CC BY
9526. История Советской милиции. - М., 1977. - С.269.
27. Известия. - 1928. - 27 апреля.
28. ГАРФ. Ф.Р-393. Оп.66. Д.142. Л.Л. 12об., 1, 2.
29. ГАРФ. Ф. Р-393. Оп.66. Д.40. Л.Л. 50-50об.
30. ГАКЧР. Р-327. Оп.1. Д.2. Л.Л. 29, 27, 58об, 16.
31. ЦГА РД. Ф.Р.-37. 0п.20. Д.107. Л.23.
32. ГАКЧР. Ф. Р-8. Оп.1. Д.28. Л.31.
33. ГАКЧР. Ф. Р-8. Оп.1. Д.57. Л.Л. 21об.-22.
34. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. -М., Т.4. - С.25.
35. СУ РСФСР. - 1928. - №82. - Ст.558.
ФЕДОРЕНКО СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ - доктор исторических наук, кандидат юридических наук, начальник филиала ВНИИ МВД России по Северо-Кавказскому федеральному округу. Россия, Ставрополь. (fedorenkosergey79 @yandex.ru)
FEDORENKO, SERGEI A. - Doctor of History, PhD in Law, Head of Branch Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia in the North Caucasus Federal District. Russia, Stavropol.
УДК 94(47).084.6-8
АЛИЕВА С.И.
ИЗ ИСТОРИИ СТАЛИНСКИХ РЕПРЕССИЙ НА КАВКАЗЕ
Ключевые слова: Кавказ, мусульманское население, репрессии, депортация.
В 1930-1940-е годы на Кавказе по различным обвинениям подверглось репрессиям значительная часть мусульманского населения. Репрессии осуществлялись под предлогом борьбы с буржуазным национализмом, пантюркизмом и панисламизмом. В годы Второй Мировой войны и послевоенные многие народы Кавказа были депортированы из мест своего исторического проживания.
ALIYEVA, S.I. ON HISTORY OF STALIN’S REPRESSIONS IN CAUCASUS REGION
Key words: Caucasus, Muslim population, repressions, deportation
In 1930-1940 in Caucasus region the majority of the Muslim population went under repressions on various charges. Repressions were carried out under the pretext of fighting against bourgeois nationalism, pan-turkism and pan-islamism. During the years of World War II and the post-war years many Caucasian people were deported from places of their historical accommodation.
Распад Российской империи в результате революционных потрясений 1917 года открыл этап образования на Кавказе различных государственных образований, их борьбы за самоопределение. Однако победа большевиков в Гражданской войне вначале пресекла развитие данной тенденции, а затем и существенно изменила весь политический и социально-экономический уклад кавказского общества.
Следует признать, что начальный период утверждения советской власти на Северном Кавказе (1917-1920 годы) и в Закавказье (с 1920 г.) отличался достаточно толерантной политикой в отношении мусульманского населения. Отчасти такой подход сохранился и в последующем. В частности, прямая установка к гибкости политической линии по отношению к мусульманам, в том числе на Кавказе, содержалась в резолюции XII съезда РКП (б) «О постановке антирелигиозной агитации и пропаганды». В ней, в частности, отмечалось: «Принимая во внимание, что 30-миллионное мусульманское население Союза Республик до сих пор почти в неприкосновенности сохранило многочисленные, связанные с религией средневековые предрассудки, используемые в контрреволюционных целях, необходимо выработать формы и методы ликвидации этих предрассудков, учитывая особенности различных национальностей» [1, с.118].
В данной связи, отделам государственного политического управления было рекомендовано действовать тактично, в частности, «в порядке надзора за деятельностью религиозных обществ не производить вторжений в молитвенные дома во время собраний или совершения религиозных обрядов до окончания таковых» [1, с.118-119]. Полагаем, что такая постановка была совершенно правильной. Религиозные деятели были неприкасаемыми авторитетами в народе, и власти обоснованно опасались народного недовольства в случае оскорбления чувств верующих.
Мусульманское духовенство было реальной силой на Кавказе, и привлечение на свою сторону влиятельных их представителей обеспечило поддержку большевикам. Так, по словам председателя Адыгейского облисполкома Ш.У. Хакурате, в Адыгее советскую власть строили, благодаря муллам и старикам [1, с. 119, 131].
Однако нужно признать, что большевистская политика в отношении мусульман неуклонно эволюционировала в сторону ограничения и вытеснения традиционных институтов. Если в первые годы советской власти большевики пытались идти на сотрудничество с тюркскими националистами, то уже на Х съезде Компартии 1921 года тюркизм и исламизм были отнесены к проявлениям «буржуазно-демократического национализма». Лица, обвиненные в тюркизме, подверглись репрессиям. Так в 1920-е годы возникло дело против татарских коммунистов («султангалиевщина»), обвиненных в стремлении образовать социалистическую Республику Туран. Таким образом, под удар попали сторонники Мирсаида Хайдаргалиевича Султан-Г алиева,
возглавлявшего Мусульманскую секцию Народного комиссариата по делам национальностей (Наркомнаца).
Усиление репрессивной составляющей большевистской политики отмечалось и в других регионах, в том числе, в Азербайджане, где после прихода большевиков началось преследование членов Правительства АДР, мусаватистов и тех, кто подозревался в буржуазном национализме и в антисоветских настроениях.
Уже в середине 1920-х годов стало ясно, что многие обещания большевиков оказались декларативными, а различные «форсированные меры» по проведению коллективизации, изменению системы образования, преследованию духовенства, верующих, запрещению шариатских судов, и т.д. -вызывали недовольство на местах. Все это привело к тому, что массовые политические выступления на Кавказе с установлением советской власти не только не закончились, но, наоборот, развернулись с новой силой.
Этап массовых репрессий наступил в условиях перехода к так называемой «социалистической реконструкции». В конце 1920-х - 1930-е годы представители многих северокавказских народностей переселяются советскими органами на территорию Центральной Азии по классовому признаку (т.н. кулаки). В то же время, преследованиям подверглись и некоторые этнические группы. К примеру, в 1930-е годы дагестанские азербайджанцы - потомки иммигрантов из Южного Азербайджана, как и большинство населения с иностранным гражданством на территории Советского Союза, ошибочно записанные в советской переписи персами, были выселены с мест своего проживания. Массовой депортации подверглись и другие народы Азербайджана и Северного Кавказа. Так, под предлогом борьбы с кулаками только из Кабардино-Балкарии - было выслано 250 человек [2, с. 196-198].
В 1929 году, наряду с казаками, репрессировали многих ногайцев. В 1929 году ГПУ Дагестана даже сумело создать целое ногайское «дело», по которому репрессиям подверглись лица, якобы входившие в «контрреволюционную организацию» «Аграрная» [3, с. 11-12].
Настоящей драмой для народов Кавказа стал переход к сплошной коллективизации. 11-16 февраля 1930 года на совещании ЦК ВКП (б) по вопросам коллективизации и ликвидации кулачества как класса приняли участие секретари ЦК партии Азербайджана, Грузии, Узбекистана, Таджикистана, Армении, а также Дагестанского, Бурятского, и др. обкомов и райкомов. А после принятия ими постановления от 20 февраля 1930 года «О коллективизации и борьбе с кулачеством в национальных, экономически отсталых районах», население, выражавшее недовольство на религиозной почве, неудовлетворенное аграрной политикой и образом правления, и к тому же классифицированное как кулаки, подверглось еще большим репрессиям.
Естественно, что это не могло не вызвать ответной реакции со стороны кавказских народов.
Так, одно из крупных вооруженных выступлений произошло в чеченских селах Шали и Гонты. Горцы восстали здесь под руководством бывшего военного министра Северо-Кавказского эмиратства Щиты Истамулова. Важно отметить, что это выступление нашло отклик и в Дагестане, особенно в Аварском, Андийском и Хасавюртовском округах, а также в Казбековском подрайоне. Властями обоснованно подозревались наличие у повстанцев связи с бывшим главой Горской Республики Т. Чермоевым и бывшим офицерством, сгруппированным в горах Чечни и Ингушетии.
Повстанческие движения, имевшие место в Чечне, Дагестане, а так же в Закатальском округе (Алиабатском и Кахском районах, в селениях Шеки и др.), Гянджинском округе Азербайджана разворачивались под лозунгами: «Освобождение народа из-под власти Советов», «Долой колхозы». Органы ГПУ докладывали в Москву о руководстве восставшими в Азербайджане из Дагестана и Турции.
События в Южном Дагестане разворачивались в опасном для местных властей направлении. Повстанцы заняли ряд селений Касумкентского, Табасаранского, Курахского районов и двигались по направлению к Азербайджану. Среди населения распространялись сведения о свержении советской власти в Дагестане и занятии Дербента турками [2, с. 46-49, 140-141, 154-155, 158, 164-167]. 19 мая 1930 года азербайджанский повстанческий отряд из 10-12 человек перешел границу у сел. Хнов Рутульского района и проник на территорию Южного Дагестана. Началось восстание хновцев, поддержанное жителями села Борч. Повстанческие отряды из Азербайджана сконцентрировались в районе Салаватского перевала (300 чел.).
Восстание в селениях Борч и Хнов Рутульского района имело отзвук в широких слоях населения. Предполагалось, что в случае малейшего передвижения повстанцев восстание может охватить весь Горный Магал Рутульского района.
На подавление восставших районов Азербайджана и Дагестана Советская администрация направила воинские части. Были перекрыты проходы из Дагестана в Закаталы, чтобы не допустить прорыва повстанцев в Азербайджан. Советские войска подавляли восстания, арестовывая участников и беря в заложники местных жителей. В результате, восстание в Хнов с участием азербайджанских повстанцев, как и другие, было подавлено. Тем не менее, протестные настроения оставались весьма мощными. В этот период, помимо выступления повстанцев в разных районах Дагестана, фиксируется массовый выход местных жителей из колхозов.
Весьма настойчиво ставился и вопрос о религиозных ценностях народа. Так, на судебном процессе в июне 1930 года над участниками восстания крестьян в Южном Дагестане глава антисоветского восстания в Кюринском округе Г аджи Магомед Эфенди Рамазанов, шейх Штульский заявил, что целью, возглавляемого ими восстания было восстановление шариата, предоставление народу прав и положений, действовавших в Дагестане до советской власти.
Требования повстанцев заключались в следующем: восстановление шариатских судов и школ; брак по шариату вместо ЗАГСа; ликвидация сельских советов и восстановление статуса старшин; прекращение преследований по религиозному убеждению и восстановление отобранных мечетей; освобождение религиозных служащих от налогов; возобновление избирательного права лицам, лишенным их; уменьшение налогов и предоставление льгот налогоплательщикам; прекращение арестов невинных людей.
Особо отметим, что это отражало настроения значительной части населения. Так, в выступлениях против советской власти в Касумкентском, Курахском и Табасаранском районах Дагестана принимали участие, наряду с рядовыми жителями, местные коммунисты, например, секретарь Хичхурского совета.
В принципе, регион отличала хроническая нестабильность. Так, в марте 1932 года новое крупное восстание - под началом Имама Муцу Шамилева, Усмана Ушхаева, Истамулова и Дады Кебетова - вспыхнуло в Ножай-Юртовском районе Чечни. Вновь выступления против советской власти активизировались в 1934 году. На август этого года насчитывалось 5 групп повстанцев, каждая численностью от 24 до 37 человек. Они действовали в Дербентском, Табасаранском, Ботлихском, Хасавюртовском, Казбековском, Бабаюртовском, Кизлярском, Караногайском, Акушинском, Хунзахском и Гумбетовском районах. Наиболее активные выступления происходили в Южном Дагестане и на плоскости Северного Дагестана. В то время известно о деятельности мюридов Салмана Ибрагимова, Магомеда Булдула, Омара Гаджиева, ученого-арабиста Абдулхалима Магомедова. Нужно признать, что почва для массового недовольства властями в регионе была создана самая благоприятная. Под предлогом борьбы с кулаками из Дагестана были высланы 450 хозяйств, из Чечни - 450, из Кабардино-Балкарии - 250, из Северной Осетии - 150, из Карачаевской области - 150, из Черкесской области - 50. [2, с. 170-175, 180-182; 194, 196 - 198, 203].
Не удивительно, что население Дагестана протестовало и открыто, и в скрытых формах. В частности, оно бойкотировало советские праздники и советскую власть. Чтобы предотвратить волнения, установить жесткий контроль за населением региона, СНК СССР 21 мая 1936 года за № 911 принимает постановление «О переселении 1000 кулацких хозяйств из Дагестана и Чечено-Ингушской области» - тысячи человек были высланы в Киргизскую ССР [4, с. 164-166].
Так Кавказ вошел в полосу ужесточения борьбы власти и общества, борьбы против инакомыслием. В СССР заработал механизм беспощадной репрессии - карательных мер, применяемых государственными органами под предлогом защиты и сохранения существующего строя. Все эти мероприятия партии и советского правительства позже вошли в историю под названием сталинские репрессии, массовые репрессии, массовый террор, и стали
составной и сопутствующей частью формирования и утверждение тоталитарного режима советского государства.
Цель всех этих репрессий - уничтожение потенциальных и активных противников, а также устрашение народа.
Во главе советского режима стоял единоличный лидер - И. Сталин, который принял на себя принятие всех важнейших решений, что привело к утверждению его культа личности. По оценке некоторых экспертов нельзя всю вину возлагать на одного Сталина, виной всему является сама доктрина большевизма. Однако нужно признать, что и до Сталина, и после него советское государство не знало таких репрессий и столь жестокого обращения с гражданами. Отметим также, что, поскольку сталинское видение путей эволюции советской государственности было в основе мероприятий того времени, его личное отношение к отдельным народам в значительной степени повлияло на принятие в отношении некоторых из них самых суровых решений.
Репрессии коснулись всех слоев населения, возникали невероятные дела против тех, кто подозревался в приверженности национальному мышлению, а не советским штампам. Шли массовые разоблачения «врагов народа», «вредителей», «шпионов», что отражалось на судьбе не только самих «виновников», но и их родных, близких, коллег.
По мнению специалистов, репрессии служили не только как средство наказания или метод устрашения, не только как инструмент устранения реальных и потенциальных противников тоталитарного режима, но и для физического уничтожения реальных конкурентов Сталина. Именно так это и произошло в 1934 году в случае с убийством С.М. Кирова.
В результате в СССР был установлен режим беспредельной власти Сталина. Созданный партийно-государственный аппарат вмешивался в решение всех экономических вопросов. Насильно осуществлялось отчуждение людей от собственности и от вмешательства в дела власти. В национальных республиках советизация приобрела как общие, присущие всему СССР, так и специфические черты. По справедливой оценке азербайджанского профессора Эльдара Исмаилова: «Власть того времени в Азербайджане носила
наместнический характер. Ее главным назначением было обеспечение целей и интересов имперского государства, каким являлся Советский Союз» [5, с.7].
Пик массовых репрессий 1936 - 1939 годов пришелся на 1937 год. В Азербайджанской ССР был свой «Сталин», свой «хозяин» - Первый Секретарь ЦК Компартии Азербайджана Мир Джафар Багиров. По мнению, сложившемуся в азербайджанской общественной и научной среде, Багиров был прямо причастен к репрессиям в Азербайджанской ССР. Но в то же время, репрессии в Азербайджане начались еще задолго до Багирова, а именно с убийства первого Секретаря ЦК Компартии Азербайджанской ССР С.М. Кирова. Несомненно, огромную роль в осуществлении репрессий играло НКВД. М. Дж. Багиров являлся только инструментом, винтиком в руках центрального руководства большевистской партии. Сегодня высказываются
предположения, что если бы М.Дж. Багиров и другие партийные функционеры Азербайджана что-либо предприняли против «генерального курса» правящей партии, их самих бы и расстреляли, что, собственно, потом и произошло. Однако, на наш взгляд, этот вопрос остается дискуссионным.
Достаточно вспомнить об основных этапах карьеры данного лидера, прежде всего, о его службе в ГПУ. Так или иначе, на М. Дж. Багирове лежит прямая ответственность за события в Азербайджане. Напомним, в феврале 1921 г. М. Дж. Багиров назначается председателем АзЧК, затем АзГПУ. Этот пост он занимал в течение 1921-1930 гг. (с небольшим перерывом в 1927-1929 гг.). Наряду с руководством службой секретной полиции, М. Дж. Багиров с 1924 г. занимал посты наркома внутренних дел и заместителя председателя правительства Азербайджанской ССР. В данной связи, уместно вспомнить меткие слова лидера азербайджанского национал-демократического движения М.Э. Расулзаде о Багирове, когда тот стал председателем Закводхоза (Закавказского Водного Хозяйства): всех вод Закавказья не хватит, чтобы смыть кровь с рук Багирова.
Безусловно, как руководитель республики, М. Дж. Багиров дирижировал репрессиями. По заключению исследователя этого вопроса профессора Эльдара Исмаилова, «в 1920-е годы при активном участии Багирова были уничтожены практически все очаги политического сопротивления в Азербайджане. Причем, уничтожены самым беспощадным образом» [5, с. 41].
М. Дж. Багиров был продуктом той системы, которую создал Сталин. Поэтому, указывая на его участие в репрессиях, конечно, нельзя отрицать личностные качества Багирова как руководителя, обладавшего харизмой, умевшего управлять людьми. Во многом благодаря им, Багиров сумел положить конец той кадровой чехарде, которая существовало в руководстве республикой на протяжении 20-х - первой половине 30-х годов. Последующее длительное нахождение его на посту руководителя республики (1933-1953) было также связано с иными факторами субъективного порядка. Одним из них были близкие отношения главы Азербайджана с Л. Берией, который и рекомендовал Багирова на пост первого секретаря. Сам Берия с 1932 года возглавил партийную организацию Закавказья (1932-1936), а с Багировым был знаком еще по совместной работе в Азербайджанской Чрезвычайной комиссии (Берия был руководителем Следственно-оперативным отделом ЧК Азербайджанской ССР).
В целом, за 20-30-е гг. в СССР произошла огромная социальноэкономическая революция, которая не могла не иметь последствий. Изменилась природа собственности, структура общества, экономический уклад, идеология. Безусловно, были силы, которые находились в оппозиции (открытой или скрытой) этому процессу. Необходимо учитывать и внешнеполитический фактор, состоящий, главным образом в том, что у СССР в это время фактически не было союзников. Между тем, приближалась большая война.
Поэтому, нужно признать, что, будь в это время во главе руководства республикой вместо Багирова кто-либо другой, это все равно не изменило бы логики работы репрессивной машины. Она уже была включена, причем далеко не в 1937 году. Фактически репрессии в СССР никогда и не прекращались. Они начались с момента образования этого государства и завершились его падением. Менялся лишь характер, степень жестокости репрессий. Эпоха 19371938 гг., безусловно, стала их кульминацией.
К репрессиям можно отнести борьбу с кулачеством, инакомыслием и диссидентством, депортацию народов и т.д. Советская идеология всегда воспитывала советских граждан в духе борьбы. Даже большинство работ по советскому периоду 20-30-х гг. всегда начинались этим словом - «борьба».
«Борьба с врагами народа» была той центральной идеей, которая должна была подстегнуть и мобилизовать граждан накануне новых испытаний. Как и все в СССР, репрессии проводились на плановой основе. Планы о численности граждан, которые подлежали аресту, спускались сверху и беспрекословно выполнялись нижестоящими карательными органами.
Что же касается обвинений, то их выбор, по сути, был предопределен и предельно незамысловат. Думается, что, широко распространенные в Азербайджане обвинения граждан в «пантюркизме», во многом стали следствием малообразованности их авторов - создателей (советские следователи и прокуроры), зачастую самым смутным образом представлявших даже само значение этого слова. Им просто нужны были яркие ярлыки, которые позволили бы обвинить арестованного, например, в связях с Турцией, с которой отношения к этому времени сильно испортились. Правда среди репрессированных были и такие люди как Г. Джавид, С. Мумтаз, Б. Чобанзаде и др., которые хорошо были знакомы с истоками этой идеи. Но и они не вкладывали в него политический смысл и больше рассматривали как культурную категорию.
В годы сталинских репрессий с территории Азербайджана было выслано в ссылку более 100 тысяч представителей интеллигенции, военнослужащих, деятелей культуры и искусств, ученых, писателей, учителей, религиозных служителей. А это значит, что была уничтожена значительная часть образованного, духовного слоя общества.
Первая волна репрессий (1920-е годы) затронула «чистых» контрреволюционеров, прежде всего, деятелей АДР, мусаватистов, иттихадистов. Вторая волна (1936-1939) уничтожила «врагов народа» в лице «пантюркистов» и «панисламистов»
Это подтверждает общую тенденцию, в силу которой, в сталинское время национальные кадры все время находились под подозрением в склонности к национализму. В Азербайджане в 1936-1938 годы репрессиям подвергались в основном именно по обвинению в «буржуазном национализме».
Вместе с тем, кадровая политика в национальных республиках была очень осмотрительной. Особенно власти опасались обострения
межнациональной конфликтности, нападок и обвинения со стороны различных национальных групп [5, с.85].
В отмеченном контексте важно особо выделить еще один аспект рассматриваемой проблемы, связанный с тем, что в постсоветское время в Азербайджане пытались представить репрессии 1937-1938 годов как исключительно антиазербайджанские. Однако с таким выводом согласиться трудно. Маховик сталинских репрессий носил общесоюзный характер и не пощадил ни одну из союзных республик. Однако поскольку массовая фальсификация уголовных дел в республике обычно основывалась именно на обвинениях в национализме, панисламизме, пантюркизме, исходя из обычной логики, такого рода обвинения в Азербайджане могли быть предъявлены только азербайджанцам. Впрочем, и здесь репрессии не были направлены только против мусульман. Пострадали, к примеру, калмыки, немцы Поволжья, поляки и др.
В связи с тем, что режим постоянно поддерживал идею об угрозе СССР извне, о внешней опасности, исходящей от Запада и находящихся под их протекторатом и влиянием пограничных с СССР стран, в Азербайджане развернулась масштабная антииранская и антитурецкая пропаганда. Советская власть подогревала общественное мнение ожиданием угрозы со стороны Ирана и Турции. Пресекались малейшие протурецкие и проиранские симпатии.
По данным, представленным на официальных ресурсах: «Конкретно в Азербайджане с 1930-го до начала 1950-х годов было репрессировано около 70 000 человек, 29 000 из которых являлись представителями интеллигенции страны. Только в 1937-м году было расстреляно 16 азербайджанских генералов. Согласно данным посольства Азербайджанской Республики в Казахстане в годы сталинских репрессий в Казахстане было убито 150 000 азербайджанцев, 28 000 из которых были расстреляны без суда и следствия. Среди репрессированных встречаются имена таких известных азербайджанских научных, культурных и общественных деятелей как Аббас Мирза Шарифзаде, Айна Султанова, Бякир Чобанзаде, Джамшид Нахчыванский, Гусейн Джавид, Микяил Мушфиг, Г амбай Везиров, Рухулла Ахундов, Юсиф Везир Чаманзаминли, Омар Фаиг Неманзаде, Ахмед Джавад и др.» [5, с. 108, 114, 120].
По данным, приведенным Э. Исмаиловым: «Только таким внесудебным органом, как Особая тройка при НКВД Азербайджанской ССР, в 1937 за политические преступления были осуждены к разным срокам лишения свободы 2846 человек, а к высшей мере наказания приговорены 2215 человек. Только за антисоветскую агитацию и пропаганду были приговорены к расстрелу 1108 человек. В 1938 году Особая тройка рассмотрела дела в отношении 10 тыс. человек. Не менее, если не более масштабно, действовала выездная Сессия Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Так, эта инстанция под руководством Никитченко за 2 дня 30 и 31 декабря 1937 года рассмотрела дела
на 95 человек, а в последующие дни января 1938 года эта же сессия рассматривала ежедневно от 40 до 50 дел» [5, с.48].
Жертвой сталинских репрессий были не только физически пострадавшие люди, брошенные в застенки, казненные, либо погибшие в лагерях. Жертвой политических репрессий можно по праву называть весь советский народ, который подвергался психическому и моральному давлению.
Приведу пример трагической судьбы одного из азербайджанских ученых, ставшего жертвой сталинского маховика репрессий уже на закате его существования. Речь идет о Гейдаре Наджаф оглы Гусейнове -азербайджанском советском философе, общественном деятеле, докторе философских наук, профессоре, академике АН Азербайджанской ССР, лауреате двух Сталинских премий.
Судьба Г ейдара Г усейнова сложилась трагически после того, как вышла его книга «Из истории общественной и философской мысли XIX века». Вначале за этот труд в марте 1950 года автор получил Сталинскую премию. Однако в дальнейшем события вокруг него развивались трагично. По сути, книга стала его лебединой песней. В ней были обнаружены неверные трактовки, связанные с оценками Кавказской войны, и в ход была пущена репрессивная машина. Поводом стал анализ статьи Мирзы Кязимбека «Шейх Шамиль и мюридизм», который привел в книге Г. Гусейнов. «Как можно делать из Шейха Шамиля героя?!», - вопрошал М. Багиров.
В итоге, Мир Джафар Багиров, в соавторстве с другими сановниками, подписал письмо в Комитет по Сталинским премиям, в котором просил аннулировать награждение Г. Гусейнова. С таким же предложением обратились различные общественные организации Азербайджанской ССР. Сталинская премия, врученная ему в марте, была отозвана.
14 февраля Гейдара Гусейнова вызвали к Багирову, но писатель-философ от своих взглядов не отказался. 15 февраля, придя на работу, он увидел, что в его кабинете сидит уже другой человек. Далее с должности председателя Академии наук сняли его близкого друга Юсифа Мамедалиева, а с должности ректора Бакинского Государственного университета его еще одного друга -Абдуллу Гараева. 14 июня 1950 года Гейдар Гусейнов был «разоблачен» как буржуазный националист, пантюркист и панисламист. Обвиненному по трем статьям грозило 60 лет тюрьмы. Когда 13 августа того же года его старшего брата Ягуба Гусейнова посадили в тюрьму, Г. Гусейнов понял, что следующим будет он сам, и 15 августа 1950 года совершил самоубийство.
Как известно, данные события отразились на научных трактовках Кавказской войны. После публикации статьи Багирова народноосвободительное движение горцев в историографии стало рассматриваться как инспирированное и реакционное, а Шамиль как ставленник султанской Турции.
Аргументы Багирова основывались на выдержке из рукописи «Три имама», в которой, в частности, приведено свидетельство о том, что: «В 1783 году (1201 г.х.) султан турецкий, - по совету своих приближенных отправил в
Дагестан шейха Халида», который с помощью Мухаммеда Яраги связался с Гази-Мухаммедом». По наущению шейха, последний «повел бои против непослушников и против русских» [6, с. 14]. Однако Гази Мухаммед родился в 1793-1795 годы, а потому Шейх Халид никак не мог связаться с не родившимся еще человеком. Кроме того, обращает на себя внимание тот факт, что документ, приписываемый Тахиру, почему-то не вошел в академическое издание полного текста на арабском языке или в научный перевод Хроники-ал-Карахи А.М. Барабанова под руководством И.Ю. Крачковского. В этой связи, мы поддерживаем вывод о том, что данный документ не был автографом Тахира, является подложным и очень похожим на сочинения царских офицеров Пружановского, Неверовского и Лобанова-Ростовского [6, с. 15].
Возвращаясь к теме массовых политических репрессий, нельзя обойти вниманием и репрессии в годы войны 1941-1945 годов. В то время, когда все народы СССР участвовали в борьбе против фашизма (в частности, Азербайджан обеспечивал снабжение советской армии и послал на фронт 1/5 своих жителей), население Кавказа подверглось невиданным репрессиям и депортации целых народов.
В 1943-1944 годы были репрессированы карачаевцы, балкарцы, ахыскинские тюрки, чеченцы, ингуши. Соответствующие национальные автономии были упразднены. Поводом к выселению некоторых из них послужила деятельность лидеров национального движения начала 1940-х годов, возглавляемого писателем Х. Исраиловым и юристом М. Шериповым. Созданный ими военный штаб в июне 1942 года обратился к чеченцам и ингушам с призывом принять немцев как гостей, если те полностью признают независимость Кавказа. Известна также деятельность «Особой партии Кавказских братьев» (ОПКБ).
Повстанческое движение против советской власти в регионе развернулось также в Кабардино-Балкарии и Карачаевской Автономной Области. В период немецко-фашистской оккупации в Нальчике действовало «Представительство интересов Кабардино-Балкарии», которое ратовало за объединение родственных - тюркоязычных народов Балкарии и Карачая под протекторатом Турции. Здесь был создан «национальный легион».
Помимо этого, в категорию репрессированных народов едва не попали и народы Дагестана. В частности, по словам Л.Берии: «значительная часть этого населения, связанная с жителями приграничных районов Турции родственными отношениями, занималась контрабандой, проявляла эмиграционные настроения и служила для турецких разведывательных органов источником вербовки шпионских элементов и насаждения бандитских групп» [7, с.140].
В 1944 году ЦК ВКП (б) обсуждало вопрос и о переселении народов Дагестана, как «ненадежных», в Центральную Азию. Лишь М. Дж. Багиров убедил Сталина не идти на этот шаг. Он мотивировал это тем, что много лезгин работает на нефтяных промыслах, и выселение дагестанцев нанесен урон
экономике региона. На самом деле, прошение Багирова и старание отговорить Сталина заключалось в желании отстоять важный для Азербайджана регион.
Надо отметить, что свидетельством доверия И. Сталина к М. Дж. Багирову было то, что именно ему было поручено формирование высшего руководства Дагестана на уровне первого и второго секретарей областного комитета партии. По предложению М. Дж. Багирова, из Азербайджана в Дагестан были направлены Азиз Алиев и Аршавир Агабабов, которые заняли посты первого и второго секретарей обкома партии.
Нельзя не упомянуть и о том, что в военные и послевоенные годы, попавшие в годы Второй Мировой войны в плен к фашистам азербайджанцы, как и другие советские граждане, по возвращении помещались в фильтрационные лагеря и высылались (в Казахстан и т.д.) [5, 46, 123].
Азербайджанский народ не был репрессирован, как многие другие народы Кавказа, по обвинению в пособничестве фашистам. Однако в Азербайджане было осуществлено массовое переселение населения из пограничной полосы. Из приграничных районов с Ираном были выселены все «политически сомнительные элементы». Наряду с этим, жители приграничной полосы подвергались тщательному контролю.
К концу войны, в преддверии вполне возможной войны с Турцией, в регионе начался новый виток репрессивной активности в отношении кавказского и тюркского населения, особенно расселенного вдоль побережья Черного моря, вдоль советско-турецкой границы. Летом 1944 года разведуправление Закавказского фронта подготовило карты размещения турецких войск. 6 июня 1944 года первому секретарю ЦК КП(б) Азербайджана М.Дж. Багирову начальником разведки Закавказского фронта полковником Горшковым была передана карта дислокации турецких войск. Тщательно отслеживались разведкой статьи журналов «Чинаралты» и «Акбаба», издаваемых Нури Пашой, на страницах которых пропагандировалось единение всех тюрков «под одной чинарой». В то же самое время в советской Армении была развернута антитурецкая деятельность. В советской печати появились работы с выпадами против Турции, особенно со стороны армянских авторов.
К концу Второй Мировой войны отношения между Турцией и СССР перешли в напряженное русло. 7 июня 1945 года народный комиссар иностранных дел В. Молотов, приняв в Кремле турецкого посла С. Сарпера, предъявил целый пакет требований: уступить восточные провинции Турции, разрешить создание военной базы в проливах и совместный контроль над ними. Подобное развитие советско-турецких отношений привело к серьезному их охлаждению и стало одним из актов приближения так называемой холодной войны.
Между тем, в самом СССР в послевоенный период вновь стала набирать обороты репрессивная активность. Переселения, депортации носили хаотичный характер. Из родных очагов массово выселялись целые семьи, селения, районы. Принудительные переселения были осуществлены, к примеру, в Грузии. Так, из
Тбилиси на окраины Грузии были высланы азербайджанские и курдские семьи. В 1948-1953 годы по Постановлению «О переселении колхозников и другого азербайджанского населения из Армянской ССР в Кура-Арксинскую низменность Азербайджанской ССР» депортации из родных очагов подверглись сотни тысяч азербайджанцев Западного Азербайджана. Все это мотивировалось потенциальной возможностью сочувствия мусульманского населения приграничных с Турцией районов. Фактически это означало, что советское руководство не доверяло мусульманскому населению Кавказа, видело в нем врага, «пятую колонну». Такое преувеличенно настороженное отношение, на наш взгляд, трудно оправдать или объяснить.
Лишь с конца 1950-х годов большинство репрессированных народов получили разрешение на возвращение в родные места. Декларация Верховного Совета ССР о признании незаконными всех направленных против них актов была принята 14 ноября 1989 года. Постановление об отмене всех юридических актов, направленных против репрессированных народов было подписано 7 марта, а 26 апреля 1991 года был принят Закон РФ «О реабилитации репрессированных народов». Историческая справедливость была восстановлена, однако депортация целых народов на основе надуманных обвинений оставила тяжелый след в исторической памяти народов. Длительная задержка с реабилитацией способствовала консервации конфликтного потенциала проблемы [5, с. 295-297; 8, с. 164-167; 9, с.285].
Следует учитывать и то, что реабилитированные народы возвратились на территорию, уже занятую представителями других этносов. Сложившееся в царское и советское время компактное и чересполосное расселение стало основой недовольства административным и территориальным делением границ Ингушетии, Осетии, Чечни, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Ставропольского края и др., при определении государственной границы между Азербайджаном и РФ, Грузией и РФ [10, с.3, 12, 24].
Сталинские репрессии были направлены на борьбу не только против тех, кто сопротивлялся советской власти, подозревался в инакомыслии, но и против предполагаемых, воображаемых врагов режима. В разное время массовым политическим репрессиям подверглись различные слои общества, но в годы Великой Отечественной войны от них пострадали целые народы.
Сталинские репрессии стали подлинной трагедией для всего советского народа, но на Кавказе их последствия ощущаются до сих пор. Неизгладима память о миллионах выселенных, погибших, изувеченных судьбах. Кроме того, репрессии и депортации, перекраивание административно-территориальных единиц на Кавказе заложили основу этнотерриториальных споров и конфликтов, оставили горькую память, сформировали отношения противопоставления «свои-чужие» - «кавказцы-русские».
В целом, в сталинский период советской истории многие преступления, правонарушения, неосторожные высказывания и т.д. рассматривались с точки зрения угрозы советскому строю. Репрессиям подвергались по классовому
признаку или подозрению в «собственничестве», принадлежности к эксплуататорским классам. Поэтому репрессии в это время в основном носили политический характер.
Осмысливая поставленную научную проблему, автор попыталась определить особенности современного общественного мнения по данному вопросу. Оказалось, что опрошенные - граждане Азербайджана с высшим образованием считают, что сталинские репрессии в Азербайджане были направлены на уничтожение азербайджанской нации, а потому являются преступлением. По мнению респондентов, в годы сталинских репрессий был уничтожен цвет азербайджанской интеллигенции.
Опрошенные жители Северного Кавказа с высшим образованием считают трагичными репрессии народов Северного Кавказа в годы Великой Отечественной войны. По единодушному мнению, репрессии носили антинародный характер и были направлены на уничтожение кавказских народов с целью передать их землю соседним республикам.
Анализируя материалы национальных сайтов, документальных фильмов на эту тему, а также периодику, прессу, научную литературу, можно прийти к выводу, что пострадавшей в ходе сталинских репрессий считает себя практически большая часть мусульманского и христианского населения Кавказа. Не случайно, памятники жертвам сталинских репрессий установлены на Северном Кавказе в Адыгее, Ингушетии, в Карачаево-Черкесии, в Краснодарском крае, в Северной Осетии, в Ставропольском крае и в Чечне. По два памятника - в Азербайджане и в Грузии и три памятника - в Армении.
Никакие геополитические, стратегические, государственные интересы не могут быть оправданием расправы, которая была учинена диктаторской, тоталитарной советской властью в 1930-1940-е годы. Впрочем, эта политика, как показали события последних десятилетий, была далека даже от обычного прагматизма и дальновидности.
Литература и источники
1. Емтыль З.Я. Адыгская интеллигенция: формирование и деятельность в исторической динамике конца XIX в. - начала 30-х гг. XX в.: научное издание. -Краснодар: Изд. Дом-Юг, 2010.
2. Коллективизация и антиколхозные выступления в Дагестане (1927 - 1940). Документы и материалы. - Махачкала, 2007.
3. Из выступления аспиранта МГУ А.А. Уйсенбаева на II объединенном съезде ногайцев. Нефтекумский район Ставропольского края// «Половецкая луна». «Заблудившийся крик». С. 11-12.
4. Курбанов М. Репрессии против народов Дагестана: проблемы реабилитации // Центральная Азия и Кавказ. - 2002. - № 6 (24).
5. Исмаилов Э. Власть и народ. Послевоенный сталинизм в Азербайджане. -Баку: Изд-во Адильоглу, 2003. - С.7.
6. Гаджиев В.Г. Движение кавказских горцев под руководством Шамиля в исторической литературе. - Махачкала, 1956.
7. Гасанлы Дж. СССР - ТУРЦИЯ: от нейтралитета к холодной войне (19391953). - М.: Центр пропаганды, 2008.
8. Курбанов М. Репрессии против народов Дагестана: проблемы реабилитации// Центральная Азия и Кавказ. 2002. - № 6 (24),
9. Литвинова Т.Н. Современная политическая элита Северного Кавказа: проблема становления// Кавказский сборник. - М., 2006. - Т. 3 (35).
10. Атлас социально-политических проблем, угроз и рисков Юга России// Под ред. академика Г.Г. Матишова. - Ростов-на-Дону: Из-во ЮНЦ РАН, 2006.
АЛИЕВА СЕВИНДЖ ИСРАФИЛ ГЫЗЫ - ведущий научный сотрудник отдела «История Кавказа» Института Истории им. А.А. Бакиханова Национальной Академии Наук Азербайджана, доктор философии по историческим наукам. Республика Азербайджан, Баку (E-mail: a.sevemin.i@mail.ru)
ALIYEVA, SEVINC I.K. - Doctor of Philosophy in historical sciences, leading researcher, The History of the Caucasus department of the Bakikhanov Institute of History of Azerbaijan National Academy of Sciences. Azerbaijan, Baku.
