное искусство» сегодня стоит понимать и живопись, и графику, и скульптуру, и фотографию, и ряд остросовременных форм, возникших в последнее время. В их появлении и заложена важная тенденция современного художественного процесса.
Любопытно, что официальное советское изобразительное искусство сегодня зачастую становится предметом арт-хауза. Так, в лондонской Тейт-галерее - центре современного искусства - зал советского плаката расположен среди залов остро авангардного искусства.
Поиск новых форм привел к возникновению необычных техник, равноправному существованию наряду с традиционным изображением нефигуративного, появлению таких принципиально новых форм, как инсталляция, перформанс, видео-арт.
Например, семья художников Колейчуков создает металлические инсталляции, полагая, что красиво выглядящая вещь должна хорошо звучать, и исполняет на своих объектах музыкальные произведения.
На первой Московской биеннале современного искусства, которая симптоматично называлась «Диалектика надежды», в находящемся в процессе ремонта корпусе Музея архитектуры им. Щусева была представлена инсталляция Кристиана Болтански «Призраки Одессы». Элементами инсталляции были только кирпичные («голые») стены зала, «военные» конусообразные абажуры ламп и черные двубортные пальто, тут и там развешанные в объеме зала, плюс полумрак и холод. Инсталляция создавала какое-то странное ощущение неуюта и сквозняка. Находясь в ней, зритель начинал чувствовать беспокойство и завороженность одновременно. Посетители, звуки шагов которых создавали «фонограмму» инсталляции, не могли громко разговаривать, находясь в ней. Составляющие инсталляции, точно рассчитанные и дозированные, складываясь, создавали невероятно мощный эффект.
Рамки настоящей статьи не позволяют привести примеры разбора на семинаре особенностей развития на современном этапе таких искусств, как музыка, телевидение, синтетических, но, как уже было сказано, из анализа отдельных видов делались выводы о тенденциях, характерных для всего художественного процесса.
Это:
- поиск новых форм зрелища;
- желание автора максимально приблизиться к своему зрителю-читателю-слушателю;
- новая социализация искусства;
- коммерциализация искусства;
- появление «третьего течения»;
- снятие многих табу;
- и, может быть, главное - неравнодушие российского зрителя, его возвращение в кинотеатры, книжные магазины и библиотеки, театральные, концертные и выставочные залы, что говорит о востребованности искусства.
Любопытно возникновение новых форм коммуникации аудитории и произведений искусства. В первую очередь, это, конечно, Интернет, где можно найти и каталог интересной выставки, и текст книги (нередко еще до того, как она напечатана), и кинофильм, и музыкальное произведение. А можно создать нечто совершенно свое и выставить там, в Интернете, на всеобщее обозрение, и не просто выставить, а собрать отзывы других, как говорят в сети, пользователей. Интересно возникновение новых форм библиотек, объединенных с кафе, книжным магазином и т. п. Появился «Уличный буккроссинг» - движение, призывающее просто оставить прочитанную книгу на уличной скамейке или столике кафе: кто-то ее возьмет, прочтет и оставит следующему.
Блестяще спроецировал эти и другие современные художественные тенденции на практику сегодняшнего телевидения известный режиссер и педагог Игорь Беляев, символично назвав свою книгу «Спектакль документов»11.
Важно заметить, что постоянной практикой семинара является обзор новой научной литературы, так или иначе связанной с теорией и практикой телевидения, другими проблемами, которые должны входить в сферу интересов будущих журналистов.
* * *
Перед слушателями семинара ставилась задача организовать среди своих коллег дискуссию по теме, которая, с одной стороны, смогла бы увлечь заданную, знакомую им аудиторию, с другой - позволяла бы применить те инструменты анализа, которые изучались на первых этапах работы семинара, и главное - позволяла бы сделать важные выводы для своей практической деятельности. Должен признаться, что выбор некоторых тем меня как руководителя семинара удивил и порадовал.
Студентка Евгения Аксенова (2006 г.) предложила обсудить «Идиомы китайского языка в отношениях мужчин и женщин» - тему, казалось бы, весьма далекую от проблем современного российского общества. Девушка, знающая китайский язык, рассказала, что даже современный китайский молодой человек на «лирические» темы будет говорить только языком поэтических образов. Например, признание в любви будет выглядеть как «Луна уже взошла, и цветок лотоса распускается в моей душе». Таким же будет и ответ: «Да, и мой небосклон усыпан звездами». То есть в практике подобных отношений сложилась система кодов, поэтизирующих любовные отношения. Студентка сравнила эту практику с лексиконом российских молодых людей, общаю-
щихся на личные темы, и шире - с лексиконом телеведущих. Выводы были плачевными, а тема оказалось на редкость актуальной.
Тема выступления студента Дениса Соловьева (2007 г.) - «Поп-культура как форма социального протеста и связи этой культуры с благотворительностью (на примере благотворительной деятельности Мадонны)». Перед началом дискуссии он привел ряд впечатляющих примеров протеста поп-звезд против войны, насилия, бездуховности. Его доклад вызвал оживленную дискуссию об усыновлении детей видными представителями поп-культуры, что уже приняло на Западе характер тенденции, и других формах благотворительности, главным образом - по отношению к детям. Пресса и телевидение при обращении к теме поп-звезд чаще делают акцент на их личной жизни, скандалах, сплетнях и, говоря, например, о Мадонне, забывают о ее призывах к добру и любви, которые носят не абстрактный характер. Денис Соловьев был свидетелем визита Мадонны в московский детский дом, которому певица оказала серьезную материальную поддержку. Пафос выступления студента сводился к крайне важному сегодня тезису о необходимости самого широкого освещения социальной активности и благотворительности ряда поп-звезд, персон, которым многочисленная аудитория готова подражать.
Наталья Тарасова поразила меня докладом «Психоанализ и "Алиса в стране чудес" Льюиса Кэрролла». Большой дискуссии этот доклад не спровоцировал, но удивлял желанием студента посмотреть на широко известное литературное произведение и весьма подробно исследовать его с неожиданной стороны. К сожалению, широкая аудитория, и студенческая в частности, до сих пор однобоко воспринимает работы З. Фрейда, в советское время заклейменного как апологета «нездоровой сексуальности». Н. Тарасова же сумела показать, что система шифров «Алисы» при взгляде на нее с позиций психоанализа может дать немало неожиданного как для анализа самого произведения, так и для понимания наших отношений с такими понятиями, как «архетип», «маска», «миф».
Любопытны последствия доклада на семинаре в 2006 г. Эльвиры Суздорф «Адаптация зарубежных программ к специфике российского телевидения». Тема вызвала дискуссию о месте зарубежных программа на наших телеканалах, и шире - о плюсах и минусах расширяющегося присутствия зарубежных образцов в культуре современной России, о проблемах глобализации культуры.
Годом раньше Илья Шебардин предложил обсудить причины и последствия «Япономании», охватившей Россию в последние годы. Как было замечено выше, процесс взаимовлияния разных культур совершенно естественен сегодня. Однако японская культура достаточно далека от русского менталитета и наших реалий жизни, и япономания -не простой интерес к экзотике в виде суши и японской анимации. В японской культуре очень сильна установка на традиционность, в значительной степени утерянная в современной русской культуре. К тому же стремление к созерцательности, упорядоченности, ритуальности приковывает внимание сегодняшних молодых людей, ощущающих идеологический вакуум в окружающем их обществе.
Однокурсница Шебардина Светлана Павлова анализировала моду на ретро. Она знакома с группой юношей и девушек, собирающих наряды своих бабушек и дедушек, пластинки с записями музыки их молодости. Собираясь вместе, молодые люди облачаются в одежду 20-х гг., танцуют под музыку того времени, пытаются общаться в соответствующей манере. Все эти акции не носят показной характер, они совершенно замкнуты внутри своей группы. Светлана Павлова справедливо полагает, что жизнь такого «кружка» - форма социального протеста молодых людей, демонстрация нежелания принимать правила игры, по которым живут сегодня их родители. С другой стороны, закрытость этого и подобных сообществ не дает ничего обществу, напоминая в каком-то смысле движение хиппи.
Весьма важной показалась мне дискуссия вокруг выступления Елены Титовой на тему «Клиповое сознание». Феномен клипа, едва возникнув (хотя, строго говоря, возник он далеко не вчера), действительно породил существенный сдвиг в сознании людей, занимающихся кино и телевидением, и, как следствие, - их аудитории. Возникли целые телеканалы, которые 24 часа в сутки нон-стоп показывают видеоклипы, в кинематографе клип стал расхожим приемом. Массовое производство клипов приняло характер эпидемии, где, естественно, о художественном качестве говорить приходится довольно редко. С другой стороны, нельзя игнорировать востребованность аудиторией этого приема выразительности. В таких докладах и дискуссиях выводы для практической работы на телевидении выходят на первый план.
За недостатком места хочется хотя бы просто перечислить некоторые заданные студентами темы для анализа и обсуждения: «Проблемы экранизации литературных произведений» (Полина Егорова), «Важность детали в кинематографе» (Елена Редкозубова), «Музыка ретро-футуризма» (Сергей Ануфриев), «Дети индиго» (Екатерина Плотникова), «Нравы двора Британской королевы Елизаветы II» (Кристина Гостевская), «Сексуальность в культуре разных народов мира» (Мария Лукьянова), «Традиции трапезы в Древнем Риме» (Майя Хасая), «Зачем Ван Гог отрезал ухо» (Юлия Игнатьева), «Новояз российского Интернета» (Дмитрий Струговец), «Флеш-моб» (Карина Боброва). И это далеко не все.
Примечания
1 Прокопцова В. Инновации в художественном образовании как отражение процесса интеграции искусств // Материалы Международной научно-практическая конференции «Подготовка научных кадров высшей квалификации с целью обеспечения инновационного развития экономики». Минск, 2006.
2 Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М., 1989. С. 18.
3 Клахтон К., Кребер А. Культура: Критический анализ концепций и дефиниций. М., 1992.
4 Роднянская И. Художественный образ [Электронный ресурс] // Материал из Большой советской энциклопедии // Сайт «Cultinfo.ru: Культура в Вологодской области». - Электронные данные. - Вологда, 2008. - Режим доступа: http://www.cultinfo.rU/fulltext/1/001/008/120/043.htm, свободный. - Загл. с экрана. - Данные соответствуют 14.09.2008.
5 Лотман Ю. О природе искусства // Лотман Ю. Об искусстве. СПб., 2005. С. 401.
6 Там же. С. 402.
7 Говард М. Мы знаем, что вам нужно: Как они влияют на ваше сознание. Екатеринбург, 2007. С. 74.
8 Боас Ф. Границы сравнительного метода в антропологии // Антология исследований культуры: Интерпретации культуры. М.; СПб., 2006. С. 509.
9 См., напр.: Станиславский К. Моя жизнь в искусстве. М., 2000.
10 Из записи беседы А. Адосинского с автором статьи.
11 Беляев И. Спектакль документов. М., 2005.
